Здесь непонятно,

- плеть.

Здесь в сено не втыкаются вилы,

А рыба проходит сквозь сеть…

Все получилось так, как Банда и предполагал…

В половине четвертого Сашка уже подъезжал к Дехканабаду.

1 Город начинался постепенно, с традиционных дувалов и глинобитных хижин без окон - как будто несколько кишлаков вдруг срослись, сплелись в одно целое. И только в центре этого сгустка типичных узбекских деревень вдруг появилась откуда ни возьмись стандартная площадь городка районного масштаба, на которой сгрудились и памятник Ленину, и здание райкома, и универмаг с почтой и пародией на Дом быта, и странный здесь, на Востоке, Дом культуры, своими огромными окнами и фасадом с колоннами нагло и тупо смотрящий прямо на мечеть.

Сашка знал этот маленький забытый Богом городок очень хорошо, а потому без труда отыскал на окраине подходящую тихую улочку и, остановив машину и выключив двигатель, заблокировал все двери изнутри.

Он извлек из-под сиденья бутылку джина, предусмотрительно захваченную еще в лагере, кусок хлеба, консервы и как следует то ли поужинал, то ли позавтракал, приняв, как лекарство от усталости, сто граммов крепкого напитка.

Затем парень опустил спинку сиденья и, закрыв глаза, тут же уснул, чтобы проснуться через пару часов…

После шести утра город оживал. Мычал и блеял домашний скот. Женщины брели за водой. Кто-то волок на базар тележку с фруктами. Из дворов доносились крики, и стелился по улицам сладкий дым из печей, в которых уже пеклись пресные, но удивительно вкусные, пока горячие, лепешки.

Весь этот утренний шум-гам разбудил Банду.

Но, взглянув на часы, парень резонно решил, что в чайхану отправляться еще очень рано, а потому, снова откинувшись на спинку сиденья, выкурил сигарету и закрыл глаза, пытаясь если не поспать, то хоть слегка подремать.

В половине девятого он окончательно отогнал от себя сон, вынул из бардачка документы на машину - техпаспорт и права Ахмета - и, отсчитав десять стодолларовых бумажек, положил их отдельно от остальных денег в карман брюк. Затем проверил. как закреплен на плече под курткой "узи", положил в карман пистолет Макарова, еще раз убедился, что весь его остальной арсенал старательно упрятан под сиденьями, и вышел из машины, тщательно закрыв все окна и двери. Он понимал, что "мицубиси" в этой дикой стране была его единственным шансом на спасение и ее нужно было беречь, что называется, как зеницу ока.

Он отправился в чайхану пешком, не желая лишний раз засвечиваться в центре города на такой приметной машине, как "мицубиси-паджеро".

В начале десятого Банда, пригнувшись у низкой притолоки, перешагнул порог почти пустого в эти утренние часы заведения. Он взглянул за стойку и сразу почувствовал, как радостно вздрогнуло и забилось его сердце - хозяином здесь так же, как и тогда, несколько лет назад, был Турсунов, все такой же толстый, лоснящийся, довольный и удивительно хитрый.

- Салам алейкум! - не удержавшись, крикнул Сашка с порога, радостно направляясь к чайханщику.

- Алейкум ассалам… - озадаченно пробормотал толстяк, не узнавая этого пыльного и грязного исхудавшего русского, который вел себя так странно, будто они знакомы, по крайней мере, не один год.

- Что, Турсунов, аль не признаешь?

- Нет, уважаемый, что-то не припоминаю…

- А старшего лейтенанта Банду не помнишь? А "море водки, пива таз" забыл? А сколько девочек хороших в моих объятиях ты, изверг, погубил? - Банду понесло - он даже вдруг заговорил чуть ли не стихами.

- Ай-ай-ай! Банда!.. - расцвел наконец-то в улыбке Турсунов, а его и без того узкие глаза совсем сжались в еле заметные щелочки, почти исчезнув на толстом откормленном лице. - Заходи-заходи, гость дорогой! Давно мы с тобой не виделись, уважаемый Банда!

- И то правда - давненько!

Они обменялись рукопожатием, на восточный манер пожимая обе руки сразу, и ласково потрепали друг друга за плечи как старые хорошие друзья.

- Каким ветром в наших краях, старлей Банда?

Что, девушки наши сильно понравились? Может, невесту ищешь? Так за неверного никто замуж не пойдет, ты такого калыма век не соберешь! - весело ржал Турсунов, усаживая Банду за низенький столик у стены - на самом почетном месте.

- Нет-нет, старый хитрец, мне твои девушки не нужны… Ты мне нужен.

- Так-так!..

Турсунов вмиг посерьезнел, и маленькие глазки его стали еще меньше, опасливо забегав по сторонам - верный признак того, что рыбка клюнула, что он явно заинтересовался, какая проблема могла привести к нему Банду.

- Важное дело, старик, - веско сказал Сашка, глядя чайханщику прямо в глаза.

- Хорошо, дорогой! Но про дело - потом, сначала - кушать. Плов горячий будешь?

- Спасибо, не откажусь!..

Когда тарелка жирного, с огромными кусками баранины, плова опустела, и Сашка устало откинулся на подушки, Турсунов загадочно поманил его пальцем:

- Пошли, уважаемый, в те комнаты. Там хорошо про дела говорить, - позвал его старый хитрец куда-то в глубину помещения, за стойку.

Они прошли через кухню и оказались в небольшом, со всех сторон огороженном дворике, располагавшемся позади чайханы и совершенно невидном с улицы. Турсунов провел его в маленькую тенистую беседку, где столик был уже накрыт сладостями и стоял заварочный чайник с готовым ароматным зеленым чаем. Разлив напиток по пиалам и как следует устроившись, Турсунов наконец-то показал, что он - весь внимание.

- Мне сильно нужна твоя помощь, - начал Банда. - Дело, конечно, не простое, я понимаю. Но плачу сразу.

- Долларами? - Турсунов был, как всегда, конкретен и деловит, и это понравилось Сашке.

- Ну, дорогой, а чем же еще?!

- Говори, какое дело?

- Мне надо оформить доверенность на право управления и распоряжения машиной - так называемую генеральную доверенность. Вот права хозяина, вот техпаспорт, - он протянул Турсунову документы.

- О-о! "Мицубиси-паджеро"! Хорошая машина, очень хорошая, красивая, сильная, - Турсунов аж причмокнул языком от удовольствия.

- Это можно сделать?

- А почему хозяин не пришел? - хитрый глаз старика быстро скосился в сторону Банды, и парень понял, что такими намеками узбек попытается вывести его из равновесия и запросит как можно больше денег.

- Послушай, хозяин заболел… А вообще ты меня давно знаешь и знаешь, что я не подведу… - Бондарович не спеша отхлебнул из пиалы. - Короче, мне нужна доверенность на мое имя, оформленная чин-чинарем, а также сто пятьдесят литров бензина. Хорошего бензина, сам понимаешь.

- Да-да-да-да… Уважаемый, это все можно, но это все дорого…

- Послушай, старик, если все это ты сделаешь к сегодняшнему обеду, можешь назвать любую цену.

Глаза старика снова забегали, и теперь Банда был полностью уверен, что все получится.

- Конечно-конечно… Какая любая цена?! Мне ничего не надо! Я только для старых друзей стараюсь… Ну, доверенность - триста долларов, бензин - сто долларов,.. - старик загибал пальцы, говоря с остановками и присматриваясь к реакции Сашки, стараясь не прогадать. - Мне, старику, на пенсию - пятьде.., нет, сто долларов. И к обеду, уважаемый, все документы у тебя будут совсем хорошие!

Банда, не торопясь, с видом стопроцентного миллионера, вынул из кармана брюк деньги и, отсчитав пять бумажек, протянул чайханщику.

- На, держи… Если все сделаешь быстро и хорошо, да еще и еды мне в дорогу соберешь, получишь дополнительных сто баксов на пенсию. Понял? - Банда пошелестел стодолларовой бумажкой, держа ее в пальцах перед жадными глазами узбека - Только я тебя прошу - очень постарайся, Турсунов, сильно хорошие документы должны получиться - О, какой разговор! Может, отдохнешь у меня, дорогой гость? Поспи, сил наберись… - ласково ворковал чайханщик, пряча деньги куда-то в бесконечные недра своего халата.

Банда знал хитрого старого черта. А потому решил не рисковать.

- Нет, спасибо, я пойду погуляю.

Он взглянул на часы:

- Почти одиннадцать. До четырех успеешь?

- Про что разговор! Конечно, все будет сделано, как ты хотел, старлей Банда.

- Ну вот и ладненько… Значит, в четыре я сюда за документами заеду.

Сашка встал и направился к кухне, намереваясь через чайхану снова попасть на улицу, но старый узбек опередил его, протестующе преграждая дорогу:

- Подожди, уважаемый! Зачем туда? Зачем чужой глаз чтобы смотрел?.. Тебе это надо? Мне тоже не надо!.. Пойдем-пойдем! - он пальцем поманил Банду в глубь двора, затем к стене, и парень заметил вдруг совсем маленькую калитку, высотой метра в полтора, выходящую, как оказалось, на параллельную, совершенно глухую улицу.

- Молодец, старик, настоящим конспиратором стал! Раньше вроде посмелее был?

- Э-э, время такое, дорогой! Много-много бандитов стало. Молодежь пошла - за одного барана мать родную прирежут. Тебе это надо? - снова повторил Турсунов свой вопрос, суетливо отпирая замок. - И мне не надо! Ты в четыре часа сюда тоже приходи. Я буду здесь ждать. Вот так, - он костяшками пальцев четыре раза ударил в дверь, - постучишь - я тебе, уважаемый, сразу и открою Хорошо?

- Договорились. Ну пока!

Банда уже согнулся чуть ли не вдвое, чтобы пролезть под низенькой притолокой калитки на улицу, как вдруг будто вспомнил что-то и снова повернулся к Турсунову, внимательно посмотрев ему в глаза.

- И вот что, старик. Ты не обижайся, но время - сам сказал! - сейчас такое - Бондарович вытащил из-за пояса сзади пистолет и, как будто взвешивая его на руке, поднес к самому лицу чайханщика:

- Ты уж гляди, Турсунов, без шуток. Мне, понимаешь ли, терять нечего - я тебя, ежели что, из-под земли достану!

Турсунов часто-часто закивал:

- Ну что ты, гость уважаемый! Обязательно все сделаю, как надо, ты же меня знаешь! Я тебя хоть раз подводил? Так не обижай старого человека!

- А ты и не обижайся. Это я тебе так сообщил, на всякий случай, для информации, - бросил Банда, засовывая пистолет за пояс и, снова согнувшись в три погибели, выбрался на улицу. - Не забудь и не перепутай - ровно в четыре я буду здесь. Откроешь…

Вечером того же дня после очень сытного и веселого ужина в чайхане Турсунова Бондарович выруливал на трассу, ведущую в Карши.

Старик не подвел - доверенность действительно получилась отличная. Покойный Ахмет перевернулся бы в гробу, если бы знал, что спустя день после смерти он с радостью поручил своему убийце распоряжаться своим же автомобилем, даже с правом передоверия и продажи.

Бензобак "мицубиси" теперь был полон, и в багажнике тяжело и сытно плескались пять стандартных канистр, заполненных отличным высокооктановым "девяносто пятым" бензином, судя по приятному, чуть приторно-сладкому запаху - финским.

Банда даже не представлял себе, откуда в этой глуши могло взяться такое великолепное топливо - он мечтал получить хотя бы неразбавленный "семьдесят шестой".

На заднем сиденье в огромных свертках лежала провизия, заготовленная щедрой рукой чайханщика, честно заработавшего дополнительных сто долларов "к пенсии". Старик зачем-то сунул Банде несколько бутылок водки "Смирнофф" с синей этикеткой - пятидесятиградусной.

Парень смело вел теперь уже свою машину, не остерегаясь ни милиции, ни таджикской мафии, и "мицубиси" жадно и страстно поедала километр за километром, все дальше увозя своего нового хозяина от кошмара прожитых дней и все ближе подвигая его вперед, навстречу совершенно неизвестному и непредсказуемому будущему.

Он снова включил магнитолу, в который раз слушая одну и ту же кассету.

Наше будущее - туман,

В нашем прошлом - то ад, то рай…

"Ну что ж! - улыбнулся Бондарович. - Будущее, несомненно, в тумане, но хуже, чем то, что хлебнул я здесь, вряд ли где еще увижу!"

Начинается новый день,

И машины - туда-сюда,

Раз уже солнцу вставать не лень,

И для нас, значит, - ерунда.

"Даст Бог, так и будет!"

До Бухары оставалось километров триста По пустынной равнинной дороге "паджеро" с легкостью съедал такое расстояние часа за два…