"Звездный корпус" - читать интересную книгу автора (Дуглас Йен)Глава 8— Гарроуэй! Равнение на люк! Джон Гарроуэй ввалился в офис инструктора, строевым шагом, как требовали от него и остальных новобранцев Роты 1099 с того дня, как они прибыли на остров Пэррис-Айленд. — Докладывай! — рявкнул комендор-сержант Маковец, не отрывая глаз от своего настольного дисплея. — Сэр! Гарроуэй попятился, чтобы носы ботинок оказались у белой линии, нарисованной на полу, и вытянулся по струнке, устремив неподвижный взгляд на древнее мокрое пятно, темнеющее на стенке как раз над левым плечом инструктора. — Рекрут Гарроуэй докладывает инструктору по строевой подготовке согласно уставу, сэр! — Рекрут, — в голосе сержанта звенела бритвенно-острая сталь турецкой сабли, — ваши учебные группы укомплектованы, и вы готовы приступить к первому этапу подготовки. Полностью ли вы сознаете, что из этого следует? — Сэр! Этот рекрут понимает, что от него потребуется подчиняться всем техническим и информационным нормам, пока жизнь теплится в теле, сэр! — Славно сказано, сынок. Прямо как по книжке. Вольно. Тон инструктора изменился слишком неожиданно. Джон был изумлен, если не напуган, и едва не сделал шаг от белой черты. Чувствуя, как неохотно расслабляются мышцы, он сменил стойку. — Почему ты решил стать морским пехотинцем, сынок? — спросил Маковец. — Сэр, этот рекрут… — Да перестань ты. Поговорим без церемоний, как человек с человеком. Ты уже достаточно времени провел в лагере и понял, что жизнь здесь не сахар. Этот ад кромешный продолжается, скоро двенадцать недель. Так почему ты на это согласился? Гарроуэй колебался. Он только-только начал привыкать говорить о себе в третьем лице и называть себя «этот рекрут» — и вдруг инструктор обращается к нему как к нормальному, думающему человеческому существу… Здесь что-то не так. Джон был полностью выбитым из колеи. — Сэр, — проговорил он. — Все, что я могу сказать: я решил стать морским пехотинцем с тех пор, как мать рассказала мне про моего прадеда. И не собираюсь менять это решение. Маковец опустил ладонь на подсвеченную белым панель на столе, проверяя данные по корковой связи. — Ваш прадед — один из величайших людей, служивших в Корпусе, — сказал он. — «Манила» Джон Басилон… Дэн Далли… Присли О’Бэннон… Чести Пуллер… И Гарроуэй «Пески Марса». Прекрасная компания. Такое имя — славное наследство, чертовски славное…. Но ты знаешь не хуже меня, что морским пехотинцем делает не только имя. Он выжидающе смолк, и Джон понял, что должен что-то сказать. — Сэр… этот рекрут… то есть… я не знаю, что вы хотите от меня услышать. Я не могу стать тем, кем был раньше… сэр. — Ваш отец склонен к насилию. К такому повороту Джон был совершенно не готов. — Ох… все не так плохо, сэр. Это насилие… не в том смысле… Не в сексуальном отношении. Просто он… — Подробности меня не интересуют, сынок. Просто послушай меня внимательно. Любое оскорбление со стороны родителей — родных, приемных, супругов родителей от нового брака — словом, от любого взрослого, который имеет власть над ребенком, — наносит ему страшный вред. Насилие остается насилием, в чем бы оно не выражалось. Секс, побои, оскорбления — или, как ты говоришь, «просто» крик и привычка капать тебе на мозги. И неважно, кто этот взрослый. Алкоголик, наркоман, сексуальный извращенец, который может спать только с виртуальными партнерами — или — Да, отец часто кричал на нас, — пробормотал Джон. — Но ни разу меня не ударил. Ох… только пару раз, и не нарочно… Он не сказал, что его отец много раз избивал маму и много раз грозил сделать с ним то же самое. Что он был алкоголиком, что установил систему киберконтроля, чтобы следить за поведением сына, его увлечениями и даже хотел знать, о чем он думает. — Еще раз говорю: — Да, сэр. Она остановилась у сестры в Калифорнии. — Вот и славно. Ей лучше держаться подальше от этого типа, а тебе лучше знать, что у нее все в порядке. Он долгим, пристальным взглядом посмотрел юноше в глаза, словно считывая информацию, поступающую по невидимому каналу. — Говорят, после одной домашней сцены ты попал в больницу с вывихом плеча. — Это получилось случайно, сэр. — Н-да… — сержант недоверчиво покачал головой. — Твоего отца привлекали к суду семь раз. Насилие в семье… нарушение общественного порядка… агрессивное поведение… Такие подонки должны давно сидеть за решеткой и не рассчитывать на скорое освобождение. — Здесь… замешана политика, сэр. Отец — очень влиятельный человек, у него большие связи в Соноре, где мы жили. Местный шериф и губернатор — его давние друзья. — Вот дерьмо. Как обычно. — Сэр… я не понимаю, к чему вы клоните. Вы хотите сказать, что я не смогу стать морским пехотинцем, потому что мой отец… — Тебя никто не собирается отчислять, сынок. Об этом не беспокойся. Куда больше меня беспокоит твоя корковая сеть. Имплантанты фирмы Sony-TI 12 000, Серия 2, с использованием глубоких корковых связей. — О… да, сэр. Это подарок отца, на день рождения. — У тебя есть резидентный ИскИн? — Вы имеете в виду личность? Нет, сэр. Большинство корковых сетей имели встроенный искусственный интеллект. Он осуществлял навигацию в сети, но больше ни для чего не годился. В личной сети Джона не было ни одной настоящей искусственной личности, что бы ни говорил отец. — Партнер по киберсексу? — М-м-м… нет. Разумеется, он несколько раз заглядывал на эротические сайты и даже занимался любовью с виртуальными партнерами. Это было обычным развлечением юношей его возраста. Однако постоянной партнерши он так и не завел. — Кибер-любимец? — Нет, сэр. Отец категорически потребовал, чтобы Джон не имел дела с искусственными персонажами, поскольку считал это пустой тратой времени и денег. Он угрожал, стыдил… и сделал множество электронных сыщиков, поскольку хотел быть уверенным, что запрет не нарушен. — С кем же ты общался? — Ну… У меня была девушка… — А, Линнли Коллинз. Вы были близки? — Да, сэр. — Подружка? Или нечто большее? — Линнли — мой Он попытался справиться с нарастающим гневом. Опять эти перекрестные допросы! В точности такие устраивал его отец, лишая его права на личную жизнь. Конечно, он добровольно отказался от большинства своих прав, когда подавал прошение. Но это любопытство, это попытка влезть ему в душу… Черт возьми, это было — Я понимаю, сынок, — мягко проговорил Маковец, словно прочел мысли юноши. — Я понимаю. Та же настырность, те же несправедливые унижения… то же насилие. То же самое, что делал твой старик. Но это необходимо. — Сэр… да, сэр. Если вы так говорите, сэр. — Я не зря так говорю. Тебя удивляет, что мы уделяем такое внимание частной жизни рекрутов, которые оказались здесь? Тем не менее. Он убрал ладонь с контактной панели на столе и опустил руки на подлокотники кресла. Снаружи, сквозь тонкие стены барака, было слышно, как мимо марширует рота новобранцев. Под звук марширующих в ногу шагов доносилась строевая песня, которую распевала рота. — Черт возьми, Гарроуэй, вот в чем парадокс, — сказал Маковец, когда грохот ботинок и пение стихло. — У многих ребят, вступивших в Морскую пехоту, было тяжелое детство. Для большинства из них Корпус — и мать, и отец. И мы должны провести их через девять кругов ада, — Я читал историю корпуса. Там пишут, что раньше инструктора, обучающие морских пехотинцев, не должны были даже повышать голос на рекрутов, сэр. Маковец кивнул. — Так оно и было. Только это было давно. М-м-м… полтора века назад, где-то так. Тогда инструктор и пальцем не смел тронуть рекрута. Многих сняли с должности, а кое-кого даже отдали под трибунал и разжаловали — за несоблюдение новых правил. Эти инструктора были воспитаны в прежнем Корпусе. Их приучили, что рекрутам нужны постоянные встряски, иногда даже то, что называют «оскорбление действием» — это закаляет их, такими и должны быть настоящие морпехи. Теперь мы убедились, что именно так и нужно действовать. Пришлось снова ужесточить порядки, даже по сравнению с тем, что было изначально. Невозможно воспитывать морских пехотинцев, не проявляя строгости. Бывает, что к месту ввернуть крепкое словцо, встряхнуть новобранцев как следует, иногда устроить им хорошую взбучку — это как раз самое лучшее, чтобы вбить нужные понятия в ваши чертовы тупые головы. Согласен? — Да, сэр. — Да, нам приходится лезть в личную жизнь новобранца. Нам приходится лезть ему в душу. Разумеется, только с глазу на глаз. Но мы должны знать, чем он живет. Как он будет реагировать на потрясения. И как нам сделать их него морского пехотинца. — Я понимаю, сэр. Джон действительно понимал это… хотя и не совсем принял. — Хорошо. Тогда ты понимаешь, что нам придется удалить твои имплантанты. — Да… сэр. — Похоже, ты не в восторге. — Да, сэр. Я боюсь. Я не знаю, как буду жить без этого. Я должен стать таким, каким нужно Корпусу, верно? — Это решено. Окончательно и обжалованию не подлежит. И первое, чему тебе придется научиться — это существовать без электронных костылей. — Без… вообще?… Это не просто пугало. Это приводило в ужас. — Ладно. Смотри. Что такое корковая сеть? Это просто сеть крошечных параллельных компьютеров, вживленных тебе в голову и связанных с определенной частью твоей нервной системы. Как линк-выходы на кончиках пальцев. Это позволяет тебе напрямую связываться с другими людьми, у которых есть подобные системы, и со Всемирной Сетью. Ты можешь задать вопрос и получить ответ. Ты можешь просто подумать — и получить в свое распоряжение целую библиотеку. Ты можешь что-то увидеть, кого-то позвать… Можешь что угодно запомнить — например, историю Корпуса со всеми подробностями, именами и датами. Нужно только подумать. И многие ребята сегодня слишком полагаются на свои имплантанты. Понимаешь, о чем я? — Догадываюсь, сэр. И… вы хотите сказать, что это неправильно? — Неправильно? Боже упаси, я такого не говорил. Прямой доступ к сети — это один из краеугольных камней современной техники и культуры! Но ты морской пехотинец и должен знать, что можешь сам. Без всяких костылей, как я тебе уже говорил. И не просто знать: эти навыки должны войти в твою плоть и кровь. Наши предки прошли долгий путь без всяких имплантантов и сетей. И ты тоже сможешь. Понимаешь, мы не первый раз видим ребят, у которых в семье серьезные проблемы. Алкоголизм. «Сетевая наркомания». Насилие. Ребенок не получает в семье тепла и заботы, которые ему нужны как воздух, и начинает искать замену. ИскИны, кибер-любимцы, виртуальные друзья и подружки. Но стоит лишить их этой возможности, как они оказываются перед трудным выбором. — Почему тогда просто не вычеркнуть их из списка? Черт возьми, если — Тогда, сынок, нам придется вычеркнуть из списка добрую половину наших добровольцев. Многие из нас — в том числе лучшие из нас — пришли из очень неблагополучных семей. Например, я. Но таких ребят надо сначала отвести в сторонку и поговорить — чем мы сейчас с тобой и занимаемся. И даем им последний раз подумать, действительно ли они готовы на такой шаг. Когда тебе удалят всю твою электронику, ты почувствуешь себя одиноким, потерянным, отрезанным от всего мира. Сильнее, чем когда бы то ни было. Это настоящий ад, сынок. Ты готов это пережить? Правда, потом тебе вживят новые имплантанты, такие, как у всех морских пехотинцев. Если — если — ты готов на такое пойти. — А если нет? — Тогда правительство поставит тебе что-нибудь взамен, хотя я боюсь, что не такое шикарное, твои как Sony-TI 12000. Обычные солдатские IBM серии 800. Но позже ты сможешь их проапгрейдить, если захочешь. — Каковы… каковы мои шансы, сэр? — О, на самом деле, весьма неплохие. На первом этапе от нас уходят около пятнадцати процентов новобранцев. Правда, среди ребят из неблагополучных семей, вроде твоей, этот процент выше. Иногда до… м-м-м… тридцать, тридцать пять процентов. Представь себе, что ребенок привязался к чему-то настолько, что не может без этого обойтись. У тебя ситуация несколько лучше: у тебя нет, например, личной привязанности к ИскИну. — Я смогу справиться, сэр. — Молодчина. Потому что лучший морпех — это боец по натуре. Не тот, кто никогда не падает, а тот, кто встряхнется и пойдет дальше, снова и снова. Не смотря не на что. Чего бы это ни стоило. Именно такие люди нам нужны. Но мы должны дать тебе возможность отступить, прежде чем вытащим из тебя твои железки. — Благодарю вас, сэр. — У тебя есть двадцать два часа на размышление. Завтра в семь тридцать ты должен явиться в лазарет для новобранцев с рапортом. Ты можешь в любой момент отказаться от операции. Можешь решить, хочешь ли вообще отказаться от армии или перевестись на другую военную или государственную службу. Туда, где с тебя требуют не так много, как в Корпусе Морской пехоты. США. Понял? — Да, сэр. — Очень хорошо. Он выдержал паузу и произнес обычным тоном: — Приступить к своим обязанностям. Свободен! Это означало, что Джон Гарроуэй снова становился «этим рекрутом» и так далее. — Сэр! Есть, сэр! Он вытянулся по стойке «смирно», затем развернулся на каблуках и строевым шагом покинул помещение. Швейцар в алой униформе проводил доктора Трэйси Хэнсон в конференц-зал на пятьсот сороковом этаже «Пан-Терра Динамик Билдинг» в Нью-Чикаго и усадил перед огромным столом с кристаллиновой столешницей. Напротив, на видеостене, переливалась золотом и пурпуром панорама Иштара. Необъятная сфера Мардука висела в небе, едва не задевая верхушки пирамид и обелисков, у подножия которых теснились приземистые купола — местные жилые постройки. Прошло только три недели, как Трэйси покинула Марс и вернулась на Землю. Она все еще испытывала определенные сложности, но решительно отказалась от кресла и проделала последний переход самостоятельно. Как и все, кому приходится заново привыкать к земной гравитации, Трэйси была вынуждена носить экзокостюм. Правда, он выглядел как обычный комбинезон изумрудного цвета, а все структурные элементы экзоскелета были вплетены в ткань. Костюм позволял ей стоять, не падая, и поддерживал ее вес, который, по ощущениям, увеличился как минимум втрое. Но она наконец-то стояла на собственных ногах!!! В течение нескольких дней по возвращении она была буквально прикована к креслу на колесах. А сейчас вполне благополучно дошла до своего кресла — сама, без всякой поддержки, если не считать экзокостюма. Да и тот надела лишь потому, что узнала, что придется много стоять и ходить. Эллин Бакнер поднялся, с напыщенной церемонностью представился. — Доктор Хэнсон, — его голос был благозвучен, как скрип рашпиля. — Весьма любезно с вашей стороны принять наше приглашение. Позвольте представить вам Гэвина Норриса… Кларенс Рефферти… Ли Сунг И… Мэри Причард… Надеюсь, с Конрадом Робинсоном и полковником морской пехоты Томасом Джексоном Рэмси вы уже знакомы. Трэйси приветствовала каждого вежливым кивком. Конрад Робинсон был руководителем ее отдела в Американском Ксеноархеологическом Институте, хотя она едва узнала его. А вот Рэмси… — А, полковник Рэмси, — проговорила она. — Кажется, мы прилетели с Марса на одном пакетботе. Трэйси отметила, что ни шею, ни запястья полковника не украшают ремешки, хотя мундир морского пехотинца позволял их увидеть. Значит, Рэмси обходится без экзокостюма. Она ощутила легкий, но острый укол раздражения. — Здравствуйте еще раз, доктор Хэнсон, — Рэмси перехватил ее взгляд и усмехнулся. — Уже встали на ноги? — Более или менее, — резко отозвалась Трэйси. У нее не было никакого настроения вести светскую беседу. Опустившись в кресло, она покосилась на Бакнера и мысленно улыбнулась. Наконец-то можно было расслабить мышцы. — Итак… Насколько я поняла, вы хотите отправить меня за пределы Солнечной системы. Почему? Или, если можно узнать, — почему я? — Потому что вы — один из лучших ксеноархеологов и ведущий специалист по ан. Или аханну, или как они там себя… — «Ан», — перебила Трэйси — достаточно резко и бесцеремонно, — это название, которое первобытные жители Месопотамского региона дали существам, впервые посетившим Землю десять-двенадцать тысяч лет назад. Сами эти существа называют себя «аханну». Это значит что-то вроде «благословенные». — О да, — подхватил Бакнер. — Совершенно верно. — Вы видите, леди и джентльмены, — торопливо вмешался Робинсон. — Вот почему я говорил, что доктор Хэнсон идеально подходит для этой миссии. — Но вы не спросили, подходит ли — Жертвы? Разве кто-то требует от вас жертв? Во-первых, для вас пройдет только пять лет, а не двадцать… Не забывайте о криокибернетических устройствах, которые будут предоставлены вам во время перелета. Кроме того, изучать аханну в непосредственном контакте, в их мире… — Это не их мир. Черт бы подрал эти Сетевые новости… Из-за их наплевательского отношения к фактам, из-за того, что кому-то было лень проверить информацию, люди пребывают в уверенности, что Иштар — родная планета аханну. На самом деле планетная система, которую мы называем Иштар — такая же колония ан, как и Земля. Охотники Рассвета не обратили на нее внимания, когда… — Конечно, конечно, вы абсолютно правы. В любом случае, возможность изучать аханну в их естественной среде выпадает раз в жизни, и ученый-исследователь вроде вас, посвятивший себя…. — Ученым-исследователям, чему бы они себя не посвятили, нужно своевременно публиковать статьи о своих открытиях, чтобы про них не забывали. И читать то, что пишут другие, чтобы быть в курсе событий научного мира. Я в этом смысле не исключение. Я не хочу проспать двадцать лет и не знать даже о том, что пишут мои коллеги. — Даже за… скажем… пятьдесят миллионов нью-долларов? Плюс эксклюзивное право на публикацию результатов исследований, проведенных на Иштаре? Трэйси открыла рот, потом поняла, что сидит с отвисшей челюстью. Она не ослышалась? Пятьдесят… миллионов? — Я полагаю, доктор, что такой суммы будет достаточно, чтобы компенсировать… упущения в профессиональной сфере. А по возвращении вы, разумеется, станете ведущим экспертом по культуре аханну. Думаю, мы уже сейчас можем гарантировать вам должность в «Пан-Терра Динамик». — А что случилось с Николь Моор? — Простите? — Николь Моор, ксенокультуролог. Она получила назначение в Дипломатическое представительство Земли на Иштар. Работает по правительственному гранту для Смитсоновского Института. Соответственно, она уже пять лет находится в Новом Шумере. Она будет ведущим экспертом по культуре аханну, в то время как… — Мы… потеряли контакт с доктором Моор, — сказал Бакнер. — Эта экспедиция на Иштар организована, чтобы спасти уцелевших и восстановить присутствие человечества в системе Ллаланда. Пройдет десять лет, прежде чем подкрепление прибудет на помощь Первой Экспедиции. Есть основания полагать, что все люди на борту «Эмиссара» уже мертвы. По крайней мере, к моменту вашего прибытия в живых вряд ли кто-то останется. Трэйси медленно кивнула. — Понятно. Она заподозрила неладное еще тогда, когда ее выдернули с Сидонии. И потом, во время разговоров с дамами из Морской пехоты на борту «Осириса». Влияние Джеремелета и его Фактора Судьбы среди аханну росло, на Иштар назревает государственный переворот или, по меньшей мере, гражданская война. И первыми, кого снесет этот каток, станет горстка людей, которые находятся в Новом Шумере. — Они убили доктора Моор, поэтому вы туда посылаете меня? — Вас будут защищать куда лучше, чем доктора Моор, — сказал Бакнер. — Наш Экспедиционный корпус Морской пехоты. Одна из главных задач — обеспечивать вашу безопасность. — Покорно благодарю, — усмехнулась Трэйси Хэдсон. — Ищите себе другую жертву. — Простите? — Мистер Робинсон, — Трэйси повернулась к своему шефу, — Институт получает значительные средства из федеральных фондов, но мы не солдаты, чтобы нами командовали! Меня нельзя просто взять и засунуть на двадцать лет к черту на рога! — На самом деле, доктор Хэнсон, — ответил Робинсон, — это я внес ваше имя в список. Ваша кандидатура идеально подходит для этой миссии. И вы не можете отрицать, что вознаграждение вам предложено весьма щедрое. — Меня это не волнует! Вы не имеете права отправить меня на расстояние восемь световых лет! Вам не кажется, что у меня есть работа? — Картер и Йоргенсон вполне смогут заменить вас в Сидонии, доктор Хэнсон. — Картер и Йоргенсон! Картер — низкопробный копач, не способный выйти за рамки традиционных религий! А Йоргенсон лезет вон из кожи, чтобы привязать все древние человеческие мифы к Охотникам Рассвета, так что… Она осеклась, потрясенная внезапной догадкой. Так вот в чем дело! В институте Йоргенсон был ее главным соперником. Она не раз бросала ему вызов и не сомневалась, что своему нынешнему влиянию и престижу он обязан скорее знакомствам в правительственных кругах, чем научными достижениями. В попытках затащить Трэйси в постель этот тип преуспел еще меньше, чем на научном поприще. С тех пор искажал ее слова при любой возможности… черт возьми, он был мелок даже в мести! А как-то раз накрапал статью, в которой превратил ее концепцию в какой-то запредельный бред: якобы религиозные верования одного из первобытных племен Земли были получены напрямую от аханну. После того, как Трэйси пригрозила Йоргенсону разоблачением, он притих — на время. Похоже, теперь ему подвернулся способ расквитаться… — На вашем месте, доктор, — продолжал Робинсон, — я бы немного подумал о перспективах дальнейшей работы в институте. И о том, где еще вы сможете найти применение своим неординарным способностям и опыту. Трэйси прищурилась. — Это угроза? — Вам никто не угрожает, доктор Хэнсон, — мягко сказал Бакнер. — Подумайте об этом как о… стимуле. — Теперь это так называется? — Что, пятьдесят миллионов нью-долларов? — Бакнер фыркнул. — Плюс десять процентов через десять лет. Или… давайте сразу назовем сумму: семьдесят пять миллионов. И контракт с «Пан-Терра Динамик» по возвращении на Землю. Вы станете руководителем научного отдела и сможете работать по собственной программе. Вы будете невероятно богаты… и сможете найти своим талантам У Трэйси голова пошла кругом. Это все, о чем она могла только мечтать. Свобода в выборе темы для исследования и средства, которые позволят ей делать все, что заблагорассудится. Она больше не будет зависеть ни от института, ни от кого или чего бы то ни было. Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой… Это цитата, которая на самом деле звучит так: «Это — Подождите. Подождите, черт подери… С какой стати вы швыряетесь деньгами? Пятьдесят миллионов… семьдесят пять миллионов… Сколько же вы получаете в год, Бакнер? Миллионов десять, как я понимаю? Или, может быть, двадцать? К черту, если даже ваши семьдесят пять миллионов превратятся в ничто — мне плевать. Но вы теряете кредит доверия. Даже такая крупная компания, как «Пан-Терра», должна демонстрировать всем, что получает прибыль. А прибыли не будет, если вы начнете транжирить средства. — Поверьте, доктор Хэнсон: если я говорю, что этот проект принесет колоссальную прибыль, так оно и будет. Мы создаем новый рынок, более того — новый — Это интересный момент, мистер Бакнер, — проговорил Рэмси. Он опустил руки на стол, не расплетая пальцев, в глазах блестел серый лед. — Очень любопытный момент. Что должна представлять собой планета, чтобы привлечь столь пристальное внимание со стороны «Пан-Терры»? — Что вы имеете в виду, полковник? Вообще-то, я говорю о Полковник холодно улыбнулся. — Много. Но дело не в этом, — Хорошо, одна только торговля с аханну… — Достаточно, сэр. Все полезные ископаемые, обнаруженные в системе Ллаланда, можно в изобилии добывать в пределах Солнечной системы. Сейчас начинается разработка природных ресурсов на поясе астероидов или в пределах пояса Куйпера.[55] Никель, железо, тяжелые металлы — все это лежит буквально у нас на заднем дворе. И качеством ничуть не уступает тому, ради чего вы собираетесь тащиться за восемь световых лет. Черт возьми, даже на внешних планетах вести добычу легче, а главное — куда дешевле. Продукты туземного производства? Простите, но аханну находятся на первобытном уровне, в области технологии они отстают от нас на тысячи лет. Не спорю, мы можем приобретать у аханну произведения прикладного искусства… но, опять-таки, я не представляю, что из этого может окупить доставку на расстояние восемь световых лет. — Вы не назвали кое-что еще, полковник, — заметил Бакнер. — Например, знания. Информация. О да, вы, безусловно, правы. Если мы будем просто посылать межпланетные торговые корабли, наши расходы никогда не окупятся. Но знания, которые мы можем там почерпнуть из инопланетной культуры — принципиально иной культуры — уникальны и потому бесценны. — Согласен. Взять хотя бы тот факт, что в доисторическую эпоху контакты между аханну и людьми уже происходили. Насколько это изменило наши представления о самих себе, о том, какое место мы занимаем во вселенной! Новые философские понятия, новые религии… — Которые создали больше проблем, чем решили, — вставила Трэйси. — Я допускаю, что знание — единственное, что будет стоить затраченных сил и денег. Но почему бы не посылать информацию по сверхсветовой связи? На худой конец, есть лазеры или старое доброе радио. Зачем вам так нужно засылать туда людей? — За информацией, разумеется, — Бакнер вздохнул и скрестил руки на груди. — Как ни крути, возможности ИскИнов все еще ограничены. А в ситуации с инопланетными существами это непременно проявится. Если вам не нужна работа, я бессилен. В конце концов, есть другие кандидаты, другие организации. Возможно, предложение заинтересует доктора Чаумонту из Французского Института Ксенобиологии. — Черт возьми, доктор, — Робинсон привстал. — Вы понимаете, что делаете?! Похоже, глава ее отделения очень сильно рассчитывает, что дело выгорит. Если «Пан-Терра» обратится к французам, институт рискует потерять большие деньги… или, что еще хуже, престиж. И все равно что-то здесь неладно. Полковник Рэмси верно ухватил суть дела. «Пан-Терра» может себе позволить швыряться деньгами, но Трэйси не могла отделаться от ощущения, что интерес корпорации-гиганта к Иштару гораздо сильнее, чем они пытаются показать. С другой стороны… сто миллионов нью-долларов и возможность руководить собственным научно-исследовательским отделом — по возвращении, разумеется. Возможность проводить любые исследования, какие ей только заблагорассудится… Слишком хорошо. Даже странно, если это вдруг окажется правдой. И слишком хорошо, чтобы пройти мимо. Такой шанс действительно выпадает раз в жизни — да и то не во всякой. — Хорошо-хорошо, — пробормотала она. — Не надо выставлять напоказ свои семейные трусы и тем более ими размахивать. Мне же не устоять против такого предложения, вам не кажется? — Прекрасно! — воскликнул Бакнер. — Я знал, мы можем рассчитывать на вас, доктор Хэнсон. Вы не пожалеете. Трэйси улыбнулась и пожала ему руку, однако улыбка получилась вымученной. Ее доверие к Бакнеру было бы безграничным — если рассмотреть это доверие под микроскопом. Интересно, как скоро настанет момент, когда она об этом пожалеет? |
||
|