"Дороги" - читать интересную книгу автора (Колчанов Артем)

Глава седьмая: Чужие звезды

Я действовал, не вполне осознавая того, что делаю. Несколько минут, и я на дисколете. Полет над самыми верхушками волн. Вот она, морская гадина. Высверк лазерного луча. Живучая тварь, еще один удар лазером. С отсеченной головой, дванта, все еще конвульсируя, опускается на дно. В НЗ есть нож. Дисколет на воду не посадить, тяжеловат он для того, чтобы плавать.

– Командир, я взял управление, - прозвенел голос Рэя, и я без промедления прыгнул в воду.

Тварь все еще корчилась, когда я вспарывал ей внутренности. Найти Реля, я это должен. Утекают минуты, похоже, что я ищу уже не человека, а его тело… Вот он, раздавленный и почти что разорванный пополам. Наверх, срочно наверх.

Управляемый Рэем дисколет не выключая движков плюхается во вскипающую от этого воду. Накрывает меня открытым люком. Цепляюсь за страховочные скобы, втаскиваю в машину то, что осталось от Реля и захлопываю люк.

Дисколет уже несется вверх, нарушая все правила и инструкции по пилотированию. Перегрузка прижимает меня к полу, я не могу даже перебраться в кресло. Максимум, что могу, это перевернуться на спину. Рэй ведет дисколет по активной орбите, ни на секунду не снижая перегрузки. Вход в атмосферу - за блистером бушует целое море огня, и даже в кабине становится жарко. Перегрузки еще нарастают, и я теряю сознание.

Очнулся же я только на операционном столе в медотсеке. Очевидно, что досталось и мне - и там, на море, и особенно при перелете, но это для меня сейчас неважно.

– Рэй! - почти что кричу я, - как он?

Молчание в ответ.

– Рэй, отвечай, я приказываю.

– Не знаю, - доносится из динамиков после короткой паузы.

Я вскакиваю со стола и, едва не упав, выскакиваю в контрольную, где, вопреки моим ожиданиям, нет ни человека. Вывожу данные на экраны. Рель во втором контейнере.

– Слишком долго он был мертв, - говорит Рэй, - мы опоздали.

– И ничего нельзя сделать? Абсолютно ничего?

– Не знаю, Вик, можешь себе представить, я не знаю… Все физические повреждения - ерунда, исправить не составит особого труда. Но вот мозг поврежден необратимо, личность практически разрушена.

– Практически?

– Того, что осталось недостаточно даже для того, чтобы быть полным идиотом… Я жалею сейчас о том, что Рель так и не побывал в моем мире, тогда у меня осталась бы хоть какая-то запись его личности, и я, возможно, смог бы ее восстановить.

– Ты что-то немного не то говоришь. Человеческая память голографична, как впрочем, и твоя. Ничто не может исчезнуть, не оставив следов. Малейший фрагмент хранит информацию о целом.

– Но есть искажения. Фрагменты малы и из-за искажений отображают отличающееся целое.

– И даже тебе не под силу отсеять искажения?

– Даже мне, я не всемогущ… Нам нужно признать, что Рель погиб…

– Не могу. Он должен жить, иначе я этого себе не прощу.

– Самое большее, что я могу - это сделать его младенцем, дать возможность прожить жизнь еще раз, но будет ли это Рель? Это будет уже другой человек, похожий внешне, но вот внутренне уже другой.

– Что ты делаешь сейчас?

– Развоплощаю его. Какое будет решение, командир?

– Не теряй ничего, я еще подумаю и посоветуюсь.

– Хорошо, командир.

– Где Рив?

– На Синоле. Он отправился туда сразу же, как я его выставил отсюда.

– Я отправляюсь туда.

– Сначала приведи себя в порядок.

– Что было со мной?

– Ничего особенно страшного. Я все исправил полностью. Но тебе не помешало бы отдохнуть.

– Как-нибудь обойдусь пока… Как дела в госпитале?

– Все по плану и без сбоев.

После душа я облачился в полетную форму и вылетел на дисколете на Синрарнир. Там снова был день. То, что я провалялся почти сутки в медотсеке, говорило только о том, что и мне досталось от тех перегрузок, которые Рэй выжимал из машины.

Облетев расположение "Белых Птиц", я отметил, что работа остановлена. Но на берегу было оживление. Там же стоял дисколет, на котором улетел с "Иглы" Рив. Я опустил свою машину рядом.

Обезглавленный морской хищник был целиком вытащен на берег. Его размеры впечатляли, вчера он показался мне гораздо меньшим. Удивило и то, как я одним ножом смог его так искромсать. Рив был здесь, и едва я вышел из дисколета, оказался рядом:

– Ну, как?

– Плохо. Рэй утверждает, что он погиб как личность, хотя и может быть спасен как человеческое существо. Я приказал Рэю сохранить все, что возможно, но окончательного решения так и не принял.

Я вкратце пересказал Риву то, что рассказал мне Рэй. Рив долго молчал.

– Что же, он погиб, как мужчина… Спасая своих товарищей. Эта тварь могла сожрать многих, а он дал им время выбраться на берег.

– Но ребята, почему они были так беспечны, если в море здесь водится такое.

– В последний раз до этого дванту видели у берегов Синрарнира почти семь столетий назад. Эти твари водятся южнее, у самого экватора, в морях, омывающих рифы и острова экваториальных архипелагов… Ее здесь никто не ждал и не опасался.

– Мерзкое чудовище. Как только такие выжили в Долгую Ночь.

– Ты даже не представляешь, насколько живучи эти твари. Они могут обходиться без пищи по нескольку лет, дышать и воздухом, и жабрами. И даже замерзнув, не погибают, а впадают в анабиоз… Живут по нескольку столетий. Вот этой твари больше сотни лет, и во время войны она была серьезно покалечена. Может, потому и ушла из района обитания своих родичей.

– Нам от этого не легче.

– Не легче, но все-таки хоть какое-то объяснение… Кстати, дванту все же засекли со спутника и отправили предупреждение всем, кто может быть связан с морем в этом районе… "Белые Птицы" в этот разряд не попали… Виновные будут наказаны.

– Не торопись с раздачей наказаний, виноваты многие, я тоже в какой-то мере виноват.

– Не в этом дело, просто тот, кто не справился со своими обязанностями, не может их дальше выполнять.

– Как ребята из "Птиц"?

– Переживают… Очень сильно… По видимому собираются просить штаб СК о расформировании. Эта группа ни разу не теряла никого из своих ребят…

– Здесь сейчас ведется расследование?

– Разумеется, все должно быть расследовано, должны быть сделаны выводы и даны рекомендации, чтобы такого не повторилось. Кстати, руководитель следственной группы желает с тобой побеседовать. Это обязательно.

– Как его найти.

– Вон он, сам сюда идет.

Это был мужчина лет сорока на вид, среднего роста.

– Тэрвир Аногэ, следователь, - представился он по-аиверски, но с довольно сильным тальгирийским акцентом, - я хотел бы побеседовать с Виктором Стрельцовым.

– К вашим услугам.

– Побеседовать наедине.

– Можно сесть в кабину, - я указал на дисколет, - или отойдем?

– Пожалуй, лучше сядем.

Уже в кабине следователь начал:

– Я расследую дело о гибели вашего внука Рэя Альись-Стрельцова.

– Он пока еще не погиб, - поправил я его, - хотя и максимально близок этому.

– Вот как. Но сути дела это не меняет. Я обязан опросить всех очевидцев происшедшего для того, чтобы точно восстановить картину.

– Понятно.

– Вы не будете против того, что беседа будет зафиксирована на видео?

– Валяйте.

Следователь допрашивал меня больше часу, не упуская никаких даже незначительных мелочей. Когда же он закончил и поблагодарил меня, я спросил у него:

– Зачем вам ничего не значащие мелочи?

– В нашем деле, капитан Стрельцов, незначащих мелочей не бывает. Любая мелочь - это или причина или следствие события, прямое или косвенное. Они могут быть несущественными, но не могут быть незначащими. Не будучи свидетелями сами, мы опрашиваем свидетелей, и чем больше мелочей мы не упустим, тем более полную картину происшедшего составим. А то, что существенно, а что нет, покажет потом анализ.

– Вас понял, спасибо за разъяснения.

Он протянул мне карточку с несколькими номерами:

– Если что-то еще вспомните, не сочтите за труд сообщить по этим номерам.

– Хорошо.

– Как я при необходимости смогу найти вас?

– Через советника Альись, или через "Иглу".

– Понятно. До свидания, капитан.

Рив ждал меня возле дисколета:

– Я сейчас в столицу. А ты?

– Пока буду здесь. Поговорю с ребятами. Посмотрю как Сережка.

– Хорошо, но как куда-то отправишься, потрудись связаться со мной.

– Хорошо, Рив, свяжусь.

Проводив Рива, я направился в лагерь "Белых Птиц". Встретили меня там молчаливо и как-то настороженно. А заговорил со мной только откуда-то вызванный Вим Фусьись:

– Здравствуйте, Вик. Ну как?

– Плохо.

– Он… умер?

– Практически… мы не успели вовремя. Он жив, но это… уже не он.

– Не понимаю…

Я объяснил ему. Вокруг нас собрались отрядовцы, все были мрачные и молчаливые. Закончив, я спросил:

– Где я могу найти Сережку?

– Пойдемте, я провожу.

Сережка сидел в палатке на раскатанном спальнике, обхватив голову руками. Здесь же были Ор и Ют, и еще двое почти что незнакомых мне ребят, которые впрочем, тут же вышли, освобождая нам место.

Я опустился рядом с Сережкой, обнял его за плечо.

– Вик, как он?

– Рэй считает, что безнадежно.

Сережка всхлипнул и еще ниже опустил голову:

– Я бросил его. Он остановился, а я его бросил, рванулся к берегу, как последний трус. Я один видел, что он остановился.

– Ну и что было бы, если бы ты остановился.

– Было бы не так, как сейчас. Не знаю, лучше или хуже, но не так.

– Ты был бы на его месте. Или вы были бы проглочены вместе.

– Это я сейчас понимаю, а тогда просто-напросто испугался. Понимал, что должен остаться с Релем, но не мог себя перебороть.

– Брось, Сереж, - сказал Ор, - это ты сейчас сам себя накручиваешь, ни о чем ты тогда вообще не думал. Я вот ни о чем не думал, пока на берег не выскочил.

– Не вини себя, Сереж, - это уже Вим, - Рель спас всех вас, дав время на то, чтобы добраться до берега. Иначе дванта могла запросто переглотать если не всех вас, то уж половину наверняка. Он поступил как герой… Но не всем нам дано по своей воле оказаться героями.

Сережка еще раз всхлипнул:

– Если бы он выжил, я бы еще смог простить себя.

– Серега, если ты сейчас же не прекратишь себя накачивать, то собирайся, я заберу тебя на "Иглу".

– Я бы хотел остаться здесь до конца.

– Тогда заканчивай это самоистязание.

– Я попробую закончить… Можно мне остаться одному.

Все ребята посмотрели на меня, а я кивнул. И мы вылезли из палатки. Уже снаружи Ор спросил:

– На "Игле" Рэй творит в медицине настоящие чудеса. И даже он не может ничего сделать?

– Даже он… Максимум, что он обещает сделать - это обратить его в малыша и дать шанс прожить жизнь снова, с самого начала. Но это будет уже не тот Рель, которого мы знаем.

Наступал вечер, такой короткий в этих широтах, где Солнце отвесно проваливается под горизонт, уступая свое место звездам, чужим звездам чужой планеты.

Оставив Сережку, я беседовал с Вимом, который подробно пересказал мне все, что произошло в отряде за последние сутки. Потом я спросил у него:

– Я слышал от Рива Альись, что ваша группа собирается самораспуститься. Это так?

– Мы обязаны это сделать. Мы потеряли одного из нас и по правилам не можем больше существовать одним отрядом.

– Этого требует устав?

– Нет, это наши, нигде не записанные правила, единые для всех групп без исключения. Группа, где гибнет хотя бы один человек, самораспускается, не дожидаясь того, когда ее распустят принудительно.

– Релю бы не понравилось, если бы из-за него "Белые Птицы" прекратили свое существование, он жертвовал собой, чтобы спасти других ребят.

– Но его нет… Другие группы объявят его своим вечным членом и попросят его имя для своего названия. Но "Белые Птицы Гэзда" должны прекратить свое существование.

Посреди лагеря горел небольшой костерок. Мы направились к нему, присели на места, которые нам тут же уступили. Ребята у костра молчали, а если и переговаривались, то быстро и шепотом. Вечер быстро переходил в ночь, на небо высыпало все больше и больше звезд, которые почти что и не мерцали, мерцали их отражения в таком спокойном и гладком море.

– Мы видим звезды, которые уже погасли, - сказал кто-то из ребят, невидимый в темноте, - Вселенная помнит о них, и мы их видим. А о людях, которых с нами нет, помним мы, будем помнить, и они живут в нас…

От этих слов у меня в голове словно промелькнула молния. Люди помнят Реля, много людей помнят его. Помнят то, что потеряно им, оно оставило следы, по которым, в конце концов, быть восстановлено. Это нужно немедленно обсудить с Рэем. Немедленно!!!

Я вскочил на ноги:

– Извиняйте меня, но мне срочно нужно на "Иглу", завтра я наверно снова навещу вас, а пока до свидания.

Рэй выслушал меня, не перебивая. И только когда я закончил, сказал:

– Ты предлагаешь реконструировать личность Реля, используя для этого воспоминания других людей. Едва ли это возможно.

– Не просто устные воспоминания. Мне помнится, ты говорил, что способен полностью расшифровать человеческую память, до мельчайших подробностей, и что это ты проделывал со мной.

– Проделывал, но на такое считывание нужно время, много времени…

– Если бы у тебя были такие воспоминания в достаточном объеме, ты смог бы восстановить Реля?

– Нужно подумать, подожди.

Рэй думал около часа, после чего заявил:

– Если бы у меня были такие воспоминания, то попытаться имело бы смысл, хотя для меня это было бы очень трудной работой.

– Ты сделаешь это, если я обеспечу тебя нужными воспоминаниями?

– Это нереально. Мне потребовались бы воспоминания тысяч людей. Сомневаюсь, что все они согласятся на считывание - это во-первых. Во-вторых, на считывание памяти сейчас я трачу не менее пяти дней. Одновременно я смогу это делать не более чем с четырьмя людьми. Это выльется в десятилетия.

– Но принципиально это возможно?

– По-видимому, да.

– Тогда наша задача - сделать это осуществимым. Подумай над этим получше. Может быть можно ускорить считывание, ну не абсолютно же все нужно, или, может быть, можно считывать одновременно больше людей - скажем сотню. Подумай, Рэй. Если ты сможешь вытащить Реля, я исполню любое твое желание, какое вообще в силах исполнить.

– Я отвечу утром.

– Хорошо, Рэй… Я сейчас отправлюсь в Гэзд и расскажу все это Риву.

– Только не очень уж его обнадеживай - Рель был его любимым внуком.

– Не говори о нем в прошедшем времени, я верю, что мы еще увидимся с ним.

– Мне бы твою веру… я тоже почему-то верь, хоть это и иррационально… Помни о том, что ты мне сейчас обещал.

– Я от своих слов не отказываюсь.

Рив воспринял мою новость без особого энтузиазма:

– Сомневаюсь, что все люди, которые потребуются для этого, добровольно согласятся на вычитку памяти. А заставить их никто не имеет права.

– Никто, кроме собственной совести.

Ночь я практически не спал. Слонялся по "Игле", практически бесцельно. Какое-то время пробыл в госпитале, который уже начали покидать первые пациенты. Потом посидел в медотсеке. И только потом направился в каюту. Но и там просто так уснуть не мог, а заставлять себя не хотел. Когда же у меня засветился экран, я уже было подумал, что это Рэй хочет что-то сказать, не дожидаясь утра. Но это был Ог. Он сейчас выглядел немного постарше, и намного серьезнее. Оттуда, из иллюзорной реальности, он тихонько постучал по экрану:

– Не спишь?

– Не получается просто так.

– И Рэй словно весь на иголках, меня вот отфутболил, как только я стал не нужен… Мы с ним только что придумали, как можно производить быстрое считывание…

– Быстрое - это сколько? Сутки?

– Нет, что ты, сутки - было бы неприемлемо. Полчаса - час в зависимости и, следовательно, количества этих самых воспоминаний. Но возможен и дальнейший прогресс…

– Почему же Рэй сам не сказал мне об этом?

– Не этого ответа ты ждешь от него… А он боится… Если бы это был не Рель, а любой другой человек, он бы взялся без малейшего сомнения.

– А в Реле он видит самого себя и потому боится.

– Так ты это знаешь? Тем лучше, не нужно объяснять.

– Объясняться будет сам Рэй.

– Но только утром.

До утра я все же немного вздремнул, пару часов. На мое пробуждение Рэй никак не отреагировал, а я не стал его торопить. Сделав все утренние дела, я поднялся в рубку и только оттуда сделал вызов. Рэй появился на экране без малейшей задержки. Он выглядел моим ровесником и был "одет" в полную парадную форму космофлота:

– Я берусь за то, чтобы вернуть Реля, но на это потребуется время и добрая воля людей. Если вы это обеспечите, то Рель вернется. Я этого не гарантирую, но все же верю в это.

– Спасибо, Рэй.

– А теперь о моем условии, командир.

– Любое условие.

– Если возвращение Реля пройдет успешно… Я хочу попытаться самому стать человеком не только духом, но и телом. Обещай, что не будешь мне в этом препятствовать.

– Рэй, как я могу препятствовать тебе в том, чего сам желаю. Но ведь ты же говорил, что такое вообще невозможно.

– Если получится с Релем, то может получиться и со мной. Ты обещаешь?

– Обещаю не только не мешать, но и помогать, чем только могу. Клянусь стартключом и великой Пустотой.

Рэй немного виновато улыбнулся:

– Ну что же, тогда начнем, откладывать не будем. Первым будешь ты сам, командир.

– Куда идти?

– В медотсек.

Как только я вошел в медотсек, Рэй из динамиков сказал:

– В окне доставки возьми шлем.

Шлем был в точности такой же, какие были в спецтренажере, и Рэй тут же пояснил, словно бы прочитав мои мысли:

– Точно такой же, как в тренажере, из запасного комплекта. Можно было бы и там, но можно и здесь. Думаю, что здесь будет удобнее. Пройди в операционную, занеси туда кресло, сядь в него и надень шлем.

Когда я это все проделал, то сказал:

– Я готов.

– На какое-то время ты полностью отключишься. Но не беспокойся, это безопасно и не вызовет никаких последствий.

– К чему ты мне это объясняешь, начинай.

– Я немного репетирую. Начинаю…

Вокруг меня словно бы все закружилось, и я провалился в темноту, из которой, как мне показалось, был сразу же выброшен обратно:

– Что-то не получилось?

– Нет, все в порядке. Двенадцать с половиной минут. Даже немного быстрее, чем я предполагал.

– Что будем делать дальше?

– Брать людей и считывать.

– Я отправлюсь к Риву.

– С Ривом я только что переговорил. Он пока занят, но как только освободится, прибудет сюда.

– Тогда к "Птицам", думаю, что ни один из них не откажется навестить это место, когда я скажу им, что этим можно спасти Реля, - я снял шлем и положил его в кресло, - я полетел.

– Погоди минутку. Вик, я прочитал твою память и знаю теперь все то, что знаешь ты. Знаю, как ты вчера натолкнулся на мысль о восстановлении личности Реля. Узнай, кто вчера сказал о звездах и о памяти, если это возможно.

– Хорошо.

Самый большой пассажирский дисколет на корабле был десятиместным. Именно на нем я и вылетел на Синоль. На Синоле шел дождь. Не особо сильный, но достаточных для того, чтобы разогнать всех или под навесы, или по палаткам. И моего прибытия даже не заметили. Впрочем, я и не шумел особо. Бегом добрался до командирской палатки. Я ожидал, что уж если дождь, то народу там будет предостаточно. Но там оказались только четыре человека, впрочем, именно те, которых бы я и хотел увидеть в первую очередь: Вим, Ют, Ор и Сережка.

– Здравствуйте, капитан, - опередил всех в приветствии Вим, - какие новости?

– Здравствуйте все, - я обменялся рукопожатиями со всеми, - новости есть, и относительно неплохие. Похоже, что все же есть возможность вернуть Реля. Рэй за это берется, но потребуется помощь всех нас.

– Что нужно делать?

– Всем, кто знает Реля, кто его помнит, нужно поделиться этой памятью с Рэем, и он попытается из всего этого восстановить личность Реля.

Я тут же объяснил еще кое-какие подробности. И после всех этих моих сообщений, ребята дружно оживились.

– Наших всех нужно, - сказал Вим, - Реля знали все. Когда ты хочешь начать?

– Сейчас.

– Сейчас, немедленно?

– А зачем терять время.

– Ют, дуй к своим, объясни все и отправь сюда… Вик, сколько человек ты возьмешь сразу?

– Девять.

– Ют, шесть человек. Мы тоже отправимся, а ты в это время здесь покомандуешь.

– Есть, командир, - Ют выскользнул из палатки.

– Ребята, Вим, Ор, вы ведь были вчера вечером у костра. Кто там высказался про звезды и память? Ну, перед тем, как я ушел?

Они переглянулись и одинаково пожали плечами.

– Помню, что кто-то это сказал, но вот кто - не запомнил, темновато было и народу много. Это для тебя важно?

– Именно это натолкнуло меня на ту мысль, которая возможно позволит нам спасти Реля. А тем, кто это сказал, заинтересовался Рэй.

– Если нужно, мы найдем.

– Он наверно и сам найдет, когда покопается в памяти всех "птиц". Но все же поищите. Рэй обычно просто так ничего не просит.

– Я сам этим займусь, как только вернемся… - Вим немного помялся в нерешительности, но все же сказал. - Если Рель останется жив, то останутся и "Белые Птицы Гэзда", мы можем не распускаться.

Я ничего не сказал в ответ на это, ничего и не требовалось говорить. Через пять минут вернулся Ют, с ним еще шестеро "птиц" - четверо ребят и две девчонки. Мне пришлось наскоро объяснить, что от них всех потребуется. Никто не отказался от того, чтобы его память была прочитана.

– Готовить следующих? - спросил Ют.

– Ага, - ответил Вим и, глянув на меня, добавил, - только постарайся сам все объяснить. Вик, когда мы вернемся?

– Часа через полтора - два, как получится, точно еще не могу сказать.

– Ют, готовь через полтора часа.

До дисколета все мы добрались бегом, но пока по одному забирались в кабину, успели намокнуть. Рядом со мной, в соседнем кресле, устроился Вим. Я ожидал, что уж сюда-то заберется Сережка, но тот скромно устроился сзади, рядом с Ором.

Все ребята с интересом рассматривали кабину и панель управления, потихоньку перешептывались. Уже после того, как дисколет вышел на ведущую к "Игле" суборбиту (ни о какой активной траектории я и не думал), Вим все же прокомментировал свои впечатления:

– А панель управления тут, между прочим, очень похожа на панели управления на наших новейших самолетах. Тоже светосенсорная панель вместо штурвала, управляющая клавиатура… Только, - он улыбнулся, - клавиатура раза в два побольше, и клавиши по сравнению с этими выглядят, чуть ли не рубленными, а уж экраны контроля - словно пылью заросшие.

– Просто мы строим дисколеты уже давно… Я летал на аналоге первых дисколетов, у нас в Звездном Училище был специализированный курс пилотирования старой техники. Так вот, там клавиатура больше этой раза в четыре, а вместо светосенсорки - рукоятка манипулятора, почти тот же самый штурвал. Экран один, нисколько не лучше описанного тобой плюс цветосветовая индикация. И все это было выпущено уже в те времена, когда земляне уже летали к звездам, уже даже вне пространства.

– Мы наверно тоже уже могли бы запустить корабль к звездам, но никто не видит в этом необходимости. А внепространство для наших ученых так и остается тайной, к которой никак не подступиться.

– И правильно, что не видят. Релятивистские полеты между звезд крайне опасны. На околосветовых скоростях межзвездный газ становится жестким излучением, мельчайшая пылинка действует как бомба, а уж попадись кусочек покрупнее - взрыв, ничем не уступающий термоядерному… В свое время Земля отправила к звездам тридцать экспедиций на релятивистских кораблях. Из них восемь погибли на пути к цели, девять вернулись, не достигнув цели. Восемь погибли на пути обратно. Одна погибла возле цели, и только четыре вернулись, побывав у другой звезды. И все они не открыли ничего, что заслуживало бы всеобщего внимания… Первые звездные принесли Земле одни только разочарования, большие разочарования… Не знаю, что стало бы с Землей, не стань доступным внепространственное звездоплавание.

– А у нас говорят, что не знают, что стало бы с Латой, если бы вы не прилетели, - сказал кто-то сзади и тут же ойкнул, очевидно двинутый соседом в бок, но все же закончил, - уж меня бы точно не было.

– Ребята, не надо, - это сказал Сережка, - вы не заметили даже, что здесь сейчас невесомость, а мы - в космосе.

Это заставило всех притихнуть для того, чтобы прочувствовать эту самую невесомость. Хорошо, что еще не оказалось никого, кто страдал бы космической болезнью в резкой форме, а я даже и не подумал сразу о такой опасности, но на будущее надо предусмотреть и такую вероятность.

Тем временем дисколет уже начал вход в атмосферу, завершив свою суборбитальную дугу. Плавно торможу, а впереди быстро вырастает "Игла". Передаю управление Рэю, и уже он вводит дисколет в ангар. Быстро выгружаемся.

– Сереж, можешь взять с собой четверых и показать им корабль - чтение памяти небыстрое дело, времени на экскурсию будет никак не меньше получаса. Вперед.

– С Сережкой ушли обе девчонки и двое ребят. Вим же с Ором и еще двое отправились со мной в медотсек. Уже там я спросил:

– Кто первый?

– Я, - тут же, не задумываясь, шагнул вперед Вим.

Я надел на него шлем и усадил в кресло. Рэй же сказал из динамиков:

– Сейчас, одно мгновение, начинаю.

Я заметил тот момент, как Вим полностью расслабился и замер, откинувшись в кресле, когда Рэй начал читать его память. Все это время мы молча смотрели на Вима, который даже ни разу не шелохнулся. На чтение Вима Рэй потратил меньше десяти минут, и момент окончания был отчетливо заметен. Вим словно бы включился и тут же спросил:

– Не получается что ли?

– Уже все, вставай.

С немного недоверчивым видом он поднялся из кресла, а на его место тут же скользнул Ор.

– Секундочку, - донеслось из динамиков и тут же, - начинаю.

Состояние Ора прокомментировал Вим:

– Словно бы выключился… Интересно, какой объем информации он выкачал из меня?

– Много, - ответил из динамиков Рэй, - даже очень много. Не в битах же мерить.

– А почему бы и не в них.

– Потому что мы не в двадцатом веке… Не буду излагать все уровни достаточности и избыточности, сжатости и развернутости…

– Рэй, объясни лучше то, как ты умудряешься считать всю память за какие-то минуты? Еще не так давно на это у тебя уходили часы.

– Смысловое кодирование на входе и практически ничего более.

– Ты хочешь сказать…

– Да, вы сами готовите информацию для меня, на уровне, исключающем сознание, по заданной мною схеме, которая во многом напоминает цепную реакцию. Сами выделяете существенное, сжимаете и уже передаете мне. Без этого достичь такой скорости было бы просто невозможно.

С Ором Рэй потратил наверно столько же времени, что и с Вимом, точно я не засекал. Ор же на свое "отключение" отреагировал вполне спокойно, так как на примере Вима видел, как это будет выглядеть. После Ора освободившееся кресло занял один из оставшихся ребят (кажется Вим называл его Атом), а когда Рэй прочитал его, то и последний тоже.

В это время в медотсеке появился Сережка и те, кто уходили с ним смотреть корабль.

По завершении я оставил Сережку на "Игле", а сам повез ребят на Синоль. Далее же мне пришлось почти непрерывно возить "Птиц" на "Иглу". Я не стал дожидаться, когда будет "прочитана" эта группа, и улетел за следующей, потом еще за следующей, так получалось быстрее. Я привозил больше людей, чем Рэй успевал прочитать. И к вечеру их набралось столько, что я вполне мог себе позволить отдохнуть. Я уже был у себя в каюте, когда меня вызвал Рэй. Сам я его вызвать не решился, хоть и хотел. Я понимал, что загружен он сейчас очень даже основательно.

– Командир, я считал, что ты меня сейчас сам вызовешь.

– Я собирался, но в последний момент решил не беспокоить. Понимаю, что ты сейчас перегружен.

– Нет, не перегружен, прекрасно со всем справляюсь, в смысле успеваю.

– А если успеваешь, то тогда рассказывай, каковы наши дела, все дела.

– Госпиталь работает уже на полную загрузку. Пока никто из пациентов не умер, хотя и было несколько очень тяжелых случаев. Но, похоже, что все наиболее острые случаи уже позади - все наиболее безнадежные пациенты уже побывали в госпитале, сейчас основной поток составляют уже не те, что были при смерти. В большинстве случаев хватает двенадцатичасового или суточного лечения, но уже имеется некоторое количество пациентов, которым я провожу довольно значительную регенерацию. Гила удалось окончательно убедить лечь на излечение, он сейчас в капсуле. И одновременно он взял на себя многие мелочи, на которые до этого расходовалось мое внимание - он для меня очень полезное приобретение. Одновременно я запустил ему ускоренное время и весьма серьезное обучение…

– Ну а Рель?

– Пока все по-прежнему.

– Я имею в виду то, как проходит сбор и обработка информации? Каковы успехи?

– Сбор идет… Об успехах говорить пока еще рановато. Но то, что информация накапливается и анализируется - это точно. И она уже позволяет заткнуть кой-какие дыры в личности Реля. Но всего этого пока еще очень мало. А окончательная реализация отнимет много времени. Даже на "птиц" придется потратить и весь завтрашний день. А потом Рив привезет людей из Гэзда. Для начала хотя бы родственников и близких знакомых. Тех, кто хорошо знает Реля, и может дать наиболее ценную информацию.

– А теперь, зачем ты меня вызвал конкретно?

– Не хотел бы ты сейчас пройти в спецтренажер, а из него в мой мир? За одним же и отдохнешь, уж это я тебе вполне гарантирую. У меня есть кое-какая потребность посоветоваться и проконсультироваться с тобой… если ты конечно не против.

– Сейчас буду.

Спецтренажер пустовал - нам сейчас было просто не до того, чтобы еще и заниматься обучением. Облачившись в спецкостюм и шлем, я погрузился в созданный Рэем мир.

В этот раз я "оказался" там в своей каюте, так же, как и в прошлый. Разве что сейчас мой возраст не изменился, и одет я был в полетную повседневку. В дверь каюты тут же постучали - это оказался Ог:

– Пойдем, Рэй ждет в кают-компании.

– А тебя отправил меня встречать?

– Что ты, нет, конечно, я сам пошел.

– И чем же конкретно вызван интерес Рэя ко мне в этот момент?

– Он сейчас сам тебе все скажет.

Рэй выглядел немного мрачноватым, что впрочем, не было удивительным. Не дожидаясь приглашения, я сам уселся в кресло и задал вопрос:

– Давай уж, выкладывай сразу все, что собирался.

Глянув не меня, он не стал вдаваться в предисловия:

– Это вопрос о том, кто подталкивает нас? Кто подтолкнул тебя на мысль о восстановлении личности Реля?

– Ну и кто же, ты сумел выяснить?

– Боюсь, что точно мы этого вообще не выясним. Я прочитал память уже у значительного числа ребят, чтобы говорить об этом. Давай я лучше покажу тебе фрагменты, а то на словах всего этого просто не объяснить.

– Не будет ли это непрошенным вторжением в чужую личную жизнь?

– Я покажу тебе лишь небольшие фрагменты, в них нет ничего особо личного и уж тем более скрываемого от других.

– Ну, тогда давай, попробуем.

– Начинаю.

В тот же момент перед глазами у меня все померкло, а в следующий я словно бы оказался другим человеком. Это были воспоминания Вима. В этот самый момент я понял командира "Птиц" настолько хорошо, насколько это вообще надежно, и проникся к нему еще большей симпатией. В этом парне я не только нисколько не ошибся, но может быть, даже немного недооценивал.

– Мы видим звезды, которые уже погасли, - снова услышал я те слова из той ночи. - Вселенная помнит о них, и мы их видим. А о людях, которых с нами нет, помним мы, и будем помнить.

Этот голос показался тогда Виму чем-то знакомым. Он посчитал, что это кто-то из птиц, хотя и не мог сказать точно, кто это. А, говоря еще точнее и правдивее, он даже не задумывался об этом, как не задумываешься об очевидных, повседневных вещах.

Следом за этим Рэй показал мне еще несколько отрывков из воспоминаний других ребят. И все они были одинаковы в том, что ребята говорившего не знали, но не посчитали за незнакомого и ничуть об этом не задумались.

Потом Рэй мне еще два фрагмента. В этих фрагментах ребята видели постороннего - рослого мальчишку с довольно необычным для латянина обликом (хотя вне всяких сомнений это был латянин). И ребята не посчитали его за чужого, хотя и никогда до этого не видели. Они вообще никак не отреагировали. Все это наводило меня на довольно интересные мысли. Но сначала я должен был кое-что прояснить:

– Рэй, этот посторонний. Ты не можешь установить его личность по банкам данных Латы.

– Если бы он там был, я бы не говорил, что мы этого не узнаем…

– Да, уровень профессионализма у этого постороннего был очень высок. Сделать так, чтобы на тебя не обратила внимания такая большая и беспокойная группа людей… Не знаю, кому это здесь может быть по силам… Дубль?

– Если это Дубль, то мы уж точно ничего не узнаем, если они сами этого не захотят.

– Рэй, может действительно не стоит ломать над этим голову. Эта сила, насколько я понимаю, нам не враждебна… Как говорили древние, будем делать то, что должны и пусть будет так, как суждено.

– Древние говорили немного не так… Не нравится мне все это, даже очень не нравится.

– Думаешь, мне все это нравится - чувствовать, что тобою кто-то манипулирует.

– Ну и что мы, по-твоему, должны делать?

– Я уже сказал… Мы и так взялись за довольно сложные дела. Когда завершим их, тогда и подумаем над всем этим еще раз, может быть, даже попытаемся спровоцировать Дубль на контакт.

– Так то оно конечно так, в принципе с тобой согласен… Но не является ли это наше решение тоже результатом тех же самых манипуляций.

– Так можно договориться до чего угодно, - рассмеялся я, - оставим эту тему, ладно?

– Ну, хорошо.

– Еще по какой причине ты меня сюда пригласил? Насчет первой - ты наверняка знал, что длительного разговора по ней не получится.

– Конечно знал, - улыбнулся Рэй, - пойдем.

На лифте мы спустились к выходу из корабля. И я уже ожидал, что за ним откроется уже привычный иллюзорный мир с речкой - нечто девственно-первозданное, в общем то, что Рэй нам тут обычно показывал. Но за распахнувшимися створками шлюза оказался поселок, очень похожий на обычные земные поселки. И вышли мы в этот поселок не из какой-то пещеры, а из… опоры "Иглы". Звездолет возвышался над поселком в своем обычном виде.

И этот поселок не был необитаемым. Несмотря на раннее утро, а там было именно раннее утро, некоторые его обитатели уже проснулись. Нас встретил парень, выглядевший сейчас моим ровесником. И почти без особого труда я узнал в нем Гила. Нет, не по внешнему виду, тут он был мало похож на себя прежнего, а можно так сказать по выражению глаз.

– Здравствуй, Вик, - поздоровался он со мной, проигнорировав моих спутников.

– Здравствуй, Гил, - пожал я протянутую руку, - отлично выглядишь.

– Вашими стараниями, - улыбнулся он, - я вообще-то не думал, что ты меня сразу же узнаешь.

– В таком виде ты намного сильнее напоминаешь мне Эва. Хотя и в том тоже кое-чем напоминал.

– Пойдемте, не на дороге же разговаривать.

Мы прошли в ближайший домик, который во многом напоминал дома в нашем поселке на Дивере, да и земные тоже, но явно не латянские. Я дотерпел до того, как мы вошли в дом, и сказал Рэю:

– А теперь объясняй все и желательно по порядку.

– Это виртуальный мир, созданный мной в последние дни на базе имевшихся заготовок и наработок. Прежний не обеспечивал всей необходимой полноты и объемности…

– Короче и понятнее.

– На борту "Иглы" сейчас находится много пациентов. Контейнеры обеспечивают полный контакт их мозга со мной, нисколько не хуже спецтренажерных шлемов. К тому же, последняя разработанная мною методика уплотнения позволяет в значительной степени оптимизировать этот контакт. Короче, всех их я могу принять в свой виртуальный мир. Ну, а если могу, то принимаю. Это лишняя гарантия того, что с пациентом не произойдет ничего необратимого - это во-первых. Во-вторых - в ускоренном времени, а время ускорено здесь и сейчас приблизительно в пятьдесят раз, пациенты успеют прожить, прочувствовать и узнать много нового и интересного…

– А в-третьих, ты, Рэй, получил много новых и интересных объектов для своих экспериментов.

Рэй слегка смутился:

– И это тоже, хотя я не люблю экспериментировать над людьми без их личного согласия.

– А они тебе это согласие дают?

– Практически все, когда соглашаются войти в этот виртуальный мир. Я никого не заставляю и не обязываю ни к чему, я только предлагаю, а они соглашаются.

– И ты хочешь, чтобы я одобрил это твое начинание?

– В принципе, да. Гил и Ог его одобрили, но решать тебе. Одно твое слово, и я сворачиваю этот мир.

– Не стоит ломать того, что уже построено. Мир создан, и пусть он существует. Но я обязан ознакомиться с ним лично.

– Для того мы тебя сюда и пригласили.

Рэй коротко объяснил мне объем этого созданного им мира: он пока не был особенно велик. Этот вот поселок и еще три поселка, расположенные неподалеку, а так же все пространство между ними было детализовано абсолютно. Пространство вокруг них на полсотни километров так же было детализовано практически полностью, и эта детализация постоянно, по мере контакта, улучшалась, и так же доводилась до абсолютной. Прочее же пространство на планете было детализовано с меньшей на один-два порядка точностью. И эта планета не была ни Латой, ни Землей, хотя и включала в себя черты обоих планет. По мере контакта и эта детализация тоже должна была резко улучшаться. Прочая же планетная система была промоделирована лишь в самых общих чертах.

И еще Рэй объяснил мне, что во всех виртуальных мирах, которые он создавал до этого, не было такой подробной детализации, хотя я и считал их ничем не отличимыми от реальности. Об этом я и сказал Рэю. Он объяснил это тем, что прежние миры создавались для конкретных людей, а вот этот может существовать практически сам по себе, вне зависимости от того, какие люди в нем в этот момент находятся. И даже без явного сопровождения Рэя он бы тоже мог существовать какое-то время.

Выслушав все это, я пожелал осмотреть поселок и его окрестности. В этом меня вызвались сопровождать все трое, но я от такой делегации отказался и разрешил себя сопровождать только Гилу. Впрочем, Рэй и Ог возражать не стали.

Поселок все еще был спящим. Очевидно, что здесь так рано не поднимались. Двадцать пять небольших домиков, в каждом - четыре жилые комнаты на два-четыре места, вполне уютные на мой взгляд. Но не только дома составляли поселок, здесь были так же спортивные и игровые площадки, аллеи и клумбы.

– Мы решили, что ничего лишнего здесь не должно быть. А то Рэй предлагал чуть ли не город тут устроить, абсолютно со всеми удобствами и благоустройством.

– Это было бы на него не похоже. Насколько я его знаю, он предпочитает именно такие вот поселочки.

– Да? А нам он доказывал, что наоборот.

– Значит хорошо прикидывался.

Гил улыбнулся:

– Да, он это может… как и любой другой человек.

– То, что человек, это точно…

– Ну и как тебе тут, Гил?

– Поначалу оказалось очень странно… Уж чего-чего я не ожидал, так это того, что окажусь тут таким вот мальчишкой.

– Это коронный фокус Рэя - делать всех мальчишками. И даже не в виртуальном мире - примере перед тобой.

– Да, ему и это доступно… Сначала я было возмутился, но Рэй тут же меня осадил. А потом я понял, что это не так уж и плохо - восприятие побогаче и поживее, и энергии хоть отбавляй.

– Ну, энергии у тебя и без этого хватало.

– Не скажи… Мне и самому так казалось, но сейчас уже не кажется.

– Чем здесь занимаешься, куда расходуешь эту энергию?

– Немного помогаю Рэю в госпитале. Но именно, что только помогаю и что только немного. Учусь, много чему учусь, - он улыбнулся. - Хватает и здесь работы. Ребят много и ребята разные, многих приходится и успокаивать, другим многое объяснять… Хорошо, что и у меня тут помощники имеются… Куда дальше, Вик, что еще будем смотреть?

– Поселок вроде бы уже посмотрели, другие наверно мало чем от него отличаются?

– Отличия есть, но в принципе совсем несущественные: где-то больше площадок, а где-то клумб. Совсем недолго еще эти поселки существуют, чтобы обрасти существенными различиями.

– Пройдемся по окрестностям.

В километре от поселка были речка и пруд. По пути туда я, насколько мог внимательно присматривался ко всему, что меня окружало: к разнотравью под ногами, к кустам и деревьям по сторонам, к небу, облакам и ветру. Ни в чем не было даже намека на то, что все это ненастоящее, но это и не было для меня удивительным.

Но вот пруд для данного окружения выглядел неестественно: чистый песчаный берег, прозрачнейшая вода, никакой растительности - этакий большой бассейн, а не настоящий пруд. Непросто было бы в реальности поддерживать пруд в таком состоянии, хотя наверно все же можно - такая неестественность глаз не резала.

И на этом пруду мы встретили первого из временных обитателей этого мира. Это был мальчишка лет тринадцати (латянских) на вид. Когда мы вышли к пруду, он плавал посреди его. Но нас он увидел тоже сразу, и тут же выбрался на берег.

– Тек, у тебя это вместо умывания? - улыбнулся Гил.

– Ага, - мальчишка тоже улыбался, - и снова в одиночестве. Так и не удалось никого поднять… Здравствуй, Гил. Здравствуйте, капитан.

– Давно здесь?

– Десять дней, здешних, конечно. Но еще дней десять-двенадцать - и все.

– Не нравится здесь?

– Ну что вы, здесь замечательно… Но и домой очень хочется, три месяца там не был… Ой, а вы почему здесь?

– Нет, со мной ничего не случилось, это так сказать инспекционный визит.

– А вы долго тут пробудете? В поселок придете, ну когда все поднимутся?

– Наверно приду.

– Тогда я побежал.

Когда мальчишка скрылся, Гил сказал мне:

– Теперь они от тебя не отцепятся, гарантию даю. А если ты откажешься с ними встречаться, то наверняка обидятся… Вик Стрельцов - это легендарный герой планеты Лата.

– Еще как наслышан об этом. Найти бы того, кто первым сделал из меня легенду… Не то у меня сейчас настроение, чтобы встречаться, улыбаться и рассказывать интересные рассказы.

– Вик, я понимаю тебя. Но не переживай излишне - с Релем все будет в порядке, Рэй над этим работает и верит, что успех будет.

– Я наверно не успокоюсь до тех пор, пока не увижу результата этой работы собственными глазами.

Гил закрыл глаза и на несколько секунд замер:

– Пойдем, Рэй хочет тебе кое-что показать.

Мы вернулись в поселок, в тот самый домик, откуда и выходили. Но вот только зашли с другой стороны и в другую дверь.

Передо мной открылась самая обыкновенная больничная палата - целиком белая комната: белый потолок, белые стены, белый пол. На единственной кровати, которая там была, лежал… Рель. Он выглядел спящим, причем спал беспокойно: шевелился и что-то бормотал. Я подошел к нему, взял за руку. Он стиснул мою руку с немалой силой, снова что-то зашептал, во всем этом я расслышал только слово "мама". Потом он вроде бы успокоился.

Рэй "проявился" прямо из воздуха, предвидя и предотвращая мои вопросы:

– Как видишь, лечение Реля не стоит на месте. Практически весь он сейчас здесь, в виртуальном мире. Но вот разбудить его нельзя, пока еще нельзя… Может быть только через несколько дней, настоящих, не сжатых, и не надолго.

Рэй махнул рукой в сторону стены. Стена тут же превратилась в экран. На экране я увидел медотсек "Иглы". Там сейчас как раз сменился человек в кресле - его занял мальчишка из младших "птиц". Рель пошевелился и снова что-то забормотал. А Рэй растаял в воздухе, почувствовав, что здесь больше не нужен.

Еще какое-то время я провел с Релем. Конечно, я понимал, что все это - виртуальность. Но Рэй меня не обманывал, он показывал реальное состояние личности Реля. И пребывание в этой палате действительно успокоило меня. Рель был здесь живым, и это было самым главным для меня после того, как я своими руками выдирал его бездыханное тело из утробы хищника… В общем, вышел я оттуда со значительным облегчением на душе.

Время, проведенное мною в палате, очевидно не было синхронным со временем в остальном виртуальном мире. Был уже полдень, и поселок сделался довольно оживленным. Меня естественно тут же увидели и узнали. Пришлось мне повозиться со здешней молодежью. Но это не было для меня неприятным. Я рассказывал и о прошлом, и о будущем, о Земле и о Лате, о себе и о других. Все это заняло время до самого вечера. Вечер же я потратил на беседу с Гилом о жизни вообще и о ее смысле в частности.

На ночь я тоже остался в виртуальном мире. Но вот только проснулся уже в реальности - в спецтренажере. Времени прошло не так уж и много, но вот отдохнул я действительно неплохо, словно бы и в самом деле проспал целую ночь, а не какой-то час.

Вернувшись в медотсек, я убедился, что осталось еще немало людей, не прошедших считывания. Командовал ими сейчас Сережка, в смысле распоряжался, и ему, с молчаливой готовностью, подчинялись.

– Не утомился? - спросил я у него.

– Не. С чего утомляться-то, и так почти ничего не делаю… А ты что, уже отдохнул?

– Стараниями Рэя в его новом виртуальном мире… Кстати, я там уже видел Реля.

– Реля?

– Его виртуальное воплощение. Работа над его личностью ведется, и Рэй продемонстрировал её определенные результаты.

– И как он?

– Трудно сказать… Вот что, Сереж, отправляйся-ка туда. Рэй тебе не откажет. За одним же и отдохнешь. Этот часик я тут подежурю, а уж потом надо будет ребят обратно возить, а то вон многие уже и спать хотят.

Сережку не пришлось уговаривать, он тут же исчез из медотсека. Впрочем, отсутствовал он тоже недолго, едва ли больше сорока минут, в кресле за это время как раз сменилось четверо ребят.

Выглядел Сережка отдохнувшим и, самое главное, повеселевшим. Посещение виртуального мира сняло значительную часть сковывавших его напряжения и ощущения непоправимой вины.

– Ребята, - сказал он для всех, кто был здесь, - я видел Реля. Он еще без сознания, но ему уже значительно лучше. И становится лучше каждый раз, как вы делитесь с ним своей памятью. Спасибо вам всем от нас. Когда Рель поправится, он и сам обязательно вас поблагодарит.

Напряжение и здесь было снято. Настроение у ребят тоже поднялось. Молчание, которое еще несколько минут назад сковывало всех, закончилось. Ребята запереговаривались и даже начали изредка улыбаться. Сережка же снова принял у меня дежурство.

– Освободившихся много? - спросил я. Семнадцать человек подняли руки. - Может быть, кто-то хочет дома побывать? Я могу и в Гэзд вас свозить.

– Нет, капитан, вернемся мы только всей группой, так уж заведено.

– Ну, если уж заведено, не буду больше предлагать… Девять человек - за мной, полетим на Синоль, в ваш лагерь.

На Синоле была ночь, но в лагере "Белых птиц" никто, или почти никто, не спал. Дождь там уже закончился, но все равно было сыро и прохладно. Посреди лагеря снова горел большой костер.

Новостью о том, что Релю уже лучше, ребята успели поделиться, опередив меня. И эта новость сумела поднять настроение и здесь.

– Это действительно так? - спросил у меня Вим.

– В принципе, так. Рэй считает, что так, а у меня нет оснований ему не доверять.

– Это хорошая новость, дающая надежду и облегчение… Вик, ты сейчас ребят повезешь?

– Ну, уж если они все равно не спят, то сейчас. Кстати, почему вы все решили провести бессонную ночь?

– Не спится, и всё тут. К тому же и тебя ждали.

– Загоняй всех отдыхать. Тех, кто уже побывал на "Игле" - поголовно. Ну а тех, кто еще не был, можно оставить на пару раз. На "Игле" сейчас и так народу с избытком.

– Если получится, - усмехнулся Вим, - а то я уже одну попытку делал.

– Постарайся.

– Хорошо.

Ночью я слетал в лагерь "Птиц", как и обещал, только пару раз. Причем, когда летал во второй раз, лагерь уже спал. И до утра я уже больше туда не летал. Ребят из "птиц" мы с Сережкой сумели разместить и на "Игле".

Рано утром на "Иглу" прилетел Рив. Вместе с ним прибыли Сол и Ив-маленький, причем мальчишка выглядел испуганным и даже, похоже зарёванным. Я коротко изложил им все новости, но для них это, похоже, уже не было новостями, Рив имел по радио беседу с Рэем.

– Так, значит к вечеру Рэй "птиц" закончит.

– Обещает.

– Он попросил, чтобы мы прилетели пораньше. Он полагает, что от нас сумеет почерпнуть более существенные данные о Реле, и ему будет проще.

– Пойдемте, пропустим вас без очереди…

Работа по восстановлению личности Реля велась, и велась хорошими темпами. Рэй успевал прочитать за сутки полторы-две сотни человек. Когда прошло четыре дня, он сообщил мне:

– Дело продвигается, и продвигается хорошо. Личность мальчишки уже в значительной степени восстановлена. Конечно, белых пятен еще очень много, но привести его в чувство уже вполне реально.

– И ты не пробовал?

– Я хочу подстраховаться и взять с собою тебя. Я просто не знаю, как он себя поведет.

– Может быть, позвать еще кого-нибудь? Рива, Сола, Сережку, в конце концов.

– Для первого раза хватит и нас с тобой, а уж потом видно будет… Может быть, еще какое-то время придется подождать.

Я вошел в спецтренажер и снова оказался в мире Рэя. Причем, на этот раз Рэй не стал устраивать нам прогулку от "корабля" до поселка, а я сразу же оказался в "палате", где сейчас лежал Рель.

Мальчишка, как оказалось, спал. Спал неподвижно и очень спокойно.

– Он спит, - сказал Рэй, - но уже может и проснуться. Давай, буди.

– Сам не можешь?

– Могу, но почему-то побаиваюсь.

– А как его будить?

– Да обыкновенно, как и любого другого человека.

Я подошел к мальчишке, присел на корточки, положил руку ему на плечо и слегка потряс:

– Рель, просыпайся.

Он проснулся вполне спокойно. Открыл глаза, увидел меня, улыбнулся уголками губ:

– Доброе утро, Вик.

Только после этого он посмотрел по сторонам и выдавил из себя:

– Где это я?

– В одном очень интересном месте. Ты помнишь, где засыпал?

– Ага… Ну, то есть… нет… погоди, Вик, - он заметно побледнел, потом принялся ощупывать себя, вздохнул. - Мне это приснилось, да?

– Что тебе приснилось?

– Будто мы с ребятами купались на море, на Синоле, а тут откуда-то приплыла дванта… Их вообще у Синрарнира не бывает… И она меня…

– Это не сон, - встал рядом со мной Рэй, который до этого оставался вне поля зрения мальчишки, - это действительно было.

– Рэй? Где я?

– В клинике "Иглы", на излечении.

Мальчишка еще раз ощупал себя, убеждаясь, что никаких ран нет.

– Целый вроде бы… Сколько прошло времени?

– Не так уж и много, меньше недели.

– Но я… Вы не обманываете?.. Рэй, ты ведь…

– Это ты ведь, - улыбнулся Рэй, - ты сейчас в искусственной реальности, где мы можем пожать друг другу руки и не через экран.

– Со мной… серьезно…

– Даже очень. Дванта тебя серьезно пожевала. И ты довольно долго пробыл у нее в желудке, пока тебя Вик оттуда вытаскивал. Не сразу и на "Игле" оказался. В общем, мало что от тебя осталось, парень.

– Но ведь я… я ведь живой?

– Живой, живой, а в свое время будешь и здоровым. Но вот память вряд ли всю восстановишь. Кстати, пошарь по своей памяти. Много дырок?

Мальчишка зажмурился и замолчал на пару минут, и только потом выдавил из себя:

– Ага, много. И чувствую себя каким-то не таким… Это навсегда?

– С этим мы сейчас и боремся… Даже если что-то и останется, то не настолько уж это и велика беда для того, кто умирал по-настоящему.

– Я? Я умер?

– Да, тогда ты умер, но по воле любящих тебя людей ты снова жив.

Тут Рэй выдал ему практически всё и во всех подробностях. Он посчитал, что уж лучше один раз ударить сильно, чем цедить информацию скупыми порциями. Может быть, он был и прав, но для мальчишки этот удар оказался очень даже настоящим и болезненным. Рассказав все, Рэй очевидно посчитал, что уж больше его присутствия здесь не требуется, и растворился в воздухе, словно бесплотный призрак, оставив меня с мальчишкой один на один. Несколько минут Рель молчал, очевидно, переваривая услышанное от Рэя, и только потом спросил (Рэя он вопросами не перебивал):

– Это правда, ну то, что он сказал?

Я кивнул:

– Неправды он тебе не говорил.

– Но ведь я же жив. Я - это я.

– Конечно жив, и конечно ты.

– Как-то все странно, словно во сне… Но ведь я - это всё равно я.

– Никто с этим и не спорит.

– Но Рэй сказал, что собрал меня из чужих воспоминаний.

– Ну и что тут страшного.

– Не знаю… Да, страшно.

Он сел на кровати и обхватил голову руками.

– Успокойся.

– Я и так спокоен, даже чересчур спокоен.

– Не очень-то заметно.

– Я хочу отсюда выйти.

– Пока еще рано, тебя еще не вылечили до конца. И тело твое еще не восстановлено.

– Не из реальности, а хотя бы из палаты.

Рэй, хоть и исчез, но, очевидно, всё внимательно слушал (да и смотрел наверно тоже). И после этих слов Реля за изголовьем кровати возник табурет, на котором была аккуратно уложена одежда. Этим Рэй показал, что выход из палаты разрешает и даже одобряет.

– Без проблем, одевайся и пойдем.

Мальчишка оделся очень быстро, меньше чем за минуту. И мы вышли наружу. Снаружи снова было раннее утро. Очевидно, и тут не обошлось без Рэева вмешательства - временем в этом мире он мог управлять по своему усмотрению. Но и тут он был прав - лучше мальчишке оказаться в спящем поселке, чем в центре толпы.

– Что это за поселок? Кто тут живет?

– Живут здесь ребята, которых Рэй лечит в клинике, поселок специально для них и создан.

– А почему тогда никого не видно?

– Потому что сейчас утро, раннее утро. Все еще наверно дрыхнут без задних ног.

– Я тоже буду здесь жить?

– Этот вопрос следовало бы задать Рэю. Но думаю, что да. И причем довольно долго, если так. Здесь время ускорено в пятьдесят раз.

– Почему так быстро?

– Для того чтобы живущие тут ребята успели что-нибудь узнать и чему-нибудь научиться.

– Чему научиться?

– Чему захотят научиться, - улыбнулся я.

– И я тоже смогу научиться чему захочу?

– В твоем случае вообще всему, чему Рэй сумел бы тебя научить.

– Тогда я совсем не против того, чтобы провести тут несколько лет. Я хочу стать звездолетчиком, научиться всему тому, что должен знать звездолетчик… Тебе не отвертеться, ты сам сказал, что я смогу учиться всему, чему захочу.

– Я и не собираюсь выкручиваться, Рель. Я не возражаю, если ты действительно этого желаешь.

Рель улыбнулся:

– Хоть какие-то плюсы можно извлечь из этого положения. - Он взял меня за руку, и совершенно неожиданно для меня спросил. - Вик, расскажи, что же там получилось на Синоле, ну когда я… ну меня…

– Ты не помнишь что ли?

– В том то и дело, что очень хорошо помню, - он даже вздрогнул, - но скажи, как ты это видел, как другие видели, а потом я правду скажу.

Пришлось мне рассказывать. Сначала подробно то, что я видел. Потом вкратце то, что я прочувствовал за это время. И совсем уж коротко - как вели себя другие.

– Так я и подумал, - вздохнул мальчишка, - что все посчитают, что я это сделал специально, что спасал других.

– А разве это не так?

– Не знаю, Вик. Я перепугался, как сам не знаю кто, и чесанул к берегу изо всех сил… У меня ногу свело, ненамного, и я отстал… Тогда и понял, что я специально. Потом пытался увернуться, чтобы уцелеть, а не змею задержать… Я испугался тогда, что все ребята подумают, что я погиб спасая их… А они так и подумали.

– Ну и что, разве это так уж и плохо?

– Но ведь это же не так, это неправда.

– А ты уверен в том, что не делал этого специально. Не обязательно даже, что сознательно?

– Не знаю, Вик, в самом деле не знаю…

– А вообще-то наверно ты все же делал это специально. Я так думаю.

– Почему?

– Мы не всегда успеваем понять то, что делаем. Рефлексы срабатывают раньше рассудка… Невозможно сделать того, что вообще не желаешь явно или неявно… Ты ведь думал о ребятах, разве не так?

– Думал.

– Вот и ответ… Рель, даже если все получилось случайно, не нужно об этом говорить… Вообще не нужно говорить. Те, кто знают, и так все поймут. А те, кто не знают, пусть считают то, что лучше. Не надо стыдиться того, что сделал. Ребята спаслись? Спаслись. Ты им в этом помог? Помог. Разве ты искал в этом какой-нибудь выгоды для себя? Какая вообще может быть выгода, если впереди гибель.

– А каково ребятам. Знать, что уцелели из-за того, что кто-то погиб.

– Ну, ведь ты же все-таки не погиб, если мы с тобой сейчас разговариваем. А ребята, да, им было тяжело… И никто из них не отказался поделиться с тобой своей памятью.

– Вик, можно мне их увидеть?

– Не будет ли это преждевременным.

– Я же не прошу, чтобы они увидели меня, я хочу увидеть их.

– Думаю, что в этом тебе не откажет. Вернемся в дом?

– Позднее, Вик. Давай лучше прогуляемся. Есть здесь куда прогуляться?

– Я здесь всего один раз бывал, и то почти все с ребятами проговорил, разве что до пруда прошелся.

– Что за пруд?

– Неплохой пруд. Хочешь искупаться? Пойдем.

На этот раз на пруду не было ни человека. Одно только гладкое зеркало воды. При виде воды Рель задрожал:

– Что-то мне не по себе.

– Пойдем обратно.

– Нет, Вик, я должен сейчас искупаться, иначе рискую навсегда бояться воды.

– Тогда, как знаешь.

– Я искупаюсь.

– И я тогда тоже искупаюсь.

Рель быстро разделся и буквально кинулся в воду, превозмогая свой страх. Когда же я последовал за ним, он был уже на середине пруда. Реля не требовалось подстраховывать, но вот поддержать следовало. Какое-то время мы проплавали, до тех пор, пока не услышали:

– Вот вы где.

Это был Гил. Он стоял на берегу и махал нам рукою.

– Присоединяйся, - крикнул ему я.

– Лучше уж вы ко мне.

– Ты накупался? - спросил я у Реля.

– Ага. Выбираемся.

На берегу я попытался их познакомить:

– Это Гилверит Вайнись.

– Мы знакомы… Но я вас наверно не узнал бы.

– Неудивительно… Как себя чувствуешь, Рель?

– Странновато.

– Хорошо, что только странновато, а не совсем странно. Рэй попросил мен побыть твоим врачом. Так что по всем вопросам обращайся ко мне.

– Вопрос первый: можно мне увидеть ребят из "Белых Птиц"?

– Конечно можно. Если просто увидеть, то можно немедленно, если же пообщаться, то нужно заранее устраивать.

– Просто увидеть, пока просто увидеть.

– Пожалуйста.

Гил провел перед собою рукой. И прямо в воздухе возник экран. На экране же был лагерь "Белых Птиц".

– Это запись?

– Естественно. Течение времени у нас не совпадает. Да и не снимает их сейчас никто.

– Понятно… Ну а как тогда насчет пообщаться?

– С кем бы ты хотел пообщаться?

– С Сережкой, с Ором и с командиром.

– Вик, ты можешь попросить названных людей прибыть на "Иглу" и через спецтренажер сюда?

– Разумеется, могу.

– Вот, Рель, когда Вик их позовет, тогда вы и побеседуете.

– Сегодня и позову.

Это обещание я выполнил. На Синоль я прилетел в самый разгар дня, но ребята не отказались отправиться со мной - увидеться с Релеем они очень даже хотели. Переход в виртуальный мир тоже не отнял много времени. Но для Реля все же успело пройти несколько дней, и он успел основательно освоиться в новом для себя мире. Ребятам он оказался просто неописуемо рад. Но и ребята ему в этом немного уступали. Сережка вообще даже обнял его и закружил в воздухе:

– Рель, молодчина.

– Отпусти, силач. Не молодчина я.

– Не отпущу. Я ведь уже думал, что вообще никогда больше тебя не увижу.

Тем не менее, Реля Сережка отпустил. Ребята поприветствовали Реля хоть и более сдержанно, но не менее эмоционально, они действительно были очень рады. А насколько был рад сам он, трудно описать.

– Отлично выглядишь, Рель. А мы ведь и в самом деле посчитали, что ты погиб. Даже дали уведомление о роспуске "Белых птиц Гэзда".

– А я вот взял и не умер. - Рель улыбался во всё лицо. - Хотя вообще-то говорят, что умер, а потом ожил, но какая разница. Уведомление-то надеюсь, уже сняли?

– Пока ещё нет, но вот сегодня и сниму, после того, как погляжу на тебя и убедюсь, что ты более-менее в порядке.

– Кстати, - спросил Ор, - когда тебя отсюда выпустят?

– Об этом следовало бы у Рэя спросить… Вик, может быть ты спросишь?

– Без проблем. Рэй, ты не сильно занят?

– Для тебя - не сильно, - Рэй материализовался из воздуха рядом со мной.

Серёжка такому его появлению не очень-то удивился, но вот ребята вздрогнули. Этот мир был очень уж похож на настоящий, ну а в настоящем мире люди из воздуха не появляются.

– Слышал вопрос?

– Может быть, сначала с ребятами познакомите.

– Вы и так уже знакомы.

– Знакомы, но не лично.

– Ну что с тобой поделать… Ребята, это Рэй, наш очень хороший друг, парень с Земли и, кроме того, кибермозг "Иглы". Рэй, ребят-то тебе, надеюсь, представлять не надо?

– Не надо, - он пожал им руки. - А на ваш вопрос отвечу так: Судя по тому, как восстанавливается личность Реля, восстановление личности уже не является ограничивающим фактором, который определяет время операции.

– А что тогда является? - прервал его Рель.

– То, что ты сейчас почти что полностью развоплощен. Дванта настолько серьёзно пожевала тебя, что восстанавливать то, что осталось, не проще, чем делать заново. Твоё тело будет сделано заново и будет действительно новеньким. Но для такого восстановления нужно время. Для землянина оно составило бы двадцать четыре дня, для латянина - тридцать. Ты же, Рель, половинка, но всё же ближе к землянам, и на восстановление твоего тела уйдёт двадцать пять дней. Так что успеешь к "Птицам" на закрытие сезона.

– Двадцать пять… А здесь тогда пройдут все тысяча двести пятьдесят. Три года…

– Учти и то, что три дня из этих двадцати пяти уже прошли… Будут ещё вопросы?

Больше вопросов у Реля не нашлось. И Рэй, коротко усмехнувшись, исчез в обратном порядке своему появлению - растворился в воздухе. Рель же улыбнулся:

– Да, застрял маленько.

– Это ерунда, - сказал ему Вим, - уж очень нехороша была альтернатива.

– Да уж… Пойдёмте, прогуляемся что ли, что тут стоять, на дороге.

– Кстати, Рель, почему никого больше не видно? - поинтересовался я.

– Я попросил у Рэя избавить нас на этот раз от посторонних. И он отслоил от своего мира такой вот вариантик. А ты что, уже соскучился по всем этим надоедам?

– Нисколько… Ну ладно, вы и без меня тут обойдётесь. Не буду вам мешать.

– Ну что ты, Вик, кому ты мешаешь?

– Это так, к слову, я хочу другими делами заняться. Не обижайтесь.

Сказав всё это, я поднялся обратно на "Иглу", там меня естественно дожидался Рэй:

– Ну и каковы впечатления и выводы?

– От Реля?

– А от кого же ещё?

– По-моему, с ним и так уже всё в порядке.

– Ну, до всего ещё очень и очень далеко.

– Я не о том. Даже такой, как есть, он уже Рель, настоящий Рель. Пусть перенёсший страшную болезнь и многое забывший, но он именно тот самый Рель и никто другой.

Рэй выдержал паузу и сказал:

– Хорошо, что ты так считаешь… Я стал уверен немного раньше… В госпитале, в третьем резервном контейнере, я ещё вчера начал выращивать ещё одно человеческое тело… для себя…

– Ну и отлично, почему говоришь об этом шёпотом?

– Потому что боюсь, что не всё может получиться.

– Да брось ты, всё у тебя получится. Вон ты и тайну бессмертия открыл, и мёртвых научился воскрешать.

– Осталось только научиться творить людей, - усмехнулся он довольно кривовато.

– Ну, ты ведь не из ничего творишь. Воспользовался генотипом Реля?

– Лишь чуть-чуть изменив, да и то в основном только в области коррекции внешних признаков… Рель так похож на меня… Ну, на того меня, каким я когда-то себя считал. Я просто не верю в такое совпадение, таких совпадений просто не бывает.

– Но однако есть. И разве плохо, что есть Рель, и что ты сможешь стать человеком в полном смысле.

– Хотелось бы верить, командир, но почему-то не верится. Всё настолько странно… Рель, ведь он действительно твой сын. Да-да, фактически сын, а не внук или племянник. Половина его генов - твои. Четверть - Рива, ещё четверть - Нисли… Я должен был заметить всё это гораздо раньше.

– Когда Рель в первый раз появился возле "Иглы", ты сказал, что это невозможно. Потом, когда объяснял мне, сказал неправду?

– Не всю правду. Сначала, с самого начала, я принял его за самого себя, но только на несколько секунд, а потом понял, что это другой человек, но не чужой нам… Но вот убедиться в этом на генетическом уровне тогда даже не подумал.

– Ну да не терзайся, все мы делаем ошибки. А это даже и не ошибка, а так… А вот Рель меня сегодня серьёзно успокоил. Я уже так сильно не волнуюсь за него.

– Немного поволноваться придётся при переносе личности в мозг. Но уже и в самом деле не так сильно. Первым-то тут будет Ог.

– Долго ему ещё осталось?

– Уже недолго. Он уже девятнадцать дней на операции, еще десять и будет готов.

– Не так уж и быстро.

– Сам бы он был рад и ещё помедленнее.

– Занялся чем-то серьёзно?

– Не без этого. Шпарит вместо меня полный проект дока. Кстати, нашёл немало интересных нетривиальных решений. Если хочешь, можешь к нему присоединиться.

– Насчёт присоединиться - не знаю, но вот ознакомиться не помешало бы. Где он сейчас?

– Возле терминала в инженерной рубке.

Жизнь снова понеслась вскачь. То есть стала для меня более простой, понятной и предсказуемой. Намеченные и начатые мной дела продвигались, причём продвигались неплохо. Госпиталь на корабле работал непрерывно и на полную катушку. А неподалёку от корабля спешно строились несколько новых корпусов, в которых должна будет разместиться оборудованная по земной технологии больница, уже не на одну, а на сорок тысяч мест. Даже за то, что мы успели сделать, латяне были благодарны нам, даже наверно чересчур благодарны. И эта благодарность настигала меня везде, где бы я ни появился, значительно осложняя мою свободу до тех пор, пока об этом не узнал Яс и не обратился к латянам с просьбой не наседать на меня (впрочем, и эта просьба не всегда помогала).

Проект звёздного дока тоже составлялся очень быстро (если конечно судить по несжатому времени). В общих чертах он был практически готов. Нужно было только кое-что уточнить и привязаться к месту строительства. То есть побывать на Яоте и всё там тщательно разведать. Я мог бы провести разведку и один. Но Ог настоял на том, чтобы я дождался его. Ну то есть того момента, когда он сможет жить в реальном мире.

У Реля наступило значительное улучшение, и через неделю (по несжатому времени) после его пробуждения Рэй решил, что память уже восстановилась достаточно, чтобы прекратить попытки её дальнейшего восстановления. Рель был с ним абсолютно согласен. Он сказал, что лучше уж приобретать новые воспоминания, чем пытаться вернуть старые. Живя в искусственной реальности, Рель приобретал земное образование. Он сам это захотел, а мы с Рэем естественно не были против, ещё один как следует образованный человек нам не помешает, а поможет. Тем более что способности у мальчишки оказались далеко не заурядными.

Наши же старые друзья тоже не сидели сложа руки, а занимались тем, в чём могли принести для нас наибольшую пользу - обрабатывали мнение других людей, чтобы сделать его таким, как надо нам. Но через несколько дней Рив заявил мне, что готов занять место Ога, как только оно станет свободным, что он уже окончательно устал от своих лет.

Как бы то ни было, а время Ога уже подступало. Вот и наступил его день, день его возвращения к жизни. Встретить его хотели многие, но он сам настоял на том, чтобы не было никакой встречи, ну, по крайней мере, до тех пор, пока он как следует в себя не придёт и не почувствует, что готов показаться на людях.

Встречал его один я, да и то только для подстраховки. Хоть Рэй и обещал, что уж на этот-то раз всё будет в полнейшем порядке, но подстраховать попросил сам (будто бы я и без этой просьбы туда не пришёл).

Накануне мы с Огом попрощались в виртуальном мире, чтобы встретиться уже в реальном. Сутки Рэй отводил на запись личности в мозг. Сутки - многократная перестраховка, но для первого опыта без перестраховки не обойтись. Случай со мной Рэй уже не считал первым, потому что методику изменил практически полностью.

Едва я вошёл в операционную, как Рэй открыл контейнер. Лежавший в нём Ог пришёл в себя не сразу. Сначала он выглядел спящим, и только спустя несколько секунд пошевелился и распахнул глаза. Но после этого сразу же сел и, глядя на меня, улыбнулся:

– Привет, командир.

– Привет, бессмертный. Вылезай из этой бочки.

Он проделал это без промедления. А из ожившего динамика Рэй попросил сделать несколько упражнений, посмотрел, как Ог выполнил их и подытожил:

– Координация движений для такого случая совсем даже неплоха. В подстраховке и присмотре пациент больше не нуждается.

– Нам легче, - улыбнулся я. - Ог, где на "Игле" душ, ты, надеюсь, не забыл. Иди, приводи себя в порядок, я буду ждать в рубке.

В последние дни в рубке я не появлялся, но там естественно ничего не изменилось. Но прежде чем идти в рубку, я посетил официальную каюту и из капитанского сейфа взял новенький браслет, точно такой же, какой был у меня на левом запястье. Это должно стать сюрпризом для Ога. Разумеется, он не раз заводил со мной разговоры относительно того, чтобы войти в экипаж "Иглы". И я его, можно сказать, обнадёжил. Но он вряд ли ожидает, что это произойдёт так быстро и полно.

В рубке я активировал стартключом главный пульт. Вставил браслет в гнездо на специальной консоли. Вообще-то эта консоль предназначена для "занесения" капитаном в браслеты команды допусков и официальных сведений, но она могла послужить и для первоначальной активации браслета.

– Рэй, я намерен выдать Огу браслет и зачислить в экипаж.

– Я уже понял.

– Активируй браслет и заполни. Открой те допуски, какие потребуются на первое время.

– Готово, командир. Только ты уверен, что он согласится принять браслет?

– А разве ты не уверен?

– Я-то уверен, но я знаю Ога намного лучше.

– Но и моего знания достаточно.

– Ладно, не спорю. Может быть, прямо сейчас и форму выдать?

– Нет, не надо. Мы обещали сделать его мальчишкой. Вот пусть и побудет мальчишкой, хоть какое-то время. Обмундируй его соответственно.

– Будет сделано, - хохотнул Рэй.

– Но не переусердствуй.

– Никогда. Нормально будет.

Ог появился в рубке минут через десять. Облачён он был в шорты, футболку и сандалии на босую ногу. И он улыбался:

– Собирался одеться серьёзнее, но Рэй упёрся, сказал, что мне сегодня положена только такая форма.

– А чем она тебе не нравится?

– Всем нравится. Но в этот момент я собирался одеться серьёзнее и просить тебя о зачислении в экипаж.

– Считаем, что одет ты максимально серьёзно. Продолжай.

– Виктор… Капитан Стрельцов, я прошу принять меня в экипаж "Иглы" и земной космофлот.

– Ну что же, твою заявку я получил. Подойди.

Я поднялся с кресла, посмотрел подошедшему ко мне Огу в глаза, взял его за руку и защёлкнул на ней браслет:

– Я, младший капитан космофлота Земли Виктор Стрельцов, как исполняющий обязанности капитана крейсера "Игла", по праву, данному мне Звёздным Уставом, принимаю на службу в космофлот и в экипаж "Иглы" Огерита Веньись, на которого с сего момента распространяются все права и обязанности члена экипажа, - произнёс я официальную формулировку зачисления, а добавил уже от себя, - поздравляю.

Ог выглядел ошеломлённым, такого он от меня не ожидал. И потому не мог ничего ответить.

– Удивлён?

– Ага, - наконец-то выдавил он из себя, - думал, что тебя придётся долго и упорно убеждать, причём не один раз.

– Ог, я тебя настолько давно знаю… Ну да ладно, уж если ты сейчас в моём подчинении, то даю тебе отпуск на три дня для того, чтобы уладить личные дела. А потом отправимся на Яот.

– А к чему откладывать, - улыбнулся Ог. - Ты готов, я готов. Можем хоть сейчас отправляться.

– Мочь-то, конечно, можем, но думаю, что другие нас в этом случае не поймут. - Я тоже улыбнулся. - Ждали его, понимаешь ли, ждали, а он как освободился, так сразу и сбежал на небеса.

– Точно-точно, - в рубке появился Рив, который тоже улыбался. - Конечно на нас - стариков можешь и внимания не обращать, но вот детей, внуков-правнуков точно обидишь. Они уже сегодня у тебя дома почти все собрались. Я оттуда… Да, хорош мальчишка получился.

Они обнялись, а потом Рив спросил:

– Проводите меня до "бочки"?

– Разумеется.

– Всё, сегодня я сдал все дела в Совете, ушёл со всех постов и должностей. Попрощался с прожитой жизнью и уже готов.

– Пойдём.

Вдвоём с Огом мы помогли Риву разместиться в контейнере. А когда тот закрылся, и мы покинули медотсек, Ог сказал:

– А он боится, причём сильно.

– Я это тоже понял. Но разве ты не боялся?

– Почти что нет… Просто я был намного сильнее продвинут к финалу… Но всё равно боялся… Рискнуть тем, что ещё имеешь, ради практически невероятного и сказочного.

Ог ненадолго задумался, а потом хохотнул:

– Представляю, какую им там всем Рив жизнь устроит. Там, в Рэевом мире.

– Всем, не всем, но вот Релю-то точно задаст, причём как следует.

– Всем задаст. Что-что, а командовать генерал Риверит Альись умеет и любит.

– Посмотрим. Кстати, Ог, ты уже готов показаться на людях?

– Страшновато немного… Да готов, готов, - Ог уже улыбался вовсю.

– Бери дисколёт и валяй куда хочешь.

– Точнее, куда не очень-то хочу… Но не хочется моих обижать, придётся их навестить. Кстати, визит ко мне домой ты мне задолжал. В прошлый раз появился только затем, чтобы умыкнуть меня. Так что приглашаю тебя сегодня побывать у меня.

– Там ведь тебя собираются встречать, а не меня.

– Вот и хорошо, хоть часть внимания отвлечёшь на себя. Вик, если ты откажешься, то я обижусь, как есть обижусь.

– Не откажусь, но летим немедленно.

– Вперёд.

У дисколёта Ог замялся, но я не дал ему времени на то, чтобы мяться, а затолкнул на пилотское место:

– Сегодня я пассажир, а повезёшь меня ты.

Я знал, что Ог обучен полёту на дисколёте, знал и то, что ему нравится летать. Поэтому и усадил его в дисколёт. Полёт сам по себе отличное лекарство.

– А ты не боишься?

– А чего я должен бояться?

– Того, что я не справлюсь с пилотированием.

– Нисколько. Те, за кого бы я боялся, не имеют допусков. К тому же я рядом.

– Тогда вперёд.

Ог не рисковал и не лихачил, он позволил Рэю вывести дисколёт из корабля силовым полем, аккуратно взял на себя управление и повёл машину вверх. Но уже на границе космоса почти что умоляюще посмотрел на меня:

– Командир, разреши один виток.

– В данный момент я просто пассажир. Маршрут и траектория полностью на твоё усмотрение, пилот. Разрешаю всё, что не запрещено.

– Всё-всё? - засмеялся Ог.

– Кроме откровенных глупостей и опасных манёвров.

– Тогда вперёд.

Перегрузка вдавила нас в кресла. Вынырнув из атмосферы, дисколёт лёг на круглую, словно по циркулю, орбиту. Ог этим снова показал свои способности расчётчика.

– Над полюсом сменю плоскость, завершим виток как раз над Дебигом.

– Чётко пилотируешь.

– Как компьютер, - улыбнулся Ог, - Рэй говорил мне, что кое в чём я похож на него.

– Все мы немножко машины.

– Кстати, Вик, на какую должность в экипаже ты назначишь меня?

– А на какую бы ты сам хотел?

– Мало ли что я хочу.

– Обсуждал с Рэем свою профпригодность?

– Разумеется.

– Ну и каковы результаты?

– Спросил бы у него сам.

– А я их и так знаю. Мне интересно знать, что ты об них думаешь?

– Мог бы быть звёздпилотом, но ИК у меня не так высок, как у тех, кто ещё будет претендовать на это. Обычных же пилотов в этом рейсе не потребуется. Научной группы тоже не будет. Так что из тех специальностей, что будут, я могу быть: навигатором, инженером, пустотчиком, энергетиком, связистом. Но более симпатичны мне должности пустотчика или энергетика. Ну и что решишь?

– Пока назначаю тебя просто пилотом, будешь возить меня, а потом будет видно яснее.

– Есть, капитан.

После этого мы пару минут помолчали, глядя то на проплывающую под нами Лату, то на горящие над нами звёзды. Над полюсом Ог, как и собирался, сменил плоскость орбиты, и теперь она должна была вывести нас к Дебигу, но более чем через три четверти витка. И Ог прервал молчание:

– Никогда не устаю смотреть на звёзды. С самого-самого детства. Знаю каждую звезду, какую можно увидеть, помню их всех, но всё равно смотрю.

– Я тоже в детстве любил смотреть на звёзды… Но не всегда это вообще было возможно - то одно солнце светит, то другое, то луна во всей красе… На Дивере красивое звёздное небо, он расположен ближе к галактическому рукаву, чем Лата или Земля, звёзд на небе больше, звёзды ярче, но они чужие. Дивер был молодым поселением, и даже названия для созвездий не были придуманы…

– А у нас что ни созвездие, то легенда, и не одна легенда, сколько народов, столько и легенд… Хочешь, расскажу несколько?

– Давай.

Ог рассказывал хорошо, был у него к этому талант. Потом мы с ним обсуждали входившие в эти созвездия звёзды. И увлеклись настолько, что чуть было не проворонили Дебиг. Но всё же заметили вовремя.

Ог тормозил дисколёт почти что на самой грани плазмы. Потом очень лихо провёл его над городом и быстро, практически без зависания, опустил возле своего дома, точно в то место, куда сажал я месяц назад.

Наше прибытие, конечно же, не осталось незамеченным. Ога тут ждали. Но не вполне ожидали, что он окажется таким, каким оказался. Так что встреча получилась довольно сумбурной. Но вот Ог блистал на ней тем, что вёл себя совершенно не так, как от него ожидали. От него ожидали, что он будет поучать, а ему самому требовались поучения. От него ожидались воспоминания, а он охотнее говорил о будущем. Но вот младшая часть семейства (внуки-правнуки) была от него без ума. И повращавшись пару часов среди взрослых, Ог сбежал с младшими на море. Я совсем уж было собрался последовать за ним, но меня перехватил Ол.

– Побеседуем.

Мы уединились в кабинете Ога (который он сегодня так и не соизволил посетить).

– Совсем не ожидал, что Ог начнёт такое вытворять. В виртуальном мире он был намного серьёзнее.

– Так то виртуальность, а то на самом деле. Не суди его строго. Когда я сам вернулся к такому вот состоянию, тоже веселился, хотя и не было столь подходящей для этого обстановки… А вернулся я не на столько много лет… Возраст не годами определяется.

– А усталостью.

– Можно и так сказать… Побесится, подустанет и станет серьёзнее.

– Рив уже на "Игле"?

– На "Игле", в операционной, в контейнере, под заботой Рэя.

– Очередь на омальчишивание большая накопилась?

– Хочешь записаться?

– Хочу. Как посмотрел сегодня на Ога… А ведь по годам-то я его младше.

– Нет очереди, совсем нет. Ога мы чуть ли не силой укладывали. Потом Рив решился. Другие только поговаривали, зондировали почву, но так и не решились. И ты наверняка тоже только почву зондируешь?

– Нет, я полностью серьёзен. И если очереди нет, я хотел бы оказаться следующим.

– Яс на меня тогда наверно крупно обидится за то, что я буду один за одним выдёргивать из Совета советников.

Ол усмехнулся:

– Не далее чем накануне, Яс просил меня возглавить Совет. Потому что, мол, устал, собирается отставиться и естественно пойти по стопам Ога и Рива.

– Ну а ты?

– Отказался естественно. Сказал, что не хочу взваливать на себя такую ношу, что Яс справляется с ней как никто другой. А про себя думал, что уж лучше я сам пойду вслед за Ривом, а уж Председатель на правах самого главного пусть идёт последним.

– Уже и заговоры друг против друга плетёте, - не удержался я от улыбки, - не обижайся. Вы бы там, на вашем Совете решили что ли, что омоложение не должно влиять на статус советника, что, мол, возраст надо измерять прожитыми годами, а не биовозрастом, тогда сразу меньше проблем станет… А не получится, сдавай дела. Через двенадцать дней освободится ещё один контейнер, если будешь готов и не передумаешь, то разместишься в нём.

На три дня Ога не хватило, только на два. Утром третьего он явился на "Иглу", подключился ко мне на утренней разминке и только после неё доложил:

– Со всеми личными делами разобрался, прибыл в ваше распоряжение, жду дальнейших заданий.

– Отставить официальность.

– Есть отставить.

– Надоело?

– Да как сказать. Допекли они меня там, пришлось сбежать. Просто так отдыхать тоже не хочется. Так что найди мне какое-нибудь дело.

– Готовься к разведке Яота. Используй второй катер. Представь, что будто бы мы вообще в неизвестной системе и нам нужно провести комплексную разведку этой малой луны. Составь план, программу, варианты исполнения, карту ожидаемых результатов, схему возможных опасностей. Подготовь необходимое оборудование, недостающее найди или изготовь на "Игле" и доставь на катер. По завершении подготовки доложи мне.

– Благодарю.

– За что?

– За доверие, естественно, - Ог улыбался, - ну, я начинаю.

– Погоди, позавтракаем сначала, здесь ведь не Рэев мир, где можно вообще ничего не есть. Или уже успел позавтракать?

– Нет ещё.

– Тогда идём.

– Но насчёт Рэева мира ты не прав, там Рэй не позволял нам отвыкнуть от еды, голод там самый что ни на есть настоящий испытывается.

В этот день я занимался консультациями строителей медцентра. Хоть они и получили достаточно профессиональных знаний, но потребность посоветоваться от этого не перестали испытывать.

После обеда же я отправился на Синоль, выбрав как раз тот момент, когда у "птиц" обеденный перерыв, их распорядок я теперь знал очень чётко.

К моим визитам ребята привыкли, но всё равно каждый раз радовались. И как всегда первым делом интересовались, как дела у Реля.

– Через двенадцать дней я вам его привезу, обещаю. Учится он сейчас. Дела вроде бы неплохо идут, но наверно не узнаете вы его, станет взрослым и солидным. Шучу, конечно, мальчишкой был, мальчишкой и останется.

Серёжку искать не пришлось, он нашёлся сам:

– Просто так прилетел?

– Неа, не просто. Сможешь отлучиться отсюда на день-два.

– Это смотря куда и для чего.

– Завтра с утра или даже ночью мы с Огом отправимся обнюхивать Яот. Для подстраховки нужен третий.

– Ог? Его Рэй уже выпустил?

– А Рив уже на его месте. Так что людей с допусками: ты да Яс, но Яса просить неудобно.

Слышавшие наш разговор ребята тут же радостно загалдели. В смысле: чего же ты, Серёг, не соглашаешься, такое предложение, а ты мнёшься, уж мы бы ни секунды не раздумывали. (Тут надо заметить, что на свою вторую луну латяне в этот период развития не высаживались вовсе. Автоматы туда, конечно, летали, но вот люди - нет. На Зуле вон даже постоянная база была, на Онни корабль летал, а вот Яот такой чети не удостоился.) Серёжка немного помялся, потом спросил у подошедшего Вима:

– Меня вот тут Вик зовёт до Яота смотаться. Отпустите меня на завтра-послезавтра?

– И на сегодня тоже, - улыбался Вим, - отпускаем, отпускаем. Только там отломи от Яота кусочек для нас.

– Постараюсь. Если он, - Серёжка кивнул в мою сторону, - за борт выпустит.

– Для такого дела выпущу.

Забрав с собой Серёжку, я снова вернулся на "Иглу", а там мы перешли в мир Рэя. Рель просил, что как только Серёжка будет на звездолёте, навестить его. И Серёжка от этого визита естественно не отказался.

Рель был в отличном настроении. С Серёжкой они очень тепло поздоровались. Да и меня он приветствовал так, словно очень давно не видел (хотя даже по его меркам прошло всего лишь несколько дней).

– Рель, как дела? - спросил Серёжка.

– Учусь, учусь и снова учусь. Рэй наверно хочет вдолбить в меня всё, что знает сам, - хохотнул он, - только тут понял, насколько Земля ушла дальше Латы в развитии. Учиться здесь очень интересно, не то что в школе. Скоро завершу среднее обучение, Рэй говорит, что совсем чуть-чуть осталось.

– Ничего себе, уже и меня обогнал. Мне до конца среднего ещё год учиться.

– Договоришься с Рэем и догонишь.

– Так и сделаю, когда освобожусь.

– А почему ты сегодня на корабле? Что-то случилось?

– Не, ничего не случилось. Просто Вик собираются с Огом на Яот и берут меня страхующим.

– На Яот? Завидую. Вик, смотри только не вздумай и на Онни без меня улететь.

– Онни будет не раньше, чем осенью, не беспокойся. И не то что ты, Рив уже успеет отсюда выйти. Кстати, он ещё здесь не объявился?

– Как не объявился, объявился, ещё пять дней назад. Попытался взяться за меня, понял, что бесполезно, и нашёл другие объекты для приложения своих командирских наклонностей.

– Ребят что ли?

– Нет, ребята, как он говорит, должны здесь отдыхать совершенно свободно, но вот взрослых во главе с Гилом он взял в оборот и так зарегламентировал им учёбу и работу, что они чуть ли не стонут… А вы надолго сюда?

– День-два, как понравится.

Серёжку я оставил с Релем. Сам же отыскал Рива:

– Ну, как дела?

– Да как сказать. С одной стороны - превосходно. Лучше уж быть таким вот мальчишкой, чем той старой развалиной, что я был там, снаружи. А с другой, - Рив улыбнулся, - мне уже становится скучновато.

– Прими совет.

– От тебя - всегда.

– Постарайся перестать быть руководителем. Не командуй, не требуй ни от кого ничего, не рассчитывай, как другим лучше поступать. Стань тем Ривом, что был когда-то. Займи время тем, что учись, хоть даже по второму разу, да и не потребуется по второму, многого мы ещё не знаем и по первому. Устанешь от учёбы - помогай Рэю, он тебе наверняка многое позволит. А если сумеешь, постарайся вернуть в себе всё то, от чего в своё время по необходимости пришлось отказаться.

– Пойти по стопам Ога? - Рив улыбнулся ещё шире.

– Он через это прошёл. И разве это плохо?

– Нет, что ты… Я постараюсь.

Когда мы с Серёжкой вернулись в обычный мир, Ог уже был на "Игле":

– Всё готово, командир: и план, и оборудование, и катер. Можем отправляться прямо сейчас.

– А что, вполне можем. До Яота нам девять часов лететь, вполне успеем за это время отдохнуть. Серёж, ты не против того, чтобы отправиться немедленно?

– Обеими руками - за. А если надо, то и ногами.

– Тогда - вперёд.

Как оказалось, Ог перегнал катер с космодрома прямо к опорам "Иглы", так что даже добираться до него не пришлось. Уже в рубке катера Ог попросил:

– Разрешишь в этом рейсе быть пилотом?

– Разрешаю. Огерит Веньись назначается пилотом катера номер два. Сергей Дайский назначается наблюдателем, связистом и помощником пилота. Я - командир, который даёт указания и ничего своими руками не делает.

– Последнюю твою фразу запомним, но не поверим ей, - усмехнулся Ог. - Ну что, места заняли, к креслам пристегнулись. Командир, разрешите взлёт?

– Взлёт разрешаю. Связисту - проинформировать о нашем рейсе комическое командование Латы.

– Есть, командир, - ответили они одновременно.

Ог бросил катер в небо на предельном ускорении гравидвижков и прежде чем мы покинули атмосферу, успели побывать в огне. Яот был в прямой видимости, даже огибать Лату не пришлось. За несколько минут катер набрал скорость и лёг на гиперболу, которая должна была вывести нас к внешней латянской луне.

– Пилот, не великовата ли наша скорость? Гравиполе Яота не позволит нам её полностью погасить.

– Будем тормозить постепенно в гравиполе Латы, солнца и в конце траектории - Яота. Остаточную скорость погасим плазменным факелом. Запас рабочего тела максимальный, я об этом позаботился.

– Наше время перелёта?

– Через пять с половиной часов будем возле Яота. Маневрирование начну через три часа. Пока же безмоторный полёт.

– Включай невесомость.

– Может быть, не стоит, а то нам с непривычки будет не очень-то комфортно.

– Вот и надо привыкать. На Яоте сила тяжести вообще не будет ощущаться.

– Отключаю искусственную гравитацию.

Выплыв из кресел и повиснув прямо в воздухе, мы наблюдали за уплывающей вниз Латой. Сначала она занимала полнеба - планета лесов и рек, гор и морей, воздуха и облаков. Наша скорость была велика и планета удалялась быстро. Вот она уже только в четверть неба, а вот уже свободно помещается в одном экране. Планета-красавица, почти такая же, какой я увидел её в первый раз, когда пришёл сюда со звёзд. И совсем не такая, какой мы видели её, будучи на Зуле шестьдесят лет назад, не было и следа того грязно-серого мрака, развешенного над планетой самоубийственной войной. Планета Лата, мир, возрождённый людьми.

Вид удаляющейся планеты произвёл на меня впечатление, но куда большее впечатление он произвёл на Ога и особенно на Серёжку. Ну, насчёт Серёжки понятно, он в первый раз видит такую картину не в фильме, а в реальности. Но вот Ог.

– Ог, ты выглядишь так, будто покидаешь Лату первый раз в жизни.

– В этой жизни, - улыбнулся он, - в первый. А тот раз, ну, когда мы с тобой на Зулу летали, мне не тем запомнился. Запомнился только ты, ты и ещё раз ты. Инопланетник, человек с другой звезды, человек цивилизации, значительно обгоняющей в развитии нашу. Тебя я тогда запомнил хорошо, Рэй тоже запомнился, ну а всё прочее казалось второстепенным и не оставляющим особенных впечатлений… Потом же мне в космосе больше побывать не довелось… Давай ещё просто посмотрим на Лату, потом наверняка уже смотреть на такое и не захочется.

И мы снова смотрели на удаляющуюся планету. До тех пор, пока она не стала похожа на луну в последней четверти. Заговорив о луне, мы включили телескоп и принялись рассматривать Зулу, потом Айзикв, Онни, ну и естественно Яот - цель нашего путешествия.

Всю дорогу мы не скучали, но и отдыхать не стали, так как не чувствовали усталости. Когда же до Яота осталось пару тысяч километров, мы переключились в рабочий режим.

Яот был луной-крошкой, всего лишь пятьдесят километров в диаметре, если тут вообще уместно говорить о диаметре, форма у него была неправильная. Вращался он вокруг Латы на расстоянии в семьсот тысяч километров. Когда-то он был свободным астероидом. Но, перекрестив свою орбиту с орбитой Латы-Зулы, он оказался захвачен на окололатянскую орбиту, которая постепенно стала почти что круговой. Но вот когда это произошло, мне было неизвестно.

– Пятнадцать миллионов лет назад, - сказал Ог, догадавшись и ответив на мой невысказанный вопрос. - Яот оказался на окололатянской орбите пятнадцать миллионов лет назад. Это установлено практически точно. Тогда Яот прошёл возле Латы на грани столкновения, прямо сквозь атмосферу, был отброшен к Зуле, которая отняла у него излишек скорости. Потом он ещё много раз приближался к Лате, вызывая этим катаклизмы, меняя климат. Тогда на Лате животный и растительный мир вымер на девяносто девять процентов.

– Хорошо ещё, что этот камушек не свалился, а был переброшен на дальнюю орбиту.

– Если бы свалился, то быть бы Лате замёрзшим миром, это точно… Внимание, приготовились к торможению. - Ог посмотрел на нас, убедился, что мы в креслах, и врубил плазменные движки.

Несколько минут, и глыба Яота уже заняла полнеба. Когда же двигатели умолкли, катер завис всего лишь в нескольких метрах над его поверхностью.

– Выпустим якорь или ограничимся полевой фиксацией?

– Полевой фиксации будет достаточно. Не будем же мы по всему Яоту в одних скафандрах летать.

По команде Ога катер сформировал полевой захват и притянулся за него к поверхности.

– Всем на выход, - скомандовал я.

В шлюзе мы облачились в лёгкие скафандры, на ноги - астероидные ступы, на руки аналогичные по назначению рукавицы. Открыв наружный люк, я подтолкнул к нему оробевшего Ога:

– Давай, делай первый шаг, только слов и речей не произноси, здесь все свои.

Ог только улыбнулся и, оттолкнувшись от края люка, аккуратно спрыгнул вниз. За ним последовал Серёжка, который наверняка упал бы, не подхвати его в последний момент Ог. Я же опустился на поверхность очень плавно.

Под ногами у нас был слегка припорошенный тонкой пылью рыхло-ноздреватый камень. Мы стояли на равнине. Пусть это и крошечная луна, но всё же она достаточно велика, чтобы казаться находящимся на ней людям равниной. Пусть до горизонта меньше полукилометра, но выпуклость практически не ощущается, если конечно не напоминать себе об этом.

– Помню, когда-то смотрел в небо, на Зулу и на Яот. Мечтал, что когда-нибудь побываю и там и там… И вот, мечты сбылись. И я первый латянин, ступивший на Яот, - улыбался Ог.

Мы немного прошлись по Яоту, удовлетворяя личное любопытство. Серёжка, пользуясь возможностью, прихватил попавшийся на пути не такой уж маленький обломок, на это я ему ничего не возразил, раз уж пообещал, что привезёт ребятам кусочек Яота, пусть тащит. Когда же личное любопытство оказалось более-менее удовлетворено, мы перешли к запланированной программе обследования Яота.

Серёжку отправили на катер для подстраховки. Сами же надели ранцевые двигатели, вооружились приборами и принялись за работу.

Работа продвигалась быстро. Поступающие от нас данные тут же получал Рэй. Получал и без промедления обрабатывал. Несколько раз мы перегоняли катер на новое место. И вот наконец-то закончили съёмку всей поверхности маленькой латянской луны, которая теперь уже не казалась нам маленькой. Потратили на съёмку больше десяти часов и основательно устали.

– Съёмка завершена, - сказал я Огу, - пора немного отдохнуть. Сильно устал?

– Не без этого.

На катере мы избавились от скафандров.

– Да, выглядите как после марафонского бега, - прокомментировал наш вид Серёжка. - Налетались, умаялись?

– Да и ты не лучше, хоть и не летал.

– Просто спать хочется.

– Наверно успеем и поспать, - сказал я и обратился к Рэю. - Когда мы сможем приступить к окончательной разведке?

– Когда я на основании полученных данных подберу место, а вы достаточно для того отдохнёте. Так что пока спокойной ночи, планет-разведчики.

Рэй был прав. Усталость нам никогда и ни в чём не поможет, а вот навредить может.

– Что же, будем отдыхать. Всем отдыхать.

Гравитация Яота была крайне мала, но и её хватало для того, чтобы опускать вниз всё то, что находилось в рубке, включая и нас самих. Но вот удержать нас в креслах во время сна её вряд ли бы хватило, поэтому пришлось воспользоваться пристежными ремнями. Но, вообще, отдых в невесомости приятен для людей, не страдающих космической болезнью, а мы ею не страдали. Усталость же заставила нас уснуть практически сразу же.

А проснулись мы только тогда, когда нас разбудил Рэй, через восемь часов:

– Кончайте отдыхать, пора работать.

– Ага, сейчас… Только…

– Никаких "только", если не хотите просидеть на Яоте лишний день.

– А что, здесь не так уж и плохо… Ну да ладно, подъём всему экипажу.

Катер был хоть и небольшим, но всё же в значительной мере автономным кораблём. Люди на нём могли находиться и работать по нескольку недель. Поэтому и соответствующими удобствами он был оснащён, по крайней мере теми, без которых действительно не обойтись. Умыться и посетить туалет мы смогли, но вот завтракать пришлось рационами. После завтрака же мы с Огом потребовали от Рэя отчёта.

– Данные по Яоту проанализированы. Подходящими для строительства дока могут быть несколько площадок, - Рэй высветил на экране схематичное изображение Яота, а на нём эти самые площадки. - Но наиболее подходящими мне представляются вот эти три. - На изображении остались только они. - Предлагаю максимально детально обследовать их.

– С непосредственным зондированием? - спросил Ог.

– Обязательно. Чтобы потом не корректировать проект.

– Приступаем немедленно. Экипажу: занять свои места. Так. Пилоту: перевести катер на первую площадку.

– Есть, капитан.

Непосредственное зондирование состояло в запуске специальных зондов-кротов. Они ввинчивались в поверхность этой луны, уходили вглубь, непрерывно собирая данные о структуре и составе, как поверхности, так и глубины.

Эти данные были необходимы для детального проекта дока. Привязать его к месту строительства, не имея их, было невозможно. Запускать зонды и забирать их обратно приходилось вручную. Запускались они по составленной Рэем схеме, им же они и управлялись. Первую площадку отработали мы с Огом, уложившись в пару часов. Но на второй Серёжка уговорил меня доверить эту работу и ему. Ог остался на катере, а мы с Серёжкой проделали работу снаружи, и у Серёжки получилось ничуть не хуже, чем у Ога.

Третья же площадка, по словам Рэя, была наиболее перспективной. Снаружи это была плоская и гладкая равнина, на которой даже камней почти не было. Запускать датчики отправились Ог с Серёжкой, а я остался на подстраховке. Собственно в подстраховке и не было особой нужды. Но так уж полагалось, на случай возникновения непредвиденных осложнений.

По моей просьбе Рэй выдал на вспомогательные экраны данные, поступающие с датчиков, как в виде объёмной карты-схемы, модели данного места, так и картинки с камер зондов. Постепенно на схеме стали обозначаться трещины и разломы в подстилающей площадку скале, заполненные мелкими обломками или же остающиеся пустыми полостями в теле скалы. Полости-пещеры представляли собой довольно интересное зрелище. Внутри они были покрыты мохом кристаллов, которые никогда не видели света, или же причудливыми наплывами и каменными зеркалами, кривыми и не очень кривыми.

– Ничего себе, - прозвучал довольно испуганный голос Рэя.

Я бросил взгляд на обзорные экраны - с ребятами всё в порядке. Потом на показания приборов - тоже в норме. И только после этого спросил:

– Что случилось?

– Посмотри сюда.

На экране была одна из описанных мною полостей. Камера датчика-крота приблизилась к участку на стене и выдала изображение…

Это было вне всяких сомнений порождение техники. Чужой и непонятный приборчик, совсем крошечный, с маленькую бусинку размером. Даже наши зонды-кроты рядом с таким настоящие гиганты (а они размером с мизинец).

– Что это такое?

– Что-то чужое и непонятное.

– Старое латянское?

– Ничего ещё не могу сказать точно. Мне нужно эту штучку тщательно обследовать… В спецлаборатории.

– Выковырнуть сумеешь?

– Должно поместиться в контейнере крота… Поместилось… Только, Вик, я прошу, об этой находке пока никому.

– Почему?

– Чтобы обстановку не накалять. Ты-то к этому спокойно отнёсся, а они прыгать и вопить от радости начнут.

– А если честно?

– Я ни в чём ещё пока не уверен и не хочу распространять домыслы… и я боюсь… Обязуюсь держать тебя в курсе дел постоянно.

– Хорошо, договорились.

Я умерил своё любопытство и постарался к возвращению ребят привести себя в своё обычное состояние, это мне более-менее удалось.

Ог с Серёжкой выглядели весёлыми:

– Командир, что-то ты тут закис без свежего воздуха. Может быть устроим пикничок, перекусим на природе, - шутил Ог, - природа-то тут какая, первозданная, здесь до нас не ступала нога человека, да и рука не ступала, и прочие части тела тоже.

– Не любит нас эта природа, - ответил я ему, - говорит, что чужие мы здесь, нежные, слабые, тонкокожие, не можем жить без воздуха, воды и тепла.

– Ну что тогда, двинемся что ли назад, под голубое небо?

Обратный перелёт был более быстрым. Мы уложились в четыре с половиной часа, начиная с отделения от Яота и до выхода на низкую окололатянскую орбиту. Весь полёт мы провели за созерцанием космоса и обсуждением своих впечатлений от Яота. И уже только переводя катер с гиперболы на круг, Ог спросил:

– Куда теперь? На "Иглу"?

– А есть другие пожелания?

– Ага, - высказался Серёжка, - меня, если можно, высадите на Синоль, к ребятам, чтобы потом с камушком не таскаться.

– Да, прихватил ты с собой целую скалу. Она ведь только на Яоте лёгонькая была, а на Лате тебе её одному и не поднять.

– О чем и говорю, - улыбался Сережка, - зачем лишний раз таскаться, сразу и к ребятам. У них там сейчас как раз вечер, все свободны.

– Хорошо, уговорил, летим на Синоль.

Ог вывел катер к Синолю, а уже над ним управление взял я, не хотелось объяснять, где и как тут приземляться. На Синоле был вечер, но темноты не было, ее прогонял солнечный свет, льющийся с орбитального зеркала. Конечно, было не так светло, как днем, но наверно ничуть не темнее, чем в комнате с лампочкой. Опустив катер пониже, я выдал предупредительный сигнал и посадил машину посреди лагеря. (Зачем ребятам мучиться и тащить в лагерь каменюку, прихваченную Сережкой с Яота. А они точно ведь притащат.)

Катер произвел на ребят намного более сильное впечатление, чем ставший уже привычным дисколет (на котором все ребята хотя бы по разу прокатились). Катер же в их представлении был уже настоящим космическим кораблем (а "Игла" наоборот кораблем не казалась, а казалась чем-то вроде здания). Ог помог Сережке выкинуть камень из шлюза, без малейшего к нему (камню) почтения.

– Кто заказывал кусочек Яота? - крикнул Сережка еще из люка и только потом спустился, - вот, отколупнул и привез.

Мы с Огом на Синоле не задержались и, оставив Сережку, вернулись на "Иглу". Там Ог отправился в мир Рэя - "делать недоделанное", как он сам выразился. Я же, проводив его, взял на катере тот самый зонд-крот и отнес Рэю в спецлабораторию. Рэй без промедления упрятал его в свои недра и заявил мне:

– Завтра выдам результат.

– Может лучше будешь комментировать в процессе. Я готов все это время провести здесь.

– Нет, командир, не надо. Завтра я все тебе расскажу. Иди лучше, отоспись как следует.

– Думаешь, я смогу спокойно спать, когда на моем корабле находится аппарат неизвестного назначения и происхождения… Скажи хоть, каково твое предварительное мнение о его происхождении? Дубль?

– Нет, не Дубль. Эта штучка гораздо старше Дубля. Она из того времени, когда возникла Пустыня Черных Камней. Все пока, не хочу плодить необоснованных догадок. Иди, командир, отдыхай.

– Надеюсь, что хоть принять в свой мир соизволишь?

– Пожалуйста, но только без масштабных запросов. Индивидуальные мирки мне создавать некогда.

– И не надо.

Через спецтренажёр я проник в мир Рэя, где отыскал Ога и принялся помогать ему в работе над проектом дока. Работа продвигалась успешно. Подогнать практически готовый проект к реалиям Яота было не так уж и сложно. Собственно, можно было бы и вообще не подгонять, а оставить подгонку на то время, когда начнётся строительство. Но Ог и Рэй не могли такого позволить.

С проектом мы провозились почти неделю, но время в мире Рэя течёт быстро. Когда закончили, можно было бы и выйти в реальный мир. Ог это и сделал, я же решил, что минуты дело не решат, и побывал у Реля.

Мальчишка моему появлению очень обрадовался:

– Вик, ну хоть ты тут появился, а то я совсем соскучился.

Рель выглядел всё тем же мальчишкой, но при этом казался повзрослевшим и ставшим гораздо более серьёзным.

– И это и Рив, и Рэй дали тебе заскучать?

– Рэй в последние дни вообще практически не появляется, похоже, что что-то грызёт, такое, даже ему еле-еле по зубам. Дед же настолько погрузился в учёбу, что даже командовать разучился.

– У тебя как дела?

– Нормально. Учусь помаленьку.

– Тебе привет от всех "птиц".

– Им от меня тоже. Передавай, как там окажешься.

– Обязательно.

– Как они там, чем занимаются?

– Когда я покидал их, они занимались камнем, который привёз с Яота Серёжка.

– Завидую вам, побывали на Яоте…

– На Онни полетим вместе, обещаю. Так что учись как следует, будешь в экипаже и в исследовательской группе.

– Постараюсь не подвести… Ну а как на Яоте, нашли что-нибудь интересное, необычное?

– Это пока секрет, но похоже, что кое-что нашли.

– Что нашли?

– Чужой зонд. Микрозонд. Им сейчас Рэй и занимается. Грызёт, как ты сказал.

– Чей зонд?

– Знать бы… У Рэя об этом нужно спрашивать… Может быть тех, кто сделал Пустыню Чёрных Камней пустыней. Рэй сказал, что это очень старая штучка.

– И ничего больше не сказал?

– Сам же говоришь, что грызёт.

– И когда обещал хоть что-то рассказать?

– Утром.

– А оно уже наступило?

– Наверно уже наступило.

– А он, может быть, здесь расскажет? Или только тебе, когда ты в реальный мир выйдешь?

– Рэй, - позвал я совсем негромко, но он услышал, потому что не мог не услышать.

– Тут я, тут. Как вижу, внуку ты всё же проболтался.

– Ты считаешь, что это настолько секретно, что абсолютно никто об этом не должен знать?

– Почти что.

– Я клянусь, - сказал Рель, - что от меня об этом никто ничего не узнает. Рэй, ты удовлетворишься такой моей клятвой.

– Вполне.

– Тогда что тянуть, - сказал я Рэю, - давай, выкладывай всё, что узнал.

Мир вокруг нас растворился и тут же возник вновь. Мы же оказались в главной рубке. Похоже, что Рэю потребовалась для рассказа именно такая обстановка:

– Располагайтесь поудобнее, - он кивнул в сторону кресел.

Мы с Ривом молча подчинились. На экране появилось изображение найденного нами аппаратика, во весь экран. Он не был правильной сферой, как мне показалось на Яоте, а был слегка вытянут, словно капля в полёте.

– Я провёл с ним все виды неразрушающего анализа, что доступны на корабле, но полной картины так и не сумел построить. Оболочка этого зонда имеет литовую природу, причём структура лита абсолютно идентична земной. Но насыщенность энергией вихревого поля почти на четыре порядка выше, чем у тетралита. Так что следовало бы назвать данный композит окталитом.

– Но ведь даже производство пенталита не в микроскопических количествах практически невозможно. Даже дюзы мы облицовываем тетралитом, а обшивку звёздных кораблей делаем из триолита. А тут окталит.

– Причём полевая составляющая настолько точно сбалансирована, что потеря энергии всего лишь десять в минус сорок седьмой.

– Ничего себе, практически вечный лит. Но как такого можно добиться?

– Вот этого я ещё не знаю. И не знаю, смогу ли узнать. Похоже, что при его изготовлении была использована технология настолько совершеннее нашей, насколько наша совершеннее докосмической.

– Воздействует ли на этот лит деактивационное поле?

– Воздействует. Но во столько же раз слабее, во сколько раз меньше его собственная потеря энергии, то есть на двенадцать порядков. Но я позволил только очень слабое и строго локальное воздействие из деактиватора. Но о лите пока хватит, внутренности этого аппаратика ещё интереснее…

– Производил нейтринное зондирование?

– Не только. Так же зондирование тройным полем и даже гравитационное. Так что все внутренности просмотрел. Но вот только очень многое не понял.

На экране Рэй изобразил несколько разрезов чужого микрозонда. Из которых я, если сказать честно, не понял практически ничего. Но Рэй прокомментировал для нас то, что всё же сумел понять:

– Вот этот контур вне всяких сомнений является гравитационным движком. Эта конструкция настолько специфична, что вряд ли возможно какое-нибудь другое её техническое решение. Соотношение же размеров контура и самого зонда позволяет говорить, что в пределах планеты он способен перемещаться за несколько минут. Но и это ещё не всё, что у него есть для движения. Вот этот клубок не что иное, как нейтринный излучатель, своего рода двигатель, который мог быть использован для межпланетных перемещений.

– А межзвёздного мотора у этой бусинки случайно нет?

– Может быть и есть, но я его не обнаружил и не распознал. Если и есть, то абсолютно не похожий на наши. Но всё же вряд ли, это не звездолёт и не корабль-разведчик, а всего лишь зонд. Вот эти образования вне всяких сомнений датчики. Этот аппарат - сборщик информации.

– А источник энергии и управление?

– Точно ничего не могу сказать. По крайней мере, известных нам источников энергии эта крошка не несёт. Естественно на ней нет ни эстрона, ни реактора преобразующего распада. Но нет и накопителей. Возможно, он использует энергию литовой структуры, но это не более чем голословное предположение. Об управлении тоже можно только догадываться. Может быть и дистанционным и полностью автоматическим. Вот этот кристалл имеет чрезвычайно сложную структуру и может являться бортовым мозгом зонда.

– Интеллектуальным?

– Вряд ли. Слишком мал кристалл, даже при его сложности. Это был бы кретинический интеллект…

– Рэй, по-моему, ты чего-то недоговариваешь, - сказал я, уловив в словах Рэя нотки нерешительности.

– Наверно самое важное, - улыбнулся он, - вот, смотрите.

Рэй сменил на экране ракурс, и стала отчётливо заметна надпись. Причём эта надпись была сделана символами линейного алфавита, того самого, которым пользовались мы.

– "Тор-416", - прочитал Рель, - но ведь это же земной язык. Это зонд землян.

– Рэй, не может ли это на самом деле быть Дубль, следы Дубля?

– Говорю же, что нет. Эта штука в любом случае намного старше Дубля.

– Но тогда она старше и всей нашей цивилизации… Но ведь вроде бы доказано, что временных провалов не может быть.

– Если межпространственный, то исключить нельзя. Но, насколько мне известно о Дубле, нигде не было миров с таким огромным опережением развития.

– Что-то не всё вяжется.

– Что поделать, мы не всеведущи… Командир, я полагаю, что следует запустить все имеющиеся у нас зонды на тщательнейшую разведку Латы. Особое же внимание уделить Пустыне Чёрных Камней и… Ваку. И ещё, я по-прежнему настаиваю на разведке Онни.

– Надеешься что-нибудь да найти?

– Чем чёрт не шутит, вдруг что-то да найдётся. Ты помнишь Вак?

– Нельзя забыть.

– Мне тоже.

– Зонды могу забросить прямо сегодня.

– Сегодня не надо. Вызовешь подозрения. Я же настаиваю на полной секретности. Завтра будет лучше, чем сегодня. Или же сегодня, но только ближе к вечеру.

– Хорошо, так и сделаю. Но предлагаю усилить наблюдение с наших спутников, включить всю аппаратуру, может быть они что-нибудь засекут.

– Уже сделано, командир. В тот самый момент, когда мы нашли это, - он кивнул в сторону экрана. - Но ничего не обнаружено. Следы могут быть наверно только очень уж небольшие, не со спутников такие брать.

– А насчёт Онни мы вроде бы уже договаривались. Отправимся после того, как Рель будет вылечен, а ты очеловечишься окончательно. Или ты настаиваешь на ускорении?

– Да наверно нет. То, что ждало столько лет, может подождать ещё несколько дней.

Вечером я доставил зонды в те места, которые наметил Рэй. Воспользовался я для этого дисколётом. Всем же объяснил, что хочу просто прогуляться.

Зонды работали, Рэй работал. Всё это позволило узнать много нового и интересного о Лате. Но ничего из того, ради чего этот зондаж затевался, не было найдено. Да и сам Рэй признался, что это было всё равно, что пытаться найти иголку в стогу сена, когда этот стог размером с планету.

Приближался тот самый день, которого я ждал - возвращения Реля и прибытия Рэя. Накануне я полдня потратил на сбор зондов. Рэй сказал, что не видит больше смысла в дальнейших поисках.

И вот день настал. Рэй специально подогнал так, чтобы и он и Рель вышли из контейнеров в один день.

Первой была очередь Реля. Встречали мы его вдвоём с Серёжкой. Рель сам настоял, чтобы больше никого не было. Мы пришли в операционную немного раньше и ждали, поглядывая на часы.

– Боязно, - признался Серёжка, - вдруг что-нибудь случится.

– Не должно, Рэй на этот раз твёрдо обещал, что всё будет в порядке.

– Пора бы уж и открывать. Неужели минута тут что-то решает.

– Наверно решает, если бы не решала, то не было бы её.

– Готовы встречать? - прозвучал голос Рэя.

– Готовы, открывай.

Когда контейнер открылся, Рель уже смотрел во все глаза. Увидев нас, он улыбнулся своей коронной улыбкой и протянул нам руки. Мы с Серёжкой ухватили его за них и буквально вытащили из контейнера и поставили на ноги.

– С возвращением. А ну-ка, поприседай и попрыгай.

Рель проделал это без малейших признаков нарушения координации движений.

– Лучше чем новый получился… Марш сначала в душ, а потом в кают-компанию. Там подождёшь меня. Сергей, проследи за исполнением.

– Есть проследить.

Сам же я направился в ангар, к другому контейнеру.

В клинике большинство действий было автоматизировано. Но забирали людей из контейнеров всё же люди. Впрочем, для этой цели было специальное помещение. Но Рэй не захотел появиться на свет в этом помещении. Главным образом из-за находящихся там людей-дежурных. Среди встречающих он пожелал увидеть только меня одного.

Резервный контейнер, впрочем, находился в нижнем ряду. Когда я добрался до него, он был уже выдвинут. Я же только открыл его, нажав на соответствующую кнопку. Открылся он медленно и словно бы нехотя. Внутри лежал… Вне всяких сомнений, это был Рэй. Точно такой, каким я привык его видеть. Он открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся так, как улыбался только он, не похоже на улыбку так похожего на него Реля:

– Ну, здравствуй, командир.

– О, звёзды, это ты… С прибытием в реальный мир, Рэй.

Я помог ему выбраться из контейнера. Выглядел Рэй слабым и вялым. Он сам, без напоминаний, попробовал сделать несколько упражнений и признал:

– Похуже, чем у Реля, получается. Но ничего, всё ещё наверстается.

– Не могу до конца поверить, что ты здесь.

Придерживая за локоть, я проводил его в душ. А там он от моей помощи отказался. Ждать долго не пришлось. Из душа Рэй вышел уже вполне уверенно. Одет он был в полётную повседневку "Иглы" с точно такими же, как и у меня, знаками отличия младшего капитана.

– Вот сейчас можно и в кают-компанию, - сказал он, потом улыбнулся и, молодцевато вытянувшись, отдал мне честь. - Капитан Стрельцов, младший капитан Рэй Климов прибыл в ваше распоряжение.

В ответ я тоже отдал ему честь, а потом сжал в объятьях:

– Как хорошо, что ты смог вырваться из этого плена.

– Мне и самому в это не очень-то верится. Пойдём, не нужно заставлять ребят ждать дольше необходимого.

Рель и Серёжка естественно были в кают-компании. И они тут же навалились со своими объятьями на Рэя. А когда наконец-то сцена встречи закончилась, я надел Релю и Рэю заранее приготовленные браслеты.

– Экипаж "Иглы" пополнился, - сказал появившийся в кают-компании Ог, который вслед за этим не менее тепло поприветствовал Рэя, - кстати, там ещё один кандидат припёрся, говорит, что вы ему обещали освободившийся контейнер.

– Ол? Естественно, обещали…

Проводили мы Ола всей компанией. А после этого Ог сказал:

– Ну, уж если все в сборе, то можно и на Онни отправляться, хоть сегодня. Чего тянуть, когда и так всё готово.

– Готово не всё, - возразил ему я, - не готовы мы сами, потому что не исполнили данных нами обещаний. Ты, к примеру, так и не представил комиссии проект дока.

– Ошибаешься, командир, как раз сегодня и представил, просто вас не стал отвлекать.

– Молодец, что сказать. А вот я обещал ребятам из "Белых Птиц Гэзда", что привезу им Реля. А Серёжка вроде бы обещал, что закончит с ними летний сезон.

– Всего-то три дня осталось, - подтвердил он.

– К тому же негоже было бы Релю не повидаться со всеми, кто помог ему вернуться и сказать "спасибо" каждому.

– Так и месяцем не управиться. Можно, я потом скажу, после Онни?

– Можно и потом, но вот с ближайшими родственниками и друзьями лучше не "после", а "до", а то ведь обидятся. А у тебя, Рэй, есть какие дела?

– Я, в отличие от вас, ещё не успел ими обзавестись, но ещё успею, дайте только время… А вот Ога, насколько я помню, очень уж просили присутствовать на первом учебном дне в университете Гэзда.

– Но я отказался. Не хочу и там засвечивать свою мальчишескую физиономию.

– К тому же, я бы очень хотел, чтобы с нами был и Рив. На Онни он наверняка окажется очень полезен. Я предлагаю дождаться Рива. Кто "за"?

"За" оказались все, даже Ог согласился с этим предложением, хоть и продолжал при этом морщиться, потому что было ясно, что теперь уж от посещения университета ему не отвертеться ни в какую.

С Солом Рель переговорил по видеофону и договорился, что появится дома через три дня, на что старший брат ему особо и не возражал.

Ог тут же отлучился по своим многочисленным делам, он их себе находил более чем достаточно.

Рель с Серёжкой потребовали от меня отправить их на Синоль. (Хоть они и имели допуски для полётов на дисколёте, но требовать пока ещё не решались). Я не стал возражать. И ещё, пригласил с нами и Рэя, который с радостью согласился.

В лагерь "Птиц" мы прибыли перед самым подъёмом. И наше прибытие этот самый подъём только ускорило. Все ребята оказались настолько сильно и искренне рады возвращению Реля, что я не мог бы такого заранее представить. И Рель мгновенно оттаял, позабыв все свои страхи и ложную вину. Серёжка же был среди этих ребят уже полностью "своим". Мне они тоже были рады, но уже так, "повседневно". К Рэю же сначала отнеслись несколько насторожённо (так похожий на Реля незнакомец), но потом кто-то узнал его (а может, Рель подсказал):

– Ведь это же Рэй, он нас "читал" на "Игле".

– Но ведь это невозможно, это же был кибермозг.

– А Реля с того света вернуть возможно, - слышались перешёптывания.

Командир "Птиц" единственный набрался решимости внести ясность в это дело. Он сам подошёл к нам и представился Рэю. Рэй ответил тем же:

– Рэй Климов.

– Извини, но не ты был тем…

– Да, я и был тем самым кибермозгом. Мы же встречались, Вим, и знакомились.

– Но вроде бы там был виртуальный мир…

– А здесь реальный, не бойся, ты не застрял в виртуальном мире, это я оттуда выбрался. Так же, как и Рель. Теперь я человек.

Они пожали друг другу руки и улыбнулись:

– Очень рад. Ты не против, если я представлю тебя ребятам, а то они уже зашептались предположениями?

– Конечно не против.

Весь этот день мы провели с "Птицами". И я ничуть не удивился, когда Рэй пожелал остаться с ребятами. Ему и в самом деле требовался отдых. Я же вечером вернулся на "Иглу".

На корабле мне показалось особенно одиноко. Я обошёл его весь, исключая только разве что действующий госпиталь. А задержался как когда-то в "Помещении для особо важного груза", анабиозно-полукапсульном отсеке. А уже в нём долго простоял возле капсул, где были мама и папа. Сейчас они показались мне удивительно молодыми и такими непохожими на тех папу и маму, которых я помнил.

После этого я прошёл к себе в каюту, а там, совершенно не задумываясь об этом, позвал:

– Рэй.

– Слушаю тебя, - прозвучал ответ, а на вспыхнувшем экране появилось изображение Рэя. Не того, что я оставил на Синоле, а того, который всегда здесь был.

В первый момент я отшатнулся от него, словно от привидения, но тут же постарался взять себя в руки:

– Ты здесь?

– Как видишь. Не могу же я оставить без присмотра и "Иглу", и госпиталь, и все наши дела, - он довольно горько усмехнулся.

– А кто же тогда на Синоле?

– Тоже я, я - человек… Полностью выбраться не получилось, иначе бы я погубил и себя, и корабль.

– Сильно огорчён?

– Ничуть. Я знал, что получится именно так. А получилось просто замечательно. Когда тот Рэй наденет шлем, мы станем одним целым, чтобы снова разойтись, став одинаковыми.

– Почему ты сразу ничего не сказал об этом?

– Подумал, что смогу скрыть это ото всех. Но ты понял сразу и позвал меня. Кстати, как ты догадался.

– Да никак я не догадывался. Просто машинально позвал, ничего не думая.

– Значит интуитивно.

– Можешь и так считать, если хочешь, но я думаю, что просто случайно… Никто кроме меня ещё не знает?

– Никто пока.

– И как ты всем это объяснишь?

– Всем и не собираюсь. А тем, кому надо, расскажу постепенно. Кое-кому же этого наверно лучше и вообще не знать, - улыбнулся он.

– Пожалуй, что действительно так. Но уж если ты тут, я могу тебя кое о чём расспросить?

– Спрашивай.

– Почему тот ты, который человек, назвался Рэем Климовым, а не Рэем Закатом?

– А чем это плохо?.. Просто Рэй Закат - это я… Нет, наверно не так, просто в тот момент показалось, что так абсолютно правильно и безвариантно.

– Тоже интуиция.

– Не знаю.

– И это говоришь мне ты.

– Да, я, и я этого не знаю. Очень многого в последнее время я не знаю.

– Как в случае с чужим микрозондом?

– Нет, ещё хуже… Я ещё тебе не успел сказать. Я смог активировать чужой зонд.

– Полностью.

– Нет, конечно. Но он отвечал на мои вопросы-команды. Я даже не поверил вначале. Ведь этой штучке столько лет.

– Удалось выяснить что-нибудь важное или интересное?

– Как сказать.

– Честно и прямо.

– Узнал, сколько прошло лет с тех пор, как его бросили. Узнал, что управляли им по транспространственной связи, хотя в нём нет и намёка на теллиты. И что поломка его и была заключена в отказе связи. Прочие системы отказали позже. И ещё, абсолютно точно известно, что управляли им с Онни.

– И ты молчал.

– Я выяснил это тогда, когда ты, командир, возился на Синоле. Но о том, что с Онни не всё чисто, я и раньше предполагал, потому и настаивал на визите туда.

– Недолго уже осталось.

– Знаю. Хочешь, ещё одну интересную вещь покажу?

– Давай.

– Изображение со спутника.

На экране появилось звёздное небо, а в нём голубая звёздочка Онни. Изображение планеты начало увеличиваться, это спутник сформировал линзеркало своего телескопа, не настолько большое, но не сказать, что маленькое. Онни растёт на экране. Вот уже видны материки и океаны, потом континенты и моря, ледники и озёра, горы и реки. Потом один из участков северной полярной шапки начинает наползать на экран. Из ледника же торчит нечто металлическое. Но разрешение спутникового телескопа не позволяет рассмотреть это как следует.

– Ну и как, по-твоему, - спрашивает меня Рэй, - что бы это могло быть?

– Какое-то сооружение?

– Вполне возможно. Жаль, что разрешение маловато. Попробую задействовать сразу несколько спутников.

– А я сейчас подниму катер на орбиту, у него телескоп получше.

– Это было бы кстати.

Катер был, как говорится, под рукой, я ещё не успел перегнать его на космодром. Я предупредил космослужбу Латы (всё же должен быть порядок) и поднял катер на орбиту на гравитационной тяге. Там без промедления развернул линзеркало телескопа. А Рэй в это время изменил орбиты спутников-наблюдателей и разместил их таким образом, чтобы со всех можно было бы наблюдать Онни.

На экране я увидел уже не просто картинку, получаемую катерным телескопом, а изображение, полученное большим интерферометром и обработанное Рэем.

Это вне всяких сомнений было искусственное сооружение. И не просто сооружение, а космический корабль, большей своей частью укрытый подо льдом и снегом. Конечно, точных деталей не было видно, но то, что это космический корабль, а не что-то другое, можно было сказать практически точно. О чём я и сказал Рэю:

– Чужой корабль.

– Может оказаться, что не вполне чужой.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что говорю. Это может быть и нечужой корабль.

– Давай, не темни.

– Просто я сам ничего не знаю, и не хочу делать предположений, которые не оправдаются.

– Ну, хоть то, сколько лет там находится этот корабль, ты можешь предположить?

– Не меньше шестидесяти и не более миллиона. Точно сможем узнать только при непосредственном контакте.

– Так мне захотелось отправиться туда пораньше… Но срок уже назначен… Как ты думаешь, стоит ли его переназначить?

– Я думаю, что эти дни действительно ничего не решат. А Рив там, на Онни может и в самом деле оказаться чрезвычайно полезен.

Изображение на экране начало покрываться дымкой. На планете Онни интересующее нас место закрывали облака.

– Хорошо. Но сейчас не мешало бы сделать обзор поверхности Онни. Может быть ещё что-нибудь обнаружим.

– Уже делается. Вик, тебе не трудно продержать катер на орбите хотя бы до утра.

– Столько, сколько будет нужно.

– Лучше бы, конечно, на полные оннские сутки - двадцать девять часов.

– Без проблем. Подожду и сутки. Но только если будешь выдавать мне информацию сразу же, не думая о том, следует ли мне это знать или не следует.

– Хорошо, командир.

Обзор не дал больше ничего существенного, разве что некоторые мелочи, которые можно было толковать крайне неоднозначно. Да и обнаруженный ранее корабль больше пронаблюдать не пришлось, облачность в этом месте должна была продержаться ещё несколько суток. Но зато мы рассмотрели то место, где на Онни садилась латянская экспедиция под руководством Ива Альись - посадочная ступень "Онни-1" сохранилась и была видна отчётливо, повалившаяся набок и изъеденная коррозией.

Мы с Рэем посчитали, что о находке чужого корабля мы пока умолчим, чтобы не будоражить народ (не только латян, но и наших друзей тоже). И я вернулся обратно на Лату. Уже там я как следует отоспался, дожидаясь утра.

Утром же начался последний день Серёжки и Реля на Синоле, и я обещал присутствовать на закрытии "Птицами" летнего сезона.

Направляясь за дисколётом, я наткнулся на бродящего по кораблю мальчишку, это был Гил Вайнись. Я ему обрадовался:

– Привет, Гил! Наконец-то тебя выпустили.

Он немного виновато улыбнулся:

– Выпустить-то выпустили. Но только никто не желает верить, что я - это я, а не кто-то другой. И говорят - гуляй, мальчик.

– А ты и гуляешь.

– Тебя жду. Может быть ты представишь им меня в таком вот виде.

– Хотел сразу из контейнера и за работу?

– А что тянуть.

– Вот что, Киборг, ты теперь не киборг. А людям нужно и отдыхать. Тем более после такой вот операции. Ну хотя бы чуть-чуть. Я сейчас лечу к ребятам на Синоль, летим со мной. Ну а вечером, так уж и быть, представлю тебя вашей команде. Или может быть лучше тебя домой отправить?

– Если бы я хотел домой, то дошёл бы и пешком, за десять минут, - улыбнулся Гил, - это рядом… Но меня там никто не ждёт. А объясняться с соседями я вообще не горю желанием.

– Тогда давай со мной. Там-то уж с гарантией никто не поинтересуется, сколько тебе лет.

– Хорошо, поехали.

Уже в дисколёте Гил сказал:

– Зря я согласился на такое омальчишивание.

– А что, были варианты?

– Были. Но в том случае Рэй не гарантировал полного исправления всех генетических дефектов. По такой схеме лечатся здесь, в госпитале, практически все.

– Гил, не ворчи. Всё в порядке, а годы ещё успеешь заново набрать.

– И так старше стал на несколько лет, пока лечился и учился, вот только выгляжу мальчишкой… Но всё же хочется сделать что-нибудь этакое… мальчишеское.

– Так радуйся этому.

– Я и… радуюсь.

– Всё будет хорошо. Все тебя поймут, признают и примут. А кто этого не сделает, с тем и вообще не стоит иметь дел.

– Утешил.

– В меру своих сил. Я ведь и сам такой же вот омальчишенный. Только вот мне два раза уже приходилось взрослеть, а сейчас - третий.

На Синоль мы прибыли ранним утром, но "Птицы" уже поднялись. Нас встретили. Но уже не той галдящей толпой, как это было поначалу. Ребята уже основательно успели привыкнуть ко мне. Встречающих было двое, и среди них Ор Тостьись, словно бы специально, зная, что со мной будет Гил. Но это могло быть и неслучайно, а устроено Рэем.

Ребята поздоровались со мной, а потом Ор, обращаясь к Гилу, спросил:

– Мне кажется, что мы встречались?

– Не кажется, Ор. На самом деле встречались и даже вроде бы неплохо знакомы.

– Не могу вспомнить, где и когда.

Гил улыбнулся уже широко:

– "Бездельники, опять вместо уроков торчите в оранжерее…"

– Гил? Доктор, это вы?

– Угу, только сегодня выписался из госпиталя на "Игле".

– Вас и не узнать совсем, - Ор улыбнулся с хитрецой, - помолодели.

– Ага, причём основательно. И поэтому обращаться ко мне на "вы" не нужно.

– Обращайтесь к нему, как к своему ровеснику, - сказал я, - ему нужно сегодня отдохнуть.

– Тогда день выбран неудачно. Сегодня здесь работы полно.

– Если она физическая, то ему только на пользу пойдёт. Забирайте его с собой и эксплуатируйте, насколько он вам это позволит.

– Пошли, Гил, мы тут тебе кое-что интересное покажем.

Я же отыскал своих экипажевцев. Они расположились возле своей палатки и завтракали. А когда увидели меня, Рэй предложил:

– Присоединяйся.

– Спасибо, я на "Игле" позавтракал.

– Тогда просто сядь. Этих двоих насчёт своей двуличности я уже просветил.

– С "Иглой" связь держишь?

– Время от времени. - Он пощёлкал пальцем по висящему на отвороте воротника значку с эмблемкой "Иглы". Очевидно, это была рация.

– Во все дела посвящён?

– Разумеется, но ребят не посвятил.

– Какие дела? - чуть ли не в один голос спросили Рель и Серёжка.

– Связанные с нашими планами разведки Онни. Но мы решили их обсуждение отложить на несколько дней. - Рэй даже не покраснел. Но ведь он в принципе и не соврал.

– Не надоело тебе тут, с мальчишками?

– Конечно нет. Мне, командир, пока ещё ничто вообще не успело надоесть.

– Рэй и сам мальчишка, каких ещё поискать. Тут от него все буквально без ума.

– Что тут у вас сегодня намечается? Ор сказал, что работы полно.

– Да не особо полно. Сегодня тут последний день сезона. Основную работу уже закончили. Сегодня свернём лагерь, всё упакуем, приберёмся, уничтожим мусор. Потом погрузимся на катер, естественно не космический, а обыкновенный. Он доставит нас к Беролю, туда, где аэродром. Там погрузимся на самолёт и в Гэзд. Проведём последнее построение сезона и по домам. Вот такая программа.

Так оно и получилось, точно по программе. Когда все "птицы" позавтракали, принялись сворачивать палатки и упаковывать имущество. Справились с этим делом достаточно быстро - у большинства отрядовцев уже был опыт. Всё упакованное было перетащено на берег, а ненужный мусор сожжён при помощи специальных шашек. Когда же подготовка была закончена, оказалось, что до прихода катера осталось ещё больше часа.

Этот час был потрачен на прощание с морем: купание, ныряние и так далее. В Гэзде моря нет, и больше в этом году его ребята уже не увидят. Я, хоть и не прощался с морем на год, но во всеобщем веселье поучаствовал. Среди всех ребят наверно только Рель не очень-то радовался морю. То, что было, то было, и никуда от этого не деться. И Рель никогда наверно не будет относиться к морю как прежде. Ведь именно море отняло у него родителей, и чуть не отняло жизнь.

Потом пришёл катер - немаленькая посудина на воздушной подушке, с эмблемкой "СК" на борту. Он почти полностью выехал на берег и опустился рядом с приготовленными к погрузке вещами. Правда воздухом из его подушки кое-что унесло, и пришлось это ловить и тащить обратно. С погрузкой ребята справились быстро. А вместе с грузом погрузились и сами.

Составить мне компанию не согласился никто. И я в одиночестве, на дисколёте, сопровождал катер, этаким почётным эскортом. Сначала вообще чуть ли не касаясь борта, но заметив, что капитана катера такое моё поведение нервирует, поднялся выше. Потом начал развлекаться, делая большие круги, поднимаясь до облаков и опускаясь до самой воды, касался её, поднимая целые шлейфы брызг.

До войны Бероль был довольно крупным городом. Война же оставила от него только жалкие руины. Но сейчас и эти руины были уже полностью стёрты с лица Латы. А на месте, где они ещё недавно были, кипело строительство - Бероль должен был возродиться, так решило человечество Латы. Через Бероль протекала небольшая речушка, в которую и вошёл катер, продвинулся по ней вглубь острова на несколько километров, почти что до самой ВПП здешнего аэродрома.

Взлётно-посадочная полоса была старая, пережившая войну, пострадавшая от неё, но основательно отремонтированная в последнее время. На берегу речки была небольшая пристань, обслуживающая такие вот катера.

Я посадил дисколёт рядом с этой пристанью и помог ребятам разгрузиться с катера и погрузить большую часть вещей на грузовую платформу. Самолёт уже ждал ребят. Устаревший, но всё ещё летающий транспортник, наподобие тех, что летали ещё до войны. Ребята погрузили на него вещи и погрузились сами.

Но на этот раз мне удалось убедить Рэя лететь не с ребятами, а со мной на дисколёте.

Самолёт взмыл в небо, а мы следом за ним, и на этот раз выполняя функции эскорта, и идя едва ли не касаясь кончика его крыла. Пилот самолёта - молодой и весёлый парень тут же вызвал нас на связь. И мы протрепались с ним до самого Гэзда. Он выдал нам порядочную порцию весёлых историй. Ну а от наших (о похождениях всё того же Пилота-неудачника) чуть ли не надрывал живот. И не только он один, как оказалось, нас слушали все близлежащие суда и самолёты, да и ребята из "Птиц" тоже.

Уже над Гэздом мы ушли вперёд и, запросив разрешение, приземлились неподалёку от аэропорта. Самолёт же приземлился поодаль, и когда мы с Рэем туда добрались, ребята уже почти что закончили разгрузку. Себе оставили только личные вещи, весь же остальной груз был перевезён в склад "СК" на хранение.

Возле этого самого склада Вим провёл последнее построение сезона (хорошо ещё, что принимать его мне не пришлось) и распустил ребят.

Гил перехватил меня и сказал, что побродит сегодня по Гэзду и найдёт меня сам. Потом я перехватил Серёжку и Реля:

– Уж на этот-то раз не откажетесь от того, чтобы я доставил вас к месту назначения.

– При условии, что и Ора с собой возьмём.

– Поехали, где четверо, там и пятеро поместятся без проблем.

Ора мы высадили первым. Обошлись без прощаний-расставаний. Сели, высадили, снова поднялись. Снова сели уже возле дома Рива.

Дома были Сол и Ив. Ос же по каким-то (Сол не стал уточнять, каким) причинам отсутствовала. Ив сразу же повис у Реля на шее, чуть не уронив его при этом. Сол же отреагировал на появление брата гораздо более сдержанно: только похлопал по плечу и полуобнял.

В следующее мгновение Ив узнал Рэя и буквально взвыл от восторга. И едва я успел представить Рэя Солу, как Ив буквально уволок его за собою в дом.

Через неделю наступило время Рива. И его встречали уже всей командой, плюс Нок, который должен был занять место Рива в контейнере. Лечение Рива закончилось без проблем. Он без нашей помощи выбрался из контейнера. Сам проделал полагающиеся упражнения и сказал, засмеявшись:

– Ну что, убедились, что я исправен и пригоден к дальнейшей эксплуатации? Тогда укладывайте Нока, пока я буду себя в порядок приводить. Где собираемся?

– Через пятнадцать минут в рубке. Успеешь?

– Ещё и отдохну.

– Рель, подстрахуй деда.

– Будет сделано.

Через пятнадцать минут мы собрались в рубке. Рив действительно успел раньше и сейчас развалился в кресле. Впрочем, при моём появлении он вскочил, замер в уставной позе и отрапортовал:

– Риверит Альись прибыл в ваше распоряжение и ждёт дальнейших указаний, капитан.

– Вольно, расслабься. Принимаю тебя в экипаж официально.

– Есть, капитан.

Я нажал голубую клавишу на консоли и спросил:

– Готов?

– Да, можешь начинать.

– Я собрал всех вас здесь для того, чтобы поделиться результатами наших наблюдений и обсудить наши дальнейшие действия. Смотрим.

На экране появилось хорошо мне знакомое изображение чужого корабля. И это было единственное его изображение. Когда тучи над ним рассеялись, всё было погребено под слоем свежего снега, и от корабля угадывались только намёки на контуры.

– Чужой корабль? - спросил Рив.

– Очень на то похоже, - ответил я, - но точно мы сможем узнать только тогда, когда побываем там.

– Так чего ждать. Мы можем отправиться немедленно.

– Немедленно не получится, но вот завтра наверно уже да, - сказал Ог, - мы с командиром провели большую часть подготовки. Сегодня можем доделать то, что ещё недоделали, а завтра отправиться.

– Я тоже так думаю. Кто за это? Но вы можете и вообще отказаться от визита на Онни. Рэй?

– Я только за, я уже давно хочу познакомиться с Онни лично.

– Ог?

– Это моё предложение. Даёшь Онни!

– Рив?

– Естественно за. Не знаю, что мы там найдём, но думаю, что что-то очень интересное.

– Сергей?

– А я что, хуже других что ли. Я - за, и ещё раз за.

– Рель?

– Я об этом просто мечтаю. Конечно, за.

– Решили единогласно. Тогда сегодня поступим так: Завершаем погрузку оборудования на катер. Всё уже практически готово и остаётся только погрузить. Потом обживаем катер, делаем пригодным для длительного обитания. До вечера со всем этим мы вполне справимся. Вечер каждый проведёт так, как ему хочется. На ночь собираемся на "Игле" и как следует отдыхаем. Утром же вылетаем к Онни.

– За сколько мы доберёмся туда? - спросил Рель.

– Особо разгоняться внутри системы на такой посудине, как катер, рискованно. Рабочего тела у него не так уж и много, а движок не квантовый. Думаю остановиться на десяти днях. Не настолько мало, чтобы стать опасным и не настолько много, чтобы устать от тесноты.

Вечер мы провели у Рива дома. В честь его встречи там снова собралась почти что вся семья. Но получился этот вечер довольно сумбурным. И прибыв после него на "Иглу", мы почувствовали своего рода облегчение.

Ночь я проспал как убитый, никакого волнения, что не даёт человеку уснуть, не было. Другие же члены моей команды выспались плохо, у них, в отличие от меня, волнения и ожидания были. Но всё же утром они постарались придать себе бодрый вид.

Утром я построил их возле катера и зачитал приказ, чтобы уж и по форме действовать в рамках Звёздного Устава:

– Приказываю приступить к выполнению программы разведки четвёртой планеты системы Золотистой, носящей местное название Онни. Вылет на место назначения произвести на втором катере крейсера "Игла", бортовой номер И-247Л-02. Время выполнения - шестьдесят дней, контрольный срок - сто дней. Приказываю выполнять.

За этим нашим построением наблюдала целая масса любопытного народа. Как из окон "Эйкана", так и просто снаружи. Хорошо что ещё это любопытство не зашло дальше определённых чертой рамок. И только в заключение, уже стоя перед трапом катера, я улыбнулся и помахал им рукой.

Вылетели мы спокойно. Пока катер был в окрестностях Латы, мы выжали максимум тяги из гравидвижков а, выйдя из сферы действия планеты, дали приличный импульс плазменными. В результате этих манёвров катер оказался на гиперболе, которая должна была вывести нас в окрестности Онни.

Весь перелёт тоже прошёл спокойно. Занимались мы в это время преимущественно наблюдениями Онни. По мере того, как катер приближался к этой планете, телескоп позволял делать это во всё возрастающих подробностях. Но только ничего аномального нами не было обнаружено. Ничего, что выделялось бы из естественной природы этой довольно холодной, но всё же живой планеты.

На десятый день мы начали торможение. Так как мы удалились дальше от Золотистой, да и масса Онни была меньше латянской, гравидвигатели не могли дать здесь такого эффекта, как при разгоне. Так что пришлось отрабатывать торможение плазмой. Но так и было рассчитано в нашей программе. И в точно намеченное время катер вышел на полярную орбиту над Онни.

Онни лежала под нами, занимая почти половину небосвода. И мы несколько часов, не отрываясь, смотрели на неё. Не отрываясь и не разговаривая. Под нами была чужая планета. Для Рива и Реля - первая. Для Серёжки и Ога - третья, если конечно считать для Серёжки за вторую Лату, для Ога Зулу, а за третью - крошку Яот. Для нас же Рэем - не знаю, как и считать, но уж точно не первая и не вторая.

Дальше по программе следовало картографирование с орбиты, как при помощи телескопа, так и при помощи локаторов. На это мы потратили сутки, как и было запланировано.

И только после этого мы приступили к основной и самой интересной части нашей экспедиции - непосредственной разведке. На очередном витке я свёл катер с орбиты и через несколько минут посадил в намеченной точке - в сотне метров от того места, где был замечен чужой корабль.

– Давление воздуха - 0,87 от стандартного. Состав атмосферы: 76,3 - азот, 22,5 - кислород, 0,1 - углекислый газ, остальное - инертные газы и водяные пары. Температура за бортом минус двадцать восемь. Бактериально-вирусный состав определяется, - доложил Ог.

– Можем сделать первую высадку. Идут наружу: я, Рив и Рэй. Остальным - наблюдать и быть наготове.

Никто на это ничего не возразил. Мы облачились в средние скафандры, излишняя осторожность не повредит, и покинули катер. Право сделать первый шаг мы единодушно уступили Риву.

– Мы снова здесь, - сказал он, спрыгивая в сугроб, а потом добавил уже неофициальным тоном. - Столько лет я мечтал оказаться на этой планете, и вот мечта осуществилась. Что встали, спускайтесь.

Сила тяжести на Онни составляла только чуть больше двух третей от латянской. Это было не настолько мало, чтобы нарушить нашу координацию движений, но достаточно для того, чтобы придать движениям лёгкость. Мы немного попрыгали, обошли зонд пару раз по расширяющейся спирали и наконец-то направились к холму, в котором, укрытый снегом, должен был находиться корабль. Он нас по-настоящему притягивал и манил, настолько, насколько это вообще возможно.

Даже на холме снегу было выше колен. И мы начали, как одержимые, разгребать его. И вот под нашими руками обнажился гладкий серый металл, почти идеально гладкий и матовый. Таким бывает триолит обшивки звёздных кораблей, которым довелось хот немного полетать на субсветовой скорости. Рэй приложил к нему портативный анализатор, вчитался в выдаваемые данные:

– Материал литовый, нашей, земной структуры. Титан с вмороженным вихреполем. Скорее всего, изначально это был триолит. Если так, то ему только чуть больше двадцати тысяч лет, намного меньше, чем найденному на Яоте зонду. Надо бы постараться как-нибудь проникнуть внутрь.

– Резать - опасно, - сказал я, - будем раскапывать и искать вход.

– Вызовем всех?

– Погоди пока. Сейчас мы обследуем окрестности. За это время наверняка будет закончен бактериально-вирусный анализ. Там получим сыворотку и сможем обходиться без скафандров.

– Хорошо, командир.

Осмотр окрестностей ничего не дал, если что тут и было, то это надёжно укрыл снег. Холм с кораблём представлял собой вершину горы, сплошь окружённой ледником. И только благодаря какой-то случайности и она не оказалась подо льдом.

Когда мы вернулись на катер, Ог уже закончил анализ и успел приготовить сыворотку:

– Конечно, данных ещё мало, но копить их - потратить недели. Сдаётся мне, что эта пустыня почти что стерильна. Я приготовил сыворотку на основе уловленных вирусов и добавил универсальные компоненты.

– Хорошо, Ог. Всем приготовиться и получить инъекции.

От инъекции у меня слегка поднялась температура, а по телу распространился довольно неприятный зуд. Но в целом это не могло помешать работе.

– Так, на катере для контроля и подстраховки останется… Рель. Всем остальным - наружу и приниматься за раскопки.

– Почему я? - обиделся Рель.

– Потому что ты самый младший из нас. Надо же кому-то быть первым. Потом мы будем дежурить все, по очереди. Так что не обижайся.

Рель всё равно обиделся, но больше приказа не оспаривал. Все же остальные облачились в скафандры, уже переключённые с автономного режима на негерметичный. Вооружились силовыми лопатами, которые мы захватили с собой, предусмотрев заранее возможность подобной работы, и направились к чужому кораблю.

Там распределили зоны и принялись за работу. Силовая лопата - это небольшой и несильный генератор силового поля. Представляет собой стержень, заострённый с одной стороны и с набалдашником собственно генератора - с другой. Работать ей очень просто - втыкаешь стержень туда, куда нужно, он фиксируется осевым силовым полем. Нажимаешь на кнопку, и генерирующееся направленное поле отбрасывает часть той поверхности в сторону. Причём сила воздействия, ширина захвата и направление выброса регулируются.

Поработав такими лопатами час, мы очистили от снега и льда верхнюю часть корпуса корабля - закруглённого в вершине конуса. Вся очищенная нами поверхность была монолитной и неповреждённой. Когда же остановились, чтобы немного передохнуть, Рэй прокомментировал увиденное:

– Ничего подобного на Земле не строилось, это я могу сказать абсолютно точно. Но, с другой стороны, это во многом напоминает перспективную разработку большого катера для новейших кораблей дальней разведки. Но настолько далеко перспективную, что ни о какой постройке в ближайшие сто лет не могло быть и речи. Это так сказать проект из тех, что никогда не осуществляются, а выполняются чисто в учебных целях.

– Насколько он может быть велик по размеру?

– А сотню метров по оси не хочешь?

– Не хочу, тогда нам придётся очень долго копать. Почему бы тогда просто не сделать просвечивание… Хотя литы, особенно старые, дают такую помеху.

– Попробуем.

Просвечивание показало, что размеры этого корабля составляют сто десять метров по оси. Но неизбежная помеха от лита не позволила нам узнать, где же на этом корабле входные люки. Точнее говоря, если бы они были открыты, мы бы это увидели.

– Что поделать, придётся раскапывать его весь, до тех пор, пока не найдём вход.

– Да, большая работа предстоит, - прокомментировал Рив.

– Может быть попробовать взрывами, - предложил Рэй.

– Если ты считаешь, что это не повредит нашей находке.

– Гарантировать не могу. Есть и другой вариант, но не такой быстрый - воспользоваться излучателями катера и его силовым полем.

– А не думаешь ли, что таким образом мы запросто лишимся возможных находок, которые смогли бы пролить свет на то, как тут оказался этот корабль, - не поддержал его Ог.

– Находки наверняка ждут нас внутри, а не снаружи. Двадцать тысяч лет - большущий срок, - вставил своё Серёжка.

– Этот ледник просуществовал намного дольше. Онни находится в оледенении с незапамятных времён. Это сейчас тут ледники отступают, и происходит потепление… То же, что попало в лёд двадцать тысяч лет назад, наверняка сохранилось, чуть ли не в первозданном виде.

– Командир, - обратился ко мне Рэй, - решай. Последнее слово за тобой.

– Думаю, что наиболее быстрые и разрушительные методы мы использовать не будем. Но вот попытаться растопить лёд наверно всё же стоит.

– Стоило ли тогда возиться целый час, расчищая вручную.

– Стоило. Вначале мы ещё не знали всего.

Мы вновь разместились на катере. Пилотировать его взялся Рэй. Он аккуратно подвесил его над чужим кораблём. Включил на небольшую мощность излучатели, расфокусировал лучи и запустил их двигаться по кругу. Постепенно увеличил мощность лучей, пока лёд не начал интенсивно таять. Когда же образовался приличный по размеру бассейн, он отключил излучатели и, сгенерировав волну силового поля, отбросил воду в сторону:

– Можете изучать, что там выбросилось.

– Так и сделаем. Высади нас.

Ничего мы в этой порции воды не обнаружили, как и в нескольких последовавших за ней. Углубив выемку на полтора десятка метров, Рэй остановился и посадил катер:

– Ледник теряет прочность. Пусть немного остынет и подмёрзнет. Не хотелось бы делать выемку намного больше.

– Плохо, что излучателей холода ещё нет… Перерыв в работе и небольшой отдых.

Но перед отдыхом мы спустились в очищенный ото льда котлован и осмотрели борт чужого корабля. Этот осмотр позволил обнаружить несколько люков, которые были очень плотно закрыты и почти что сливались с обшивкой. Но они были настолько малы, что не могли служить для входа-выхода, если конечно пилоты этого корабля превышали по размеру крысу. Служили же они, скорее всего, для выпуска за обшивку специализированных датчиков. Да и открыть эти люки без применения деактиватора мы вряд ли бы сумели.

Когда стены котлована достаточно остыли и замёрзли, Рэй продолжил работать тепловым лучом, углубляя котлован. Мы же снова принялись рассматривать то, что выбрасывалось из котлована вместе с водой. Но находку сделали не мы, а сам Рэй. Он внезапно остановил плавку, вытряхнул из котлована воду и сообщил нам по радио:

– Похоже, там лежит замёрзший человек. Берите лопаты.

Мы, вооружившись лопатами, опустились в котлован. Там, под не тонким ещё слоем льда просматривалось искорёженное человеческое тело. Но лёд всё же был не настолько прозрачен, чтобы рассмотреть его в подробностях. Работая лопатами, мы откололи глыбу льда с заключённым в ней телом. А Рэй, работая силовым полем, вытащил её наверх.

– Поработай немного лучом, льда еще слишком много.

– Нет, луч может разрушить находку. Обколите глыбу лопатами, а что получится, следует погрузить в биобокс катера. Только там можно будет освободить это ото льда и исследовать.

Но Рэй не удовлетворился только словами. Он, посадив катер рядом, сам принялся работать лопатой, а когда льда осталось совсем немного, помог мне и Риву загрузить тело в биобокс. Ог нам тоже помогал. Рель же и Серёжка находились почти что в ступоре, им в своей жизни ещё не приходилось настолько близко общаться с мёртвыми.

Когда тело было погружено, мы снова спустились в котлован и осмотрели прилегающий к находке лёд, впрочем, безрезультатно. Рэй же, взяв себе помощником Ога, возился в биобоксе. Впрочем, через час он уже доложил результаты:

– Вне всяких сомнений, это человек, латянин светлой северной расы. Одетый в нечто, напоминающее космический скафандр. Погиб от переохлаждения, замёрз возле этого корабля. Перед этим находился в крайне истощённом состоянии. Личных вещей, могущих сказать нам хоть что-то о том, как он тут оказался и почему погиб, при себе не имел. Вот собственно и всё.

– Очевидно, это был человек, живший во время нашего предыдущего выхода в космос, - добавил Ог. - Мы точно знали, что такое время было - находили остатки постоянной базы на Зуле, но вот о том, что латяне тогда добирались и до Онни, только догадывались. Теперь знаем точно.

– Наверно у них была авария, и они не смогли вернуться. А этот человек пытался проникнуть на чужой корабль, впрочем, безрезультатно.

– Если их корабль сел где-то неподалёку, мы смогли бы обнаружить его сканером. Как ты считаешь, Рэй?

– Вполне можем, вряд ли льды смогли бы унести его слишком далеко. Произведём съёмку?

– Обязательно и немедленно. Пилотируй и выводи данные сканера на экраны, наблюдать и анализировать будем все. Обследуем зону радиусом… скажем, двадцать пять километров вокруг этой точки.

Сканирование отняло у нас время до самой ночи, но снова не принесло никаких результатов. Если здесь и был латянский корабль, то только за пределами двадцати пяти километров. Но на обследование всей этой ледяной пустыни потребовалось бы слишком много времени, гораздо больше, чем мы смогли бы себе позволить. Конечно, результаты сканирования ледника были достаточно интересными, но этот интерес никак не был связан ни с чужим кораблём, ни с латянским, ни с людьми на Онни.

Сейчас в северном полушарии Онни стояло лето, но до равноденствия было не так уж и далеко. Так что ночь наступила, как ей и положено, да и сумерки были не такими уж и продолжительными, как были бы летом. Мы посадили катер возле чужого корабля. Оставив бодрствовать одного дежурного (им вызвался быть Рив), мы отправились отдыхать, чтобы за завтрашний день постараться раскопать весь корабль.

Но сон не очень то шёл нам. Какой может быть сон, когда рядом с тобой находится неразгаданная загадка. Ребят пришлось заставлять отдыхать приказом, впрочем, и самого себя тоже. На несколько часов мне удалось уснуть, но когда я поднялся, то оказалось, что поднялся последним. Над Онни начинался рассвет, а точнее ещё не рассвет, а предваряющие его утренние сумерки.

– Не терпится и не спится? - первым делом спросил я.

– Командир, тут ты прав, - улыбнулся Рэй. Разреши продолжить работу.

– Разрешаю. Но вношу такое предложение: котлован расширить в два раза.

– Считаешь, что мы сможем в результате этого что-то найти?

– Сомневаюсь, что что-то найдём, однако попытаться стоит. Лучше потерять день-два, чем пропустить что-то по-настоящему важное.

– В принципе, с тобой согласен, есть ли у кого существенные возражения?

Возражений не было. И мы принялись за работу. Первый день не дал нам никаких находок. Во второй мы обнаружили пустую порванную палатку, а так же явно кустарного производства деревянные лыжи. Как раз на том уровне, где был найден погибший латянин. И нам стало ясно, как этот человек добрался сюда, и что искать латянский корабль поблизости бессмысленно. Удивило только отсутствие всех тех мелочей, которые бы обязательно взял с собой человек, отправляясь в неблизкий путь. Но могло оказаться, что все эти вещи он выбросил, чтобы облегчить себе остаток пути. Особенно если учесть то физическое состояние, в котором он был перед смертью.

Третий день снова не дал нам никаких находок. Разве что на корпусе чужого корабля обнажились большие люки, такие, что мог бы пройти не то что дисколёт, а катер, немногим меньше нашего. Впрочем, эти люки тоже были плотно закрыты, и открыть их, не повреждая, снова не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что нижние люки, если таковые найдутся, окажутся более доступными. Да и ждать оставалось не более одного рабочего дня.

А четвёртый день принёс нам страшную находку. Поначалу всё шло как обычно, никаких находок не было. К середине дня мы дошли до основания чужого корабля. Потом Рэй продолжил расправляться со льдом и наконец-то обнажил каменистую почву, на которой стояли тарелки опор чужого корабля. Но вот только под самим кораблём оставался лёд, которого не касался падающий сверху луч.

Немного посовещавшись, мы решили выплавить и этот лёд, но уже не сверху, а сбоку, с посаженного на дно котлована катера. И это тоже получилось вполне удачно. Оставался уже самый последний кусок льда под самым кораблём, и в этом куске…

Наверно только сейчас я до конца понял тех людей из Лонкла, которым довелось видеть нечто подобное. Подо льдом была целая горка человеческих останков. Людей порубили на части, и не просто бросили, а сложили из этого ужаса правильную пирамидку.

От открывшегося нам вида Реля помутило настолько, что он опустился на землю, Серёжку долго рвало. Остальные же, будучи старше и опытнее, смогли удержать себя от такого. Я, если говорить честно, с большим трудом.

Рив увёл мальчишек на катер, а вернулся с Рэем.

– Неужели Вак достал нас и здесь, - сказал Рив и выругался настолько замысловато, что я ничего не понял, потом добавил. - Это их почерк, не может быть никакой ошибки или случайного совпадения. Это сделали вакские нелюди.

– Нужно взять образцы для анализа, - негромко сказал Рэй.

– Думаешь, я могу это сделать, - огрызнулся я. - Меня не учили видеть такое и оставаться настолько спокойным, чтобы ещё и думать об анализах.

Рэй ничего не ответил мне на это. Обошёл этот холмик ужаса пару раз, наклонился, чтобы взять образец… Я заметил, что он чуть ли не зеленеет от всего увиденного, подхватил его под мышки и оттащил в сторону.

Рэя буквально выворачивало наизнанку, куда там до этого Серёжке. Когда же Рэй более-менее пришёл в себя и смог говорить, то сказал весьма гневно:

– Тебя, говоришь, не учили. Ну а меня что, учили что ли. Вик, если бы нашлись люди, способные учить такому, я бы не хотел иметь с ними ничего общего. Ничего и никогда.

Тем временем Ог смотался до катера, вооружился там щупом и с его помощью взял образцы для анализа:

– Можете считать меня кем угодно, но этому ужасу ещё далеко до того, что я видел собственными глазами во время последней войны.

– Знаю, Ог, знаю, - сказал ему Рэй, - я много знаю из того, что знаешь ты. Но просто видеть своими собственными человеческими глазами - это совсем другое.

– Если ты в порядке, то пойдём делать анализы.

– Пойдём.

Они удалились на катер. Мы же с Ривом остались.

– Вик, я понимаю, что стоит всё это тщательнейше осмотреть, но не могу себя заставить это сделать. Невольно отвожу глаза в сторону.

– Я тоже… Неужели, это Вак?

– Это наиболее правдоподобная версия. Общество Вака оставалось абсолютно стабильным тысячелетия. И оно сохраняло те технические достижения, которые остальное человечество Латы теряло. Они могли быть здесь, когда опустился этот корабль, и, используя свою хитрость и вероломство, уничтожить весь экипаж.

– Ты считаешь, что это останки экипажа?

– А разве ты считаешь, что нет?

– Интуиция подсказывает мне, что это так. Хотя полностью логически обосновать я не могу.

– Нет, это точно… И никто не смог бы сделать такого, кроме вакцев.

– Могли бы и те, кто научил вакцев такому.

– В таком случае это и были бы самые настоящие вакцы, вакцы по своей сути… Вик, у меня так и не идёт из головы тот корабль, что покинул Лату во время последней войны. Тот, что многие приняли за "Иглу".

– Но ты же говорил, что эта информация неподтверждённая.

– Даже не просто неподтверждённая, а крайне неподтверждённая. Основывается только на визуальных наблюдениях экипажа одного из наших транспортных самолётов. Но тогда многие посчитали, что это улетела с Латы "Игла".

– И не осталось никаких показаний радаров?

– Никаких. Но радары и не смотрели тогда в космос, война была в самом разгаре… Не до того нам было. Я же тогда вообще не воспринял это наблюдение всерьёз, мало ли что они могли увидеть, шла война. А вот сейчас мне кажется, что это были вакцы. А если это были вакцы, то первым местом, куда они могли бы направиться, была бы Онни.

– Мы наверняка обнаружили бы свежие следы. Ведь даже посадочную ступень с корабля твоего отца и то обнаружили.

– Вик, мне не по себе… Вы не взяли с "Иглы" наблюдательные спутники.

– Взяли.

– Почему же тогда сразу не повесили на орбиты?

– Я не расценивал ситуацию, как настолько опасную, чтобы отнимать ресурсы бортмозга катера.

– Вик, немедленно взлетаем. Нужно немедленно установить глобальное наблюдение. А результаты пусть обрабатывает не кибермозг катера, а Рэй на Лате.

– На спутниках нет ТП-связи, только радио. Хотя, в принципе, мы не так уж и далеко от Латы.

– Запаздывание сигнала на туда и обратно будет около семи минут.

– Хорошо, идём на катер.

Поднявшись на катер, я отдал команду:

– Всем по местам, через минуту взлетаем.

– Вик, что за спешка, - влетел в Рубку Рэй, - у нас там интересные результаты получаются.

– О результатах - после. Существует подозрение, что на Онни присутствуют вакцы. Мы поднимемся и расставим по орбитам сеть спутников-наблюдателей. Рэй, тебе задание - договорись со своим вторым "я" о приёме и обработке информации с этой сети.

– Запаздывание… хотя, не так уж оно и велико.

Рэй с Латы отозвался, когда мы уже выходили на орбиту. И он согласился с нами без препирательств. Лишь потребовал передать ему всю накопленную нами информацию. Он же и рассчитал орбиты спутников. Нам осталось только поместить их в нужные места. Когда же мы возвращались обратно, к чужому кораблю, наш Рэй выложил нам результаты анализов:

– Это были земляне.

– Земляне? - вырвалось у меня.

– Или же люди, имеющие абсолютно такой же генотип. Абсолютно. Ведь даже латяне, точно такие же, как и мы люди, имеют немного отличающийся генотип. Мы проанализировали образцы останков пятерых человек, и все они были землянами… Причём не просто землянами, а по сути дела детьми от четырнадцати и до семнадцати. Мальчишки-земляне погибли на этой планете задолго до того, как земляне вышли в космос. В те времена, когда земляне были дикарями.

– Может быть ты ошибаешься?

– Нет, ошибки не может быть. Для подтверждения потребуются ещё анализы.

– Ты их получишь. Я сам возьму их.

Под слабым тепловым лучом лёд, связывающий холмик ужаса, частично растаял. Воспользовавшись переносными сканерами, мы, как могли точно, зафиксировали всё это в памяти бортового мозга. И только после этого взяли образцы. Холод и лёд хорошо сохранили в себе эту давнюю трагедию. Мне навсегда запомнятся эти мгновения, когда я видел это.

Да, это были мальчишки, одни только мальчишки. Сорок девять человек, жестоко убитых и расчленённых безжалостными убийцами.

Собравшись на катере, мы ещё долго не могли ничего ни говорить, ни делать. Переживая этот ужас каждый за себя сам. Но что-то делать было надо.

– Как мы поступим со всем этим? - спросил Рэй, сделав кивок назад, - что-то мы всё равно должны сделать.

– Да, должны, - сказал я, - здравый смысл подсказывает, что мы должны сохранить это для последующего изучения, возможно даже доставить на Землю. Но сердце говорит другое, они должны упокоиться навсегда, чтобы никто больше их не тревожил. Вправе ли мы делать их объектами изучения после всего того, что они перенесли в свои последние мгновения. Я думаю, что нет.

– У нас принято сжигать умерших, - сказал Рив, - на Земле тоже. Пусть огонь упокоит их.

– Пусть будет так.

Повернувшись к консоли управления, я включил большой излучатель. Вспышка ослепительного белого пламени полыхнула под основанием чужого корабля. Чужого ли? Вспышка поглотила останки тех, кто привёл его сюда и остался здесь навсегда. Она навсегда вплавила оставшийся от них пепел в камень этой планеты, которой им не довелось покинуть и уже не доведётся никогда.

И ещё долго мы молчали в память об этих жертвах, думая и доверяя свои мысли только самим себе. А мысли были разные. Я уже почти не сомневался, что это было чёрным делом чёрных рук Вака, протянувшихся сквозь пространство и сквозь время. И я разделял опасения Рива в том, что Вак мог свить себе гнездо на этой планете, спасаясь от гнева человечества Латы. Но что мы должны делать, если это действительно так: Вне всяких сомнений выжечь это гнездо. Вак был, есть и останется врагом всех людей. Но чтобы уничтожить врага, нужно знать, где этот враг находится. Но с поиском вполне могут справиться запущенные нами спутники. Вряд ли смог враг обосноваться здесь и не оставить никаких следов.

Я связался по ТП-каналу с Рэем на "Игле" и изложил ему всё это.

– Вполне всё так и может быть. Но пока наблюдение не дало ничего. Не обнаружено ничего, что могло бы иметь неестественное происхождение. Не обнаружено и нейтринного излучения, которое могло бы сопровождать мощную энергоустановку. Но гарантировать я ничего не могу. Если у них здесь имеются глубинный город, то я смог бы его обнаружить, только если бы "Игла" вышла на околооннскую орбиту. Но сейчас такое исключено.

– Остаётся надеяться, что ты обнаружишь их, если они всё же зашевелятся. И в отличие от того случая, успеешь нас предупредить.

– Если вы будете осторожны, то успею. Так что будьте максимально осторожны. И отбросьте тяжелые мысли, займитесь работой, это должно помочь вам отвлечься. Я отключаюсь, но продолжаю наблюдать.

– Хорошо, - сказал я, поднимаясь с кресла, - Рель, Серёжка, вы остаётесь на катере для нашей подстраховки. Рив, Рэй, Ог и я - идём осматривать корабль.

Льда под кораблём не осталось вообще. Посредине ещё слабо светилось оплавленное пятно, которое невольно притягивало наши взоры. Я откинул за плечи колпак гермошлема, снял с правой руки перчатку и отдал этому пятну честь. Рив и Ог, только чуть промедлив, сделали то же самое, что и я. Минуту мы простояли, отдавая последние почести погибшим, и только после этого принялись за осмотр.

На корме корабля слегка выступали из корпуса четыре раструба-воронки квантовых дюз, очень похожих на дюзы "Иглы", и лишь немного уступающие им по размеру. Там же были несколько люков. Но и они были плотно закрыты и едва угадывались на триолитовой броне. Но ведь как-то люди должны были попадать на этот корабль… Но если это земной корабль, то и попасть на него должно быть не сложнее, чем на "Иглу".

– Осмотрим опоры. Ищем вход шифратора.

Я направился к ближайшей, но она была полностью гладка и чиста.

– Вик, это тут, - позвал меня Ог.

На его опоре была нанесена выпуклая надпись знакомыми с детства символами линейного алфавита Земли:

Стрела-46-Зонд-1

Трейот

Симорра

Да, это был земной корабль, последние сомнения растаяли. Земной корабль, брошенный сюда сквозь пространство и время. Я снова снял перчатки. Обнажив браслет, я поднёс его к надписи. Если автоматики на корабле не отказала за все эти годы и тысячелетия, то сейчас откроется шифратор. Прошла одна секунда, другая, потом прозвучал резкий щелчок, и часть брони на опоре откинулась вниз, образуя панель шифратора. Я без промедления набрал на ней "Код Солнца". Но за этим сначала ничего не последовало. И только спустя почти что четверть минуты замерцала и зажглась узенькая полоска экрана над шифратором:

Доступ запрещён. Для открытия доступа предъявите стартключ.

Такое могло быть на любом земном корабле. Находящийся внутри член экипажа в критической ситуации мог блокировать "Код Солнца" кодом стартключа. И только другой стартключ мог снять этот блок. Я расстегнул скафандр, засунул руку под гермозамок и вытащил стартключ. При его приближении с лёгким щелчком открылась приёмная щель над шифратором. Ключ вошёл в неё с таким же щелчком. А последовавшая за этим пауза затянулась почти на минуту:

Доступ разрешён.

Один из кругов на корме, принятый нами за люк, начал опускаться двухметрового диаметра колонной. Когда же эта колонна коснулась камня, на ней открылся вход, за которым была лифтовая кабинка. Корабль ждал нас и приглашал войти. Я повесил стартключ на место, захлопнул шифратор:

– Ог, останься для подстраховки здесь, а мы попробуем осмотреть корабль.

– Хорошо, командир.

Едва мы вошли в кабинку, как её двери закрылись, без какого-то ни было нашего участия, и тут же открылись. Но за ними теперь был коротенький коридорчик, освещённый тускло светящимися потолочными панелями. Кабинка перенесла нас внутрь корабля, практически мгновенно и абсолютно неощутимо. В конце коридорчика, такого чистенького и аккуратного, словно нового, была полуоткрытая дверь. Нас приглашали следовать дальше, безмолвно, но настойчиво.

Мы только переглянулись и, не говоря друг другу ни слова, пошли вперёд. За дверью оказалось немаленькое сферическое помещение, посреди которого, словно бы в воздухе, висели пять кресел. Нет, не в воздухе, здесь был пол, но настолько прозрачный, что был лишь едва заметен глазу. Немного неуверенно ступили мы на этот пол, и подошли к креслам. Здесь не было ничего, что напоминало бы пульт с консолью управления. Немного помедлив, я опустился в центральное кресло, опустил руки на подлокотники. Кресло было удобным настолько, что не хотелось из него вставать. Кто сидел до меня в этом кресле? Кто привёл сюда этот корабль? Или это не корабль, а что-то вроде нашего катера, название говорит именно за это?

Ощупывая пальцами подлокотник, я нашёл плоскую кнопку, которая очень легко поддалась. Из спинки кресла тут же выросли две дуги, которые сомкнулись передо мной и образовали панель управления, довольно необычную, но всё же во многом понятную. Одновременно вся сфера этого помещения засветилась, образовав единый экран. На нём был котлован, выплавленный нами во льду, внизу стоял Ог, чуть в стороне - наш катер, а сверху было небо. Передача картинки была настолько совершенной, что создавалась полнейшая иллюзия того, что это мы висим в воздухе.

– Ничего себе техника, - вырвалось у Рэя. На сколько веков это опережает нас. На тысячу или…

Рэй не успел договорить, как по экрану огненными буквами высветилось:

Подтвердите доступ стартключом.

А на панели передо мной открылось гнездо для ключа. Когда же ключ оказался в нём, на экране образовался квадрат, в котором спустя секунду появилось изображение человека.

Это был мальчишка. Мальчишка-латянин, одетый в необычную форму серого цвета. Впрочем, на ней была привычно-знакомая эмблемка земного космофлота, а на плечах погончики с капитанскими звёздочками. Он смотрел на нас покрасневшими печальными глазами, потом заговорил:

– Здравствуйте… Здравствуй, младший капитан Виктор Стрельцов. Здравствуй, младший капитан Рэй Климов. Здравствуй генерал Риверит Альись, держатель клинка. Надеюсь, что я не ошибся.

– Не ошибся, но откуда ты знаешь нас?

– Из истории. Я знаю вас из истории. Но больше не спрашивайте меня ни о чём, я всё равно вас не слышу. Меня уже нет, очень давно нет, больше двадцати тысяч лет. А видите вы всего лишь запись… Очень страшно знать будущее, неописуемо страшно. Особенно тогда, когда ничего уже не в силах изменить… Но для меня это уже позади, для вас же ещё впереди. И я не дам вам много знания будущего, чтобы не сделать вашу жизнь полным кошмаром.

Он на секунду осёкся, переглотнул и продолжил:

– Меня зовут Тиберит Альись. Я ваш далёкий потомок, ваш, Риверит, и ваш, Виктор. Но с вами я никогда не встречался. И никогда не думал, что стану действующим лицом давнего семейного предания. Но Круг замкнулся на мне… Наш корабль - "Стрела-46" совершал полёт по программе "Стрела". Страшный и неудачный полёт… Мы испытали на себе неуправляемый вход в Пустоту… И она выбросила нас, за многие тысячелетия до нашего времени. Мы это поняли сразу, но у нас была надежда. Мы пытались войти в Солнечную систему, но нам не дали этого сделать, просто-напросто развернули. Сколько раз мы пытались это сделать, столько раз нас разворачивало и отбрасывало. И мы поняли, что Земля для нас закрыта, закрыта навсегда. Тогда мы решили вернуться на Симор. Свою родную планету мы знали намного лучше всех других. На ней мы смогли бы обосноваться и не оставить никаких следов для своего времени. Но нам не было позволено и этого. "Стрела-46" вошла в систему Симора беспрепятственно, а наш зонд был отправлен на разведку. И едва мы вышли из ангара, как звездолёт начал растворяться… словно мираж. Само пространство-время отторгало его, как что-то чужеродное и опасное. Но только когда Симор не позволил нам даже войти в атмосферу, я вспомнил семейное предание… Мне никто не поверил, меня сочли за сумасшедшего и заперли в медотсеке. А сами направились к Лате, выбрав ту самую дорогу, против которой я и протестовал. Уже здесь они решили обосноваться на Онни, рассчитывая, что она пустынна и безлюдна… Но здесь были вакцы, они здесь есть, они будут здесь и в ваше время… Ребята не слушали меня и поплатились за это. Их подвела доверчивость, их подвёл гуманизм… Вакцам верить нельзя, ни в каком случае, с ними нельзя заключать никакой сделки. Помните это. Я не буду говорить, где спрятана база Вака, очень скоро вы это узнаете сами. Помните и про "Звёздное заклятье", только оно может сделать из вакца невакца, Яс не во всём был неправ… Я остаюсь один, но я не сдаюсь. Я покину зонд на гравилёте и спущусь на Лату, обо мне не останется никакой памяти. Может быть мне не удастся этого сделать, может быть я погибну там сразу же. Но поверьте мне, я не сдамся… Ну вот, я сказал почти всё, что собирался сказать. Запомните ещё одно, я произношу это слово в слово из предания: "Оружие врага сильно, но люди, управляющие им, слабы своей вакской слабостью". А сейчас бегите отсюда, бегите что есть сил. Поверьте мне в этот раз. Прощайте.

Я рывком поднялся, а с экрана уже прозвучал полный мольбы крик:

– Да бегите же!!! И если сможете, порвите этот чёртов Круг! Порвите!!! Я не хочу ничего того, что случилось, я жить хочу!!!

Я заметил, что внизу заметался Ог, забарабанил по броне зонда. И мы кинулись наружу. Как только распахнулись двери лифта, мы услышали вопль Ога:

– Только что Рэй засёк старт какого-то корабля. Он идёт по моторному кругу сюда.

– На катер, быстро.

Как только я упал в кресло, начал экстренный взлёт, на полной тяге всех движков. Перегрузка вдавила нас в кресла почти что неимоверно. А с юга уже приближалась зловещая тень чужого корабля. Он летел чертовски быстро. Размером он не уступал "Игле", даже немного превосходил, но силуэтом напоминал хищную рыбу кри с Гаммы. Мы же не успевали разогнаться.

Но этот корабль остановился над зондом. Казалось, что содрогнулось само пространство. А на месте земного зонда полыхнула чудовищная вспышка полной мгновенной деактивации. Испаряя в огненном шаре ледник и камень, задирая вверх колоссальный гриб высокоэнергетического взрыва.

То, что чужой корабль задержался, дало нам шанс разогнаться. Но даже это не давало возможности спастись. Вначале чужак разгонялся намного медленнее нас. Но потом на диске Онни полыхнула ещё одна вспышка, прочертила огненную линию. Чужак, ни мало не заботясь о том, что за ним планета, включил квантовые двигатели, и их луч превращал в пылающий ад целые области планеты. Расстояние между нами начало увеличиваться всё медленнее, а потом и вообще начало сокращаться. Что мы могли поделать со своими плазменными и гравитационными движками против маршевых квантовиков звездолёта.

– Скоро они догонят нас. Что будем делать, командир? - неестественно спокойно спросил у меня Рэй.

– Примем бой… Если больше ничего не останется, то примем бой.

– Их оружие сотрёт нас в атомную пыль.

– Но оружием управляют всего лишь люди… - сказав это, я прекратил разгон. У меня в голове родился план, который давал шанс победить врага его же собственным, самым страшным из всех, оружием. - Обеспечьте мне связь по стандарту Вака.

– Вик, ты делаешь ошибку, огромную ошибку, - выпалил Рив, - с вакцами нельзя говорить, вакцам нельзя верить.

– А кто сказал, что можно верить мне. Связь, немедленно, я приказываю.

– Говори, командир, - сказал мне Ог.

– Вызываю корабль Вака. Вызываю корабль Вака. Я, младший капитан космофлота Земли Виктор Стрельцов, вызываю корабль Вака.

Я повторил всё это несколько раз, прежде чем получил ответ:

– У вас нет шансов. И если хотите сохранить свои жалкие жизни, сдавайтесь немедленно. В противном случае мы уничтожим вас. Но и этим не ограничимся. Следующей нашей целью будет ваш звездолёт. Без капитана он ничего не сможет противопоставить нам. Но и на этом мы не остановимся, вся Лата заплатит нам.

– А чем вы гарантируете, что в случае нашей сдачи не сделаете это же самое.

– Только своим словом. Но у вас нет выбора.

– Попробую поверить вашему слову.

– В таком случае немедленно погасите реактор и разрядите накопители. Запомните, что при малейшей попытке сопротивления вы будете мгновенно уничтожены.

– Мы согласны, - сказал я, гася реактор и отключая связь.

– Вик, ты сошёл с ума, - гневно глянул на меня Рив, - ты сдаёшь нас вакцам.

Они кинулись на меня одновременно, не сговариваясь. Но этим только помешали друг другу, согласованности в их действиях не было ни малейшей. Я же их не пожалел, жалость могла сейчас погубить всё. Первым ударом выбил сознание из Рэй, посчитав его самым серьёзным противником и даже удивившись, что вырубил его так легко. Почти сразу же погасил Серёжку и Ога. Чуть дольше продержался Рель. Но вот Рив едва не уложил меня. И только то, что он меня пожалел, позволило добраться и до него.

– Извините меня ребята, - сказал я шёпотом, оглядывая дело своих рук, - но иначе было нельзя.

Я включил связь:

– Реактор погашен, накопители разряжены, экипаж нейтрализован. Я передаю их и себя в ваши руки, надеясь на гуманное обращение.

– Не предпринимайте никаких действий. Учтите, у нас есть возможность проконтролировать вас.

– Я покоряюсь судьбе.

Пока я укладывал ребят в кресла, вакский корабль уравнял свою скорость с катером и встал борт о борт. Если они сейчас вышлют десант, то всё, или почти всё пропало. Но нет, вакцы решили провести захват с комфортом для себя. На борту их корабля четырьмя лепестками открылся люк бортового ангара. А силовое поле втянуло катер туда и зафиксировало в захватах. Ангар закрылся и наполнился воздухом.

Я заметил, что Рэй открыл глаза и одними губами сказал:

– Пора.

Для деактиватора не нужно много энергии. Не нужен реактор, и даже накопители не нужны. Разрушать намного легче, чем создавать. И деактиватору хватает небольшой автономной батареи.

Сосредоточившись и вздохнув, я полоснул по ангару из бортовых деактиваторов, одновременно запуская реакторы. Рэй, ничего не спрашивая, начал мне помогать. Нашим единственным шансом было оказаться внутри чужого корабля, в единственном месте, где его оружие окажется бессильным, и изнутри уничтожить его. Я не мог сказать об этом ребятам - наверняка вакцы подсадили нам зонд-шпион, боялся даже думать об этом, но сейчас время пришло.

Да, чужой корабль оказался литовым. Снаружи катера пылал почти что звёздный огонь. Силовое поле чужака свернулось, и катер получил свободу.

– Вик, атака на мне, - крикнул Рэй, стараясь перекричать чудовищный гул, проникающий и сюда, в рубку, - управляй катером. От носа до кормы. Мы заставим их нас уважать и бояться. Получайте! Получайте!!! Ещё, ещё!!!

Видимости не было вообще, всё застилал огонь, а потом и вообще наружные датчики полностью выгорели. Я управлял катером, используя гравилокатор, но в большей степени конечно не его, а своё чутьё. Мы прошли огненной волной до самого носа этого корабля. Нельзя сказать, что вакцы не оказывали нам сопротивления. Но внутри корабля у них не было тяжёлого вооружения, да и деактиваторов, похоже, тоже не было, или они просто боялись их применять. И получалось, что больше вреда мы себе принесли сами. Когда же мы двинулись к корме, я закричал Рэю:

– Не повредить бы реакторов. Тогда нас ничто не спасёт!!!

– У них нет реакторов! Вперёд!!!

Ещё несколько секунд длилась наша война. В результате мы повредили на чужом корабле что-то чрезвычайно важное. А спасло нас наверно только чудо. А если не чудо, то интуиция. Рэй вскрыл деактиватором обшивку вакского корабля, а я, не жалея движков, бросил в открывшийся проём катер. Но всё же удар настиг нас, ослабленный расстоянием, но пробивший защиту компенсаторов…

Придти в себя мне помог Рэй. Голова болела просто невыносимо, всё тело болело. Но двигаться я мог.

– Где мы?

– Где-то, я и сам не знаю ещё. Поднимайся и помоги мне привести в порядок остальных.

Странно, но ребятам досталось куда меньше, чем мне. Может быть бессознательное состояние помогло им в этом, или ещё что другое. Но зашевелились они куда лучше меня. Серёжка, когда очухался, вообще постарался вцепиться мне в горло. Хорошо, что Рэй помешал ему это сделать. Когда же все более-менее пришли в себя, Рэй постарался им объяснить всё:

– Это был наш единственный шанс. Командир сделал единственное верное решение. Иначе бы мы погибли.

– Ну а сейчас мы в плену, - сказал Рив и замысловато выругался в мой адрес.

Рэй выслушал это его высказывание очень внимательно, а потом улыбнулся:

– Осядь и остынь, генерал. Мы не в плену, мы победили. Вакский крейсер уничтожен.

Все тут же загалдели, пока не прозвучал прямой вопрос:

– Рассказывайте всё по порядку.

Но я тем временем уже выпустил наружу аварийно-резервные датчики внешнего обзора, и все увидели на экранах чистое звёздное небо. В нём пылало солнце, а Онни была видна уже как звезда.

– Нехило нас унесло, - присвистнул Рель.

– Вот что, - сказал я, нас несёт в никуда. Я сначала заторможусь, а уж потом буду рассказывать.

Когда катер погасил свою скорость, запаса рабочего тела осталось совсем мало. Но главное то, что всё же осталось. Можно было передохнуть и зализать раны. Можно было и рассказать всё по порядку.

Сперва я рассказал о том, что мы увидели на зонде и об оставленном нам сообщении сквозь тысячелетия. О том, что тот мальчишка, назвавшийся нашим потомком, нам рассказал, о чём нас предупредил.

– Он сказал дословно: "Оружие врага сильно, но люди, управляющие им, слабы своей вакской слабостью". И я понял, что силой я не смогу победить вакцев. Но если это именно вакцы, то эти люди привыкли считать себя единственными здесь людьми, для которых слова ничего не значат. Они могли бы нас уничтожить, но хотели бы взять живыми, хотя бы для своих развлечений. И это могло позволить катеру оказаться внутри их корабля, вне зоны действия бортового оружия. Но у них наверняка был зонд-шпион у нас на борту, и я не мог ничего вам сказать. Ну а то, что вы бросились на меня, а я вас уложил, послужило им лишним доказательством, возможно даже решающим доказательством. Мой замысел понял только Рэй, почему и дал себя так быстро уложить…

– Я сделал вид, что меня уложили. Ну, да это неважно. Оказавшись внутри их корабля, мы покрошили деактиваторами всё, до чего смогли дотянуться. Потом корабль взорвался, а мы успели вовремя оттуда сбежать. Взрывом задело и нас, но всё же мы живы и относительно целы.

Целы были именно, что относительно. Я был весь в синяках, лоб рассечён - ударился о консоль, не нужно летать не пристегнувшись, но так уж получилось, что ребят пристегнул, а о себе не подумал. У Ога, похоже, сломано ребро и повреждено колено, вдобавок - здоровенная шишка на темени от меня. У Реля куча синяков и шишка на лбу. У Серёжки повреждён локоть, куча ушибов и шишка на темени. Рив получил от меня много больше, но обошёлся без серьёзных повреждений. И только Рэй отделался немногими ушибами.

– Да, серьёзно ты нас отделал, командир, - криво усмехнулся Рив, - никогда бы не подумал, что ты настолько силён в драке, что можешь быстренько погасить пятерых более-менее подготовленных людей… Ну, пусть четырёх, если Рэя не считать.

– Извините, ребята, просто по-другому я не мог поступить. Пытаться что-то объяснить - вы могли и не понять… Ну, а уж если вы поверили, что я способен вас предать, то поверили и вакцы. Может быть я и мог сделать лучше, но не мог этого мгновенно придумать.

– Ладно, командир, мы и не обижаемся. Поворчим, конечно, но не принимай это близко. Ты поступил правильно. Победил врага его же оружием.

– Ложью и вероломством, - сказал я, - оружием врага, которым вряд ли бы воспользовались латяне.

– И тут ты тоже ошибаешься, Вик, - сказал Ог. - Лата уже совсем не та, что была во время последней войны. Ещё тогда ты нас многому научил. Но вот вакцы остались прежними… Я на тебя нисколько не обижаюсь.

– А вы, ребята? - повернулся я к Серёжке и Релю.

– Здорово ты нас отделал, - ответил за обоих Рель, - поучишь потом?

– Если желание у вас не пропадёт, и если мы выпутаемся из этой передряги.

– А куда мы денемся, конечно выпутаемся, - вставил Серёжка, - это ты на нас не обижайся. Я ведь и в самом деле подумал, что ты нас предал. Извини, Вить.

– Извиняю всех… Рэй, как связь с Латой?

– ТП-рация накрылась ещё когда мы выедали этого хищника. Радио работает. Непрерывно, и Рэй на "Игле" полностью в курсе.

– И что он нам советует?

– Да уж много чего насоветовал, причём крепко и с картинками, - усмехнулся Рэй, - куда уж до него Риву. Для тех, кто не понял - ругается он по-чёрному, и больше всего в мой адрес. Поэтому я и не пускаю его в динамики. Но мы и без его советов обойдёмся.

Ог тем временем уже взялся за консоль и читал данные о нашем местоположении и состоянии катера. Когда же завершил чтение, присвистнул:

– Да, рабочее тело израсходовано на девяносто девять процентов. А гравидвижки, похоже, нуждаются в капитальном ремонте, хорошо ещё, что совсем не отказали. Что делать будем?

– А что бы ты предложил?

– Было бы из чего выбирать. Лететь или на Лату, или на Онни… Но не в нашем состоянии сейчас нарываться на ещё один бой.

– До Латы же в таком вот состоянии катера добираться придётся четыре месяца.

– Мы можем пустить на рабочее тело часть снаряжения и припасов.

– Нет, Ог, на Лате мы должны оказаться как можно быстрее, чтобы быстрее вернуться на Онни. А для того, чтобы быстрее вернуться на Лату, мы должны сначала опуститься на Онни и пополнить запасы рабочего тела, а если повезёт, то и повозиться с гравидвижками. Я предлагаю лететь на Онни. Но это не приказ. Если хоть кто-то из вас окажется против, мы полетим на Лату напрямую. Голосуем: Рив?

– Да, мы должны спешить, я за Онни, но и за максимальную осторожность при этом.

– Ог?

– Онни, но посещение должно быть как можно более кратким.

– Серёжа?

– Я что, трус что ли? Онни. А если они снова полезут, мы им снова вдарим.

– Рель?

– А я что, крайний что ли. Я как все. Онни.

– Рэй, тебя можно не спрашивать?

– Конечно, я с тобой, командир.

– Единогласно. Ог, Рэй, ведите катер к Онни. Мы сядем на южной полярной шапке. Растопим себе льда и зальём баки. Зря мы не сделали этого, когда топили лёд у зонда.

– Мы просто не подумали, что возникнут те осложнения, что возникли. Да и рабочего тела у нас оставалось до самой Латы. Никто же не думал, что нам придётся удирать на катере от звездолёта.

– А я обязан был предусмотреть даже такую возможность. Особенно после того, как мы заподозрили Вак. Плохой из меня получается капитан и командир.

– Да брось ты такие мысли. Ничего бы это не изменило.

До Онни мы добирались почти что пятнадцать часов. И всё это время заняло у нас: во-первых - "зализывание ран". Мы постарались более-менее привести себя в порядок. Ну а во-вторых - обсуждением всего происшедшего. Но никаких новых мыслей это обсуждение не принесло. Разве что Рель предположил, что и зонд - это тоже происки Вака. Но это его предположение мы сразу же отмели. Не тот уровень, не мог Вак играть настолько тонко и настолько против себя. Но вот о том, что это был за зонд и как здесь появился, мы во мнениях не сошлись. Мы с Ривом посчитали запись со словами мальчишки абсолютной правдой. Мы даже не усомнились, что это действительно наш потомок. Рель уже высказался ранее. Серёжка посчитал это происками "Дубля". Ог - чем-то вообще невероятным и необъяснимым. Ну а Рэй своего мнения вслух не высказал.

С вакцами же наоборот, мнение у всех было одно. Вак - враг и должен быть уничтожен любой ценой. То, что Вак скрывал утерянные другими знания, не вызывало сомнения. Но и в том, что уничтоженный нами корабль построили не вакцы, мы тоже были уверены. Мы связались с "Иглой", и Рэй на "Игле" тоже с нами согласился. По просьбе Рива он связал его с Ясом. И Рив очень кратко изложил тому суть наших дел. Завершил же такими словами:

– Встречай нас в парадном мундире. У нас всё.

И вот перед нами снова выросла Онни. Наши спутники оставались на прежних орбитах. И Рэй с "Иглы" доложил, что больше не зафиксировал на планете никакого "шевеления. Катер вёл Ог, нацеливая его на южную полярную шапку. Но на самой границе атмосферы я перехватил управление, врубил на полную мощность гравидвижки, и, выведя катер на самый экватор, опустил на крошечный островок. Точнее говоря, не на сам островок, а в море рядом с этим островком. Почти мгновенно наполнились ёмкости рабочего тела. И ещё, плюс к ним, грузовой отсек. И не теряя ни одной лишней секунды, я снова бросил катер в космос.

– Лихой наскок, - прокомментировал этот манёвр Рив. - Лихо ты, Вик, всем мозги пудрил.

– Как положено. Рэй, ну что, поймал?

– Ага. Поймал и сбросил.

– Всё, ребята, теперь можем общаться свободно. Рэй только что сбросил вакского жучка.

– А ты уверен, что он был только один?

– Практически абсолютно, - ответил Риву Рэй. Если бы у них таких было много, несладко бы всем нам пришлось. Ещё и в войну. Наверняка у них всего лишь один такой шпион. Точно такой, какой мы нашли на Яоте. Жаль, что этот не удалось захватить.

– Ты его уничтожил?

– Практически точно, что уничтожил, но гарантии не даю.

– Ну-ка, ну-ка, - прервал его Ог, - что за шпиона мы нашли на Яоте. И почему мы ничего об этом не знаем.

Пришлось Рэю рассказывать. Я же тем временем продолжал управлять катером, наращивая скорость. Сейчас имеющийся у нас полный запас рабочего тела и его резерв в грузовом отсеке позволял развить гораздо большую скорость, чем на пути сюда. А то, что нам нужно было спешить, намного снизило допускаемый мной уровень безопасности. И на той траектории, на какой оказался катер, время полёта до Латы составило немногим больше двух суток.

Эти двое суток прошли в напряжении. Скорость была уже совсем не мала. Один раз мы прошли через довольно плотный метеорный пояс, и нас вполне прилично поколотило, впрочем, гораздо слабее, чем при "выгрызании" вакского корабля. Но всё же и этих двух суток нам вполне хватило на то, чтобы более-менее придти в себя, окончательно привести себя в порядок и успокоиться.

Мы уже могли вполне спокойно и без эмоций обсуждать всё происшедшее с нами на четвёртой планете, и вот что у нас получилось в результате:

Мы ещё совсем ничего не знаем о том, как устроен мир, совсем не знаем, как устроено время и что такое Пустота. Мы совсем ничего не знаем. И, исходя из вышесказанного, вполне вероятно, что найденный нами зонд был не из какого-то другого мира или параллельной реальности, а действительно из нашего будущего. Того самого, которого ещё нет, и которое все мы творим. Что время действительно образовало Круг. И будущее пытается творить само себя. Маловероятное будущее при естественном течении событий, и во многом неопределённое, но всё же достаточно сильное, чтобы позаботиться о самосохранении.

Кто-то или что-то погубило этих ребят, экипаж зонда, только лишь для того, чтобы спасти нас. Не хотелось бы в такое верить. Наверняка были и другие причины. Хотелось бы думать, что это так, а не иначе.

И этот далёкий от нас, но всё же близкий мальчишка, назвавшийся Тиберитом Альись, просил нас порвать этот Круг. По силам ли нам такое? Я этого не знал, но всё же дал себе клятву, что сделаю для этого всё, что смогу.

С Ваком же тоже постепенно становилось яснее. Похоже, что уже очень давно они завладели технологией, опережающей ту, что была на Лате. Вряд ли они сумели бы построить такой корабль, что мы уничтожили. Они его или захватили, или нашли. Может быть, с этого корабля и начался Вак. Чей был этот корабль? Интуиция подсказывает, что снова земной. Неужели Земля непонятного будущего создала Вак для того, чтобы затормозить Лату в развитии? Очень не хотелось бы в такое верить. Хотя, что ни сделаешь для того, чтобы сохранить само своё существование. Может быть это была и Земля, но время извратило их замыслы. Может и не Земля. Может быть просто дикий народ овладел частью чужой технологии и законсервировал свою дикость, своё многократно устаревшее социальное устройство? Столько вопросов без ответов, но всё же есть хоть какая-то ясность вместо полного тумана неизвестности и неопределённости.

Остров Вак затонул. Все вакские города на Лате сгорели в термоядерном пламени или в вулканической лаве. Все вакцы на Лате погибли. Те, что спаслись, не в счёт, не вакцами они стали при этом. Но Вак всё же уцелел, уцелел на другой планете. Очевидно, что с Латы улетел именно этот корабль, принятый тогда за "Иглу". Кто мог улететь на этом корабле? Кого могли эвакуировать вакцы? Своих учёных? Вполне вероятно, но более вероятно, что правящую верхушку. Тогда становится понятным то агонизирующее сопротивление, что оказывал Вак союзу. Им просто было приказано погибнуть теми, кто улетел и находился в безопасности. Погибнуть, чтобы замести следы большого преступления, создать у человечества Латы иллюзию полной и окончательной победы.

Сами же они решили копить силы на Онни? Но почему тогда копили так долго? Вполне вероятно, что единственным препятствием для восстановления их власти над Латой оставалась "Игла". Они знали, что она уцелела и укрылась, но естественно не знали, до каких пор. Наше же появление и наши действия, скорее всего, нарушили их планы. А когда мы сунулись на Онни и нашли Зонд, они решили идти напролом. И, надо сказать, это могло принести успех, если бы не их слепое бахвальство силой и не менее слепая вера в честность своих врагов.

Но вот что они предпримут дальше, после того, как мы уничтожили их главный козырь? И что предпринять нам? Оставить всё как есть, мы уже не можем.

Ещё на подлёте к Лате мы увидели, что на орбитах вокруг планеты вращаются около сотни кораблей.

– "Парадный мундир", - прокомментировал Рив, - вы наверно подумали, что я имел ввиду одежду? Нет, так мы назвали систему защиты от внешней угрозы. Такое было спланировано заранее.

– И от кого заранее планировали защищаться? - не удержался Серёжка, - вроде бы внешних врагов до последних дней Лата не имела.

– Многое делается на всякий случай. Думаешь, что ваша Земля не прикрыта Защитой? Спроси у брата.

– Это так, Вик?

– Разумеется. Любая населённая планета должна обязательно быть прикрыта. Хотя бы для защиты от стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций. Это и Внутренний Патруль, и Служба Безопасности, и Аварийно-спасательные команды и ещё кое-что, о чём не говорят. На околоземной орбите постоянно дежурит в общей сложности почти что тысяча кораблей и станций разных классов, которые так или иначе можно считать боевыми. И ещё пара тысяч может присоединиться к ним в любой момент. Ну да ладно, пора просить разрешение на подлёт и посадку.

Разрешение было получено едва ли не раньше того, как я закончил его просить. Нам предписали садиться на уже знакомую базу на Малом Северном.

На базе нас встретил сам Яс, выглядевший не на шутку взволнованным. Но всё же наше прибытие, очевидно, дало ему хоть какое-то облегчение:

– Рад, что вы вернулись, что вы вернулись все.

– Оставим любезности на потом, - оборвал его Рив, - что вы успели решить?

– Атаковать, причём как можно быстрее.

– Рад, что не придётся убеждать.

– Сейчас и здесь мы собрали штаб. Пойдёмте, решение нужно утвердить. Все вы приглашены.

Большинство людей в штабе были военными, но присутствовали и гражданские специалисты (а может быть тоже военные, но не в форме). Сначала заслушали нас о происшедших на Онни событиях. Коротко всё это обсудили. Все и до этого были в курсе дел, поэтому и вопросов особо не задавали. И все без исключений были за то, что вакскую базу следует атаковать как можно раньше, пока вакцы ещё не до конца опомнились от потери своего крейсера и основательно не подготовились к обороне. Хоть последнее утверждение и оспаривалось, но решение об атаке было принято без проволочек.

Потом перешли к обсуждению технической стороны задачи. У Латы на сегодняшний день были только два корабля, способные к относительно быстрому перелёту на Онни. Они в спешном порядке доводились до нормального состояния. Ещё пара десятков орбитальных кораблей были способны на такой перелёт, но только в одну сторону, без возвращения.

И они, латяне, не просили у меня поддержки, те давние условия, что я ставил ещё перед Алькской операцией, выполнялись неукоснительно. Но сам я сейчас просто не мог остаться в стороне:

– Стоп, - сказал я, - начинаем всё заново. Я сам и все мои ресурсы в вашем распоряжении. Но поднять "Иглу" и использовать её мы не сможем, не нарушив работы госпиталя. Так что из транспортных средств остаются два катера. Взяв достаточный запас рабочего тела, мы доберёмся до Онни за двое суток. Но катера небольшие, и если использовать всё имеющееся на них место, мы будем способны перебросить с собой на четвёртую планету только сорок-пятьдесят человек. И то, практически без удобств. Имеются ли у вас специальные подразделения, которые смогли бы вести бой с многократно превосходящими силами?

– Спецподразделения Службы Безопасности: "Небесные молнии" и "Рыцари", - сказал пожилой генерал, - они и так уже готовятся к десанту на Онни.

– Отберите сорок лучших, способных быстро обучаться. Оружием и снаряжением их обеспечу я. Мы вылетим, скажем, через четыре часа.

– Вы рассчитываете с такими ничтожными силами одолеть базу вакцев.

– Я рассчитываю победить, обязательно победить, иначе не стоит и начинать.

Решение тут же было одобрено большинством. Я сразу же отдал команду: Рэю, Риву и Огу в спешном порядке произвести ремонт катера, на мелочах не задерживаться, только самое главное. Релю и Серёжке приказал следовать за мной.

На дисколёте мы отправились на "Иглу". Ребята молчали, понимая всю важность и опасность принятого мной решения. Пока мы летели, я говорил с Рэем. Он моё решение одобрил сразу же, правда напомнил, что за такое я, скорее всего пойду на Земле под суд.

На корабле я поднялся в специальное помещение и открыл стартключом дверь, за которой ещё не бывал. Предчувствие и догадки меня не обманули, это оказалась оружейная комната, корабельный арсенал. Не мог крейсер СБ не нести соответствующего снаряжения и вооружения. И здесь было оружие, рядом с которым то, чем я воевал в Альке, было почти что игрушкой. Но тогда я и не собирался воевать на поверхности, всё получилось спонтанно, я был в космическом скафандре и с плазменником, который не только оружие, но и инструмент. Здесь же было именно оружие, настоящее оружие.

– Ничего себе, - присвистнул Серёжка, осматривая весь этот арсенал, - а я думал, что такое только в кино и бывает.

– Ну, это и хорошо, что люди не знают, что оружие существует на самом деле, хорошо, что наша цивилизация не воюет.

– Зачем тогда всё это?

– На всякий случай, - усмехнулся я. - Вот, вроде этого. В этот раз мы сунемся на Онни вооружёнными до зубов. Так, рядовые, я буду выбирать оружие и снаряжение, а вы носить его на дисколёт. Не на тот, на котором сюда прилетели, а на большой.

– Слушаемся, командир.

Оружие и снаряжение я отбирал, советуясь с Рэем. Во-первых, для каждого из бойцов защитный бронекостюм с экзоскелетом-усилителем и генератором силового поля, причём такой костюм был защищён и от деактивационного луча специальным покрытием, а так же был способен выполнять и функции полностью изолирующего скафандра. С оружием мы решили чересчур не мудрить и особо специализированные его виды просто не брать. Ограничились тем, что может быть использовано без особого обучения и тренировки. Для каждого бойца лёгкое оружие: комбинированный метатель - комбинация лучевой винтовки, метателя плазмы, игломёта (как с раскрывающимися иглами, так и с парализующими) и метателя разрывных пуль-микронакопителей, одной такой пульки достаточно, чтобы разнести немаленькую скалу.

Дюжину утяжелённых и более мощных вариантов того же метателя. Две дюжины кассетных обойм квазиинтеллектуальных снарядов. Взрыв такой "штучки" уже сопоставим с ядерным.

Потом к этому добавились ещё некоторые "мелочи" вроде парализующего газа, импульсных зарядов и ещё много другого. И ещё, немного подумав, мы добавили два термоядерных заряда, так же оказавшихся в арсенале.

Загрузив дисколёт, мы на нём же отправились на базу, отсутствовав там два с половиной часа.

На базе нас уже ждали. Рэй доложил, что катер более-менее приведён в порядок, рабочее тело загружено как в баках, так и в грузовом отсеке, на обоих катерах. И оба катера в принципе готовы к вылету. И о том, что отобранные для рейда бойцы уже прибыли на базу и ждут в ближайшем ангаре.

И мы отправились знакомиться. Дисколёт со снаряжением перегнали в этот ангар. Нас встретили строем. Все бойцы оказались крепкими и рослыми ребятами в возрасте от двадцати и до тридцати, и только их командир был старше. Он тут же сделал доклад:

– Генерал Стрельцов, сводный отряд специального назначения прибыл в ваше распоряжение. Командир отряда полковник Долверит Фусьись.

Я обошёл строй и поприветствовал бойцов. Потом отдал команду:

– Вольно. Оружие и снаряжение снять и упаковать для хранения, вам оно не потребуется.

– Но, генерал…

– Никаких "но". Выполнять. Генерал Альись, обеспечь то, чтобы их вещи были переданы на сохранение в арсенал базы.

– Слушаюсь, командир.

Бойцы с явной неохотой избавлялись от своих бронекостюмов. И с ещё большей - от оружия. Но когда они всё же сделали это и сдали вещи на хранение бойцам вызванной Ривом команды, я сказал:

– Всем получить снаряжение нашего образца. Вас, полковник это тоже касается.

Когда все получили бронекостюмы, Рэй произвёл для них инструктаж: Как эти костюмы надевать, подгонять под свой размер и естественно использовать. И по мере того, как бойцы начали испытывать возможности этого снаряжения, их лица просветлялись, а сами они стали напоминать чуть ли не детей, получивших долгожданную игрушку. А костюм был неплохой игрушкой. Во-первых, он был намного легче латянского, обладал просто несопоставимой прочностью, был удобен, словно вторая кожа. Во-вторых, он выполнял функции экзоскелета и усилителя воздействий. В нём можно было без проблем подпрыгнуть на десяток метров, раздробить в руке камень, а ударом руки или ноги пробить стену. И, в-третьих, он обладал практически всеволновой системой наблюдения и анализатором опасности.

Конечно, следовало бы потренировать бойцов в ношении этих костюмов хотя бы день-два, но этого времени у нас просто не было. Тем не менее, полчаса я выделил. После чего подозвал к себе полковника:

– Сейчас мы выдадим вам оружие. Оно будет трёх классов. Лёгкое выдадим всем. Но есть ещё тяжёлое и сверхтяжёлое по поражающему действию. Вы лучше знаете своих людей, поэтому сами распределите второе и третье.

– Я должен знать его характеристики.

– Пройдёмте.

На дисколёте я продемонстрировал ему подготовленное оружие и изложил характеристики. Услышав всё это, полковник заулыбался:

– На такое мы и не рассчитывали. Боюсь, не оказалось бы это для моих ребят слишком.

– Оружие не бывает "слишком". Если оно "слишком", его просто не применяют.

– Понятно, генерал. Так, тяжёлые метатели выдадим командирам троек, они не пустят его в ход без надобности. Ну а этими разумными ракетами их лучше не обременять, не тот масштаб. В применении такой силы я бы смог поручиться только за самого себя, да и то не на сто процентов.

– Ясно, полковник. Командуйте бойцам получить оружие.

Оружие выдали без суеты. Потом мы с Рэем осуществили его привязку. Это оружие являлось привязываемым к параметрам обладателя. То есть человек, к которому это оружие не привязано, из него не выстрелит. Одновременно с привязкой выполнили и состыковку оружия и костюмов на уровне управления.

Оружие понравилось всем без исключения. Особенно после того, как были проведены короткие стрельбы прямо на поле космодрома. Для латян оно казалось просто фантастическим.

Нашу команду я тоже облачил в бронекостюмы и вооружил. После чего построил и отдал приказ:

– В экипаж катера номер два назначаются: Рэй Климов - командир. Огерит Веньись - первый пилот и оператор систем огня. Сергей Дайский - второй пилот и оператор систем огня. В экипаж катера номер один: Виктор Стрельцов - командир. Риверит Альись - первый пилот и оператор систем огня. Рэй Альись-Стрельцов - второй пилот и оператор систем огня. Пилотам - немедленно начать подготовку к старту.

После этого были построены и бойцы, а я принял построение и обратился к ним:

– Сейчас мы отправимся на четвёртую планету, для того, чтобы покончить с остатками последователей Вака. И почти наверняка не все из нас вернутся оттуда. Поэтому я даю каждому из вас возможность отказаться. Гарантирую, что это не будет иметь никаких негативных последствий.

На несколько минут над строем повисло напряжённое молчание. Но никто не произнёс ни слова, не сделал ни одного жеста, который можно было бы истолковать как отказ. И когда молчание уже казалось было готово зазвенеть, я посмотрел на полковника. Он спокойно улыбнулся и кивнул.

– Ну что же, отказавшихся нет. Рад, что в вас не ошиблись… Основной приказ получите по прибытии на Онни. А сейчас разбиться по отделениям и погрузиться на катера.

Погрузка прошла спокойно. Не без некоторой суеты, но в целом достаточно упорядоченно. Разместив боевую группу как в пассажирских отсеках, так и в других местах, наскоро приспособленных для перевозки людей, мы стартовали. Набор скорости произвели без перегрузок, и вышли на траекторию, которая через двое суток должна была вывести нас к Онни.

Ради того, чтобы оказаться на четвёртой планете быстрее, мы сознательно рисковали - и большой скоростью внутри системы, и тем, что рабочее тело для возвращения нам придётся добывать уже на Онни. И я надеялся, что этот риск окажется оправданным.

Перелёт прошёл в целом спокойно. Метеорный поток, потрепавший нам нервы на пути на Лату, остался в стороне, но мы вляпались в другой, который к счастью оказался менее плотным. Почти весь полёт мы читали лекции для боевой группы, чтобы хоть как-то скомпенсировать отсутствие реальной подготовки. Но всё же и реальной тренировкой мы решили не пренебрегать и устроили учения по отработке действий в условиях невесомости и открытого космоса. После неё нам пришлось собирать разлетевшихся по космосу бойцов. Но даже и такие результаты были для первого раза очень даже неплохими. Последним я "выловил" командира боевой группы и, пользуясь ранцевым движком, поволок к катеру.

Уже у самого борта он попросил меня задержаться.

– Генерал, разрешите ещё чуть-чуть посмотреть на всё это, - он провёл рукой, указывая на небо.

– Красиво?

– Не без этого… Чёрная красота открытого неба. Колючие искорки дальних звёзд… Мне кажется, что больше я уже никогда не смогу этого увидеть.

– На обратном пути, надеюсь менее напряжённом, мы сможем многое сделать уже для своего удовольствия.

– Если этот путь будет…

– Будет, полковник, будет. Я не из тех людей, кто мог бы идти на верную гибель, хотел бы так считать. У меня ещё есть невыполненные обязательства и неисполненные клятвы. Я обязательно вернусь.

– Но вернусь ли я…

– Как командир, я мог бы приказать вам оставить эти мысли. Но приказывать не буду, а только попрошу. Помните о Лате, помните обо всех тех, кто вас ждёт. И мы обязательно вернёмся.

Полковник печально улыбнулся и сказал:

– Слушаюсь, командир.

– Полковник, я знаком с пацаном, которого зовут Вимерит Фусьись…

– Мой племянник. Сын младшего брата. Он рассказывал мне о вас.

– Мир тесен.

– Он ещё теснее, чем нам кажется, командир.

– Может быть… Из парня будет толк, можете мне поверить.

– Я знаю… Он уже приступил к занятиям в Академии Службы Безопасности. Я сам давал ему рекомендацию, хоть и был недоволен таким его выбором.

– Чем этот выбор плох?

– Я не говорю, что плох, просто трое безопасников на семью - уже перебор. Отец Вима тоже в службе. Заместитель командира "Молний", тоже рвался в вашу команду, но пока пришлось остаться на Лате.

– А у вас, полковник, дети есть?

– Дочь, уже взрослая и самостоятельная. Сыну десять.

– Значит вам есть к кому возвращаться, никогда не забывайте о них.

– Я постоянно помню… Каждый из нас помнит… В наше подразделение могут попасть только те, у кого есть семья и дети, это неписанное правило, в "Молниях" тоже.

– Вы не находите это странным, полковник? Люди выполняют опасную работу, и каждая потеря бьёт не только по товарищам по оружию, но и по непричастным людям.

– Не нахожу, командир. Как вы сами сказали, им есть куда возвращаться, и они никуда не полезут сломя голову, а всё тщательно обдумают и взвесят. Будут думать не только о том, чтобы любой ценой уничтожить врага, а о том, чтобы уничтожить врага и вернуться живыми.

– Но могут быть и такие обстоятельства, когда только гибель может решить задачу, в конце концов, может быть прямой приказ.

– Не хотел бы я быть командиром, который отдаёт приказ погибнуть. Я тоже помню, что им есть куда возвращаться… Они сами примут решение, помня о том, кого защищают от врага.

– Может быть вы и правы, полковник… Вам довелось участвовать в боевых операциях?

– Я ещё слишком молод. Последняя война закончилась до моего рождения… Но ещё не всё и не всегда спокойно на нашей планете. Иначе зачем бы существовали наши отряды. Мы провели не один десяток операций, которые можно условно считать боевыми. Люди гибли на них не меньше, чем на настоящей войне.

– Что за операции, конкретно?

– Не все на Лате согласны с установившимся порядком. Кое-кто просто жаждет возврата к прошлому. И не все они ограничиваются только словами. Иногда они создают вполне боеспособные отряды. Наиболее тяжёлые операции наши команды проводили именно с такими формированиями.

– Когда была последняя?

– Полтора года назад. Но похоже, что с этой заразой уже почти покончено. Когда я ещё начинал службу в отряде, подобные операции проводились по нескольку раз в год. Но я ещё не считаю операций по борьбе с обыкновенной преступностью. Но и она тоже постепенно сходит на нет, и наши отряды начинают содержаться в основном только на всякий случай. Может быть уже скоро в них не станет необходимости.

– Вряд ли это случится скоро. Даже Земля тратит немало ресурсов на содержание службы безопасности, хотя порядок у нас установлен не один век назад… Полковник, все ли ваши люди прошли через реальный бой?

– Мы собрали лучших, и из "Рыцарей", и из "Молний". Каждый из них имеет необходимый опыт, и не подведёт в критической ситуации. Я ручаюсь за всех и за каждого.

– Благодарю, полковник, вы меня успокоили.

Мы были уже в четырёх часах лёта от Онни, когда Рэй с Латы вызвал нас на связь:

– Вакцы зашевелились. Только что на орбиту поднят корабль.

– Что за корабль?

– Смотрите сами.

На экране вырисовался уже хорошо знакомый по предыдущей попытке контур.

– Ничего себе, - вырвалось у Реля, - он целёхонький. Или точно такой же.

– Если точно такой, нам придётся несладко. Но повернуть мы уже не можем. Рэй, твои мысли?

– Это очень похоже на уничтоженный вами корабль. Но не во всём. Во-первых, он поднялся очень уж тяжело. Если первый взлетел как пушинка на ветру, то этот поднимался на таком пучке плазмы, словно бы у него двигатель делал какой-то кустарь-самоучка. Фокусировка никуда не годная, к тому же неустойчивая, а спектр факела чуть ли не аварийно-предвзрывной. Во-вторых, обшивка у него хоть и литовая, но даже литом это можно назвать лишь с натяжкой, плотность вихревого поля недостаточна, энергетические утечки даже мне с Латы заметно.

– Полагаешь, что это муляж?

– В каком-то смысле. Это реальный корабль, но совсем не тот, каким хочет показаться.

– Оставить его у себя за спиной мы не сможем. Для деактиваторов не нужна мощность. А окажись на нём хоть что-то подобное тому, что был на предыдущем, от нас останется только пустое место, очень яркое и горячее.

– Было бы очень неплохо захватить его, - сказал Рив, - но боюсь, что это может оказаться элементарной ловушкой, до которых вакцы большие мастера и любители. Они могут просто взорвать этот корабль, чтобы уничтожить хоть кого-то из нас. Нет, соваться к нему рискованно.

– Остаётся третье и последнее - уничтожить, не разбираясь и не спрашивая.

– Как ты это себе представляешь? Если у них имеется действующее оружие, то, выйдя на дистанцию атаки, мы автоматически попадём в зону поражения.

– Приближаться мы не будем. Наша скорость - наше огромное преимущество. Мы выпустим перехватчики, которым и не нужно будет тормозиться.

– Разве катер оснащён перехватчиками.

– Катер не оснащён, но они у нас есть. Квазиинтеллектуальные снаряды вполне могут выступить в роли перехватчиков. Мы выпустим пару кассет через определённый интервал времени. Рэй, рассчитай время залпа.

– Рассчитано. Первый залп через четырнадцать минут, второй - через час двадцать. Но использовать нужно не по одной, а по две кассеты, тогда вероятность поражения цели хотя бы одним снарядом составит девяносто пять процентов, если конечно они будут серьёзно маневрировать.

– Перепрограммируй мозги снарядов на конкретную цель.

– Тащите их быстрее к ближайшему интерфейсу. Нужно ещё успеть.

Мы успели. Выйдя из катера, я с полусекундными интервалами отстрелял снаряды в сторону приближающейся Онни. Через час повторил эту операцию. Рэй настроил снаряды второй очереди на поражение вакской базы, если первая прикончит корабль. К тому же он перепрограммировал и боеголовки снарядов. Теперь они должны были произвести не только внутреннюю деактивацию, но и внешнюю, то есть, если снаряд попадёт в литовое препятствие, взрывной деактивации будет подвергнут не только тетралит заряда, но и лит препятствия.

Мы продолжали торможение. И нам оставались ещё два часа лёту до Онни, когда снаряды первой очереди настигли вакский корабль, который попытался маневрировать и огрызаться. Но для серьёзных манёвров у него не оказалось подходящих двигателей, и это ему не помогло. Но вот двенадцать из двадцати снарядов он всё-таки сбил. Но и тех восьми, что его настигли, оказалось для него более чем достаточно. Полыхнуло так, что осветило всё полушарие Онни, а когда взрыв угас, на месте вакского корабля остался только искорёженный остов, который двадцать минут спустя упал на планету.

А ещё десятью минутами спустя двадцать снарядов второй очереди ударили по вакской базе. Точнее говоря, по тому месту, под которым она была укрыта. Снаряды легли один за другим практически в одну точку, вгрызаясь в толщу скалы на сотни метров. Перекрытия подземного города не пробили, но сотрясение в нем, очевидно, вызвали просто чудовищное. И вакцы уже через полчаса после атаки начали вызывать нас на связь.

Я приказал игнорировать эти попытки связи. Не то ещё у нас положение, чтобы диктовать условия. Онни стремительно приближалась. И нам в первую очередь нужно было пополнить запасы рабочего тела, чтобы потом иметь возможность для более широкого манёвра.

Мы вошли в атмосферу, в плазменном шлейфе гася остатки космической скорости. И без какого бы то ни было зависания, сели в воду возле побережья экваториального материка. И, как только ёмкости наполнились, взмыли на орбиту. С орбиты выпустили по базе ещё две кассеты снарядов.

На этот раз взрывы были не столь эффектны - в предыдущий раз снаряды несли немалую энергию своей скорости. Но всё же и эти взрывы сумели достичь главной задачи - пробили перекрытие подземного города. Только после этого можно было высаживать десант.

– Полковник, начинается ваша работа. Мы высадим вас в провал. Задача же будет заключаться в том, чтобы произвести как можно больше шума. Даю вам на это полчаса. Действуйте по обстановке и только группами. Через полчаса мы заберём вас в точке высадке.

– Слушаюсь, генерал.

Мы воткнули катера на самое дно воронки. Оно было частично оплавлено, частично покрыто трещинами и провалами, по которым можно было проникнуть в город. Воронка всё ещё была горячей, но бронекостюмы должны были защитить бойцов от этого. Боевая группа очень быстро покинула катера, рассредоточилась тройками. Найдя проходы в те части базы, где хоть что-то уцелело, бойцы скрылись из нашего поля зрения.

Как только это произошло, мы выдернули катера из воронки и подняли их из возможной зоны поражения. Я постоянно держал связь с полковником. Он короткими сообщениями комментировал то, что видел, и то, что там происходило. А происходило там очень мало. База была словно бы вымершей. Следы людей были, но вот самих людей не было, ни живых, ни мёртвых. Но вот лабиринт уводил всё глубже и глубже, частично обрушенный сотрясением от взрывов, но во многом уцелевший. Полковник попросил у меня ещё дополнительные четверть часа. Я разрешил, но недоброе предчувствие при этом меня посетило.

Так никого и не обнаружив, наша боевая группа начала подниматься наверх по уже пройденному пути. И одолела половину подъёма, когда была подвергнута атаке многократно превосходящими по численности силами.

– Генерал, они лезут десятками, чёртовы фанатики. Так мы их покрошим всех.

– Не увлекайтесь, полковник. Ни в коем случае не увлекайтесь. Продолжайте отход. Мы не должны потерять ни одного бойца.

– Они могут задавить нас одной только массой своих трупов… Мы продолжаем отход.

Я понимал, что это столкновение мы проиграли. Требовалось отойти, всё обдумать и сделать что-нибудь совсем уж неожиданное. Подав Рэю сигнал следовать за мной, я направил катер назад, в воронку. Уже приземлившись, я скомандовал:

– Рив, идём навстречу полковнику. Рель, остаёшься на катере для прикрытия. В случае опасности - взлетай.

Мы подхватили оружие и перебежали ко второму катеру. Взяли с собой Рэя и Ога, оставив на прикрытии Серёжку. И получившейся четвёркой двинулись вниз, навстречу отряду. И наша группа оказалась для вакцев той неожиданностью, которая позволила основному отряду вырваться из подземелий.

Я даже не считал, сколько врагов мы упокоили. Десятки, а может быть даже сотни. Но главным было то, что сами мы никого не потеряли.

Вакцы преследовали нас и на поверхности, но тут заговорила огневая мощь катеров. Сначала Рель открыл огонь, но лишь долю секунды спустя к нему присоединился и Серёжка. За несколько секунд они обратили всех выбравшихся наверх врагов в ничто.

– Быстро грузимся, - орал я. Это же самое кричал и полковник.

Перед тем, как самому запрыгнуть в люк катера, я крикнул Рэю:

– Следуй за мной и делай всё то же, что буду делать я. Связь не держать.

– Есть, командир.

Едва катера приподнялись над краем воронки, как я включил на полную мощность гравитонный излучатель и направил его луч вниз. Катер же двинул вокруг воронки по спирали. Рэй последовал за мной, словно привязанный. Поверхность под нами взметнулась огненной пылью разрушаемого вещества. Мы замкнули один виток спирали, другой, третий. Гравитонный луч разрушал всё на глубину в полтора десятка метров, уничтожая коммуникации, системы наблюдения, так и не применённое против нас вооружение. Пропахав гравитонами круг диаметров в двадцать километров, мы поднялись на орбиту, откуда выпустили по уже известной воронке ещё три десятка снарядов и взмыли ещё выше, на стационар.

У нас оставалось ещё семнадцать обойм снарядов. Если бы я заранее знал, что они будут расходоваться настолько интенсивно, взял бы не две дюжины, а все, что были на корабле. Правда, оставались ещё два снаряда с термоядерными боеголовками, но пускать их в дело мне очень не хотелось.

Со стационарной орбиты мы раз в полчаса выпускали по одному снаряду, чтобы не дать вакцам опомниться, и в спешном порядке разрабатывали новую операцию. Вакцы практически беспрерывно вызывали нас на связь, но мы эти вызовы продолжали игнорировать.

Когда на базе вакцев уже наступила ночь, мы начали повторное десантирование, предварив его двумя десятками снарядов, сбросом импульсных зарядов, выводящих из строя всё, что использует электронику и вообще электричество. А в саму воронку сбросили заряды, образующие тяжёлый паралитический газ.

Высадившаяся после всей этой подготовки наша боевая группа на этот раз выполнила свою задачу, сумев деморализовать и в какой-то степени уничтожить основные боевые силы вакцев. Но двое наших бойцов получили лёгкие повреждения в виде ожогов от взрыва какой-то непонятной установки. Впрочем, на их боевых качествах это не отразилось, и, получая от нас медицинскую помощь, они беспрерывно шутили.

На этот раз мы не стали подниматься до стационара, а зависли на гравидвижках в тысяче километров над базой. И всё так же продолжали регулярно бомбардировать всё разрастающуюся воронку снарядами. Новым же было то, что вакцы замолчали, их вызовы на связь прекратились. А когда через два часа пришёл совсем слабый вызов, я решил ответить:

– Слушаю вас.

– Не отключайтесь, выслушайте нас, не отключайтесь, - это была чуть ли не истерика. Но тут же прозвучал другой голос, гораздо более уверенный. - Мы говорим с Виктором Стрельцовым, пришедшим со звёзд?

– Да.

– Есть ли среди вас ещё пришедшие со звёзд? Не тяните, пожалуйста, не тяните.

– Сергей Дайский, - услышал я голос Серёжки.

– Третий, нужен третий, быстрее.

– Рэй Климов, - прозвучало в эфире.

Радио умолкло на несколько минут, потом снова ожило:

– Наша программа выполнена, цели исчерпаны, смысл утерян, - было произнесено с тоном явного облегчения, - мы капитулируем перед пришедшими со звёзд. Безоговорочно, полностью, без условий. Ждём ваших указаний, распоряжений, приказов. Мы полностью в вашей власти.

– Я не верю. Вакцам нельзя верить, ни при каких обстоятельствах.

– Наша программа выполнена, новую задавать вам. Приказывайте, мы умрём, если вы этого пожелаете. Мы взорвём весь Танг, если на то будет ваша воля. Приказывайте, иначе мы погибнем без программы, целей и смысла.

Это уже произносилось так, словно со мной говорил не живой человек, а лишённый интеллекта робот. Из голоса говорившего, с каждым словом, пропадали человеческие нотки. И от этого мне становилось страшно.

– Будьте людьми, - вырвалось у меня, - обычными людьми, такими, какие есть, такими, какими сами хотите стать. Которые сами решают свою судьбу. Не нужно уподобляться машинам. Будьте людьми, а от того, какими людьми вы будете, будет зависеть то, как мы поступим с вами.

В последовавшей за этим тишине Рив спросил у меня:

– Ты уже готов им поверить?

– Я не поверю ни одному их слову, пока это слово не будет подкреплено действиями… Я не верю, что проблему можно разрешить настолько просто.

– Не может ли быть то, что им противостоят три человека со звёзд, своего рода ключом, снимающим наведённое внушение?

– Тот мальчишка, на зонде, сказал про "Звёздное заклятье", о нём же говорил и Яс ещё тогда, давно.

– Я помню, иначе бы я вообще не стал с ними разговаривать… Полковник, как вы считаете, должны ли мы принять такую капитуляцию?

– Решать вам, генералы, мне - выполнять решение. Но если это позволит обойтись без лишних жертв, я бы попробовал посмотреть на то, как это будет выглядеть.

– Понятно, полковник.

Спустя ещё минуту ожила связь:

– Ваша программа принята и исполняется. Не могли бы вы остановить бомбардировку. Ещё два или три попадания, и жилая зона Танга будет уничтожена… Но если вы хотите полностью уничтожить Танг, то лучше просто скажите это, мы контролируем минный комплекс… Для нас это будет быстрее и безболезненнее.

– Если бы мы сказали это, то уподобились бы вам, вакцам. Вы это понимаете?

– Не совсем. Мы - тангиты.

– Какая разница. Вы полностью контролируете этот ваш Танг?

– Нет. Часть воинов, даже став людьми, осталась на стороне Повелителя Боли… Мы бьёмся с ними, но нам нужно время. Если же вы ударите ещё два-три раза, то почти все мы погибнем, не сразу, постепенно, мучительно.

– Мы даём вам час. Хватит ли вам этого? И если вы вздумаете хоть в мелочи обмануть нас, у нас имеются средства, чтобы уничтожить вас, не всё ещё мы пустили в ход.

– Часа не хватит, но мы будем стараться.

– Старайтесь, в этом ваш шанс.

Внизу действительно шёл бой. Поверхность сотрясали взрывы, из разломов выплёскивались клубы дыма. Появлялись фигурки людей, падали, сражённые другими людьми. Потом была попытка какой-то группы вырваться с территории базы. Но они увязли в горячей пыли, которую сотворили вокруг базы наши излучатели.

На исходе часа связь снова ожила:

– Мы полностью контролируем Танг. Все, кто сопротивлялся нам, уничтожены. Вы принимаете нашу капитуляцию?

– Сколько вас, всех вас?

– Точно ещё не знаем. До начала вашей атаки в Танге было восемь тысяч воинов, а всего шестьдесят четыре тысячи… людей. Сейчас осталось не больше двух тысяч воинов. Сколько других… людей - ещё не знаю.

– Капитуляцию принимаем при условии, что все вы покинете этот ваш Танг.

– Будет выполнено… Но я прошу хотя бы о том, чтобы вы пожалели детей. Все, кто покинет город, погибнет. Горячая пыль…

– Я не говорю о том, чтобы вы лезли в пыль немедленно. В течение суток она достаточно остынет.

– Вы даёте нам эти сутки?

– При условии, что лично вы немедленно прибудете ко мне для допроса.

– Слушаюсь. Где вы меня заберёте? У нас не осталось кораблей для того, чтобы прибыть в ту точку, где вы находитесь в данный момент.

– Поднимитесь на поверхность в любой точке. Оружия при себе не иметь, как и ничего другого, способного стать оружием. От вашего поведения будет зависеть судьба всех вас.

Даже Рив ничего не сказал мне об осторожности, значит, и он был во всём согласен со мной, а если и не во всём, то моих действий пока не осуждал.

Вакец выбрался на поверхность в выбитом нами кратере. Посмотрел на небо и помахал рукой, словно друзьям. Мне это не очень-то понравилось, но и идти на попятную не хотелось.

– Полковник, возьмите кого-нибудь из своих людей и возьмите этого пленного, как только мы сядем, и немедленно доставьте на катер.

– Только после того, как убедимся, что у него нет никаких сюрпризов.

– Само собой разумеется.

– Рэй, прикрывай меня.

– Слушаюсь, командир.

Едва катер сел, как полковник и ещё трое бойцов выпрыгнули на поверхность, не дожидаясь того, когда опустится трап. Мы видел на экране, как они довольно грубо обыскали его. Что-то бросили на землю. А потом, сопровождая толчками, препроводили пленного на катер.

Этот вакец мало походит на тех типичных вакцев, каких я помнил. Скорее он был чем-то похож на Яса. Молодой, рослый, подтянутый и непонятно чему улыбающийся. Но, тем не менее, я разглядывал его без злости все те минуты, пока Рив поднимал катер на прежнее место. Вакец же разглядывал нас, и в его взгляде не было того, чего я ожидал увидеть: злости, хитрости, подобострастия, униженности, в конце концов. Когда же Рив завершил подъём катера и присоединился ко мне, я начал:

– Имя, звание, должность?

– Тарьетьсь Беньяэ, эркор, бывший начальник внутреннего порядка Танга.

– Кого вы представляете в данный момент?

– Самого себя и надеюсь, что всех жителей Танга… Тех, кто в данный момент контролирует Танг. С кем имею честь?

– Капитан "Иглы" Виктор Стрельцов. Генерал Риверит Альись. Полковник Долверит Фусьись.

Вакец отреагировал на это полупоклоном в сторону Рива:

– Для меня это честь, генерал Альись, разрушитель Вака.

– Не думаю, что вакцы знакомы с честью, эркор, - ответил на это Рив, - скорее наоборот, более бесчестных людей я не встречал.

– Каждый понимает честь по-своему, генерал, спорить с вами не намерен. Я прибыл к вам, чтобы подтвердить нашу капитуляцию. Подтвердить своей жизнью и честью. Мы не в силах противостоять вашей мощи, не в силах бороться с двумя планетами. Время пришло, то, что мы делали не одно тысячелетие, уже сделано. Мы были всего лишь инструментом в руках таких сил, которых вы и представить не можете. Сил, которые карают за малейшее отступление от назначенной линии, смертью или болью, которая ещё страшнее смерти… Но пришли люди с чужих звёзд. Третий пришедший, заговорив с нами, разрушил линию и отменил все наши старые обязательства. И вы отказались от того, чтобы пользоваться нами, как инструментом, за это каждый из нас благодарен вам. За то, что приказали нам быть людьми и окончательно разрушили все установки. И я должен сказать, что мы вам больше не враги. Для нас было честью иметь таких врагов, но сейчас мы не хотим ни с кем враждовать… кроме Повелителя Боли.

– Я вам не верю, эркор. Я был в вакском плену и знаю цену словам вакцев.

– Я бы мог сказать, что побывать в руках Повелителя Боли довелось и мне, но вряд ли вы поверите… Я уполномочен подтвердить капитуляцию и координировать выполнение всех ваших указаний. Надеюсь, что это сможет убедить вас в нашей искренности.

– Время покажет.

– Жду ваших указаний.

– Рассказывайте.

– Что рассказывать?

– Всё, что сочтёте нужным рассказать нам.

– Всё, что было нужно, я рассказал.

– Всё ли?

– Остальное несущественно.

– Для нас существенно абсолютно всё, - сказал Рив, - Вак был нами уничтожен, не без вашей помощи, но так и не был понят. На Лате не осталось ни одного живого взрослого вакца. Все они предпочли смерть плену. Нам не удалось задать ни одного из тех вопросов, ответы на которые хотелось бы знать. Мы не нашли никаких материальных документов, которые смогли бы ответить на эти вопросы.

– Но Яскьетьсь Ягьяэ, ваш сегодняшний руководитель, располагал полнотой информации по практически максимальному допуску. Неужели вы не смогли получить её и использовать? А это во много раз больше того, что знаю я.

– Вопросы здесь задаём мы. Но ничего не потеряем, если и ответим. Информация от Яса была получена. Но она была буквально нафарширована логическими ловушками, смертельными для любого разумного существа, достаточно разумного для того, чтобы суметь их осмыслить. Если бы эту информацию получил любой мыслящий человек, он был бы мёртв. Та операция, что была проведена спецслужбами Вака с использованием Яса, должна была просто-напросто уничтожить всех пришедших со звёзд. Но информация была получена не живым человеком, а кибермозгом земного корабля, который смог какое-то время противостоять ей и оградить людей от неё. Но и сам он едва не погиб… Информацию мы получили, но использовать не можем. Рэй, что с этой информацией?

– Закапсулирована, - ответил голосом Рэя динамик, - я не теряю надежды, что когда-нибудь сумею преодолеть ловушки, но рисковать сейчас не намерен.

– Слышал? - спросил Рив у вакца.

Вакец кивнул.

– Тогда рассказывай. Всё, от начала начал. Твой рассказ фиксируется кибермозгом. И он нам без промедления сообщит, если ты попытаешься использовать заражённую информацию, или же просто попытаешься солгать.

– Чтобы иметь здесь, - вакец дотронулся до лба, - смертельные знания, нужно быть или Повелителем Боли или несмышлёным ребёнком… или слепым орудием в руках Повелителя… Согласен с вашими опасениями, я могу не знать до конца и самого себя. От начала начал говорите? Хорошо, пусть будет так. Но о начале начал я знаю не так уж и много, да и то, что знаю, может оказаться всего лишь легендами, призванными подменить собою правду. Но может оказаться и правдой, облачённой в одежду легенды. Решать вам.

Давно прошли те времена, когда людьми правили могучие и добрые эглы. Не счесть лет, прошедших с тех пор, как и не счесть лет, что длилось это время. Но оно закончилось, эглы были побеждены и уничтожены другими эглами (теми из них, что стали другими), во главе которых стоял могучий Враг. Враг не хотел, чтобы люди стали равны эглам, а эглы равны Творцам. Люди лишились своих покровителей и защитников и были обозлены настолько, что бросили вызов победителям и самому Врагу. И это стало концом конца или началом начал. Горели небеса, горела земля, кипели моря и озёра. Но какой вред может нанести оружие тем, кто правит случаем, властвует над случаем. Властелины Случая сильнее любых других властелинов, ничто не может сравниться с могуществом того, на кого работает любой случай. Люди погубили самих себя, до последнего человека. Но победившим были нужны люди. И они вернули их с той стороны смерти. Но им не нужны были люди, которые смогут стать равны им. И они сделали из людей практически животных, грызущихся за пищу, грязных и невежественных дикарей. Но планеты они вылечили, сделали почти такими же, какие они были до людей. Для властелинов Случая это не составляло очень уж большой проблемы. Люди стали дикарями на долгие тысячи лет.

Но и Властелины Случая не были полностью всеведущими. На Лате был поднят остров Вак, а на нём оставлен Надзиратель, мёртвый повелитель, надзирающий за людьми и карающий развитие. Но победители не были и безупречными. Они не заметили один город, упрятанный в глубине южного материка, там, где сейчас находится Пустыня Чёрных Камней. Пустой город, все жители которого погибли, но техника и мыслящие машины уцелели. Машины, в конце концов, распечатали туннели, ведущие в город, а люди нашли этот город. Надзиратель же в это время был в спячке. Он мог спать целые века, если не предвидел никакого опасного развития. А он его и не предвидел. Развитие было стремительным, ведь люди не придумывали ничего заново, а узнавали то, что было известно людям счастливого века. Всего лишь несколько веков, и бывшие дикари обследовали всю планету и даже сумели подняться в космос. И только остров Вак оставался для них недоступным. Когда же они попытались проникнуть на него, воспользовавшись большой мощью, Надзиратель очнулся.

Страна была сметена за несколько часов. Надзиратель уничтожил целую страну, ушедшую вперёд по развитию. Снова горела земля, и кипели озёра. Старый город был уничтожен в первую очередь. Но люди дали Надзирателю бой. Самый настоящий и беспощадный бой отчаяния. Они почти все погибли, бойцы отчаяния, но и Надзиратель был повержен, почти что уничтожен. Лишь с огромным трудом уполз он на Вак зализывать раны. Но люди, которые потеряли почти всё, не оставили его в покое. Очень поспешно, всего лишь за несколько лет они собрали, вооружили и как могли обучили армию из бывших дикарей и отправились на Вак, добивать Надзирателя, ещё не успевшего полностью восстановиться. Надзиратель был окончательно повержен, но и людей, тех людей из уничтоженной страны, почти что не осталось. Те же, кто остались из победителей Надзирателя, стали вакцами. Вак - так называлось на древнем языке логово Надзирателя, так же был назван возникший в нём город, а потом и весь остров.

Но многие знания были утрачены. Логово - не Старый город, оно не желало делиться своими тайнами. Прошло не так уж и много времени, и победители Надзирателя уже немногим отличались от дикарей. Даже погибнув, Надзиратель сделал своё дело…

Вакец совсем разошёлся. Но вот в эту его историю мне не очень-то верилось. Надо будет после попросить у Рэя комментариев и анализа. А так это что-то вроде среднего между легендой, сказкой и фантастической историей. Но насколько я понимал, сам вакец искренне верил в то, что рассказывал.

– Дикарями, говоришь, но как тогда это вяжется со всем тем, что последовало потом.

– Я обо всём скажу… Надзирателя больше не было, и развития было не остановить. Прошли десятки веков. На планете научились выплавлять металлы, путешествовать между материками. Снова появились примитивные машины. Развитие продолжалось - естественно, неотвратимо, всё быстрее и быстрее. Вак, сохранивший хоть какую-то крупицу древних знаний, оказался самой передовой страной Латы… Но тогда и пришёл, толи со звёзд, толи из бездны самый первый Повелитель Боли (но тогда его так не называли, это пришло позднее, намного позднее). Он не был Властелином Случая, но не был и обычным человеком, он соединял в себе оба этих начала.

Он и установил Линию. Линию о том, что нельзя опередить время. О том, что если Лата не остановит своего развития, то окажется в полном одиночестве перед вечностью. Что только тогда, когда придут на Лату люди с других звёзд, можно будет продолжать развитие. Идти к звёздам рука об руку с братьями, но не раньше…

– И это у вас знает каждый?

– Что вы, об этом даже думать запрещено. Но всего не утаить, остаются легенды, запрещённые, но неумирающие.

Вакец говорил ещё немало. О том, что последовавшие за первым повелители исказили смысл его пророчеств и превратили Вак в то, чем он стал, нового Надзирателя планеты Лата. Они сумели даже исказить полученные от первого программы-заклятия. Не раз встречали латяне пришедших со звёзд, но всякий раз это заканчивалось плохо для чересчур гуманных пришельцев. Много раз они отбрасывали общество Латы назад в развитии, вплоть до каменного века.

"Игла" прилетела на Лату в очень неподходящее для них время. Заигравшись, они выпустили латян в космос и позволили обзавестись оружием массового поражения. Они готовили очень большой откат. Основная сила Вака была замаскирована. А остальная Лата обрела силу, превосходящую вакскую. Всё должна была изменить долго и тщательно подготавливаемая война. До начала войны оставались считанные часы, когда к Лате приблизился чужой звездолёт, корабль с всё той же планеты, с которой прилетали гуманные пришельцы. Перехватить его в космосе вакцы не могли. Подъём перехватчика мог испортить отношение к Ваку у тех, кто считал его своим союзником. Всё течение войны могло пойти не так, как они рассчитывали. И они решили на какое-то время проигнорировать этого пришельца. Но вот пришелец-то этот оказался, в конце концов, не тем гуманистом. И второй волны войны, которая должна была бы завершить их планы, просто не произошло. Пришедший спутал все их планы, и вторая волна обрушилась на сам Вак. И тогда Повелитель Боли решил пожертвовать Ваком и переместить свой центр на резервную город-базу Танг на Онни. Рассчитывая на то, что время само погубит Лату, а если и не погубит, то это сделают они, восстановив старые корабли и пустив их в ход.

Мы ещё долго допрашивали вакца, но многого он вообще не знал, а другое забыл, когда была отработана старая линия и осуществлён выход из заклятья. Но и узнать мы смогли немало. Хотя бы о том, насколько чудовищным было устройство вакского общества. В нём человеческая жизнь не имела никакой ценности. Люди были сведены до положения скота, единственным хозяином которого был Повелитель Боли. Подавлялось абсолютно всё, что так или иначе могло повлиять на полноту власти Повелителя. Любой человек, лишь в малейшей степени не угодивший ему, мог быть либо сброшен до самого низа - раба рабов (вакец употребил несколько другой термин, но наиболее близкий эквивалент - раб), либо вообще отправлен "на мясо" (наши подозрения о том, что в Ваке процветал каннибализм, были подтверждены ещё до этого). Женщины в обществе Вака находились в наихудшем положении. Их вообще не считали за людей и использовали только с единственной целью - для продолжения рода. Дети были в более хорошем положении. Но и они безжалостно отбраковывались ("на мясо"!!!), достигнув определённого возраста, если имели, по мнению Повелителя Боли, какие-то недостатки или дефекты.

Повелитель Боли правил болью, которую мог заставить испытывать любого своего человека, прочитав его желания и намерения. Но даже начальник внутреннего порядка не знал о вживлённых устройствах, через которые эту боль и посылал Повелитель. И ещё, он обладал силой внушать свою волю любому. Может быть это было прямым программированием через тот же диск. Но почему тогда он не воздействовал таким образом на меня? Может быть моё мышление имеет что-то, чего нет у них, или наоборот, у них есть что-то, чего нет у меня? Надо будет озадачить этим Рэя, если конечно он сам этим уже не озадачился. Было очень похоже на то, что, взорвав импульсные заряды, мы подорвали власть Повелителя. Эти заряды выдавали такой импульс, что в первую очередь приходили в негодность наиболее сложные устройства. За счёт особой формы импульса и их последовательности достигался эффект, многократно превосходящий действие импульса от термоядерного взрыва. И даже устройства, защищённые от импульса, которыми являлись диски, такого импульса не перенесли. Люди оказались свободными от сиюминутной власти Повелителя и смогли реализовать выход из старинного "звёздного заклятья".

– Вы считаете, что Повелитель Боли погиб?

– Я не могу быть в этом абсолютно уверен, мёртвым я его не видел. Но я его больше не чувствую… Он мог погибнуть при взрыве в его логове, мог погибнуть с группой своих "демонов", сгорев в пыли на поверхности. Но мог и уцелеть, он единственный знает все секреты Танга… Главное то, что он потерял свою власть.

– Не могут ли они, пользуясь всем этим знанием секретов, уничтожить Танг?

– Мы контролируем все заряды… которые нам известны… Наверно могут… Поэтому вы и приказали нам покинуть город?

– В том числе и поэтому.

– Не разрешите ли вы связаться с моими людьми в Танге? Я должен отдать распоряжения. Усилить контроль и уделить максимум сил поискам.

Ночью в районе Танга прошёл сильный ливень. Он значительно остудил порождённую нами пыль. Но всё же был недостаточно силён, чтобы превратить пыль в грязь, непролазную трясину. Он оказался для нас как раз на руку. Пыль схватилась, словно цемент, а тепла оказалось вполне достаточно, чтобы превратить этот цемент почти что в камень.

И утром началась толи эвакуация, толи просто исход людей из подземелий последнего вакского города. Для этого они открыли туннели почти что в девяти километрах от воронки - самые дальние, как заявил эркор. Так что до края распылённого и выжженного нами круга было немногим более километра.

Я приказал Рэю на втором катере контролировать всё с высоты, а свой катер опустил возле открывшегося туннеля. Мы должны были убедиться, что город не покинут те, кому этого делать не следует. А те, кто город покинут, не пронесут с собой ничего, о чём нам впоследствии пришлось бы пожалеть.

– В первую очередь - дети и женщины, - сказал я эркору.

– Но, генерал, они же разбегутся, разбегутся и погибнут. Не поймите меня неправильно. Сначала я хотел бы вывести отряд воинов, чтобы они нашли и подготовили место и проследили за порядком. Потом мужчин, чтобы они это место хотя бы немного оборудовали и обезопасили. Я не Повелитель Боли, и мне дороги все мои люди, включая детей и женщин.

Я невольно улыбнулся. Вакец менялся буквально на глазах. Сказать такое после вчерашних высказываний… И это меня радовало, потому что вряд ли могло быть уловкой врага.

– На ваше усмотрение, эркор. Запрещаю выносить любое тяжёлое оружие, попытка будет караться. При действиях, несовместимых с нашей договорённостью, оставляю за собой право на первый удар. Мои бойцы будут на контроле, в случае нападения на них или угрозы нападения, оставляю за собой право на удар.

Вакцы меня снова удивили. В лицах вышедших из туннеля людей не было и намёка на враждебность, ни малейшего намёка. Наоборот, они смотрели на меня словно на какое-то высшее и не вполне человеческое существо. Воины, вышедшие первыми, пытались отдать мне честь. Словно бы я не был им врагом, словно бы не я ещё сутки назад методично бомбардировал их город и убивал их вчерашних друзей. Но может быть я и ошибаюсь. Может быть всё это кажется им совсем уж незначительным по сравнению с тем, что я им дал. А что я им дал? Право быть людьми, быть самими собой? Я всё же не могу это до конца осознать. Ведь мне не приходилось быть на их месте. Может быть для них освобождение от диктата Лини и Власти Повелителя Боли ещё важнее, чем было для меня освобождение из вакского плена?

Приказав через полковника бойцам тщательно проверять любого покидающего туннели человека и контролировать деятельность их по подготовке места для эвакуации, я вернулся на катер. На катере Рив вёл беседу с Латой. Лата была представлена в лице Яса, выглядевшего очень уж задумчиво.

– Я ввёл Яса в курс наших дел. Того, что он ещё не успел узнать у Рэя.

– Ну и что посоветуешь нам, Председатель?

– Я поражаюсь… Вик, попробуй поверить им, если сможешь… Хотя бы до тех пор, пока они не дадут повода усомниться. Но не рискуй… постарайся обойтись без риска, не подставляй себя и всех наших без крайней на то необходимости.

– Постараемся, Яс.

– Мне нужно было бы быть там, у вас.

– Это можно и устроить, но не немедленно… А то мы тут, похоже, вляпываемся в то, на что не рассчитывали ни в одном из раскладов, к чему не готовились.

– Да, взять под опеку несколько тысяч человек на планете, где нет никаких ресурсов… Вик, ты уверен, что эвакуация настолько необходима?

– Яс, я практически уверен, что город не уцелеет. Так или иначе, но ОНИ его уничтожат… Но я не хотел бы рисковать теми, кто мне доверился. После эвакуации же мы вполне можем считать каждого оставшегося там врагом. Мы должны обследовать Танг. Если мы этого не сделаем, то я наверно не прощу себе того, что тайна так и останется нераскрытой.

– Я это понимаю, Вик, каждый из нас понимает. Но Танг - это большая ловушка, рассчитанная именно на тебя.

– Может быть и так…

– Вик, какую помощь мы можем вам оказать?

– Нужны люди, специалисты. Много людей. Чтобы работать с этими вакцами. Здесь нас слишком мало… Было достаточно для того, чтобы победить, достаточно для того, чтобы всех уничтожить, но мало для того, чтобы попытаться удержать мир и победу.

– "Такоран" будет готов к старту в течение недели. Но добираться до Онни ему не меньше полутора месяцев. Другим кораблям ещё больше. А вы вряд ли сможете вырваться из сложившихся обстоятельств.

– Стоп, - сказал Рэй, - предлагаю рискнуть.

– Чем?

– "Иглой". Для "Иглы" вполне возможно добраться до Онни меньше чем за сутки. Можно было бы даже взять на буксир местные планетолёты, но боюсь, что такой скорости им не вынести. Но это и не нужно. Кратковременно на борту можно разместить не одну тысячу человек и вполне достаточно груза. Один рейс может снять большинство проблем.

– Рэй, ты понимаешь, что предлагаешь? У тебя на борту работающий госпиталь, сотни людей, доверившихся тебе, нам доверившихся.

– Это им не повредит ничуть. Да и перерыв на несколько суток уже не окажется ни для кого смертельным. Все самые тяжёлые случаи уже миновали. Только один транспортный рейс. Не склоняйся ваше положение к критическому, разве бы я предложил такое.

Рейс "Иглы" на Онни и в самом деле мог решить массу проблем. Но я просто не мог сам принять такое решение. Поставить в опасное положение доверившихся нам людей, причём в подавляющем большинстве таких, которые ещё не доросли до того, чтобы самим отвечать за себя… Но и здесь, на Онни, люди тоже доверились мне и пусть они хоть трижды вакцы, я сейчас отвечаю и за них.

– Яс, твоё мнение?

– Я бы рискнул… не смотря ни на что.

– Рив?

– Поддерживаю.

– Ребята, даже так я не могу принять решения. Яс, дай мне санкцию вашего совета.

– Дам, можешь быть уверен, в течение шести часов, не больше. Обещаю.

– Хорошо. Рэй, начинай разгрузку госпиталя. Имею ввиду - не принимай в госпиталь никого, кто может подождать. Назначаю время старта через сутки.

– Двенадцати часов было бы вполне достаточно для разгрузки госпиталя.

– Яс, за какое время вы сможете собрать и подготовить всё необходимое и людей.

– Десяти часов будет вполне достаточно.

– Хорошо, через двенадцать часов "Игла" встанет под погрузку. Но не забывай об официальной санкции.

– Не забуду, будь уверен. Но вот сможет ли "Игла" стартовать в твоё отсутствие?

– Может. После последнего происшествия я такое предусмотрел.

Мы коротко обсудили то, что нам потребуется в первую очередь, и кто нам потребуется. Какое оборудование, снаряжение, какие припасы. А так же какие специалисты. Потом Яс ушёл со связи.

Реля и Рива я оставил на катере. Рив был мрачен, а Рель непривычно скован и молчалив. Так всё происшедшее отразилось на них. Сам же я вышел наружу.

Отряд вакцев удалился от выхода из туннеля на пять километров, как и было условлено, выбрал место для лагеря. В сухой степи любое место будет подходящим, если есть вода. А вода тут была, небольшая речушка, которая текла не со стороны воронки, а наоборот, и была относительно чистая. Вакцы оцепили площадь, словно бы готовясь к обороне.

Потом появились рабочие, которые обнесли эту площадь забором из металлической сетки трёхметровой высоты. Эти приготовления выглядели для меня неприятными. И я обратился за разъяснениями к эркору:

– Это напоминает мне не что иное, как концентрационный лагерь.

– Так точно, генерал, именно концентрационный лагерь. Насколько я понял, вы не хотели бы, чтобы все рассеялись. Вот и придётся концентрировать. Я неправильно вас понял?

– Просто у меня это вызывает неприятные исторические ассоциации… Но, пожалуй, что тут вы правы, разыскивать рассеявшихся у нас было бы мало возможностей. В конце концов, это всего лишь форма, у которой может быть отличающееся содержание.

– Полностью с вами согласен, генерал. Надеюсь, что это будет временно, даже очень временно.

Вакцы работали быстро. Когда забор был установлен, они принялись за сооружение навесов, открытых с одной стороны полупалаток из разборных металлических конструкций и плотной ткани. Не успели они ещё этого закончить, как в лагерь начали поступать основные массы эвакуируемых. Я готов был представить, что выглядеть они будут жалко, но всё же не мог предполагать, что настолько. Измождённые, полуодетые, бледные. Так в моём представлении могли выглядеть только заключённые. Но они и были заключёнными той самой системы, которую представлял собою Вак. Похоже, что большинство из них вообще никогда не были под открытым небом и в первый раз видели настоящее солнце. Немного лучше выглядели дети, особенно те, что поменьше, ещё очевидно не прошедшие отбора и отсева. Но все они: и дети, и женщины, и мужчины казались какими-то отстранёнными от реальности. Но в то же время ни в ком не было ни испуга, ни злости, одна только готовая на всё покорность. Я подумал, что вызванным с Латы психологам придётся серьёзно и долго работать, чтобы сделать их всех полноценными людьми, если это вообще окажется возможным.

Эвакуация прошла организованно, даже очень организованно. Всего из-под земли вышли сорок две с небольшим тысячи человек, и в лагере стало довольно тесно. Но в это время меня вызвали на катер. Яс с Латы просил связи.

– Санкция совета одиннадцати получена, - он продемонстрировал мне внушительного вида бумагу, украшенную печатями и подписями, - какие ещё препятствия?

– Препятствий нет, Яс, но есть пожелания.

Я изложил ему то, что увидел за последние часы и сказал о том, что нам может потребоваться ещё.

– Согласен, Вик, полностью согласен, но это мы уже предусмотрели, но беспокойся. Через шесть часов "Игла" встанет на базу СК под погрузку. А максимум через тридцать шесть часов будем у вас.

– Ты по-прежнему хочешь лично прибыть сюда?

– Кому же ещё командовать в твоё и всех вас отсутствие, как не мне.

– Хорошо, будем ждать, но до этого побеседуем ещё не раз.

– Обязательно, как без этого.

– Видимо, никак, конец связи.

Рив по-прежнему был мрачен. Он внимательно всматривался в экраны, на которых помимо обзорной картинки были ещё и изображения, передаваемые со шлемов бойцов. Он был явно напряжён, даже, по моему мнению, чрезмерно.

– Рив, не желаешь прогуляться. По-моему сейчас здесь двоих многовато. Рель и один справится.

– Командир, я не прекращаю ожидать какого-нибудь подвоха… У Реля нет моего опыта общения с вакцами… Можешь взять Реля, я подежурю один. Когда намереваешься произвести замену катеров?

– Не намереваюсь, второй полностью исправен, а у этого, сам знаешь, гляделок не хватает. Но вот бойцов поменять следует… Часа через два-три.

– Понятно. Сам полетишь?

– Могу и тебе доверить.

Рэй кивнул в знак согласия. Рель же после слов Рива о том, что я мог бы его взять, явно оживился:

– Возьмёшь меня?

– Пойдём.

Рель буквально взвился с места.

– Форма - полная боевая.

Рель ничего не возразил. Бронекостюм и так был на нём. Он надел шлем и перчатки, застегнул костюм и привёл в порядок, а так же пристегнул к креплениям на бедре метатель, а к предплечью нож:

– Готов.

– Итак, от меня не удаляться более чем на сто метров. Понятно, рядовой?

– Так точно, командир.

– Тогда идём.

– Погодите, - остановил нас Рив, - командир, посмотри, что они делают.

Вакцы строили всех людей в шеренги, всех без исключения.

– Строятся.

– Это-то я и сам вижу, но вот для чего?

– Придётся выяснять самому. Рив, дай полковнику команду быть готовым к осложнениям. Я побежал.

– Может на катере?

– Нет, не будешь же его прямо на головы сажать.

Рель увязался за мной. Я вовремя не приказал ему остаться. Могло случиться всякое, но на этот раз тревожных предчувствий у меня не было никаких. Вовсю пользуясь возможностями костюмов, мы уже через пять минут были в лагере. К этому времени построены были абсолютно все, включая младенцев (на руках у других) и раненых (поддерживаемых другими). Даже в оцеплении не осталось никого, только маячили немного поодаль фигуры наших бойцов в бронекостюмах.

Едва я оказался перед этим строем, как все вакцы практически одновременно опустились на колени. И тут же, в одном порыве и почти что одним голосом было произнесено:

– Пришедший с чужих звёзд, но не ставший нам чужим, освободивший нас и не пожелавший нам гибели, прими нашу присягу и стань нашим Повелителем.

Я был этим буквально ошарашен и не успел ничего сказать, ничего возразить, а моё молчание было истолковано как согласие.

– Я, - после этого каждый назвал своё имя, - отдаю моему Повелителю всё, что было у меня, всё, что у меня есть и всё, что у меня будет. Жизнь свою, пользу от жизни своей, смерть свою и пользу от смерти своей. Верность свою и любовь свою. И не требую от Повелителя моего взамен ничего. И да будет клятва моя нерушима, пока светит солнце и чужие звёзды.

Наступившая вслед за этим тишина была почти что оглушительной. Что мне сейчас делать? Отказаться? Похоже, что отказ был бы сейчас самым наихудшим из всех возможных решений, чреватый абсолютно непредсказуемыми последствиями. Они все как один смотрели на меня и ждали. Ждали ответных слов. Я включил динамики шлема на полную мощь и сказал:

– Принимаю вашу присягу, всех и каждого. Принимаю всё то, что выдаёте мне, не требуя ничего взамен, и возвращаю обратно в вечное пользование. Всё, что было, есть и будет. Обещаю, что каждый получит от меня то, чего достоин и чего заслуживает. Да не будет наказан невиновный, да не будет вознаграждён недостойный. Да будет слово моё нерушимо, пока светят звёзды, с которых я пришёл. Встаньте, люди.

Снова повисла тишина, давящая, неживая. И я уже успел испугаться, что сказал не то и не так. Но на лицах людей начали появляться улыбки - счастливые настолько, что я таких наверно никогда и не видел, даже на счастливой Земле. Раздались крики нескрываемой и несдерживаемой радости. Люди вставали, но всё же приблизиться ко мне не решался никто. Но я-то увидел эркора Тарьетьсь Беньяэ, жестом пригласил к себе поближе и спросил, понизив голос до шёпота:

– Что это значит, эркор?

– Мы присягнули вам на верность, а вы приняли присягу.

– Это-то я и так понял, отойдём.

Когда мы покинули пределы слышимости, вакец сказал:

– Это самый лучший вариант из всех, что я мог придумать. Нам нужна привычная точка опоры. Простым людям - особенно. Если вы захотите изменить всё, что захотите, всё в вашей власти. Прикажите нам жить, как хотите вы, и мы исполним это, прикажите умереть - умрём с радостью, - он улыбнулся. - Мы произнесли ту самую клятву, что произносили наши предки перед самым первым Повелителем, в незапамятные времена, мы сохранили эти слова, сохранили и те слова, что он сказал в ответ… Вы повторили их слово в слово. Поэтому все и ликуют, вы ведь не могли их знать, но всё равно сказали… Только сейчас с нас снято проклятье, проклятье первого Повелителя, который был предан и убит теми, кому он доверял… Вы действительно тот, о ком говорили пророчества. Время действительно пришло.

Он посмотрел на меня, внезапно переменился в лице и упал на колени, склонив голову.

– Встаньте, я не из тех, кому такое могло бы понравиться.

– Я виноват перед вами, - он так и не встал, - я не верил, хотел воспользоваться моментом для своей пользы… Я недостоин стоять перед вами. Недостоин делать то, что делал.

– Встаньте, я вам приказываю, если вы именно этого хотите.

Он поднялся, но головы так и не поднял:

– Укажите мне на моё место, Повелитель, я встану на него безропотно.

– Продолжайте делать то, что делали, эркор. Успокойте людей, разместите их как следует. Вы за них отвечаете.

– Слушаюсь, Повелитель, всё будет исполнено… без страха боли, а в ожидании радости.

Да, свалилось на меня то, чего не то, что не желал, а и не ожидал в принципе. Ничего себе: Виктор Стрельцов - Повелитель Вака. Нет, Вака больше нет… тогда Танга, да что уж, целой планеты Онни. Господин и хозяин тысяч послушных и готовых на всё рабов. Тьфу-ты. Такое, я думал, бывает только в книгах и фильмах. А тут меня угораздило вляпаться по самые уши. И что же мне на милость делать с этим? Принять груз ответственности и тащить до тех пор, пока не появится возможность спихнуть его так, чтобы никто не пострадал, или пока не найдутся желающие примерить его на себе и тащить дальше.

Что делать - было в принципе ясно. Во-первых - организация, но думаю, что проблем с ней не будет, если конечно всё обстоит именно так, как кажется. Во-вторых - дождаться прибытия "Иглы" и специалистов. После этого - эвакуировать всех ещё дальше от Танга, этой начинённой ловушками дыры. А потом… потом будет видно…

Повернувшись к лагерю, я увидел, что ко мне несётся Рель. Нечеловеческими прыжками, которые позволял делать костюм:

– Вик! Там, посмотри, пойдём.

– Что случилось, рядовой?

– Идём, - он повернулся и поскакал обратно. А голос его прозвучал так, что я без промедления последовал за ним.

Один из наскоро сооружённых навесов использовался как госпиталь. Но тяжелораненых в нём практически не было. Всего лишь несколько носилок. Рель подбежал к одним из них. Я следовал за ним, а вокруг меня образовывалось безлюдное пространство.

На носилках лежал мальчишка лет одиннадцати-двенадцати, очень худой, остриженный наголо, почти что смертельно бледный, с перебинтованными руками и ногами… С первого взгляда я этого не понял, но мальчишка не был латянином. Рель узнал это раньше меня и приволок сюда. А в следующую секунду я понял, что мальчишка умирает.

Хорошо, что аптечка входит в состав бронекостюма. На диагноз нет времени, нет времени даже на то, чтобы задуматься. Колю ему стимуляторы - целый букет химии, специально созданной для критических ситуаций. Кричу Релю:

– Держи его.

Реакция на стимуляторы у мальчишки слабая. Но даже и такой достаточно, чтобы убедиться, что они подействовали. Но времени по-прежнему нет, чтобы не спеша разбираться во всём.

– Врача сюда, немедленно.

Тут же обозначился невзрачный человек в форме и бухнулся передо мной на колени:

– Слушаю вас, Повелитель.

Нет времени на объяснения. Одним рывком ставлю его на ноги:

– Вы тут старший?

Он часто-часто кивает.

– Что с мальчишкой?

– Уже не жилец…

– Не тебе решать. Отвечай, быстро.

– Ожоги конечностей, очень сильные. Его пытали…

Я отталкиваю его. Ожоги - это плохо, но хуже то, что не недавние. Колю мальчишке почти весь арсенал аптечки. Исцелить это не сможет, но даст какое-то время. Стимуляторы действуют быстро. Действуют противошоковые и обезболивающие составы. Мальчишка приходит в себя. Глаза полны боли и страха. Такие знакомые глаза, не латянские, такие же, как и у меня. Ещё один удар Вака по мне. Помогите мне звёзды. Я откидываю бронированное забрало шлема:

– Кто ты?

– Вик…

Он снова уходит в беспамятство. Так и есть, это готовилось специально для меня. Не знаю, что сотворил злой гений Вака, но бросить этого мальчишку не смогу, он мне не чужой. Я подхватываю его вместе с носилками. Нужно немедленно на катер, там есть медаппаратура, не такая совершенная и всемогущая, как на "Игле", но всё же способная помочь в критической ситуации.

Рель сначала следовал за мной, но возле катера обогнал, буквально взлетел по трапу и принял у меня мальчишку.

Медбокс катера крошечный: там помещался только саркофаг оперирующего комплекса и терминал его управления. Рель без промедления уложил мальчишку под колпак саркофага и уступил место у терминала мне.

Диагностика… Ничего себе, как он выжил? Тут не только ожоги… Включается реанимационный комплекс. Искусственное дыхание кровообращение. Так, кровь никуда не годна, произвести замену крови, синтетика для ускорения промывки организма. Печень, почки - никуда не годно, искусственная очистка. Стимуляция… Подпитка… Состояние пациента потихоньку выходит из критического, но всё равно остаётся почти что хуже некуда. Но у меня появляется время, и я могу связаться и проконсультироваться с "Иглой", с Рэем.

Он выслушивает меня, не перебивая. Параллельно он и сам считывает информацию. Когда же я заканчиваю, он говорит:

– Очередной подарок от Вака… Во-первых, успокойся сам. Время есть, он выживет. Когда я прибуду к тебе, уложим его в нашу лечебницу. Но чтобы он до этого времени продержался, тебе придётся кое-что сделать. Канал связи у нас недостаточно широк, чтобы я сам мог провести операцию, это наше упущение. Ну да это не так сложно, чтобы даже не вполне подготовленный человек вроде тебя не справился. Я запрограммирую медкомплекс катера, но на контроле придётся быть тебе.

– Что мне делать?

– Посмотри сам, конечности этого ребёнка обожжены и мертвы. Происходит распад и отравление организма. Боюсь, что даже не просто обожжены, а напитаны медленно действующим ядом. Вылечить это невозможно, потом надо будет всё равно делать полную регенерацию. Так что сейчас придётся их ампутировать, это облегчит его состояние. Потом усиленное химическое воздействие… Есть ещё одно осложнение. Пациент заражён вирусом, действие которого мне пока совершенно непонятно. Исследовать придётся уже на "Игле"… Хорошо ещё, что все вы привиты универсальной сывороткой, но карантина не избежать… Так, программирование я закончил, приступай. Я буду поддерживать контакт, но вмешаюсь, только если будет угроза ошибки.

Грязное дело - медицина. Особенно, если делать вот такое. Конечно, я понимал, что этим я мальчишке только помогаю, что потом всё можно будет восстановить, но всё равно меня не покидало ощущение, что я делаю его калекой, собственными руками делаю. Нет, конечно, собственными руками я ничего не делал, кроме работы с терминалом, но мне всё равно казалось, что они в крови.

Но вот ампутация закончена, раны заклеены биопластом. А в кровь подаётся лекарство, призванное нейтрализовать отравление организма. Я замечаю, что жизненные показатели мальчишки постепенно уходят от критической грани. Нет, ещё не нормализуются, до этого далеко, но уверенно говорящие о том, что больной не просто выживет, но и выздоровеет, даже без госпиталя на корабле. И тут вмешивается доселе молчавший Рэй:

– Ты справился практически без замечаний. Но не прекращай контроля. Пациент может очнуться в любой момент.

– Было бы более гуманным оставить его без сознания.

– Боюсь, не было бы потери последних воспоминаний. А я хочу их узнать, думаю, что и ты тоже. И то, кто с ним сделал такое.

– И оторвать ему всё, что можно оторвать.

– Может быть и так, но сначала побеседовать, как следует…

– Болтаете? - в медбокс ворвался Рэй-человек, - как дела?

– Не так плохи, как казалось, - ответил Рэй-кибермозг, - оставляю вас.

Рэй отодвинул меня от терминала и сам провёл полную диагностику, после чего только кивнул.

– Рэй, ты где сейчас должен быть? - спросил я у него.

– Здесь… Тебе не до того было, пришлось немного самому покомандовать. Выбрали момент, когда зона контролировалась сразу двумя спутниками. Быстренько сели, выбросили десант, посадили на катер Рива с Релем. Рива за командира, и отправили обратно… Если сочтёшь это нарушением приказа и самоуправством, я готов ответить.

– Ладно, что уж, одобряю… Серёжку тоже с ними отправил?

– Нет, он сейчас на контроле… Если бы отправил, обида была бы почти что смертельная.

– Зря, ну да ладно, похоже, что здесь уже не так опасно… Вот что, если уж ты здесь, побудь на контроле, а то из меня такой же медик, как танцор балета. Мне нужно побеседовать с нашим вакским знакомым.

– Своим первым подданным, Повелитель Вик?

– Да иди ты…

– Сам иди, я тут подежурю.

День уже давно перевалил за половину и начинал клониться к вечеру. Я и не заметил даже, что прошло немало времени, но это и неудивительно. Серёжка сидел перед экранами и внимательно наблюдал.

– Привет, Серёж.

Он вздрогнул, но тут же улыбнулся:

– Так и заикой сделаешь. Как дела?

– Более-менее.

– Кто он?

– Мой генетический двойник. Похоже, что я вакцам настолько не давал покоя, что они продолжали эксперименты.

– Может быть, им просто хотелось помучить тебя, но тебя не достать?

– Может быть и так, вполне укладывается в их психологию. Пойду, задам кое-кому несколько вопросов.

– Я за тобой присмотрю, если что.

– Хорошо, - кивнул я.

В лагере уже был наведён относительный порядок, и найти эркора не составило труда. Он сам появился, стоило только мне войти в лагерь. Мне даже не пришлось спрашивать, он и сам понял, что я хочу узнать, и упредил мой вопрос:

– Я допросил всех причастных или имеющих информацию. Докладываю: этот парень из Логова Повелителя Боли. Очевидно - результат какого-то эксперимента. Его нашли наши люди уже после того, как Повелитель исчез и соответственно после того, как вы отменили Линию. Поэтому к нему и не применили милосердие смерти, люди не должны так поступать, теперь мы это знаем. Он был в гораздо более хорошем состоянии, хоть и не приходил в себя, состояние ухудшилось сегодня, при эвакуации…

– Эвакуация тут ни при чём. Ожоги, плюс отравление, плюс вирусная инфекция. А теперь всё то же, но подробнее.

– У Повелителя Боли в Танге есть Центр, мы называли его ещё и Логовом - Ваком. Это и его место обитания, и тюрьма, из которой никто не выходит, казармы "Демонов Ночи", лаборатории, в которых творился ужас, залы для пыток и допросов. Я сам был в Логове лишь один раз, в пыточной, в качестве допрашиваемого. Но наверно тогда Повелитель Боли сделал это больше для устрашения, чем для своего настоящего удовольствия от пытки. А так, доступ в Логово был закрыт для всех. Точнее, входить и выходить из него могли только сам Повелитель и его "Демоны". Прочие же, попав туда, как правило вообще не возвращались.

После вашей последней бомбардировки, когда отказала электроника, Повелитель потерял свою власть над болью, а ваши десантники в своём рейде дошли до самого Логова, взорвали Страж ворот и положили большую часть "Демонов". Это позволило нам поднять восстание и выбить Повелителя из Логова. Но полностью всё мы не проверяли, нужно было связаться с вами, чтобы остановить бомбардировку. К тому же Повелитель призвал бойцов, и они выдавили нас обратно.

Потом вы отменили Линию, мы тогда сделали так, чтобы вас слышал весь Танг. Большая часть бойцов, призванных Повелителем Боли, перешла на нашу сторону. Мы снова ворвались в Логово, но нашли там только горы трупов гражданских сотрудников Повелителя.

Мальчишку обнаружили среди трупов случайно и ещё позднее, я в это время был у вас, на катере. Моё мнение - он был результатом эксперимента, генетическим двойником кого-то из инозвёздных пришельцев. По непроверенным слухам, Повелитель Боли постоянно выращивал таких вот людей для каких-то своих экспериментов, которые заканчивались пытками, умерщвлением и поеданием.

Меня передёрнуло, эркор это заметил и тут же рухнул на колени.

– Прошу простить меня, мой Повелитель.

– Незачем простить прощения за поступки других. Поднимись.

Вакец поспешно поднялся и спросил.

– Он умер, этот мальчишка?

– Нет, он жив и будет жить… Поймёшь ли ты… Это не чей-то, а именно мой генетический двойник, клон, брат-близнец.

Вакец молчал и хмурился, что-то обдумывая. Потом же всё это выложил.

– Это не случайно, Повелитель, это не может быть случайным. Прежний Повелитель, несомненно, что-то задумал, оставляя его в живых… Может быть рассчитывал, что вы его увидите и откажетесь принять нашу присягу, стать нашим Повелителем.

– Возможно, что и так, но, скорее всего не только это.

– Да, скорее всего. Не мог Повелитель Боли поступить так прямолинейно. Должен быть второй смысл, и даже третий… Может быть мальчишка заряжен смертельным знанием. Остерегитесь, Повелитель.

– Постараемся.

– Вы не принимаете это серьёзно? Это очень даже серьёзно, до смерти серьёзно.

– Мальчишка без сознания.

– Они в него не придёт? Завяжите ему рот, чтобы ничего не мог сказать. Повелитель, я умоляю вас, - вакец снова опустился на колени.

Я во всё это не очень-то поверил, но на всякий случай вызвал на связь дежурившего возле мальчишки Рэя. Рэй не ответил. Я повторил вызов - безрезультатно. Попытался вызвать Серёжку - тоже нет ответа.

Я кинулся к катеру со всей доступной скоростью. В рубке никого не было. Я тут же кинулся в медбокс. Рэй лежал на полу, привалившись к стене, по ней он очевидно и сполз. Мальчишка же был в сознании и беззвучно ревел. Я кинулся к Рэю, нащупал пульс, ровный и устойчивый. Выдернул из гнезда панель малого диагноста, прицепил Рэю на шею. Так, обморок, очень глубокий, быстро в себя не привести, но угрозы для жизни нет.

– Я не хотел, - услышал я слова мальчишки на чистейшем земном языке, - это не я, это ОН, я не знал, что ОН убьёт через меня.

– Помолчи, Вик, мальчик, ты не знаешь, что ещё может быть в тебе. Он жив, просто без сознания. Ответь только на мои вопросы, очень кратко. Где второй?

– Убежал.

– Когда?

– После того, как я сказал.

– Куда?

– Не знаю.

– Сейчас молчи. И ни в коем случае не повторяй того, что сказал им. Кивни, если понял.

Он кивнул. Я вызвал на связь "Иглу", Рэя-кибермозга. Он не ответил. Это было уже угрожающим. Я вызвал второй катер - снова ничего. Но в этот момент в рубку влетели Рив и Ог, а следом за ними и Рель.

– Командир, Серёжка скрылся в туннеле, ведущем в Танг. Рэй с Латы радировал, что у него неполадки, и он на какое-то время недоступен, - тут Рив увидел Рэя, - что с ним?

– Жив, но не так уж далеко от комы. Это снова информвирус. От него, - я кивнул в сторону медбокса.

– Нужно догнать Серёжку, может случиться беда.

– Рель, остаёшься на катере за командира. Обрисуй всё десантникам.

– Это нечестно.

– Так надо.

Мы бежали по туннелю, поглядывая на индикатор движения. Серёжка опередил нас настолько, что индикатор был бесполезен. Когда же туннель закончился, я понял, где искать Серёжку:

– Он в Логове Повелителя Боли.

– Знать бы, где оно.

– Там где наши десантники получили ожоги от взрыва.

– Я плохо помню.

– Я тоже почти не помню, что они объясняли.

Я попытался вызвать на связь десантников, но очевидно Танг в этом месте оказался экранирован. Мы блуждали в подземельях почти час, прежде чем индикатор уловил первое движение. Мы кинулись туда, потеряли направление, снова блуждали, снова обнаружили движение, которое на этот раз вывело нас в широкий, оплавленный взрывом туннель. Всё совпадало, это было Логово. Тем более что в конце туннеля горел свет.

– Полное боевое, - сказал я, - первым иду я, Ог прикрывает меня, Рив нас обоих.

Мы двинулись в направлении света, короткими перебежками, прижимаясь к стенам. Но перед нами не было никого. Несколько раз мы замечали лежащих людей, но они оказывались трупами в форме с хорошо мне известной эмблемой "Демонов Ночи" на рукавах, достаточно свежие трупы, ставшие таковыми уже после утренней эвакуации Танга. И ни на одном из них не было ран, как будто они умерли естественной смертью.

За туннелем был почти что лабиринт, в котором можно легко заблудиться. Но я словно бы знал, куда идти, ноги сами несли меня к цели. Перед нами полутёмный зал, от вида которого боль так и рвётся в сердце. Знакомый зал, страшно знакомый, до ужаса и дрожи в коленях знакомый. Тот самый зал, где меня пытали тем, что умерщвляли на моих глазах мальчишек.

– Ну что, инопланетник, узнал, - резанул по ушам визгливый голос, - вижу, что узнал.

В этот момент свет в зале вспыхнул в полный накал. Большой закопчённый бак, в котором что-то неприятно булькает, брус над ним. А к брусу привязан цепью Серёжка. Полная материализация того кошмара, который я видел на "Игле".

– Надеюсь, что вы не хотите, чтобы из вашего друга и брата получилось жаркое? Мне нужен только Виктор Стрельцов. Даже Разрушитель Вака мне не нужен. Латяне, назад, быстро, на поверхность. Любая остановка, и этот землянин немедленно упадёт и зажарится. Не напрягайтесь, вам не успеть, даже с вашей суперподвижностью. Считаю до пяти. Один…

– Приказываю, назад. Делайте, что он говорит.

– Два…

– Ты погибнешь и его не спасёшь.

– Три…

– С таким я просто не смогу жить. Уходите, прошу вас.

– Четыре.

– Мы вернёмся.

Рив и Ог удалились. Я же начал понемногу сдвигаться вперёд. Нужны-то всего метра три-четыре, чтобы опередить даже автоматику. Полшага, ещё полшага.

– Стоять, инопланетник. Так. Четыре шага назад. Так. Оружие брось в дальний угол.

Я подчинился. Вариантов не было. Похоже, что всё уже предопределено, я попался в ловушку.

– Никаких резких движений. Так. Снимай броню. Медленно. Так. Форму тоже… Как хорошо видеть тебя послушным, капитан Стрельцов. Сейчас ты сам прикуёшь себя к стене.

– Я и так ничего не сделаю.

– Молчать. Ты слишком опасен в любом состоянии. Видишь браслеты на стене, вложи в них руки и ноги.

На стене были браслеты - этакие захваты для рук и ног, нехорошо поблескивающие литом. Застегнув их на себе, я стану абсолютно беспомощным. Я помедлил, ещё раз прикидывая возможность рывка. Нет, никак не успеть. Тут брус пошёл вниз. Пятки Серёжки коснулись жидкости, он очнулся и закричал. Я хотел было рвануться, но вместо того послушно вложил себя в капкан. Брус приподнялся, а Серёжка вновь потерял сознание.

– Так-то лучше. Убедился, что я не шучу.

В этот момент вход в зал перекрыла выдвинувшаяся снизу броневая плита. А из какой-то бывшей до этого совсем незаметной дверцы вышел Визглявый. Тот самый Шаньесь Ньяэ, которого я шестьдесят лет считал мёртвым, нисколько не изменившийся за эти годы.

– Повелитель Боли?

– Узнал, инопланетник, теперь-то точно узнал, - вакец улыбнулся премерзейшей улыбочкой. - Небось, считал меня покойником, радовался, что убил чудовище. А я выжил… хотя бы для того, чтобы продолжить нашу беседу.

– Нам не о чём говорить.

– Так уж и не о чём? И ты не хочешь ничего спросить?

– Я не скажу ни слова, пока жизнь близкого мне человека висит на верёвке.

– Ну что же, приманка больше не нужна. Твой брат мне тоже нужен живым, как и ты.

Он дотронулся до висящей на поясе панели управления, и брус с привязанным к нему Серёжкой отъехал в сторону и опустился на пол.

– Видишь, я подтверждаю свои слова. Ия не буду пытать ни тебя, ни его, это уже не имеет смысла. Я и без этого превращу вас в свои орудия, для которых будет существовать только моя воля. Но думать вы уже не сможете. Так что это последняя для тебя возможность узнать истину, землянин, почерпнуть мудрость тех, кто творил наши миры.

– Даже бесценные знания стали бы чересчур грязными, побывав в твоих руках. Я ничего не хочу от тебя узнать, Шаньесь Ньяэ.

– Как хочешь, инопланетник. Но я всё же скажу, что тебя ждёт. Сейчас я тебя запрограммирую. Быстро и надёжно. Мы не стояли на месте всё это время, и теперь я умею намного больше, чем в наши предыдущие встречи… Я признаю, что тогда ты победил, что Лата уже потеряна для нас, как и твоя Земля. Но вы проиграете. С твоей помощью я заражу вашу цивилизацию так, что вы сами встанете на нашу сторону, превратитесь в надзирателей Галактики. Победив, сделаете победу нашей. Тысячи чужих звёзд нуждаются в надзирателях. Я тебя запрограммирую. А потом ты сам поможешь мне запрограммировать своего брата. После этого мне уже не будет ни страшно, ни обидно, уже этим я буду отмщён. Ты убьёшь меня и вытащишь брата на поверхность. Все до одного поверят, что ты справился сам, и это будет началом вашего конца.

Он откуда-то извлёк большущий глухой шлем и подошёл ко мне. В глазах у него было одно только фантастическое торжество. Я попытался не дать ему надеть на меня это устройство. Но он сказал всего лишь несколько слов, и я мгновенно лишился сил. Изнутри шлем был ощетинен иглами, которые тут же впились в голову.

Перед глазами у меня тут же закружились мириады звёзд, чужих и холодных звёзд. Они рвали мой рассудок в клочья, выжигали холодным огнём мысли. А чужой, нечеловеческий голос что-то бубнил у меня в голове. Это было страшнее всех тех пыток, которые я перенёс, и которые мог себе представить. Чужие звёзды ударили меня, опалили холодным огнём, заморозили… И я провалился в бездонную и спасительную тьму небытия.