"Дороги" - читать интересную книгу автора (Колчанов Артем)

Глава шестая: Рель

Через неделю мы вышли из мира Рэя в реальный мир. Я видел, как тяжело было прощаться с этим миром Риву, а еще больше Олу, хотя они и старались этого не показывать. Но мне и без того было прекрасно понятно их настроение.

Действительно, как нам заранее сказал Рэй, был уже вечер. Рив и Ол почти сразу же улетели с корабля, захватив с собою проект, который Рэй специально для этого распечатал. Я же остался на звездолете. Потому что на завтрашнее утро у меня была назначена встреча с советником Инорэ, да и потому, что мне хотелось побыть одному. Вечер я провел в размышлениях у себя в каюте, но ничего существенного в этот вечер мне в голову не пришло. Утром я поднялся рано, задолго до назначенных восьми часов.

После зарядки и завтрака, я снова расположился в каюте и вызвал Рэя. Но на экране вместо Рэя, совершенно неожиданно для меня оказался Ог. Но он только улыбнулся и сказал:

– Привет, Вик.

– Привет, Ог, ты что, занялся обязанностями Рэя?

– Чуть-чуть, самую малость, он сам меня попросил об этом, потому что сейчас немного занят. И если тебе нужен обязательно он, то подожди минут двадцать.

– Ты прекрасно сможешь его заменить, ответив на мой вопрос сам.

– Жду твоего вопроса.

– В восемь я должен встретиться с советником Инорэ. Я бы хотел получить информацию об этом человеке. Ту информацию, которая может пригодиться мне в этой самой беседе.

– В этом случае ты действительно обратился по правильному адресу. Я знаю Эрсвира Инорэ уже пятьдесят пять лет, с тех пор, когда он был еще пятнадцатилетним мальчишкой. Это очень талантливый человек, хотя и весьма неуживчивый. Родом он из Восточного Тальгира. Во время войны потерял всю свою семью. Он проявил свои таланты, еще не будучи совершеннолетним. Тогда его заметил СК, и не отказался сделать своим членом, когда тот изъявил такое желание. В "клинке" он прошел путь от рядового члена до регионального командующего. Но он оставил этот пост ради учебы. Из него бы мог получиться знаменитый ученый. Но он избрал своим поприщем экономику - наше самое слабое и больное место. И вскоре он был избран в Совет одиннадцати. В совете он ответственен за экономику планеты. Так же он является председателем Совета экономики Объединенной Латы. Честно признаюсь, что это самая неблагодарная работа, потому что достижения в экономике воспринимаются людьми как должное, как собственные достижения, а ошибки и неудачи неизменно приписывают Совету экономики. Мало кто видит и знает истинное положение дел. А, между тем, сегодняшнее благосостояние Латы во многом обязано Эрсу Инорэ, хотя мало кто об этом говорит. В совете одиннадцати Эрс наверно второй по значимости человек после нашего председателя. Но держится особняком от других, и очень часто оказывается в меньшинстве. Но, как Председатель Совета экономики, он имеет право приостановить на некоторое время решение самого совета, если это решение пагубно влияет на экономику. Таким правом кроме него обладают еще трое советников: Нок Иветсорэ - Председатель Совета Безопасности, Гисси Ормись - глава Комиссии по этике и Яс Ягъяэ - Председатель совета.

– Чем, по-твоему, вызван интерес советника ко мне? О чем он хочет говорить со мной.

– Затрудняюсь сказать… Хотя, конечно, это вне всяких сомнений будет связано с его работой - экономикой Латы. Эрс практически не имеет никаких других интересов, кроме своей работы. Он одинок, семьи сейчас не имеет, детей у него не было - последствия войны. И вообще, я не могу предсказать его поведение, такой уж он человек: честный, прямой, вроде бы открытый, но непредсказуемый. Я его уважаю, хотя и не люблю.

– Что же, Ог, этого мне вполне достаточно.

– Рад был помочь.

Чуть-чуть помедлив, а Ог и не думал убираться с экрана, я у него спросил:

– Ну и как тебе обязанности Рэя?

Он усмехнулся:

– Я и тысячной их части не трогал. Просто интересно хоть чуть-чуть побыть компьютером. Представляешь, Вик, я много лет разрабатывал и строил компьютеры, пользовался ими. А сейчас я чувствую себя одним из них, очень даже интересно. И еще, - Ог слегка помрачнел, - Рэй мне сказал, что если с моей оболочкой что-то случится, я смогу остаться здесь, с ним, в качестве помощника. Но это теперь очень маловероятно.

– Понятно.

– Вик, я хотел бы тебя попросить.

– Что попросить?

– Я хотел бы поприсутствовать на твоей встрече с Эрсом.

– Нет, Ог, мне кажется, что сейчас твое появление будет просто нежелательным. Мне не хотелось бы всего объяснять кому-то еще. Если хочешь, можешь все слушать, но не вздумай появляться.

– Хорошо, командир, удовлетворюсь этим.

Советник Инорэ оказался точен. Он появился возле "Иглы", когда до восьми оставалось не больше минуты. Я спустился вниз, чтобы встретить его. Там я протянул ему руку:

– Здравствуйте, советник.

– Здравствуйте, капитан.

– Прошу вас подняться на борт, - я указал на кабинку лифта, - побеседуем в спокойной обстановке.

Он только кивнул и первым прошел в лифт. На борту я провел его в кают-компанию, рассудив, что это будет лучшим вариантом места для беседы.

– Прошу вас, - я указал ему на одно из кресел, а когда он сел, занял кресло напротив, - итак, чем вызван ваш интерес ко мне, советник?

– Погодите, капитан, я не привык переходить сразу к разговору по существу. К тому же мне бы хотелось, чтобы этот разговор не был официальным, а был так сказать частной беседой.

– Как вам будет угодно, - сказал я, предоставляя всю инициативу советнику. Он какое-то время молчал, а потом начал издалека:

– Я интересовался вами уже давно, с тех самых пор, как ваше появление на нашей планете стало общеизвестным. И насколько мне представляется, вы являетесь человеком, всегда ответственно относящимся к своим обещаниям. Вчера, после того, как мы с вами договорились о встрече, я навел о вас все возможные для меня справки. Надеюсь, что вы проделали то же самое в отношении меня.

Я кивнул головой:

– Кое-какие справки я тоже навел.

– В этом случае мы можем не терять времени, зондируя друг друга.

– Поэтому я и предлагал сразу переходить к разговору по существу, советник Эрсвир Инорэ.

– Согласен с вами, капитан Виктор Стрельцов, но не знаю, как перейти к этому самому существу.

– Мне представили вас, как человека, который, особенно в последнее время, интересуется исключительно своей работой. А в этой работе заключена экономика этой планеты, ее благосостояние. Вряд ли ваш визит сюда может объясниться одним только любопытством. Следовательно, я осведомлен о направлении ваших целей. Так что вполне можете переходить к разговору по существу.

– Хорошо, капитан. Но так как не знаю насчет вашей осведомленности насчет положения дел в экономике Латы, то начну издалека.

Он откинулся в кресле, вытер себе лоб каким-то до неправдоподобности белым платком и начал:

– Если смотреть извне, да и изнутри не слишком искушенным взглядом, то может показаться, что наше общество в какой-то мере достигло расцвета, перешагнув через множество трудностей, которые в большинстве своем составили последствия последней войны. Да, нам многого удалось добиться, и мы этим гордимся.

Последствия ядерной войны очень трудно ликвидировать, и не всегда это возможно. Нам удалось очистить атмосферу и согреть остывающую планету, и это было сделано не без подсказки Земли, вашей подсказки. После этого нам предстояло очистить и возродить свою планету, этой работе еще не видно конца, хотя большая часть нами вроде бы уже проделана. И тут не обошлось без вашего влияния, но на этот раз косвенного. От вас мы узнали, что такое в принципе возможно, что человечество Земли не только полностью благоустроило свою планету, но и сделало живыми прежде враждебные всему живому планеты. Даже знание о том, что такое в принципе возможно, давало нам дополнительные силы и уверенность. Да, благодаря долгой и упорной работе всех латян, нам многое удалось. Были сделаны многие значительные научные открытия (многие из которых, насколько я понимаю, были инициированы знанием о том, что у землян это есть и это возможно). Сейчас Лата обладает энергетикой, которая почти в сорок раз превышает по мощности довоенную. Промышленное производство выше довоенного почти в пятнадцать раз. Благосостояние каждого человека тоже многократно выросло, и мы по сути дела вступили в эпоху изобилия, которую никто не смог бы даже представить до войны. Человечество всей Латы объединилось, государства упразднены. Огромнейшие средства больше не тратятся на противостояние и подготовку к войне. Общественное благополучие поставлено над личным. А поколения, рожденные после войны, уже не представляют себе другой жизни.

Это было предисловие, сейчас же перейду к существу проблемы, которая все это время стояла перед нами, а в последнее время начала еще более обостряться. Мы не можем исправить все последствия войны. Она повлияла не только на планету, но и на людей. И если с планетой мы научились управляться, то с последствиями, которые она оказала на людей, в большинстве случаев бороться бессильны.

Во время войны многие люди были облучены. Но даже и те, кто не был облучен непосредственно, подверглись многолетнему воздействию радиоактивных осадков, химических соединений и искусственно выведенных для войны вирусов. И все это сломало генетическое равновесие человечества Латы. После войны это выглядело особенно страшно. Рождалось множество уродов или детей со скрытыми мутациями, которые между тем были смертельными. Нам, правительству Латы, пришлось применять жёсткие меры. Множеству людей было запрещено вообще иметь детей, я сам отношусь к таким людям. А среди людей, которые менее пострадали, наоборот различными ухищрениями поддерживалась повышенная рождаемость. Но мы не всегда точно знали о степени поражения того или иного человека, а скрытые мутации зачастую вообще не могли распознать. И когда нам казалось, что мы одерживаем победу над генетическими последствиями войны, она оборачивалась поражением. Очень многие из скрытых мутаций стали проявляться только в третьем или даже четвертом поколении. А некоторые возможно проявятся еще позже. И мы упустили момент, мы просто не могли его не упустить. Скрытые мутации есть уже практически у всех латян младших поколений. Нам снова приходится идти на жесткие меры, запрещать иметь детей. Но эти меры привели только к тому, что население планеты прекратило рост, не достигнув и шестидесяти процентов от довоенного. И в перспективе нас ждет или вырождение, или вымирание. Это мое суждение, и большинство с ним не согласны. Они верят, что наша наука уже очень скоро найдет способ, как с этим справиться. Но точно так же считали и пятьдесят лет назад, а генетика человека с тех пор практически не продвинулась вперед, и глупо рассчитывать на быстрый качественный скачок, я на него не надеюсь. Но я хорошо представляю, что будет, если мы не справимся с этим в течение ближайших десяти лет. Население Латы начнет сокращаться и все более и более стареть. Мы невольно будем вынуждены оставить уже достигнутые рубежи, и нас будет ожидать упадок. Если же мы отменим ограничения на рождаемость, нас будет ждать вырождение. Потому что когда проявляются скрытые мутации, жизнеспособными остаются в основном только умственно неполноценные…

Советник прервался. Но и я тоже молчал, понимая, что сказал он далеко не все. Он же снова вытер со лба испарину и предложил:

– Капитан, вы не могли бы отправиться со мною в одно место. Это недалеко. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем двадцать раз услышать. На моем вертолете мы доберемся туда за полчаса.

Даже не догадываясь, что он мне собирается показать, я согласился. Вертолет советника стоял на посадочной площадке возле административных корпусов базы. Советник пилотировал его сам. Он поднял вертолет и направил его на северо-восток. Обещанных полчаса так и не прошло, когда он опустил его на крышу большого белого здания, одиноко стоящего среди леса неподалеку от небольшого озера.

– Санаторий "Эйкан", - коротко прокомментировал советник, - пойдемте, капитан.

– Что-то скребло мою душу, как заноза. И я вспомнил, что Эйканом звали какого-то доброго волшебника из детской сказки. Эту сказку мне рассказывал Нок, там, в страшных подземельях Вака. И сейчас, услышав это имя, я получил какие-то неприятные предчувствия.

Следуя за советником, я спустился с крыши по узкой лестнице и оказался в пустом полутемном коридоре. Там нас встречал человек не старше тридцати лет на вид, с неуклюжим механическим протезом на месте левой руки. Но, увидев нас, он улыбнулся, кого-то сильно напомнив мне при этом:

– Рад вас видеть, Эрс. Давно вы сюда не заглядывали.

– Тяжело бывать тут, Гил… Познакомьтесь. Это Гилверит Вайнись, управляющий этим заведением. А это Виктор Стрельцов, капитан крейсера "Игла".

– Рад познакомиться с вами, капитан.

Рукопожатие у этого человека было очень даже крепким, хотя и выглядел он немощным. Он еще раз улыбнулся и сказал:

– Пройдемте в мой кабинет.

– Погоди, Гил, - сказал советник, - отойдем, я кое о чем тебя попрошу.

Они о чем-то коротко поговорили. Потом советник сказал мне:

– Я подожду вас здесь. Гил же покажет вам все, что нужно.

Сказав это, советник скрылся за одними из дверей. Гил же повернулся ко мне.

– Пойдемте, капитан. Я покажу вам то, что просит Эрс, хотя самому мне это не нравится. Но вот разъясняет все это пусть он сам. Пойдемте.

Здесь был лифт. Но он спустил нас всего на пару этажей. Мы оказались почти в таком же коридоре. Я пошел за Гилом, ничего не спрашивая, потому что чувствовал, что он мне ничего не ответит. Он открыл одну из дверей, и мы оказались в зале, который был чем-то вроде оранжереи, тщательно спланированной и ухоженной. И в этой оранжерее работали десяток мальчишек лет двенадцати-тринадцати. В одних только шортах и сильно загорелые. Веселые и подвижные ребятишки. Но как только они увидели Гила, то смех оборвался, и они замерли.

– Ну-ка, все сюда, - негромко сказал Гил, и все его сразу же послушались. - Бездельники, снова вы здесь. По-моему, у вас сейчас должна быть математика.

– Гил, у нас математика уже закончилась, учитель нас отпустил пораньше, вы можете сами у него спросить.

– Обязательно спрошу, потому что вам не доверяю. В прошлый раз вы меня обманули самым бессовестным образом.

– Но мы же обещали, что больше не будем обманывать.

– Но я вам не верю, поэтому обязан проверить, - потом он повернулся ко мне, - идемте, капитан.

Мы прошли через оранжерею. Но возле двери Гил включил висевший тут аппарат связи и переговорил с этим самым учителем. И только потом кивнул мне, приглашая следовать за собой. За дверью снова был коридор, но едва мы только вышли туда, как к Гилу буквально подбежала какая-то женщина. Глянув на меня, она что-то быстро зашептала ему. Гил тут же переменился в лице:

– Извините, капитан, но мне сейчас не до вас. Вернитесь к советнику. Надеюсь, что дорогу вы найдете. Если будет возможность, постараюсь найти вам другого сопровождающего.

Сказав это, он быстро ушел с женщиной, которая его искала. Мне же ничего больше не оставалось, как вернуться. Но быстро вернуться к советнику мне не удалось. Когда я вернулся в оранжерею, то дорогу мне преградили уже виденные мною мальчишки, которые были настроены теперь более решительно.

– Извините, - сказал тот же самый мальчишка, он очевидно был у них заводилой, - но если мы не ошибаемся, то вы не кто иной, как Виктор Стрельцов с "Иглы"?

– Не ошибаетесь, меня действительно зовут так.

Все они тут же весело оживились. А тот же самый мальчишка снова сказал:

– Еще раз извините. Но если вы не торопитесь, то не могли бы вы побыть с нами. Расскажите нам что-нибудь. Нам ведь интересно, а мы практически нигде не бываем. Ну, пожалуйста, мы вас все просим.

И я остался. Они попросили меня рассказать о Земле, и я рассказал, немного, но вполне достаточно. Потом они попросили меня рассказать о последней латянской войне, и я тоже рассказал, ничего не приукрашивая. Потом откуда-то донеслась какая-то бодрящая мелодия, и мальчишки, вежливо попрощавшись со мной, удалились. Я же еще какое-то время посидел на каменном ограждении. Потом поднялся, чтобы идти к советнику, но меня снова окликнули:

– Подождите, пожалуйста.

Это снова был тот же самый мальчишка, который и в первый раз заговорил со мной. Только сейчас он успел толи переодеться, толи просто одеться. На нем сейчас была белая рубашка с короткими рукавами и светло-серые брюки. Я остановился и повернулся к нему.

– Извините, пожалуйста, за назойливость, но я хочу поговорить с вами, когда других ребят тут нет.

– Садись, - я указал ему на место рядом с тем, где только что сидел, и сам опустился обратно.

Мальчишка тоже сел и продолжал молчать. Выдержав паузу, я сказал:

– Ну, и?

Когда он снова посмотрел на меня, глаза у него уже были сырыми:

– Никто из ребят, да и я тоже, не решились ни сказать, ни спросить того, что собирались. Но может быть вы это и так знаете, коли уж находитесь здесь. Все ребята, с которыми вы сейчас разговаривали, и я в том числе, обреченные… Да, обреченные. Кому-то из нас осталось жить год-два, кому-то немного больше, как повезет, но никто из нас уже не станет взрослым.

И его прорвало. Его звали Ором Тостьись, ему тринадцать лет. Много что он рассказал. О том, что ему раньше было хорошо, о том, кем он мечтал стать, когда станет взрослым. О своих друзьях по школе и по летней группе. И о том, что прошлой осенью он заболел, и это оказалось не обычной простудой, а проявлением последствий войны и измененных генов, которые и ведут его сейчас к преждевременной смерти. И что нет никакой надежды на избавление… Высказав все это, мальчишка больше не выдержал и убежал, не попрощавшись.

Мне же стало окончательно ясно назначение этого санатория, и заключенные в нем боль и страдания ни в чем не повинных жертв давно закончившейся войны. Мне было ясно, что хотел показать мне советник Инорэ, и чего не показал Гил. Но мне уже и не нужно было на это смотреть. Мое решение и так уже созрело, и я не собирался от него отказываться. Но я продолжал сидеть в этой самой оранжерее, пока меня не нашел Гил. Гил выглядел осунувшимся.

– Пойдемте, - сказал он мне, - там советник уже волнуется.

Я кивнул и пошел следом за ним.

– Вы кое-что успели узнать?

– Вполне достаточно, - кивнул я, - эти ребята действительно обречены?

Он хмуро кивнул:

– Мутация генотипа АУН-16. Проявляется после десяти лет. Неизлечима и неподавляема. Вряд ли кто из них доживет до восемнадцати. Большинство же умрет в четырнадцать-пятнадцать.

– И все, кто находится в "Эйкане", обречены?

– Большинство. Кто на преждевременную смерть, а кто на жалкое существование. Мало кто из них покинет эти стены живым. Некоторые изуродованы физически. Им мы еще хоть как-то можем помочь. Восстанавливающая хирургия, механопротезы, - он качнул своей левой рукой, - трансплантация чужих тканей. Тем, которые умственно отсталые, мы прививаем хоть какие-то навыки. Но большинство пациентов сейчас составляют ребята вроде тех, что вы видели. Тяжелые скрытые мутации, и большинство из них если не приводит к смерти, то делает беспомощным и зависимым от медицины на всю оставшуюся жизнь. Мало кому из них удается помочь и уж тем более спасти… А они верят, подчас до самого конца. Думаете, почему вот эти ребята почти все свободное время проводят в этой оранжерее. Несколько лет назад у нас тут был один мальчик с тем же самым диагнозом АУН-16, но, скорее всего диагноз был изначально неверен, и он оказался здоров. Так вот, этот мальчик все свое свободное время проводил здесь, ухаживая за растениями. А кто-то из этих ребят узнал об этом… Они о чем-то просили вас?

– Нет, никто ни о чем меня не просил.

– Так я и думал.

Межу тем мы уже дошли до кабинета, где нас ждал советник:

– Капитан, вам все показали?

– Вполне достаточно, советник.

– В таком случае нам лучше удалиться отсюда.

Я кивнул, соглашаясь с ним. Мы поднялись на крышу и, заняв места в вертолете, отправились обратно на космическую базу. По пути молчали. На космодроме же я попросил советника сесть поближе к кораблю. Мы снова поднялись на борт, чтобы окончательно завершить этот разговор. Но советник молчал, и я молчал тоже, считая, что первым заговорить должен он. А молчание затягивалось. Прошло наверно минут пятнадцать, прежде чем советник заговорил:

– Железный человек Гил Вайнись и в прямом и в переносном смысле. Он внук моего давнего друга. Война догнала и его, сделав беспомощным калекой. Но воля к жизни у него железная. Сейчас он настолько напичкан протезами, что ребята из его учреждения называют его не иначе, как киборгом. Он же всех их считает своими детьми и соответственно переживает гибель каждого… Сегодня умер один из его любимцев, на кого он возлагал большие надежды. Поэтому я и посчитал, что нам следовало оттуда побыстрее удалиться… Извините меня, капитан, за то, что я воспользовался не вполне порядочным приемом и привез вас туда.

– Извинения приняты, - сказал я настолько сухо и холодно, насколько мог, - я не могу до конца понять вас, латян, даже тех из вас, кто мне близок и дорог. Вы всегда ходите вокруг и около вместо того, чтобы сказать прямо: помогите, если можете. Сказав это, вы ничем себя передо мной не обяжете. И разве вы можете думать, что я останусь холоден и бесчувственен к той боли, которую увидел, и про которую узнал. Но никто из вас ни о чем меня не попросил: ни вы, советник, ни железный Гил, ни даже обреченные на смерть ребята… Но можете и не просить, я и так понял вашу невысказанную просьбу и обещаю помочь всем тем, что в моих силах, даю слово звездолетчика и клянусь Великой Пустотой и своей честью.

Советник отвел свой взгляд в сторону и сказал едва слышно:

– Благодарю вас, капитан.

– Не стоит благодарности, советник. Этим я собираюсь помочь не вам и даже не тем, кто в этом нуждается, а, прежде всего самому себе. Я вырос в мире, где мало боли, и плохо переношу чужую боль, она доставляет мне не меньше страданий, чем собственная… На этом сегодня закончим этот разговор, советник. О конкретном же решении я сообщу вам завтра.

Я проводил советника до поверхности. А, вернувшись на "Иглу", я поднялся в рубку и вызвал Рэя. Тот появился незамедлительно, правда, в сопровождении Ога.

– Все слышали? - спросил я.

Они почти одновременно кивнули.

– Ну и каково будет ваше мнение?

– Зачем спрашивать мнение, когда решение ты уже принял, - немного мрачно сказал Рэй, - взялся помогать - помогай, иначе не стоило бы и браться.

– Я хочу знать, Рэй, будет ли мне в этом деле твоя поддержка?

– Вик, ты за кого меня принимаешь, за холодную бесчувственную пустышку?

– Я просто спросил.

Рэй кивнул:

– Моя поддержка будет полной и всеобъемлющей, разве может быть иначе.

– Спасибо, Рэй.

– Не за что, командир. Но как ты себе представляешь эту самую помощь?

– Вылечить всех больных и помочь всем нуждающимся в помощи нам просто не по силам, необъятного не объять, как ни старайся. Помочь себе латяне должны сами. Мы же должны им в этом помочь своим знанием, опытом, и, в конце концов, техникой и технологией. И они должны это принять, потому что нет ничего более ценного, чем человеческая жизнь, особенно еще как следует не прожитая. Мы должны создать технику, передать технологию ее создания и обучить специалистов. Но и сами мы не сможем просто ждать, по крайней мере, мне это не по силам. На корабле достаточно места, чтобы организовать пусть небольшую, но клинику для самых тяжелых случаев. Надеюсь так же, что мы собственными силами и с поддержкой латян осилим и клинику покрупнее. Так я мыслю.

– Что же, пусть будет так, - вздохнул Рэй, - тогда сейчас я пойду и конкретно все проработаю, а к вечеру выдам тебе результаты.

Я только кивнул в ответ на это, и Рэй удалился. Ог же по-прежнему остался на экране:

– Да, не ожидал я такого от Эрса. Сразу же ткнул тебя в самую больную нашу проблему.

– Спасибо, что ткнул, иначе бы я потом укорял себя. Но почему никто из вас, моих старых друзей, не сказал мне об этом раньше?

– Это больная тема для любого из нас. Двое моих внуков закончили свои короткие жизни таким образом. У Рива тоже. Единственный сын Ола тоже имел смертельную мутацию. Никого не минула чаша сия. И разве могли мы выплескивать свою боль на тебя, когда ты так неожиданно вернулся. Разве хотел ты знать, что младший брат Реля и Сола тоже закончил свою жизнь, едва ее начав. Тебя тоже не минула сия чаша.

Последние слова Ога были для меня еще одним ударом, но я постарался не подать виду. И без того настроение у меня было очень даже неважное. Мне представился мой внук, которого я уже никогда не смогу увидеть. А потом тот мальчишка, который рассказал мне все про себя, но так и не попросил помочь, полный своей латянской гордости, хотя наверно каждая клеточка его молила об этом, а я тогда так ничего до конца и не понял.

– У меня из головы все так и не идет тот самый мальчишка из "Эйкана", он ведь мог меня попросить, но не попросил.

– Вик, ты действительно нас не понимаешь. Но я знаю, кто ты и постараюсь тебе это объяснить. Для нас такое в порядке вещей, а для вас чуждо… У нас более слабый, чтобы не потерять своего достоинства, не должен просить у более сильного и мудрого. Тот же сам должен решить, помогать или нет, и не оставаться при этом обязанным. А вот более сильный и мудрый может просить помощи у более слабого, так как тот, оказывая ее, сам становится сильнее и мудрее… Мы все признаем, что Земля многократно сильнее и мудрее нашей планеты, поэтому к тебе всегда будет такое обращение, потому что ты олицетворяешь для нас Землю. Я говорю это, потому что знаю тебя, и вряд ли кто другой это скажет.

– Спасибо, Ог.

– За что?

– За то, что ты сейчас открыл мне глаза много на что, чего я не мог понять. И мне сейчас нужно кое-куда слетать.

– Желаю удачи, - сказал Ог, прежде чем исчезнуть с экрана.

Я вылетел на дисколете и уже через пару минут опустился на крышу "Эйкана", напугав при этом механиков, который возились с приводом установленной на крыше антенны-параболы. Спустившись по лестнице, я без приглашения вошел в кабинет Гила. Он посмотрел на меня, как мне показалось, растерянно.

– Прошу меня извинить, Гил.

– За что, капитан?

– За это вторжение… Но наверно больше за то, что я вас не понимаю. Но думаю, что за это вы извините инопланетянина. Мое решение вам станет известно завтра. Сейчас же я хочу вас кое о чем попросить.

– О чем же?

– Разрешите мне забрать отсюда одного мальчишку.

– Кого же?

– Ора Тостьись.

Гил ни о чем больше меня не спросил. Только посмотрел мне прямо в глаза, немного помедлил и включил внутреннюю связь:

– Ил, пожалуйста, направьте ко мне Ора Тостьись.

Из небольшого динамика донесся голос пожилой женщины:

– Это срочно? А то они сейчас занимаются, и до конца занятия еще пять частей.

– Срочно, Ил, пусть он срочно придет сюда, ко мне.

– Хорошо, управляющий Вайнись.

Гил так ничего мне не сказал. А когда в кабинет вошел мальчишка, молча кивнул в мою сторону. Увидев меня, мальчишка как-то немного неуверенно улыбнулся. Я же без всяких предисловий спросил у него:

– Ор, ты пойдешь сейчас со мной?

– С вами? - спросил он, и, не дожидаясь ответа, добавил совсем тихо, - пойду.

Сказав это, он посмотрел на Гила. Гил только молча кивнул.

– Пойдем, - сказал я ему.

Мы поднялись на крышу, где сначала я извинился перед механиками за столь испугавшую их посадку, и только потом усадил Ора в дисколет и сам сел в кабину. Машина послушно снялась с крыши и устремилась к кораблю. Мальчишка изумленно смотрел по сторонам, но так и ничего не успел спросить, пока мы не оказались в ангаре:

– Это и есть "Игла"?

– Она самая. Экспериментальный дальний крейсер. Пойдем, я тебя сначала познакомлю кое с кем, а потом передам его заботам.

Поднявшись до жилого отсека, я завел мальчишку к себе в каюту.

– Это моя каюта, - сказал я и вызвал Рэя. Рэй появился на экране без промедления. - Познакомьтесь. Это Ор, а это Рэй.

– Очень приятно, - сказали они практически одновременно и рассмеялись.

– Рэй, у Ора повреждение генотипа. Мутация АУН-16 по местной медицинской классификации.

– Проявление после десяти лет и практически стопроцентная летальность к восемнадцати. Понятно.

– Можешь ли ты ему помочь, подправив генотип?

– Разумеется, могу, и если не будет возражений, сделаю это в течение суток. Слово кибермозга. Отведи куда полагается, командир, и вверь моим заботам.

Сказав это, Рэй отключился. А мальчишка изумленно посмотрел на меня и спросил:

– А он действительно кибермозг?

– Самый что ни на есть настоящий, хотя и порядочный мальчишка в душе. Пойдем.

Я привел его в медотсек. А Рэй уже присутствовал там своим голосом:

– Придется использовать контейнер, без него дело только затянется. Хорошо, что один контейнер еще свободен. Ор, раздевайся и забирайся в эту самую бочку.

Мальчишка молча послушался, очевидно за прошедший год он и не такого натерпелся от врачей. Потом я помог ему разместиться в контейнере и сказал:

– До завтра, Ор, счастливо тебе выспаться.

Я закрыл крышку контейнера и, выйдя в контрольную, обратился к Рэю:

– Ты действительно рассчитываешь справиться за сутки?

– Для того, кто может осуществить бессмертие, эта вот проблема может показаться просто пустяком. А если серьезно, я мог бы справиться и за десять-двенадцать часов, но для первого случая, во избежание непредвиденных осложнений, остановлюсь на сутках. Плюс еще одни сутки на послеоперационное наблюдение.

– Рэй, ты становишься настоящим гигантом.

– Все мы понемногу растем. Ну да ладно, командир, шутки в сторону. Я уже рассмотрел поставленную тобой задачу. И мне в этом помог Ог. В общем, готов проект на внутрикорабельную клинику. На полтысячи человек.

– Полтысячи?

– А что тут удивительного. В ней заложен принцип конвейера.

– Или автоматизированного хранилища, - прорезался из динамика голос Ога.

– В общем, - продолжал Рэй, - под клинику придется использовать самые большие помещения на корабле - ангары катеров. Но только как помещения. Лечение будет производиться в автономных контейнерах наподобие вот этих. И для того, чтобы клиника начала работать, будут нужны только четыре большие вещи. Первая вещь - универсальный синтезатор, он имеется на складе резерва. Вторая вещь - широкий канал связи со мной, на три порядка шире имеющегося канала в ангарах. Третья вещь - система фиксации контейнеров с обеспечением энергией, продукцией синтезатора и связи со мной. И четвертая вещь - сами контейнеры. Все нами уже продумано, и никаких непредвиденных осложнений возникнуть не должно. И ее вполне можно запустить через неделю, максимум через две.

– В таком случае утверждаю неделю. Я в полном вашем распоряжении, генеральный проектировщик.

Я принялся за работу, ничего не откладывая на потом. Мне казалось, что я лично ответственен за тех, кто может умереть за то время, которое я промедлю. Первым делом я выгнал из ангаров катера и опустил их рядом со звездолетом. Потом, облачившись в СВЗ и вооружившись резаком и деактиватором, удалил из ангаров все мешающие конструкции.

Потом, когда закончил подготовку, принялся прокладывать линию связи, благо для этого в корабельном резерве имелось все необходимое. Ближе к вечеру на корабле появился Рив. Он у меня ничего не спросил, очевидно, он уже осведомился обо все у Рэя. Все так же молча он принялся за размещение и установку синтезатора. И я тоже ничего ему не сказал. К ночи я закончил прокладку линии, и Рэй ее проверил и настроил, признав годной к эксплуатации.

Потом я стал помогать Риву, и установку синтезатора мы закончили уже далеко за полночь. В это время автоматические мастерские звездолета, которыми управлял Рэй, уже начали выдавать комплектующие для системы размещения. Я уже собрался заняться монтажом этой системы. Но Рэй самым категорическим образом отправил меня отдыхать. И с Ривом он поступил точно так же, не смотря ни на какие протесты с нашей стороны, потому что был прав.

Но отдыхал я только чуть больше четырех часов. А Рив наверно и того меньше. Когда я поднялся, он уже, облаченный в рабочий комбинезон, занимался транспортировкой готовых частей из мастерских в ангар. Мы молча поприветствовали друг друга. Я прошел в экипировочную и облачился в скафандр. Вернувшись в ангар, я принялся устанавливать несущие части конструкций, действуя попеременно деактиватором и вихризатором. Когда же закончил с этой частью работы в одном ангаре, то снова встретился с Ривом.

– Извини, Вик, - сказал он, - но даже вдвоем нам эту работу быстро не сделать.

– Если у тебя есть подходящие для этой работы люди, то пригласи их, я буду только благодарен за это.

– Уже, Вик, уже пригласил.

– Ну и хорошо. И еще, Рив, я обещал дать сегодня ответ Эрсу Инорэ. Но я даю его своей работой. Не мог бы ты вместо меня дать ему этот ответ на словах.

– Это лучше попросить у Рэя.

– Попроси.

– Хорошо, - кивнул он.

Я продолжил работу во втором ангаре и даже успел ее закончить, когда прибыли приглашенные Ривом люди. Того, как они прибыли, я естественно не видел, а увидел их только тогда, когда Рив привел их в ангар.

Этих людей было десять человек. Все среднего возраста, солидные и спокойные, даже очень спокойные. Я откинул за спину тяжелый колпак шлема моего тяжелого скафандра и поприветствовал их. Старший из них, человек со старым шрамом, наискосок пересекающим лицо, сказал в ответ на это:

– Хорошее вы дело начали. Мы рады помочь вам в этом, - потом он повернулся к своим спутникам. - Переодевайтесь в рабочее и приступайте. Не беспокойтесь, советник Альись, капитан Стрельцов, все будет сделано точно по инструкции.

Причем сказал он это таким тоном, словно наше присутствие тут вообще нежелательно. Не дав мне ничего сказать, Рив взял меня под руку и вывел из ангара:

– Не надо ничего говорить, все будет сделано как надо. Рэй дал им подробнейшую инструкцию, он же будет наблюдать и советовать.

– Кто эти люди.

– Это аварийная техническая группа при службе Совета Безопасности. Лучшая на этой планете, можешь мне поверить. Они не ошибутся, и все сделают точно и быстро.

Я кивнул в ответ на эти его слова и спросил:

– Как дела в мастерских?

– Оборудование для бывших ангаров уже практически изготовлено. Но на его монтаж и установку уйдет наверно суток трое, как считает Рэй. В это время мы займемся изготовлением контейнеров. Но на "Игле" уже практически истощились запасы материалов. Я уже распорядился о поставке всего необходимого сюда, но на это уйдет еще пару часов.

– В качестве исходного материала можно использовать любое вещество, пропуская его через синтезатор.

– В данной ситуации это нерационально.

– Понятно, хорошо. Сейчас мы отправимся делать контейнеры.

– Отправлюсь я. А тебя же Рэй хочет увидеть в медотсеке.

– Понятно, сутки уже прошли.

– Давай, двигай. И не беспокойся, работа запущена и не остановится.

Избавившись от скафандра, я принял душ и переоделся. И только после этого прошел в медотсек. Нажимая на клавишу вызова Рэя, и еще не дождавшись его ответа, я спросил:

– С мальчишкой ты уже закончил?

– Да, командир, можешь его отсюда забирать.

– Заберу обязательно. Но насколько ты меня понимаешь, я не смогу позволить этому месту пустовать.

– Можешь привезти еще одного человека или даже двух, чтобы и обычная операционная не пустовала. Если будет что-то вроде этого случая, то операция в контейнере займет не более двенадцати часов, а без контейнера - в полтора раза дольше.

– Понятно, Рэй. А сейчас открывай контейнер.

Мальчишка окончательно пришел в себя только после того, как я вытащил его из контейнера. Он недоуменно хлопал глазами, глядя по сторонам. Потом, сосредоточившись на мне, он выдавил из себя улыбку:

– Что, уже все?

– Уже все, - кивнул я, - но Рэй еще сутки хочет понаблюдать за тобой. Завтра же я отвезу тебя домой. А сейчас марш в душ.

Я проводил его до душа и показал, как с ним обращаться, а сам удалился в кают-компанию корабля, где расслабился в кресле. Мальчишка появился там через пятнадцать минут, аккуратно причесанный и одетый в новую одежду, почти точно повторившую его собственную. Разве что на воротнике рубашки был приколот небольшой значок со стилизованным изображением какой-то птицы:

– Рэй сказал, что вы здесь.

Я кивнул и, указывая ему на соседнее кресло, сказал:

– Садись.

Он сел и, немного помедлив, сказал:

– Просто не могу поверить, что уже полностью здоров.

– Как недавно не верил, что болен.

– Сейчас-то точно знаю, что болел… Удивительно легко себя чувствую.

– Сейчас ты полностью здоров, без каких либо оговорок и ограничений. Так чувствуют себя полностью здоровые люди.

– Не знаю, как благодарить вас.

– Благодарить не нужно, Ор… У меня есть внук, твой ровесник.

– Я знаю… Я знаком с Релем. Прошлым летом мы вместе были в "Белых птицах". В одной десятке… Если бы я не знал Реля, я бы наверно и не решился с вами заговорить там, в "Эйкане".

– Хорошо, что решился… И еще насчет "Эйкана". Я сейчас отправлюсь туда и хочу, чтобы ты меня сопровождал.

– Пожалуйста, - сказал он, а сам почти что воссиял.

– Тогда идем.

На этот раз я взял большой дисколет. Это была менее скоростная машина, но, тем не менее, уже через пять минут мы опустились на крышу "Эйкана". Ор первым выскользнул из кабины и направился к тамбуру. Мне пришлось его попридержать:

– Постарайся от меня не удаляться.

– Хорошо, - кивнул он и дождался меня.

Гила в его кабинете не было. Но его очень быстро нашли, стоило мне только об этом попросить. Появившись и посмотрев на Ора, он только улыбнулся. А, поприветствовав меня, протянул мне руку:

– Мне уже обо все сообщили, - сказал он.

– Что избавляет меня от необходимости объясняться.

– Как я понимаю, Ор…

– Уже полностью здоров, опыт удался. Завтра я отправлю его домой. Но я сейчас прилетел сюда не для того, чтобы показать его. В этот раз я готов забрать двоих. Желательно тех, кто и так уже находится в критическом состоянии. Поторопитесь. Гил, мой транспорт стоит на крыше, и я буду ждать там. Пойдем, Ор.

Ждать пришлось минут двадцать. За это время мальчишка успел меня кое о чем расспросить:

– Вы здесь всем поможете… как мне?

– Называй меня просто Виком… Не знаю, успею ли, но постараюсь. Видишь ли, это не единственное такое заведение на этой планете.

– Я знаю, - сказал он мрачно.

Тогда я вкратце рассказал ему о том, что сейчас делается на "Игле", благо времени для этого оказалось вполне достаточно. Еще несколько минут после этого мы просидели молча, прежде чем к дисколету были доставлены новые пациенты.

Это были ребята в действительно критическом состоянии. Одному было лет шестнадцать-семнадцать. Его доставили на носилках, с капельницами в обеих руках и с кислородом. Другому было лет семь-восемь, и его Гил сам нес на руках. Я тут же открыл пассажирский люк и помог разместить носилки. Гил же в это время сказал:

– Я отправлюсь с ними.

Я только кивнул в ответ на это и указал ему на кресло рядом с носилками. Заняв же пилотское кресло, я, как только мог быстро, поднял машину в воздух, одновременно вызывая на связь Рэя. Рэю я обрисовал ситуацию, а он ответил, что будет готов. До корабля я долетел за четыре минуты, выжимая из дисколета все, на что он был способен. Когда распахнулся люк, я сказал Ору:

– Поможешь мне донести парня на носилках.

Он только кивнул, это ему было вполне по силам. Гил попытался было возразить, на что мальчишка довольно резко ответил, что он здоров, а у Гила ноги железные. Еще на подходе к медотсеку Рэй отдал распоряжения:

– Большого в бочку, маленького на стол, побыстрее.

В операционной я указал Гилу на стол, а сам стал избавлять старшего парня от капельниц и дыхательной трубки. Ор мне довольно умело помогал. Очевидно, кой-какой опыт у него был. Когда мы разместили его в контейнере, Гил уже уложил малыша на столе, избавив его от одежды. Рэй же из динамиков посоветовал всем нам побыстрее убраться из операционной. А когда мы вышли, сказал:

– Ор, выйди, пожалуйста, отсюда, пройди в кают-компанию.

И только когда он вышел, я спросил:

– Что случилось?

– Старший пациент умер, очевидно, еще до того, как вы погрузили его в дисколет.

Я видел, как снова помрачнел Гил, и спросил:

– Ты его вытащишь?

– Постараюсь, я этим сейчас и занят, и ситуация далеко не безнадежна.

Я не мог покинуть контрольной и молчал до тех пор, пока Рэй наконец-то не сказал:

– Расслабьтесь, он будет жить.

Я указал Гилу на одно из кресел, а сам сел в соседнее. Несколько минут я молча наблюдал за происходящим в операционной. Если происходящее в контейнере было скрыто от моих глаз, то операция на столе была большей частью открыта. Младший пациент представлял собою довольно страшное зрелище. Он был похож на обтянутый полупрозрачной кожей скелетик. Не выдержав, я спросил у Гила:

– Что с ним такое?

Гил посмотрел на меня и словно бы нехотя сказал:

– Тоже мутация… Полностью нарушен обмен веществ. Организм не принимает никакого внешнего питания и поедает сам себя… Еще три месяца назад этот мальчик выглядел вполне здоровым.

Тут заговорил Рэй. И они с Гилом принялись обсуждать что-то, что было для меня труднопонимаемым и перенасыщенным специальными медицинскими терминами. Я тем временем удалился из медотсека, так как не был там больше нужен. Я рассчитывал найти Ора в кают-компании, но его там не оказалось. Тогда я позвал Рэя и спросил у него, куда тот подевался.

– Он в мастерских, вместе с Ривом.

– Как он там оказался?

– Рив его увел.

В мастерских был готов уже десяток контейнеров, чего я еще не ожидал. Еще один десяток был расставлен полукругом, находясь в процессе сборки. С одним из них возился Рив, а с другим, к большому моему удивлению, Ор. Я ничего не сказал, а молча присоединился к работе. Заметив мое присутствие, Рив сам заговорил:

– Я и на этот раз пригласил помощь. Но появятся они не раньше чем через час. Но все равно самое ответственное нам придется делать самим. Но они хотя бы смогут делать те мелочи, которые отнимают массу времени. Вот пока я решил привлечь Ора. Не беспокойся, он парень довольно грамотный и с соединением штуцеров и разъемов справляется.

Я только взглянул на сосредоточенное выражение лица мальчишки и кивнул.

Работа была довольно однообразной и монотонной. Автоматическая мастерская выдавала только отдельные узлы и детали, которые было нужно соединить в одно целое, настроить и проверить. И если сама сборка не была особо сложной, то настройка и проверка требовала определенной квалификации. Через час появились люди, вызванные Ривом. На этот раз это были молодые люди в форме

СК.

На какое-то время Рив отлучился инструктировать их, и только после этого привел в мастерские. После чего меня довольно бесцеремонно отстранили от работы, и Рив сказал:

– Отдохни пока, здесь справимся и без тебя. Только сначала отправь этих двоих людей в универсальный тренажер, с Рэем я договорился.

– Хорошо, - кивнул я, - пойдемте.

"Эти двое" оказались серьезными молодыми людьми лет двадцати двух-двадцати трех. Они держались со мной исключительно вежливо и излишних вопросов не задавали. Я тоже излишними рассказами себя не обременял. И только отправив их в универсальный тренажер и перепоручив заботам Рэя, я спросил у него:

– Чему ты намерен их обучать?

– Работе с контейнерами естественно. Рив прав в том отношении, что если работу можно перепоручить, то ее следует перепоручить. Этим двоим я за пару часов дам все необходимые навыки по настройке и проверке контейнеров.

– Понятно.

– А тебя я прошу пройти в медотсек, Гил хочет поговорить с тобой.

– Иду, но только сначала в столовую.

– Тогда захвати с собою Ора. Его и мастерских почти что выставили, но он оттуда не уходит.

– Хорошо.

Работа в мастерских продвигалась хорошо. Ор же стоял у дверей и смотрел, как другие работают. Я взял его за плечо и сказал:

– Пойдем.

Он, молча послушавшись, пошел за мной. Я провел его в столовую. Там Рэй уже позаботился о нас, приготовив обед. Увидев обед, мальчишка невольно проглотил слюну и сказал:

– Когда не видел еды, есть не хотелось, а как увидел…

– Садись и ешь, эта порция для тебя, а эта для меня. Не стесняйся.

– А я вроде бы еще и не стеснялся.

– Тем лучше.

Покончив с обедом, я отвел мальчишку в информаторий и оставил наедине с экраном, на котором можно было увидеть любую из передач, транслируемых телестанциями Латы. И только после этого я прошел в медотсек.

Там я первым делом посмотрел на контрольные экраны, где отражался ход операции. И только убедившись, что дело продвигается успешно, обратил свое внимание к Гилу. А операция действительно шла успешно. Особенно это было заметно и наглядно видно на примере младшего мальчишки. Он уже обретал облик нормального ребенка, хотя и оставался исключительно худым. Посмотрев же на Гила, я увидел, что тот улыбается.

– Просто поразительно, - сказал он, - поразительно и фантастично. По сравнению с этим все наши методы - это все равно, что конная повозка рядом с плазменной ракетой. Прямое массированное воздействие на гены, форсированная стимуляция роста и регенерации, волновая подпитка. Я вообще не предполагал, что увижу такое собственными глазами… Я не думал, что медицинская наука Земли способна на такое.

– Еще больше ей пока не известно и недоступно.

– Как и любой науке на любой планете, это общепринятая истина. Вик, я никогда не чувствовал себя таким недоучкой, как чувствую себя сейчас здесь.

– Гил просто комплексует, - сказал из динамиков Рэй, - он первоклассный специалист в своей области, между прочим, академик медицины.

– Если все, что поведал мне Рэй, осуществится, это не будет иметь ровным счетом никакого значения.

– Ты забываешь о моем предложении.

– Да, Рэй предложил мне пройти переподготовку по его собственной методике.

– Специалисты будут просто необходимы. И я предложил Гилу ускоренное обучение с одновременным полным излечением.

– Я не могу занять место, есть более нуждающиеся в этом люди.

– Но сколько тогда тебе осталось жить? Год? Два?

– На три-четыре года как минимум я еще рассчитываю.

– Если не произойдет ничего непредвиденного с любым из твоих искусственных органов… Вик, ты даже не представляешь, сколько в этом человеке искусственного.

– Советник Инорэ мне говорил. Говорил и о прозвище, которое он носит.

– Киборг, я это знаю, и это не так уж далеко от истины.

– Вик, ты должен помочь мне его убедить.

– По-моему, убеждать и не нужно. Видишь ли, Гил, Рэй может провести ускоренное обучение только двумя способами. Или если человек находится в спецтренажере, а там не разместить больше четырех человек одновременно, или если он находится в медконтейнере. А мы будем вынуждены обучать никак не четверых человек. Следовательно, медконтейнеры все равно придется использовать. И их гораздо эффективнее использовать для лечения и обучения одновременно.

– К тому же, - добавил Рэй, - обучаемый будет обладать какой-то частью моих возможностей, и может заниматься лечением других, чем значительно отработает свое место.

Этого для Гила оказалось недостаточно, но, затратив еще полчаса, мы сумели его убедить. И он согласился остаться на "Игле" и курировать здешнюю медицинскую деятельность.

Потом я вернулся в мастерские и немного успел помочь Риву, который все-таки немного не успевал. Потом Рэй сообщил мне, что пора забирать учеников из спецтренажера. Вышедшие из тренажера ребята были полны жаждой деятельности и выставили из мастерских Рива, который против этого и не возражал.

Тогда мы с Ривом отправились контролировать работу монтажников в ангарах. И я был удивлен темпами этой работы. Один из ангаров был более чем наполовину готов, и можно было надеяться, что утром можно будет приступать к установке контейнеров, а послезавтра уже принимать первых пациентов. Но вот Рив, как мне показалось, этим нисколько не был удивлен, он словно бы считал, что так и должно было быть.

Убедившись, что все идет хорошо, он улетел с "Иглы", объясняя, что должен и в других местах отдать необходимые распоряжения, а отдать их лично, а не по связи более эффективно. Когда же он отбыл, я организовал среди работающих посменную работу с перерывами на сон и обед. И еще двух человек отправил на обучение. А между тем уже начинался вечер, и Рэй снова пригласил меня в медотсек, одну из операций он уже заканчивал. Когда же я вошел туда, он сказал:

– Подождите еще десять минут.

Я кивнул и обратился к Гилу:

– Нужно будет лететь за следующим пациентом.

– Не нужно. Спасибо Рэю, я переговорил с кем нужно. Следующего пациента доставят сюда через две трети часа, и не из "Эйкана".

Я снова обратил внимание на мальчишку на столе. Его облик значительно улучшился, а на бывшей до сих пор лысой голове, уже вырос короткий ежик бесцветных волос.

Наконец-то Рэй сказал:

– Можешь его забирать.

Жестом я велел Гилу оставаться на месте и вошел в операционную. Крышка контейнера уже была открыта, а парень внутри уже приходил в себя. Но, не дожидаясь, когда он придет в себя окончательно, я вытащил его оттуда и поставил на ноги. Он мало чем напоминал того парня, которого мы укладывали в контейнер.

– С возвращением тебя, - сказал я, окончательно приводя его в чувство и выводя из операционной.

Он же абсолютно ничего не понимал, что и не удивительно. Он наверняка был без сознания еще задолго до того, как его повезли сюда.

– С каким возвращением, откуда?

– Как откуда, с того света, естественно.

Только увидев Гила, он вроде бы успокоился. Особенно когда тот сказал:

– Не волнуйся, Дар, все страшно для тебя уже позади.

– Пойдем, - сказал я и проводил его в душ.

Там, в окне доставки, уже лежала одежда, это постарался Рэй.

– Одежда для тебя, но сначала как следует отмойся.

Показав ему, как обращаться с душем, я вышел в коридор. Там подождал мальчишку, хотя тот вышел из душа только минут через пятнадцать. Приготовленная Рэем одежда оказалась ему точно по фигуре, что впрочем, и не было удивительно. Перед этим я пару минут гадал, что он сначала спросит: где он, или кто я. Оказалось же, что он уложил оба этих вопроса в один:

– Где я и кто вы?

– Сначала скажи, кто ты?

– Я? Дарвир Вилторэ.

– Я Вик Стрельцов, а это место называется крейсер "Игла".

– "Игла"!?

– А что тут удивительного.

– Но ведь вы исчезли более пятидесяти лет назад. И говорили, что вы улетели.

– Кто это говорил?

– Не знаю… все.

– Я никуда не улетал. Ну да ладно, идем.

Я привел его в медотсек, и там спросил у Рэя:

– Рэй, сколько времени ты планируешь наблюдать за Даром?

– Думаю, что не дольше, чем до завтрашнего утра. Будешь отправлять Ора, захватишь и его, а возможно и малыша тоже. Его излечение получается быстрее, чем я рассчитывал вначале.

– Ну и хорошо.

– Куда меня должны отправить? - озабоченно спросил мальчишка.

– Как куда, - ответил я, - домой естественно. Сейчас ты здоров, полностью здоров, и значит, тебе следует отправиться домой.

– Неплохой вариант, Дар, - сказал Гил, - с того света и прямо домой.

– Я не понимаю, я что, умер?

– Можно и так сказать, сегодня утром ты практически умер, а вернулся оттуда только благодаря землянам.

– Благодарю вас, - сказал мальчишка, немного помедлив.

– Не стоит благодарности, - сказал я, не найдя ничего лучшего для ответа.

Тем временем Рэй просигнализировал нам и даже показал, что рядом с "Иглой" опускается вертолет с желтой восьмилучевой звездой на борту - эмблемой местной медицины.

– Дар, пойдем, поможешь мне, если что, - не теряя времени сказал я. Он только кивнул в ответ и пошел за мной.

Но помощи не потребовалось. Когда мы вышли из корабля, вертолет еще только опустился. Но едва мы успели подойти к нему, как из него уже выкатили тележку с новым пациентом. Очевидно, Гил их хорошо проинструктировал. Тележка - это лучше, чем носилки. За тележкой следовали двое врачей в халатах. И я только указал им дорогу в корабль и к медотсеку. И только уже там принялся устраивать пациента - мальчишку лет десяти-одиннадцати. И пока я это делал, Гил с Рэем успели отослать врачей обратно.

– Снова мальчишка, - сказал я, - неужели ваши девчонки не подвержены этому проклятью?

– Не так просто, - сказал Гил, - никто не избавлен от него. Но девочек в большинстве случаев это настигает еще до рождения, а в случае более позднего проявления оказывается не столь губительно и неизлечимо. Тут у них больше запас прочности. И среди пациентов в том же "Эйкане" девочек сейчас не больше двадцатой части.

Я повернулся к Дару. Он смотрел за происходящей на столе операцией. Заметив, что я на него смотрю, он посмотрел на меня и спросил:

– Так вы можете вылечить от чего угодно?

Я сначала кивнул в ответ, но тут же поправился:

– Нет, не от всего, хотя и много от чего, даже от старости и смерти человека можно вылечить. Но если бы можно было вылечить от чего угодно, то я не оказался бы единственным землянином на корабле.

– Ты имеешь в виду экипаж "Иглы"? - спросил Гил.

Я кивнул в ответ.

– Насколько я слышал об этом, они были облучены жесткой радиацией?

– Это была больше чем просто радиация. Это даже не радиация в том смысле, как ее понимаете вы. Они подверглись воздействию излучения, которое мы называем энтрохронным. Оно имеет ту же природу, что и само наше пространство-время. Оно подобно изменению законов природы, дыханию чужого и мертвого мира… Оно не только изменило их тела и гены, он в значительной мере изменило саму природу материи, из которой они сложены. И перед этим мы бессильны… Пока бессильны…

Какое-то время мы молчали. Потом Гил неожиданно прервал это молчание, обращаясь к Дару:

– Дар, ты нам что-нибудь сыграешь?

– Я бы хоть сейчас, но вот инструмент у меня дома… Жаль, конечно.

– С инструментом я тебе помогу, - сказал из динамиков Рэй, - пройди в информаторий.

– А это где?

– Я провожу, - сказал я.

– Я сам провожу, - сказал Рэй, - выйди отсюда и иди прямо.

Когда он вышел, Гил сказал мне.

– Этот мальчишка - талант. Ранняя звездочка, которой суждено было рано погаснуть. Он музыкант, которому пророчили большое будущее, и многие известные музыканты даже завидовали ему… Хорошо, что его удалось спасти.

– Я практически вообще не разбираюсь в музыке. Может быть у меня были другие интересы, а может быть просто неподходящий склад души… Разве что немного бренчал когда-то на гитаре, но это у нас и за музыку не считают… Но я постараюсь не подать вида, что тут я полный болван.

– Насколько мне известно, вы сами талантливы во многих других областях.

– Как пилот-звездник еще может быть, но не более того. Обо мне у многих, если не у подавляющего большинства латян, вашей общепринятой историей сложено неправильное представление.

– Я знаком и с вашей подлинной историей…

– Если так, то тем лучше.

В это время Рэй сообщил мне:

– Вик, пора менять обучаемых в тренажере.

– Хорошо, - сказал я ему и добавил Гилу, - я ненадолго.

Но я немного задержался в ангарах, где у монтажников оказалось несколько вопросов для меня. А когда я вернулся в медотсек, Дар уже был там, да и Ор тоже. В руках у Дара был музыкальный инструмент, многим напоминающий земную флейту. Он, очевидно, дожидался меня, не зная о моем отношении к музыке. И только когда я прошел и сел в кресло, он коротко кивнул и заиграл.

Что может сказать о музыке человек, не разбирающийся в ней. Но если сказать честно, то игра Дара задела и меня. Было в этой музыке что-то такое, что заставляло щемиться сердце, почувствовать печать и безысходность. Но через эту печаль постепенно пробивалась мелодия надежды, постепенно набирала силу, заполняла собою все и перерастала в тихую радость, тихую и спокойную, но полную скрытой силы.

Эта мелодия еще продолжала звучать во мне, даже когда Дар опустил свою флейту и поклонился коротким кивком головы. Да, этот парень действительно был талантлив, если уж сумел пробрать даже меня. Несколько минут все молчали. Потом Гил спросил:

– Что это было?

– Всего лишь импровизация. Я играл то, что было у меня на душе… Я так давно не играл и боялся, что могло не получиться.

– Ты молодец, - сказал я, - спасибо тебе.

– Инструмент просто замечательный, я давно о таком мечтал. Он словно специально создан для меня.

– Я же уже сказал, что он твой, - сказал Рэй, который все это время незримо присутствовал здесь, - я специально сделал его для тебя.

– Спасибо тебе, Рэй.

– Дар, - спросил его Гил, - какие у тебя теперь планы?

– Не знаю, - сказал он, опуская глаза, - я ведь еще и школу не закончил, а теперь отстал от ребят больше чем на год… Буду догонять… Осенью мне хотелось бы попасть на региональный музыкальный конкурс, но наверно не получится… И еще, - он даже порозовел, - я обещал себе, что если поправлюсь, то буду поменьше заниматься музыкой. Я ни разу за всю свою жизнь не купался в море, ни разу не был в горах, ни разу не прыгал с парашютом, много чего не делал ни разу… Мне было очень обидно умереть, так много не повидав и не попробовав…

– Не расстраивайся из-за ничего, - сказал ему я, - сейчас у тебя впереди достаточно времени для всего этого. Побываешь и на море, и в горах, а может даже и на Онни, если конечно захочешь. Но как мне кажется, твоя жизнь все равно будет принадлежать музыке, это твое призвание, твоя жизнь.

Он только кивнул в ответ на это. Тогда совсем чуть-чуть рассказал о себе:

– Я родился на планете двух солнц, такие планеты вообще большая редкость, а пригодных для жизни не известно больше ни одной…

Я рассказал о том, как мы потеряли эту планету, ушли от палящего жара солнц под землю. И как я там мечтал о такой малости, как просто посмотреть на солнце, посмотреть на звезды и вырваться из того маленького подземного мирка, как оказался на "Игле", а вместе с нею здесь:

– Я тоже очень много не делал и наверно никогда не сделаю. Главное не это, главное - иметь возможность это сделать, тогда и само желание может пропасть. Но вот от дела своей жизни отказываться нельзя, это все равно, что отказываться от самого себя. И только тот человек, который имеет такое вот дело своей жизни, может быть по настоящему счастливым.

– А вот я еще не решил, чем я буду заниматься, - сказал доселе молчавший Ор.

– У тебя еще все впереди, еще не один раз успеешь решить. А может быть, ты уже и решил, но только еще не понял этого до конца.

– Может быть, - сказал он, немного помедлив.

– Тогда постарайся разобраться в себе самом.

Ор улыбнулся и сказал:

– Пока я понял только то, что хочу есть.

– Ой, извините меня за плохое гостеприимство, пойдемте в столовую.

Гил отказался, а мальчишки тут же дружно согласились и умяли в столовой все, что приготовил для них Рэй, с немалым удовольствием.

После ужина я еще раз заменил обучаемых в тренажере и вместе с мальчишками вернулся в медотсек. Там Гил попросил Дара сыграть что-нибудь еще, и тот сразу же с удовольствием согласился. Но на этот раз он играл что-то негромкое, спокойное и нежное, как материнская колыбельная. От этой музыки Ор даже задремал, и я увел его в одну из свободных кают и там уложил спать. Вернувшись, спросил у Дара, не хочет ли он тоже отдохнуть, на что он ответил резко отрицательно.

Уже ночью закончилась операция над маленьким пациентом. Когда я вошел в операционную, он уже сидел на столе, приведенный в чувство Рэем. Он уже ничем не напоминал тот высохший скелет, которым был еще утром. Правда худоба у него никуда не делась, но это уже не было заботой медицины. Он смотрел на меня безбоязненным взглядом непривычно светлых для латянина глаз. Эти глаза выдавали в нем происхождение с северного архипелага. Мальчишка даже улыбнулся, но ничего не спросил, вместо него спросил я:

– Как тебя зовут, малыш?

– Вэтом.

– А полностью?

– Вэтиг Лотэч.

– Ходить можешь, Вэт?

– Не знаю.

Идти он не смог, обновленное тело еще не до конца подчинялось ему. Тогда я взял его на руки и отнес в душ, где мне же и пришлось его мыть, так как сам он это сделать был не в состоянии. Потом я одел его в предложенную Рэем одежду, состоящую только из трусиков и майки. Мальчишка шевелился уже гораздо лучше, но Рэй все же посоветовал отправить его спать. Тогда я отнес его в каюту и уложил в кровать.

– Спи, малыш. А утром, когда проснешься, мы отправим тебя домой.

– К маме?

– К маме, Вэт, к маме.

Но он держал меня за руку и не отпускал. И я пробыл с ним до тех пор, пока он не уснул окончательно. Правда, много времени на это не потребовалось.

В медотсеке тем временем без моего участия появился новый пациент. Мальчишка лет девяти, почти такой же высохший, каким был Вэт утром. Еще через час я отправил спать Дара. Гил же от предложения отдохнуть отказался.

Потом Рэй попросил заменить обучаемых, направив в тренажер четверых людей из монтажников, которых, как он сказал, продержит в тренажере до утра. Сделав это, я и сам отправился отдыхать.

Утром же я поднял мальчишек, устроил им всем утреннюю разминку, после чего загнал в душ, а после душа в столовую. В это время на "Игле" снова появился Рив, который сказал, что я могу быть свободным и доставить излеченных по домам, что я и хотел сделать. Я усадил мальчишек в кабину дисколета и тут же вылетел. И только после этого спросил:

– Кто первый?

– Я, - тут же сказал Вэт, и никто не возразил в ответ на это.

– Хорошо, пусть будешь ты. Но ты знаешь, где живешь?

– Конечно. Северный архипелаг, остров Эйзв, поселок Титу, это недалеко от Эйзита.

– Понятно.

Дисколет, набирая высоту и скорость, направился на северо-запад, в сторону Северного архипелага. И не прошло и получаса, как мы уже были над островом Эйзв, самым крупным в архипелаге, над городом Эйзит, столицей этого самого архипелага. Но с высоты в сотню километров был прекрасно виден весь архипелаг.

– Давай, показывай, где тут твой поселок.

Мальчишка нисколько не растерялся и на экране, где было изображение острова, сразу же указал на одно из пятнышек. И как только он это сделал, я направил машину вниз, входя в пике. На острове было еще раннее утро, и никто не видел дисколета, когда мы зависли над поселком.

– Показывай, где твой дом.

– Вон он, с синей крышей.

Легко скользнув вниз, дисколет опустился рядом с этим домом. Я вывел Вэта из кабины и повел к дому. Он же, словно чего-то боясь, держал меня за руку даже тогда, когда я постучал в дверь. Дверь открыла невысокая и нестарая еще женщина, но полностью седая и выглядевшая измученной.

– Мама? - как-то немного недоверчиво спросил мальчишка, а в следующую секунду он уже повис у нее на шее, что-то быстро шепча ей в ухо.

Я же только улыбнулся и сказал:

– Счастливо вам.

Вернувшись в кабину, я тут же поднял дисколет в воздух. Уже сверху я видел, что Вэт и его мать машут мне руками. Когда же дисколет поднялся повыше, я сказал:

– Сейчас очередь Дара. Потому что Ор из Гэзда, а в Гэзд я направлюсь напоследок.

Мы летели на юго-запад, в сторону Большого Северного материка. Дар Жил в довольно большом городе Лотел почти в самом центре материка. В городе была еще ночь, когда мы туда спустились.

Дар быстро выскользнул из кабины и протянул мне руку, я протянул в ответ свою. Он ее довольно крепко пожал и сказал:

– Спасибо за все, Виктор. И до свидания, провожать меня не надо.

Я хлопнул его по плечу и сказал:

– Счастливо тебе.

Он еще раз кивнул и пошел вперед, держа в руке "флейту", подаренную ему Рэем. И только когда он скрылся в подъезде многоэтажного дома, я послал дисколет вверх и на восток. А когда Лотел остался позади, Ор сказал:

– Я почему-то всегда думал о музыкантах хуже.

– Мы не всегда бываем правы в своих предубеждениях. Я тоже думал хуже, пока не познакомился со своим внуком Солом, он тоже музыкант.

Мальчишка кивнул и после короткой паузы спросил у меня:

– А где сейчас Рель? С "Птицами"?

– Нет, они его исключили из группы.

– Реля? За что?

– За трусость, насколько мне известно.

– За трусость? Только не за это. Рель никогда не был трусом и вряд ли он мог бы им стать. Скорее наоборот.

Он рассказал несколько эпизодов, в которых Рель проявлял настоящую, по его мнению, смелость, когда другие боялись. Тогда я рассказал ему об тех обстоятельствах, при которых Рель был исключен из группы. И о том, что он, чтобы доказать что-то в первую очередь самому себе, отправился один в Пустыню Черных Камней, где нашел меня, но себе похоже так ничего и не доказал.

– Ну и что он намерен делать? - спросил после этого Ор.

– Не знаю, что он намерен делать. Я же намерен отправить его обратно к товарищам, сам он на такое вряд ли решится… Он во многом, как мне кажется, похож на меня, но я эти свои недостатки уже давно сумел преодолеть… Для этого я и лечу сегодня в Гэзд, а то потом опять не будет времени, и может оказаться уже поздно.

Немного помолчав, мальчишка сказал.

– Я бы очень хотел тоже отправиться к "Птицам".

– Тебя наверно дома очень ждут.

– Наверно, - сказал он.

Остаток пути мы не разговаривали. И только когда мы уже оказались над Гэздом, Ор направил меня к району двухэтажных домов в паре километров от дома Рива. Как только мы сели, дисколет буквально облепила ребятня дошкольного возраста.

– Меня тоже можно не провожать, - сказал Ор и добавил, улыбнувшись, - но я еще не прощаюсь.

– Отгони лучше этих любопытных подальше.

Когда он выбрался из кабины, ребятня почти что хором сказала:

– Ор, Ор вернулся.

А потом кто-то звонким голосом добавил:

– На инопланетнике.

Ор подхватил на руки девчушку лет пяти и, повернувшись ко мне, сказал:

– Это Тас, моя сестренка.

Потом он довольно быстро отогнал ребятню от дисколета, давая мне возможность взлететь. Что я и сделал, коротким подскоком переправляя тяжелую машину к дому Рива.

Искать Реля и Сережку мне не пришлось, хотя я был почти что уверен, что придется. Они расположились на ступеньках крыльца и пребывали в не очень-то веселом настроении, потому что никак не отреагировали на мое прибытие. Подойдя к ним, я их молча поприветствовал и спросил:

– Чем опечалены, добры молодцы?

Рель только вздохнул, а Сережка сказал:

– Еще и спрашиваешь. Сам тут такие дела начал и исчез.

– Мы просили деда, чтобы он взял нас на "Иглу", но он отказал, заявив, что только нас там и не хватает.

– Он прав, там вам пока делать нечего. И даже мне почти что тоже.

– Тебе? - удивился Сережка.

– Мне. Потому что работу могут сделать и без меня. И сделать нисколько не хуже. Мне же остается только быть на контроле, хотя и этим тоже в основном занят Рэй.

– Ну и что же ты собираешься делать?

– То, что мне по силам, я буду делать. Но вот чем собираетесь заняться вы?

– Не знаю, - серьезно сказал Рель, - почти все, чем мы тут занимались, нам уже порядочно надоело.

– И не удивительно… Ну а как бы ты отнесся к тому, чтобы вернуться к "Белым Птицам Гэзда"?

– Вернуться? Нет, не могу.

– Почему так категорично?

– Как почему. Ну, во-первых, они вряд ли возьмут меня обратно. Но даже если бы и взяли, какое отношение было бы ко мне, как они будут на меня смотреть… Нет, не могу.

– Ну, допустим, обратно они тебя возьмут, если ты их об этом попросишь. Ну, а как они будут относиться к тебе, это будет зависеть в первую очередь от тебя самого. Или же ты опять боишься признать свою вину? И боишься восстановить хорошее мнение о себе у тех людей, которые в тебе разочаровались, это хоть и трудно, но возможно. Или ты боишься трудностей? Тогда в тебе буду разочарован я сам, и довольно сильно.

Может быть, мне и не стоило этого говорить. Потому что Рель от этих моих слов буквально съежился, так больно они били по его слабому месту, которое и без того уже было уязвлено, его самолюбию.

– Витька, - сказал Сережка, - ты что, не видишь что ли, что он уже согласен.

– Пусть он это скажет сам.

Рель кивнул и почти шепотом сказал:

– Согласен.

– С чем согласен?

Он поднял на меня внезапно посыревшие глаза и сказал уже отчетливо:

– Согласен вернуться к "Птицам" и просить, чтобы меня взяли обратно.

– Ну, вот и хорошо. В таком случае собирайся. Пока у меня есть свободное время, я тебя туда доставлю.

Он буквально сорвался с места, но Сережка остановил его, ухватив за руку, и обратился ко мне:

– Вик, надеюсь, ты мне не откажешь, отправить меня вместе с Релем.

– Думаю, что не откажу. Если тебя там не откажутся принять, то там тебе будет гораздо лучше, чем здесь.

В ответ на это Сережка коронно улыбнулся и сказал:

– Благодарю тебя, брат.

– А сейчас сгиньте с моих глаз. Даю вам на сборы ровно один час.

Они тут же исчезли в доме. А я расположился на лужайке перед домом. Раздевшись по пояс, я подставил свою кожу солнцу, которое было уже довольно высоко, но еще не палило, как в полдень. Я знал, что если я назначил Сережке час, то они появятся ровно через час, потому что Сережка иногда становился поклонником исключительной точности, и сейчас был именно такой случай. Так что час я мог отдохнуть вполне спокойно. Но закончить этот отдых мне пришлось немного пораньше, минут через пятьдесят. Я услышал, как меня тихо позвали по имени:

– Вик.

Открыв глаза, я увидел Ора, с которым расстался только час назад. Сейчас он был в стареньких шортах, потрепанной безрукавке и с немаленьким рюкзаком, который висел у него на одном плече и заставлял перекашиваться. Ор улыбался:

– Я уже думал, что опоздаю.

– А куда ты собрался?

– Вы же собрались на Синоль. Может быть, и меня прихватите, если вам не трудно.

– Прихватить-то нетрудно… Из дому-то тебя отпустили?

– Отпустили, естественно. - Он снова улыбнулся. - Но что там только было, лучше и не рассказывать. Столько упреков. Мол, только вернулся, и сразу же собрался исчезнуть.

– А не лучше ли тебе и в самом деле дома остаться?

– Дома-то я еще успею набыться. А лета-то уже немного осталось, и мне хочется побыть с ребятами. И так большую часть лета я уже пропустил.

– Дома ты пробыл от силы четверть часа.

– Почти полчаса, нужно же было собраться. Но, к счастью, почти все оказалось не разобрано с прошлого года… Ну и как?

– Что как? Ах, да, так уж и быть, доставлю тебя на Синоль.

Ор сбросил с плеча рюкзак и сел рядом со мной на траву. Он снова улыбался:

– А Рель где?

– Собирается, но уже скоро будет тут.

Рель появился буквально через минуту, и без Сережки, который очевидно внутри дома дожидался завершения отпущенного им часа. Он, как и Ор, был в шортах и безрукавке, и с почти таким же рюкзаком. Увидев Ора, он заулыбался. Ор же вскочил на ноги и подошел к нему. Они поздоровались каким-то сложным способом, а потом коротко обнялись.

– Ор, откуда ты тут взялся?

– Отправлюсь вместе с вами на Синрарнир.

– Но ведь тебя… ты…

– Сейчас полностью здоров. Меня вылечили на "Игле".

– Вот здорово, что ты снова с нами.

– У тебя проблемы?

Рель только кивнул, соглашаясь с ним.

– Рель, если потребуется, я за тебя поручусь.

– Спасибо, Ор.

В это время из дому появился и Сережка, на пару минут раньше назначенного времени. Подойдя к мальчишкам, он представился:

– Я Сергей, будем знакомы.

– Это Ор, - представил мальчишку Рель, - мой… друг. А это Сережка, мой…

– Двоюродный дед, - закончил Сережка и рассмеялся.

Они обменялись рукопожатиями, а потом все направились ко мне.

– Мы готовы, - сказал Рель.

– Если готовы, то располагайтесь, - я кивнул в сторону дисколета и принялся натягивать на себя полетную повседневку.

Как только мы поднялись в воздух, Ор насел на Реля, требуя объяснить, что же все-таки произошло. Помрачневший от этого Рель рассказал. Конечно, не больше того, что Ор уже знал от меня. Но Ор наверняка хотел, чтобы это сказал сам Рель. И они этим занимались весь полет. Сережка же все это время наблюдал за проплывающей под нами Латой.

Я посадил дисколет в том же самом месте, что и в прошлое свое посещение Синоля, неподалеку от лагеря "Белых птиц". Нашу посадку на этот раз заметили. И едва мы успели выйти из кабины, как оказались буквально окруженными веселой толпой. Нас весело приветствовали, а кто-то даже выкрикнул:

– Да здравствует Земля.

Ор почти со всеми здоровался как со старыми друзьями, которых давно не видел. Рель же, а вместе с ним и Сережка, держались отчужденно. Вот так, в сопровождении весело галдящей толпы, мы дошли до лагеря, где нас встретил уже знакомый мне командир Вим, который улыбался во все лицо. Он протянул мне сразу обе руки, и мы поздоровались в принятой на Лате манере, а потом и по-земному, рукопожатием. Потом он сердито посмотрел на окружающую нас толпу:

– А ну, марш заниматься делом. А то веселитесь тут и бездельничаете. Устрою я вам вместо праздника что-нибудь другое.

– Не имеешь права, - сказал кто-то сзади.

– Вполне имею. А ну марш, и чтобы через два часа все было готово.

Все разошлись. Не сразу и не очень быстро, но разошлись.

– Объясни мне, - спросил я, - что за праздник сегодня.

Он сначала недоуменно посмотрел на меня, но тут же улыбнулся и сказал:

– Ах, да, вы и не знаете. Пятьдесят лет назад, в этот самый день, была провозглашена Единая Лата, мы называем этот праздник днем Объединения Латы, или просто днем Объединения. Сегодня мы работали до обеда, а вечером будем праздновать.

– Хорошо хоть, что я не прервал вашей работы… Кстати, я к вам кое-кого привез, - сказал я, делая шаг в сторону.

– Уже видел, - сказал он улыбаясь.

Больше всего рад он оказался Ору, с которым даже обнялся от избытка чувств, а потом негромко спросил:

– Как у тебя со здоровьем, Ор?

– Здоров, без каких бы то ни было ограничений и оговорок, спасибо Земле, - ответил он и добавил тихо, - скоро у нас вообще не будет больных.

– Ну и хорошо, хорошо, что ты вернулся.

Оторвавшись от Ора, Вим обратил свое внимание на Реля:

– Вернулся?

– Да, я хочу, чтобы меня приняли обратно, и прошу об этом.

– Ну и хорошо, давно бы следовало, а то обиделся, понимаешь ли, на всех.

Рель ничего на это не ответил, а Ор сказал:

– Я поручусь за него.

Вим кивнул и посмотрел на Сережку. Тот нисколько не смутился и сказал:

– Я хочу просить, чтобы меня тоже приняли в группу. Меня зовут Сергей Дайский, я с Дивера.

Вим улыбнулся и протянул ему руку:

– Рад познакомиться с еще одним землянином. Но кто тебя может порекомендовать?

– Если Рель не в счет, то больше некому. Разве что Вик, - он посмотрел в мою сторону, - больше меня здесь никто достаточно хорошо не знает.

Вим посмотрел на меня и спросил:

– Вы рекомендуете?

– Его я знаю с тех пор, как он родился. Эта личность иногда вредная, очень часто обидчивая, почти постоянно нахальная… Он мой двоюродный брат, и не знаю, могу ли я его куда-то рекомендовать. Но доверять ему вы вполне можете.

– Этого более чем достаточно, капитан, - улыбнулся Вим. - И еще, хочу вас сразу же спросить.

– Спрашивай.

– После того, как вы в прошлый раз побывали у нас, вся наша группа хотела бы просить вас стать нашим почетным членом, если вы согласны.

– Какой уж из меня почетный член.

– Как какой? Известный всей Лате. Вы не хотите.

– Ну, это зависит от того, какие обязанности это наложит на меня.

– Никаких, ну, практически никаких. Разве что время от времени навещать нас.

– Ну, если так, то согласен.

После этого Вим предложил нам осмотреть то, что сделала в этом году группа. И мы почти два часа ходили по очищенной земле - от берега и до еще не уничтоженных мертвых джунглей. Ближе к берегу уже были произведены посадки и высеяна трава, и этот участок выглядел живым и даже веселым, нет, не просто выглядел, он и был живым. Ну а мертвые джунгли производили тяжелое впечатление.

Когда же мы вернулись в лагерь, Вим быстро собрал всех ребят и организовал собрание, которое открыл сам же.

– Нам сейчас нужно решить несколько вопросов, которые лучше не откладывать.

– Вим, не тяни, - донеслось откуда-то сзади.

– Я не тяну. Во-первых, сегодня к нам вернулся Ор Тостьись, который вылечился и снова может быть с нами. Ор, тебе слово.

Ор встал рядом с Вимом и сказал.

– Я очень рад, что снова с вами. Просто счастлив.

Сказав это, он прошел вперед и сел среди ребят - свой среди своих. В это время поднялась девчонка лет четырнадцати и, обращаясь ко мне, сказала:

– Виктор Кириллович, после того, как вы побывали у нас в прошлый раз, вся наша группа решила просить вас стать нашим почетным членом. И сейчас все мы очень просим.

– Сочту это за честь, - сказал я и коротко кивнул головой.

Тогда она подошла ко мне и, улыбаясь, прицепила мне на воротник точно такой же значок, какой я видел у Ора. И, взяв за руку, увлекла в ряды "птиц". Вим же тем временем сказал:

– Вопрос третий, дело Рэя Альись-Стрельцова.

Рель встал рядом с Вимом и сказал:

– Ребята, я прошу, чтобы вы приняли меня обратно. Я не могу без вас, не могу без дела. Я обещаю, что больше никогда не нарушу своего слова, чего бы это мне ни стоило.

– Решайте, - сказал Вим.

Реля обсуждали долго, но спокойно, и то, что высказывалось, очевидно, было обдумано уже давно. В конце концов, все сошлись на том, что ему нужно дать еще один шанс, если найдутся люди, которые поручатся за него.

– Кто может за него поручиться?

Тут же взметнулся добрый десяток рук, чего Рель наверняка вообще не ожидал, настолько он выглядел при этом изумленным. Первым поднялся Ор и сказал.

– Я, Орверит Тостьись, поручаюсь за Реля Стрельцова.

То же самое сделали и другие, а в заключении и сам командир сказал:

– Я, Вимерит Фусьись, тоже поручаюсь за Реля. И думаю, что на этом вопрос уже решен. Рель снова с нами. Верните ему значок.

Мальчишка лет двенадцати, сидевший с краю, открыл небольшой чемоданчик и, вытащив оттуда бумажный конверт, передал конверт Релю. Но как только он вытащил из бумаги значок, от него потребовали клятвы. Рель тут же ее произнес, спокойно и без запинки. После этого Ор увлек его к ребятам.

– Четвертый вопрос, - сказал Вим, - к нам поступила просьба о зачислении в группу. Конечно, сейчас для этого не время, и это не совсем по правилам, но думаю, что в виде исключения мы ее рассмотрим.

Он кивнул Сережке, который тут же встал рядом с ним, сказал кто он и откуда, и изложил просьбу.

– Какие будут вопросы? - спросил Вим.

– Кто из "птиц" может тебя рекомендовать? - тут же прозвучал первый вопрос.

– На Лате я человек новый, еще и двух месяцев не пробыл. Мало кого знаю, и мало кто знает меня. Меня мог бы рекомендовать Рель Стрельцов, но, насколько я понимаю, он и сам под поручительством, и рекомендовать не может. Еще меня мог бы рекомендовать Вик Стрельцов, но не знаю, есть ли у него здесь такое право.

– О рекомендациях поговорим позднее, - сказал Вим. Какие еще будут вопросы к Сергею.

– Пусть расскажет о себе поподробнее, - сказал кто-то из младших "птиц".

Сережка улыбнулся:

– Ну, обо мне много не расскажешь. Родился я семьдесят три латянских года назад в поселке при Главном Космодроме планеты Дивер из системы двух солнц…

Сережка вкратце и по порядку рассказал о своей жизни и увлечениях, и с этим рассказом уложился в двадцать минут. Потом были и другие вопросы, некоторые не совсем приятные. Но на все их он отвечал прямо и честно, что меня несколько удивляло. Потом был задан такой вопрос:

– Зачем ты хочешь вступить в нашу группу?

– Отвечу неоднозначно, в порядке важности для меня самого: Во-первых, чтобы быть с Релем, во-вторых, чтобы хоть как-то помочь планете, которая нас приютила. А в-третьих, чтобы заняться хоть каким-то серьезным делом.

Этим ответом ребята были удовлетворены, и больше вопросов не последовало. Тогда Вим обратился ко мне:

– Виктор, вы рекомендуете Сергея?

– Да, - сказал я, - я считаю, что его пребывание среди вас окажется полезным как вам, так и ему.

– Какие вопросы будут к рекомендателю?

– Что вы еще можете сказать о Сергее?

– Я коротко сказал, что о нем думаю, не упуская его слабых мест, от чего он только немного краснел, а потом смеялся со всеми за компанию. Закончилось это тем, что Вим сказал:

– Думаю, что этого вполне достаточно. Я предлагаю принять Сергея Дайского в нашу группу. Кто за это?

Против не оказалось никого, и тогда он спросил у Сережки:

– Знаком ли ты с нашими Уставом и правилами?

– Да, знаком.

– Согласен ли с ними?

– Иначе не был бы тут… Согласен.

– Нашу клятву знаешь?

– Да, - сказал он и произнес эту самую клятву. После чего и был объявлен одним из членов группы "Белые Птицы Гэзда".

И после всего этого Вим распустил это собрание, попросив двоих вернувшихся и одного "новенького" задержаться. И я тоже естественно задержался.

– Вопрос в том, куда вас определить. Все десятки у нас полностью укомплектованы… Ну, Ора, в виде исключения, согласна взять одиннадцатым его десятка.

– Одиннадцатый - лишний, - сказал Ор, - не хотел бы я быть таким лишним и, тем более, если из-за меня лишним окажется кто-то другой. Ну и еще есть одно обстоятельство - я хотел бы быть в одной десятке с Релем.

Вим рассмеялся и сказал Релю:

– Да, несмотря на все твои недостатки, ребята тебя любят… тогда все вы пойдете в "отстойник", и если сумеете сколотить там еще одну десятку, то честь вам и хвала.

– Кто сейчас "вождь" "отстойника"? - спросил Ор.

– Ют Ротись.

Рель демонстративно поморщился, но вслух ничего не сказал. Ор же спросил еще:

– Сколько человек сейчас в отстойнике?

– С вами будет двадцать два человека.

– Наше дело не безнадежно, - сказал Рель после этого.

– Но только сразу предупрежу тебя. Нам никакие конфликты не нужны, как бы вы с Ютом не относились друг к другу. Он будет над тобой командиром, и ты будешь обязан безропотно выполнять все его распоряжения. Тебе ясно?

– Ясно.

– Тогда обещай.

– Даю слово.

– Ну все, можете быть свободными.

Рель подхватил Сережку под руку, и они тут же исчезли. Тогда и я сказал:

– Хорошо тут у вас, но и мне уже пора.

– Разве вы не останетесь у нас на вечер. Мы тут кое-что устраиваем. Тут будут и "Пещерные Змеи" и тридцать второй отряд СК. Мы тут решили даже небольшой концерт устроить, вам это интересно будет, гарантирую.

– И когда это все начнется?

Вим посмотрел на часы и сказал:

– Через пять часов, вечером.

– Рад бы остаться, но не могу, дела. Но, если получится, то через пять часов постараюсь вернуться. А сейчас мне действительно пора.

– Я вас провожу, - сказал Ор.

– Если хочешь.

Я вернулся на "Иглу", и еще раз удивился темпам проводимых на ней работ. Получалось, что не завтрашним утром, а сегодняшней ночью можно будет приступить к установке контейнеров в первом ангаре, а к концу завтрашнего дня можно уже будет принимать пациентов. Рив привлек к работе еще несколько десятков людей и сумел так организовать всех, что работа ускорилась. Что-что, а большой опыт организатора у Рива вне всяких сомнений был. Рива я нашел в рубке "Иглы", где он о чем-то неспешно беседовал с Рэем. Но как только я туда вошел, Рэй сказал:

– Ну, вроде бы и все, пока, - и исчез с экрана.

Посмотрев на меня, Рив сказал:

– Завтра, во второй половине дня, наш лазарет примет первого пациента.

– Я поражаюсь. Ты велик. Так организовать работу. Ты должен научить меня такому.

– Просто это опыт, это моя работа.

– Ну ладно, ладно. Что вы с Рэем обсуждали?

– Проблему удобства.

– В каком смысле?

– Если все оставить, как есть, то удобства для пациентов практически не будет. Корабль тесен, а эта база для такого просто-напросто не предназначена. Остается одно из двух: либо быстро соорудить рядом с "Иглой" все необходимые для удобства здания и сооружения…

– Либо переместить "Иглу" в непосредственную окрестность уже имеющихся зданий.

– Да, ты прав.

– Я согласен, что переместить корабль гораздо проще, и согласен его переместить. Но вот только куда? Указывай.

– Мы это уже обдумали. Лучше всего было бы посадить "Иглу" на территорию медицинского центра в окрестностях Гэзда, но это не проходит - там слабые грунты. Перемещение на другой материк отвергается. Лучшим вариантом мне представляется уже знакомый тебе санаторий "Эйкан".

– Пусть будет так. Когда желательно туда переместиться?

– Сейчас. Я уже все согласовал и ждал тебя.

– Ну и тем лучше. Нужно только проинструктировать людей на борту и отправляться.

– Уже проинструктированы.

– Ты, как я погляжу, уже все предусмотрел.

– Стараемся.

– Ну что же, тогда начнем.

Я снял с шеи цепочку со стартключом и вставил его в гнездо на пульте. Одновременно с этим вызвал Рэя.

– Начинаем подготовку к взлету. Запускай второй и четвертый эстроны, о готовности доложи.

– Есть, капитан.

Я и сам начал опрос и проверку систем звездолета по предстартовой циклограмме. И успел закончить его, когда Рэй доложил, что реакторы вышли на режим. После этого я включил связь с диспетчерской базы и попросил разрешения на взлет. С той стороны, после короткого замешательства, это разрешение дали. Тогда я включил внутреннюю связь:

– Говорит младший капитан Стрельцов. Через десять минут "Игла" стартует, чтобы переместиться на новое место. Перелет будет непродолжительный, и, скорее всего, вы его не ощутите, но, все-таки, прошу вас занять места согласно данной вам инструкции и доложить мне.

Рив всех проинструктировал достаточно хорошо, и уже через пять минут все доложили, что к старту готовы. Дождавшись назначенного мною же времени, я на тяге гравидвигателей поднял "Иглу" с посадочной площадки и направил ее вверх по пологой дуге, а потом уже довольно быстро вниз. Такой маневр назывался подскоком. Подскок вывел корабль как раз на территорию санатория. На высоте в полкилометра я заставил корабль зависнуть и обратился к Риву:

– Надеюсь, что ты уже согласовал и то место, где тут должна встать "Игла".

– Разумеется, - и он указал на вычерченный Рэем на экране зеленый треугольник, - вот это оптимальное место размещения "Иглы".

Тем не менее, при помощи приборов я тщательно проверил место, которое было для меня намечено, осторожность не повредит. И только когда приборы показали, что почва на намеченной точке способна выдержать вес корабля, я медленно и аккуратно опустил туда звездолет.

Тарелки двух опор встали на довольно большую лужайку, безжалостно проминая при этом мягкую почву до более прочного скального основания. Третья же опора угодила на обсаженную деревьями дорожку, но ни деревья, ни покрытие, ничуть не задержали ее, огромный вес корабля вдавил ее в землю, как и две другие. Убедившись, что все в порядке, я включил внутреннюю связь:

– Перелет завершен, можете продолжать прерванные дела.

Сейчас "Игла" стояла всего лишь в какой-то сотне метров от главного здания санатория, во много раз возвышаясь над ним. На одном из экранов Рэй дал приближенное его изображение. Почти из каждого окна смотрели на корабль удивленные лица - детские, да и не детские тоже.

– Смотрят, словно на какое-то чудо.

– А разве это для них не чудо?

– Наверно чудо, так оно и есть. Ну и что дальше, Рив?

– Дальше мы все здесь сделаем и организуем сами.

– Ну и хорошо. Но мог бы и немного просветить.

– Этот санаторий будет превращен в своего рода приемный покой при корабельной клинике, это на самом первом этапе. Далее же здесь планируется построить первый и самый крупный медицинский центр, основанный на земной технологии. Проект уже разрабатывается в ускоренном темпе одним из наших проектных бюро под руководством Рэя. Рэй, покажи командиру предварительные наброски.

– Не нужно, - остановил его я, - Рэю я доверяю.

– Спустимся, - предложил Рив.

Я только кивнул, соглашаясь с ним. Мы покинули рубку и, воспользовавшись лифтом, спустились на поверхность. Опоры корабля углубились в почву даже сильнее, чем я ожидал. Так, что вход на опоре оказался ниже уровня земли. Но уже был развернут металлический трап, по которому мы перешли на почву Латы. Посмотрев на оставленные опорами вмятины, Рив сказал:

– Почти постоянно забываю, сколько весит "Игла". А она почти в три раза тяжелее наших ракет, сопоставимых с ней по размерам.

Мы не торопясь обошли место посадки. "Игла" нависала над нами горой металла. Особенно это было заметно по сравнению с местными зданиями. Опоры были выдвинуты на всю длину, а корма даже не касалась вершин оказавшихся под кораблем вовсе даже не маленьких деревьев. На космодроме размеры корабля скрадывались пустым пространством, а вот здесь хорошо ощущались.

Спустя несколько минут показались и люди. И как оказалось, они были из команды Рива. Рив отдал им несколько коротких и непонятных непосвященному распоряжений. Они кивнули в ответ, но уходить не спешили, а с интересом рассматривали звездолет. Рив же повернулся ко мне:

– Все в порядке и идет по плану, нашего личного участия пока не требуется.

На этот раз я уже ничего не возразил ему, а только молча согласился. Тогда Рив спросил у меня:

– Кстати, Вик, по-моему, сегодня тебя не было дольше, чем требовалось на то, чтобы развезти ребят по домам.

– Причем весьма значительно дольше, - улыбнулся я, - я отправил Реля на Синоль, а вместе с ним увязался и Сережка.

– И у мальчишки не нашлось никаких возражений?

– Были, но его удалось переубедить.

– Не натворил бы он чего-нибудь снова.

– Думаю, что дома для того, чтобы что-то натворить, у него было гораздо больше возможностей.

– Но меньше зрителей… Не наделал бы он глупостей, стремясь доказать всем, что он полностью исправился.

– Так ты что, против того, что он вернулся?

– Конечно же нет, просто излагаю стариковские сомнения.

– Кстати, Рив, почему ты мне не сказал, что сегодня на Лате праздник?

– Сказать честно, у меня самого сначала это просто вылетело из головы. К тому же, насколько я тебя знаю, у тебя так же, как и у меня мало любви к официальным мероприятиям. Но если ты все же хочешь в них поучаствовать, то еще не поздно все устроить. Ну как?

– Ты прав, участвовать в официальном праздновании у меня нет ни малейшего желания, особенно если на меня опять будет смотреть вся планета и ждать от меня непонятно чего. И если уж я не получил официального приглашения, то сам навязываться не буду.

Рив улыбнулся:

– А, между прочим, тебя собирались пригласить. Наш совет и наш дорогой председатель Яс. Но я объяснил ему, что тебе пока не до этого.

– Благодарю за заботу обо мне. Но все-таки одно приглашение я успел получить.

– От "Белых Птиц"?

Я только кивнул в ответ.

– И ты, я надеюсь, хотя бы догадался не отказаться?

– Почти что. Точнее говоря, высказался неопределенно.

– Тогда отправляйся. И не забудь надеть самую лучшую из парадных форм, что у тебя есть.

– Отправиться-то я и так собирался, если только здесь ничего непредвиденного не случилось. Но вот парадная форма в том обществе, по-моему, просто неуместна.

– Послушай старших, Вик, и поблагодари за совет, когда его выслушаешь.

– Я весь одно внимание.

– Я тебе уже объяснял, как возникли летние группы. Так вот, эти самые группы действуют согласно уставу СК. А согласно этому уставу, все мероприятия начинаются с общего построения. И сегодняшнее празднование не будет исключением. И если ты не опоздаешь, чего бы я не рекомендовал, то тебе придется принимать это самое построение. Непременно придется, а, будучи не в форме, это делать не очень-то сподручно.

– Почему ты так в этом уверен?

– Я не уверен, а абсолютно точно знаю. Просто построение обязан принимать самый старший по званию из присутствующих. Разумеется имеющий звание "Солнечного Клинка".

– Но я-то как раз его и не имею.

– Вот тут-то ты как раз и ошибаешься. Надеюсь, что ты помнишь свою высадку на Алью?

– При чем тут это, тогда я пользовался своим подлинным именем и званием.

– Но насколько известно мне, а мне известно немало, тогда тебе было временно присвоено звание полковника. Ну а уж потом это звание было утверждено официально, хотя ты об этом и не знал.

– Ну даже если это и так, то какое отношение это имеет к "Солнечному Клинку".

– После того, как нами был создан СК, все герои вакских войн были объявлены бойцами СК в званиях на одну ступень выше.

– Посмертно?

– Не только.

– Ну, хоть на этом спасибо.

– Так что ты считаешься генералом СК. И даже если ты этого не знаешь, то все другие, поверь мне, знают. А уж коли знают, то если ты будешь там, то тебе и принимать их построение. Отказ будет воспринят если не как оскорбление, то как неуважение.

– Утешил, называется. Ну да ладно, спасибо за информацию. Кстати, может быть, составишь мне компанию.

– Ну уж нет, уволь, подобные компании сейчас не для меня. К тому же я обещал сегодня присутствовать совершенно в другом месте, если у меня появится для этого возможность, - он кивнул головой в сторону корпусов "Эйкана", - так что до завтра, Вик.

Он неторопливо пошел вперед, я же снова поднялся на "Иглу". Оказавшись в своей каюте, я позвал Рэя и спросил у него:

– Только сейчас узнал, что, оказывается, меня тут произвели в генералы "Солнечного Клинка". Ты об этом знал?

– Разумеется, командир.

– Почему тогда не сообщил?

– Я еще много чего тебе не сообщил, потому что очень долго пришлось бы сообщать, я же сообщал только самое важное.

– Разве это не важно? Кем тогда еще успели провозгласить меня на этой планете? Ну да ладно, никогда бы не подумал, что буду когда-нибудь инопланетным генералом… Рэй, если тебя не затруднит, подготовь для меня парадную форму.

– Младшего капитана или инопланетного генерала?

– Может быть, меня кто-то и считает генералом, но не я сам. Подготовь мою парадку, а то имеющийся комплект остался в Гэзде.

– Заказ выполнен

Я вернулся на Синоль немного раньше, чем через пять часов. Еще сверху я заметил, что в лагере "птиц" стало значительно многолюднее, чем во время моего дневного визита. А на берегу стояли два вертолета с эмблемами СК. Сделав над лагерем круг, я опустил свой дисколет по соседству с этими вертолетами. Мое прибытие не осталось незамеченным, но и не вызвало такого эффекта, как в прошлый раз. Ну это-то как раз потому, что на этот раз меня ждали. Меня встретили Вим и мужчина лет двадцати двух на вид в форме лейтенанта СК. Этот второй отдал мне честь в принятой на Лате манере и представился:

– Второй лейтенант Тинерись, командир тридцать второго отряда "Солнечного Клинка".

Я ответил в принятой на космофлоте форме и тоже представился:

– Младший капитан Стрельцов, капитан крейсера "Игла", космофлот Земли.

– Рад с вами познакомиться, капитан. Надеюсь, вы не откажетесь принять наше праздничное построение?

– Буду рад, но только если вы подробно объясните, что от меня при этом потребуется.

– О, ничего особенного…

И я принял их построение, в ходе которого мне пришлось выступать с праздничным приветствием. Но на этом официальная часть к счастью закончилась и началось собственно празднование. При первой же возможности я избавился от парадки и почувствовал себя раскованнее. В общем, вечер получился неплохой. И на корабль я вернулся уже ночью.

Первым делом проконтролировал ход работ, которые, как оказалось, приближались к концу, опережая даже те сроки, которые называл Рив, не говоря уж о тех, которые поначалу назначал я сам. Потом я прошел в медотсек. Там тоже шла работа. Рэй проводил две операции. А в контрольной по-прежнему был Гил.

– Гил, ты все еще здесь? Ты что, совсем не устаешь?

– Просто я уже успел отдохнуть. Днем, когда вас не было.

Я только кивнул и сел во второе кресло. Немного понаблюдал за операцией на столе. Пациент там был уже другой. Снова мальчишка, лет тринадцати на местный счет. Еще немного помолчав, я сказал:

– Если не случится ничего непредвиденного, то завтра к полудню, самое позднее, работы будут закончены… Никогда бы не подумал, что люди, в общем-то непрофессионалы в данной области, могут работать так быстро.

– Они бы работали еще быстрее, если бы не боялись допустить ошибку… Просто они борются со всепланетной бедой… Мало кого миновало это горе, не прямо, так косвенно…

– Как мне стало известно, не миновало это и меня, хотя я об этом и не знал.

Гил довольно удивленно посмотрел на меня:

– Вас?

– Одного из своих внуков я так никогда и не увижу.

– Извините, но я как-то забываю, сколько вам лет.

– Говорят, что человеку столько лет, на сколько он выглядит… отчасти они правы… Но я видел первый взрыв последней войны, будучи таким же, как сейчас. Так что то, что у меня есть внуки, не представляет ничего удивительного. Но и извиняться не нужно, я и в самом деле выгляжу сейчас как мальчишка.

Он слегка улыбнулся, и в его облике промелькнуло что-то смутно знакомое.

– Мне сейчас показалось… Извини, но не знал ли я кого-нибудь из твоих предков?

– Мне казалось, что я на него ничуть не похож, да и не мне одному. Отца моей матери звали Эв Оенч.

– Ты внук Эва. Что же ты мне ничего не сказал?

– К слову не пришлось. Да и к чему это было… Лишний раз напоминать о том, кого уже нет с нами.

Я уже знал, что Эв умер десять лет назад, сказались последствия полученных на вакской войне ран, это не было для меня новостью. И Гил действительно внешне нисколько не походил на своего деда. Но все-таки какое-то сходство явно ощущалось, почти что на подсознательном уровне. Я помнил Эва, разве я мог не помнить. Но почему-то, вспоминая его, я представлял себе не того немного стесняющегося, но все-таки уверенного в себе молодого человека, каким был Эв на "Игле", а того изможденного грязного мальчишку, каким я его увидел в подземном Альке. Обо всем этом я и сказал Гилу. Он только кивнул:

– Дед часто вспоминал вас, особенно напоследок. От него я и знаю вашу подлинную историю.

Сказав это, Гил немного помолчал, а потом начал рассказывать о себе. Он родился вполне нормальным ребенком и почти двенадцать лет не знал ни огорчений, ни больших забот. И тут, на очередном медосмотре у него были обнаружены первые признаки надвигающейся болезни. А он тогда даже не верил тому, что болен. Явной же болезнь стала только спустя год. Последовавшие за этим несколько лет были для него сплошной борьбой за собственную жизнь. Все меньше в нем оставалось естественного, и все больше появлялось искусственного. И именно тогда он решил стать врачом. Школу он закончил на три года раньше положенного срока. Медицинский факультет за два с половиной вместо пяти. Дальше была работа, работа и работа. Ему удалось разработать несколько новых методик лечения. За это, а так же за фундаментальные исследования в области генетики, он получил признание в науке. Ну а собственная его болезнь не была вылечена, а, будучи только подавленной, она время от времени давала о себе знать. Вся жизнь этого человека проходила в борьбе за жизни: и собственную, и чужие. И еще несколько Дей назад он даже не надеялся увидеть конец этой борьбы. А если и была какая-то надежда, то она не была никаким образом связана с пропавшим много лет назад земным звездолетчиком.

На следующий день, к полудню сооруженный на корабле госпиталь был уже полностью готов. Мы вместе с прибывшим утром Ривом закончили последние проверки, которые впрочем, не выявили ни одной серьезной ошибки. Так, некоторые мелочи, которые устранялись нами по мере обнаружения. За десять минут до полудня мы закончили.

– Ну что, Рив, вроде бы все в порядке, можно начинать.

– Нужно начинать, сам понимаешь, чем обернется в нашем случае промедление.

– Рэй, - обратился я к третьему члену нашей комиссии, - предай в "Эйкан", что могут начинать.

– Хорошо, командир, передаю.

– Для них работа началась еще ночью, - сказал Рив, - все самые тяжелые и безнадежные пациенты доставлены в "Эйкан" с трех материков… Кто-то из них не дождался нескольких часов.

В ответ я только промолчал, потому что мне было нечего ответить на это. Несколько минут, впрочем, не так уж и много, мы молчали. До тех пор, пока на борт не подняли первого пациента. Это был совсем еще маленький мальчишка, который был при смерти, несмотря на работу нескольких искусственных органов. Доставившие его сюда врачи уже были обучены Рэем в спецтренажере и поэтому действовали быстро и правильно. Они быстро освободили его от трубок и капельниц, так же быстро уложили его в выдвинутый Рэем контейнер, который тут же закрылся и убрался обратно.

– Будет жить, - коротко прокомментировал его состояние Рэй.

А тем временем была понята тележка с еще одним пациентом. Выкатив ее из лифта, врачи закатили на ее место пустую.

Мы с Ривом пробыли в госпитале еще наверно с полчаса. А, убедившись, что все идет нормально, покинули его. Расположились в кают-компании. Рив выглядел очень усталым, что было совсем даже неудивительно:

– Да, дело сделали немаленькое.

– Никогда бы не поверил, что такую работу можно сделать так быстро. Даже Рэй этим удивлен.

Рив улыбнулся в ответ на эти мои слова:

– Хорошо, что мы еще можем удивляться… Вик, люди способны на многое, когда под угрозой жизнь их детей и внуков… Хотя это и не всё… Чем сейчас ты намерен заняться?

– Пока продолжу начатое, на полпути я останавливаться не намерен. Вся медицинская технология, находящаяся в нашем распоряжении, будет передана вам. Я так решил… Жизни людей - не та вещь, которой можно играть или в невмешательство, или в гордость. Насколько я понял, вы не отказываетесь принять это знание?

– Да, было специальное заседание, как академии наук, так и правительства. Были и возражающие, но они остались в меньшинстве. Мы согласны принять ваше знание, но на себя накладываем ограничения в его распространении. В том смысле, что использоваться оно должно только по назначению и не оказывать влияния на прочую науку Латы.

– Вы неисправимы, - улыбнулся я, - сделай кто в свое время Земле такое предложение, не смогли бы наверно от нас отбиться… Но может быть вы и правы… И все же, Рив, "Игла" уже нанесла Лате свой укол, хотите вы того или не хотите…

– Вик, не надо возвращаться к этому. Я еще раз признаю, что если бы не "Игла", то Лата не была бы такой, какая есть сейчас… На главном вычислителе Латы несколько лет назад нами был произведен эксперимент по моделированию прошлого, его неосуществленных вариантов. В некоторых из них было сделано допущение, что "Игла" не прибыла на Лату… В самом лучшем из таких вариантов мы откатывались бы до феодализма, а в худшем…

– Рив, а вы моделировали будущее?

– Для этого и был создан главный вычислитель… Прогнозы будущего до последних дней были довольно неутешительными. В лучшем случае, если бы не было резкого прорыва, нас ожидал бы застой, а, скорее всего упадок.

– Но почему ты мне об этом сразу не сказал?

– Об этом знают лишь несколько человек на планете… Мы старались надеяться на лучшее, и заставляли себя не думать об этом. Ты думаешь, мы смирились с этим? Нет. Сейчас больше четверти ресурсов планеты брошено на науку, и это при том, что еще не до конца восстановлено то, что должно быть восстановлено… Мы рассчитывали на то, что прорыв обязательно будет.

Несколько минут мы молчали. Потом Рив сказал:

– Вик, ты выглядишь усталым. По-моему, тебе не помешало бы отдохнуть.

– Если уж я выгляжу усталым, то каким выглядишь ты?

– Наверно очень усталым, и если ты не возражаешь, я сейчас отправлюсь отдыхать, чего и тебе советую.

– Я слетаю до Синоля, навещу Сережку и Реля. Ну и отдохну за одним же.

Я медленно вывел дисколет из ангара, сделал виток вокруг звездолета. Работа на территории "Эйкана" кипела вовсю. Выравнивались площадки, кое-где возводились какие-то легкие и явно временные конструкции. Всего какие-то часы прошли, часы, а не дни, и мало что осталось от той многолетней ухоженности, что окружала санаторий до появления здесь "Иглы". Она уничтожалась новым строительством, уничтожалась безжалостно. Немного посмотрев на все это, я все же отправился туда, куда и собирался.

На Синоль я прибыл уже далеко за полдень. Это был рабочий день, и лагерь "Белых Птиц" был практически пуст. Там были только трое дежурных, от одного из которых я узнал, что Реля и Сережку вместе со всем "отстойником" я могу найти в двух километрах восточнее, на берегу, где они заняты очисткой пляжа.

Но туда я не стал торопиться, там то уж покоя явно не будет, а для начала было бы неплохо спокойно искупаться, что я и проделал. Но мое сюда прибытие незамеченным не осталось. И уже через десять минут прибежал Сережка (я уже как раз выбрался из воды). Сережка, как и я, был сейчас в одних плавках, и я отметил, что за эти несколько дней он успел поднабраться загару.

– Витька, привет, надолго сюда?

– Как получится, может даже до вечера.

– Пойдем к нам. Мы сегодня тут, недалеко, пляж прочищаем.

– Здесь вроде пляж нормальный.

– Здесь-то уже давно очищенный. А так - всякой дряни полно. И дерево, и пластик и металл. В свое время тут в океане много чего плавало.

Подойдя к дисколету, я оделся в шорты и безрукавку. Оставаться под таким солнцем неприкрытым я пока еще не рисковал.

– Ну и как тебе тут, Сереж?

– Нормально, полный порядок. Все ребята просто замечательные. Я наверно уже со всеми не просто познакомился, а подружился… Самому себе не верю, ведь это чужая планета, а ребята эти самые, что ни на есть настоящие инопланетяне, - Сережка даже хохотнул, - помнишь, как мы с тобой на Дивере придумывали инопланетян?

– Как не помнить, - улыбнулся я, - все как один они были жуткими монстрами… Как Рель?

– Еще не совсем, но уже лучше… Как у вас дела?

– Запустили госпиталь, чуть больше часа назад. После этого я почти сразу сюда отправился.

– Тут среди ребят такие обсуждения интересные по этой теме.

– И какие, например?

– Да все больше о том, следует ли Лате принимать помощь чужой планеты или не следует.

– Значит, не только правители это обсуждают… Ну и к какому мнению ребята склоняются?

Сережка улыбнулся:

– А к тому, что Земля - уже не чужая планета.

– Вот даже как. Ну что же, рад это услышать.

Встретили меня ребята дружными возгласами. На приветствия я ответил своим приветствием, и без каких бы то ни было разговоров, подключился к их работе. Пляж здесь и на самом деле был довольно сильно замусорен. Хоть большая часть этого мусора и была убрана техникой, но убрать все технике не под силу. То, что я принялся им помогать, все восприняли без малейшего удивления. Но и для меня, после объяснений Ога, это не было удивительным. Прошло наверно немногим больше часа, когда был объявлен небольшой перерыв. И ко мне сразу же подошел парень, который этот перерыв объявил:

– Капитан, можно с вами побеседовать?

– Разумеется, Ют.

– Отойдем.

Юту Ротись было лет четырнадцать-пятнадцать. От других ребят из "Белых Птиц" он отличался постоянной серьезностью, если даже не сумрачностью, да еще головным убором в виде "по-пиратски" повязанной косынки. Мы отошли в сторону от бросившихся в море ребят. И Ют, очевидно, не знал, с чего же начинать предложенный им же разговор. И в этом я решил ему помочь.

– О чем ты хотел со мной поговорить?

– Естественно о Реле, о ком же еще другом.

– Ну, например, о Сережке, он мне гораздо лучше знаком.

Тут Ют все же улыбнулся и, надо сказать, что улыбка очень сильно его изменила, а я и не ожидал, что он улыбнется, что он вообще улыбается.

– О Сереге говорить не надо. О нем я не беспокоюсь. Парень что надо, всем здесь по душе пришелся: и мальчишкам, и девчонкам, и старшим, и младшим. А вот Рель…

– Он чем-то опять провинился?

– Да нет. Я не думаю, что и в прошлый раз он чем-то провинился. Не в этом дело. Я боюсь за него. С ним может случится всякое… и, по-моему, даже не может не случиться.

– Почему ты так считаешь, Ют?

– Потому что не стоит пытаться соединить несоединимое… Вы, капитан…

– Называй меня на "ты", и по имени.

– Хорошо. Вот ты, Вик, наверно уже знаешь, чем отличаемся вы и мы, земляне и латяне. Нет, не внешне, тут все почти один к одному с несущественными поправками, а внутренне, - он дотронулся себе до лба.

– Не до конца, Ют. Хотя в этом вопросе меня уже пытались просветить… Понятия, которыми мы пользуемся, не идентичны: долг, просьба, честь, ответственность, обещание и клятва.

– И еще многое другое… У нас уже иногда говорят: "Поступить по-землянски" в противовес "по-старому". Еще во время последней войны наше правительство поступило по-землянски, поэтому мы сейчас и существуем. И еще, тогда всем стало ясно, что по-старому вести себя уже нельзя. А Рель, по крови он и латянин, и землянин… и хочет быть и тем, и тем по максимуму: более землянином, чем земляне, и более латянином, чем латяне, но это просто невозможно. Я не могу предсказать, как поведет себя Рель в той или иной ситуации, никто не может.

– А ты сам, Ют, как считаешь правильнее: по-землянски или по-старому?

– Не знаю, Вик. Я сам раньше был сторонником традиций: если слово, то нерушимое, долг неизменен, честь превыше всего, - он снова улыбнулся, но на этот раз горько, и распустил свою косынку, под которой оказался полностью бесцветный ежик волос. Да, жизнь, похоже, уже успела потрепать этого парнишку, который сейчас скрывает это. - Но если бы я следовал им и далее, то меня сейчас, скорее всего, просто не существовало бы. Нашлись люди, которые объяснили мне ваши понятия, с которыми я и согласился.

Он снова повязал косынку, а я спросил у него:

– Ты хочешь, чтобы я объяснил их Релю?

– Он и сам их прекрасно понимает, но иногда ведет себя так, как махровый поклонник старых традиций и обычаев. И этот человек на четверть землянин.

– Наполовину. Он землянин наполовину, - уточнил я.

– Даже так. Ну да не в этом дело. Может быть, вы поговорите с ним и объясните что к чему.

– Вряд ли я смогу это объяснить.

– Почему?

– Потому что я сам в этом не убежден. Я сам бы хотел быть таким человеком, чье слово нерушимо, долг неизменен, а честь превыше всего. Хотя вряд ли смогу достичь этого идеала.

Ют удивленно посмотрел на меня:

– Вы говорите, что не понимаете нас, мы говорим, что не понимаем вас. Но похожи мы наверно еще больше, чем думаем.

– Скорее всего.

Еще какое-то время мы проговорили. Я спросил у Юта, в чем заключается суть "отстойника". Он объяснил, что, мол, это специальная группа для неуживчивых, несогласных с большинством, просто индивидуалистов или же наказанных коллективом. А на вопрос о том, почему он сам находится в нем, он сказал, что: во-первых, он сам самый ярый индивидуалист, во-вторых, вряд ли кто из "птиц" более неуживчив, ну и должен же быть у "отстойника" вождь.

Мы уже возвращались обратно, когда услышали крики. К берегу бросились бегом. Я еще ничего не понял, а Ют уже кричал во все горло:

– На берег! Все на берег!!!

Только после этого я увидел в воде длинную извивающуюся тень.

– Дванта!!! Все на берег!!!

Дванта. Гигантская морская змея. Крупнейший хищник на этой планете. Все ребята, что были в воде, сейчас во все лопатки гребли к берегу. Погоди… Одна фигурка остановилась прямо на пути подводной тени. С такого расстояния не видно. Вот из воды вынырнула зубастая пасть и ударила туда, где только что был человек. Но человек увернулся и вынырнул в стороне. Хищник, не ожидавший от своей добычи такой прыти, проскочил мимо, но тут же начал разворачиваться. Все повторилось еще раз, потом еще и еще. Но человек явно слабел, а хищник наоборот приходил в ярость. После шестого раза человек отреагировал недостаточно быстро и задел бок хищника. Челюсти сомкнулись, человека больше не было на поверхности моря, а дванта заскользила обратно в океан. И только в это мгновение до меня дошло то, что произошло, кто это был.

– Рель! - вырвалось у меня ужасным криком.