"Добродетель в опасности" - читать интересную книгу автора (Барбьери Элейн)

Глава 8

— Ну что, рады? Сегодня с утра сияет солнце! — заявил Морган, выходя из спальни.

Мужчины осторожно обернулись к нему и промолчали.

Морган взглянул на стоявшую у очага Кончиту. Девушка не смотрела в его сторону. Он знал, в чем дело: вчера вечером он впервые оттолкнул ее. По правде говоря, его мало волновало, что теперь она может поверить разговорам о рыжеволосой женщине. Он целый день работал под дождем и не имел ни малейшего желания потворствовать чувствам обидчивой шлюхи.

Морган выдвинул стул и сел за стол, мужчины заняли свои места вокруг него. Кончита выставила на стол блюдо с бисквитным печеньем. Он не спрашивал, где и как она провела ночь, отлично зная, что, если Тернер или кто-то еще из его парней протянет к ней руку, она запросто ее отрежет.

Морган почувствовал знакомое раздражение. Стоило ему уехать из лагеря, Тернер с Бартеллом тут же начали домогаться Кончиты, думая, что он об этом не узнает. «Наивные! — усмехнулся про себя Морган. — Напрасно тратили время. Будь хоть малейшее сомнение на этот счет, давно бы разобрался с мерзавцами». Их поведение лишь слегка раздражало Моргана. Ему вообще было плевать на то, к кому пойдет Кончита, когда он предоставит ей полную свободу. А именно это он и собирался сделать, вернувшись из Седейлии.

Рыжеволосая красавица лишила его покоя. При одной мысли о ней кровь вскипала в жилах у Моргана. В этой девушке было нечто такое… Он рассчитывал легко найти ее в Седейлии. Много ли женщин с такой внешностью: с огненно-рыжими волосами и кожей цвета теплых сливок? Ему очень хотелось попробовать эти сливки на вкус, и он твердо решил добиться своего. Пусть Уолкер болтает все, что хочет, он-то знает: эта рыжая ведьма будет его. «Как она на меня смотрела!» — вспомнил Морган. Он не раз видел этот женский взгляд и прекрасно понимал его значение.

Однако погода разгулялась, настроение у Моргана поднялось, и он начал жалеть о том, что прогнал Кончиту вчера вечером. «Когда еще я поеду в Седейлию? — размышлял Морган. — Наверное, не раньше чем через неделю. А пока можно было бы попользоваться этой девкой».

Мысли его прервал грохот падающей жести. Обернувшись к очагу, он увидел, что Кончита уронила второй противень с бисквитным печеньем. Мужчины засмеялись над ее неловкостью, и девушка вспыхнула. Морган решил воспользоваться моментом.

— Что с тобой, Кончита? — участливо спросил он. Дождавшись, когда она поднимет печенье и положит его на стол, он изобразил на губах виноватую улыбку. — Иди сюда, милая. — И, видя ее нерешительность, продолжил: — Давай забудем вчерашнее. — Он поймал и удержал ее взгляд. — Ну же, хватит дуться!

Кончита подошла ближе, и Морган нежно взял ее за руку, не обращая внимания на ее настороженность и пристальные взгляды мужчин, следивших за каждым его движением.

— Я вот что думаю, — сказал он, — через несколько дней мы закончим клеймить скот, и я опять поеду в Седейлию. Хочу взять тебя с собой. В городе есть одна симпатичная гостиница, мы могли бы наедине пожить там со всеми удобствами. Еще там имеется неплохой магазинчик. Сходим за покупками. Я куплю тебе новое платье, красивое и яркое, туфли и какие-нибудь духи. — Он смотрел на девушку, ожидая ее реакции. — Тебе нравится моя идея?

Кончита кивнула.

— Какого цвета платье ты хочешь? — не отставал Морган.

Она молчала.

— Ну же, скажи.

— Зеленого. Я хочу зеленое платье.

— Отлично, купим зеленое. Не вижу твоей улыбки.

Кончита посмотрела ему прямо в глаза, потом перевела взгляд на губы. Он видел, что она едва сдерживает слезы. Наконец девушка вскинула подбородок и слабо улыбнулась.

Черт возьми, она покладиста до отвращения…

Морган отпустил ее руку.

— Налей-ка еще кофе, и ребята пойдут в загон. Чем быстрее мы закончим работу, тем скорее поедем в Седейлию.

Кончита послушно завозилась с кофейником. Когда она оглянулась, улыбка уже померкла на ее лице. Морган усмехнулся. «Эта шлюха, хоть и не смогла дать отпор, все же подозрительна… и ревнива», — подумал он.

После завтрака Морган вывел мужчин во двор, а сам задержался в хижине. Кончита поглядывала на него. Он одарил ее прощальной улыбкой, сошедшей с его губ сразу, как только он закрыл за собой дверь.

Мужчины направились к хлеву. Уолкер, шагавший рядом с Морганом, вдруг засмеялся:

— А ты умеешь обращаться с бабами! После вчерашнего я и подумать не мог, что сегодня утром вы так быстро помиритесь. Ты что, в самом деле собираешься взять ее с собой, если опять поедешь в Седейлию?

— Я туда поеду, без всяких «если».

Уолкер удивился.

— А я думал, это просто уловка! — Он покачал головой. — Так значит, ты действительно возьмешь ее с собой.

— Ни в коем случае.

— Ч-что? — Уолкер совсем растерялся.

— У меня в Седейлии важная встреча, и я ни за что не потащу ее с собой.

— Ты хочешь встретиться с той рыженькой…

— Вот именно.

— Ты уверен, что ради этого стоит ехать?

— Совершенно уверен, черт возьми!

— А что, если у нее другие планы?

— Она их изменит.

— Ты ее хочешь?

— Да, и намерен сделать так, чтобы она захотела меня.

— Заносчивый негодяй!

Морган улыбнулся и посмотрел на остальных мужчин, бросавших в огонь свои железные клейма.

— Может, и заносчивый, но…

Тут Морган взглянул на дальний загон, и улыбка застыла у него па губах. Загон был пуст.

— Черт возьми! — прорычал он, чувствуя новый прилив раздражения. — Наверное, скот испугался грозы. — Он осуждающе посмотрел на Тернера. — Я говорил тебе, что надо починить изгородь! За ночь во время грозы бычки могли убежать за много миль отсюда. — Грудь Моргана гневно вздымалась. — Седлай свою лошадь, Тернер. И ты, Бартелл. Найдите бычков! И не возвращайтесь, пока не соберете всех до единого!

Оба недовольно пошли выполнять приказ, а Морган опять обратился к Уолкеру. Прежний их разговор был забыт.

— Если они не найдут всех бычков, я с них спущу шкуру! — процедил он сквозь зубы и вне себя от ярости двинулся к хлеву.

Ярко сияло солнце. Бурная гроза за ночь утихла, и раскисшая дорога уже начала высыхать под его жаркими лучами. Лошади с новыми силами тянули фургон вперед.

Рид время от времени поглядывал на Честити, которая сидела рядом с ним и смотрела на проносившийся мимо пейзаж. В это утро он проснулся первым и был рад возможности немного поразмышлять в тишине, пока Честити лежала, прижимаясь к нему во сне. Но она слишком скоро проснулась. Рид не успел до конца осмыслить события прошедших суток, но одно знал с непоколебимой уверенностью: он ею еще не насытился.

Честити хотела что-то сказать, но он закрыл ей рот поцелуем. Она повернулась и оказалась в его объятиях. Он овладел ею с неистовой страстью. Но к сожалению, пришло время вернуться к реальности. Надо было ехать дальше. Рид нехотя надел свой пасторский костюм.

Странно, но в последующие утренние часы они почти не разговаривали друг с другом. Риду надо было внимательно следить за дорогой, чтобы не отклониться от маршрута Дженкинса, поэтому он гнал прочь все мысли о личном. Лишь позднее, обернувшись к девушке, он заметил, что ее взгляд стал необычно задумчив.

Услышав его шепот, она обернулась, и у Рида захватило дух при виде ее красоты. Волосы Че-стити, собранные в свободную прическу, обрамляли изящные контуры ее щеки огненно-рыжими колечками. В глазах блестели грустные зеленые искорки, кожа слегка потемнела на утреннем солнце, а полные губы были раскрыты в теплом призыве. Она была необыкновенно хороша. Рид подумал, что еще никогда не видел таких прекрасных женщин. Он коснулся ее губ своими губами, с трудом удержавшись от порыва заключить девушку в объятия и немедленно выразить действием свое восхищение.

Но время шло, и вид у Честити становился все более задумчивым. Она сидела молча, только крепко сжимала в руке свой медальон и внимательно вглядывалась в придорожный пейзаж, прищурив глаза и сжав губы в плотную линию.

Рид накрыл ладонью ее кулак, стиснутый на колене, и ласково спросил:

— Что с тобой, Честити?

Она неуверенно взглянула на него:

— Не знаю. Эти места… они мне знакомы, хоть я никогда раньше здесь не была, — Ты уверена?

— Мои тетушки нашли меня в Техасе и сразу же забрали к себе домой, на восток. А это индейская территория. Я знаю, они не могли меня сюда повезти. Им не терпелось поскорее вернуться в цивилизованные места.

Рид нахмурился.

— Может быть, эта местность похожа на ту, которую ты видела в детстве, с родителями?

— Нет… не в этом дело. — Честити так сильно сжала свой медальон, что побелели костяшки пальцев. — Как ты думаешь, Рид, мы скоро приедем в миссию? — спросила она, с явным усилием оторвавшись от своих мыслей.

Этот вопрос застал его врасплох.

— Не знаю. Через день… может, через два.

Он лгал.

— И что ты будешь делать потом?

Он больше не мог обманывать.

— Я не знаю…

Честити тряхнула головой.

— То есть как не знаешь?

— Сначала мне надо выяснить, как обстоят дела в миссии.

— Ясно.

Рид почувствовал в ее голосе неуверенность.

— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался он.

— Потому что… — она вздохнула и вдруг в упор посмотрела на Рида, — потому что мои сестры близко. Я чувствую это.

— Близко? Где?

— Не знаю.

Его охватила внезапная тревога.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать? — не отставал он.

— Я не могу остаться в миссии, Рид, и ждать, пока ты уладишь там все дела. Мне нельзя терять время. Я должна немедленно начать поиски сестер, иначе может случиться, что я никогда их не найду.

— Но ведь ты говорила…

— Да, я говорила, что останусь до тех пор, пока в миссию не пришлют нового учителя, но я не могу этого сделать.

Рид молчал. Ему хотелось сказать, что пройдет всего неделя, от силы две, и он покончит с Морганом и его бандой, признаться, что дела обстоят совсем не так, как она думает, и слишком опасно менять планы, основательно все не взвесив. Он рад был бы сказать, что потом отвезет ее, куда она только пожелает, но язык ему связывало нагромождение собственной лжи.

— Ты действительно этого хочешь? — только и мог сказать он.

— Я не хочу тебя бросать, Рид. Думаю, ты и сам это знаешь, — ее страдальческий взгляд разрывал ему сердце, — но у меня такое чувство… я вдруг поняла, что мне нельзя медлить, иначе я могу вообще никогда не найти своих сестер.

Рид не мог ничего сказать в ответ.

— Пожалуйста, Рид, попытайся понять. Когда-то давно я поклялась их найти, поклялась им и себе самой. Отказаться от этой клятвы все равно что отказаться от своих сестер. Я не могу так поступить, Рид. Ведь ты меня понимаешь?

Да, клятва — это как раз то, что он понимал даже чересчур хорошо.

— Рид…

Он нахмурился.

— Я понимаю, — наконец ответил он, и ему показалось, что сердце его лишилось всей радости жизни.

— Хорошо, что я собрал нам кое-что поесть.

Бартелл взглянул на полуденное небо, потом обернулся к молчавшему приятелю. На скуластом лице Тернера застыло угрюмое выражение. Он хмурился с тех пор, как они по приказанию Моргана оседлали лошадей и поскакали на поиски пропавших бычков.

Бартелл вновь покосился на Тернера. Это по его вине скот убежал из загона во время грозы: Тернер должен был починить изгородь и не сделал этого. Однако Бартелл не собирался упрекать его. Хватит и того, что они почти все утро натирали задницы в седлах, но не нашли и половины пропавших бычков. Найденных животных они пригнали на лужок. Там росла неплохая трава, и можно было надеяться, что какое-то время скот не разбредется. Тернер совсем помрачнел. И не потому, что не хотел работать. Работать он никогда не хотел, дело было в другом. Тернера что-то мучило, и Бартелл чувствовал, что ему не придется долго томиться в догадках.

— Знаешь, с меня хватит! Я сыт по горло выходками Моргана! Да кто он такой, в конце концов? Какое он имеет право так с нами разговаривать? — Тернер сплюнул на землю и с яростью дернул уздечку. Его лошадь возмущенно заржала. — Он стал просто невыносим. Сначала я охотно работал на него, потому что он умнее большинства местных полицейских. Идея была неплохой: украсть техасский скот и перевезти его через границу индейской территории, где нас уже не тронут власти Техаса. Придумано ловко. Этот парень верно смекнул: техасский полицейский будет долго искать местного шерифа, который согласился бы рисковать жизнью ради того, что напрямую его не касается. Я думал, нам не о чем беспокоиться, — Тернер презрительно фыркнул, — я и представить себе не мог, что Морган вдруг сделается таким психом.

— Он не псих.

— Не псих? — Тернер приподнял мохнатую бровь. — А как по-твоему, что было бы, если бы мы отказались выполнить его приказ и не поехали бы искать этих проклятых бычков?

Бартелл пожал плечами:

— Я не знаю. У меня не было желания это выяснять.

— Так я тебе скажу: он бы взял свой револьвер и выпустил в нас по пуле.

— Нет, он не зашел бы так далеко.

— Можешь поручиться жизнью?

Бартелл молчал.

— Я так и думал.

— Ну хорошо, и что ты собираешься делать?

— Я? — Тернер пожал плечами. — Пока ничего. А вот когда Морган продаст скот и у меня на руках будет моя доля, я тут же смотаю удочки.

— Ты ошибаешься, — приподняв шляпу, Бартелл вытер пот с лысеющей головы, — мы оба знаем, отчего бесится Морган, и дело вовсе не в пропавших бычках.

— Я уже не могу слышать про эту рыжую бабу!

— Он получит ее и придет в норму. Разве ты сам никогда не горячился из-за женщины?

— Нет, так, как он, никогда. Черт, да для меня все бабы одинаково хороши.

— Он угомонится.

— Если все пойдет так, как ему хочется.

— Я еще не видел женщины, которая могла бы ему отказать.

— Ну и что? Может быть, эта станет первой. В любом случае сегодня вечером я не вернусь в хижину.

— Что?

— И ты тоже.

— А ты за меня не решай!

— Погоди! Выслушай меня. — Тернер усмехнулся. — Морган велел нам не возвращаться, пока не найдем всех бычков, так?

— Да.

— Ну вот мы и будем их искать. А вернемся завтра, к вечеру. Приведем бычков, как он нам и сказал. К этому времени ребята должны заклеймить почти весь скот. Утрем Моргану нос! Пусть-ка поработает за нас сам.

Бартелл молчал.

— А что Морган может нам сказать? Ведь он сам велел не приходить, пока не найдем весь убежавший скот.

— Сначала его надо найти, а это может оказаться не так легко, как тебе кажется.

— Мы соберем всех бычков за час.

— Почему ты так уверен?

— Посмотри-ка вон туда. — Тернер показал вдаль, на поросший травой холм. — Хочешь, поспорим, что они там?

— А что мы будем делать, когда соберем их?

— Заляжем в каком-нибудь уютном тенистом местечке и будем отдыхать.

Бартелл задумался. Ему и самому надоело самодурство Моргана, и он не меньше Тернера мечтал исподтишка насолить ему. А что, в самом деле, он им сделает? Они приведут всех бычков, как он им и приказывал. Бартелл пожал плечами:

— Что ж, идея как будто неплохая.

— Парни сейчас, наверное, только-только вернулись в хижину, поливая потом свои железные клейма.

— И проклиная грозу…

Эта мысль развеселила Тернера. Захохотав, он пустил свою лошадь галопом.

Смеркалось. Рид остановил фургон на ночь возле узкого ручья и занялся лошадьми, а Честити пошла прогуляться по берегу.

Девушка смотрела на блестящую струйку воды, отражавшую закатные лучи солнца. Сердце ее переполняли тысячи разных чувств, не передаваемых словами. Сопровождая Рида в этой поездке, она неожиданно для себя распростилась с кошмаром прошлого. В бурном потоке на переправе она победила свои навязчивые страхи. Ей уже никогда не стать их рабыней.

Но с каждым часом ею овладевали новые ощущения. Солнце, припекавшее плечи, запах прерии, необъятные просторы, окружавшие ее со всех сторон, — все это вызывало чувство беспечной свободы, согревало душу и поднимало настроение. Она не могла объяснить, почему эти места казались ей такими знакомыми, но все больше и больше убеждалась, что едет домой.

Внезапно она поняла, что дрожит, подняла руку к глазам и почувствовала на пальцах влагу. Сзади послышались шаги, и девушка резко обернулась.

Рид стоял рядом и смотрел на нее своими поразительно голубыми глазами. Этот взгляд, казалось, проникал в самую душу.

— Почему ты плачешь?

Она отвела глаза.

— Я не плачу.

Рид ладонью вытер ее мокрую щеку.

«Как объяснить ему мои чувства?» — подумала она. Во время грозы ей вдруг открылась истина: она поняла, что его объятия — это блаженство, которое она неосознанно искала всю жизнь. Лежа рядом с ним, прижимаясь к его теплому телу, она забывала о прошлом и не думала о будущем. В такие моменты для нее существовало лишь настоящее, наполненное потрясающими эмоциями, которые он ей дарил. Но разве могла она сказать ему об этом сейчас? Он смотрел на нее так, как будто во всем свете не было ничего важнее их двоих, и ей совсем не хотелось от него уезжать.

Разве могла она раскрыть ему свою душу, а потом сообщить, что хочет его оставить?

— Честити, пожалуйста, не мучай себя, милая.

— Ох, Рид, мне бы хотелось…

Она осеклась, наткнувшись на его взгляд. Было видно, что в нем борются противоречивые чувства. Наконец он принял решение и прошептал:

— У тебя свои обязательства, у меня — свои. Они уводят нас в разные стороны. — Рид схватил ее за руку и взволнованно продолжил: — Но не надо думать об этом сейчас. Эта ночь наша. Мы здесь совсем одни. Завтра наступит через несколько часов, а пока есть только я и ты, Честити.

Рид обнял ее и прижал к себе. Честити почувствовала, как содрогается его сильное тело, и подняла лицо. Она увидела страдание в его взгляде, и сердце ее сжалось от боли. Его желание было и ее желанием. Вскинув руки, девушка зарылась пальцами в волосы Рида и притянула к себе его голову. Она раскрыла губы, чтобы полнее ощутить сладостный поцелуй, и отдалась ему, растворившись в море нежности и любви.

— Как ты думаешь, что они сейчас делают? — спросил Тернер, грубо хохотнув.

Солнце садилось. Они развели костер и разложили свои походные постели, выбрав такое место, где ветерок и жаркое дневное солнце полностью высушили землю. Ночь обещала быть теплой и приятной. Черт, все складывается как нельзя лучше!

Оторвав зубами кусок вяленого мяса, Тернер принялся жевать его с довольной улыбкой.

— Морган наверняка рвет и мечет. Небось весь день гонял Уолкера и Симмонса, а сам то и дело поглядывал, не едем ли мы.

— Да, но я не понимаю, чему ты радуешься, — сказал Бартелл, нахмурившись. — Если Морган такой злой, я не знаю, что нас ждет, когда мы вернемся.

— Сдрейфил, Бартелл, а Бартелл? — Тернер презрительно фыркнул.

— А ты у нас смелый, да? — сердито огрызнулся Бартелл. — Это здесь ты такой разговорчивый. Посмотрим, как ты запоешь перед Морганом. Да, втравил ты меня в авантюру! Господи, и зачем только я тебя послушал?

Он взглянул на бычков, пасущихся неподалеку. С каждым часом его все сильнее одолевали сомнения в разумности их поступка. Как и говорил Тернер, бычки оказались на другом склоне холма. Они пригнали их к остальному стаду, а сами улеглись на травке. Счастливчик Тернер почти весь день безмятежно дремал, но Бартеллу не спалось. Он лежал и размышлял.

— Знаешь, в чем твоя беда, Тернер? — сердито спросил Бартелл. — Ты считаешь себя умнее Моргана, но это не так.

— Я тебя не слушаю.

— А зря! Днем, пока ты дрых, у меня было время подумать. Какой же я был дурак, что согласился на это безумие! Черт возьми, если бы не темнота, я бы отвел бычков в лагерь прямо сейчас!

— Да, но уже темнеет, и ты не сможешь этого сделать.

Бартелл злобно сверкнул глазами.

— Ладно, не трусь! Морган нам ничего не сделает! Ему неймется поскорее уехать в Седейлию, и он не станет осложнять ситуацию, — Тернер улыбнулся, — мы нужны ему. А когда станем не нужны, я уже буду далеко отсюда.

Бартелл достал свою фляжку и приложился к горлышку. Вода была теплой и противной на вкус. Выплюнув ее, он поднял голову. Тернер все еще смотрел на него.

— Что смотришь, Тернер?

— Не переживай ты так, завтра мы поедем назад.

— На рассвете.

— Нет, черт возьми!

— Я сказал, на рассвете! — Лицо Бартелла вспыхнуло. — И ты сильно пожалеешь, если будешь меня удерживать.

Тернер напрягся.

— Это угроза?

— Мы поедем на рассвете. Все, разговор окончен!

Бартелл резко встал и скрылся в кустах.

В хижине стояла гнетущая тишина. За ужином все молчали. Ни Уолкер, ни Симмонс не решались взглянуть в лицо Моргану, боясь встретиться с ним взглядом.

Весь день Морган беспощадно гонял их обоих, но они не смели роптать, потому что сам Морган работал наравне с ними и истязал себя не меньше. В полдень появились первые признаки напряженности. Уолкер часто поднимал голову и видел, что Морган вглядывается в горизонт. С каждым разом беспокойство его росло.

Морган совершил ошибку, послав Тернера с Бартеллом за пропавшими бычками, думал Уолкер. Наверное, он и сам уже понял это и догадался, почему они задерживаются. Скот не мог убежать далеко, и парни должны были вернуться до захода солнца. Но они решили проучить Моргана, а заодно и полодырничать.

Уолкер взглянул на Моргана. Тот сидел, мрачно сжав губы. Шлюха-мексиканка тоже была напряжена. Он не доверял этой женщине и считал, что Морган недооценивает ее хитрость.

Молчание стало невыносимым. Уолкер заерзал на стуле и, дернув себя за жесткий ус, обратился к Моргану:

— Как ты думаешь, что с ними случилось?

Морган резко обернулся. Его моложавое лицо было таким свирепым, что Уолкер невольно отступил назад.

— Ты не хуже меня знаешь, почему задерживаются эти мерзавцы! — прошипел он.

Уолкер покосился на Симмонса и, увидев, что от него поддержки не будет, нарочито небрежно пожал плечами:

— Может, у них что-то произошло? Все-таки это индейская территория.

— Индейцы не проблема, и тебе это известно, — Да, конечно…

Лицо Моргана исказилось злобой.

— Они пригонят скот завтра и сделают вид, что ничего не случилось. Парни думают, что они утерли мне нос, но их ждет сюрприз.

По спине Уолкера пробежал холодок.

— Что ты имеешь в виду?

Морган остановил на нем свои темные глаза, и Уолкер внутренне содрогнулся от его взгляда.

— Тернер будет наказан.

Уолкер судорожно сглотнул.

— Тернер неплохой малый, просто он слишком долго торчал здесь, в глуши, и одичал. Ему надо некоторое время пожить в цивилизованном обществе, выпустить пары, тогда он придет в норму.

Морган ничего не ответил. Резко поднявшись из-за стола, он медленно зашагал к спальне. Мексиканка проводила его взглядом и смотрела даже тогда, когда он захлопнул дверь.

Уолкер взглянул на Симмонса, потом на женщину и решил ее приободрить:

— Я бы не стал волноваться за Моргана. Он немного расстроен. Утром это пройдет.

Кончита повернула к нему каменное лицо.

— Не надо меня жалеть, пожалей лучше Тернера! Вот кому скоро понадобится сочувствие.

Окатив Уолкера презрительным взглядом, Кончита подошла к двери спальни и, немного помедлив, постучала. Морган разрешил войти, и девушка победно вскинула подбородок.

— Ох уж эти женщины! — тихо проворчал Симмонс.

Уолкер обернулся к своему компаньону.

— Плевать мне на эту шлюху, — отозвался он, — а вот Тернер, кажется, влип. Да и Бар-телл может попасть под горячую руку. Завтра, когда парни вернутся, я не хочу случайно оказаться между ними и Морганом.

— Морган звереет с каждым днем.

Уолкер испуганно покосился на дверь.

— Ты что, спятил? — прошипел он. — А если Морган тебя услышит? Он же убьет нас обоих!

— Да… я знаю, — сказал Симмонс, глядя на него в упор.

Симмонс был человеком немногословным, но Уолкер прекрасно понял все, что хотел сказать его компаньон. Он тяжело поднялся со стула. Скоро придется принимать нелегкие решения.

Завтра будет горячий денек.

Взошло солнце. День был ясным.

Рид осторожно огляделся по сторонам и надел пасторский воротничок, который с каждым днем все больше «натирал» ему совесть. Однако сейчас он как никогда отчетливо понимал, что должен совершить задуманное, а пасторский воротничок в ближайшие дни будет самой главной защитой для Честити.

Рид еще раз мысленно представил себе карту Дженкинса. Если все пойдет хорошо, он уже сегодня подберется к убежищу Моргана. Там он быстро разведает обстановку и уедет.

Рид уже запрягал лошадей, когда вернулась Честити. Он поднял голову и замер при виде ее красоты. Нежная кожа девушки, казалось, светилась после купания, волосы, убранные в свободный пучок на затылке, ярко блестели в лучах утреннего солнца. Честити шла с задумчивым, серьезным лицом. У него на глазах она дотронулась до своего медальона, потом сжала его в кулаке…

И тут он вспомнил!

Сердце его взволнованно забилось в груди. Он сознавал всю важность своего воспоминания. Это было год назад в Техасе. Он охотился за одним угонщиком скота, который разорял южные ранчо, и однажды проезжал через лагерь гуртовщиков. Он спросил главного, и бригадир сказал, что их начальника сейчас нет. Рид выведал нужные ему сведения и хотел уже ехать, но тут прискакал начальник. Им оказалась женщина. Они поговорили с ней совсем недолго. Помнится, она была высокая и стройная, в шляпе, низко надвинутой на лоб, одета как гуртовщик. С первого взгляда ее можно было принять за мужчину, если бы не длинная русая коса на спине… и золотой медальон в форме сердечка, видневшийся из распахнутого ворота рубашки. Лицо женщины было в тени, он плохо его рассмотрел, но сейчас, оглядываясь назад, вспомнил, как она сидела на лошади и следила за работой своих людей, выводивших из стада покалеченного теленка. Женщина хмурилась. У него на глазах она подняла руку и сжала свой медальон. Она все сжимала его в кулаке, когда Рид развернулся и ускакал из лагеря.

Рид сглотнул. Честити была права, когда говорила, что ее сестра где-то близко.

Но Морган тоже был рядом.

Рид в раздумье смотрел на девушку. Сказать или нет? Их поездка подходит к концу, в ближайшие дни все должно решиться…

Он вдруг осознал всю нелепость своих мыслей. Стоит допустить хоть одну оплошность, и опять придется лгать.

Честити обернулась к нему, и хмурое лицо Рида озарилось улыбкой. Очень скоро она узнает всю правду. До этого момента остались считанные часы, но они стали бесценными. Рид не мог ими пожертвовать.

Перед его мысленным взором неожиданно ясно возникло безжизненное лицо Дженни. Горло сдавило. Призраки прошлого преследовали Честити, ей надо было от них избавиться. Но и ему не давало покоя прошлое. Он гонялся за собственными призраками.

Отведя взгляд от глаз девушки, Рид накрепко пристегнул сбрую, потом долго проверял ее, пользуясь моментом, чтобы успокоить душевное смятение. Наконец он обернулся к Честити и заставил себя улыбнуться.

— Ты готова ехать?

Он подошел к девушке сбоку и невольно обнял ее за талию. Она прильнула к нему, и сердце его болезненно сжалось.

Медальон Честити ослепительно сверкал в лучах утреннего солнца. Рид нежно коснулся губами ее губ, потом подхватил девушку на руки я усадил в фургон. ***

В воздухе стоял густой запах крови.

Бартелл сидел в седле и, дрожа от ярости, осматривал сцену бойни. Пять бычков, нет, шесть лежали мертвые в лужах крови. Рядом пошатывались и истекали кровью несколько раненых животных. Такую картину он застал, когда, проснувшись, поехал проверить стадо, которое они собрали на лужайке для короткого перегона в лагерь.

Вернувшись к месту привала, он разбудил Тернера, рывком поставил его на ноги и потащил смотреть на последствия ночного нападения хищников. Тернер мрачнел с каждой минутой.

Несмотря на прохладный утренний ветерок, из-под шляпы Бартелла стекали ручейки пота. Он обернулся к Тернеру, остановившему свою лошадь рядом, и заорал, злобно скривив небритое лицо:

— Это ты виноват! Я хотел вчера пригнать бычков в лагерь! А теперь смотри, что получилось!

— Возьми себя в руки. Это еще не конец света! Подумаешь, потеряли несколько бычков! Что нам Морган за это сделает?

— Дело не только в потерянных бычках… — Бартелл опять взглянул на кровавую сцену, удивляясь, как он мог спать и не слышать шума. — Еще неизвестно, сколько нам понадобится времени, чтобы снова собрать оставшийся скот. Морган будет в ярости.

— Знаешь, Бартелл, меня тошнит от тебя!

— Конечно…

Бартелл кипел от злости. «Тернер — большой говорун, — думал он, — но посмотрим, как он запоет перед Морганом! Надоело прикрывать его. И зачем только надо было соглашаться на эту авантюру?»

— Вот что я тебе скажу, — заявил он ровным голосом. — Мы немедленно собираем стадо и быстренько гоним его обратно в лагерь, или я поеду один. Но если я это сделаю, ты уже не доживешь до продажи скота и не получишь свою долю прибыли.

— Не забудь кое-что, Бартелл: ты сам согласился немножко поиграть в прятки. Я тебе рук не выкручивал.

— Шевелись, Тернер, иначе я…

— Ладно! — Тернер дернул поводья. — Едем, но только помалкивай, черт возьми! Если скажешь еще хоть слово, я за себя не ручаюсь!

Тернер припустил галопом, оставив Бартелла в облаке пыли. Услышав, что Бартелл скачет сзади, он презрительно фыркнул. Трус проклятый! Что им сделает Морган? Да ничего. А он уже штаны намочил от страха. Ну ничего, он покажет ему, кто он такой! Он вернется в хижину и сместит Моргана, а потом…

Впереди на дороге показались клубы пыли. Тернер остановил лошадь и увидел фургон, кативший им навстречу. Бартелл подъехал сбоку.

— Ты чего встал, Тернер? Бычки убежали на север.

Тернер покосился на своего компаньона:

— На дороге фургон. Как ты думаешь, что он делает здесь, на индейской территории?

— Не знаю и знать не хочу.

— А зря! Здесь запрещено устраивать поселения.

— А кто сказал, что это поселенцы? А даже если и поселенцы, может, они просто едут мимо.

— Ага, так и скажем Моргану. А если он спросит, кто был в фургоне, мы ответим, что поселенцы… а может быть, и не поселенцы.

Бартелл пригляделся к подъезжавшему фургону.

— Кто же еще это может быть?

— Сейчас мы все выясним.

— У нас нет времени!

— Может, у тебя и нет времени, а у меня есть!

Тернер пришпорил коня и поскакал вперед. На лице его появилась любезная улыбка — школа Моргана! Здесь, на индейской территории, закон был пустым звуком, а в фургоне могло найтись что-нибудь ценное. «Почему бы не поживиться? — смекнул Тернер. — Лишние деньжата никогда не помешают…»

Приблизившись к фургону, он улыбнулся пошире.

— Впереди кто-то едет.

Честити попыталась разглядеть приближавшихся всадников. Одна лошадь… нет, две. Она посмотрела на Рида. Он нагнулся, достал из-под сиденья револьвер и положил его рядом с собой так, чтобы не было видно. Девушка испуганно застыла.

— На всякий случай, — коротко объяснил Рид.

Когда мужчины подъехали ближе, Рид остановил фургон и осторожно поприветствовал их, натянуто улыбаясь.

— Доброе утро, джентльмены. Вот уж не думали, что сегодня нам кто-то встретится на дороге!

Честити видела, как один из двоих всадников — тот, что был покрупней, — впился в нее глазами и долго разглядывал. По телу ее побежали мурашки. Наконец его толстые губы растянулись еще шире, и он сказал:

— Мы тоже не ожидали никого встретить. — Он помолчал, покосившись на Рида с нескрываемым подозрением. — Что вы делаете здесь, на индейской территории?

Улыбка Рида стала еще более натянутой.

— Едем в миссию, чтобы заменить преподобного отца Стайлза. Там давно ждут нового пастора.

— В индейскую миссию? — подал голос второй всадник — тот, что был помельче, — и окинул быстрым взглядом пассажиров фургона. — Да, я слышал про это. — Он помолчал. — Даже индейцы думали, что новый священник никогда не приедет. Как видно, они ошибались.

— Откуда вы? — заинтересованно спросил большой. — Из Канзас-Сити?

— Нет.

— Тогда из Сент-Луиса?

Рид замялся.

— Да, верно.

— Приехали поездом… Седейлия, потом Бакстер-Спрингс…

— Похоже, вы неплохо знаете эту дорогу.

— Седейлия — милый городок. Вы там долго пробыли?

— Несколько дней.

Мужчина все упорнее вглядывался в Честити, и она невольно придвинулась ближе к Риду, почувствовав, как он напрягся в ответ.

— Меня зовут Рид Фаррел, — (девушка заметила, что ее он представлять не стал), — рад познакомиться с вами, мистер?..

— Тернер, — толстяк кивнул на своего попутчика, — а это Бартелл. Знаете, вы проехали поворот, — добавил он, — миссия к северу отсюда.

— В самом деле? — Рид нахмурился. — А я и не знал. — В его голосе Честити почему-то не услышала искренности. — Может быть, вы подскажете нам, как побыстрее добраться до миссии?

— Это нетрудно. Поезжайте прямо, а на ближайшем перекрестке свернете на север. Через день-другой вы будете на месте.

Рид кивнул.

— А вы не поедете с нами? — спросил он как бы невзначай.

— Нет, — ответил мужчина по имени Бартелл, — нам надо собрать стадо.

Рид удивленно вскинул брови:

— Разве индейцы позволяют разводить скот на их землях?

Мужчина по имени Тернер ответил:

— Они довольно милые соседи, надо только знать к ним подход. Наш шеф умеет с ними договариваться.

— Ваш шеф?

— Да, — коротко бросил Тернер и резко развернул свою лошадь, — значит, вы меня поняли: держитесь этой дороги, а на развилке повернете направо.

— Спасибо, джентльмены.

— Приятно было с вами познакомиться, пастор… И с вами, мэм.

Оба всадника ускакали с подозрительной поспешностью. Честити хмуро взглянула на Рида и похолодела, увидев его плотно сжатые губы.

— Эти люди… — нерешительно произнесла она.

— Не волнуйся. Со мной ты в безопасности, — он стегнул лошадей поводьями, — скоро мы будем в миссии.

Его уверенный голос разогнал опасения девушки. Она опять увлеклась дорогой, забыв про недавнюю встречу.

Как только фургон скрылся из виду, Тернер резко осадил лошадь и с ухмылкой взглянул на подъехавшего сбоку Бартелла.

— «И с вами, мэм», — повторил он с насмешкой и громко расхохотался.

Бартелл удивленно посмотрел на компаньона:

— Ты думаешь, это была она?

— А кто же еще? — Ухмылка сошла с лица Тернера. — Уолкер говорил про рыжие волосы и белую кожу. Как по-твоему, много ли женщин с такой внешностью? И сколько среди них «божьих одуванчиков», которые несколько дней назад были проездом в Седейлии?

— Да, но Уолкер ничего не говорил про ее мужа.

— Может, он просто не знал о нем. И потом, когда Морган охотится за женщиной, муж для него не помеха.

— Да, но не все мужья такие великаны, как этот Фаррел.

— Фаррел — священник! Будь он хоть трижды великаном, ему никогда не сравняться с Морганом.

— Не знаю… В нем есть что-то такое… Ты видел глаза этого парня? Черт возьми, я в жизни не видел пастора с такими холодными глазами.

Тернер насмешливо фыркнул:

— Если тебя так беспокоят его глаза, можешь рассказать о них Моргану. Мы возвращаемся, и немедленно.

— А как же бычки?

— К черту бычков! Когда Морган услышит о том, кого занесло в наши края, он забудет про всех бычков на свете. Он бросится вдогонку за этим фургоном и будет рад, что мы сразу же сообщили ему об этой встрече. Ты, если хочешь, можешь ехать за бычками, но я не такой дурак. Я возвращаюсь в лагерь.

Тернер ударил свою лошадь пятками в бока и понесся вперед. Бартелл чертыхаясь поскакал следом.

Рид смотрел на дорогу со всевозраставшей тревогой. Встреченные всадники не шли у него из головы. Их вид ему не понравился. Описание людей из банды Моргана было весьма расплывчатым и подходило многим мужчинам, в том числе и этим двоим. Морган был единственным, кого Рид мог безошибочно узнать по портретам с плакатов о розыске, но внутреннее чутье никогда его не подводило.

А как они смотрели на Честити! Это тревожило Рида еще больше. Они задавали очень много вопросов и слишком уклончиво отвечали на встречные вопросы.

Рид взглянул на Честити и увидел ее напряженное лицо. При всей своей неопытности она тоже почувствовала опасность.

Он мысленно выругался, вспомнив, под каким предлогом взял девушку в эту опасную поездку. В миссии ждали пастора с женой, и он придумал себе прикрытие, чтобы выполнить нужную работу. На самом же деле он просто не хотел отпускать ее, хоть и боролся с этим всеми силами. «Подумать только, — удивлялся Рид, — я даже самого себя заставил поверить в эту чушь!»

Сердце болезненно сжалось. Однажды он уже потерял любимую женщину из-за мерзавца Моргана и ни за что не допустит, чтобы то же самое повторилось с другой. Надо как можно скорее отвезти Честити в миссию, там она будет в безопасности.

Рид напряженно вспоминал большую карту Дженкинса. Если ему не изменяет память, всего через несколько часов на дороге будет развилка.

Покрепче ухватив поводья и стиснув зубы, Рид с силой стегнул лошадей. Фургон дернулся и быстрей помчался вперед.

— Вон они едут! — мрачно объявил Уолкер.

Морган поднял голову, потом медленно выпрямился и стиснул в руке железное клеймо, которое только что достал из огня. Тихо выругавшись, он смахнул рукой пот со лба, при этом взгляд его не сходил с двух приближавшихся всадников.

— Как ты думаешь, что случилось? Где скот?

— Не знаю и знать не хочу, — процедил Морган сквозь зубы, — я сказал им, чтобы без бычков не возвращались. Я их предупреждал.

Бросив железку обратно в огонь, Морган подошел к изгороди, взял и надел свою портупею.

— Наверное, что-то случилось, Морган, иначе бы они не вернулись без стада. Они не такие болваны.

— Уолкер прав, — нехотя вступил в разговор Симмонс, — Тернер — подлец, но не дурак. Он знает: ты слов на ветер не бросаешь.

Всадники подъехали ближе, и Морган поправил револьвер в кобуре. «Эти мерзавцы вернулись с пустыми руками, и мне плевать на их объяснения!» — думал он.

Тернер и Бартелл остановили лошадей в нескольких ярдах от загона и спешились. Морган угрожающе расправил плечи. «А может, они настолько глупы, что просто не понимают, что их ждет?» — пронеслось у него в голове.

— Я говорил вам, чтобы вы не возвращались без бычков! — рявкнул он, и Уолкер с Симмонсом предусмотрительно отступили назад.

— У нас возникла проблема, — несмотря на прохладный ветерок, Бартелл обливался потом, — вчера вечером мы согнали весь скот, но возвращаться было уже поздно. А утром, когда мы пришли за стадом… в общем, ночью какой-то зверь напал на бычков, и те из них, кто не успел убежать, полегли.

— Хорошая работа, — язвительно бросил Морган и медленно шагнул назад, — а хорошая работа требует хорошей оплаты.

— Погоди, Морган, — вмешался Тернер, видя, что рука Моргана скользнула к бедру, — не торопись с выводами. Мы бы не пришли сюда без оставшихся бычков, если бы не срочное дело. Нам надо тебе кое-что сказать. — Рука Моргана дернулась, и Тернер начал запинаться. — С-скоро здесь будет кое-кто проезжать, и мы решили заранее предупредить тебя. Мы знали, что тебе это будет интересно.

Темные глаза Моргана обдали прибывших смертельным холодом.

— Не тяни кота за хвост! Выкладывай, что у тебя там.

— Сюда едет фургон, а в нем пастор с женой. Они направляются в миссию, но сбились с пути.

— Плевать я хотел на какого-то пастора и его…

— Его жена молода и очень красива. У нее рыжие волосы и кожа нежная, как молоко. Они сказали, что проездом были в Седейлии и провели там несколько дней…

Морган застыл. Сердце его вдруг так гулко забилось в груди, что удары отдавались в ушах.

— Как она выглядела? Высокого роста, глаза зеленоватые?

— Мы не разглядели, какого она роста, потому что она сидела, но я бы сказал, что она немаленькая, — он сдвинул брови, — а вот какие у нее глаза, я что-то не припомню.

— Что до меня, то я смотрел на ее мужа, — осторожно вступил в разговор Бартелл. — На нем был пасторский воротничок, и он говорил правильные вещи, но я еще ни разу не видел таких странных священников. Он смотрит так, как будто просвечивает взглядом насквозь. Здоровенный детина с крепкими мышцами.

Морган почти не слушал.

— Она сказала, как ее зовут?

— Она вообще не сказала ни слова. Мы разговаривали только с ее мужем.

— И что еще он вам сказал?

— Сказал, что едет в индейскую миссию на смену покойному отцу Стайлзу. Я сказал им, что они пропустили поворот, и велел ехать до первого перекрестка, а там повернуть на север. Потом мы сразу поскакали сюда. Я знал, что тебя заинтересует эта встреча.

Морган судорожно вздохнул. Это она! Тернер стоял перед ним весь потный от волнения.

— Что ж, Тернер, только что ты спас себе жизнь.

Тернер молчал.

— Вы правильно сделали, что сразу вернулись, но я хочу сказать вам одну вещь. Слушайте внимательно, повторять я не буду. Я здесь главный, и я отдаю приказы. А вы их выполняете. Если вы не хотите их выполнять, тогда одно из двух: либо вы убираетесь отсюда, либо вас выносят вперед ногами. Это понятно?

Тернер отрывисто кивнул. Морган обернулся к Бартеллу.

— У тебя тоже есть выбор, Бартелл. И в следующий раз, если Тернер опять предложит устроить мне какую-нибудь пакость, советую хорошенько подумать, прежде чем соглашаться… иначе потом ты сильно пожалеешь об этом.

Повисла гнетущая тишина. Наконец Морган зашагал к хижине, бросив на ходу:

— Сейчас я помоюсь, и мы выезжаем. Готовьтесь.

На пороге появилась Кончита. Увидев девушку, Морган недовольно нахмурился. Он уже успел забыть о ее существовании.

— Что случилось, Морган?

Морган взял ведро и плеснул воды в умывальник у двери, потом скинул рубашку.

— Принеси мне чистую рубашку.

Девушка послушно ушла, а он снял шляпу, бросил ее на стоявшую тут же скамейку и принялся старательно намыливать лицо и торс. Сполоснувшись, Морган вытерся полотенцем, тщательно расчесал свои темные волосы и взял у Кончиты рубашку.

— Куда ты собрался, Морган?

— С чего ты взяла, что имеешь право задавать мне вопросы? — прошипел он, застегивая пуговицы. Взгляд его был ледяным.

Девушка обиженно поджала губы.

— Так вот, сообщаю тебе просто так, к сведению: ты не имеешь такого права. Здесь у тебя вообще нет прав.

Кончита вскинула подбородок.

— К моему возвращению приготовь что-нибудь на ужин, да повкусней.

Она молчала.

— Ты меня слышала, Кончита?

— Я тебя слышала, Морган.

Морган пригладил волосы, в последний раз взглянул на себя в облезлое зеркало, взял шляпу и вышел, ни сказав больше ни слова.

Морган опять направился в хлев. Обиженная Кончита шла за ним. Когда он исчез за дверью, она остановилась во дворе, прислушиваясь к тихим разговорам сидевших в седлах мужчин.

— Вот что я тебе скажу… — произнес Уолкер вполголоса, обращаясь к Тернеру, — твое счастье, если ты не ошибся и это действительно та самая женщина. Иначе плохи твои дела!

— Я не боюсь Моргана! — усмехнулся Тернер. — Может, будет даже лучше, если это окажется не она. Тогда все решится само собой.

— Да, а ты будешь лежать на земле и смотреть в небо мертвыми глазами.

— Я в этом не уверен.

— В любом случае мы не виноваты, даже если это не она, — возмущенно заявил Бартелл Уолкеру, — мы знаем только то, что рассказали вы с Симмонсом: симпатичная, с рыжими волосами. Может быть, в том фургоне ехала другая женщина. А хоть бы и так. Вдруг Моргану эта больше понравится?

— Сомневаюсь. Он…

— Тихо! Он идет.

Кончита обернулась. Морган вышел из хлева, ведя под уздцы свою лошадь. Ни слова не говоря, он быстро вскочил в седло и поскакал из лагеря. Мужчины двинулись за ним.

Девушка смотрела им вслед до тех пор, пока они не скрылись из виду, потом вернулась в хижину, обуреваемая мрачными мыслями.

Мечты разлетелись в прах. Настало время горьких слез, время кровопролития.