"Заклинание для спецагента" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт Линн, НАЙ Джоди Линн)Глава 17В тени укромной беседки на набережной Кен Льюис крепко прижимал Робби к своей груди. Он надеялся, что прохожие примут их за изнемогающую от взаимной страсти парочку, которая, как и тысячи других, забрела на Мун-Уок посмотреть фейерверк, а заодно и извлечь пользу из темноты. Сказать по чести, Кен и впрямь любовался фейерверком. Что до Робби, она вряд ли осознавала, что там мелькает в замутненном поле ее зрения. Кен щедро накачал ее ЛСД, добавив для верности пару доз рогипнола. Последнее средство, обычно употребляемое мальчиками для уламывания упрямых девочек, резко повысило ее внушаемость. Теперь Робби безвольно, не осознавая своих действий, реагировала на внешние стимулы, включая слова Кена. Жаль, конечно, если дело кончится передозняком, но иначе нельзя – больно уж у нее строгие моральные принципы. Сколько Кен ни втолковывал Робби, как сильно Фионна ей нагадила, та все не хотела всерьез пожелать певице зла. Нет, это нарочно не придумаешь – девице представился идеальный случай посчитаться с ненавистной соперницей, причем совершенно безнаказанно. А ей, видите ли, совестно! По дороге к парку Кен купил бутылку текилы и пару стаканчиков. Запас кислоты у него еще имелся – на всякий пожарный, чтобы продержать Робби в невменяемом состоянии до конца шоу. Он плеснул в стакан немного текилы, поднес к ее губам. – Я и так переб.., переб… – вяло замотала она головой; Из уголка ее рта стекала струйка текилы. – Да ладно тебе выдумывать! – воскликнул Кен, утирая ей подбородок своим рукавом. – Ночь только начинается. – Ну, давай. – Робби сделала глоток, скривилась, когда алкоголь обжег ей пищевод. – 0-ой. – А теперь слушай меня внимательно, – распорядился Кен. Взял Робби за подбородок, заставил ее задрать голову и посмотреть на волны ослепительно белого света, разбегающиеся по ночному небу. – Действуй точно по сценарию. Слышишь режиссера, да? Он велит, чтобы пламя поднималось выше. Выше. Выше! Да! Нижняя челюсть у Робби как-то ненормально отвисла – Кен чувствовал это ладонью, – но ее глаза, бурые, точно болотная вода, пристально смотрели на фейерверки, распускающиеся над рекой. – Так? – Великолепно, крошка. Ты настоящий мастер. И еще чуть выше. Еще! Давай-давай-давай! Краем глаза Кен заметил, как немолодые мужчина и женщина, сидящие неподалеку на траве, многозначительно заулыбались. Думают, он о сексе толкует. Дураки! Это сладостнее секса! Это сладостнее всего на свете. Кен продолжал нашептывать Робби, что именно хочет устроить на стадионе. А она, казалось, зримо видела все, происходящее там, и моментально выполняла его указания. Похоже на медитацию под управлением наставника. Впрочем, медитации обычно обходятся без взрывов, фейерверков и нежданной потрясающей развязки. Робби настоящий профессионал – свой пульт она носит в голове. Ее руки на ощупь знают все регуляторы и тумблеры. Стоит ей помыслить о каком-то спецэффекте – и он явственно возникает в ее сознании. Да, если и дальше все пойдет так гладко, Кен заставит ее приурочить катастрофу к моменту, когда публика окончательно разойдется. К энергетическому максимуму. Между прочим, про фейерверк Кен даже не помнил. Сообразил, что к чему, только когда он начался. Знак провидения. Знак от самого Князя Тылы, гласящий, что Кен пришел когда надо туда, куда надо. Кену и самому не верилось, что сейчас он творит колдовство, обходясь без физического контакта с объектом. Без привычной техники ему было как-то не по себе. «Привыкай, Кен, – сказал он себе. – Дистанционному магическому воздействию принадлежит будущее, однозначно». Астральный насос, отрегулированный благодаря спутниковой связи с САТН-ТВ, заработал уже сам по себе – и на всю катушку. Еще немного, и можно будет уронить на стадион несущие фермы крыши. И тогда к мистеру Кингстону отправится сгусток энергии, умноженной даже не трехкратно, а три-тысячекратно. На САТН аж антенны погнутся. Гордясь собой любимым, Кен разнеженно пялился на фейерверк. С Кингстона причитаются премиальные. Мало того, что Кен нашел такое сокровище, как Робби… Да, проводник из нее хоть куда. Кен буквально чувствовал, как пробегает по ее телу энергия. Чуть ли искры не летят – а сама дуреха ничего и не подозревает. Тупа, как деревяшка, на которой вырезано важное сообщение. Роберта Ундербургер, оператор спецэффектов, сама себе спецэффект. Лох в квадрате. Все эти месяцы, пока она и Кен тихо-мирно работали в команде «Изумруда в огне», Кен выжидал, планировал, вычислял. Все ради этого волшебного момента. Никто ничего так и не заподозрил. А теперь, даже если вся история вышла наружу, – поезд ушел! Поздно! Ничто уже не предотвратит гибели Фионны Кенмар и всех, кто находится вместе с ней в «Супердоуме». Завтра утром все газеты мира сообщат о катастрофе на первой полосе – но только трое будут знать, кто за ней стоял. Только трое: мистер Кингстон, мистер Лунн и сам Кен. Кен даже мог следить за хаосом на стадионе – время от времени его радионаушники ловили звуки с места событий. Жаль только, что глазами посмотреть нельзя. Правда, связь устанавливалась лишь на миг – возможно, синхронно с активными телекинетическими действиями Робби, – но создавалась полная иллюзия, что Кен сидит за своим пультом в аппаратной «Супердоума». Пусть провод с вилкой болтается у него на груди – наушники, подчиняясь закону симпатической магии, остаются частью того, к чему были подключены. Кену было очень приятно подбрасывать Робби идеи, но еще приятнее – отслеживать катавасию на концерте. Техперсонал в панике. На заднем плане слышится испуганный ропот толпы. И никто не понимает, в чем дело, – никто, даже эта назойливая парочка из спецслужб. Реальность с лихвой оправдала все мечтания Кена. – Эй, видишь эти красные огненные шары? – окликнул он Робби, откинувшись на спину. Указал на небо. Робби покорно кивнула. – Пусть погоняются за музыкантами. Пусть обожгут им пятки. Это неопасно, – уверил Кен, видя, что Робби встревоженно заерзала. – Даю честное слово. Робби успокоилась. – Ну.., ладно… Если.., ты уверен… Кен дьявольски ухмыльнулся, отвернувшись, чтобы Робби его не видела. Подкидывать ей идеи – просто класс. – Уверен, крошка. Валяй. В наушниках затрещали помехи. Затем сквозь шум пробился энергичный голос технического директора, дающего распоряжения своим людям. И… – Что за хрень? – вскричал Лоу. Тут, к сожалению, связь прервалась. Кен ухмыльнулся. В газеты они попадут непременно. Завтра утром он сядет и все прочитает от корки до корки. Робби начала сползать по его груди на землю. – О нет, крошка, это еще не все. – Он помог ей сесть. Робби закачалась в такт музыке, звучащей в ее голове, а Кен налил ей еще стакан текилы с кислотой. – Не хочу… – пробормотала она, когда он поднес стакан к ее губам. – Да брось, крошка, у тебя отлично получается. Все от тебя без ума. – Но не Ллойд, – печально скривилась Робби. Ее глаза наполнились слезами. – Глупости, – отрезал Кен. – Он тоже от тебя без ума. Ему нравится, как ты замечательно работаешь. Ну давай. Сделай специально для Ллойда большого такого фиолетового монстра. Когда он увидит твои шедевры, Фионна у него сразу из головы вылетит. – Из головы.., вылетит… – выдохнула Робби. Зажмурилась. Сосредоточилась. Ее руки запорхали над невидимым пультом. – Ну как, монстр правда большой? Правда фиолетовый? – подзуживал ее Кен. – Зубы острые, чешуя лохматая, а когти длинные и противные? – Да, – пискнула Робби. Растянувшись на траве, Кен начал насвистывать. – Крошка, ты просто чудо. На такси Борей доехал до конца Тулуз, где улица упиралась в железнодорожные пути. Всю дорогу его одолевали дурные предчувствия: вдруг Льюис спрятал бедную Робби в каком-нибудь потайном месте? И что тогда? Привязка только одна – фейерверк. По большому счету Бобо мог вычислить направление движения Робби и Льюиса и без звонка Тигра. Как только над стадионом начали взрываться ракеты, он вспомнил о пиротехническом фестивале, который сегодня проводит радиостанция «WBOY». Хорошо еще, если они непосредственно на Мун-Уок. А если нет? На набережной полно старых складов с окнами на северо-восток, из которых Робби отлично виден фейерверк – а сама она со стороны не заметна никому. Времени в обрез. Уже стемнело, парк тянется на сотни ярдов. На худой конец придется попросить, чтобы местная полиция прочесала окрестные здания. К счастью, в этом участке он почти всех знает – проделаем все неофициально, не вмешивая государство. С пронзительным свистом, перешедшим в громкое «бах!», в воздухе повис колоссальный шар, состоящий из цветных искр. Распадаясь, он просыпался мирным огненным дождем на волны Миссисипи. Тысячи людей на бетонных плитах набережной ликующе завизжали. Бобо выудил из кармана свой микротелефон. – Лиз? Спорим, вы только что видели лиловую хризантему? – Да, Борей, мы ее видели, – размеренно произнесла англичанка. Казалось, она проглотила целую «семейную» упаковку валиума. Вот что такое настоящий профессионализм. Втайне она наверняка вся издергалась, как на раскаленных угольях, но держится. Голос Лиз почти тонул в общем шуме концерта. – Где вы? – Почти на Мун-Уок. – Мун… Ну конечно же! Фестиваль, о котором при нас объявляли по радио. – У молодой леди отличная память. Одно лишь в ней плохо – этот аристократический акцент. Больно уж невнятный. – Вы обнаружили наш объект? – Народу здесь, похоже, не меньше, чем там у вас, – откликнулся Борей, осматриваясь по сторонам, – и почти все стоят. Целая семья – явно туристы – протиснулась между Бореем и стальной скульптурой, опасливо шарахнулась от его отрепьев. – Да и темно к тому же, – продолжал Бобо. – Фонари многое искажают. Придется попотеть, боюсь. Попробую следопытное заклинание, но не знаю вообще-то. Ладно, поберегу аккумулятор. Я с вами свяжусь, когда их найду. – Да-да, жду, – проговорила Лиз ровным голосом – словно на чаепитие к английской королеве его приглашает! – и отключилась. Бобо убрал телефон. Для любимого следопытного заклинания ему требовалась столовая ложка измельченного магнитного железняка. Бобо начал рыться в карманах, перебирая узелки и пакетики. Его преследовало опасение, что с магнитным порошком у него туго: ведь, приняв звонок из Вашингтона, он тут же помчался встречать мисс Фионну, а пополнить запасы боеприпасов не успел. Бобо залез в свой самый большой карман – под истертую подкладку своей куртки. Черная белена и освященный базилик, связка миниатюрных перчиков на красной нитке, свисток. Огрызок бейне, купленного, когда он с Лиз и группой зашел в «Кафе-дю-Монд». Засунув засохший сладкий комочек в рот, он продолжал исследовать бездны своей куртки. Магнитный порошок найдется сейчас – или никогда. Тем временем Бобо начал мысленно повторять заклинание. Нехорошо выйдет, если в решающий момент он облажается с текстом. Поскольку никакой закон магии не предписывал ему совершать эти приготовления на одном месте, Бобо побрел по парку, высматривая Робби. У него была слабая надежда, что она и Льюис уже разделились… Но нет, вряд ли. Составленный Бобо психологический профиль пропавшей мисс Ундербургер совершенно не вязался с образом злокозненного преступника, способного досаждать мисс Кенмар при помощи магии – а тем паче сорвать целый концерт. Жаль, что они вовремя не пригляделись поближе к тихому мистеру Льюису. Поразмыслив, Бобо рассудил, что от внимания агентов светооператора уберегло хитрое заклинание класса «Автоантипат» – а вовсе не противный, подсознательно отгоняющий людей запах его одеколона. В парке была своя музыка, свой саундтрек. Из колонок, висящих на деревьях и столбах, лились звуки джаза – и прохожие, как один, невольно пританцовывали на ходу. «То, что доктор прописал», – одобрительно подумал Бобо. Правильно он сам сказал Элизабет Мэйфильд: «Отдайтесь ритму – пусть несет вас, куда хочет». А ведь почти все туристы разгуливают по Новому Орлеану в этаких герметичных ментальных скафандрах – обычаи мест их постоянного жительства застят им глаза, не позволяют даже бессознательно почувствовать всю прелесть этого города. Но Лиз, что ни говори, – особый случай. Бобо редко выпадало счастье работать с агентами из других подразделений ФБР, не говоря уж о зарубежных коллегах. И теперь он был благодарен судьбе. Новый залп расчертил черное небо белыми линиями – ага, опять «римские свечи». Спустя миг до Бобо докатился и звук – оглушительный свист, чуть не заставивший его выронить крохотный сверток. Наверное, в «Супердоум» салют транслируется тоже с легкой задержкой: сначала свет, потом, из-за разницы в скоростях, звук. Жаль только, разброс слишком краток, чтобы Лиз могла обратить его себе на пользу. Бобо обнаружил, что главного компонента заклинания у него как раз в обрез. Вздохнув, он подмешал к магнитному порошку волосок Робби и несколько ниточек, выдернутых из обивки ее кресла, размеренно бормоча древние волшебные слова, слегка усовершенствованные за последние пятьдесят лет в секретных научных институтах. Посторонним казалось, будто Бобо перебирает на ладони какую-то грязь и с ней разговаривает. Маги поймут – а несведущие гадливо шарахнутся. Главное требование устава спецслужб – чтобы агенты, как штатные, так и внештатные, ничем не выдавали своей принадлежности к оному ведомству – соблюдено. Восемьдесят процентов находящихся в парке не перемещались – выбрав себе подходящую точку для наблюдения за фейерверком, больше с нее не трогались. Но еще двадцать процентов от всей этой немаленькой толпы прогуливались. Дети с бенгальскими огнями в руках носились по траве, чертя в воздухе искристые дуги. Это оказался отличный камуфляж для «болотного огонька», который начал выслеживать Робби, как только Бобо управился с заклинанием. Хотя в парке яблоку было негде упасть, перед Бобо все расступались. Вероятно, из его невероятной траектории люди заключали, будто он чокнутый. А Бобо, в свою очередь, был вынужден пристально вглядываться во все лица – где серьезная магия, там и защитный морок. По своему обыкновению, Бобо приветливо улыбался окружающим, но их это только сильнее пугало. Вскоре огонек «взял след». Ага, все проще, чем кажется! Следуя за огоньком, Бобо вернулся к бетонным ступеням у входа и начал петлять по парку, повторяя извилистый маршрут пары. Запах безумия, испускаемый их следом, Бобо совсем не понравился. С барышней что-то неладно. Наверное, для усиления внушаемости ее подпоили. Небо заполнилось огненными шарами, и Бобо скривился, воображая ту же картину под куполом «Супердоума». И побрел дальше за серебристой искоркой, надеясь, что магнитный порошок не иссякнет в самый неподходящий момент. Сейчас не время полагаться только на волшебство – тем более что противник применяет черную магию и контрзаклинания. Встречая знакомых, Бобо показывал им фотографию Робби. Но такой девушки никто не видел – правда, все обещали ее высматривать. Сила заклинания – в оптимистическом настроении заклинателя. Тут ситуация оптимизму не благоприятствовала. Чтобы осмотреться в этой толчее, Бобо был вынужден по-змеиному вытягивать шею. Огонек реагировал на лиц с экстрасенсорными способностями – а их тут попадалось предостаточно. На салют явились и все местные огнепоклонники в полном составе. Из таких зрелищ они черпали силу, и каждый сытый огнепоклонник оттягивал магический детектор на себя. Бобо стало страшно жаль девушку. Ей-то ничего хорошего от этого фейерверка не перепадет – одно горе. Интуиция подсказывала агенту, что Кен Льюис приурочит свою решающую атаку к финалу концерта. Значит, у Бобо есть даже не сорок минут, а целый час. Лишь бы найти их за это время. – Класс, – твердил Кен Льюис, встряхивая обмякшую Робби. – Еще ракет! Чтобы за ними неба не было видно! Ой, какие красивые взрывы. Ну просто прелесть. Людям только того и надо. Зажигай первую! – закричал он при виде гигантской зеленой вспышки. – А теперь вторую! Третью! Робби, уставив в небо свои мутные глаза неопределенного цвета, кивала. Ее пальцы крутили невидимые ручки. – А теперь огневой вал, пять, четыре… – Что.., такое.., огневой?.. – Двадцать пять ракет, – торопливо пояснил Кен. Вот именно, пентаграмма в квадрате. – Двадцать пять в ряд. Пусть партер понервничает. – Какого цвета? – Красные. Как кровь. – Но песня же о любви, – возразила Робби. – Любовь ранит сердце до крови, детка. – А-а. Да, конечно, я сейчас. – Ее руки потянулись к клавишам воображаемого ноутбука и набрали нужные команды. Затем Робби застыла, держа руку над пультом. – Давай! – завопил Кен, когда над их головами засверкали «римские свечи». – Ты что медлишь? – Пора включить лазеры, – пробормотала Робби. – Нельзя.., опять.., опаздывать. Фионна.., так.., злится… – И по ее щекам потекли слезы. – Ничего, ничего, она не разозлится, – начал утешать ее Кен. – Покрути ее немного в воздухе. Ей понравится. – Правда?.. Тогда я сейчас… – А-а-а! – завизжала Фионна, завертевшись волчком вокруг своей оси. Ей даже не удалось допеть строчку. А до этого была внезапная череда взрывов – Найджел Питере, забившись в истерике, подскочил чуть ли не до самой крыши – и зеленые, нарисованные лазером демоны, которые приставали к зрителям у сцены. Публике, правда, весь этот оглушительный грохот нравился, но техники за сценой всерьез испугались пожара – ведь крыша сделана из мягкого пластика. Еще немного, и сверху повалит ядовитый дым, а за ним прольется огненный ливень из расплавленных пластиковых ошметков. Администрация «Супердоума» приказала своим пожарным приготовиться, а также предложила прервать концерт и эвакуировать людей со стадиона. Эту идею Лиз передал Хью Бэнкс, сильно постаревший с начала концерта. – Нет! – в смятении вскрикнула Лиз. Из партера послышались недовольные возгласы: ее беспокойство передалось фанатам. Лиз спешно взяла себя в руки. – Теперь останавливаться нельзя. Тут уже накопилась колоссальная ментальная энергия, и накопление продолжается. Весь этот стадион полон энергией до краев, понимаете? Если мы преждевременно прервемся, возможен взрыв. Я даже описать вам не могу, что случится. Самое лучшее – сделать так, чтобы она рассеялась естественным путем. Дайте моему коллеге время. Пробурчав что-то в рацию, Бэнкс кивнул. – Мы все будем вас слушаться. Что мы можем сделать? – Продолжать концерт, несмотря ни на что, – ответила Лиз. – Пусть программа придет к своему логическому завершению. Есть маленькая надежда, что энергоизбыток рассосется сам собой. А тем временем мистер Будро постарается прекратить эти спецэффекты. В глубине души организаторы концерта не были согласны с этой идеей. Лиз их отлично понимала. Они привыкли полностью контролировать свое шоу. А тут, вдобавок ко всем несчастьям, ими начинает командовать человек со стороны… Но ничего, если только Лиз сохранит хладнокровие, все уладится. МОЖЕТ БЫТЬ. Лиз изо всех сил старалась сдержать энергию стадиона. А та силилась вырваться, точно живая. О небеса, что же это за заклятие такое? Какая мощь! Дурное влияние заражало толпу и возвращалось к своему таинственному источнику. Заколдованный круг. Квалификации, благодаря бабушке и МИ-5, у Лиз хватало, но ее силы были на исходе. Против урагана кнут бессилен. Лиз полезла в сумочку: порошок-усилитель, подаренный Бобо, лежит где-то сверху. Она надорвала первый же попавшийся пакетик. На пол полетели мятные пастилки для смягчения горла. Просыпался песок – остатки зелья от сонливости. М-да, оно Лиз точно не понадобится. Что до пастилок – даже охрипнув, она будет шептать заклинания. Пока язык не отвалится. – Это же катастрофа! – рвал на себе волосы Найджел Питере. – Что теперь делать, что делать? – Помогайте мне, – отрезала Лиз. На учтивость у нее времени не было. Она начала выгребать из сумки все ее содержимое и передавать Питерсу, пока не обнаружила пакетик Бобо. – Есть! Возможно, государственная стандартизация магических и паранормальных объектов и явлений кому-то кажется дурацким предприятием – но толк от нее есть. На пакетике аршинным шрифтом была напечатана подробная инструкция. Лиз поднесла пакетик к ближайшему прожектору. «Порошок-усилитель, действует по симпатическому принципу. Применить в месте, где требуется усиление». К своей радости, Лиз узрела ниже указания для коллективного использования. Вот и решение ее энергетической проблемы. Засунув все остальное назад в сумку, Лиз поставила ее на пол. Распечатала пакетик и тщательно, стараясь не истратить зазря ни крошки, посыпала порошком себя с ног до головы. – Они там с ума сходят, – сообщил Питере. Лиз раскинула руки, воздела их к потолку. И почувствовала, что энергия давит ей на лицо, точно воздушный шар, прямо-таки душит. Злая сила билась в стены, грозя расшатать опоры. Если план Лиз не удастся, весь стадион рухнет. – Найджел, – произнесла она. – Успокойтесь. Возьмите меня за локоть и сознательно постарайтесь открыть людям свою душу. Вот и все. Вы ведь можете это сделать? – Ой, я даже не знаю… – ошарашенно попятился Найджел. – Мой психоаналитик говорит, что с открытостью у меня проблемы, я подсознательно очень замкнут… У Лиз кончилось терпение. – Вам что, ваша высокооплачиваемая работа разонравилась?! – взревела она. Найджел остолбенел. Медленно помотал головой. – Тогда делайте, что я прошу! – Можно и я помогу? – спросила Лора Мэннинг. – Сколько вообще нужно народу? – Все, кто только в состоянии, – благодарно выпалила Лиз. Слава небесам, нашелся человек с конструктивным взглядом на вещи. – Хватайтесь за меня. – Давайте, ребята! – вскричала Лора, маня к себе остальных. – Групповое объятие! Изо всех уголков закулисного пространства высыпали техники и монтировщики, чтобы столпиться в закутке между колонками. Лиз перемежала заклинания лаконичными распоряжениями. – Если вы не можете дотянуться до меня, возьмите за плечо своего ближайшего соседа. Постарайтесь успокоиться. При необходимости медитируйте. Паника противопоказана! Душевный покой обязателен. Если вы не можете совладать со своими нервами – покиньте нас, пожалуйста. Инструктаж окончен, спасибо. – И Лиз вернулась к своим песнопениям. Люди сгрудились вокруг нее, пытаясь найти удобное положение. Лиз так рьяно тянули и дергали в разные стороны, что она почувствовала себя последним кашемировым жакетом на рождественской распродаже. Попыталась отдышаться, чтобы запротестовать. Внезапно над ней навис Ллойд. Раздался его львиный рык: – Эй вы все! Ведите себя прилично! Лиз оставили в покое. – Какие будут распоряжения? – спросил у нее Ллойд. – Присоединяйтесь. Мне нужна ваша сила. – Ради Фи хоть в пекло, – пробурчал Ллойд. – Понимаете, я ее люблю. – Знаю, – улыбнулась Лиз. Телохранитель, обхватив ее своей исполинской рукой за плечи, сделал знак другим. В мгновение ока он заставил всех образовать аккуратную группу, похожую уже не на кучу малу, а на плотную паутину. К ней постоянно добавлялись новые круги. Увидев все это скопление с Лиз в центре, Майкл аж запнулся – но, не показав виду, продолжал свое движение по периметру сцены. Благослови его небо! Нет, он настоящий ангел. Ни огненные шары, что, стреляя пламенем, скакали вокруг, ни агрессивные двумерные монстры не лишили его ясности мышления. Он доверяет Лиз. Мысль об этом согрела ее сердце. Остальным музыкантам и техникам она тоже была благодарна. Даже некоторые из тех, кто на репетиции испугался их колдовства, теперь нашли в себе силы ей помочь. Тут надо еще учесть, что люди просто рады обняться с кем-то в момент, когда вокруг творится ужас что такое. Даже самой Лиз приятно опереться на плечо друга. Это самое грандиозное заклинание в ее жизни – возможно, самое грандиозное из происходящих в данный момент на свете. Провалить его нельзя. Ни в коем случае. От компетентности Лиз зависят жизни тысяч людей. Не говоря уже о ее нынешнем звании и должности. Лиз приказала себе начать со своего непосредственного окружения. Пусть эти люди, переполняемые тревожным возбуждением, успокоятся. Если она ретранслирует их беспокойство, весь стадион провалится в тартарары. Лиз улучила момент, когда Майкл, выйдя вперед, начал соло. Пока к нему было приковано всеобщее внимание, она на миг убрала завесу покоя из зала, чтобы закутать в нее своих собственных помощников. Их плечи тут же расправились. Как только команда Лиз должным образом умиротворилась, Лиз полностью распахнула свою душу и выплеснула свое обновленное и гораздо более усиленное успокоительное заклинание на толпы зрителей. И ощутила в воздухе присутствие зла. В течение радостного события должна накапливаться благая магическая энергия. Уж совсем на худой конец – нейтральная. Теперь у Лиз не осталось никаких сомнений, что какая-то сила, находящаяся прямо у нее под рукой, стремится обратить все это добро во зло. «Будьте чисты, – уговаривала она зрителей через свой канал связи, излучала свои чувства так далеко, как только могла. – Красота. Справедливость. Милосердие. Покой». Темная сила черным пламенем лизала края ее заклинания. Нельзя допустить, чтобы оно совсем сгорело. Ее помощники, даже самые глухие к магии, отозвались на призыв к единству и сгрудились теснее, грозя раздавить Лиз в лепешку. Она лишь слабо пискнула. Услышав это, Ллойд энергично растолкал толпу, и Лиз, пыхтя, начала жадно хватать ртом воздух. К ее горлу горьким комком подступило отчаяние. Конечно, хорошо, что ей помогают, – но шансы невелики. Очень уж мощная сила против нее действует. Несмотря на все усилия группы, в музыку проникло темное начало. И пустило корни. Не все песни «Изумруда в огне» Лиз одинаково нравились – но композиторским искусством ребята, безусловно, владеют. И умеют создавать настроение, выстраивая песни в единую программу. За вычетом нескольких сознательно ернических сатирических композиций их вещи призваны облагораживать и раскрепощать слушателя. В микрофоны поступает нечто позитивное. Но то, что льется «на выходе» из динамиков, становится все негативнее. Лиз почувствовала, что долго так не продержится. Против нее – настоящий «девятый вал» тьмы. Энергетические ресурсы окружающих ей, бесспорно, помогают, – вот только они весьма скудны вследствие необученности своих носителей. У Найджела, как он сам сказал, подсознательная замкнутость. Других тоже сковывают комплексы – у каждого свой. Итак, энергии просто-напросто не хватает. Может быть, наладить контакт с залом? Установить контроль над энергией публики и направить ее в благое русло? Нет, слишком рискованно. Стоит зрителям сообразить, что дело неладно… По одному вкрадчивому бесовскому совету восемьдесят тысяч людей в панике ринутся к выходам. Все, кто на стадионе, весь стадион держится на Лиз. На ней одной. Был бы здесь хотя бы Бобо… Как же страшно обходиться собственными скромными силами! Лиз взмолилась к небесам: только бы, только бы все уладилось. И тут же горько усмехнулась. Да, она хочет спасти мир. Главное – захотеть, так ведь? "Главное, да не все», – мрачно подумала она. Если Бобо не удастся остановить Робби и Кена, все потеряно. Почувствовав, что ресурсы окружающих иссякают, Лиз переключилась на свой резервный фонд энергии Земли, пополненный Бобо перед уходом. И вновь почувствовала ужасное изнеможение. Откинулась на сильные руки Ллойда, пуская в дело даже свою собственную жизненную силу. Бедная Фионна. Она-то, наверное, надеялась, что охрана старой подруги принесет ей удачу. Жаль, что Рингволл не нашел нужным командировать более опытного и способного агента. Лиз понимала, что с секунды на секунду утратит контроль над умиротворяющим заклинанием, и энергия, завихряясь, образует такой торнадо зла, какого этот город еще не видывал. У нее закружилась голова: заклинание высасывало последние капли ее сил, лишало даже способности бодрствовать. Еще миг, и она сдуется, как дырявый воздушный шарик. И вдруг ласковая струйка ментальной энергии, пощекотав пятки, начала подниматься по ее телу. Лиз ощутила, как энергия, бьющая струей из пола, захлестывает ноги.., все тело.., распрямляет спину.., хлещет фонтаном из ладоней и рта. Кто ее прислал? Бобо? Нет, он недостаточно силен. Лиз мысленно швырнула в новый энергетический колодец воображаемый камушек – и опешила: погружаясь, тот никак не находил дна. Дна просто не было. Это же колоссальное море! Без конца и края! Кто же этот невероятно могущественный волшебник, пришедший из ниоткуда ей на помощь? Не музыкант, нет, не техник, не зритель, не охранник… И все же у энергии единый источник. Кто вы, таинственный благодетель? Внезапно Лиз догадалась. Это не «кто», а скорее «что». Энергия исходила от самого Нового Орлеана. Городу не понравилось вторжение тьмы, бесцеремонно наступившей ему на больную мозоль. Он решил закупорить ее, сковать, дабы не мешала Большому Спокойному расслабляться. Чистая, нечеловеческая энергия Нового Орлеана замешена на пахучих специях, певучих окликах – и музыке. Город, и прежде всего Французский Квартал, защищается от дурного внешнего влияния. Увидев в Лиз союзницу, он предоставил в ее распоряжение свои богатства. А Лиз охотно взяла на себя роль медиума-проводника. Энергия растекалась по всем ее жилам, била изо всех пор. Лиз испугалась, что ее хрупкое тело – точно бумажный лист под струей пожарного гидранта – не выдержит напора и разлетится в клочья. Но энергия стремилась не разрушить Лиз, а сроднить с собой и увлечь по течению. Лиз раскрывалась, как диафрагма на объективе фотоаппарата, все шире и шире, пока вся миролюбивая, непосредственная душа этого уникального города не потекла через ее тело, входя через пятки и выливаясь из кончиков пальцев. «Les bonnes temps roulez!» "Ох, Бобо, ну сделай же что-нибудь!» – мысленно взмолилась она. Бобо чувствовал себя слепцом, пробирающимся на ощупь в кромешном мраке. Кен Льюис оказался великим конспиратором. Сколько Бобо ни расспрашивал друзей и знакомых, результат был нулевой: нестандартную парочку – широкоплечий статный мужчина и тощая замухрышка в джинсах – не заметила ни одна живая душа. Остановившись, чтобы дать отдых своим измученным ногам, Бобо высчитал, что уже дважды прошел всю набережную из конца в конец – но объектов так и не увидел. Слишком уж извилист был их путь. Бобо был на грани отчаяния. Лиз на стадионе пытается залить атомный взрыв чашкой успокоительного ромашкового настоя, а он – он шляется здесь попусту. Концерт близится к концу. И фейерверк тоже. Как только толпа в парке начнет рассасываться, и гуляющие отправятся в город, по своим любимым барам, вероятность отыскать Кена или Робби среди этих полчищ снизится до одной миллиардной. Кажется, придется попросить полицию прочесать склады. С упавшим сердцем Бобо попытался пересчитать их окна, где отражались цветные искорки. Выбор богатейший: Робби может оказаться за каким угодно из этих окон. Он решил потратить еще пять минут на Мун-Уок, а затем вызвать подкрепление. Куда бы забраться, чтобы обзор был шире? Ата, вот беседка в стиле модерн, при необходимости используемая как эстрада. Она на пять футов выше уровня этой мощенной булыжником дорожки. Ее ли встать на перила беседки, увидишь полнабережной, не меньше. Как только Бобо начал проталкиваться к беседке, его магический детектор ярко засиял. О-о, а след его неслабый! Неужели наконец-то!!! Но не успел Бобо сделать и полудюжины шагов, как запас магнитного порошка иссяк. Огонек тоскливо зашипел.., и потух. Бобо окаменел, в смятении уставившись на свою пустую ладонь. Маленький мальчик, сидевший неподалеку на траве, уставился на Бобо огромными, карими, полными сочувствия глазами. – Держи. – Мальчик выдернул из своей пачки бенгальских огней одну палочку и протянул Бобо. – Спасибо, братишка, – воспрянул духом Бобо. Авось сработает. Потрепал мальчика по плечу Поджег бенгальский огонь и, бормоча заклинание, направил его на беседку. Серебряное пламя, стремительно соскользнув по проволочному стержню, рванулось к беседке ослепительным протуберанцем. Есть! Бобо побежал, лавируя между зеваками, задравшими головы к небу. И заметил под козырьком беседки, с дальней ее стороны, две знакомые фигуры. Бобо нажал на кнопку автонабора на своем мобильнике. – Лиз! Я их нашел! Кен Льюис полулежал на траве, опираясь на локоть, и любовался Робби. Как она ловко управляется со своим невидимым пультом! Время от времени наушники доносили до светооператора вскрики недоумения из «Супердоума». Лиха беда начало – это только сперва Кену пришлось помучиться. Теперь же все идет как по маслу. Даже жалко, что это представление нельзя будет повторить. Кен мог проделать все, что только его душе угодно, – все, что Робби по его же наводке могла наглядно вообразить. Так что границы его могущества раздвинулись до… Да какие тут вообще, на фиг, границы! Зато время ограничено. Как только энергия будет конвертирована в формат, заказанный мистером Кингстоном, Кену придется вызвать массовый всплеск эмоций, чтобы направить энергию назад на передатчик и отослать на САТН-ТВ. Нужна страшная катастрофа. Как ярче всего закончить концерт? Перед мысленным взором Кена замелькали фантазии, одна соблазнительнее другой. Поджечь крышу и похоронить под ней десятки тысяч зрителей? Взорвать сцену и запустить эту воображалу Фионну на околоземную орбиту? Попортить вещество стен на уровне микромира, чтобы стадион схлопнулся в «черную дыру»? Тут Кену была предоставлена полная свобода действий. Обязательное условие контракта, на неукоснительном соблюдении которого настоял Кингстон, лишь одно – Фионна непременно должна окочуриться. Гибель суперзвезды, находящейся на пике популярности и творческих сил, погонит по кабелю невероятно мощный поток ужаса и скорби. Да и реклама выйдет ого-го! Кен уже явственно видел заголовки. Завтра эта история попадет на страницы всех газет, в выпуски новостей на всех телеканалах Позиции белой магии поколеблются во всем мире. Кен решил, что заслуживает премии в двойном размере. Разве мало ненависти и скорби потечет благодаря его стараниям на колесо Ненасытной Чертовой Мельницы? М-да, а не заставить ли Робби взорвать штабель фейерверков прямо на сцене? Пусть их всех в клочья разорвет. Стоп! Вот оно, идеальное решение. Ну конечно же, «ДЖАМБОТРОН»! Если Робби в финале концерта уронит его на группу… Всех в лепешку! Ура! – Милая, – невинным голосом проговорил Кен, заглядывая через плечо Робби, – знаешь ту здоровенную коробку, которая висит над сценой? Она всем мешает. Гэри хочет, чтобы ты ее убрала. Пусть просто шмякнется на сцену. – Она же.., на людей.., упадет, – возразила Робби. – Да вряд ли. Людей там раз, два и обчелся, – заявил Кен, воображая «шапку» на первых полосах завтрашних газет: «НЕЛЕПАЯ ГИБЕЛЬ РОК-ЗВЕЗДЫ: ФИОННА КЕНМАР РАЗДАВЛЕНА НАСМЕРТЬ». – Разве что Фионна. Ну, давай, детка. Выдерни тросы – и готово. И на этом пошабашим. – Нет, не стоит.., этого.., делать… – бурчала Робби. – Это опасно. – Робби, так положено по сценарию. – Кен повысил голос. – Твоего мнения никто не спрашивает. Действуй! – Нет, пожарники.., никогда не согласятся. Робби совсем разволновалась. – Валяй, крошка! – распорядился Кен. Его фраза пришлась на момент, когда над набережной временно повисла тишина – даже динамики умолкли. На Кена начали оглядываться. Он растянул губы в смущенной улыбке. Окружающие вновь переключились на фейерверк, а Кен сердито уставился на Робби. Та испуганно отпрянула. – Хорошо, – еле слышно проговорила она. В наушниках Кен услышал сладостный гул встревоженных голосов. Ну не лапочка ли эта Робби – со скрипом, но делает! – О-о! – выдохнула толпа. – Что там происходит? – спросила Лиз изнутри людского кокона. И почувствовала, что к ее чарам примешалось упоение, густо замешенное на ужасе. Пол под ее ногами задрожал. Ллойд, извернувшись, выглянул из-за динамиков. – Все то же самое: опять монстры, – проговорил он будничным тоном, точно докладывая о погоде за окном. – Майкл только что затоптал красную ракету. Публике понравилось. Та-а-к… – Что, Ллойд? – Та штуковина закачалась. – Какая штуковина? – переспросила Лиз. В ее сердце закралась тревога, что тут же отразилось на настроении группы поддержки. Приказав себе ничего не чувствовать, Лиз проследила глазами, куда указывает Ллойд. «Джамботрон»! Он зашевелился, начал раскачиваться взад и вперед на своих тросах! Висящая в воздухе Фионна тоже это заметила и начала делать Лиз умоляющие знаки. Лиз так и окаменела. У нее давно уже было ужасное предчувствие, что «Джамботрон» упадет. Оказывается, не зря. Ее худший кошмар вот-вот сбудется. Если энергия будет прибывать, «Джамботрон» рухнет, расплющив своей тушей не только группу, но и сотни зрителей в стоячем партере. – Скорее, Бобо, скорее! – зашептала Лиз. – Я не хочу вредить людям, – проговорила Робби, ломая пальцы. Ее пробило на слезы – значит, пришло время для очередной дозы жидкой отваги. Кен налил ей еще текилы, щедро сыпанул в стакан зелья. – Мне нигде так не нравилось работать, как в «Изумруде». – Да брось, малышка, – процедил Кен, протягивая ей стакан. – В «Изумруде» тебя не ценят. Робби машинально проглотила текилу. Двигалась она, как робот. Но все же возразила: – Нет, они меня.., ц-ц-ценят! Ллойд замечательный. И Найджел отличный директор. Он мне очень н-н-равится. Знаешь, это он пригласил агентов. – Эти шпионы охотятся на тебя, крошка, – предостерег Кен, долго и серьезно глядя ей в глаза. Белки ее глаз налились кровью. – Н-не может быть. – Робби так энергично замотала головой, что чуть не скатилась с груди Кена на землю. Светооператор вовремя подхватил ее. – Такие.., м-м-милые люди. – Они хотят посадить тебя под замок, – продолжал Кен шептать ей на ухо. – Власти думают, что ты мутантка. Агенты – нехорошие люди. Если ты им попадешься, они запрут тебя в тесной лаборатории. Будут опыты на тебе проводить. – Не верю! – вскрикнула Робби. – Ты мне такое уже говорил, про того симпатичного парня в Дублине. А он никаким шпионом не был. Что с ним стр.., стряслось, Кении? – Ты его прогнала, – с огромным удовольствием сообщил Кен. В последний раз он видел того агента в совершенно невменяемом состоянии, тупо сидящим на корточках у дверей торгового центра «Сент-Стивен-Грин» на Графтон-стрит. Так ему и надо – не будет больше совать свой любопытный нос в дела Совета. Тут Робби – вот ведь противная девчонка – почуяла злорадство Кена и начала плакать. – Я ему навредила, ну правда ведь? Кен поспешил подлить ей еще текилы. – Пей, детка. То, что доктор прописал, глотнешь, так все забудешь. как – Не хочу забывать… – взбунтовалась Робби. Оттолкнула стакан. Уперлась дрожащими руками в землю, пытаясь подняться на ноги. Кен понял, что переборщил с нажимом. Ну, хорошо, пусть потешится, пусть передохнет, а потом он все-таки заставит ее устроить тот великий спецэффект, который ему нужен. – Не валяй дурака, детка, – вкрадчиво шептал Кен, притянув ее к себе. Она лежала, как тряпичная кукла, глядя в небо. – Тебе нельзя покидать свой пост. Концерт еще не кончился. Ты знаешь, чего я хочу. Сделай это. Сделай! Робби еле шевелила губами. Чтобы расслышать ее ответ, Кену пришлось чуть ли не приложить ухо к ее рту. – У «Джамботрона» есть хозяева. «Супердоум». Если мы его передвинем, хозяева будут ругаться. Из динамиков вместо джаза раздались военные марши, и стиль фейерверка соответственно изменился. Кен взял Робби за подбородок и развернул ее лицо, заставляя смотреть на небо. – Ладно, пес с ним, с «Джамботроном». Гляди, какие красивые цветочки! Вообрази, как такие же распускаются в «Супердоуме». Большие огненные цветы. Лепестки у них отваливаются, падают на людей и их обжигают. Пусть твои враги сгорят синим пламенем. Вообрази, как они падают, падают, падают прямо на Фионну. Смотри на них, смотри! Огненный язык, взметнувшись в небо, взорвался, казалось, прямо над головами Кена и Робби, обернулся лиловой звездой размером в два футбольных поля. Робби с визгом закрыла лицо руками. – Они слишком близко! Слишком близко! «Идиот, – сказал себе Кен. – Перестарался с дозой». И прижал Робби к себе. Та вырывалась, явно пытаясь уползти в траву и там спрятаться. Ее отчаянный вскрик привлек внимание прохожих. Кен обвел толпу смущенным взглядом. – Извините, – заявил он. – Она только что сказала «да». Мы поженимся! Прохожие, заулыбавшись, поспешили прочь. Воспитанные люди. Не вмешиваются в чужую личную жизнь. Но знай они, какие отношения связывают Робби и Кена на самом деле, с них бы вся воспитанность слетела. Как бы то ни было, физическую выносливость Робби Кен явно преувеличил. Она лежала ничком на траве. Двигались только ее руки, отчаянно теребившие травинки. – Нет.., нет.., нет.., нет.., нет… – бормотала Робби. – Проснись, детка, – окликнул ее Кен. Перевернул на спину. Робби прижала колени к груди и зажмурилась. Услышав топот бегущих ног, Кен оглянулся – и увидел оборванца, в котором узнал одного из агентов. Кен стиснул плечо Робби, начал ее трясти. – Робби, немедленно ломай стадион, поняла? Немедленно! – Нет.., нет.., нет.., нет! – Она стала лягаться и махать руками. Агент Будро тем временем приближался. Робби ему отдавать нельзя. Кен попытался взвалить ее себе на спину. И получил по морде. Вот ведь мерзавка! Да, это Кен сделал из нее чудовище – значит теперь она должна служить ему! Нельзя, чтобы ею завладели спецслужбы. Что делать? Кен не имел врожденных магических способностей. Босс снабдил его несколькими несложными заклятиями для применения в чрезвычайных обстоятельствах. Но все глазоотводы, антипаты и прочие иллюзии уже использованы – в толпе больше не затеряешься. Что ж, лучшая защита – нападение. Кен вскочил на ноги и встал в стойку каратиста. Бобо увидел, как Кен застыл на полусогнутых ногах, выставив руки под прямым углом к туловищу. Чего и следовало ожидать. С экстрасенсорными талантами у светооператора глухо – иначе он не нуждался бы в мисс Робби. С одного взгляда на Кена Бобо понял, что тот занимался борьбой – скорее всего еще в школе, – и, может быть, владеет начатками каратэ. Даже совестно с ним сражаться – Бобо превосходит его по всем статьям. Вытащив из кармана белый конверт, светооператор швырнул его на землю перед Бобо. Конверт взорвался. В воздухе повисло пухлое белое облако. – Силы темные, придите, моего врага держите, пусть, как истукан, стоит, пальцем не пошевелит! Бобо едва удержался от презрительного смеха. Стандартное иммобилизационное заклинание, только противника, которого вы хотите превратить в статую, нужно осыпать порошком. Если кого Кен в статую и превратил, так это пару муравьев или какого-нибудь несчастного червячка. «Парень так распсиховался, что ничего правильно сделать не может», – отметил про себя Бобо. Но Кен оказался не так прост. Под прикрытием дымовой завесы он подскочил к Бобо и, обогнув его, попытался врезать агенту по почкам. К счастью для Будро, его старинная подруга – охотничья куртка с бесчисленными карманами, где много лет накапливались всякие полезные (а также условно полезные и совершенно бесполезные) вещи, приняла удар на себя. Бобо успел вывернуться за секунду до того, как Кен откусил бы ему полуха. Похоже, световик окончательно спятил. Бобо заломил противнику руку за спину. – А ну постой спокойно, голубчик. И оглянулся посмотреть на мисс Робби. Бедная девушка валялась на траве, дергаясь, неразборчиво бормоча под нос. Ее руки что-то делали в воздухе. Она неотрывно глядела на фейерверк – и, вероятно, продолжала транслировать его в «Супердоум». То ли одурманена, то ли просто заколдована. – Что ты ей дал? – прошипел Бобо, стиснув запястье Кена. Тот тихо взвыл, но ничего не сказал. – Что ты ей дал? Тут раздался истошный звонок. Бобо наудачу стукнул себя по карману – и угодил как раз в нужную кнопку. Из недр куртки донесся сильно приглушенный голос Лиз: – Борей, что там у вас? Кен воспользовался этим моментом, чтобы исподтишка лягнуть ногу Бобо. Агент, однако, не зазевался – и вскоре уже сидел на груди поверженного Кена. – Послушайте, нехорошее дело вы затеяли. Немедленно прекратите, а то будут жертвы, – произнес Бобо, уставившись на Кена сверху вниз. Тот заскрипел зубами. – Или вам только того и надо? – Он достал из кармана на бедре наручники и защелкнул их на запястьях светооператора. Тем-временем толпа обратила внимание, что у беседки дерутся. Несколько мужчин попытались было оттащить Бобо от его жертвы, явно принимая агента за сумасшедшего бродягу. Скрепя сердце Борей помахал в воздухе своим удостоверением. Все ошалело замерли. – Господа, этот субъект попался на незаконном ношении жезла Гермеса, – произнес Бобо дружелюбно. Но его глаза пылали голубым огнем, не оставляя никаких сомнений в серьезности намерений агента. – Будьте так добры, проходите, не задерживайтесь. Все под контролем. Для вящей эффективности он сделал несколько мистических пассов, означавших «тут больше ничего интересного не покажут». Прохожие, покачав головами, разбрелись своими дорогами. Бобо облегченно вздохнул. И зря. Слишком рано он расслабился. В темноте он даже не заметил несущегося к его голени носка ботинка. Бобо отлетел в траву. Наручники переместились на его руки. «Ловкий, бес», – подумал он. Кен мигом вскочил и, задержавшись только для того, чтобы пнуть Бобо под ребра, исчез в толпе. Агент запыхтел. Дышать ему было больно. Итак, Льюис скрылся – но корень проблемы не в Льюисе. Бобо подполз к Робби, которая, лежа на спине, сучила в воздухе руками и ногами на манер издыхающей мухи. Волосы у нее были взлохмачены, одежда – изорвана и испачкана. Казалось, что она побывала в какой-то серьезной драке, но на самом деле весь этот урон она нанесла себе сама, извиваясь в конвульсиях на земле. – Мисс Робби, вы меня слышите? – БОРЕЙ! – вскричал голос в кармане. О-хо-хо. Нехорошо, если Лиз занервничает. На ее хладнокровии, как на волоске, держатся жизни тысяч людей. Неловко действуя скованными руками. Борей исхитрился вытащить телефон из кармана. – Слушаю, – доложил он. – Мисс Робби со мной. Бьется, как припадочная. – А Льюис? – спросила Лиз совершенно ровным голосом. Да, профессионализма этой английской леди не занимать. – Ушел. – Тут все по-прежнему, Борей, – сообщила Лиз. – Его чары работают на автопилоте. – Фейерверк все еще по полной программе? – уточнил Бобо. Затем прошептал Тайное Слово, Снимающее Узы, и наручники сами собой спрыгнули с его рук. Заодно у него развязались шнурки и расстегнулись брюки, но это было легко поправить. – И лазерные монстры, – продолжала Лиз. – И огненные шары с хулиганскими наклонностями. И хищные радуги. Одна только что укусила мистера Локни за руку. Но больше всего меня беспокоит движение «Джамботрона». Такое ощущение, что он рухнет с минуты на минуту. Нужно уговорить ее перестать, пока фермы не расшатались совсем. Бобо посмотрел на Робби. Та его не видела. Да, таланты у этой девушки односторонние, как флюс: медиум-проводник она первоклассный, зато с самоконтролем у нее туго. Как же вывести ее из лабиринта глюков на бренную землю? От Робби воняло, как от спиртзавода. Присев около нее на корточки, Бобо принюхался. Текила. Верно, вот и пустая бутылка валяется. Но от одной текилы людей так не колотит. Льюис подсыпал ей наркотиков, ясное дело. Итак, путь к ее сознанию завален, так сказать, кучей бревен. Как достучаться до нее вовремя? – Мисс Робби? – окликнул ее Бобо. – Узнаете? Я Борей. Вы меня знаете. В «Супердоуме» мы с вами очень мило пообщались. Вы меня слышите? Девушка покосилась на него невидящими глазами и, судорожно дергая ногами, перекатилась на живот. Борей подхватил ее под мышки. И вместо благодарности получил ладонью по щеке. – Ну-ну, потише, – бормотал Борей, пытаясь удержать ее руки, беспорядочно машущие в воздухе. Это не укрылось от внимания добрых людей, проходивших мимо. – Эй, ты! – возопил здоровенный негр, в один прыжок преодолев три ступеньки между аллеей и беседкой. – А ну отстань от девушки! Мнение, что Борею не следует навязывать Робби свое общество, нашло широкую поддержку среди гуляющих. Бобо понял, что нужно срочно принимать меры. – Люди, кто здесь искусственное дыхание умеет делать? – вскричал он с почти искренней паникой в голосе. – Понимаете, у нее пена на губах. Вроде чего-то заразное, я так подозреваю. Помогите, кто-нибудь! Этого оказалось достаточно. Те, кто не сбежал при упоминании об искусственном дыхании, испарились быстрее привидений, когда Бобо намекнул на возможность инфекции. Даже негр, который первым ринулся на помощь Робби, точно сквозь землю провалился. Не сказать, чтобы в наше время добрые самаритяне вымерли – но неизлечимых болезней они боятся как огня. Не прошло и минуты, как Бобо смог единолично распоряжаться районом беседки. – Послушайте меня, мисс Робби, послушайте внимательно. Вы сейчас ужас как безобразничаете в «Супердоуме». Прекратите эти безобразия, пожалуйста. Вы меня слышите? Если поняли, то кивните головой. Однако Робби набросилась на него, тыча в небо над рекой, где внезапно повисла целая россыпь розовых и золотых звезд. Схватив ее за плечи, Бобо начал осторожно прощупывать ее сознание. Идею этой техники «соприкосновения умов» он почерпнул из сериала «Звездный путь». Та-ак, кажется, искорка вменяемости. Неожиданно Робби уставилась ему прямо в глаза. – Мисс Робби, вы меня узнаете? Я Борей. Она кивнула. – Хорошо. Вы знаете, где сейчас находитесь? Хорошо, – проговорил Борей, когда она после краткой заминки кивнула вновь. – Вы можете прекратить фейерверк в «Супердоуме»? – Опять кивок. – Хорошо. А прямо сейчас можете прекратить? – Робби вновь кивнула. Ее мутный взгляд соскользнул с лица Борея на озаренное ракетами небо. Бобо взялся за телефон. – Подействовало хоть чуть-чуть? – спросил он у Лиз. Та, сделав паузу, отозвалась: – Без изменений. Эта ужасная коробка все еще качается. Бобо помог Робби сесть. Девушка таращила на него безумные глаза, что-то невнятно бормоча. На ее губах блестела слюна. Но самое жуткое – это ее руки; не подчиняясь ни телу, ни почти угасшему разуму, они существуют как бы сами по себе – проделывают в воздухе какие-то непостижимые пассы. – Послушайте, мисс Робби, – проговорил Бобо настойчивым тоном, – если вы не перестанете делать то, что сейчас делаете, тысячи людей пострадают. Многие вообще погибнут. И все из-за вас. Бобо явственно видел, как его слова влетают в одно ухо и тут же вылетают из другого. Как же вызвать разрыв астральной связи между Робби и «Супердоумом»? – Простите великодушно, мэм, – проговорил он и, хорошенечко размахнувшись, нанес ей прицельный удар правой точно под нижнюю челюсть. Робби, вновь обратившись в тряпичную куклу, повалилась на траву. Бобо пристроился рядом, загораживая ее от проходящих мимо людей – в основном влюбленных парочек. Поднес к уху телефон. – Я ее только что вырубил. Помогло? – Нет, еще хуже стало, – отрезала Лиз. По одному голосу Бобо чувствовал, как тяжело приходится англичанке. – Если за все отвечает только она одна, вы просто дали волю ее подсознанию. У нас тут все сразу – и монстры, и ракеты, и летающие певицы. А главное, «Джамботрон». Как ей только это удается? Бобо покосился на девушку, лежащую в забытьи у его ног. – Ну, в данный момент я у нее спросить не могу… – Но как нам ее отключить? – спросила Лиз. По ее голосу было ясно, что она едва сохраняет хладнокровие. – Здание долго не продержится. Концентрация энергии близится к критической. Хорошо еще, что стадион довольно гибкий, но… Ох, Бобо! – Знаю, знаю, душа моя, – проговорил он. Плюхнулся на траву рядом с Робби. Схватился за голову. Остается только одно – насильно скормить барышне таблетку «Микки-Финна»; впрочем, если мощный апперкот не подействовал, то и усыпляющее не поможет. И вообще, она и так удолбана до посинения. Пичкать ее организм дополнительной химией просто опасно. Кто знает, какие кошмары всплывут из ее подсознания в дельта-сне? Может, лоботомия? Если хирургическим путем изолировать предфронтальную долю ее мозга, прекратится ли его гнусное излучение? Операция или даже приводящее к аналогичному результату заклинание продлится слишком долго. Время на исходе. Самое быстрое решение – пуля в висок. Борей ненавидел убийства и убийц, но тут приходилось выбирать между жизнью одной девушки и десятками тысяч, запертыми в «Супердоуме», как в ловушке. Стоит кому-то прорвать этот энергетический мыльный пузырь – и бойня обеспечена. Бобо окинул взглядом реку. А не потопить ли баржу, с которой запускают ракеты? К счастью, тут фейерверк закончился. Раздались аплодисменты. Толпа начала рассасываться. Вскоре Бобо остался в парке чуть ли не один. Конечно, если не считать Робби, лежащей без памяти. – Салют кончился. Подействовало? – вскричал он в телефон. – Спецэффекты прекратились? – Нет, – ответила Лиз. – Здание дрожит. Чуть не лопается по швам. У Бобо упало сердце. – Значит, все это творится у нее в голове. – Как нам отключить ее подсознание? Как? Осталось всего две песни, не больше. Скоро людям захочется домой, а мы здесь – как в герметично закрытой бочке с энергией. Приоткрой дверь – и все взлетит на воздух. Бобо наморщил лоб. Идея! В начале концерта Робби более или менее точно следовала программе. Возможно, ее подсознание тоже не отклоняется от сценария? Оставалось лишь надеяться, что Бобо удастся войти в контакт с ее прочно укорененными условными рефлексами. – Попробуем восстановить связь между ней и концертом, – сказал Бобо. – Наставьте телефон на музыкантов. Лиз кивнула монтировщику, который держал телефон у ее уха. Тот опустил руку с телефоном, потянулся было его выключить. – Нет-нет! – вскрикнула Лиз. – Подержите его между колонками, чтобы ловил музыку. Неизвестно, что подумали зрители, когда между динамиками высунулась голая мускулистая рука с сотовым телефоном. Важнее, что Бобо угадал верно – после нескольких сбоев спецэффекты возобновились, но теперь они точно следовали программе. Режиссер, зажав в руке листок со сценарием, остолбенел от изумления. Да, Робби знала все назубок. Лазерные лучи двигались в ритме песни. «Римские свечи» взлетали вовремя. Дымовая машина исправно дымила. Наконец-то концерт вошел в русло, предначертанное группой. Махина «Джамботрона» перестала качаться. Лиз смогла на минутку расслабиться. Только сейчас она осознала профессионализм юноши, который все это время держал ее телефон. Он ни на секунду не отводил трубку слишком далеко, ни разу не притиснул ее слишком сильно к уху Лиз. Монтировщик двигался в такт движениям Лиз, соответствующим образом передвигая телефон. И мускулы у него, наверное, чугунные, не иначе. Даже у Лиз заныли распростертые руки – а ведь она специально тренировалась держать их в этом положении по несколько часов. Помощь юноши сильно облегчила ее труд – иначе пришлось бы волноваться, что телефон, зажатый между ее плечом и щекой, соскользнет на пол, и его уже не поднимешь, потому что руками двигать нельзя. – У вас отлично развито внимание, – сказала она монтировщику. Тот благодарно улыбнулся. – В нашей профессии иначе нельзя, мэм. Вы тоже в своем деле, я смотрю, настоящий мастер. Лиз улыбнулась: – Практика покажет. Сколько верных помощников у нее нашлось. За прошедший час возникло особое братство. Поневоле объединившись, люди обнаружили, как сладостны потоки позитивной энергии, которые, перетекая из сердца в сердце, достигают зала. Лиз точно знала, сколько человек находится на этом циклопическом стадионе. Видела каждого из них насквозь, со всеми чувствами и мечтами. Знала, сколько тех, кто весь отдается музыке. Знала, сколько тех, у кого под защитной оболочкой ее успокоительной магии кипит восторг, ужас или злость, теплится влюбленность, опасливость или смирение с обстоятельствами. Сколько человек направляется в туалет и сколько возвращается назад. И ни единой душе не скучно. Пока по ее жилам вместе с кровью бежит энергия Нового Орлеана – живительный ритм джаза, Лиз всесильна. Последняя композиция представляла собой минорную ритм-энд-блюзовую балладу, от которой у всего зала мурашки поползли по коже. В песне пелось о мистической подземной силе, которая обиделась на человечество за то, что оно губит природу, и вырвалась из недр, чтобы уничтожить род людской. Но, обнаружив, что люди любят музыку, сила решила дать им последний шанс на исправление: раз их пониманию доступна одна разновидность гармонии, то авось они еще научатся ценить и другие. Такая вот притча-предупреждение со счастливым концом. Лиз отчаянно надеялась, что Робби продержится еще немножко. – Пошла последняя песня. Борей, – сказала она в телефон. – Слышу, – отозвался Бобо. Усадив Робби поудобнее, прижал трубку к ее уху. Скоро все кончится. Тут раздался слабый писк. С некоторым опозданием Бобо сообразил, что его издает телефон. Елки, только не это! Если аккумулятор сейчас сдохнет… Не позволим. Борей наклонился к микрофону. – Лиз, пришлите-ка мне чуть-чуть энергии, – произнес он совершенно ровным голосом, чтобы не пугать Робби. Она все еще была в обмороке, но ее веки подрагивали, по подбородку текла струйка слюны. Сколько же дряни скормил ей этот козел Льюис? – Одной короткой нитки хватит. Короткую энергонитку Бобо и получил – но даже от нее крохотный телефон заметно нагрелся. Бобо чуть-чуть отвел аппарат от уха Робби, чтобы взглянуть на экран. «Зарядка завершена». Кайф! Музыка из малюсенького динамика достигла умопомрачительного крещендо.., и умолкла. – Ага, – пробормотал Бобо. – Конец фильма. – Борей, – донесся из телефона спокойный голос Лиз. – Прекратилось. – Ура! – И Бобо облегченно растянулся на бетонных ступеньках у беседки, нежно придерживая Робби. – Спасибо, милая. Ну что ж, надо доставить эту бедную молодую леди в отель. Увидимся на вечеринке. Он убрал телефон в карман, встал и подхватил Робби на руки. Парк быстро опустел. Агент ФБР прошел в нескольких футах от Кена. Светооператор мог бы подставить ему подножку… – но чего-чего, а обращать на себя внимание Борея Будро ему никак не хотелось. Подождав, пока Бобо с беспамятной девицей на руках остановится на перекрестке, Кен ввинтился в плотную толпу беззаботных гуляк, направляющихся в северный конец набережной, к Французскому Рынку. Кен знал там один подходящий бар. Ему непременно требовалось напиться вдрызг. Еще меньше, чем сталкиваться с Бореем, Кену хотелось объясняться с боссом. Мистер Кингстон не обрадуется. А Совет не обрадуется тем более. Конечно, рано или поздно до них эта весть дойдет. Но не из уст Кена, это уж точно. Сорвав с головы наушники, Кен запихал их в первую попавшуюся урну. Как только отзвучала последняя композиция, Фионна, легкая как перышко, медленно спустилась вниз. Вот ее ноги коснулись досок… Майкл подбежал к ней, крепко обнял… – и оба, хохоча, закружились по сцене. Бахрома на платье Фионны сверкала в лучах прожекторов, точно стая прирученных молний. Во Локни заставил свои барабаны разразиться настоящей артиллерийской канонадой, а на прощание ударил в тарелки. Отголоски музыки умолкли. «Джамботрон» перестал раскачиваться. Пронесло! Спасены. Прожектора потухли, и сцена погрузилась в полумрак. Публика устроила неистовую овацию. Группа вышла на поклоны. Каждый из основной четверки «Изумруда в огне» раскланивался сам и представлял зрителям музыкантов вспомогательного состава. Аплодисменты все не прекращались и не прекращались. – Бис! Бис! Бис! – начала скандировать толпа. Музыканты переглянулись. Майкл энергично замотал головой. Какой уж тут бис. Оставалось лишь махать и улыбаться фанатам да подбирать цветы и маленькие подарки, которые целым градом посыпались на сцену из зала. Фионна, держа под мышкой огромный букет роз, застыла перед восхищенно ревущими зрителями с таким горделивым видом, точно только что удостоилась титула «Мисс Вселенная». Публика ни в какую не желала отпускать музыкантов. За кулисами тоже кричали «Ура!». И было чему – ведь они уцелели в бою. – Обошлось, – выдохнул Найджел Питере. Выпустил плечо Лиз, подвигал затекшими руками. – Расслабляться рано, – заметила Лиз, оставаясь в боевой стойке мага. – Правда? – встревоженно уставился на нее Питере. – Нужно немедленно решить, что делать со всей этой стихийной, загрязненной энергией, которая накопилась на стадионе. Еще минута, и все двери распахнутся. Мы должны избавиться от колоссальных энергетических излишков, а то они выльются на улицы Нового Орлеана. Питере наморщил лоб: – И как же вы избавляетесь от отработанной энергии? Лиз улыбнулась. Буквально только что ей в голову пришло идеальное, очаровательное в своей простоте решение проблемы. – Элементарно. Мы возвращаем ее производителям. В магии действует старинный закон: за все, что ты делаешь, тебе воздается в троичном размере. Зрители, которые пришли сегодня на концерт с такими теплыми чувствами к группе, явно заслуживают, чтобы их нежность утроилась. "А тот, кто превратил в свое орудие бедняжку Робби, – добавила Лиз про себя, – тоже обязан получить по заслугам». – Пожалуйста, внимание! – воскликнула Лиз, видя, что ее помощники начинают разбредаться. – Мы еще не совсем закончили. Нужно очистить воздух перед тем, как публика начнет покидать «Супердоум». – Может, не будем?! – заныл кто-то. – Молчать! – гаркнул Ллойд. – Делайте, что она говорит. И без проволочек! Все мгновенно вернулись на прежние места вокруг Лиз. Та обвела своих добровольных помощников взглядом. Подсознательно все они гордились своим участием в настоящем волшебстве и хотели продлить подольше свою работу. На Лиз они смотрели как на своего вождя. – Пожалуйста, сделайте глубокий вдох. Вберите в себя всю энергию, которую мы здесь сегодня сообща сотворили. Сохраните только то, что необходимо для нашего общего здоровья и силы. А потом выдохните. Все лишнее отправляем туда, откуда оно пришло. Отсылаем назад! Тем, кто прислал! Все до последней капли! Готовы? Вдох! И-и-и.., пуск! Лиз резко выбросила вперед руки, точно что-то толкая. Все остальные последовали ее примеру.., и почувствовали, что из их ладоней вырывается ураганный ветер, уносящий прочь циклопический сгусток энергии. Все, что не было крепко прикреплено к полу – ноты, программки, плакаты, даже провода, – поднялось в воздух, но на сей раз никто не пугался. Люди сознавали свою власть над происходящим. На миг всем померещилось, будто гигантский зеленоватый вихрь сформировался над их группкой, распух, заполняя собой весь стадион до самых верхних ярусов.., и исчез. Точно впитался в стены. Энергия отправилась по надлежащему адресу. Лиз перевела дух. Вот теперь и вправду все. Техники и рабочие, глупо улыбаясь, принялись хлопать друг друга по спинам и отплясывать дикарские танцы. Каждый находил нужным подскочить к Лиз и радостно обнять ее, а потом уступить место товарищу. – Отлично, ребята! – объявил Найджел Питере, воздев руки к небесам. – Пора выпить! – Еще как пора! – взревели все в ответ. Со сцены явилась группа. Музыканты складывали усталые пальцы в знак «V», означающий «победа». Техники мигом взялись за дело: забирали у музыкантов инструменты и микрофоны, выдавая взамен пластиковые стаканы с шампанским (кто-то уже спроворил бутылку). Все отправлялись вниз, в гримерку, чтобы отпраздновать окончание концерта. Лиз сияла. Она выстояла, хотя все обстоятельства были против нее, справилась с первым в своей жизни серьезным заданием. Догнав группу, она оказалась рядом с Фионной. – Как же я устала, – вырвалось у Лиз. – От чего? – сморщила нос Фионна. – Ты же просто стояла на одном месте и руками махала. А мы-то работали! Нет, ты лучше на меня погляди. Попробовала бы ты отпеть весь концерт, болтаясь в воздухе, как трусы на веревке! А сколько костюмов я сегодня так и не надела!!! Тьфу! |
||
|