"Время освежающего дождя" - читать интересную книгу автора (Антоновская Анна Арнольдовна)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В книгохранилище Метехского замка по-прежнему бабочки играли на вытканных пальмах, а на черном дереве ниш поблескивали перламутровые листья. Виднелись те же массивные рукописные книги, гуджари. И лишь в восточной угловой нише прибавилось два свитка: жизнеописание царя Георгия Десятого из династии Багратидов и жизнеописание царя Луарсаба Второго.

Правитель Кайхосро в царском наряде рассеянно повторял:

– Определение о воинской повинности?.. Чеканка новых монет?.. Закон об объявлении караванных дорог достоянием царства?.. Указ об ограничении пошлин?.. Повеление о снятии рогаток в княжеских владениях?..

– Что удивляет тебя, Кайхосро? Определение о воинах, обязанных перед родиной? А разве оно не подготовлено временем? Разве царица Тамар без постоянного войска могла бы выиграть Шамхорское сражение и разбить могущество алеппского султана Нукреддина? А разве Давид Строитель не счел за благо создать войско в шестьдесят тысяч мечей для одержания знаменитых побед?

– Но ты, Моурави, без постоянного войска выиграл Сурамскую и Марткобскую битвы.

– Когда отечество в опасности, народ творит чудеса. Но какая разумная власть станет рассчитывать лишь на благородный порыв необученных дружин?

– Моурави, я с благоговением внимаю тебе, но разве князья согласятся на такой закон? Ведь крестьян для войска придется брать из княжеских владений.

– Я радуюсь, мой Кайхосро, твоему пониманию сложности дела. Но интересы царства превыше интересов отдельных княжеств. И теперь как раз время заставить князей согласиться.

– Но я не разумею, кто будет содержать постоянное войско? Ты сам говоришь – царство обеднело, казна пуста.

– Об этом я тоже подумал, мой молодой правитель. Считаю возможным и царских и княжеских крестьян освободить от винной и хлебной подати на время их пребывания в войске, дабы они являлись со своим запасом. А семьи их, на время отсутствия работников, освобождались бы наполовину от подушной подати. Азнауры должны нести повинность, начальствуя над сотнями, потомственные азнауры и князья, как сардары – над тысячами.

У Кайхосро в глазах запрыгали золотые бабочки книжных ниш, и он робко заметил, что такое беспримерное новшество возмутит владетелей, ибо нарушит веками освященное право разделения Картли на четыре знамени. И не полагает ли Моурави, что князья после утверждения правителем закона о едином войске пустят в ход индийский яд или персидские ханжалы?

– И об этом размышлял я, мой Кайхосро, и, конечно, не намерен подвергать твою жизнь опасности. Подпись правителя Картли скрепят католикос и Моурави. Должен тебя огорчить: чеканка монет также не всем владетелям придется по вкусу. Почему? Скажем так: владетель отдает крестьянину в аренду кусок земли и получает взамен овцу, зерно, вино и мед. А какую пользу имеет от этого царская казна? Чужеземные купцы из-за ненадежности путей перестали отягощать себя грузными караванами и привозят в кисетах или хурджинах редкостные изделия и благовония. Их приобретает знать, а пошлинные сборы ускользают, и казна, долженствующая содержать и оборонять царство, остается без прибыли. Такое больше терпеть Картли не может. Не замкнутая меновая торговля, недоступная широкому народу, а открытая с помощью золотых и серебряных монет должна обогатить царство. Но для караванов необходимо восстановить и охранять пути верной азнаурской стражей. Народ не может жить по-старому, он победил, он вправе требовать и для себя хоть долю радости, благополучие семьи, непотухающий огонь очага. А какое благо получает сейчас крестьянин? Кроме непосильной подати, еще непосильные пошлины. Рогатки на дорогах, пересекающих княжеские владения, сдавили горло Картли. Царство задыхается, у каждой рогатки князья за провоз сдирают семь шкур. Нередко глехи прибывают на майдан с опустошенной арбой. Знай, дорогой: то, что тебе было выгодно как князю, теперь убыточно как царю.

Долго еще Моурави разъяснял молодому царю мудрость царских дел.

– Обо всем договоренном представлю тебе готовое определение на подпись. Ради отвлечения князей от лишних дум пригласи их всех на трехнедельное пиршество: молодежь повеселится, отцы наметят новые соединения фамилий, свадебные пиры отвлекут от скучных дел царства. Под веселый шум многое можно узаконить… И церковь поможет. Если в чем сомневаешься, с благородным Мухран-батони, своим дедом, поговори: он тебе плохое не посоветует.

Некоторое время Кайхосро учащенно дышал, словно старался сбросить придавивший его дуб. Он любил фехтование на саблях, ловко сбивал стрелой кубок с шеста, был первым в конной игре в мяч, любил подставить спину под клокочущий водопад, любил пощекотать за ухом медведя. Все это помогло ему чувствовать себя на Марткобской равнине, как на площадке родного замка. Но сейчас, кажется, медведь щекочет за ухом царя. Он отдал бы крестьянам все редкостные товары, а князьям – всех крестьян за возможность вскочить с трона на коня и галопом нестись через все рогатки обратно в Самухрано.

Кайхосро направился в покои деда. Какое счастье: Мухран-батони остался на время в Метехском замке. Еще с порога Кайхосро выкрикнул, задыхаясь, о страшном намерении Саакадзе вывернуть наизнанку Картли, как шкуру замученной пантеры.

– Кто-нибудь видел тебя у моих дверей? – Мухран-батони спокойно продолжал посасывать чубук кальяна.

– Нет… кажется, – растерянно пролепетал Кайхосро.

– Постарайся, чтобы и обратный путь был столь же удачным… Если кто из придворных встретит, скажи – переходы осматривал. Вырази неудовольствие: в средней нише Охотничьего зала – паутина, на цветочном балконе потускнел мозаичный столбик. Метехи – не Мухрани, где прислужницы, сладко щурясь, разглядывали тебя, как чурчхел. Вернись в свои покои, ударь дважды молоточком в шар, – войдет царский азнаур, вели пригласить к тебе доблестного Мухран-батони, старейшего в роде. Приказ отдавай не оборачиваясь, – подданные не должны видеть лицо своего царя. Надоедает.

Через час Мухран-батони в парадной куладже остановился перед стражей, поправил на себе оружие, пригладил усы и почтительно вошел в дверь, распахнутую перед ним царским азнауром.

Но, прикрыв плотно дверь и убедившись, что их никто не подслушивает, Мухран-батони снял оружие, расстегнул куладжу, поудобнее устроился в кресле.

– Моурави предлагает сократить власть князей? Какая печаль! О клике Шадимана заботится – хвала такому делу! Моурави к величию Картли стремится, а такая дорога не бархатным чепраком покрыта. Обо всем заранее со мной договорился: следуй за Моурави – взойдешь на престол Багратидов.

– Но мудрость поучает: «Не следуй за правдой, она истощает зрение». Разве пирами и свадьбами ослепишь князей? И разве при царице Тамар не давали волю купцам? И не пришлось ли потом разогнать карави? Разумно ли повторять ошибки?

– Я так и предполагал – поглупеешь, как только возвеличишься. Если плод случайно созреет зимой, он неминуемо погибнет. Что было рано при Тамар, своевременно при Кайхосро.

– Осмелюсь напомнить, мой благородный дед: рогатки и в твоем Самухрано придется снять. Или так оговорено?

– Я первый сниму, – пример мой обяжет многих.

– Но твой нацвали всегда радовался значительному доходу от проездных пошлин.

– И теперь будет радоваться, ибо убыток тебе как князю – прибыль тебе как царю. Двойные пошлины, собираемые царскими нацвали и торговыми, поступают в казну царства, а правитель, или царь, в этом деле имеет свою личную долю. Прибыль тебе как царю – это двойное обогащение тебя как владетеля. Только богатство и сила – надежный щит престола. Разве не предлагал Моурави меч и сердце Луарсабу? Разве не умолял о постоянном войске? Не упрашивал обуздать своенравие князей? Луарсаб поверил Шадиману – и погиб. Да, я не оговорился – погиб безвозвратно! Так вот, сломив волю враждебных нам князей, объединившись с Зурабом Арагвским, Шалвой Ксанским, Газнели и еще некоторыми, мы крепко возьмем власть в свои руки. Через три года будем венчать тебя на царство. Об этом – все. Поговорим о короне. Корона Багратидов состоит из гладкого венца с травами и репьями поверху, из восьми дуг, яблока и креста. В кресте небольших алмазов – пятьдесят, красных яхонтов – одиннадцать; в двух ободках по яблоку – небольших алмазов тридцать один и столько же красных яхонтов.

– Я с восторгом слушаю тебя, мой дорогой дед, но разве может быть удобной чужая папаха?

– Гордость требует терпения. Скоро пир для князей устроишь, предлог – день ангела. Будь вежливым, но недоступным. Какой голос сначала подымешь, тот за тобой и утвердится. Под льстивое журчанье немало полезного можно даже с помощью князей провести.

Кайхосро уныло смотрел на крепкие цаги своего деда.