"Альдана Потерянная принцесса" - читать интересную книгу автора (Кархалёва Надежда Владимировна)

Глава 22 Страхи и помешательства

Алина, её одногруппница, Хельдеара, Джайде с Арвелллой и староста магов Вводной стихии четвёртого курса, Дорфеан, боязливо осматривались. Их заперли в тёмном помещении, заставленном вдоль стен прозрачными капсулами, огромными, выше среднего человеческого роста, заполненными голубоватой жидкостью. Свечение исходило или от самих капсул, или от их содержимого, из-за него здесь был не мрак, а полутьма. За дверью гудели голоса, что-то позвякивало: в смежной лаборатории шла работа. Ребята очутились тут одни, фанатики их телепортировали, поленившись сперва переместиться с ними сюда, потом уже в место, куда нужно было сторонникам лично.

— Интересно, что в этих штуках хранят? — Хельдеара постучала согнутым пальцем по капсуле.

— Не что, а кого, — поправил девушку Арвелла, глядя на себя, отражающегося в стекле. Закончив разлохмачивать тёмно-каштановые кудри, боковые пряди которых закрывали только уши, задние — всю шею, он обратился к волшебнице, уже глядя на неё: — В них выращивают гомункулов, но меня предчувствие, что алхимики Шекогана пихают туда обычных людей.

— Оттуда можно живым выбраться? — испугалась волшебница.

— А я знаю? Мне не доводилось там бывать, — парня наличие в компании паникёрши сразу стало раздражать.

— Нас, может, и не собирается никто закрывать там, — торопливо, сбивчивым голосом успокоила приятельницу Алина.

Пленников разубедили сразу же после того, как девушка решила чародейке из Великой Троицы поверить. Кусок каменной стены начал разворачиваться вместе с полом. С той её стороны показалась капсула, точно такая же, как и находящиеся в помещении, где томились пленники. В неё заключили девушку. Прямые длинные белые волосы приподнялись, разметавшись, руки безвольно болтались, слегка отставая от туловища. Недлинный подол и расклешённые рукава платья слегка развевались. Её не притягивало на дно и не толкало наверх, она находилась в центре капсулы. Изо рта вырывались змейки пузырьков — значит, живая, к некоторому облегчению компании.

Когда капсула встала на место, другая, соседняя, аналогичным образом уехала в лабораторию.

— Девушка настоящая или гомункул, как думаете? — Хельдеара припала к стеклу.

Вопрос оставили без ответа. То, что леди в капсуле дышит, вселяло надежду, но относительную. Если не убьют, то могут такого натворить в сознании — от тебя прежнего останется только внешность.

Примерно через час капсулу вернули в помещение, в ней был мужчина с открытыми глазами, чрезмерно большими, как у ребёнка, в которых чернели настолько расширенные зрачки, что от радужки осталась тоненькая полоска. Шарики кислорода срывались с губ пугающе редко.

— Ещё раз здравствуйте, — перед капсулой, воспрепятствовав разглядыванию мужчины, возник Нериот. — Экспериментаторам скоро понадобится рабочий материал, готовьтесь. Только одна молодая плоть и душа. По сути, вы одинаковы, выбирать не придётся. К чему я всё это говорю? Вы должны успокоиться. Со спокойной душой легче работать.

— Ценный совет, — съязвил Джайде. — А что делать, если от перспективы лишиться воли и памяти, превратиться в куклу радоваться не хочется?

— Вам не причинят боли, будут обходиться с вами вежливо и даже ласково, вы просто уснёте — и проснётесь иными, — протянул фанатик. — А могли бы долго мучить, пытать. Отнеситесь к вашему положению философски! Умирают все, а вы даже не умрёте, а забудетесь. Кто знает, вдруг вас через десять-пятнадцать лет вернут в прежнее состояние? От кого-то из наших людей поступило предложение давать одержимым увольнительные, если найдут способ легко и быстро исцелять души и так же незамедлительно заражать их.

— О, вы слишком добры! — воскликнул с бьющим во все стороны сарказмом староста. — Мы стольких благ недостойны.

— Моё дело — вас известить, — пожал плечами Нериот. — Учтите, тревога принесёт вам ощутимую телесную боль, когда вы попадёте к магистрам. Нам незачем терзать вас, заставлять страдать физически. Беспричинная жестокость омерзительна, — заявил он на полном серьёзе.

«С психами лучше не спорить», — подумал про себя каждый пленник. По выражению сторонника повелительницы духов не было ясно, принял он всеобщее молчание за искреннее согласие или верно истолковал его как снисхождение.

Прибегнув к телепортации, Нериот удалился. Компания, наконец, заметила, что в помещении нет дверей и без магии сюда не попадёшь.

Выскочив из портала на Центральной улице Фатоны, Шаки сразу наткнулась на хранителя закона. Мужчина незамедлительно уставился на неё с далеко не самыми приличными мыслями. У юной ведьмы тоже имелись касательно представителя правопорядка кое-какие намерения.

— Слюной не подавись! — нарочно нахамила блондинка, пересекая дорогу.

— Деточка, ты соображаешь, с кем имеешь дело? — хохотнул мужчина. — Мне грубить не рекомендуется, за это можно попасть в камеру Управления.

— Взгляд отводи, а не то… — Шаки потрясла посохом, приподняв его.

— Да ты мне ещё и угрожаешь? — фыркнул хранитель закона, настигая её и хватая за верх платья. — Уверена, что хочешь под арест?

Шаки и нужно было, чтобы её потащили с улицы. Несмотря на то, что стояла глубокая ночь и большинство фатонцев находились дома, в любую минуту могли появиться парни и девушки, как раз туда возвращающиеся. Деяние Шаки предполагало нанесение некоторого вреда человеку в зелёной форменной мантии, что жителей деревни, хранителей закона не жалующих, не возмутило бы, однако вся Фатона бы прознала на следующий день: Шаки Винсент напала на стража порядка. Дерик вряд ли стал бы исключением, и ведьме бы не просто как следует влетело — ей бы ещё грозила ссылка в закрытое учебное заведение.

— Руки-то убери! — продолжала злить хранителя Шаки.

— Я сам соображу, куда мне их девать, — мужчина вцепился в её запястья так, что дерзкой девчонке было не вывернуться.

В Управлении он сразу поволок её на подземный этаж, где располагались камеры. Памятуя о том, что за решётками всегда кто-нибудь есть, колдунья приступила к осуществлению плана на лестнице:

— А договориться мы не сможем?

— Запросто, — хранитель немного ослабил хватку, позволив Шаки отстраниться на расстояние шага.

— Что, прямо здесь? — вздохнула ведьма.

— Будешь препираться — оставлю тебя тут до завтрашнего вечера, чтобы ты договаривалась со всей нашей сменой, — гоготнул мужчина, принявшись расстёгивать форму.

Этой свободы ученицы Фаризе хватило для мгновенной магической атаки. После удара её посоха ступени под магом затряслись и он слетел с лестницы на каменный пол, разумеется, не поднявшись. Ещё удар — и под его рубашкой, там, где билось сердце, появилось сияние. Спустившись к поверженному, Шаки накрыла свет ладонями. Чужая магическая сила, тёмная, покалывала кожу. Она въедалась в неё, расползаясь по телу, сейчас главной сложностью было не лишиться чувств. От непривычной, чужой энергии чародейка словно пьянела. Сияние ещё не исчезло, а блондинка уже плохо соображала, где находится и что вытворяет.

Завершив, Шаки попыталась встать. Перила оказались хорошей опорой, затея удалась. Затем пришла идея поднять посох. Не рискнув оторваться от перил, ведьма наклонилась. Оружие подчинилось, не вывалившись из пальцев.

Из здания Управления она практически выпала, успев обхватить рукой подвернувшийся фонарный столб. Жадные глотки ночного воздуха отчасти привели её в чувство, однако путь до портала Шаки преодолела с густейшим туманом в голове.

Идти по коридорам замка в спальню было немного страшно: ученица Фаризе опасалась, что с шумом упадёт, задев посохом что-нибудь. Можно соврать, что пьяная, но Кларисса или всезнающий Николас, вероятно, поймут причину странного состояния юной леди. Колдунья отсиделась в комнате с порталом. Она задремала, но ей повезло: очнулась, когда светать только начало, никто пока из постели не вылез. В свою комнату Шаки прокралась незаметно.

Отнятая сила требовалась ведьме, чтобы наложить на себя и Шанди чары невидимости, когда настанет время расправы. О том, где находится лаборатория Шекоган, она не имела даже смутного представления, зная лишь, что это на окраине Зальвана, а столица-то большая. Ничего, летающий замок отправится туда, и можно будет увидеть дорогу из окна, а как добраться до Магической Академии, Шаки представляла.

Утром к ней постучал Клавьер.

— Как спалось? — поинтересовался парень.

— Плохо. Бессонница, — она потянулась.

— Настолько сильная, что ты решила прогуляться? — скептически хмыкнул юноша.

Ощутив холодок в груди, Шаки опустила глаза. Избавляться от платья колдунья перед сном поленилась. Ногам было жарковато — сапожки тоже на ней, да и волосы она, укладываясь, расплетает.

— Я ночью к тебе приходил. Тебя не было. Искал по всем этажам. Где ты пропадала? — строго спросил Клавьер.

— Ночью? Что тебе от меня понадобилось в столь поздний час, а? — ухмыльнулась чародейка.

— Уже неважно. Знаешь, это не дело — совсем юной девушке разгуливать по ночным улицам, на которых подстерегают полоумные маги с призраками и одержимыми! — вспыхнул юноша.

— Вижу, ты поддался всеобщему влиянию и тоже решил учить меня жизни, — фыркнула Шаки. — Вот и для тебя теперь не должно быть никакой разницы, где и с кем я пропадаю!

— Ах, значит, ты с кем-то была, — Клавьер закатил глаза.

— Что, задела, да? Или будешь читать мне нотацию о том, что я ещё мала для этого? Тогда вспомни, пожалуйста, себя! По-моему, тебе это не приходило на ум, когда ты отчаянно пытался меня совратить.

— Я бы вовремя остановился — раз. Ты, как и твоя семья, меня отлично знаешь — два. Ясно? — выпалил парень.

— Семья — это мать и отец прежде всего, а у меня ни родных родителей, ни опекунов! — ведьма сорвалась на крик.

— Прости, — простонал юноша, моментально остыв. — Сильно обидел? Я не нарочно, извини, — он прижал её к себе, поглаживая по голове и бормоча в ухо: — Правильно Кларисса замечает, не умею я говорить и думать одновременно.

Но красавица, которой недавно исполнилось пятнадцать, не закончила возмущаться:

— Ты мне предложил знакомить всех своих кавалеров с вами во избежание недоразумений? А я, между прочим, не настолько глупа, чтобы допускать их возможность. Вы обожаете диктовать, как мне себя вести, как поступать, с кем общаться, чего желать, а представляете ли, с кем дело имеете? Я для вас по-прежнему остаюсь беспомощным, несамостоятельным созданием без всяких представлений о мире. На днях я стала старше на год, а никто и не вспомнил! Сомневаюсь, что тут кто-то может сказать, сколько мне лет. Ты вот ответишь?

— Шестнадцать? — предположил пристыженный Клавьер.

— Почти угадал, — съязвила Шаки. — Отними один и получишь мой настоящий возраст. В общем, хочу до тебя донести: вы не понимаете, кто я, но точно знаете, что мне нужно. Разве не бред?

— Мы лишь за тебя волнуемся, — вздохнул парень. — Ты нам сама себя понять не даёшь, всё ото всех скрываешь.

— Вы не интересуетесь, — ответила ведьма уже спокойно, даже тихо. — Ты, кстати, зашёл ко мне, чтобы упрекать, или с какой-то другой целью?

— Я хотел проверить, вернулась ли ты, — Клавьер опустился перед ней, сидящей на постели, на колени, взяв Шаки за руки. — Мне не безразлично, что с тобой творится, честно.

«Открою я тебе свою тайну, раз настаиваешь, — решила она, наклоняясь, чтобы юноша мог поцеловать её. — Вот и посмотрим, действительно ли ты меня любишь. И Тинзо Цельсий».

Было девять утра, первый выходной на неделе. В замке все привыкли вставать пораньше — тогда день кажется на пару часов длиннее, а лишнее время им последние месяцы не мешало. Больше не было необходимости проводить сутки над старинными книгами, но новые проблемы не давали отдыхать. Теперь надо вызволять пленников из Шекогана. Повелительница духов с её фанатиками — всеобщая зараза, король Ирвинг даже выделил несколько десятков отрядов боевых магов для наведения порядка, но в лаборатории отца супруги принца никто не сообразит искать, поэтому придётся справляться самим.

— У нас гостья, далеко не самая последняя леди королевства, — объявила Тина, входя в зал, используемый компанией как читальный, да и вообще как рабочий кабинет. Это была просто гостиная, одно из немногих помещений, где не наличествовало ни единого книжного шкафа, даже полки, но зато в креслах перед камином было удобно проводить время за чтением. Из памяти у всех стёрлось, почему зал превратился в подобное место — имелись в замке кабинеты, специально отведённые для таких целей. Наверное, они были рассчитаны на одного, а все отвыкли работать поодиночке.

— И кого к нам принесло? — Дашка, бившаяся над формулой контрзаклятия, не подняла головы, продолжая строчить в свитке.

— Тецарра Линеара Ильдевейс Рахона. Не поленилась ведь назваться полностью, — пренебрежительно поморщилась Тина.

— Да? — ведьма так резко выпрямилась, что задела чернильницу, тёмная жидкость закапала со стола. — Значит, случилось что-то важное, раз она решилась донести это до нас. Тецарра теперь в курсе всех королевских дел. Веди её сюда.

— По-твоему, я девочка на побегушках? — вызверилась приятельница.

Дашка, успокаиваясь, вобрала в себя воздух и выдохнула. Тина вредничает не по поводу самой просьбы — к дочери главного придворного алхимика стали относиться предвзято, когда она вышла замуж за Эзарию Чезигера. Девушка из банды просто не хочет оказывать ей лишние почести, хотя это и не почести даже, а уважение как к гостье.

— Можешь сама за ней сходить, — не отрываясь от прибора, с которым работала, прозрачного шара с непонятными делениями, линиями и отметками на поверхности, предложила Кларисса. В шаре шевелилось расплывчатое изображение, явно не чей-то портрет, и женщина, прищурившись, пристально за ним наблюдала.

Идея показалась разумной и Дашке, и Тине. Девушка умчалась на этаж выше, колдунья торопливым шагом отправилась вниз.

Факультетская староста была ещё бледнее, чем обычно. Она сильно похудела, красивые формы её фигура почти полностью утратила. Времени со дня свадьбы прошло совсем немного, наверное, несчастная молодая жена вообще ничего есть не могла. Видеться с ней Дашке приходилось постоянно, но ведьма не рассматривала Тецарру внимательно. Отмечала про себя, что та как-то осунулась, но особого значения не придавала.

Приветствовать колдунью вслух супруга принца не собиралась, как Дашка, впрочем, подозревала, спускаясь к ней. Зато взгляд оказался вполне красноречив. Исключительно непрошибаемая гордость, граничащая порой с глупостью, запрещала демонстрировать радость от встречи. Избранница Миротворцев хотела помочь ей подняться — неожиданно Тецарра отталкивать протянутую руку не стала. Когда староста оказалась в коридоре, ведьмы несколько секунд смотрели друг на друга, потом жена Эзарии решилась произнести:

— Здравствуй.

Ей улыбнулись, сохраняя улыбку до тех пор, пока не получили такой же ответ, и ещё столько же ждали, пока на её лице не появится просветление.

При виде сияющей Тецарры Кларисса, предварительно мельком глянув на гостью, даже отвлеклась от прибора.

— Такие хорошие новости? — хмыкнула женщина. — Ты… простите, вы — мне же следует к вам так обращаться? — это было сказано так добродушно, что Дашка не поняла, присутствовала ли во фразе колкость.

— Нет, — сразу помрачнела староста Дашкиного факультета, садясь на софу. — Вам уже известно, куда утащили Элли Винсент и других похищенных?

— В лабораторию Шекоган, — кивнула Кларисса. — Она в подчинении твоего отца, верно?

— Не спорю. Король Ирвинг, разумеется, в неведении, чем занимается его новый родственничек. По правде, в экспериментах Фаризе, той самой повелительницы духов, он участия не принимает, просто позволил проводить их в своей лаборатории, разрешил пользоваться всем, что в её половине, отведённой фанатикам. Однако уже немало. Я говорила Ирвингу, но папаша, кажется, успел рассказать ему, как он родной дочерью ненавидим, как эта мразь, то есть я, всеми силами старается его, бедного, утопить, — Тецарра скривилась. — Король обвиняет меня во лжи.

— Жестоко, — согласилась старшая колдунья. — Но ты не просто поделиться пришла. Хотела чего-то большего — мы внимательно слушаем. Ой, так вы или ты? — спохватилась она. Всё-таки не сарказм.

— Вы, — выбрала Тецарра, — желая продолжать, женщина не дала, закончив свою мысль:

— А если вам и впрямь угодно просто раскрыть душу, ступайте с Дарьей в другой зал или в её комнату, не мешайте мне работать.

— Когда отправитесь за пленниками в Шекоган, возьмёте меня с собой? — мгновенно озадачила её и Дашку гостья. — Впрочем, это приказ. Я теперь имею право отдавать некоторые, — она ехидно улыбнулась Клариссе.

— Сожалею, но у нас нет гарантии, что ты не сдашь нас раньше времени, — отчеканила женщина вежливо, но холодно.

— Кому? Делать приятное папаше я не намерена даже за вознаграждение.

— О ваших взаимоотношениях никому ничего не известно. Вероятно, ты обманываешь нас, давя на жалость, — старшая ведьма принялась за прибор снова, поворачивая шар, закреплённый на подставке так, чтобы его можно было вращать. Ноготь скользил по нему, ища какое-то определённое деление. — Дарья, леди Чезигер упоминала о неприятностях с отцом?

— Если вас не затруднит, не называйте меня так, — Тецарра напряглась.

— А как? Перечислите варианты, я запишу и выучу, — плеснула яду Кларисса.

— Моё любимое имя, скорее даже, прозвище, известно только избранным, — с пафосом ответила молодая жена. — Вы же зовите как угодно, только не по фамилии принца.

— Будь по-вашему, — усмехнулась колдунья. — Дарья, леди Рахона упоминала о неприятностях с отцом?

— Да! — она ляпнула почти бездумно, но прозвучало короткое слово уверенно, пришлось и дальше играть.

Кларисса, судя по сердитому проблеску в тёмно-карих глазах и изогнувшимся губам, про себя ругнулась. Прибор опять был оставлен.

— От тебя тоже охота попросить доказательств.

— Отец Тецарры её обузой считает, — сомнения удалось окрасить грустью. — Для него членом семьи считается тот, кто является продолжателем семейного дела. А дочь алхимию не жалует, предпочитает чёрную магию.

— Не отрицаю, что с родителем леди Рахоне не повезло. Но опять же, слова и реальность остаются немного разными вещами.

— Вам нужно подтверждение? — Тецарре уже требовалось сдерживаться. Это давно вошло в привычку, однако сейчас староста ощущала внутри напряжение, будто сложную науку владения собой только осваивала. — А как мне быть, если папочка уже года три меня не избивает? На моём теле нет следов рукоприкладства, а старыми шрамами похвастаться не могу — рассосались. Да и их я могла заполучить другим образом, без отцовского содействия. Вы мне, значит, отказываете?

— Вынужденно, — Кларисса встала, чтобы пройтись вокруг зала.

— Я представляю. Ответьте — это уже из праздного любопытства, — вы полагаете, будто я добровольно замужем?

Женщина как раз проходила мимо Тецарры, поэтому сразу обратила взор на дочь хозяина десятка лабораторий. Вопрос застал её врасплох.

— Если кто-то думает о людях хуже, чем они есть — у него должны быть какие-то причины, выпытывать которые невежливо. Что ж, до свидания.

Реакция её так поразила Дашку с Клариссой, что они позволили ей удалиться. Только когда исчез за дверью длинный шлейф тёмно-синего, почти чёрного платья, слишком роскошного для обычного дня, колдунья из Великой Троицы спохватилась: надо Тецарру проводить.

— Подожди! — она, словно кем-то преследуемая, вылетела на лестницу. Тецарра, остановившаяся пролётом ниже, посмотрела на неё и с неохотой задержалась.

— Мне безумно обидно, — Дашка сбежала по ступеням. Стоило расстоянию между ведьмами сократиться до метра, факультетская староста продолжила путь на первый этаж, красиво скользя ладонью по перилам.

— Ничего, переживу. Я с детства пребываю в мире вечных подозрений, заговоров. Теперь я нахожусь на высшем его уровне.

— Уже не хочешь травить супруга? — подопечная Миротворцев догнала Тецарру.

— Пусть он сначала вернётся. Ирвинг не говорит мне, куда он исчез и надолго ли, и другим запретил, — вздохнула Тецарра. — Я в королевском замке на правах круглой дуры.

— И сейчас ты туда возвращаешься?

Тецарра развернулась, положив локти на перила. Это была красивая, эффектная поза.

— Теперь моя жизнь там. Надо немного уподобиться окружающим, чтобы потом выстроить план по освобождению себя из неё. Быть отравительницей — задача непростая, если разворачиваются события в месте, напичканном высокопоставленными лицами и королевской семьёй.

— Ты, кажется, внушению поддалась, — пробормотала Дашка. — Тебя в эту грязь затягивает.

— Просто мы давно не общались, — хмыкнула Тецарра. — Я всегда такой была, ты что-то упустила или подзабыла.

— Тебя нет, — произнесла первокурсница жёстко. — Если точнее, есть ты для других, но не для самой себя. Я имела честь знакомства с твоей героиней.

— Мы давно единое целое, — молодая жена поплыла дальше. — Заявляй, что переигрываю, не обижусь.

— Возможно, когда-нибудь осознание и наступит. Ты всё-таки не безнадёжна, раз истину чувствуешь, — отметила Дашка.

Беседа прервалась, потому что все доводы и возражения исчерпались. Уже у выхода чародейка сообразила, что староста пришла без жезла — в такие-то дни!

— У тебя нет оружия? После нападения фанатиков тебе впору в каждой руке по посоху носить.

Тецарра на одном из рукавов задрала многослойные сиреневые кружева, обнажив запястье. На нём зеленел массивный браслет из двух тонких полос жёлтого золота, между которыми были закреплены крупные изумруды в оправе.

— Оберег от нечисти и призраков. Ирвинг подарил. Да, в том, что я теперь с ним родня, присутствуют и положительные стороны! Я оправилась после магической атаки усилиями лучшего королевского лекаря, у меня теперь этот чудесный артефакт одного из лучших в Альдане мастеров, а как попрошу — ещё появятся.

— Не посещала ли тебя идея заполучить вместо очередного оберега, амулета, жезла или посоха пару экзорцистов в охранники, чтоб и тебя защищали, и студентов Академии заодно. Только не говори, что все они заняты. Уж двух жене обожаемого сыночка король выделит.

— Дельный совет, спасибо, — Тецарра соскочила на балкон, Дашка осталась стоять в проёме. — Удачного вам дня! Побыла бы тут ещё, да меня ждёт карета!

Староста двигалась быстрой летящей походкой, отчего напоминала огромную диковинную птицу с хвостом-шлейфом. Ей, изредка меняющей клетки и хозяев, крылья так и не подрезали. Отношение ко всем было Тецарре навязано с детства и стало ей не близким сердцу, но практически никогда не снимаемой маской. Надежда на избавление от неё светит, однозначно.

Раздались шаги человека, который вышел из комнаты на втором этаже и спускался на первый. Дашка решила, что кто-то собирается покинуть замок: нижний этаж занимали спальни Алины и Теоны с Томасом, к которым никто не мог сейчас наведаться по причине их отсутствия, и зал, используемый в основном для отдыха, потому что тут обычно было тихо, а заниматься такой деятельностью с утра как-то принято не было. Ведьма отступила в сторону, уступая место, чтобы дать выйти тому, кто собирался это сделать.

Но Николас лишь пожелал ей доброго утра и направился, сойдя с лестницы, к стеллажу, стоявшему в углу помещения, заставленному безделушками и книгами. Среди них покоился и магический шар, понадобившийся Николасу. Софа с маленьким столиком перед ней стояла рядом, он сел, поставив взятый с полки предмет, и негромко позвал:

— Скентия! Стой, — велел наполовину зомби, наполовину гомункул уже Дашке, — Беседа будет не настолько личная, чтобы я тебя выгонял.

Уходить ведьме показалось неудобным, его слова выглядели не разрешением, а приказом. Подслушивать также не хотелось, поэтому Дашка из ближайшего шкафа выхватила книгу и плюхнулась в ближайшее же кресло. Чтивом она загородилась от друга, затем была предпринята честная попытка углубиться в текст на раскрытых страницах — двенадцатая глава какого-то произведения. Голос старейшины Чёрных Гаваней, вырвавшийся из шара, помешал:

— Ого, приятель, откуда-то взялась срочность? Ты ведь помнишь, одиннадцать утра для меня рань. Но я пока добрый и не сержусь, ибо вчера… Ну в данный момент тебя это вряд ли интересует, — прервал сам себя Скентия.

— Расскажешь при встрече, — добродушно сказал Николас.

— Приглашаешь в гости? Если ты предполагаешь, что после визита у меня сохранится настроение для болтовни, вести, должно быть, хорошие?

— Мы послезавтра отправляемся в Шекоган. Название знакомое?

— Там трудился старик Веолаймер, — ответил красавец непонятным тоном, каким-то полувопросительным, голос его, всегда громкий и льющийся спокойным потоком, смялся. — Пока лаборатория не попала под руководство Дориана Ласкаро.

— Там, вероятно, сохранились какие-нибудь его документы. Ты остальных гомункулов профессора найти мечтаешь, знаю, они тебе как братья и сёстры.

— А ты — своего спасителя. Проклятье, ляпнул не то, — спохватился старейшина.

— У Веолаймера остались незавершённые эксперименты, невоплощённые идеи — ими кто-то обязан заняться. Стоят они того, — протянул Николас после вздоха. — Вообще хотелось бы мне получить представление о том, чем он занимался последние годы. Отца мне заменил, всё-таки. Спустя век и два десятка лет его отсутствия.

— Я буду у вас в четыре часа.

— Где тебя встретить?

— Нет необходимости, сам доберусь.

Связь пропала по инициативе старейшины. Дашка, не удержавшаяся, чтобы не глянуть на разговор, заметила: Николас намеревался добавить что-то ещё или банально (но от души) попрощаться.

— Ты… Специально попросил меня остаться?

— Нет, — он сдёрнул плащ с лица. Не врал. — Просто все вы имеете право на правду.