"Бригада: Металл и воля" - читать интересную книгу автора (Карасик Аркадий)Глава 2Железнодорожные вокзалы столицы переполнены народом. Веселящаяся молодёжь, унылые пенсионеры с узлами и колясками, челноки с клетчатыми сумками, под завязку набитыми «товаром», качающиеся алкаши, грязные бомжи, продающие своё тело проститутки, нищенки с протянутыми руками, выпрашивающие подаяния, наконец, пассажиры и их провожающие. Здесь — мирятся и ссорятся, плачут и радуются, просят и отказывают, соглашаются и спорят. Над перроном Ярославского вокзала стоит непрерывный гул голосов, в котором невозможно разобраться. Готовится к отправлению экспресс «Москва-Владивосток». Двери вагонов открыты, возле них пересмеиваются друг с другом кокетливые проводницы, одетые в современную униформу. Вдоль состава расхаживают бритоголовые парни, бесцеремонно разглядывают пассажиров, время от времени сверяют их лица с фотками, которые держат в руках. На всех этих снимках изображён один человек — Александр Белов. Неутешительная информация со всех вокзалов, аэропортов, выездов из города стекается к одному человеку — Кабану. Изображённый на фотке человек на Щёлковском автовокзале не обнаружен … Фрайер на Казанском не появлялся… На Ярославке — пусто… В Домодедово пижон отсутствует… Во Внуково — абзац… Частая сеть, наброшенная на Москву, где-то прохудилась. Кабан физически чувствует на своей шее сжимающую её удавку. Зорин не прощает промахов, жестоко карает за них… До отправления экспресса чуть больше пяти минут. К пятому вагону торопятся два человека — немощный старец с седой бородой и заботливо поддерживающий его прихрамывающий внук, или — правнук. За спинами — тощие котомки, в свободной руке внука — небольшой узел. Метрах в двадцати от них спешат еще двое нищих — лысый здоровяк с запорожскими усищами и тощий парень в поношенном пиджаке. Бритоголовые обошли их стороной — какое может быть сходство старика и калеки с фоткой молодого, здорового парня? Вон того, взасос целующего худосочную тёлку, проверить не помешает. И вот этого, дарящего букетик мамаше — тоже… Наверно, нищеброды поняли, что добрести к своему вагону они не успеют — забрались в плацкартный. Вслед за ними вскочили в тамбур лысый усач и ходячий скелет. Проводница поглядела на предъявленные ей билеты, и пропустили. Поезд медленно и как-то торжественно сдвинулся с места. Будто предоставил последнюю возможность прощально помахать руками, послать последние воздушные поцелуи. После того, как проводница ушла в вагон, согбенный «старец» преобразился. Он выпрямился, содрал с лица седую бороду. Талантливо сыгравший роль немощного старика Белов выбросил левую руку, ребром ладони другой ударил по сгибу. Дескать, кол вам в задницу, зоринская падаль! Так обычно покойный Кос выражал своё презрение по отношению побеждённых или обманутых лохов. Братья не умерли, не растворились в небытие, они продолжали жить в Белове — в его поступках, выражениях. Приходили к нему в трудные минуты, советовали, уговаривали… — В цвет сработали, классно! — сам себя похвалил Злой. — Сделали дерьмовых пастухов, как малолеток… Возвернёмся с золотишком — вообще закатаем в асфальт! — Зачем так жестоко? — поморщился толстовский непротивленец. — Ушли благополучно и — слава Богу. Столкновение двух мировоззрений стало уже знакомым Саше. Злой предпочитает действовать силой, философ — разумом, добротой. Каждый настаивает на своём. Обычно, беззлобный спор заканчивается ничем. Всё, ребята, счёт: один — один. Боевая ничья. Пошли устраиваться. Идея поехать по железной дороге принадлежала, конечно, Белову. В аэропортах беглецов быстро вычислят, там менее многолюдно, нежели на перронах вокзалов. Воспользоваться автотранспортом, тем же междугородним автобусом — ещё большая глупость. Вот и остаётся Ярославский вокзал… Билеты куплены в пятый вагон, но в разных кассах: Федя — на вокзале, Ватсон — в центральной. Поэтому Белову и Феде достались места в третьем купе, а Витьку и Доку — в седьмом. С одной стороны — хорошо, меньше подозрений, с другой — опасно, намного лучше держаться вместе… Кое как привели себя в божеский вид. Федя заколол дыры на пиджаке, Витёк поправил ворот рубашки, Док смахнул с одежды воображаемую пыль. Белов брезгливо снял грязную блузу и остался в клетчатой рубашке. Он привык к модному костюму, дорогостоящим галстукам, свежим сорочкам, ему претила любая неаккуратность. Но сейчас всё это осталось в прежней жизни бывшего авторитета, приходится привыкать к новому своему обличью. Первым вошёл в вагон Злой. Нахмуренный, напряжённый, правая рука спрятана под рубашкой, лежит на витой рукояти острого ножа. На пальцах левой — кастет с шипами. Можно не сомневаться в том, что и то, и другое он, при малейшей опасности, не задумываясь, пустит в ход. За ним — Белов. Такой же напряжённый, готовый предотвратить возможное столкновение Витька с каким-нибудь пьяным мужиком. Слишком уж задиристый характер у Злого, везде ему чудятся враги. Замыкают шествие Федя и Ватсон. Увидела вошедших проводница и окаменела. В тамбуре находились древний старик и потрёпанные жизнью бомжи — откуда взялись эти люди? Останавливать, расспрашивать не решилась. По принципу — тихо ведёшь — дольше проживёшь. Появится милицейский наряд — тогда можно нацелить ментов на явных бандитов. Не выходя из служебного купе. В первом отделении четверо пьяных парней резались в карты. С непременной матерщиной, шутками-прибаутками, чокаясь стаканами с вонючим самогоном. Увидели вошедшую трезвую компанию и поднялись на ноги. — Гляди-ка, инопланетяне прилетели, — насмешливо воскликнул здоровяк в тельняшке. — … и попали прямо в свинарник, — закончил за него Витёк. — Тихо, мужики, не гоните волну. Мы ни к вам, — Саша отстранил друга. Не дай Бог, выхватит нож, набросится на картёжников — драка с нежелательным появлением ментов. — Пейте на здоровье… — Вместе с нами! — потребовал «моряк», наливая в стакан. — На вашей «Венере» такого зелья не подадут. Отказаться — вызвать негодование, от которого один шаг к драке. Пить — ни малейшего желания, один только запах самогона вызывает приступ тошноты. — Нам нельзя, — высунулся из-за плеча бригадира Федька. — Мы непьющие… — В России не пьёт один только телеграфный столб, — назидательно покачал полным стаканом силач. — Потому что рюмки-изоляторы не так подвешены, пойло выливается… Сектанты, что ли? Или идёте на дело? «Инопланетяне» промолчали. Пусть думает, как ему заблагорассудится, главное — не допустить скандала. — Ежели на дело — идите с миром, божьи странники. Сам пошёл бы, да вот дружаны не пустят… В соседнем отделении орал младенец. Исхудавшая мать совала ему пустую грудь — не брал, отворачивался. В дымину пьяный мужик, наверно, отец младенца, громогласно поливал матерками и президента, и правительство, и окончательно обнаглевших богатеев. Проходя мимо, Белов, незаметно от пьяного, сунул в кармашек женского халата два стольника. Пусть купит себе хлеб и молоко. Третье отделение… Четвёртое… Пятое… Всюду их встречают сцены нищеты, беспробудного пьянства, жестоких избиений. Будто в этом вагоне сконцентрировались все беды реформируемой России. Белов и его товарищи ускорили шаг, почти побежали. Федя налево и направо раздавал куски хлеба, банки с тушёнкой, пакеты молока — всё, чем они запаслись, собираясь в дальнюю дорогу. Ватсон горестно вздыхал и дарил больным какие-то лекарства. Витёк сжимал черенок ножа, не таясь, удивлялся долготерпению несчастных людей. Почему они не объединятся и не сбросят со своей шеи мироедов, высасывающих из них кровь? Наконец, друзья с облегчением перешли в следующий вагон. Наверно, поезд составляли из контрастов. После плацкартного — мягкий. Из засушенной, безводной пустыни они попали в оазис. Одновременно, тепло и прохладно — работает кондиционер. Мурлычет радио. Коридор застлан ковровой дорожкой. Два толстяка в пижамах о чём-то неторопливо беседуют. Раскормленная до безобразия дама лениво перелистывает журнал. Тишина, благодать. Не верится, что рядом, в плацкартном вагоне, несчастные люди жрут водку, матерятся, стонут, страдают, мучаются от безысходности своего существования. Здесь — другая атмосфера, заполненная благополучием, богатством и уверенностью. Увидев неопрятно одетую группу, дама поспешила укрыться в купе, туда же убрался один из толстяков. Второй подобрал объёмистый животик и вжался в стену. Как бы к нему не прикоснулись грязные оборванцы! Проходя мимо «хозяина жизни», Витёк не удержался от толчка. Ему страшно хотелось не только прикоснуться к жирному богачу, но и вмазать по его физиономии. Удержал предостерегающий взгляд Белова. За мягким, опять же по принципу контраста, следовал плацкартный вагон. Такие же, как и в первом, картинки нищеты и пьянства. Наконец, — пятый. Белов открыл дверь в тамбур и остановился. К стене прижалась девушка, её руки сжал, будто клещами, немолодой кавказец. Паслушай, жэнщина, нэ противься. Все одно, моей будэш. — Угомонись, Омар! — пытался успокоить его Муса. — Не дело играть с бабами. Успеешь. Третий участник «беседы» — не то ингуш, не то чеченец — стоял у противоположной двери и помалкивал. Кажется от тоже не одобрял поведения насильника, но боялся подставляться. Мусу Саша знал — многолетний агент Введенского. Как он умудрился попасть в компанию, явно криминального толка? Скорей всего, выполняет очередное задание своего хитроумного шефа. Омар и третий персонаж ему был неизвестен. Сзади толкал Белова в спину Витёк, требовал пропустить его. Ничего не понимающий философ тоже рвался вмешаться в неминуемую схватку. Док никого не толкал и ничего не требовал, он понимал, что в сложившейся ситуации любое вмешательство чревато серьёзными неприятностями. — Что здесь происходит? Омар кошкой отпрыгнул в сторону. В его руке появился пистолет. Настоящий ваххобит сначала стреляет, потом думает — непреложный закон «детей гор». За ремнём у Белова — любимый магнум, но Саша понимает, что выхватить его, снять с предохранителя всё равно не успеть. Черное дуло омаровского пистолета подстерегает каждое его движение. Неужели — конец, равнодушно подумал он. Равнодушие — не дань вере в своё бессмертие, просто бывший криминальный авторитет рассчитывал на вмешательство со стороны либо толкающего его в спину Злого, либо кого-нибудь из пассажиров, решившего подымить. И эта надежда не позволяла ему растеряться. Спасение пришло не от Злого и не от поездных куряк. Освобождённая девушка немедленно влепила «кавалеру» звонкую пощёчину. Другой рукой, не менее ловко, ударила под локоть. Пуля, предназначенная Саше, пробила потолок. Второго выстрела не последовало, Омар вытаращил глаза. Он узнал Белова. Испуг погасил в нём желание расправиться с некстати появившимся страшным неверным. Посланец Хоттаба забыл о законе гор, обо всех полученных инструкциях и распоряжениях. Рванул стоп-кран и, не ожидая полной остановки поезда выпрыгнул из вагона. Молчаливый его приятель помедлил, с любопытством поглядел на Белова и последовал за ним. Муса таинственно подмигнул и тоже покинул тамбур. — Что здесь происходит? — повторил свой вопрос Белов. — Чего так испугались ваши «друзья»? Я не собирался вмешиваться — просто поинтересовался… Девушка поправила светлые джинсы, потревоженные наглым насильником. Засмеялась, одарив «спасителя» лукавым взглядом. Перед Сашей стояла не изящное создание и не кокетка, сознающая свою власть над людьми противоположного пола — настоящая воительница. Крутые бёдра, высокая грудь, гордо поднятая головка, украшенная мальчишеской причёской. — Ничего особенного, — спокойно ответила она. — Мозгляк попытался прицениться к моим… джинсам, да вот незадача — они оказались ему не по карману… Спасибо вам, но я и без посторонней помощи выкрутилась бы. Привыкла, живя в тайге, рассчитывать только на свои силы. За прожитую нелёгкую жизнь Александру не приходилось встречать таких женщин. Обычно они были либо слабыми существами, которые искали защитника и покровителя, либо алчными и кокетливыми давалками, которые целились на карман избранника. Правда, Ольга сначала не рассчитывала покорить богатого мужика, но, в конце концов, пришла к этому. — Может быть, хватит разглядывать меня, как экспонат музея? — снова рассмеялась девушка, показав белоснежные зубки. — Дед уже волнуется, собирается искать исчезнувшую внучку. Увидит меня в обществе сразу четверых мужиков — невесть что подумает… Вам в какое купе? — В третье, — признался Александр, подумав: обязательно переберусь в купе красавицы, либо поменяюсь, либо силой выброшу из него законных пассажиров. — А вам? — Надо же, удивительное совпадение — мы с дедом тоже едем в третьем… Дед Ярославы — до чего же приятное имя ей дали! — был бородатым, могучим стариком. Слово «старик» никак не соответствовало его внешности. Отец — возможно, дядя — вероятно, старший брат — подходит, а вот «дед», «старик» — никак не укладывается в сознании. Чёрная, без единого седого волоска, борода закрывает высокую грудь богатыря, под прикрытием лохматых бровей светятся умные, понимающие глаза, горбатый, красный нос показывает, что его обладатель не чужд земным радостям. Именно таким Белов представлял себе таёжников… И таёжниц — тоже… Дедушка Ярославы чем-то походит на почерневшего кельта… — Куда путь держите, господа хорошие? — прогудел богатырь, испытующе оглядывая соседей по купе. — Мы с внучкой, к примеру, сначала заедем в Свободный, опосля — домой, в Первомайское… Неизвестно, что подействовало — красота девушки или необычное название города, но про себя Белов решил: никаких красноярсков или новосибирсков, они посетят Свободный, а потом поселятся в Первомайском. Если верить деду Афоне — так он отрекомендовался — посёлок — самая настоящая глушь, в которой живут приискатели. Там московских беглецов не отыщут ни зоринские ищейки, ни киллеры, нанятые бывшей его супругой… Вот только не помешало бы посоветоваться с Введенским. Тот обязательно посоветовал бы, как поступить, заодно нацелил на своих агентов. В первую очередь, на Мусу… За неделю до описываемых событий в одном из кабинетов Службы безопасности России состоялась неофициальная встреча двух генералов: Введенского и Хохлова. Теперь они стоят на одной ступеньке, оба — заместители председателя, поэтому Игорь Леонидович не докладывает, а Андрей Анатольевич не приказывает. — Имеется довольно интересная идея, — отпив глоток крепкого кофе и закурив неизменную сигарету, тихо промолвил Введенский. Не потому, что кабинет нафарширован «жучками» — привык говорить с некоторой таинственностью. — Если всё пойдет, как задумано, мы выйдем на след группы террористов. Может быть, удастся наступить на хвост самому Хоттабу. Имя арабского инструктора уже давно застряло в зубах и в глотке сотрудников ФСБ, и явных и тайных. Взрывы жилых домов и административных зданий, фугасы на дорогах, похищение людей, расстрелы соплеменников, перешедших на сторону федералов — всё это так или иначе связывалось с именем Хоттаба. Что за идея? Задумка Введенского оказалась на удивление простой и легко исполнимой. Естественно, если не подставит ножку какой-нибудь нелепый случай. Риск при проведении спецопераций всегда имеется, его не предусмотреть, ни ликвидировать. Вот разве уменьшить, но и это почти всегда сделать не удаётся. Во время уничтожении Карфагена — жилищ бомжей и преступников на свалке в руки ФСБ попались несколько человек, в их числе — приближённый Хоттаба некий Омар и его закадычный друг, агент Введенского — Муса. Не использовать этот случай просто грешно. Организовать «побег» и проследить пути и связи Омара, в конце концов, выйти на Хоттаба или на его окружение. Заодно выявить планы бандитов, получить сведения об их арсеналах и маршрутах передвижения. Разве этого мало? — Умная и перспективная идейка, — одобрил Хохлов, доставая из бара бутылку с армянским коньяком. — За неё не помешает выпить. — Не хвались, на рать идучи, — рассмеялся Введенский. Как и любому человеку, похвала бывшего начальника была приятной. — Имеются некоторые нюансы. Мусу нужно кем-то подкрепить. Честно признаюсь, рассчитывал на Белова, да вот никак не могу с ним связаться. Или дурачёк лёг на дно, или свалил из Москвы. — Найдётся, не иголка в сене… Давай поговорим по делу. Как организовать «побег», кого задействовать, каким образом твой агент свяжется с тобой? Сам понимаешь, в такой операции мелочей не существует… Введенский всё понимал. Всё произошло во время перевозки арестантов из Лефортова в здание ФСБ. Якобы, для допроса. За рулем автозака сидел капитан Сергеев, опытный опер, которого пришлось посвятить в задуманное «бегство» преступников. Рядом с ним — ничего не знающий охранник, у которого предусмотрительно опорожнили рожок. Вдруг примется стрелять? Сергеев неожиданно «вспомнил» об оставленных в служебном кабинете сигаретах, остановил машину и побежал к ближайшему киоску. По пути несколько раз стукнул по двери и повернул ключ. Когда он вернулся, автозак был пуст, подследственные исчезли. Он немедленно позвонил в Управление, проинформировал о побеге. Как всегда, поиски бежавших успеха не принесли — Омар, Муса и третий арестант будто испарились в воздухе… Теперь остаётся дождаться выхода на связь агента, подумал Введенский, опустошая вторую пачку сигарет. Как бы сейчас пригодился Белов! В тандеме с Мусой он вывернул бы на изнанку и Омара, и его хозяев!… День проходил за днём, медленно и, что удивительно, интересно. В ресторан они не ходили — запасливый дед Афоня каждое утро выкладывал из неистощимого баула то вкуснейшую кету, то банку с гречишным мёдом, то обжаренную курочку, то самодельный шпик. Непременное добавление ко всем этим яствам — фляжка с ягодным самогоном. Белов не оставался в долгу — во время остановок покупал у бабок и бородатых мужиков разнообразные продукты. Свинину, тушённую говядину, мало солённые огурчики, фрукты. Так и жили. Купе превратилось в квартиру на четверых. Прогулки по перрону или — по коридору сделались обязательными, чтение газет и журналов вслух — непременным занятием. Федя с увлечением обсуждал с таёжником религиозные и психологические проблемы современной жизни, делился своими взглядами на происходящие в стране реформы. Похоже, его мысли совпадали с мыслями старика. Злой и Ватсон навещали третье купе редко. Док азартно лечил от запоя своего соседа, внушал тому вредность алкоголя, необходимость избавиться от него. Витёк во всю ухаживал за немолодой дамой, ехавшей к мужу-офицеру. Судя по умиротворению, написанному на его лице, уже добился немалого успеха. Что касается Белова, то он всё больше и больше влюблялся в Ярославу, млел и горел под её выразительными взглядами. Сначала ему казалось, что и она тоже неравнодушна к нему, потом понял — девушка не признаёт легкий флирт, он ей противен. Они часто беседовали на различные темы, начиная от экономических и политических реформ, проводимых в стране, и заканчивая проблемами дружбы и любви. В порыве откровенности Саша неожиданно для себя признался в том, что он вовсе не Сергей, что настоящая его фамилия — Белов. Александр Николаевич Белов. Он не нищий бомж — богатый и удачливый предприниматель, вынужденный временно скрываться от врагов и конкурентов. — Какие обстоятельства? — удивилась Ярослава. — Разве трудно поговорить, убедить? У нас, в Первомайском, тоже далеко не рай. Появились какие-то братки и переселенцы с Кавказа, спорят, дерутся, что-то делят. А чего делить-то? В тайге на всех места хватает, хочешь — собирай грибы-ягоды, мой золотишко, добывай пушнину. Так нет, почти каждую ночь стреляют, режут… — Значит, как и в Москве, забивают стрелки? — Какие стрелки? — снова удивилась наивная девчонка. — Утюгом, что ли? Пришлось просветить наивную собеседницу по части разборок, стрелок, наездов и прочих криминальных понятий. Ярослава оказалась понятливой ученицей, схватывала не лету, без повторений и разжёвывания. И брезгливо морщилась, будто ей подали несъедобную, прокисшую пищу… В Красноярске стоянка целых двадцать пять минут. Экспресс не выбился из графика, сокращение стоянки не предвидится. Поэтому Саша и Ярослава решили не прогуливаться по перрону — навестить рынок на вокзальной площади. Там торговали всем, что душе угодно: продуктами, одеждой, обувью, посудой, разными безделушками. Разглядывая принадлежности дамского туалета, девушка неожиданно спросила: — Почему вы ничего жене не покупаете? Кто она у вас — тоже предпринимательница? Соврать — неженат, мол, еще не окольцован, Саша почему-то посчитал подлостью. Прежним своим случайным подругам врал без зазрения совести, а с таёжницей вёл себя неопытным пацаном, ещё не познавшим женских объятий. — Разошёлся с супругой, но официально развестись не успел — пришлось уехать… — Плохо жить одному. Противоестественно, — посочувствовала девушка. — Бог установил: его чада должны жить парами… — А как же вы? Неужели для такой красавицы не нашлось достойного мужа? — Не искала! — покраснев, сердито фыркнула она. — И меня еще не нашли, — добавила более спокойно. Разговор сделался опасным, один шаг до любовного признания. Стоит ли торопиться? Человеческие чувства слишком хрупки, поспешишь — сломаются. Лучше перевести беседу в более безопасное русло. — Признайтесь, Ярослава, что вы хотели бы купить? Вон тот брючной костюм вам к лицу. Не ожидая согласия или возражения, выложил три куска и с поклоном вручил девушке подарок. Она покраснела от удовольствия. Наверно, раньше никогда ей не дарили ни вещей, ни бижутерии, ни цветов. Саша тут же купил огромный букет. Обрадованная и польщённая таким вниманием, девушка наградила дарителя поцелуем в щёчку. Честно признаться, Белов рассчитывал на другой поцелуй, но побоялся завладеть пухлыми губками… После напряжённой беседы с бывшей женой Белов почувствовал несвойственную ему раздвоенность. Он ненавидел Ольгу за алчность, стремление повелевать, умело спрятанную жестокость. И, одновременно, любил. Её тело, страстные ласки, серьёзность, умение разобраться в, казалось бы, безвыходной обстановке, музыкальность не только в голосе — в каждом движении. Ненавидеть и любить — разве так бывает? Любовь и ненависть несовместимы, как несовместимы Северный и Южный полюс, небо и земля. Белов чувствовал себя полным глупцом. А тут еще в его жизни появилась таёжница. Она не ворвалась и не вошла на цыпочках — просто появилась. Не навязчиво и нагло — спокойно и уверено. То наивная, то насмешливая или серьёзная, Ярослава своими вопросами и оценками часто ставила его в тупик. Что притягивает его к ней? Обычное мужское тяготение «голодного» самца? Нет, испугано отверг Саша сексуальную версию, только не это! Ему интересно беседовать с девушкой, пояснять ей житейские истины криминального или предпринимательского мира, слушать немногословные рассказы о жизни в тайге. Машинально он сравнивал Ярославу с бывшей женой и это сравнение было не в пользу Ольге. Постепенно раздвоенность выцветала, одна её сторона — любовь теряла свои розовые очертания, вторая — ненависть усиливалась, наливалась чёрным цветом… И снова — покачивающийся вагон, нескончаемые беседы Феди с дедом на религиозные темы, рассказы Ярославы о жизни в тайге, откровения Белова. В Чите Витёк попрощался с приехавшей офицершей и затосковал. Его деятельный характер не терпел покоя, требовал развлечений или преодоления каких-нибудь опасностей. Он целыми днями бродил по коридору, заглядывал в чужие купе, в десятый раз изучал вывешенное расписание. На седьмой день экспресс прибыл в Свободный. Четвёрка друзей вышла на перрон налегке. Котомки за спинами, узел в руке Ватсона, баул у Злого — невелика ноша «калик перехожих». На месте ментов Саша непременно поинтересовался бы — что за компания пожаловала, почему без приличного багажа, хотя бы с парой чемоданов? Уж не готовится ли очередной наезд на собственность горожан? Ничего подобного не произошло. Сержант милиции равнодушно оглядел нищую братию и нацелился на таёжников, вернее, не на них самих — на многочисленные ящики и мешки, выгруженные на перрон. Вдруг там спрятано оружие или наркотики? — Кто такие? Дед Афоня огладил пышную бороду, прищурился. — Загордился, Сёмка, своих не признаёшь? Собираешься шмонать? Действуй! В той коробке упрятаны автоматы-калаши, в другой… этот самый, как его дразнят — гранатомёт. А в чёрном узле — наркота. Шевелись парень, пока я тебя не двинул ногой по заднице. Работай! За безделье нынче денег не платят, одёжку на халяву не выдают. Старый таёжник не без удовольствия продемонстрировал знание бандитской фени, заодно показал попутчикам знакомство со всеми людьми, населяющими город. Поощрительно погладил по голове пацанёнка, который пытался залезть в карман Ватсону, и тут же наградил его тумаком. Спросил у дежурного по станции, как поживает болящая супруга, не нужна ли помощь? Окликнул по имени таксиста, который тоскливо ожидал появления «денежных» пассажиров. Шутливо спросил у явной проститутки: заработала ли она на пенсию или всё ещё продолжает трудиться? — Афанасий Никитич, похоже вы здесь всех знаете? — подобострастно «лизнул» таёжника Федя. Брехать не стану — не всех, но многих. Та же Катька, — кивнул он в сторону проститутки, — прыгала у меня на коленях сопливой девчонкой, а теперича… Ярка заткни уши! — Ярослава послушно не только заткнула заалевшиеся ушки, но и зажмурилась. — Мужиков обслуживает за деньги… Или — Васька, — такой же кивок на таксиста, — не раз белковал со мной, однажды даже ходил на матёрого мишку… Васька, хватит маяться бездельем, грузи барахлишко в свой драндулет и развези по известным тебе адресам. Окромя баула., его я сам доставлю к себе домой, в Первомайский… Таксист выбрался из машины и принялся грузить коробки и узлы. Белов хотел было поинтересоваться их содержимым, но во время остановился. Излишнее любопытство не только настораживает, но и вызывает недоверие. А таёжник и его красавица-внучка могут помочь устроиться в посёлке старателей, введут их в компанию золотодобытчиков. Дед Афоня открылся и без наводящих вопросов. В ящиках и узлах — московские гостинцы. Одежонка для безработной Клавдии, которая живёт на нищенскую пенсию. Одноразовая посуда для уборщицы какого-то офиса, которая осталась без кормильца. Коньячишко для начальника гормилиции. Два десятка видеокассет. Любовные переживания — для сентиментальной супруги начальника узла связи. Боевики — для заместителя управляющего Золотопродснабом. Порнография — Ярка заткни уши! — любителю такого рода развлечений, сексуально озабоченному начальнику охотинспекции… — Тут тебе и милосердие, и мзда. Не подмажешь — не поедешь. А нам с Яркой приходится и ехать и двигаться пёхом, — многозначительно прищурившись, пояснил старик. — Всё, пора ехать. Через два часа — самолет на Первомайское, опоздаем — куковать до завтра… Поехали они на автобусе. Единственный таксист, дежурящий возле вокзала, повёз дедово «барахлишко». Его оказалось так много, что для пассажиров не осталось места. Тем более, для шестерых. По дороге дотошный таёжник осведомился о цели прибытия попутчиков. Какие у них планы, чем собираются заняться в Свободном? Или приехали просто так, поглядеть на мир, поинтересоваться местными красотами? Услышав, что друзья решили поселиться в Первомайском и попытаться добыть золотишко, дед обрадовался. Ярослава радостно улыбнулась…. |
|
|