"Украшения строптивых" - читать интересную книгу автора (Миронов Арсений)

Don’t Even Think About Pressing F9

Славий, птичка мала, сидел на ветке и, часто помаргивая, грустно поглядывал на меня сверху.

Я проснулся от жесткого холода в спине: лежу на каменном полу пещеры. Сквозь сухие ресницы видно, как по серым стенам вяло ползают желтоватые отсветы пламени. Ногам жарко: в ногах костер.

— А… здорово, друг Ракета, — произнес я, не слыша собственного голоса. Ракета обернул ушастую бритую голову. Блеснули зубищи — юнак обрадовался. Кинул в костер охапку сухого сена: горячий янтарь бликов вскинулся по стенам к глыбистому потолку.

— Слава Богу, очухался! — Парень потрепал меня по плечу (так, что заныли кости). — Давай-давай, чародейко, пробуди се. Я мыслим, уж ты выспался: с позавечера без памяти промаялся. Уходити пора!

Почти сутки в обмороке? Гм. Вцепился в жилистое запястье Ракеты, оторвал спину от камня — сел. Во рту — сухая полынная горечь. Молча уставился в дымящий костерок, исподлобья наблюдая тление вонючего сена. Откуда оно взялось в подземной пещере? Ф-фу, как воняет: знакомый сладковатый запах. Дым костра утягивало вбок, в темноту — там невнятно серели огромные валуны. Да звонко брякали капли. Падали с холодного потолка.

— Ну и где мой дворец? — Я подтянул колени и, покряхтывая, поднялся на ноги. Сделал два шага прочь, в темноту, протянул руку… Пальцы болезненно ткнулись в жесткий камень. Льдистая мокрая стена.

— Дворец-то? А нийе никог двораца! — расхохотался юнак за спиной. — Вот: само пещерица йе. Костер и сено. А больше — ничего.

— Откуда сено? — Я осторожно обернул гудящую голову.

— А из соседней норы. — Юнак махнул рукой влево. — Там гнило йезеро и трава расте цветаста. Вонюча — страсть! Стеблины толсты, сочисты… Но ежели поискати, можно жухловату найти, почти суху. На костерок хватает.

Вяло передвигая ноги, я тронулся влево. Не заблудился — шел прямо на запах. Склонившись почти до земли, втиснулся под низкий каменный карниз — так и есть. В соседней пещере было… почти светло. Вдали, метрах в пятидесяти, красноватый полумрак переливчато искрился: будто горячие крупные угли алеют, рассыпаны в черной траве. Нога ступила в льдистую воду. Кажется, вода тоже светится. И будто подкрашена. Как бледная кровь. Или нет: как проявитель в лучах багровой фотографической лампы.

Вдох… Выдох как сладостный стон. И снова вдох. Угу… вот и выросли из темноты серебристые башни фонарей на гранитной набережной. Выдвинулись влажные плиты дебаркадера. Хрустя, воздвигся из пахучего тумана скелет мраморной лестницы: как вздыбленные клавиши гигантского клавесина затвердели шероховатые белые ступени. Не спеша соткались из пыльцы чугунные цепи подвесного моста… Дышите глубже, вебмастер Тешило. Подходите ближе: не бойтесь. Конечно, неприятно взирать на развалины собственного дворца. Неприятно наблюдать, как под обломками водонапорной башни поблескивают куриные лапы придавленного трицератопса. Однако… не все потеряно в этой лучшей из пещер. Вы чувствуете, сколько вдохновения в темном воздухе?!

А вот и «Децебал билдинг» — печальная громада с чудовищной трещиной посередине. Темный, местами обвалившийся небоскреб торчал над руинами дворца, как вздернутый кверху нос тонущего крейсера. Я постоял с минуту, задрав голову и размеренно дыша. Ну вот и чудно. Если не ошибаюсь, кое-где засветились окна.

Обломки пожарной лестницы, пробив несколько этажей, обрушились в бассейн атриума и чернели там, как обглоданный скелет кашалота в огромной суповой тарелке. Фонтаны Большого Каскада засыпаны осколками стекла и бетонной пылью. Вверху, напоровшись на тугие ребра стеклянного купола, тихо жужжит погасшее искусственное солнце. Лазерные диски, пластиковые стаканы, куски растерзанных кактусов на полу. Я вошел в мертвый лифт. Отколупнул пальцем кусок отслоившейся пластиковой панели «под красное дерево». Поехали вверх, дружок. Давай-давай, поднимайся.

Лифт недовольно, полусонно загудел — и вдруг матово прожелтели лампы под потолком. С очередным вдохом любексовой пыльцы прояснились, разгладились треснувшие зеркала на стенках. Двери мягко закрылись — беззвучно и грациозно кабина стартовала вверх по черной разрушенной шахте.

С каждым шагом загребая мертвые обрывки лиан, цеплявших лодыжки босых ног, я прошел по задымленному коридору. Дубовая дверь в кабинет лежит на полу. Ужас! — из-под продавленного стола торчат маленькие женские ноги в шерстяных чулках… Австрийский штуцер с раздробленным прикладом. Толстый хвост безжизненной косы… Я склонился над телом вилы Ракии и похолодел. К желтому морщинистому лбу прилипли струйки поседевших волос. Длинный нос заострился книзу, из-под нижней губы видны тупые кончики темных зубов… Облаченная в снежно-белую вышитую сорочку, раскинув по паркету тонкие изломанные ручки, под столом лежала — старуха.

Превозмогая отвращение, я коснулся уродливого лица. Разгладил эти ненужные морщины. Кончиком мизинца провел по иссохшему старческому рту — прямо под пальцами эти губы мгновенно набухли, слегка увлажнились и начали розоветь. Послушно заблестели волосы, распушились и потеплели, избавляясь от седого налета. Вот… так лучше. Ладонь скользила по нежной, оживающей коже, осторожно забираясь под грубую ткань сорочки — выравнивая царственно-узкие запястья в широких рукавах, заново изваивая тонкие косточки ключиц, выправляя смуглые худые плечи…

Через несколько минут она вздрогнула и задышала. Даже цветы в венке будто посвежели: бледные лепестки покрылись росистой испариной. Я заметил это и убрал руки. Устало поднялся с колен, стряхивая с пылавших ладоней пыльцу. Вила Ракия распахнула янтарно-карие глаза и — медленно, безудержно покраснела. Опустила ресницы — быстро протянув загорелую ручку, одернула подол.

— С пробуждением, моя птичка, — сказал я. — Приводи себя в порядок — и прибери здесь немного. Устроили, понимаешь, римские развалины. Стоило отлучиться на денек — и все хозяйство в полной заднице…

Ворча, я продел руки в рукава бархатного самоедского ергака, любезно подставленного Ракией. И перешагнул порог кабинета. М-да. Интерьер некогда роскошной залы теперь напоминал батальное полотно на тему «Бегство наполеоновской гвардии из горящего рейхстага». Похрустывая пятками по битому стеклу, перешагивая поверженные римские статуи и стараясь не ступать на выжженные прогалины в ковре, я добрался до трона. Помнится мне, под бархатной подушкой на сиденье припрятан пульт дистанционного управления. Пощелкав кнопками, включил кондиционер и фоновое освещение.

В зале просветлело, развеялся горький дым — и я разглядел неподвижные тела, валявшиеся на полу. Нет, это не трупы. Мои жрецы попросту… спят. Вон, в углу прикорнул Би-Джей, уронив голову на кадку с обгорелой искусственной пальмой. Отто фон Кульбитц, сжимая меч в забинтованной руке, свернулся калачиком под перевернутым диваном. А рядом, завернувшись в ковер, дребезгливо храпит еще один кадр: судя по железным сапогам, торчащим из пыльного рулона, это витязь Акундин.

— Так… подъем, джентльмены, — сухо заметил я и позвонил в колокольчик. Босс вернулся и хочет знать последние новости.

Новостей за тридцать шесть часов накопилось немало. Однако прежде всего меня интересовали ответы на три вопроса:

1. «Чем закончилась битва на лодьях?»

2. «Кому достались алыберские камнеметы?»

3. «Кому достался волшебный меч Императора Константина?»

По первому вопросу с докладом выступил господин Би-Джей, Пришепетывая и радостно брызжа слюной, старичок доложил, что банда Рогволода-Посвиста полностью разгромлена. Ура! Несговорчивый Старцев все-таки протрубил в рог — уже после того, как вывел из строя несчастного Берубоя (а заодно с Берубоем и меня самого, великого вебмастера Тешилу)… Да-да, битва семаргла с князем Лисеем закончилась позорным поражением пламенного полковника Берубоя. Получив по Златой Цепи сообщение о коварном замысле Огненного вука, Алексис решил обезопасить себя крестным знамением. Силовая волна распространилась, как я понимаю, на добрых полкилометра вокруг — повсюду было начисто выжжено любое рифмованное волшебство во всех проявлениях. В частности, сломался и мой Огненный вук. Более того: виртуальный удар передался от контуженого «Стелс-1» сюда, в подземный Центр управления полетами. В результате — мой любимый замок в руинах, а сам я провалялся в глухом бреду более суток.

Хорошо еще, что по приказу жреца Акундина отважные вилы из группы «Торпедо» успели эвакуировать обломки семаргла с поля боя. Еще минута — и «Стелс-1» сделался бы добычей вышградских дружинников. А теперь Огненный вук уже вторые сутки коматозил в монтажном цехе. По данным Би-Джея, от него осталось только физическое тело: полызмейка повреждена, силовое поле разряжено, двигатели не функционируют…

А все из-за Старцева! Не зря говорят: дорога в ад вручную вымощена нашими благонамеренными друзьями… Я всерьез разозлился на Алексиев. Впрочем — смягчился, когда следующий докладчик (витязь Акундин) обрадовал победным известием: два уцелевших камнемета все-таки достались Старцеву!

Йес. Эту маленькую битву Сварог проиграл, ха-ха! Отныне у нас есть удобные механизмы для достойной встречи иностранного визитера по имени Чурила. Отлично. Теперь — последний вопрос: кому в итоге достался волшебный меч?

Все взгляды обратились на жреца фон Кульбитца. Группенфюрер дивизиона «Динамо» выступил с непродолжительным, но очень эмоциональным докладом, суть коего сводилась к следующему: мой друг Бисер — «отвашни смельчак унд зерр гут зольдат», но вместе с тем — «абзолют кретин унд иекарош пестельник». Спорить с бароном было трудно. Судите сами. Поначалу мой приятель действовал четко по плану: получив сизого голубя с весточкой о прибытии торговых кораблей, немедля поспешил к месту битвы. Как и предполагалось, к этому времени юной полуденице Метаночке удалось отделить злого Рогволода от оравы соратников и заманить в кусты. Более того: Метанка саморучно «отключила» княжича Посвиста — чтоб ручищи не распускал. Таким образом, в жадные лапы Бисера попал конкурент Рогволод, а также — волшебный меч Константина.

И что вы думаете? Полагаете, мой друг Бисер убил Рогволода? Да ничуть не бывало. Этот идиот оставил его в живых.

Ой… мне послышалось? Кто-то спросил, зачем нужно убивать Рогволода? Если вы задаете такой вопрос, значит — вы никогда не играли в компьютерные RPG. Не знать подобных вещей попросту стыдно. Методичное приканчивание поверженных противников — лучший способ развить собственные богатырские таланты. В любой ролевой гамесе герои без устали рубят вражеские головы с единственной целью: набрать побольше так называемых «экспов». Экспы — это очки полученного опыта. Пьяная драка в кабаке добавит вам не более двух-трех «экспов». Убийство беззащитного крестьянина или обкурившегося хулигана принесет не более десятка очков опыта. А сразив серьезного противника — монстра, мага или рыцаря, — можно получить таких очков сразу тысячу!

Каждая тысяча собранных очков опыта приплюсовывает один дополнительный «талант» к списку положительных качеств супергероя. Чувствуете логику? Было у вас всего четыреста пятьдесят талантов «ярости» — вы прогулялись по ночным улицам с бейсбольной битой, поднакопили опыта — и к утру глядь: у вас уже четыреста пятьдесят один талант! Вот что я называю эффективной методикой самосовершенствования.

У ног Мстиславки Бисера валялся побежденный враг. К тому же княжич! Судьба (не без помощи вашего покорного слуги) подарила ему драгоценный шанс заработать пару-тройку талантов «беспощадия». Но — Бисер сдурил. А все из-за… «совести». До чего же вредное душевное качество: мешает самосовершенствоваться.

Однако сохранение жизни княжича Посвиста — не самая страшная ошибка, совершенная Бисером за время моего обморока. Тут совсем жуткое приключилось. Даже странно говорить об этом. Пока я валялся в бреду, мой лучший друг, моя надежда и опора, будущий мой супермен — продался налево!

Мегабайт порнухи мне в резюме! Этого я не ожидал. Как он мог?! Зачем, зачем надел эту омерзительную серебряную змейку богини Мокоши? Кошмар. Роковая ошибка… Старуха Мокошь меня опередила! Она положила глаз на Бисера, почувствовала в голопузом обормоте будущего богатыря — и перехватила его! Заставила нацепить на шею волшебную змейку. Теперь — все, полный обвал. Программа «Чуткий Перстень» с горечью констатировала: Бисер находится в липком, туманном облаке Мокошиного магиполя. Старуха нагнетала свои чары: насылала тягучую лень, расслабленность, вялое распутство. Склонность к спиртному, обжорство и пофигизм. Снова и снова я вчитывался в данные «Чуткого Перстня»:

Стараясь разгадать планы Мокоши, я проанализировал действия, на которые старая колдунья ориентировала моего друга Бисера. Блуд с мельничихами, неумеренное пьянство, страсть к блестящим золотистым вещам — зачем она подбивала Мстиславку на все это? И вдруг я понял. Подобные грешки влияют на героя однозначно: подавляют «личность»! Фантастика! Мокошь действовала на редкость мудро: она сглаживала в его душе рудиментарный нарост величиной в 10000 талантов «личности». Умница старуха. В свое время я ведь собирался сделать то же самое… В течение вчерашнего дня, действуя через серебряную змейку, Мокошь добилась существенного прогресса: уровень «личности» Мстислава снизился с 10000 до 9948 талантов. Таким образом, высвободилось свыше 50 талантов, которые были направлены волшебной змейкой на развитие… «гонора».

Все ясно. Мокошь всерьез готовит Бисера к будущей карьере богатыря. Она перекачивает его таланты в сферу полезных рыцарских качеств. Готовит себе супермена. И — подумать только — это мой друг Мстислав Бисеров. Выход один: срочно снимать змейку! За Бисера надо бороться. Он должен служить Траяну, а не глупым ветхим колдуньям из припятских болот.

Пока я размышлял над тем, как сорвать с Мстиславкиной шеи серебряный ошейник, созрела очередная новость: обнаружился Данила Каширин. Помните историю с осадой жилого дома на околице града Жиробрега? Те, кто читал первый том «Др. Иг.», не успели еще, наверное, позабыть этот нелепый эпизод. Каширин со своей разношерстной бандой устроился в бревенчатом особнячке на ночлег. И уже на рассвете схлестнулся с другими постояльцами — с двумя греческими дружинниками из отряда Алексиса Старцева. Желтые глаза Каширина блеснули недобрым светом — и оба дружинника поочередно вылетели из окон второго этажа. Обиженные греки побежали за подкреплением, и вскоре дом был оцеплен. Я узнал об этой мелкой разборке из донесений разведывательных пчел — и, разумеется, поначалу не обратил внимания. Еще один случай из тысячи подобных! Но вскоре пришлось послать к домику вилу Шнапс, для скрытого мониторинга. И знаете почему? Какой-то леший потянул туда неуемного Алексиса Старцева — захотелось ему, видите ли, саморучно руководить осадой терема.

Вот тут-то и выяснилось, что в осажденном коттедже засела совершенно небывалая компания:

а) крутой желтоглазый мужик с железным гвоздевраном на плече,

б) беглая лазутчица из отряда Белой Палицы,

в) дряхлый столетний старичок,

г) четырнадцатилетняя девчонка с кочергой наперевес плюс два дрессированных косолапых киллера.

Ефрейтору Шнапс, разумеется, не удалось приблизиться к домику: судя по всему, у осажденных были иконы или еще какие-то серьезные артефакты. Однако Шнапс поймала-таки в видоискатель камеры суровую желтоглазую физиономию, промелькнувшую в окне оцепленного дома — в хмуром плечистом мужике я мгновенно признал Данилу.

С одной стороны, радоваться надо: все мои друзья теперь в сборе. С другой стороны, друзья эти, словно сговорившись, вели себя просто по-идиотски. Явление Данилы только добавило Великому Траяну головной боли. И вот почему. Старцев руководил осадой и не знал, что в домике сидит Каширин. Каширин руководил обороной и не догадывался, что выпускает своего железного ворона-убийцу в атаку на старого приятеля Алексиса. В итоге возникла любопытная ситуация, едва не посеребрившая сединой мою трехдневную небритость: прямо на Старцева несся, подобно черному лезвию зазубренной бритвы, кровожадный проржавленный монстр.

Сначала я попытался отправить на подмогу Старцеву вилу Шнапс со «шмайссером» (благо у девочки уже есть опыт борьбы с воздушными тварями). Однако бедная Шнапс наотрез отказалась приближаться к осажденному теремку ближе чем на полкилометра. Ее можно понять: только полная дура согласится разнимать двух сцепившихся кобелей (причем у первого — Каширина — за пазухой икона, а второй — Старцев — имеет привычку осенять себя крестным знамением). Ужас…

Времени на раздумья оставалось критически мало: железный ворон, тяжко гремя крыльями, стремглав пересекал двор в направлении темной фигуры Старцева, торчащей из травы у забора. Гвоздевран шел низко, на уровне человеческой груди. Шесть секунд — и стальные крылья снесут Алексису многоумную голову…

В первом томе «Др. Иг.» описано, как Старцев справился с когтистым томагавком. Он поступил правильно: попросту… переломил железного ворона взглядом. Технология психической ПВО очень проста — однако пользоваться ее приемами могут только единицы. Только напрочь отмороженные и обсушенные тертые крендели смогут в такую жуткую минуту:

1) выпрямиться во весь рост и

2) посмотреть прямо в мутные глаза налетающей смерти.

Так вот, глядя на свистящую в воздухе крылатую бритву, нужно представить себе, как она… корежится, трескается, взрывается в воздухе! Необходимы мегатонны самообладания плюс немного фантазии. Важно — сорвать железного ворона с невидимой нити, по которой волшебная птица получает приказы от владельца. Старцев так и сделал: он, по сути, перехватил у Каширина нить управления гвоздевраном — и отдал смертоубийственной птахе свой приказ: сдохнуть. Поперхнуться собственной злостью. И рухнуть в пыльную траву при заборе.

«Экий молодец и душка этот Алексей Егорыч Старцев!» — захлопают в ладошки симпатичные барышни, читая подробное описание схватки с железным вороном в «Дневнике Алексиоса, князя Вышградского». А на самом деле: не Старцев молодец, а я! Ведь именно я, Степан Тешилов (он же Великий Траян Держатель), подсказал метод борьбы с летучим злогремучим гвоздевраном. И знаете как? Догадываетесь? Правильно: Золотая Цепь. Я позаимствовал ее у бессознательного Берубоя — на время. Поспешно просунул голову в ожерелье тяжелых металлических колец. И — началось:

Вот так я спас жизнь неблагодарному Старцеву. Он, кажется, и не догадывается. Во всяком случае, в его дневнике почти нет упоминаний обо мне, скромном подземном вебмастере из пещеристой Татрани. Впрочем, Алексиса можно понять: у него были более важные дела. А именно: организация работы знаменитого Жиробрегского (Великосиськовского) съезда — представительного международного форума, посвященного планам борьбы с распространением на Руси пагубных тенденций чуриломании и сварогофилии.

Вообще говоря, я нахожу вопиющим тот факт, что мои друзья, очутившись в новом игровом пространстве древней Руси, так редко вспоминали обо мне, несчастном студенте, вынужденном исполнять обязанности языческого божества. Впрочем, я понимаю: приятели были заняты собственными проблемами и едва ли могли выкроить свободную минутку для того, чтобы просто задуматься: а что же все-таки произошло со всеми нами после удара в колокол? Лично у меня было гораздо больше свободного времени — как может заметить проницательный читатель, я думал о своих горемычных друзьях практически ежеминутно. Внимательно отслеживал каждый нетвердый шаг их волосатых ног. С отеческой нежностью оберегал от чуждого влияния.

Между тем из полуразрушенного «Децебал Билдинг» мне было непросто следить за работой легендарного Жиробрегского (Великосиськовского) съезда. Ни одна из вил не смогла приблизиться к городу — и это понятно. В городишке одновременно находились сразу несколько грандиозных артефактов древности. А именно: раздобытые Данилой Кашириным державные Стати Императоров Базилики. Плюс Псалтирь в азбуке Солунских братьев Кирила и Методия… Плюс уже знакомый нам волшебный меч Константина, привезенный на Русь алыберским купцом Саулом (а точнее, алыберским царем Леванидом, замаскировавшимся под купца). Артефакты давали о себе знать со страшной силой. Достаточно сказать, что после этого в Жиробреге не осталось ни одного домового, в заброшенных колодцах появилась удивительно свежая вода, а в окрестных селах прекратился нарождавшийся было масштабный падеж скота.

Массовый исход серверной нечисти из городишка означал, что город попросту выпал из Великой Волшебной Вязи. Между тем выяснилось, что происходящее на съезде интересует не только меня, великого Траяна Держателя. В пригородных лесах Жиробрега (новое названо: г. Великие Сиськи) толпились толпы конкурирующих наблюдателей — Сварожьи дивы, Мокошины старухи, Стожаровы волки, Стрибожьи внуки… Однако никто не дерзал пересечь границы города. Волки досадующе щелкали зубами, железные вороны раздраженно сквозили в тумане между деревьями, со злости срезая верхушки сосен. Мои вилы тоже грустно порхали с ветки на ветку, в бессильной тоске взирая на бревенчатые стены княжьего гостинца, светлевшие вдали над крышами посада. Вила Саке попыталась проникнуть туда, притворившись крупной сиамской кошкой. Тщетно. У девочки разболелась голова и едва не отнялись крылья — пришлось отпаивать ребенка-ниндзя особым сортом Опорьевского пива (по вкусу напоминающим известную японскую марку «Саппоро»).

И все-таки не терпелось разузнать, что творится на съезде. Я послал эскадрилью разведывательных пчел. Будучи существами неволшебными, они беспрепятственно проникли на территорию княжеского терема — но… почему-то сразу (все до единой!) слетелись на ладонь к какому-то седобородому старику по имени Посух. Столетний старичок обретался при Каширине и, судя по всему, был могучим пасечником. Во всяком случае, я своих пчел больше не видел. Видимо, они переселились в ульи старого Посуха и теперь гонят мед на кухню Даньки Каширина.

Несмотря на недостаток информации, я понял главное: делегаты Жиробрегского съезда мыслят в правильном направлении. Бисер (он же разбойник Мстиславка Лыкович), Старцев (князь Алексиос Геурон Вышградский), Каширин (Данька-вогник, богатырь Казарин из Морома) и алыберский царь Леванид (он же алыберский «купец» Саул) — все они сговорились выступать против Чурилы! Действительно, заседание в горнице княжьего терема в Жиробреге началось с разговора о нашествии на Русь Чурилы сына Пленковича, молодого посланца мрачного азиатского Востока с его холодными верованиями и устоями, символически обобщенными в образе вавилонско-тибетского «черна-холодна камня Илитора»[53].

— Прежнее, языческое славянство так или иначе нуждается в новом порядке, в новом устройстве жизни, — сказал, поднимаясь с места, алыберский царь Леванид, уже скинувший позорный костюм купца и облачившийся в дорогой парчовый халат. — Сегодняшняя Русь безалаберна, то есть беспорядочна. Нужен новый алабер… говоря вашим языком, «алатырь» — краеугольный камень основания новой веры и новой власти. На земле есть всего четыре миропорядка, четыре камня Алатыря. И самый страшный из них, самый холодный и черный — таков Илитор, камень Кабала. Именно его несет на Русь азиатский демон Чурила. Точнее — Курила, от слова «курить» — приносить жертву демонским идолам Вавилона. Спасти славянство от этого Чурова миропорядка — наша общая и первоочередная задача. Ради этого я и привез к вам мои последние камнеметы, гордое оружие древней Алыберии…

— Чурила движется очень быстро. Вчера он уже вошел в Санду, это крупное село на севере моего княжества, — сказал князь Алексиос «Лисей» Вышградский, расстилая по камчатной скатерти свою карту, начерченную на свежем свитке пергамента. — Если конечная цель Чурилы — город Престол, то уже к концу недели он будет во Властове. Еще через неделю — в Чернигине. К исходу месяца его будут встречать в столице…

— Он движется быстрее птиц, — ответствовал царь Леванид. — В подарок от деда Сварога Чурила получил волшебные крылатые сапоги, в которых проделывает до десяти огнищ в сутки по прямой — над непроходимыми лесами и болотами. В таких сапогах он и верно войдет в Престол не позже следующего новолуния.

— Можете немного расслабиться, — молвил Мстислав Лыкович. — Ваш Чурила скорее порвет свой организм, чем доберется до Властова к началу июля. У парня возникли проблемы с сапогами — их уже украли. Ха! У нас на Руси клювом не щелкай!

— Откуда известно сие?! — вскричал царь Леванид, еще не веря радостному известию. — Сапоги похищены? Это означало бы, что Чурила будет двигаться вдесятеро медленнее… Нет, не может быть.

— Ты, должно быть, шутишь, Мстиславка! — ласково сказал князь Алексиос Вышградский. — Украсть что-либо у самого Чурилы непросто. Его окружают верные слуги — жрецы, дивы и ночные волки. Едва ли на Руси найдется столь ловкий вор…

— Я и не говорю, что это было просто! — ответствовал Мстислав. — И знаешь… ты прав: местные криминальные элементы не блещут мастерством. К счастью, нашелся человек из будущего, с принципиально новой энергетикой мозга, способный сплести хитроумную сеть ухищрений… короче, я сделал это. Сапог у меня.

Его слова были встречены взрывом радостного шума. Когда веселый гул за столом несколько смолк, Данила Казарин спросил Мстислава, умеет ли он летать на Чурилином сапоге.

— Это проще простого, — сказал на это Лыкович. — Меня научила одна симпатичная старушка. Из конторы тети Мокоши.

— При помощи крылатого сапога мы сможем скорее установить связь с нашими единомышленниками в других городах — в Престоле, Немогарде, Властове! — восторженно воскликнул алыберский царь. — Досточтимый Мстиславе, тебе предстоит отправиться в полет как можно скорее.

— Ну… честно говоря, есть пара неотложных дел здесь, в Великих Сиськах! — поспешно молвил Мстислав. — Я должен отдохнуть, посидеть на бюллетене, на диете. Ближе к осени поправлюсь и готов куда угодно — хоть в Престол, хоть в Коста-дель-Сол. Можете рассчитывать на мой сапог-самолет!

— Ты отправишься в путь уже сегодня! — продолжал Леванид, словно не расслышав. — В Немогарде на днях высадилось войско молодого князя Владимира Святича, в стане которого немало крещеных славян и варягов — Дунай Иванович и Гонена Голубец, Рокот-богатырь и другие. Они тоже готовятся противостоять натиску Чурилы — нужно объединить усилия!

— Ага: я буду без устали рассекать воздушное пространство, а все остальные останутся здесь — пить Опорьевское пиво и развлекаться! — с горечью молвил Мстислав Лыкович. — Я не могу оставить Ластю. Я обязан навестить тут одну мельничиху. Потом… мы подружились с Дормидошей и Потапкой — парни будут скучать без меня! Где они найдут достойного третьего? Я не согласен, так нечестно. Вы тут будете тусоваться, а меня — в Немогарду?

— Едва ли нам хватит времени на застолья, — покачал головой Алексиос Вышградский. — В твое отсутствие мы с царем Леванидом будем готовить вооруженное противостояние Чурилиной армии, которая со дня на день форсирует Влагу и устремится через земли моего княжества на Запад, к Властову и Престолу! Мы будем собирать военный союз соседних княжеств, вооружать дружину…

— И прежде всего, готовить нападение на самого Чурилу! — перебил алыберский царь, с размаху опустив на столешницу жилистый сухой кулак.

— На самого Чурилу? — В голосе князя Вышградского мелькнуло сомнение. — Но… добрый мой царь Леванид, каким образом?

— Камнеметы! — воскликнул царь с торжествующей улыбкой. — Мы забросаем его камнями при помощи катапульт!

— Если мне дозволят выступить, я скажу… — подал голос вышградский десятник Дормиодонт Неро. — Я внимательно изучил сообщения нашего отряда из Санды, вошедшего в это село после ночных оргий Чурилы. Местные жители хором утверждают, что Чурила высекает в воздухе огненные и ледяные молнии — очевидно, он пользуется каким-то гнусным чародейством. Боюсь, что даже хитроумные алыберские машины едва ли остановят этого демона…

— Хе-хе, Дормидоша абсолютно прав! — воскликнул Мстислав сын Лыкович. — Мазерфакера не проймешь вашими хиленькими катапульточками. Господам офицерам попросту не удастся подогнать свою рахитичную артиллерию на расстояние выстрела — Чурилку повсюду окружают разведчики и телохранители: они оцепляют лес вокруг него на добрых три километра.

— Если верить былине, Чурилу удалось победить только в честном поединке, один на один… — негромко сказал Алексиос Вышградский, словно к самому себе обращаясь. — Я плохо помню текст этой баллады: сначала Пленковича пытались остановить киевские дружинники — и все полегли от ударов таинственной «плеточки-змиевочки». Чурила беспрепятственно вошел в Киев и начал творить там свои безобразия… Только через несколько дней возник наконец некий русский богатырь, который свалился точно снег на голову — об этом витязе раньше никто и слыхом не слыхивал, а теперь он с удивительным спокойствием и легкостью схватил ранее неуязвимого Чурилу за какие-то там черные кудри и забросил, если не ошибаюсь, за синий лес и за дальние горы.

— Как звали этого русского богатыря? — спросил Данила Казарин.

— Не могу вспомнить. Какой-нибудь Илья Муромец…

— Насколько мне известно, на Руси нет такого богатыря, — грустно улыбнулся царь Леванид. — Могучий воин-богатырь — существо необычное, такие люди в любой стране наперечет… В Алыберии есть только один. На Руси их теперь, кажется, около пяти.

— Дай Бог, скоро их будет ровно тридцать три! — вдруг сказал Данила Казарин, и шум за столом затих. — Я долго думал над этим. И понял: все наши разборки сегодня — детские игрушки. Со дня на день начнется время серьезных людей. Время богатырей — один за другим они начнут заступать на княжескую службу: Илья Муромец, Алеша Попович и десятки других… Ремесленники и крестьяне, воры и охотники будут превращаться в защитников родной земли. Это время совсем близко — потому что Стати Империи уже переданы на Русь! Подождите немного — и вы без труда найдете того, кто остановит Чурилу.

— Господи, это же так просто! — вскричал князь Вышградский. — Данила прав: эпоха богатырей! Как только на Руси утвердится христианство, будет дан мощный духовный толчок народному самочувствию… возникнет такое понятие, как «богатырь святорусский»! А сейчас, в последние дни отмирающей власти язычества — этот завтрашний богатырь, должно быть, еще лежит на печи где-нибудь в селе Карачарове неподалеку от Мурома…

…Бред какой-то! Надо же такое придумать!

Не друзья у меня, а розоватые мечтатели. Казалось, так хорошо все начиналось — сами, без моей подсказки, додумались до простой истины: чтобы остановить Чурилку с его большой свирелькой, нужно воспитать собственного супермена с большой дубинкой (вариант: с большим веслом, с большой лопатой, с большой бензопилой). Молодцы. Я уж начал радоваться и готовить ящики шампанского — так нет же. Эти парни все испортили. Дружно и напрочь зациклились на какой-то детской сказке про расслабленного калеку, продрыхшего на печи тридцать три года.

Причем с виду вроде — серьезные, авторитетные люди При златых цепях, с мечами и катапультами. И на тебе: Илью Муромца собрались искать. Подавай им, понимаешь, посох странничества в руки — и ритуальный барабан на шею. Вместо того, чтоб накачивать мышцы и крепить пылкость, эти странные парни намерены войти в имидж перехожих калик. Белые хламиды там разные, рваные джинсы, немытые волосы и проч. Тоска. Нереалка. Вот что настигает тех, кто читает много сказок. Теперь, позабыв обо всем, они ломанутся в народ искать глубоко народного героя вроде Ильи Муромца или Ивана Сусанина.

А между тем — если вдуматься — каждый из моих приятелей и сам легко бы мог заделаться суперменом! Про Бисера я уж не говорю. Даже тощий Алексис Старцев, если приглядеться, — чем не чурилодав? Ведь у него, я уверен, не менее 5000 талантов «интеллекта» наберется, да еще столько же «самодостоинства». А Данила Каширин? Просто без пяти минут Ланселот. Вы загляните в эти желтые глаза: да у него небось около 8000 талантов «интуиции»! А кроме того — «быстрота реакции», «выносливость», «меткость» — каждое качество как минимум под 1000 талантов.

Теоретически каждый из моих друзей легко бы мог засунуть Чурилу в то самое место, которое сразу приходит на ум при взгляде на его фото. Там, в этом месте, Чурила мог бы храниться еще много, много тысячелетий — в темноте и покое, вдали от детей и открытого огня. Нужно лишь поднакачать Бисеру «ярость», а Старцеву — «беспощадие». Да немного принизить «личность». Также, разумеется, аккуратно снивелировать «совесть» — а то с такой совестью супермену сложно шагать по жизни. Судите сами: вот, например, Данила Каширин. Отказался отдать друзьям волшебные Стати Императоров Базилики, решил их покамест при себе оставить. Молодец? Молодец. Потому как волшебный предмет любому богатырю и самому пригодится: от него сразу «пси-потенциал» возрастает, а также «харизма» и «величие». Так нет: выяснилось, что Данила оставил эти державные Стати вовсе не для себя! А для спасения какого-то старого своего дружка по имени Михайло Потык. Вот вам пример пагубного воздействия совести на богатырский организм: она затуманивает разум и заставляет совершать безрассудные поступки.

В итоге получилась полная ерунда. Жиробрегский (Великосиськовский) съезд обернулся, по сути, торжеством глупо-романтического подхода к делу обуздания Чурилы. Вместо того, чтобы объединиться, вооружиться бейсбольными битами и пойти по стране, убивая мелких врагов и наращивая тем самым необходимый опыт («экспы») для предстоящего нападения на Чурилку, мои друзья разошлись, как в море субмарины. Мстислав навострил лыжи в Новград (Немогарду) на поиски неведомого старика Свенальда, который якобы поможет подобрать мифического инвалида-муромца на роль супермена. Данила забрал волшебные Стати и отбился на выручку своего приболевшего приятеля Потыка. Один Алексиос остался в Великих Сиськах (бывш. г. Жиробрег) — готовить катапульты к торжественной встрече мистера Чурилы. Но в одиночку — даже Старцев в поле не воин.

Минут пятнадцать я раздраженно раскачивался в железном кресле, грызя «Паркер» и злобно зыркая директорским глазом на затаившихся по углам подчиненных. В мозгу вертелись сакраментальные рылеевские думки: Что Делать? Кто виноват? Кому на Руси жить хорошо? А кому сейчас легко? Ты думал, в сказку попал? Думал, павлины полетят?

Со злости я щелкнул пальцами: полетели павлины. Штук семь или восемь — выпорхнули из облака сгустившейся пестрой пыльцы, толкаясь и каркая, приземлились на выжженный ковер. Павлинов-то я могу налабать. Могу даже пингвинов и пеликанов — это не фокус. А вот где взять настоящего черес-человека?

Дзинь! — мелодично звякнуло в динамиках отреставрированного ноутбука «Витябьск». Я вздрогнул. По ногам метнулся сквознячок, сухо хлопнула оконная рама, звякнув невыпавшими осколками. Вила Ракия зябко повела плечами, посмотрела испуганно. Дзинь-дзинь… Такой звучок безошибочно свидетельствовал только об одном — на мое имя пришло электронное послание. От кого-то из коллег по Вязи.

«Какой, в сущности, приятный человек этот вебмастер Болен», — подумал я, притапливая соответствующую кнопку. Правильно говорят, что настоящие друзья познаются в беде…

Визгливо чирикнуло в воздухе — вжиззз!!! Ртутная искра или нержавейное лезвие… влетело снаружи в разбитое окно! Я суетливо пригнул голову — Ракия выдернула из-за пояса старинный турецкий пистолет: что такое? Нет, не очередной колун от Маринки, не гвоздевран от Сварога — летучий лазерный диск. Скользнул меж переломанных жалюзи. Циркулярной бритвочкой тихонько просвистел под потолком — летающим блюдцем вильнул среди обломков мебели. Снизил скорость над моим столом. Шурша и попискивая, радужно переливаясь понизу — приземлился на красноватое дерево. Ах, конечно: это и есть подарок от Болена Дойчина. Забавный рисунок на поверхности: новорожденный длинноногий пегасик с голубыми глазами — символ вдохновения. Только крылья у жеребчика необычные: розовые и кожисто-перепончатые, как у летучей мышки.

Я протянул осторожные пальцы.