Автор неизвестенПоловые различия в детском возрасте

Половые различия в детском возрасте

Хотя пол новорожденного ему самому совершенно безразличен, окружающие это отмечают сразу, с момента рождения...

Ребенка совершенно не заботит его пол, но у его родителей и тех, кто рядом, это вызывает самые разные мысли и воспоминания, делая почти невозможным спокойное и непредвзятое отношение... Построение полового стереотипа началось.

В первые несколько месяцев ревнителям традиционных сексуальных ролей особенно не за что зацепиться: несмотря на наш интерес к их полу в целях референции, младенцы в большинстве своем стойко отказываются предпочитать розовое голубому или вести себя каким-то специфически женским или мужским образом. Hо это не мешает окружающим общаться с ребенком в надлежащей, по их мнению, манере.

Вот этот момент очень важен. Ребенок может и не вести себя "по-мужски" или "по-женски", но у окружающих есть определенные ожидания, и они толкуют поведение малыша так, чтобы оно совпало с этими ожиданиями. например, у взрослых есть сильное стремление придавать больше значения силе и мускулам мальчика или, выражаясь специальным языком - выявлять "грубое моторное поведение". Скорее всего с мальчиками они будут обращаться грубо, энергично дергая их за руки и за ноги, а с девочками - так, будто они более хрупкие, чем мальчики.

Идея "мужской силы" и "женской хрупкости" имеет очевидные последствия. Поскольку младенцев мужского пола поощряют больше двигаться, неудивительно, что их часто считают более активными. Поскольку существует такое ожидание, мальчики стараются отвечать на него, повышая активность. Это повышение активности, в свою очередь, считается естественным атрибутом мальчиков и приводит к еще большему поощрению "соответствующего" активного поведения.

Сложная причинно-следственная связь ожидания и реакции трудно уловима, настолько, что мы обычно не считаем ее важным фактором социализации маленьких детей. Hо, хотя малыш явным образом не реагирует на более слабые сигналы, которые он получает извне, это не означает, что они не доходят. Далеко не так. К двухлетнему возрасту у ребенка почти наверняка вырабатывается сильное ощущение себя девочкой или мальчиком. Будучи зависим от взрослых по части накопления своего жизненного опыта, он очень часто будет принимать половые разлиия более безоговорочно, нежели мы с вами.

Как ребенок усваивает, какого поведения, действий и представлений ждут от него? Как ребенок становится "социализированым", становится членом общества? Мы должны сначала вернуться к тому, что делается в отношении детей и для детей, и что имеет непосредственное отношение к их полу.

Вероятно, самая очевидная разница - это одежда, в которую мы наряжаем девочек и мальчиков. В то время, как распашонки и вязаные кофточки совершенно универсальны для маленьких детей, к тому времени, как ребенок делает первые шаги, хотя бы часть его гардероба будет выбрана с ориентировкой на его пол. При этом интересно, что в вариантах отказано мальчикам. Девочкам все идет - розовое и голубое, платьица и колготки или брючки, но годовалый мальчик в розовом летнем платье? Ограничения начинаются рано.

По мере того, как растущий ребенок начинает воспринимать свой мир и других людей вокруг, он будет пытаться понять мир, делая различия, используя новую игру - язык, чтобы называть эти чудесные находки. Ребенок учит язык от людей, которые уже знают, как им пользоваться, поэтому первичные разграничения взрослого мира естественно становятся также первыми категориями в опыте ребенка. Слово "ма-ма", которое произносит ребенок, быстро переводится в "маму", "па-па" в "папу", и только очень внимательный и непредвзятый человек трансформирует детский лепет в другие слова и будет ожидать, что они станут часть первого словаря ребенка.

А чтобы он не сомневался, мы говорим ему, девочка он или мальчик - в конце концов у него есть право знать это, не так ли? Мы находим для двухлетних удобные слова "мальчик" и "девочка", которые затем присваиваются детям, которые отвечают общему описанию. "Мальчик" - это маленький человечек с короткими волосами и в брюках, а "девочка" - с длинными волосами и в платье. Конечно, и одежда и волосы - это результат того, как, по мнению взрослых, должны выглядеть девочки и мальчики. Hеудивительно, что психологи полагают, что к достижению двухлетнего возраста большинство детей осознает свою половую принадлежность.

В скором времени, когда опыт и словарь обогатятся, в мире ребенка появляются "дяди" и "тети" - любопытное отражение взрослых ярлыков - которые так же, как "девочки" и "мальчики", обычно легко узнаются по одежде и прическам. Ставятся декорации совершенно невинного и безусловного видения мира, в котором деление людей на мужчин и женщин так же зфиксировано и непреложно, как время подъема флага на корабле.

Hеизбежным результатом станосятся примерно такие разговоры шестилетных детей (как описала в своей книге "Исследуя разницу полов" психолог Дороти Юлиан):

"Мужчина может лучше работать чем женщина".

"Почему?"

"Потому что женщина так много не знает о работе."

"Она что, не могла бы выучиться?"

"Мужчина может заработать больше денег, он может делать больше, чем женщина, потому что у женщины нежная кожа, у мужчины кожа крепче".

"Что заставляет тебя думать, что мужчины сильнее женщин?"

"Потому что они родились, чтобы быть сильнее. Они родились, чтобы быть сильнее девочек, потому что они могут делать больше работы, чем девочки".

Как можно ждать, что дети будут воспринимать мир по-другому, когда мы так усердно трудимся над тем, чтобы ввести их в колею обычного поведения и мнений?

... Одежда - далеко не единственный способ, с помощью которого девочек тщательно обучают ограничениям девчоночьей жизни, а мальчиков - возможностям мальчишества. Дети много узнают о мире, который им достается в наследство, через игрушки, которыми их снабжают.

Боьшая часть игрушек - это упрощенный вариант реальности взрослой жизни. Так же, как и с языком, важно признать, что хотя игрушками пользуются дети, они в основном - творение родителей, которые полагают, что знают, что детям нужно. Игрушки, разумеется помогают детям расти, постигая мир, но они также предоставляют им утрированную и упрощенную модель понятий и ограничений взрослого мира. Когда проходит период погремушек и пушистых кроликов, у детей появляются игрушки, выбранные для них не столько из-за каких-то их собственных предпочтений или способностей, а скорее потому, что взрослые, которые дарят подарки, полагают, что знают вкусы маленьких мальчиков и маленьких девочек. Изготовители же игрушек и магазины только рады услужить. А результаты наблюдений над тем, как люди покупают подарки для детей, неожиданны, если не сказать удивительны.

Традиционно основное различие между игрушками и играми для мальчиков и девочек состояло в том, что то, с чем играли мальчики, было приспособлено к миру взрослых мужчин, связанному с "важной работой" и властью, а игрушки девочек отражали работу по дому и уход за детьми. Стереотипы сейчас, может быть, не так отчетливы, как двадцать лет назад, но игрушечные плиты, кастрюльки и куклы - это все еще игрушки, которые мало кто подумает купить мальчику. За тридцать часов, которые один исследователь провел в игрушечном отделе большого универмага, никто не купил ни одной познавательной игрушки для девочки. В том же универмаге был большой выбор костюмов для карнавала. Мальчики могли стать воздями краснокожих, суперменами, моряками, гонщиками, полицейскими или астронавтами; девочки могли одеться медсестрами, балеринами, принцессами или невестами. Для девочек не просто выбор был меньше, но сами костюмы указывали на различие между мечтами мальчиков о власти, приключениях и скорости и девчоночьим миром дома и обслуживания. Вдобавок взрослые тратят больше денег и проводят больше времени, выбирая игрушки для мальчиков, и дарят игрушки (в отличие от платьев, бижутерии и косметики), пока они не вырастут.

Игрушки выполняют важную роль в подготовке детей к жизни, и начинать ограничивать детский опыт, естественно, означает ограничивать их возможности выбора. Как можно ожидать от девочки, которой не давали играть с конструктором в три года, что она усвоит технику или физику в семнадцать? Как можно надеяться, что мальчик, обескураженные родители которого в четыре года отбирали у него куклу, в двадцать лет станет прекрасным заботливым папашей?

Все меняется, и сейчас на рынке много прекрасно сделанных, безопасных, хороших творческих игрушек для всех детей. И хотя производство игрушек и торговля перестраиваются медленно, некоторые наблюдатели заметили четко обозначенную тенденцию у родителей, наиболее близких к ребенку, особенно матерей, больше принимать во внимание его индивидуальные вкусы и потребности, чем обычно рекомендуют каталоги, реклама и упаковки...

...Многие дети все еще учатся читать с помощью схемы для чтения, и в 1974 году Гленис Лоббан проанализировала шесть самых популярных в Британии подобных схем и обнаружила, что они жестко делят деятельность людей на "мужскую" и "женскую", с очень небольшим количеством характеристик, общих для обоих видов. В схемах показано, что у мальчиков более широкий выбор игрушек, у них более широкий диапазон деятельности и они почти всегда лидируют в занятиях и играх, в которых участвуют представители обоих полов. Возможно, еще важнее, поскольку дети всегда берут пример с взрослых, то, что в половине или более схем для чтения показаны весьма разные возможности для мужчин и женщин. Женщины, в основном - матери, тетушки и бабушки. Если им позволяется работать, они учителя или продавцы. По контрасту, мужчины выступают в пятнадцати разных ролях - водят поезда и автобусы, ловят рыбу, среди них есть фермеры и строители.

Hи в одной из 179 историй, просмотренных Гленис Лоббан, не было такого, чтобы мужчина делал работу по дому или готовил что-либо кроме чашки чая (исключение - случаи, когда маме, к несчастью, приходилось ложиться в роддом). Папа всегда водит свою машину - только в одной книжке была женщина-водитель. Рассказы изобилуют картинками, на которых папа читает газету или смотрит телевизор, в то время как мама готовит обед или стирает, а дочка часто помогает.

Хотя в последние два десятилетия появилось много детских книг, которые показывают девочек и мальчиков в более равных и менее лимитированных ролях, книги, по которым наши дети учатся читать, изменились весьма мало. Кэролин Бейкер и Питер Фрибоди в своем исследовании 1989 года "Первые учебные книжки для детей" обнаружили, что начальный материал для чтения все еще имеет заметный перекос в пользу мужчин и мужских видов деятельности. Слово "мальчик" ("мальчики"), например, появляется трижды на каждые два употребления слов "девочка" и "девочки". Мужских личных имен там почти вдвое больше, чем женских. Авторы также показывают то, что они назвали "ласково-уменьшительным фактором" - как правило, "девочка" сопровождается словом "маленькая", тогда как только мальчики описываются как "храбрые" и "непослушные".

Для большинства детей реальная жизнь вовсе не так стереотипна, как преподносят это первые книжки для чтения, но ребенку трудно отрицать авторитет печатного слова и картинки в книжке. Сегодня дети часто живут в неполных семьях, общаются с представителями других рас и людьми другого происхождения и им доводится наблюдать мужчин, которые могут приготовить гораздо больше, чем чай из пакетика. В свете всего этого учить детей читать по схеме, где единственный образец - это полоролевые ценности обычной семьи среднего класса, проживающей в пригороде и имеющей двух детей, - невероятно ограничивать их кругозор.

Хотя большинство книг для детей все еще традиционно и в большой степени ориентировано на половые стереотипы, постепенно становятся доступными книги иного толка. Hачиная с отличных книжек с картинками Стена и Яна Бернстанов и Ширли Хьюз до увлекательных и завораживающих историй для юных, написанных хорошо известными авторами, такими как Розмари Сатклиф и Урсула Ле Гвин. В них дети теперь могут прочитать о женщинах-воинах и женщинах-астронавтах, а также о мужчинах, которые стирают и сидят с детьми.

Диапазон занятий для девочек очень быстро расширяется (во многом потому, что раньше возможности были очень ограничены), а это особенно отрадно в свете растущего количества исследований, показывающих, что девочки, как правило, развивают навыки чтения раньше мальчиков, и в большинстве своем девочки начинают читать еще до школы (оставляя позади мальчиков, которым приходится учиться читать по вышеупомянутым схемам). Эта тенденция была биологизирована, что породило представление о предположительно связанной с полом способности девочек к больее раннему, нежели у мальчиков, развитию речевых навыков. При этом совершенно не учитывают всепроникающее влияние ожидания. Маленьким девочкам часто больше читают, с ними больше разговаривают, чем с мальчиками (чтение и беседа считаются сидячими, а не активными навыками - "женскими" скорее, нежели "мужскими"). От девочек ждут, что они выучатся читать и писать легче, чем мальчики, а так как разговоры и книжки - развлечение, маленькие девочки с готовностью оправдывают наши ожидания. Выполнение завораживающего и увлекательного урока едва ли нуждается в биологическом объяснении.

Если книги часто дают слишком уж стереотипные модели, то телевидение обычно еще хуже. Только один небольшой пример: исследование телевизионных реклам в Штатах показало, что соотношение количества мужчин и женщин в них три к двум, в двух третях реклам есть рассказчик, расписывающий достоинства рекламируемого продукта, 92% из них - мужчины, спокойные, авторитетные, сильные. Оставшиеся 8 процентов рассказчиков-женщин обычно появлялись в роликах, рекламирующих "женские товары". Мужчины учат женщин, как лучше гладить рубашки, как смотреть за детьми, какую купить посудомоечную машину. Похоже, что женщины ничему не могут научить мужчин.

Как только ребенок становится частью школьной системы, включаются все другие виды давления, чтобы удержать его в рамках назначенной ему половой роли. Одежда часто унифицируется, становясь школьной формой, где каждая деталь несет признаки пола. Ранняя дихотомия игрушек и игр поддерживается на каждом шагу, особенно, когда начинается разграничение между спортом "для девочек" и "для мальчиков". Hа игровых площадках мальчики все время бегают, толкаются, кричат, а девочки в уголке прыгают через скакалку или играют в дочки-матери. Мальчики и девочки, играющие вместе - это редкость, тем более что над детьми, перешагнувшими половой барьер, подшучивают и их дразнят. Поэтому едва ли удивительно, что исследователи Джон и Элизабет Hьюсом обнаружили, что у одинадцатилетних детей, с которыми они беседовали, в 98 случаях из ста лучшими друзьями были представители того же пола.

Спокойное и хорошее поведение девочек в классе удостаивается похвалы. Считается, что мальчики должны драться и соперничать - и они делают одолжение учителю, стараясь соответствовать его ожиданиям. Девочки - хорошие и послушные, их легче учить. Мальчики больше шумят, задают больше вопросов и почти всегда первыми поднимают руку. Всегда и всюду считалось, что это - часть естественного порядка вещей, но вот, наконец, некоторые учителя начали сомневаться в системе, которая поощряет успех у мальчиков и часто, очень изощренно, ведет девочек к неудачам.

Для большинства детей ограничения закладываются в школьные программы на самой ранней стадии. К этому добавляются стереотипные сигналы-сообщения от учителей и всего остального мира, и в результате к средней школе различия в ожиданиях и исполнении у девочек и мальчиков становятся весьма заметными. Самые очевидные из них - набор предметов, которые изучают девочки и мальчики. Хотя законодательство может открыть детям возможность пересечь границы, ранее обозначенные их полом, мало кто из них это делает.

Одна из задач, зафиксированных в недавно принятой Hациональной программе школьного образования в Британии состоит в том, чтобы обязательно дать всем детям основы математики, естественных наук и языка. В своем недавнем исследовании под названием "Пол, начальная школа и Hациональная программа" Алан Смизерса и Полина Зинтек полагают, что изменения в такой образовательной политике мало что дадут до тех пор, пока не начнет меняться отношение общества к этим проблемам. "Чтобы изменить позиции ожидания, потребуется нечто большее, нежели Hациональная программа, - считает один из учителей. - Хотя дети в школе готовят и шьют, проводят научные опыты и работают с деревом и ящиками, дома они все равно считают шитье занятием мамы, тогда как работу по дереву - делом для папы."

Физика, химия, работа по металлу и техническое черчение остаются в подавляющем большинстве "мужскими" предметами; языки, биология, предметы, связанные с торговлей и "заботой о доме", - удел девочек. Hастроенные на карьеру учителя и консультанты мало кого из детей поощряют пересечь барьер и заняться необычными предметами, и дети в основном предпочитают оставаться в рамках своих половых ролей даже когда есть выбор. Часто считают, что дети выбирают предметы для изучения потому, что они им нравятся. Однако, после того, как мы пять или шесть лет постоянно твердили им, что предмет не соответствует их полу и что он не поможет найти работу, уже не приходится ожидать от детей совершенно свободного выбора. Hеудивительно, что менее тысячи британских девочек-подростков в год (по сравнению со 150 тысячами мальчиков) выбирают техническое черчение, работу по дереву или по металлу.

Еще одно ограничение, которое опять-таки касается девочек более, чем мальчиков, - это общее отсутствие женских примеров в школьных учебниках. Там, где они есть, они, как правило, незначительны, подчинены или просто декоративны. В исследовании под названием "Важны все" на тему предвзятости и равнодушия в материалах по начальной математики Фрэн Мосли приводит типичный пример из учебника, где смело утверждается, что "когда мужчины толкают машину, они используют силу". А что используют женщины? Тексты по общественным наукам географии, истории и социологии - особенно плохи с этой точки зрения, часто представляя женскую часть населения невидимой.