II

Банда сидел в маленьком и мало кому известном кооперативном кафе и не спеша ужинал, запивая бифштекс холодным болгарским "Рислингом".

Он любил это заведение. Зальчик для посетителей был маленьким, всего-то двенадцать столиков, да и они большей частью пустовали, а потому Сашка любил сидеть здесь по вечерам, слушая тихую музыку и отдыхая. Может быть, именно своей атмосферой - спокойствия и умиротворенности, чем-то похожей на атмосферу парижских кафе, как они представлялись Банде по фильмам, ему и нравилось это кафе. Впрочем, готовили здесь тоже неплохо, а хозяин и два штатных официанта-вышибалы давно признали его за своего чуть ли не главного клиента, здороваясь и стараясь обслужить всегда в первую очередь.

Он только что попросил Жору, одного из официантов, принести кофе и двести граммов коньячку. Именно в тот момент, когда парень скрылся на кухне, выполняя заказ, в кафе и вошли эти странные ребята. Их было четверо.

Сашка сразу почувствовал что-то, неладное: они шли прямиком к стойке бара, за которой стоял хозяин заведения, даже не переговариваясь между собой, как будто точно знали, что выбор блюд и напитков им не нужен. Банда быстро взглянул на хозяина кафе и по его напряженно-встревоженному лицу понял, что его опасения не напрасны.

Дима, второй официант, поднялся навстречу странным посетителям, но не успел сделать и шага, как упал навзничь, сраженный четким прямым ударом кулака одного из них.

На грохот опрокидываемых стульев из кухни выбежал Жора, но и он вскоре оказался на полу, получив пару ударов милицейской дубинкой по голове. В углу, за крайним столиком, раздался женский визг. Банда просто не верил своим глазам - действие разворачивалось с каждой секундой все круче - покруче, чем в голливудских боевиках.

Бывший старлей просто не знал, как себя вести, как реагировать на все происходящее.

Эти четверо приблизились к стойке, и теперь Банда четко понял, кто из них был "начальником" - высокий и, судя по всему, крепкий парень в малиновом пиджаке и солнечных очках. Он стоял в центре группы, с трех сторон окруженный своими помощниками. Именно он и заговорил первым, обращаясь к хозяину кафе:

- Ну что, ты не понял, о чем тебя просили?

- Что вы имеете в виду?

- Брось дурочку ломать! Тебя ведь предупреждали, что если не продашь эту контору сам знаешь кому…

- Но послушайте…

- ..ее у тебя просто заберут. Или уничтожат. Из двух вариантов у тебя остался один. Выбирай.

Банда заметил, как разволновался хозяин, беспомощно оглядывая валявшихся на полу официантов.

- Ребята, послушайте, мне нужно время, чтобы решить, как лучше свернуть…

- Все сроки вышли. Думать надо было быстрее, - с этими словами главарь четверки схватил со стойки поднос с хрустальными бокалами и грохнул его оземь. - Теперь уже поздно. Мы пришли, чтобы твое кафе просто перестало существовать. Чтоб стереть его с этого места.

С наглой улыбкой он обвел взглядом помещение, как будто прикидывая, что уничтожить в первую очередь. Заметив наконец-то посетителей, которых, как обычно, было всего с десяток, главарь прикрикнул:

- Хорош жрать! Пошли на хрен отсюда!

Суетясь и спотыкаясь, клиенты бросились к выходу, давясь и тесня друг друга в проходе.

И вот тогда-то Банда и почувствовал, как медленно начинает закипать в его жилах кровь - он никогда и никому не позволял на себя кричать, я тем более грубо и матерно.

Сашка неспешно налил себе еще бокал "Рислинга" и отпил глоток, смакуя кисловатый напиток, но не отрывая глаз от бандитов. Привычно, взглядом разведчика, он рассматривал противника, оценивая его потенциальную силу, и, готовясь принять бой.

"Малиновый", как обозначил про себя Сашка типа в пиджаке, был, пожалуй, самым сильным из четверки и более тренированным По крайней мере, его фигура и уверенность, с которой он держался, позволяли это предположить.

Вторым по значимости был, видимо, "кожа" - затянутый в кожаные штаны и такую же куртку коротко остриженный малый. Именно он вырубил обоих вышибал, но техника его действий, по Сашкиной оценке, оставляла желать лучшего. "Кожа" держал в руках дубинку, и пока это было единственное оружие, которое заметил Сашка у бандитов.

Двое других парней, удивительно похожих друг на друга в своих адидасовских костюмах и кроссовках, с короткими ежиками волос, пока себя не проявили никак, но, судя по неуверенности и какой-то нервозности, которая была заметна в их взглядах, Банда сразу решил, что это - не противники.

- Эй, ты чего, не понял? - крикнул малиновый, заметив Сашку - Тебе что, особое приглашение надо иди что? Быстро шуруй отсюда, козел вонючий!

Банда молча отставил бокал с недопитым вином, вытащил из, кармана пачку "L M и не спеша закурил.

Его спокойствие взбесило непрошенную четверку.

Забыв на время и про цель своего визита, и про хозяина кафе, они все дружно повернулись теперь к Банде с удивлением разглядывая его, этакого смельчака, готового, в одиночку сражаться сразу против четверых.

Малиновый сделал знак, и послушные ему ребятишки в "адидасе" бросились на Банду. Они вяло и непрофессионально пытались махать ногами и рухнул на пол, судорожно дернув руками, попытался схватиться за голову и тут же отрубился.

Счастьем для него стало то, что бутылка оказалась из-под итальянского шампанского - более легкая, чем отечественная…

Ночью, уже выбросив из кафе незадачливую четверку налетчиков и приведя в чувство Жору с Димой, которые навели затем в заведении порядок, они отправились с хозяином кафе в казино, "скромным" владельцем которого оказался.., этот же самый хозяин.

Да, у Виктора Алексеевича, так звали хозяина, бизнес, как стало известно в эту поворотную для Бондаровича ночь, далеко не заканчивался кафешкой, которая служила скорее для отвода глаз конкурентов и для утаивания доходов от всевидящего ока государства. В Москве он владел чуть ли не целой "империей", в которую входили десяток киосков, несколько магазинов, три кафешки и шикарный ночной ресторан с казино. Был и еще кое-какой бизнес, но о нем Сашка узнал много позже, когда стал своим в доску.

А тогда они дружно пили отличный французский коньяк "Мартель", выставленный Виктором Алексеевичем в знак благодарности Сашке, и не спеша говорили о том о сем. По правде, говорил в основном немного захмелевший Сашка, которого Виктор Алексеевич очень осторожно вынуждал рассказывать о себе, хитрыми вопросами вызывая парня на откровенность.

- Где ты так сражаться-то научился, Александр? Мои орлы, - он пренебрежительно махнул рукой в сторону приунывших Жоры и Димы, - на первых же секундах сдохли. Охраннички!..

- Я в спецназе служил, Виктор Алексеевич. Рязановку закончил в свое время.

- Что это значит - "в свое время"? Тебе сколько лет-то, Сашенька?

- Двадцать шесть, а что?

- Рязановку, говоришь… - ловко увернулся Виктор Алексеевич от вопроса, возвращая Сашку к теме разговора. - Подожди, так ты - офицер-десантник получается?

- Бывший. Старший лейтенант, который уволился из Вооруженных Сил.

- А почему?

- Надоело.

- Может, в Афгане был?

- Был.

- И после него ушел?

- После него, проклятого… Надоело, Виктор Алексеевич, собакой неприкаянной по земле скитаться. Там, на юге, - Банда неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, - все еще хоть понятно было - есть приказ, есть свои, есть противник, "духи". А здесь - ну ни черта не понимаю. Ни как вывели нас оттуда, ни сейчас… Вот скажите, вы кто?

- Саша, ну ты же видишь!

- Вижу… А я кто?

- А ты хороший, сильный, смелый мужик, который мне сегодня здорово помог.

- Нет, это ясно. А вообще?

- Хе-хе, - засмеялся бизнесмен, хитро прищурившись, - это уж тебе самому, хе-хе, лучше знать, кто ты.

- А я вот не знаю!

- Ну как же… Работаешь где-нибудь?

- Нет.

- Семья есть?

- Нет.

- Квартира в Москве?

- Нет.

- А где же ты живешь-то?

- У бабки в Чертаново. Комнатку снимаю.

- А деньги?

- Ну то, что после службы осталось… Да я скоро найду себе дело. Просто освоиться на гражданке получше хотелось бы. Я же, знаете, Виктор Алексеевич, - Сашка понизил голос, доверительно склонившись к собеседнику, - детдомовский. Этой жизни вообще, считайте, не знаю. Да и профессия у меня… Одно слово - людей убивать. Ничего больше и не умею. А в милицию идти работать мне что-то не хочется…

- Ну и правильно, что не хочется. Там знаешь, какие оклады? На твою комнатушку в Чертаново не хватит!.. Да, кстати, насчет того, что ты умеешь делать… Драться ты, я видел, умеешь неплохо…

- М-м-м, - неопределенно промычал Банда, видимо, соглашаясь с подобным утверждением.

- Стреляешь?

- Вот тут честно отвечу - отлично стреляю.

- Машину водишь?

- Любую. От "запорожца" до танка.

- Компьютеры, радиостанции, электроника всякая - знаешь это дело?

- В определенных, скажем так, пределах.

- И, наверное, первую медицинскую помощь при случае сумеешь оказать?

- Да уж. В полевых и боевых, что называется, условиях закрепил на практике полученные знания, - горько усмехнулся Банда - Ну и что с того, что я умею то, что Должен уметь офицер спецназа? Здесь-то с кем воевать? Вот с такими, как тот "малиновый'"? Хе, четыре удара - и готов. Только на вышибалы, наверное, и сгожусь.

Виктор Алексеевич замолчал, закуривая и рассматривая Банду из-под полуприкрытых век. Сашка почувствовал взгляд, но коньяк уже успел подействовать, я парень совсем не понял значения этого взгляда.

- Зачем же так, Александр?! - негодование в голосе диктора Алексеевича, казалось, было самым искренним. - С ролью вышибал, даст Бог, и эти, - он кивнул в сторону Димы и Жоры, сидевших за соседним столиком, - как-нибудь справятся а ты же столько всего умеешь! Вот, например, должность исполнительного директора в моей "фирме" тебе бы, по-моемy, в самый раз подошла. Как считаешь?

- Директора?! - Сашка помнил в своей жизни только одного директора - детдомовского Ивана Савельевича, и с тех пор слово директор неизменно ассоциировалось у неге с личностью очень важной и уважаемей. А Тут директором станет он сам! Банда не зная еще в те времена, что на просторах СНГ "новые русские" научились уже придумывать для своих должностей потрясающе красивые наименования.

- Исполнительного директора. Где-нибудь в центре подыщем квартирку служебную. Машину дадим. Будешь всегда радом со мной, станешь работать непосредственно под моим началом, выполнять мои поручения. Будешь в курсе всех моих дел. По сути превратишься в главного моего помощника. Если потребуется, будешь сопровождать меня на определенные встречи или в кое-какие служебные командировки… Зарплату я тебе предложу, скажем, долларов двести. Для начала, конечно. Процент с прибыли будет капать определенный. Ну и так далее…

- Ого! - парень просто не мог поверить своим ушам, и червь сомнения зашевелился у него в душе.

- Сначала, конечно, ты войдешь в курс дела, в ритм нашей работы. Пройдешь, скажем так, испытательный срок, - вкрадчиво увещевал Бондаровича тем временем Виктор Алексеевич, внимательно присматриваясь к его реакции. - А затем и настоящей работой займешься…

Сашка молчал, огорошенный предложением, и бизнесмен решил закрепить успех, наливая еще по одной рюмке и доверительно приговаривая:

- Я тебя, Александр, не неволю, пойми. У меня много желающих на эту должность…

- Я понимаю…

- Нет, ты, видимо, не совсем понимаешь, раз все еще колеблешься, - голос Виктора Алексеевича вдруг стал жестким и категоричным. - Ты парень хоть и хороший, хоть и толковый, но в Москве такой работы, как я тебе предлагаю, никогда не найдешь. Это уж я знаю. Поверь!

И Банда поверил.

Залпом осушив свою рюмку; он задал Только один-единственный вопрос:

- Виктор Алексеевич, так когда и куда именно выходить мне на работу?

- Ну вот и ладненько!.. Знаешь, подъезжай завтра часиков в шесть вечера. Есть тут одна работенка Поедешь с ребятами, посмотришь.

- Хорошо. То есть, я хотел сказать - спасибо, Виктор Алексеевич. Я, конечно, буду завтра здесь ровно в шесть… А можно вам, Виктор Алексеевич, один вопрос задать? Но только вы не обижайтесь, ладно?

- Какой разговор, Александр! Задавай, конечно! - новый шеф Банды явно насторожился, но Сашка ничего не замечал, запутавшись и в чувствах, и в мыслях.

- Виктор Алексеевич, вы ведь такой крутой, а там, в кафешке, целыми вечерами торчите. И охрана у вас слабенькая. Если бы не я сегодня…

- Да, ты мне сегодня помог. Мои ребята, я имею в виду настоящую мою охрану, а не этих официантов, - он снова кивнул в сторону неудачников за соседним столиком, - к сожалению, были очень заняты, и со мной остались только эти двое. А все остальное.. Как мне жить и как мне работать - мое дело, Александр.

Тебе не стоит пока этим интересоваться. Станешь исполнительным директором - сам поймешь.

Голос шефа звучал теперь совсем резко. Он, видимо, думал, что уже добился своего, и более не считал нужным искать к Банде какие-то особые подходы.

Вставая из-за стола, Виктор Алексеевич спросил:

- Так завтра точно придешь? Не передумаешь?

- Нет. Приду. Я же сказал.

- Ну-ну, - и шеф удалился, оставив Банду наедине со своими раздумьями и сомнениями.

И Сашка действительно не передумал…

Как только на следующий вечер Банда переступил порог ресторана, к нему тут же подошел довольно представительный парень в черном двубортном костюме и белоснежной рубашке с ярким шелковым галстуком.

- Ты - Бондарович?

- Я.

- Черный, - коротко представился парень, протягивая Сашке руку. - Хорошо, ты вовремя. Ребята все уже у Виктора Алексеевича, он ждет нас. Пошли.

Черный проведшего через кухню, а затем вверх по лестнице на второй этаж.

Здесь было тихо и спокойно - звуки музыки и ресторанного гула сюда не долетали. От лестницы шел длинный коридор, устланный толстой ковровой дорожкой. Десяток дверей по обе стороны его были плотно закрыты, и коридор был совершенно пуст. Лишь в дальнем конце его, у массивных двустворчатых дубовых дверей маячили двое парней. Их колючие взгляды, скользнувшие по Черному и ощупавшие Банду с головы до ног, и ужасно грозный вид. На сто процентов давали понять, что парни торчат в этом коридоре не просто так, от нечего делать.

Это были охранники Виктора Алексеевича, и притом охранники настоящие. Как потом узнал Банда, шеф не поскупился, уплатив за совершенствование подготовки каждого из них тысячу триста долларов на трехнедельных курсах телохранителей в специальной израильской школе.

- Это со мной, к шефу, - кивнул провожатый на Сашку. - Он ждет нас.

Банда даже поежился невольно, входя вслед за Черным в двери и чувствуя, как буравят его спину взгляды этих громил.

Они пошли через небольшую приемную с обязательной длинноногой и светловолосой секретаршей и еще двумя "гориллами" - охранниками и оказались в просторном кабинете, напоминавшем офисы солидных фирм, какие видел раньше Сашка в крутых американских фильмах, - огромный стол шефа с компьютером, кучей бумаг и телефонами, перпендикулярно ему - длинный стол для совещаний, за которым уже устроились восемь спортивного вида парней. Финская мебель черного цвета, горизонтальные жалюзи на окнах черные кожаные вращающиеся кресла и черное же ковровое покрытие пола - все создавало великолепный эффект мрачноватого комфорта и безусловной роскоши.

Виктор Алексеевич восседал во главе стола, и Байду сразу поразила перемена в облике этого человека теперь он уже не походил на того пугливого владельца кафешки, за которого вступился вчера Сайка. Здесь он был настоящий шеф - диктатор, монстр, босс, "глава семьи", если пользоваться терминологией итальянской мафии.

- А вот и они! - удовлетворенно воскликнул Виктор Алексеевич как только Банда с Черным переступили порог кабинета. - Прошу знакомиться - наш новый сотрудник. Это именно он в одиночку положил вчера вечером в моем кафе четверых мерзавцев Корявого.

- Троих, Виктор Алексеевич, не преувеличивайте, Одного - вы - попытался скромно возразите Банда, но шеф тут же резко оборвал его.

- А ты меня без спросу не перебивай, герой. От армейской дисциплины если отвык уже, то придется заново привыкать, Александр!

Виктор Алексеевич достал из верхнего ящика стола сигару и в полной тишине не торопясь раскурил ее. Сашка вдруг заметил, что в комнате курил исключительно шеф, и пепельницы на длинном столе были девственно чисты.

- Так вот. Александр согласился поработать в нашей "фирме". Пока, для начала, стажером… Вы, Черный, с ним уже успели познакомиться?

- Нет, только двумя словами перекинулись…

- Ну ладно, я сам вас представлю друг другу.

Черный, - он указал кончиком сигары на Сашкиного провожатого, - один из исполнительных директоров моей "фирмы". У него есть свой, строго определенный круг обязанностей и работ, выполнять которые ему помогает штат его сотрудников.

Тут шеф обвел взглядом парней, сидевших за столом, скромно потупив взоры.

- Нам будет полезно, - продолжал он, обращаясь к Черному, - чтобы Александр подробно ознакомился с работой вашего "филиала". И потому я хочу, чтобы он поучаствовал в вашей сегодняшней операции. Там, думаю, вы поближе и познакомитесь… Кстати, у вас все готово?

- Да, Виктор Алексеевич.

- "Пальма" работает?

- Да.

- Людей там много?

- Как обычно.

- Ничего подозрительного?

- Нет.

- Вы не засветились?

- Нет, совершенно посторонний пацан все проверял за пять баксов…

- Что ж, в добрый путь, как говорится в таких случаях! Желаю вам удачи!

Ребята тут же послушно встали из-за стола и направились к выходу.

- Александр, задержитесь на минуту. А ты, Черный, подожди его в приемной.

- Хорошо, Виктор Алексеевич, - покорно ответил начальник "филиала", закрывая за собой дверь.

Когда кабинет опустел, шеф жестом указал Банде на кресло напротив, приглашая присесть.

- Садись и послушай меня, пожалуйста. Я хочу тебе кое-что объяснить, ведь ты парень горячий…

Нет-нет, я знаю, что ты мужик толковый и все поймешь сам. Просто лучше будет, если я тебя сразу введу в курс дела Он помолчал, пытливо рассматривая Банду и, видимо, удовлетворившись увиденным, продолжил:

- Вчерашний случай - не просто хулиганство, Саша. Некоторые нехорошие люди объявили мне войну, вторглись, так сказать, на чужую территорию. Да-да, Саша, у нас в бизнесе отношения, как между государствами - каждый контролирует свою территорию и соответственно охраняет ее Вчера наши границы нарушили. Я теперь больше не могу заниматься своим кафе. Стало просто опасно, понимаешь? А раз я не в кафе - значит, мне придется теперь засвечиваться перед государством. Вот…

Сейчас Черный едет к нарушителю границ, к Корявому. Проведет с ним переговоры, обменяются они мнениями. Потолкуют, словом. Корявому надо напомнить о правилах игры.

Вдруг Виктор Алексеевич встал. Сашка по все еще не отмершей армейской привычке тоже поднялся и тут же, смутившись, по довольной улыбке шефа заметил, что Виктору Алексеевичу это понравилось.

- Я не буду, пожалуй, тебя больше задерживать.

На месте все сам увидишь. Ну а после операции поговорим, ведь вы все снова здесь соберетесь.

Виктор Алексеевич подошел к Банде вплотную и, положив парню руку на плечо, пытливо заглянул в глаза:

- Александр, ты ни о чем не беспокойся. Ты просто поприсутствуй там. Погляди. Вмешиваться ни во что не надо. Ну в крайнем случае поможешь, надеюсь. Черному. Поможешь?

Сашка утвердительно кивнул.

- Вот и отлично! Давай иди, с Богом!..

На двух "жигулях-девятках" подкатили они к маленькому частному ресторанчику с довольно дурацким для Москвы названием "У пальмы". Впрочем, насчет дурацких названий Москва, наверное, могла бы уже переплюнуть любой город мира, столько здесь расплодилось в последние годы забегаловок, комков, бютиков и прочей дребедени, нареченной самыми неудачными именами.

Банда, знавший столицу еще довольно слабо, решил, что приехали они куда-то в район Сокольников, но более точно, кружа по вечерним московским улицам в тесном салоне "жигулей", он не сориентировался.

Когда они вылезли из машин, к нему подошел Черный, протягивая какую-то картонную коробку:

- Держи, это товар. Будь все время рядом со мной. Да, кстати, ты знаешь, у нас не принято называть друг друга по именам. Я, как тебе уже известно, - Черный. Он, - кивнул новый опекун Банды на водителя их машины, - Малыш. Этот - Кулак, вот Шварц. А как тебя величать будем? Может, у тебя была какая кликуха? Или мне самому придумать?

- Можете Бандой звать. Так меня всю жизнь, кажется, величали, - разрешил Сашка, принимая коробку. - Ого, какая тяжелая! Что тут?

- Водка. "Абсолют"… Так, значит. Банда, говоришь? Ну что ж, по-моему, подходит вполне. Будешь теперь Бандой… Все, ребята, пошли, - сделал Черный знак всем остальным, и они двинулись в ресторан.

Вышибалу на входной двери ребята Черного уложили буквально в два счета, и Банда даже удивился про себя отточенности и слаженности их действий.

Они, судя по всему, прошли неплохую подготовку.

Компания ввалилась в зал ресторана в самый разгар веселья - играл ансамбль, что-то томно-уголовное мурлыкала на эстраде певичка, несколько пар, танцуя, топтались посреди зала, а за столиками вовсю гудел народ, накачиваясь спиртным, старательно жуя и неумеренно дымя сигаретами.

Черный, чувствовалось, отлично здесь ориентировался. В полумраке зала он уверенно свернул куда-то влево, в дальний угол, где, как оказалось, располагались маленькие уединенные кабинки с цветами и свечами на столиках. Ребята Черного все как один неотступно следовали за командиром, лишь двое, видимо, по заранее обговоренному сценарию направились к стойке бара, по дороге оборвав наконец-то стенания певички про русскую эмиграцию, красных комиссаров и море шампанского, попросту приказав ей заткнуться.

В зале тут же возник недовольный ропот, но Черный властно вскинул руку:

- Тихо всем!

Они уже стояли у кабинки, и за столиком с водкой и какой-то закуской Банда с удивлением обнаружил "малинового" и "кожу" - тех самых вчерашних незваных посетителей кафе Виктора Алексеевича. Они сидели по обе стороны от совсем невзрачного плюгавенького мужичка в белоснежном костюме и в очках в тяжелой золотой оправе.

Несмотря на его, надо прямо признать, неудачную от природы внешность, именно он, сразу чувствовалось, был за этим столиком главным.

- О-о, кого мы видим! Ну здравствуй, Корявый! - вкрадчиво начал Черный, наигранно пытаясь придать голосу оттенок дружелюбия.

От Банды не ускользнуло, как дернулись вдруг "малиновый" и "кожа", но невесть откуда взявшийся в руках Черного пистолет Макарова весьма недвусмысленно уперся стволом мужичку в белом прямо в лоб:

- Скажи своим образинам, чтобы без шуток.

Руки на стол, всем сидеть тихо… Нам ведь поговорить о кое-каких делах надо бы, ведь так? - снова в голосе Черного звучала чуть ли не нежность. - Как ты считаешь, Корявый?

Тем временем подскочившие ребята из их команды утихомирили "малинового" и "кожу", разбив об голову каждого по бутылке. Те тихо сползли на пол. Лицо Корявого медленно принимало мертвенно-бледный оттенок.

- Ты думал, что очень крутой, да? - Черный в открытую измывался над своей жертвой, втыкая ствол пистолета ему в лоб. - У тебя заведение такое крутое, да? Ты не волнуйся, мы тебе сейчас поможем сделать его еще круче. Я же не ошибся, ты здесь за хозяина?

Корявый молчал, не в силах вымолвить ни звука, и Черный продолжал, вкрадчиво понизив голос:

- Я знаю, что ресторан твой. И вот твоей конторе мы решили сделать маленький подарок. Ты даже удивишься, как тебе станет приятно. Банда, - обернулся он к Сашке, - давай сюда ящик. Ставь-ка на стол.

Корявый с удивлением уставился на коробку, не понимая толком, чего они от него хотят? Избить?

Устроить погром? А при чем тогда коробка, подарок какой-то?

- Это водка, Корявый. Хорошая шведская водка "Абсолют". У крутых ее сейчас модно пить. Вот мы и решили, чтобы твой ресторан стал покруче, тебе ее продать. Здесь двенадцать бутылок. По пятьсот "зеленых" за каждую - итого шесть "тонн". Ты хоть рад, Корявый?

- Шесть тысяч долларов?! Да вы что, с ума сошли?! - наконец-то дошел смысл предложения до хозяина ресторана, и холодный пот выступил у него на лбу. - Я же не знал… Я не хотел такого делать.

Это было самоуправство моих ребят, честное слово.

Поверьте!

- Да ты не волнуйся. Мы верим. Просто, сам понимаешь, сделанного не воротишь.

- Но…

- Тише тише! Мы же тебя не бить, не обижать пришли. Купи у нас водку - и дело с концом.

- а ты подумай, посчитай: бутылка - пятьсот, в бутылке - литр. Значит, сто граммов - пятьдесят баксов. Плюс еще твой навар сверху. За пятьдесят граммов смело можешь тридцать долларов запрашивать, ты представляешь? Старик, да таких цен нигде в Москве не сыщешь. К тебе теперь все крутые будут ходить водку жрать! - засмеялся Черный, с победным видом оглядываясь на своих. - Твой ресторан будет самым престижным. Представляешь, какие перспективы для бизнеса?

Корявый молчал, и Черный ткнул пистолетом в стол:

- Клади сюда бабки - и мы тут же уходим.

- Нет, - дрожа от страха, все же твердо ответил хозяин "Пальмы", боясь поднять на своего мучителя глаза. - Нет у меня таких денег. А если бы и были - не дал бы. Вы - гады. Это беспредел…

- Ах так?! Ты покупать не хочешь? Так, наверное, у тебя у самого "Абсолют" есть? Да?.. Эй, Муха! - крикнул исполнительный директор через весь зал парням, топтавшимся у стойки бара. - Посмотри, у него в баре "Абсолют" есть?

Тот, которого окликнул Черный, перепрыгнул через стойку бара и, ударив пару раз кулаком в живот бармену, вставшему на пути, принялся шарить по зеркальным полкам. В многообразии разноцветных емкостей он быстро нашел прозрачные бутылки с тремя сортами знаменитой шведской водки и со вздохом сожаления начал сбрасывать их на пол.

- Чпок!.. Чпок!.. Чпок!..

Вскоре только груда битого стекла на полу напоминала про запас "Абсолюта" в баре ресторана "У пальмы".

- Черный, нету тут никакого "Абсолюта", пусть он нам не заливает! - радостно провизжал из-за стойки Муха, закончив работу.

- Ну вот видишь, Корявый! А ты у нас покупать не хочешь. Зря, я тебе скажу… Эй, Муха, в холодильнике еще посмотри, может, там найдется?

Муха подскочил к огромному холодильнику со стеклянной дверцей, заполненному рядами горизонтально уложенных бутылок, и буквально через несколько минут весь найденный здесь "Абсолют" постигла та же участь.

- Черный, и здесь нет!

Корявый сидел молча, то бледнея, то зеленея, взволнованно грыз ногти и с каждой новой разбитой бутылкой как будто съеживался, уменьшался в размерах, все глубже вжимая голову в плечи..

- Ай-ай, как нехорошо! - сетовал тем временем Черный, склонившись над своей жертвой. - Такой, казалось бы, почтенный человек, а самым крутым владельцем самого крутого ресторана не желает становиться… Наверное, тут что-то не так. Наверное, Корявый, ты свой "Абсолют" от меня прячешь. Да, дорогой? Признайся.

В ответ послышался только слабый стон - бедняга сидел, спрятав лицо в ладонях.

- Ребята, - кивнул Черный своим, - посмотрите-ка на складах. Может, там найдете?

Минут десять-пятнадцать в напряженной тишине ресторанного зала слышался беспрерывный звон разбиваемых бутылок, доносящийся откуда-то из подсобных помещений. Посетители молча сидели, оцепенев от страха. Никому и в голову не приходило во что-нибудь вмешиваться.

- Черный, да у него там вообще никакого спиртного нету, - доложил Шварц, появляясь в дверях кухни. Грохот разбиваемых бутылок наконец-то прекратился.

- Ты что? У нашего друга такая бедная на ассортимент контора? Корявый, последний раз тебе говорю - покупай, пока не поздно! - Черный уже вошел в раж и забавлялся от души, просто талантливо добивая свою жертву. - Муха, а в баре вообще что-нибудь есть?

Снова несколько минут в зале стоял звон разбиваемого стекла, сопровождаемый беспрерывными стонами хозяина заведения. Муха отрывался, как хотел, - швырял в стеклянные шкафы бутылками и стульями, расколачивал целые подносы рюмок, бокалов и фужеров, ногой старательно корежил кофейный автомат, отбил и положил себе в карман ручку от пивного крана.

- Черный, ничего нету! - доложил он, закончив с напарником погром и возвращаясь к остальным, утомленно вытирая со лба пот.

- Ну вот… - Черный, как отметил про себя Банда, был действительно прирожденным артистом - печаль и разочарование были в его голосе поистине неподдельными. - Корявый, ну что за ресторан у тебя? Людям даже выпить нечего, елки-палки. Чего молчишь? Как до жизни такой докатился, что даже мне налить не можешь?

Он с силой тряхнул Корявого за плечо. Несчастный владелец "Пальмы" обреченно молчал, и Банда почувствовал, что, видно, теперь уж хозяину раскуроченного заведения абсолютно все стало безразличным.

Заметил это и Черный. Он полностью добился своего - деморализовал и напугал противника, а к тому же нанес "Пальме" огромный материальный урон. Теперь работа его команды была закончена.

- Ты, Корявый, извини, но задерживаться больше мы не можем. Времени нет. Поедем уже, пожалуй… Ах да, чуть не забыл, я же тебе водку предлагал, - Черный, вытащив из коробки одну бутылку, поставил ее на стол перед хозяином ресторана, снова передавая чуть полегчавший ящик Банде. - Хоть ты и не купил у нас ничего и премия тебе вроде как не полагается, но вот это тебе. Подарок от нашей фирмы. Пей понемногу каждый день и вспоминай нас тихим благодарным словом, ведь мы так заботимся о тебе и о твоей конторе. Кстати, слышь. Корявый, а почему "У пальмы"? Где пальма-то твоя?

- А пошел бы ты… - начал хозяин, но договорить ему не позволил резкий удар в зубы, который мощно нанес Черный, коротко взмахнув рукой.

- Ты, сука, не хами. А то я добрый-добрый, а могу и клыки показать, понял? Ха-ха!

Он снова заржал, от души радуясь своей выходке.

- Пошли, ребята, здесь мы больше бизнеса не сделаем. Держи, Банда, водку поаккуратнее, мы ее дома выпьем. За нашу неудачную коммерческую сделку. Пошли…

Через несколько мгновений они уже исчезли на своих "девятках" в темноте московских улиц. И, конечно же, совершенно безнаказанно.

А Корявый в ту же ночь по "скорой" попал в больницу, разбитый инфарктом. Его ресторанный бизнес закончился надолго, если не навсегда…

Они вернулись в ресторан Виктора Алексеевича ближе к полуночи, встреченные при входе бурными аплодисментами и победными криками товарищей - ребят из различных "филиалов" довольно разветвленной сети "фирмы", и гуляли всю ночь, обильно накачиваясь водкой и шампанским.

Сначала Банде и кусок в горло не лез. Он в подробностях вспоминал каждую деталь их визита в ресторан "У пальмы", пытаясь разобраться, что же это все-таки было такое - защита от агрессии и справедливое возмездие? Или элементарное хулиганство? Обыкновенный примитивный рэкет? Бандитское нападение на чужую собственность?

В какой-то момент он вдруг ясно осознал, что стал нечаянным свидетелем и волею случая активным участником самой настоящей мафиозной разборки. Он читал раньше про такое в газетах - две организации не могут поделить между собой сферу и территорию влияния, и тогда начинается война - в ход идут все средства и все способы борьбы с конкурентами, вплоть до прямого физического уничтожения. И он. Банда, теперь волей-неволей тоже стал солдатом этой войны.

Но с каждой выпитой рюмкой его настроение улучшалось. Теперь Банда смотрел на события двух прошедших дней уже слегка под иным углом - с точки зрения мужской, а возможно, и мальчишеской логики. Разборка? Да, конечно, разборка! Но главное - кто первый начал?

Он вдруг решил, что это, как в детдоме, когда во двор школы класс выбегал драться против другого класса - люто, до крови. За что? Неважно! Важно, что надо было отстоять какие-то принципы, какие-то права, на которые покушались непрошенные чужаки. И это было свято.

Или, как в армии, когда они, десяток десантников-славян, перед отправкой в Афган минут тридцать метелили вдвое большее количество танкистов-узбеков в аэропорту, пока их со стрельбой в воздух не разогнал патруль комендатуры. В тот раз чурбанам нужно было просто доказать две вещи - во-первых, десантник не может быть "молодым", которого какие-то там танкисты имеют право заслать за сигаретами в киоск, а во-вторых, узкоглазым чуркам можно не обольщаться насчет того, что славяне будут им прислуживать. И когда они били узбеков смертным боем, отрабатывая в очередной раз удары, натренированные в учебке, разве задумывался кто-либо из них о пределах допустимой самообороны или принципах достаточности наказания? Нет! Просто шла крутая мужская разборка, разборка за честь и права.

Так и здесь. Виктора Алексеевича обидели - значит, обидчики заслуживают наказания. Тем более, что сам факт преступления Корявого был налицо - он сидел в компании не с кем-нибудь, а с этими ублюдками - "малиновым" и "кожей". Значит, поделом ему и его подонкам!

Окончательно сомнения Банды развеялись часа полтора спустя, когда в ресторанный зал спустился сам Виктор Алексеевич и подсел к их столику.

- Ну как. Черный?

- Порядок, шеф.

- Водку купил?

- Не-а, не захотел, сука. Зато теперь весь свой запас будет обновлять. Га-га-га! - дружное ржание их компании заглушило шум гуляющего ресторана.

- Ну ладно-ладно, кони! Кончайте ржать! - ласково утихомирил их Виктор Алексеевич. - Мне уже рассказывали в общих чертах, как вы поработали. Молодцы! Я решил вас порадовать и выписал всем за хорошую и качественную работу премиальные. Лично от меня.

С этими словами Виктор Алексеевич вынул из внутреннего кармана пачку долларов и передал Черному.

- Здесь пятьсот баксов. По полтиннику на нос.

Раздашь каждому…

- Спасибо, Виктор Алексеевич!..

- Спасибо!..

- Да мы всегда!..

- Да ежели что!..

Ребята дружно загудели, выражая шефу свою самую искреннюю признательность.

- Черный, пойдем, переговорить надо, - встал из-за стола Виктор Алексеевич. - А вы, ребята, пейте, гуляйте, не буду вам мешать.

Шеф с Черным, о чем-то беседуя, отошли на несколько шагов от их столика, но чуткий слух Банды уловил все же смысл их короткого разговора.

- Слушай, Черный, а вы хоть самого Корявого не трогали? Только его заведение?

- Только заведение, Виктор Алексеевич.

- Точно?

- Ну один раз по морде…

- Ты не темни!

- Правду говорю!

- Смотри у меня! - погрозил пальцем Черному Виктор Алексеевич. - Мне только что позвонили - Корявый в больницу попал, инфаркт. Если врачи найдут телесные повреждения - менты под нас начнут копать, совать свои носы туда, куда их никто не просит…

- Да я ж понимаю, Виктор Алексеевич! Один раз только - по челюсти. Сам бил, так что знаю точно - цела челюсть. Ни одного зуба даже не вылетело.

- Ну ладно… А как там наш новичок себя вел?

- Банда-то? Нормально!

- Банда?.. - в задумчивости повторил Виктор Алексеевич Сашкино прозвище. - Банда… Красноречивое у него имечко-то, как думаешь?

- Сам подсказал нам - мол, всю жизнь его так кличут.

- Говоришь, держался спокойно?

- Да, Виктор Алексеевич, - стоял, смотрел. Осваивался, одним словом.

- Ну-ну… Ладно, ты иди, гуляй. Про дела завтра говорить будем, - с этими словами Виктор Алексеевич повернулся и ушел на кухню, чтобы подняться затем к себе в кабинет, а Черный вернулся к столу, чтобы раздать своим бойцам бабки и присоединиться к общему веселью…

Банда ехал к себе в Чертаново, в комнатушку, которую снимал у одинокой старушки, на такси. Он был пьяный и счастливый. Весело шуршал в кармане бумажками, перебирая огромную, как ему тогда казалось, пачку купюр, заработанных за один вечер, - прямо у Черного он обменял свой полтинник на рубли, более привычные и надежные. Он радовался, что так удачно, так просто и легко смог найти столь денежную работу. С теплотой вспоминал "чуткого"

Виктора Алексеевича, "душевного парня" Черного, всех остальных - "отличных ребят". И никакой червь сомнения более не шевелился в его душе.

Банда сделал свой выбор…

Несколько месяцев провел Сашка в команде Черного.

Он был на положении обыкновенного бойца, но уважали ребята его и боялись больше, чем даже самого Черного. Банда не понимал, что тому причиной - особое ли отношение к нему со стороны Виктора Алексеевича, неоднократно публично выражавшего свое расположение к Сашке, или же недюжинная сила парня и умение вести бой с любым противником, что в результате позволило их команде прослыть чуть ли не непобедимой. Как бы то ни было - Банда реально ощущал свое особое, привилегированное положение в команде Черного и с удовольствием пользовался этим точно так же, как подсознательно, даже не желая и совершенно не замечая того, пользуется в нашей армии своим особым положением старослужащий солдат.

Обычно команда Черного занималась выбиванием денег - трясли мелких кооператоров и частных предпринимателей, собирали дань с ночных таксистов-частников и торговцев цветами и газетами в своем, так сказать, районе. Банда поначалу даже сам не верил, что это может быть выгодным бизнесом, но их жертвы расставались с деньгами с такой легкостью, а количество жертв было настолько велико, что мелкие вроде бы суммы поборов за день, за неделю, а тем более за месяц складывались в астрономические цифры, успешно пополняя и без того немалый бюджет огромной "империи" Виктора Алексеевича.

Несколько раз у них случались мелкие разборки с конкурентами, но силы команды Черного, во многом определяемые наличием в ее рядах Банды, всякий раз оказывались подавляюще превосходящими, и противник с позором был бит.

Однажды Виктор Алексеевич их команду даже вооружил. Ему нужно было рассчитаться за что-то с другой "фирмой", и на стрелку на Волоколамском шоссе обе группы прибыли вооруженные до зубов, щелкая затворами автоматов и предохранителями пистолетов. Кстати, именно Банде доверил в тот день Виктор Алексеевич сопровождение "дипломата" с деньгами, и это больно ударило по самолюбию Черного.

В команде явно назревал конфликт, и дальновидный Виктор Алексеевич это великолепно уловил. В один прекрасный день Банду вызвали в офис шефа.

- А, Саша! Заходи, я тебя давно жду. Как твои дела? - доброжелательно, с распростертыми объятиями встретил его Виктор "Алексеевич.

- Нормально. Работаем потихоньку.

- Знаю-знаю, что работаете, и даже совсем не потихоньку, - довольно потер руки шеф. - Деятельностью твоей, Александр, я весьма удовлетворен. Мне кажется, что мы не ошиблись в выборе друг друга. Разве не так?

- Так, Виктор Алексеевич.

- Сколько ты за месяц накрутил?

- Вы же знаете…

- Я то знаю. А ты помнишь?

- Ну баксов двести пятьдесят, наверное…

- Вот видишь! А где живешь?

- Ну вы же сами мне квартиру за ВДНХ сняли!

- Снял, конечно, как и обещал… Ну а по городу на чем ездишь?

- На "восьмерке"…

- Ага! - обрадованно воскликнул Виктор Алексеевич. - Значит, я все обещания выполняю - Конечно, Виктор Алексеевич. Но я ведь тоже стараюсь как могу…

- А я ничего и не говорю. Молодец! Да ты садись, - он кивнул на кресло напротив и, вынув из ящика стола сигару, задымил. - Кстати, можешь курить. Тебе, - подчеркнул он Сашкину исключительность, - в этом кабинете курить можно. Я разрешаю.

- Спасибо!

Несколько минут они дымили молча, и Виктор Алексеевич внимательно разглядывал Банду сквозь пелену сизого дыма. Наконец, вдоволь насмотревшись и, наверное, увидев для себя что-то очень важное, он проговорил:

- Вот что, Александр. Ты, конечно, куда лучше Черного, но его команда для тебя - слишком уж мелкая работа. Пусть Черный остается пока на своем месте, а что касается тебя… Тебя ждет карьера покруче.

Сашка, склонив голову, внимательно слушал, стараясь понять, к чему клонит шеф.

- Тебе, Сашок, пришло время поработать в другом "филиале". Постажируешься там, присмотришься - на будущее все пригодится. Согласен?

- Как скажете, Виктор Алексеевич. А у кого теперь работать надо?

- У Кабана.

- Понятно.

- Ты про его команду слышал уже что-нибудь от ребят?

- Это тот, что на вокзале, что ли?

- Да. Но не только. У него особый бизнес, и между прочим, - похотливо захихикал Виктор Алексеевич, - самый приятный в нашей "фирме"…

Короче, Александр, прощайся с ребятами. Я с Кабаном переговорю, и сегодня вечером он заберет тебя.

Жди его в ресторане.

- Хорошо, Виктор Алексеевич, - поднялся, понимая, что разговор окончен, Банда. - Я пойду?

- Иди-иди, ты свободен… Ох, Сашенька, там-то тебе точно понравится! - снова странно захихикал Виктор Алексеевич, на прощание заговорщически подмигивая Банде…

Чем промышляет Кабан, Банда понял в эту же; ночь.

Из ресторана они вместе поехали в какую-то заштатную гостиницу, Сашка даже не запомнил ее названия, кажется, "Звезда", где-то в районе Лужников. Зашли в ресторан при этом "отеле", взяли по чашечке кофе.

- На работе не пью, - гордо сообщил Кабан как об огромном достижении, кивая на свою порцию дымящегося ароматного напитка. - И тебе не советую.

- Что мы тут делаем? - Банда успел окинуть зал привычным взглядом профессионального бойца, каким он стал за последнее время, но так и не смог выловить достойной жертвы, которую следовало бы проучить и трясануть, и теперь искренне недоумевал.

- Эта гостиница - под нашим контролем. А все остальное сейчас поймешь.

Через несколько минут к ним за столик подсела крашеная блондинка в сильно декольтированном платье и почти с боевой раскраской на лице.

- А вот и Светочка! Знакомься, Банда, - Светланка наша лучшая девочка, самая большая умница.

От ее взгляда не скроется никто и ничто, а уж от ее сисек и попки сбежать точно никто не сумеет…

- Кабан, кончай, - неожиданно сильным басом выговорила девица, скорчив недовольную рожицу и откровенно разглядывая Банду.

- Светочка, не старайся - Банда не клюнет, он на работе, - рассмеялся Кабан. - Это же не клиент. Он наш парень, недавно работает в "фирме".

Его послали ознакомиться с нашими производственными успехами. Так что запомни его как следует, считай моим заместителем.

- А-а-а, - даже немного разочарованно протянула девица и вздохнула. - Ну привет - Привет, - Банда не мог отвести взгляд от ее полных грудей, заманчиво выглядывавших из смелого выреза платья.

Честно говоря, его опыт общения с прекрасным полом был весьма и весьма мал: несколько мимолетных встреч до армии, две большие "любви" в училище, где он впервые, кстати, и познал женщину. С тех пор он вполне обходился без них, без этих созданий, - бешеные нагрузки Афгана ему, не привыкшему к более, так сказать, тесному общению с женским полом, совершенно компенсировали природные желания, сублимируя их в работу мышц и разума. Но теперь, за эти последние месяцы, Банда расслабился, "зажирел", как он иногда говорил о себе, и мужская природа все чаще брала свое, заставляя иногда тоскливым взглядом провожать каждую пару прекрасных ножек.

Ко всему прочему Банда был довольно стеснительным в общении с девушками, не в силах преодолеть барьер какой-то отчужденности от этих существ, с которыми он в жизни встречался так мало.

У него, как ни странно, сохранились самые лучшие представления о женщинах как таковых, и это не позволяло ему глядеть на представительниц прекрасного пола как на предмет лишь плотского вожделения. Именно поэтому он зачастую скрывался у себя на квартире, когда команда Черного гуляла, тиская и трахая в перерывах между водкой сразу дюжину податливых бабенок.

Он убегал в такие ночи от своих товарищей, подсознательно чувствуя и понимая ненужность, невозможность растрачивания сил и ощущений без любви.

Но природа - коварная штука, и теперь Банда заглядывал в вырез платья Светланы, думая лишь об одном: "А что если бы ее грудь вдруг показалась вся?

Интересно, какого цвета у нее сосок?"

- Светка, ты, наверное, Банде понравилась, - ржал тем временем Кабан. - Смотри-ка - взгляда не может от твоих сисек оторвать. Может, дашь ему?

- Да пошел ты!

- Ладно, не злись. Как тут у вас сегодня дела?

Клиенты есть толковые?

- Как обычно. Работаем, - Светлана отхлебнула шампанского из бокала, принесенного с собой, и оттопыренным мизинцем ткнула куда-то в глубину зала. - Ты лучше во-о-он туда глянь, третий столик от оркестра.

- Ну? - насторожился Кабан, приглядываясь и подсчитывая столики.

- Две шалавы сидят, видишь?

- Да.

- По-моему, девочки сидят не просто так. Понял? Они зашли на нашу территорию. Мы уже сами хотели с ними разобраться, но тут как раз ты подрулил.

- Симпатичные…

- А пошел бы ты! - снова привычно ругнулась Светлана, вставая. - Нам тут особо пополнение не нужно. А в общем, Кабан, дело твое, я тебе показала их, а ты уж поступай теперь как знаешь.

- Спасибо, Светочка!.. Банда, пошли! - толкнул он в плечо Сашку, завороженно провожавшего взглядом мерно покачивающиеся бедра уходящей девушки. - Пошли-пошли, хорош таращиться.

Сейчас будем знакомиться с "телками".

Они подошли к столику, за которым оказались две довольно юные особы, немного пугливо и настороженно озиравшиеся по сторонам, но одетые в слишком уж короткие для такого непрезентабельного заведения юбки.

- Привет, девочки! Скучаем?

- Здравствуйте.

- Можно вас чем-нибудь угостить?

- Да мы и сами себя угостить можем, - независимо, но в то же время очень жеманно откликнулась та, что выглядела чуть постарше.

- Ну зачем же так неласково? - Кабан, казалось, ничуть не смутился, четко отрабатывая давно заученную роль. - Мы же просто поговорить хотим…

- Ну говорите, раз хотите.

Кабан, улыбаясь, присел на свободное кресло и вдруг резко схватил старшую из девушек за руку, с силой прижимая ее запястье к ребру стола. Девушка вскрикнула от боли, пытаясь вырвать ладонь, но Кабан держал крепко. Ее подруга расширенными от страха глазами наблюдала за происходящим.

- Мне кажется, что вы, бедненькие, работаете совсем в одиночку…

- О чем ты? Мы ничего не знаем!

- Точно в одиночку! И вам нужен настоящий покровитель, который мог бы о вас позаботиться.

Правильно я говорю?

Кабан потянул ее руку к себе, немного выкручивая запястье, и голова девушки, невольно изгибавшейся от боли, оказалась лежащей у него на плече.

- Пусти!

- Пущу, не волнуйся. Ты мне нравишься!.. Банда, как они тебе? Хороши?

- Нормально, - Сашка промямлил что-то, как обычно застеснявшись при необходимости общения с женщиной.

- Пусти же! Я не вырвусь, не убегу! - взмолилась пленница Кабана, и тот отпустил ее руку.

- А как думаешь, ты в состоянии дать мне то, что нужно? - она смотрела на него теперь совсем другими глазами - строгими и деловыми. Глазами бизнесмена, обсуждающего сделку. Ее фраза почему-то взбесила Кабана. Он схватил ее за горло и снова притянул к себе.

- Запомни навсегда, милая детка, я никому ничего не даю! Но если ты выберешь меня своим покровителем… - он уже отошел, и голос его снова стал вкрадчивым и ласковым. Он даже чмокнул ее в лоб, все еще не снимая рук с горла. - Я должен выяснить, какой ты обладаешь квалификацией.

- Ни один мужчина еще не жаловался! - томно проговорила девушка, страстно прижимаясь к Кабану, тем самым отвечая согласием на его предложение.

- Так, может быть, нам пойти куда-нибудь, где бы мы смогли побеседовать? - он провел ладонью по ее груди, слегка пожав бугорок через ткань ее блузки, как будто проверяя величину достоинств женщины.

- Куда, например?

- Наверх. Для нас тут всегда есть прекрасный номер, - он поцеловал ее в губы, и она ласково и покорно отозвалась на его поцелуй. - Пойдем?

Банда, покосившись, поймал нежный взгляд другой девушки. В отличие от подруги, чьи волосы неоднократно обесцвечивались перекисью водорода и от этого потеряли свой естественный, красивый и здоровый вид, она была шатенкой с гривкой тяжелых, чуть вьющихся от природы волос, высокая, стройная. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать. И Банда ни за что не догадался бы о ее ремесле, если бы случайно встретил такую девушку на улице - она совершенно не выглядела потасканной или повидавшей виды, прошедшей сквозь огонь, воду и медные трубы…

И тут взгляд его упал на ее бедро. Нога, закинутая за ногу, позволяла ему лицезреть это бедро целиком. Узенькая полоска юбки не только не прикрывала самые загадочные места девушки, но как будто специально подчеркивала эту загадочность, призывая заглянуть туда, проверить степень загадочности. Банде даже показалось, что он рассмотрел ее трусики, белые, кружевные.

Он аж вспотел от волнения, чувствуя, как непреодолимое желание обладать ею охватывает его.

- Эй, Банда, заснул, что ли?! - вывел его из завороженного состояния оклик Кабана. - Бери свою подружку и пошли. Идите за нами.

По дороге говорил только Кабан, тиская за ягодицы свою девушку и изредка оборачиваясь к Банде и его подруге, задавая иногда вопросы и ей.

- Как вас, девушки, зовут?

- Меня Леной, - заулыбалась старшая, - а ее Ларисой.

- Лена - неплохое имечко, мне нравится, - авторитетно заключил Кабан, в очередной раз поглаживая свою спутницу по округлому заду. - И давно ты этим делом, киса, занимаешься?

- Месяцев пять, наверное. Жить-то надо на что-то!

- У нас я тебя впервые вижу.

- Да мы в общем-то случайно зашли. Просто негде в Москве уже и поработать нормально, всюду все контролируется, не теми, так другими. В одиночку и вправду трудно работать… Заработки никудышные.

- Теперь у вас все будет по-другому… Ну вот и пришли. Входите, девушки!

Кабан распахнул двери, пропуская их в номер.

Апартаменты оказались довольно неплохими для этой захудалой гостиницы: две комнаты, приличная мебель. В первой комнате, которую условно можно было бы назвать гостиной, телевизор был даже снабжен видеомагнитофоном, и Кабан первым делом включил его, вставив кассету с какой-то шведской порнухой.

- Вы, ребята, - обратился он к Банде и Ларисе, - в спальню идите, а мы здесь поразвлекаемся…

Он притянул к себе свою спутницу, одной рукой придерживая за талию, другой оголяя левую грудь.

- Может, девочки выпить чего хотят?

- А что у вас есть?

- Шампанское, водка, пиво…

- Шампанское.

- О-о, какая ты роскошная девочка, Леночка! - Кабан пощипывал ее сосок. - С такими данными тебе совсем грешно работать одной Эй, ребята, ну что же вы! Идите в свою комнату! Банда, займись делом в конце концов! Тебя твоя кисочка уже совсем заждалась.

Действительно, как только они остались наедине, Лариса отработанным движением расстегнула блузку, под которой, естественно, не оказалось и намека на бюстгальтер, и тут же освободилась от нее. Но неизвестно было, кто кого заждался - Банда набросился на девушку страстно и резко, горячо припав губами к ее груди. Он целовал бы и целовал это чудо природы - замечательные сладкие груди, но девушка, видимо, решила отработать свой "номер" сполна - она выскользнула из объятий парня и, упав на колени, вытащила из ширинки напряженную плоть Сашки, то целуя, то посасывая, как сладкую карамельку, то покусывая ее.

Банда оказался слишком заведенным, чтобы такие ласки могли продолжаться хоть сколько-нибудь долго, и он кончил буквально сразу же, долго, горячо и бурно.

Не успела Лариса взглянуть на парня, озадаченно решая, стоит ли ей продолжать или для него хватит пока, как Банда, по-мальчишески желая еще и еще, опрокинул ее навзничь, неистово срывая с бедер узкую юбку и кружевные трусики, на самом деле оказавшиеся белыми.

Он взял ее с размаху, горячо, мощно…

Она стонала и билась под ним, то ли ловко подыгрывая, то ли действительно теряя контроль над собой под бешеным натиском страсти, охватившей мужчину и толчками передававшейся от него к ней, с каждым движением разливавшейся по ее телу горячей волной…

Они оказались на самой вершине блаженства одновременно, рычанием и криками возвестив о своей победе, а потом затихли, утомленные и счастливые, даже не найдя сил, чтобы освободиться друг от друга.

- Ну ты даешь! - только и смогла выдохнуть Лариса, когда Банда наконец покинул ее, устало повалившись на спину рядом, раскинув ноги и руки и закрыв глаза от необыкновенного, так редко испытываемого им ощущения.

Лена тоже успешно прошла "экзамен" у Кабана, и девушки были зачислены в "штат" гостиничных проституток, контролируемых их "фирмой", и в тот же вечер были сданы под опеку толковой и распорядительной Светланы…

С того вечера Банда словно с цепи сорвался - он как будто спешил получить от природы разом всех женщин, которых он упустил, как ему казалось, за свою жизнь.

Ни одной ночи он не провел в своей квартире один, каждый вечер старательно подбирая себе пару среди "работниц" Виктора Алексеевича.

Кабан, видя такую прыть своего стажера, только посмеивался.

- Ты, Банда, не спеши, еще наиграешься. Обрыднут тебе эти девки по самое горло, - поучал он парня с видом умудренного опытом старца. - Ты на меня посмотри. Сначала, как меня сюда взяли, тоже каждую перепробовал, проверил, а теперь толком и возбудиться не могу, надоели хуже горькой редьки. Только порнуха какая-нибудь свежая и спасает. А то бы жена окончательно обиделась… Кстати, есть у меня задумка - надо нам открыть свою студию. Говорят, русские фильмы обалденным спросом пользуются. И окупаются в момент…

- Ты серьезно, что ли?

- Я тебе говорю! Мне тут днями кассету приносили посмотреть, так я даже не понял сначала, что это русские сделали. Знаешь, как обычно, - трахтрах! Ох-ах! Но поролись, я тебе скажу, капитально.

Снято покруче, чем у шведов. Вот… А потом слышу:

"Еще!", "Ох, хорошо!", "Дай мне его!" Ни черта себе, думаю, - баба русская! Так и мужик по-нашему заговорил… Мне потом ребята, которые давали кассету, сказали, что у нас где-то в Москве вроде снято.

- Класс!

- Слышь, Банда, так я Виктору Алексеевичу предложу - пусть тебя в актеры, главным трахальщиком, возьмет! - ржал Кабан, заговорщически подмигивая Банде.

А спустя несколько дней подарил Сашке огромную упаковку презервативов, мол, подарок от "фирмы".

- Ты, Банда, про резину-то не забывай. У этих мокрорванок чего хочешь подцепить можно, лучше не рисковать, - напутствовал Сашку, вручая подарок, его новый коллега, признанный специалист по секс-делам в их "фирме".

Вообще Кабан оказался неплохим мужиком. Он обладал поистине удивительным нюхом на женщин, распознавая их мысли и намерения издалека, даже не заговаривая с ними. Он моментом вычислял в зале ресторана "чужачку" или "одиночку", решившую заняться промыслом и отбивавшую клиентуру у его "кисок". В вокзальной толчее, - а в их территорию входил Курский вокзал, - он мигом выуживал "свеженьких кадров", четко и грамотно их раскручивая. "Свеженькими" Кабан называл малолеток - девчонок лет четырнадцати-пятнадцати, часто еще и нетронутых, которые кто по своей воле, а кто по стечению жизненных обстоятельств оказывались на вокзале, на самом дешевом и самом демократичном рынке платной любви. Но рынок этот был к тому же и самым грязным, самым заразным и криминальным, и Кабан профессионально, как настоящий купец, жалел портить хороший "товар" сразу, давая девочек поиграть сначала своим друзьям и знакомым. Именно он, кстати, приволок к Банде ту, которую Сашка впервые в своей жизни сделал женщиной всего-то за каких-то двадцать "зеленых"…

Надолго у Кабана в команде Банда не задержался. Виктор Алексеевич старательно перебрасывал его из "филиала" в "филиал", знакомя со структурой "фирмы" и всеми направлениями работы. Чем только Банда за последнее время не занимался! Он приглядывал за валютчиками, собирая с них дань на территории "фирмы". Он контролировал волосатиков в метро, продававших "травку", кокаин и "колеса" всем страждущим. Он несколько месяцев занимался хозяйственной работой, организовывая деятельность сети ночных магазинов по продаже спиртного, заключая сделки на бесперебойные поставки водки и на добычу безакцизного дешевого пойла…

Наверное, нет такой сферы деятельности организованной преступности в Москве, в которой бы ни работала "фирма" Виктора Алексеевича. И всюду, в каждой области ее деятельности, успел засветиться за это время Банда.

Не прошло и года, как Сашка стал наконец первым исполнительным директором одного из "филиалов". Его месячный доход измерялся уже как минимум тысячей долларов, не считая целого ряда дополнительных материальных благ, которыми одаривал его шеф. Банда мог заменить Виктора Алексеевича в любой сфере, выполнить любое его распоряжение. Ко всему прочему он был главным телохранителем шефа, на протяжении всего рабочего дня ни на секунду не покидая его без самой уважительной причины.

И только по вечерам Банда немеренно пил водку и махался в ресторанах города с кем попало, влезая в любые, даже самые незначительные конфликты и накаляя страсти до предела, настойчиво довода дело до драки.

Зачем? Он, пожалуй, и сам не знал ответа на этот вопрос. Ночные драки помогали ему сбрасывать напряжение, водка избавляла от дурных мыслей и нехороших предчувствий. Просто постепенно ему так надоела эта проклятая жизнь в "фирме", что Сашка буквально не знал покоя, боясь оставаться с собой один на один. Мысли о постыдности, о преступности выбранного им пути все чаще и чаще овладевали им, и тогда Сашка бесился и буйствовал, сбросом мышечной энергии пытаясь заглушить голос не то совести, не то чести.

Он уже давно прогнал 6т себя всех девок. Он почти не общался с корешами из "фирмы", предпочитая проводить вечера в совершенно незнакомых заведениях, не входивших пока в структуру "империи" Виктора Алексеевича. Поручения шефа он выполнял теперь без былого энтузиазма и старания, лишь вяло отрабатывая свою копейку.

Он бы, честное слово, ушел из "фирмы", если бы только знал куда.

Кому он нужен? Где его ждут? И чем он действительно может быть кому-то полезен, умея все и ничего, ничего, пригодного для мирной жизни.

Открыть свое дело? Но денег, так называемые первоначальный капитал, несмотря на хорошие заработки, он так и не насобирал, с легкостью и без всякого сожаления растранжиривая баксы налево и направо. К тому же, насмотревшись на порядки, царящие в Москве в сферах частного предпринимательства, Банда даже и думать не хотел о том, чтобы податься в бизнес, чувствуя просто физическое отвращение к этому ремеслу, к отношениям, складывающимся между государством и частником, частником и гражданином, частником и криминальным миром…

Все было просто - всего-навсего однажды Сашка очень хорошо осознал, что он так и не нашел своего места в этой невоенной жизни, успев зато здорово замарать свою совесть и свои руки массой самых постыдных и ужасных вещей, простить которые себе он не мог.

И именно поэтому он бесился и страдал, не умея, не находя в себе сил переломить свою жизнь…

И вот теперь, когда все это уже позади, когда я избавился раз и навсегда от этого кошмара, когда убежал от ужасов Таджикистана, вернулся на свою землю и собираюсь начать все заново - честно и красиво, - именно теперь рассказать все это Олежке? Олежке, который помнит меня еще того, в Афгане, своего командира-старлея? Олежке, которого только и могу назвать своим настоящим и преданным другом?! Нет, пусть уж вся эта грязь остается со мной!"

Пролежав всю ночь не смыкая глаз под звездным украинским небом в саду Вострякова, Банда смог заснуть только тогда, когда твердо и бесповоротно решил - он расскажет Олегу все, все без исключения. Только про Москву промолчит, про свою непутевую жизнь в этом городе.

Не сможет Олег понять, до какой низости, до каких злодеяний доходил его друг.

Не сможет понять, а главное - не сможет простить.

А значит, пусть уж лучше ничего не знает. Ведь все уже позади, все прошло…

Когда Банда, приняв решение и успокоившись, наконец заснул, первые робкие лучи восходящего солнца уже тронули верхушку огромного вяза у дома Востряковых, разлив по ней золотое сияние утренних нежных лучей…

Банда спал тихо и безмятежно.