"Чужие паруса" - читать интересную книгу автора (Бадигин Константин Сергеевич)

Глава десятая. У ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ

Вонючий дым солдатского табака ест глаза. Петр Федорович в куцем мундире голштинского офицера, попыхивая любимой глиняной трубкой, вышагивает взад и вперед по тесноватому, устланному коврами кабинету. Поворачиваясь, он каждый раз резко звякает шпорами.

Непринужденно развалясь в удобном кресле, сидит розовощекий Роберт Кейт, английский посланник; он в задумчивости дымит душистой сигарой, изредка взглядывая на щуплую фигурку наследника.

Веселые огоньки камина тускло отсвечивают на лакированной мебели, на эфесе шпаги князя, вспыхивают в доспехах медного тевтонского рыцаря, застывшего у дверей на бессменной вахте. Для великого князя Петра-Ульриха из Голштинии рыцарское чучело олицетворяло воинственное высокопочитаемое пруссачество. Наследник российского престола, будущий император, презирал все русское. Даже восковые и деревянные солдатики на большом длинном столе, которыми великий князь неизменно «одерживал победы» над датскими полководцами, были в прусских цветистых мундирах.

С заседания военной конференции Петр Федорович вернулся огорченный, расстроенный. И недаром: над головой короля Фридриха, кумира недалекого князя, собрались грозные тучи. Русская императрица посылает новые полки на прусскую землю, русские фельдмаршалы готовят коварные планы…

«Очень кстати, – раздумывал князь, – пришел этот напыщенный болван Кейт. Он всегда начинен новостями, как шоколадная бонбоньерка сюрпризами».

И сегодня Кейт обрадовал князя весточкой о большом друге Фридрихе. Развеселившись, Петр Федорович много и, как казалось ему, остроумно высмеивал генералов, выступавших на военном совете.

Хитрый англичанин, умевший ловить рыбку в мутной воде, был отменно доволен. Теперь он ждал удобного случая распрощаться с князем.

– Ваше высочество, анекдоты о сегодняшнем совещании были особенно остроумны, и я уверен: слова ваши окажутся пророческими, – посланник зашевелился, собираясь встать.

Уткнувшись в угол, великий князь звякнул шпорами и, круто повернувшись, зашагал прямо на Роберта Кейта.

«А князь и вправду придурковат», – удивлялся Кейт, глядя на покрасневшее от напряжения и выпитой водки маленькое злое лицо князя.

Наследник наступал, четко отбивая шаг и грозно выпучив глаза. У самого кресла, где сидел Кейт, Петр Федорович, стукнув каблуками, застыл в неподвижной позе.

– Да здравствует мой друг великий Фридрих! – вдруг тонким голосом крикнул наследник.

Подгибая длинные журавлиные ноги, с охапкой березовых поленьев вошел слуга Василий Помазкин и бесшумно свалил их у камина.

Старик хитрил: не охапка дров привела его сегодня в кабинет наследника. Вчера он виделся с дорогими земляками – Петром Савельевым и Амосом Корниловым, прочитал поморскую жалобу и долго расспрашивал морехода о тамошних делах. Вспомнив молодость, родные далекие края, Студеное бескрайное море, Василий Помазкин всплакнул и твердо решил помочь землякам.

– Василий, жарко, отставить, – повернув голову в сторону лакея, отрывисто сказал князь, – зачем здесь… не звал.

Василий Помазкин, закинув голову, вытянулся.

– Батюшка Петр Федорович, дозволь старику слово молвить. – Он с мольбой глядел на князя.

– Что? Говори, говори, – проскрипел наследник, вытаращив глаза. – Что, а?

Наследник не сердился, он по-своему любил преданного слугу Василия Помазкина. Злое лицо князя сделалось будто проще, добрее.

Вынув из-за пазухи плотный белый пакет, бывший гвардеец рухнул на мягкий бухарский ковер.

– Милостивец, родимец наш, возьми. – Старик стукнул об пол головой. – Жалоба матушке императрице.

– Обидели тебя? Кто? – Петр сделал свирепое лицо.

– Ежели б меня, батюшка, – не вставая с колен, ответил Помазкин, – и просить бы не стал. Поморян, мореходов наших, злодеи извести умыслили. Корабельщину без разума рубят, в заморье отправляют, а без леса-то, сам знаешь, батюшка, ни кораблей, ни мореходов… Престолу поруха.

Английский посланник, с невозмутимым видом разглядывавший восковых солдат, расставленных на подступах к игрушечным крепостям, при этих словах насторожился.

– Кто смеет?! – сорвался на визг наследник. – Встань, Василий! – Он, нагнувшись, схватил старика за ворот. – Передам, сегодня передам… Как смеют? – Он вырвал пакет из рук Помазкина и бросил на стол.

Василий поднялся и со слезами благодарности кинулся целовать руки наследнику.

– Петр Федорович, да за это, за такую твою милость мы… – голос старика дрогнул, – я, то есть, жизнь… – Глаза помора затуманились. – Только скажи, все сделаем.

Великого князя тронули искренние, идущие от души слова преданного слуги.

– Сегодня передам, – твердо повторил он. – Сам просить тетушку стану.

Старик снова растянулся на ковре.

– Довольно, уйди, – махнул рукой наследник, – занят!

Помазкин, утирая слезы, пятясь, вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Воцарилось молчание. Посланник холеными ногтями отбивал дробь на полированном столе. В камине весело потрескивали сухие дрова. Громко тикали громоздкие бронзовые часы. Наследник усиленно пыхтел глиняной трубкой.

– Беспорядки, беспорядки, – неожиданно громко заговорил он, – везде беспорядки… большое государство… трудно женщине.

– Ваше высочество, – поднялся посланник, взглянув на часы, – мне пора. Но перед уходом я должен выполнить приятное поручение. – Он поклонился. – Ваше высочество, миссис Кейт скоро уезжает на родину и решила на память преподнести вашей светлейшей супруге этот маленький сувенир. – Англичанин вынул из кармана атласную коробочку и открыл ее.

Великий князь с любопытством взглянул на большую бриллиантовую брошь.

– Какие камни! Прелесть! Передайте глубочайшую благодарность миссис Кейт. Но чем я отблагодарю? Я, право, затрудняюсь…

– Не затрудняйтесь, ваше высочество. У меня к вам будет только одна просьба.

Наследник поднял жиденькие брови. Его небольшая головка дернулась.

– О, не беспокойтесь, ваше высочество, просьба самая маленькая, – поспешил успокоить великого князя посланник. Он помолчал. – Подарите мне это, ваше высочество. – Кейт взял в руки поморскую жалобу.

Брови наследника еще больше поднялись. Да и как не удивляться чудаковатому англичанину!

– Этот конверт… О дорогой сэр, но это ничтожно! – воскликнул он. – Если хотите, прошу вас! – Великий князь склонил голову. – Однако меня мучает любопытство, зачем вам этот конверт?

– Благодарю вас, ваше высочество, вы так великодушны… Итак, я считаю конверт своей собственностью. – Посланник взглянул на великого князя.

– Да-да, дорогой сэр!

Взяв со стола пакет, англичанин шагнул к камину и бросил его в огонь.

– Я хотел избавить вас от лишнего беспокойства, ваше высочество. – Любезно раскланявшись, англичанин вышел.

На другой день в дом к Петру Савельеву пришел старик Помазкин. Красная с золотым позументом ливрея была изрядно выпачкана грязью. Он был пьян, но на ногах держался крепко и рассуждал здраво.

– Амос Кондратьевич, друг милый! Прости ты старого дурака. Не вышло дело… Прошибся я, тем людям веру дал. Вот оно и получилось… с того и пьян седни.

– Да что получилось-то? – допытывался встревоженный Корнилов.

– А так, – отмахивался старик, – вдругорядь жалобу писать надо. На тот год привезешь, дак я без ошибки, в собственные руки… А теперь ехал бы ты домой, друг, – опустишь зимнюю дорожку, намаешься.

Тем и кончился разговор. Ничего не добившись, уехал в Архангельск Амос Кондратьевич. А Василий Помазкин даже старому своему дружку Петру Савельеву не открыл, куда делась поморская жалоба. Сам-то Помазкин хорошо про то знал. Выгребая золу из камина в кабинете наследника, он нашел там обгоревшие остатки гербовой бумаги.