"Судьба боится храбрых" - читать интересную книгу автора (Имранов Андрей)

Глава 7

Записи Каравэры.

Мое предположение было ошибочным. Есть человек (человек!), который может управлять музыкой сфер. Это человек-маг. Вероятно, таких людей более одного. Но он делает это не напрямую, а опосредованно, совершенно невозможным, невероятным, неправильным и омерзительным способом. Они называют это 'заклинаниями'. Я наблюдал за его действиями. Все они видны как на ладони и могут быть изменены и аннулированы мной в любой момент, но должен признать, что результат его действий для меня оказывается сложнодостижимым или даже недостижимым.

Заклинания могут быть вложены в предмет и активированы некоторым образом. Последовательность заклинаний может быть вложена в предмет и активирована некоторым образом. Важный вывод! Допустимо, что однажды Хозяин не сможет дать своему человеку-магу указание обучить меня умению упорядочить мысли. В таком случае, если бы у меня был предмет, в который вложены необходимые для этого заклинания, я мог бы обучиться сам и сохранить, таким образом, свою эффективность.

Они не умеют защищаться от слияния Я! Человек-маг не согласился с моим указанием сделать для меня предмет, более того, он собрался известить о моем указании Хозяина. В панике я атаковал его своим Я, и с удивлением понял, что он не способен отразить мою атаку. Теперь у меня есть предмет. Возможно, Хозяин, также не умет защищаться от слияния. Следует спровоцировать его на действия, которые могли бы спровоцировать меня, не знающего о прошлом, на атаку на Хозяина. Если он не умеет защищаться от слияния, это решит все проблемы.

На этом записи заканчиваются. Все записи сделаны достаточно давно и порядком выцвели.

Дома Тим всегда удивлялся при виде бомжей, калек и всяких там попрошаек. Он приставал к маме с вопросом: 'Как можно так жить?', мама отмахивалась и уверяла, что привыкнуть можно к любым условиям. Тим не верил. Ему казалось, если его выгнать из дома, то он либо быстро разбогатеет и обзаведется своим домом (ну, это скорее всего), либо просто умрет, но спать на вокзале и питаться из помойки - не сможет. Но теперь ему начало казаться, что мама была права. Ну и что, что у него есть крыша над головой и еда два раза в сутки? Главное-то не это. Он только сейчас понял, чем именно смущали его разум те земные бомжи. Там, дома, все его убеждали, что жизнь человека - громадная ценность. Прям-таки все - и мама с отчимом, и учителя и все знакомые. И по телику об этом говорили, и в газетах писали. Правда, вид безногого инвалида, просящего милостыню под проливным дождем, порой действовал убедительней, чем слова лоснящегося политика с экрана телевизора, но про инвалида можно было быстренько забыть. А здесь... Здесь любой бы только выпучил глаза, скажи ему Тим, что жизнь человека ценна уже только фактом ее наличия. И вот как раз это-то отношение к его, Тима, жизни и ставило его на одну ступеньку с земными нищими. Да может, даже и еще ниже - все-таки нищего нельзя просто взять и избить на виду у всех... то есть, не всегда нельзя... если рядом милиционер окажется или там Брюс Уиллис какой-нибудь. А тут - ну проткнет его Сан Тамо пару раз мечом, ну и подумаешь. Никто и ухом не поведет. Не подох ученик - и ладно. А и подохнет - невелика потеря. Вон, на втором уроке по Воле в Бездействии одному ученику голову разрубило - никто и не дернулся, кроме Тима, который весь завтрак на пол выложил. И получил за это вечерком двадцать плетей в придачу к накопившимся двадцати за брусок. Ну, ладно хоть под лезвия его Сай Ашан сажать не стал.

В школе потихоньку шла текучка. Неуспевающие ученики куда-то пропадали, сильно успевающие - тоже, только Тим все ходил и ходил на занятия, хотя успехов у него было ничуть не больше, чем в самый первый день. Других уже давно бы выгнали, или сделали медиумом или еще чего похуже. Тим и сам бы давно помер на каком-нибудь уроке, но лекари у них были столь же квалифицированны, как и экзекуторы. Все было по высшему уровню. По земным понятиям. Здесь же никаких уровней не было и быть не могло, любой вкладывал в каждое свое дело всего себя, словно в дело всей жизни. Даже если этим делом было мытье сортира.

Несколько раз Тим видел то страхолюдное чудовище, с которым ему пришлось пообщаться во второй день своего пребывания здесь. Но видел всякий раз издалека, и - при довольно непонятных обстоятельствах - когда пять-шесть слуг, изо всех сил надрываясь, волокли его по улице в направлении деревни. Увидев это действие первый раз, Тим подумал, что чудище подохло и даже немного огорчился по этому поводу - несмотря на его жутковатый вид, Тим чувствовал к нему некоторую симпатию - как-никак они оба были не из этого мира. Но на следующий день по двору протащили еще одно чудище, а на следующий - еще одно. То ли их тут было несколько и они дохли чуть ли не каждый день, то ли оно было одно, но вовсе не умирало. Мало ли чего - может, оно так спать ложилось. Увидев протаскивоемое по двору чудище в четвертый раз, Тим перестал обращать на него внимание.

Пару раз ему встречался Руша Хем, но на дергающегося при встречах Тима он не обращал ни малейшего внимания, словно даже не видел. Да и вообще, Хозяин выглядел весьма загруженным и занятым своими мыслями, чему Тим только радовался. У него была своя теория насчет того, почему его еще никто из учителей не прибил окончательно. Просто Руша Хем сказал всем, чтобы Тима не убивали, а потом взял и забыл про него. А что - у него небось других дел по горло, где тут о каком-то бездаре с другой планеты помнить. Поэтому Тим и старался из комнаты выходить пореже, чтобы Хозяину на глаза лишний раз не попасться - а ну как заметит и вспомнит?

Когда количество ударов за несломанный брусок достигло сорока пяти, Тим, наконец, нашел решение проблемы - на очередном занятии физкультурой (которое обычно сводилось к тому, что Сан Тамо старался его совсем не убить) он заметил, как один из учеников сломал меч. Ученику здорово за это влетело, но через пять минут он уже вовсю скакал, отбиваясь новым мечом от атак другого ученика. А вот маленький обломок сломанного меча упал в песок рядом с кроссовком Тима, и он, повинуясь непонятному порыву, накрыл его ногой, а потом, когда никто не смотрел, осторожно подобрал и сунул в карман. Царапнуть же обломком меча брусок девственного железа он попытался без никакой задней мысли - просто машинально. Обломок оставил на поверхности бруска неожиданно глубокую царапину, но Тим поначалу этому не обрадовался, даже наоборот - испугался, что куратор добавит еще ударов за поцарапанное учебное пособие. Но, немного подумав, вдохновился - куратор-то ничего такого ему не запрещал. Он просто сказал ему сломать этот брусок руками, но он же не говорил - каким образом. А так - выходит он его руками и ломает. А вовсе не каким-нибудь механизмом. И вообще, он же не собирается его насквозь проковырять этим обломком - как только его можно будет сломать, он тут же это и сделает. И получится, что он его руками и сломал!

Тим перевел дух, успокоился и принялся рассматривать идею с разных сторон. Ну, что ему сделает Ашер Камо в худшем случае? Это, конечно, похоже на обман, но не обман же - это как раз тот самый разрешенный случай. А куратор говорил, что убивать его за такое не будут - накажут и все. Это в худшем случае. А в лучшем случае он вообще избавится от этого бруска. Помнится, Ашер Камо, сказал ему тогда, чтобы он пользовался разумом, а не мышцами. Может, куратор именно что-то подобное и имел в виду? Смекалка к мышцам не относится. И Тим принялся ковырять обломком меча ненавистный брусок. За первый вечер доковырять до нужной глубины у него не получилось, но Тим чувствовал, что осталось немного - вечер, максимум два, а там уже, наверное и сломать получится.

Тут случилось еще одно событие, которое немного встряхнуло устоявшийся ритм жизни Тима. Он уже давно перестал проявлять какое-либо усердие на уроках, ограничиваясь его имитацией, и преуспел в этом довольно-таки неплохо - телесных наказаний, по крайней мере, удавалось избегать. Он чувствовал, что делает большую ошибку, даже не пытаясь воспринимать то, что говорили учителя, но ничего не мог с собой поделать. 'Все равно толку никакого', - говорил он себе и отключался от происходящего в классе. Просто уже сил никаких не было смотреть на то, как другие ученики отвечают на вопросы, создают из ничего предметы, проламывают взглядом доски и творят прочие чудеса. Дух соревнования был совершенно неизвестен этим диким людям. Зато он был хорошо известен Тиму, что совершенно не способствовало улучшению его настроения. И Тим старался не обращать внимания на происходящее вокруг, потому что иначе ему становилось трудно сдерживать все нарастающую ненависть к окружающим.

На очередном уроке по Внушению Тим сидел за спиной Шанака, очередного подающего-большие-надежды ученика. Все-то у этого Шанака получалось, чтоб он треснул. Тим с ненавистью уставился в бритый затылок. Чтоб-ты-треснул. Вот сейчас по его затылку побежит трещина, потом она начнет ветвиться, начнут отваливаться мелкие крошки. Потом его череп разлетится с сухим треском, как раскаленный камень, на который плеснули ледяной водой.

Едва слышные шаги сзади быстро вернули Тима к действительности - учителя, возможно, и не умели читать мысли, но то, что ученик халявит, это они просекали моментально. Бывало больно. Тим уткнулся носом в лист бумаги, не стилом, всем своим существом вырисовывая очередную фигуру - а здесь вот такая за-го-гулина. Сай Ашан постоял рядом, явственно излучая недовольство, но прошел дальше.

Глубоко-глубоко внутри Тим облегченно вздохнул, но внешне этого не заметил бы самый искушенный физиономист - плавали-знаем. Кинул взгляд на Шанака. Разумеется, его синеватый затылок был цел-целехонек. И уж совершенно разумеется, широколицый даун в соседней комнате рисует даже рядом не ту фигуру, что лежит у Тима перед носом. Неожиданно на него накатила прямо жуткая ненависть на этого гребаного Хозяина, на эту гребаную школу, на этих... на всех этих долбанутых придурков, занимающихся всякими уродскими делами, и заставляющих Тима делать то, что он не может и никогда (мать вашу так, вы слышите - НИ-КОГ-ДА!) не сможет сделать. Ненависть была столь сильна, что Тим явственно ощущал, как она распространяется в стороны, как волны от брошенного в воду камня. Наверняка Сай Ашан это махом отследит - вон даже Шанак слегка вздрогнул, явно что-то почувствовал. Здравый смысл вопил во всю глотку, чтобы Тим немедленно перестал, но - Тим только стиснул зубы так, что начала крошиться эмаль - 'А вот х..!'

Что-то щелкнуло в разуме Тима и голос здравого смысла пропал, как выключенный. Он поднял голову резким движением, уже за одно только это движение его должны были лишить воды на сутки, а, столкнувшись с его взглядом, учитель наверняка повалит его на пол и станет топтать ногами, пока не превратит в кровавые ошметки.

Ну и пусть!

Но вид Сай Ашана, быстро приближающегося, почти бегущего (никогда еще такого не было!) моментально выбил из Тима всю его самоубийственную смелость и заменил ненависть таким же по силе ужасом. Тим немедленно уткнулся обратно в лист. За-го-гули-на. 'Мама, нет! Я больше не буду! Никогда, клянусь, мамочка'. (Но тоже - глубоко-глубоко) А внешне - еще за-го-гули-на. Не слышать шагов, никто сюда не идет, незачем идти - примернейший ученик рисует загогулины. Не идет, нет.

Не идет? Тим, как бы задумавшись, поднял взгляд и забыл опустить его обратно: учитель двумя руками поддерживал сползающего с лавки Шанака, а тот - что-то невнятно бормотал и качал головой. По проходу бежало двое неизвестно откуда взявшихся слуг.

Пьяно шатающегося Шанака увели, еще один слуга собрал Шанаковские письменные принадлежности, а Тим все сидел, уставившись в пространство и в мыслях его была совершеннейшая пустота - он мельком увидел лист, на котором Шанак должен был рисовать свои загогулины. Крупным почерком в несколько рядов там было написано: 'Идите на х..! Идите на х..! Идите на х..! Идите на х..!'. По-русски написано.

Впрочем, кроме Тима никто и внимания не обратил на происходящее - все также продолжали сидеть, уставившись в свои листки и с усердием водя по ним стилами. Хотя один человек внимание обратил - Сай Ашан очистил стену, на которой было написано задание на сегодня и, не торопясь, вывел: 'Тимоэ, концентрируйся на медиуме, а не на соседях'. Тим прочитал написанное, кивнул, склонил голову над листком и задумался. 'То с медиумом ничего не получалось, то вон чего. А почему? Ну, разозлился я чего-то здорово, это да. Может, разозлиться надо?' Попробовал возненавидеть сидящего в задней комнате медиума, но выходило плохо. Сегодняшний медиум не был знаком Тиму, но он тоже явно не родился таким. Уж больно натруженные были у него руки - шишковатые, мозолистые - руки крестьянина... или какого другого работяги, короче. Провинился, видимо, в чем-то перед хозяином, а то и просто - понадобилось учебное пособие, а виноватых под рукой не оказалось, вот и взяли первого попавшегося. И как такого ненавидеть, спрашивается? Вот если бы в той комнате сидел, скажем, Руша Хем, это другое дело. Может, представить себе, будто там сидит Хозяин? Нет, не стоит - вдруг усилия Тима как раз на Руша Хема и пойдут? А он-то - не ученик, он, небось, в обморок падать не станет, а сразу поймет, что к чему. Тим вздохнул, поднял взгляд и обнаружил на стене новую надпись: 'Эмоции излишни, любая эмоция снижает эффективность внушения. Направляй чистую волю'. Тим только плечами пожал - легко ему написать 'чистую волю'. А как, спрашивается, найти эту волю? С ненавистью проще - ее хоть как-то ощутить можно, понять, кого ненавидишь и насколько. Сам того не заметив, Тим сформулировал главную причину своих неуспехов - он просто не мог найти в себе эту пресловутую 'волю', отделить ее от эмоций и прочих ощущений. Но проще от этого не стало, и повторить свой успех ему не удалось, хотя он не халявил, а опять, впервые за последние дни, честно старался делать то, что велено. 'Ладно, хоть разобрался, в чем дело', - подумал Тим с некоторым огорчением, кладя стило и укладывая ровной стопкой исчерченные листки - на стене красовалась надпись 'Урок окончен'.

'Надо будет куратору рассказать, может он что-нибудь посоветует. Или пусть ихний маг какое-нибудь заклинание на мне применит, чтобы я эту волю чувствовать смог', - рассеянно думал Тим, двигаясь по направлению к своей комнате, - '...это если они меня до смерти плеткой не исхлещут за этого Манака'. Почему-то он был уверен, что Ашер Камо уже поджидает его, сидя на топчане. Поднявшись на второй этаж, Тим постоял пару минут в коридоре, набираясь смелости и, только услышав чьи-то шаги по лестнице, пошел к себе. Против ожидания, комната была пуста. Тим подождал минут пятнадцать, потом еще столько же, но куратор не появлялся. Тим совершенно извелся, и, не зная куда себя деть, принялся терзать обломком меча осточертевший брусок девственного железа.

Он увлеченно возился с бруском часа два-три, проковыряв его где-то на четверть глубины с обеих сторон. Первое время он прислушивался к доносящимся снаружи звуками, пряча брусок при малейшем шуме, но куратор все не приходил, а людей по коридору ходило все меньше и меньше - школа волинов готовилась ко сну. Поэтому Тим расслабился, и последний час работал практически без перерывов. Солнце уже клонилось к закату, когда Тим прервался, отложил обломок и в очередной раз попробовал согнуть брусок. В прошлый раз ему показалось, что чертова железка начала немного подаваться, но на этот раз ему это уже не казалось - брусок определенно гнулся. Тим возбужденно выдохнул, вскочил, упер брусок серединой в угол топчана и налег сверху обоими руками. Сначала ничего не происходило, потом брусок начал изгибаться, а потом прозвучало негромкое 'хруп' и Тим едва успел дернуться в сторону, чтобы не влететь лбом в топчан. Поднялся с пола и, не веря своим глазам, уставился на свои руки - в каждом кулаке было зажато по обломку бруска.

- Йес! - сказал Тим, потрясая обломком, - вот вам!

И тут же услышал шаги в коридоре. Почему-то стало очень страшно. Тим огляделся, заметил лежащий на топчане обломок меча, выронил железки из рук, схватил обломок и запульнул его в окно. С улицы донеслось негромкое 'дзинь' и почти тут же за спиной прозвучал голос:

- Я вижу, ты начал делать успехи.

Тим осторожно повернулся. Ашер Камо прошел мимо замершего Тима, нагнулся к топчану и подобрал один из обломков.

- Уверен, что теперь, когда ты поверил в свои силы, ты быстро... - начал куратор, куратор, вертя в руках кусок бруска, потом всмотрелся в торец и закончил невпопад:

- Ты сам его сломал?

- Да, - уверенно ответил Тим и внутренне улыбнулся, - 'А что, мне никто не помогал'.

- Своими руками? - уточнил куратор, - не используя инструменты?

- Да, - сказал Тим, и только потом окончание вопроса дошло до него. 'Но ведь это не инструмент', - панически подумал он, - 'это просто обломок. Обломок оружия, а вовсе не инструмент'.

Ашер Камо взглянул на него пронизывающим взглядом, потом резко повернулся и вышел из комнаты. Тим дождался, пока шаги стихнут в конце коридора, потом прерывисто вздохнул и сел на край кровати. Под ногой ощутилось что-то твердое и угловатое. Тим вытащил из-под себя второй кусок бруска и уставился в бессмысленным взглядом в его торец. Только слепой бы не заметил, что брусок не просто сломан. Центр излома был овальной формы, зернистый и серый; а вокруг него шла блестящая полоса шириной в добрый сантиметр. Тим сглотнул, встал и подошел к окну. Как раз вовремя, чтобы увидеть освещенную вечерним солнцем фигуру, уверенным шагом движущуюся к углу дворика, образованного двумя зданиями. Ашер Камо подошел почти к самой стене второго здания, нагнулся и поднял с земли какой-то предмет, блеснувший мягким оранжевым отсверком. Обернулся и поднял голову - заходящее солнце светило куратору прямо в глаза, но Тим почему-то был совершенно уверен, что оно ничуть не мешало Ашеру Камо увидеть в темном окне своего непутевого ученика. Тим отскочил в сторону, затравленно огляделся и бросился наружу. Перед внутренним взором отчетливо стояла бессмысленная улыбка на лице Лайла.

На первом этаже он чуть не налетел на входящего куратора, но вовремя расслышал легкие шаги у входа, метнулся в ближайшую комнату и прижался к стене у входа, благодаря судьбу за отсутствие дверей и хитрую входную систему. Комната, очевидно, тоже была ученической - обстановка ее ничуть не отличалась от комнаты Тима, а на топчане, раскинув руки в стороны и запрокинув голову, кто-то спал. Тим задержал дыхание и прикрыл глаза. Судя по звукам шагов, Ашер Камо быстрым шагом прошел мимо и свернул на лестницу. Тим отлепился от стены и тут же на спящий на топчане человек вдруг зашевелился и приподнялся на локтях.

- Что? - спросил он сонным голосом.

- Спи! - жестко сказал Тим и выскользнул наружу.

От здания до ограды школы было метров сто, а от ограды до первых деревьев леса - еще примерно столько же. Даже дома, когда его не подгонял страх смерти (нет, даже хуже чем смерти) он пробегал двухсотметровку секунд за двадцать. Сейчас он явно бежал быстрее, но, подбегая к деревьям, Тим был уверен, что бежит уже минут пять. И что все учителя школы давно собрались во дворе и с усмешками глядят ему в спину. А Ашер Камо, разумеется, стоит рядом и не спеша раздумывает, что именно запустить ему вслед и в какую часть тела, чтобы не попортить будущее учебное пособие. Поэтому, забежав в лес, он не остановился, а продолжал нестись вперед, уворачиваясь от веток и перепрыгивая через торчащие корни. Подгоняемый страхом, он бежал, не разбирая дороги, еще долго, пока не споткнулся обо что-то и не рухнул в росший под ногами невысокий куст. Попытался подняться, но понял, что не может этого сделать - нет сил. Сердце колотилось, как будто прямо в горле, пот заливал глаза, а воздух, казалось, сделался твердым и никак не желал попадать в легкие. Тим пролежал ничком минут пять, дыша так, что его, пожалуй, было слышно километра за полтора, но сдерживать дыхание и не пытался. Через некоторое время пульсировавшие перед глазами красные круги поблекли, и шум в ушах стих. Тим осторожно выбрался из куста, успокоил дыхание и прислушался. Посидел на траве, потихоньку приходя в себя - похоже, погони не было. Звуков в лесу было предостаточно - в траве кто-то шуршал, кто-то, негромко вереща и попискивая, прыгал между деревьями, летали птицы и вопили вдали неизвестные животные. В другое время Тим бы напрягся - мало ли кто может там вопить и как этот кто-то относится к людям с гастрономической точки зрения? Но сейчас он куда больше опасался услышать другие звуки, поэтому шум вечернего леса его ничуть не пугал.

'Похоже, оторвался', - подумал Тим, тяжело вставая, - 'но надо идти. Чем дальше я уйду, тем лучше'. 'Уверен?' - ехидно возразил внутренний голос, - 'ща Руша Хем пожелает, чтобы тебя пришибло каким-нибудь кокосовым орехом, и так оно и будет, хоть ты за сто кэмэ утопай'. Тим осторожно посмотрел вверх, ничего опасного не обнаружил и упрямо пошел вперед, стараясь держаться открытых участков. К счастью, лес не был слишком густым, и идти по нему было не намного сложнее, чем по обычной российской роще средней полосы. 'Ну не орех упадет, так медведь загрызет. Или крокодил', - не унимался внутренний голос, - 'короче, как ни крути, хана тебе'. Но Тим не поддался - подобрал с земли тяжелую толстую ветку, обгрызенную с обеих сторон каким-то местным бобром, сразу почувствовал себя уверенней и зашагал дальше.

Вскоре стемнело окончательно, но лес и не думал затихать. Даже наоборот - он шумел все активнее и активнее. Какие-то зверьки, размером с крупную кошку, шныряли по кустам, ничуть не пугаясь Тима, и даже временами останавливаясь прямо у него на дороге и внимательно его разглядывая. И хотя были они невелики, от их взгляда Тиму становилось не по себе - таким взглядом покупатель разглядывает заинтересовавшую его вещь, которая, хоть и дороговата, но вполне ему по карману. Временами неподалеку пробегали с треском и хрустом какие-то животные поздоровее, с разных сторон доносились рычания, гортанные вопли и какие-то совсем уж неописуемые звуки, так что Тим все меньше боялся погони и все больше - хищников. А когда, распугав мелких попутчиков, его почти бесшумно принялось сопровождать что-то крупное, осторожной тенью крадясь по открытым участкам и, временами, посверкивая в кустах парой голодных светящихся глаз, Тим не выдержал. Подошел к дереву, бросил свою дубинку, и быстро, ежась от ощущения очень заинтересованного взгляда на своей спине, полез вверх. Добрался до развилки метрах в трех над землей, сел на ветку и посмотрел вниз. Луны на местном небосклоне не водилось, а света звезд было совершенно недостаточно, чтобы разглядеть происходящее внизу, но какой-то неясный силуэт Тим увидел. Кто-то неслышно покружился вокруг дерева, потерся об его кору, потом разочарованно уркнул и канул во тьму. Тим перевел дух, но слезать не торопился. И правильно сделал - крупные хищники только выходили на охоту. Тим не видел ничего под собой, но легко мог представить суть происходящего по разносящимся звукам - определенно, кто-то кого-то догонял и ел. Периодически неизвестные животные урчали и фыркали прямо под ним, пару раз Тим чувствовал удары по дереву. Он задавался вопросом, нет ли здесь хищников, которые умеют лазать по деревьям и, через некоторое время, ответ сам пришел к нему. Тим уже было слегка задремал - усталость брала свое, несмотря на то, что доносящиеся снизу звуки запросто можно было пустить фоном к какому-нибудь фильму ужасов, но в какой-то момент почувствовал ритмические содрогания ветки под собой и тут же проснулся. Посмотрел вниз, разумеется, ничего не увидел, но ему было достаточно и звуков - кто-то большой и шумный лез вверх, обдирая кору и негромко фыркая. Тим похолодел, покрылся мурашками и быстро полез выше, стараясь производить поменьше шума. Преследователь взрыкнул, дерево сильно дернулось, легкий ветерок прошелся по лодыжкам Тима - похоже, хищник попытался достать удирающую добычу, но промахнулся. Потея от ужаса, Тим быстро лез вверх, и остановился, только когда ветка под ним стала тонкой настолько, что начала опасно раскачиваться от его движений. Преследователь, однако, не унимался и лез следом. Был он явно тяжелее Тима, потому что ветка, на которой он замер, начала крениться и потрескивать, хотя хищник, судя по звукам, был еще далеко. Тим, не в силах сдерживаться, тихонько захныкал. Ветка словно только этого и ждала и, издав громкий хруст, стала быстро клониться в сторону. Тим закрыл глаза и заорал, ожидая падения и неизбежной смерти - либо от удара, либо в когтях хищников. Но тут падение остановилось - ветка зацепилась за стоящее рядом дерево. Тим замер, тяжело дыша и прислушиваясь - его преследователь тоже не шевелился. Так прошло секунд десять, потом снизу-сбоку послышались шуршащие звуки и дерево снова закачалось - хищник спускался. Надломленная ветвь, на которой висел Тим, похрустывала и тихонько ползла в сторону, но упасть так и не упала - снизу послышалось мощное 'шмяк!', потом сдавленный горловой звук и тихие удаляющиеся шаги. Тим сглотнул и обмяк.

После пережитого кошмара Тим не сомкнул глаз до самого утра и даже почти не двигался. Жутко затекли все конечности, но стоило ему немного пошевелиться, вся его ненадежная опора приходила в движение, и Тим в ужасе замирал, затаив дыхание. К счастью, ни один из проходящих снизу хищников не догадался потрясти дерево, на котором, дрожа и испуская флюиды страха, созревал такой необычный плод, и к рассвету Тим потихоньку пришел в себя. Перед восходом солнца лес почти затих, но Тим не шевелился до тех пор, пока солнце не взошло настолько, что стала ясно различима земля и кусты вокруг дерева. Тим осмотрелся, заметил толстую мощную ветвь сантиметрах в пятнадцати под своим насестом (именно она остановила падение Тима этой ночью и спасла его), убедился, что опора вполне надежна и только после этого, с громким стоном, выпрямил затекшие конечности. Хорошо еще, что в процессе ночного падения Тим оказался над веткой, а не под ней - вряд ли он смог бы провисеть на ней всю ночь. Дождавшись, когда руки и ноги снова начнут ему повиноваться, Тим осторожно сполз на нижнюю ветвь, посидел на ней еще минут пятнадцать и только потом начал медленный спуск на землю. До нее оставалось метра два, когда очередной сучок хрустнул у Тима под ногой, и он полетел вниз - хоть он и держался обеими руками за ветки, пальцы разжались сразу, как пропала опора под ногами. Тим больно ударился об какой-то сук, разорвал рукав и ободрал корой кожу на правом предплечье, потом шлепнулся на землю. Морщась от боли во всем теле, поднялся, постоял на трясущихся ногах, оглядывая себя и прислушиваясь к ощущениям в организме. Убедился, что серьезных ран нет и, не в силах стоять, рухнул обратно на землю. Закрыл глаза и вырубился.

Проснулся Тим от ощущения, что кто-то хлопает его по груди. С панической мыслью 'они меня нашли!', Тим быстро открыл глаза, готовый лицезреть хмурое лицо куратора, немедленно вскакивать и бежать прочь, но увидел только крупную серую птицу, сидящую у него на груди и удивленно разглядывающую его то левым, то правым глазом. Тим дернулся, и, с восклицанием 'Кыш!', махнул рукой, мазнув пальцами по упругим перьям. Птица открыла клюв, заорала, - 'А-а!', - совершенно человеческим голосом, потом отскочила, подпрыгнула, и, суматошно хлопая крыльями, улетела куда-то вбок. На груди осталось ощущение чего мокрого. Тим скосил глаза и с негодованием заметил, что птица то ли обделалась от страха, то ли просто решила не взлетать с лишним весом. Возмущенно выкрикнув что-то неопределенное, Тим вскочил, стряхнул с рубашки липкую вонючую массу, потом сорвал пучок листьев с куста и принялся яростно оттирать руки и мокрое пятно на ткани. Получилось не очень - рубашка все равно липла к телу, испуская слабый, но неприятный запах. Тим вздохнул, огляделся, пытаясь определить направление, которым шел вчера, но безуспешно - местность выглядела совершенно незнакомой. Впрочем, удивляться этому обстоятельству не приходилось - вчера ему было как-то не до запоминания ориентиров. Но Тим и не думал расстраиваться - ему-то вовсе не было нужно добраться в какое-то определенное место, ему нужно было всего лишь оказаться подальше от определенного места. 'Когда я убегал, солнце светило слева', - Тим решил размышлять логически, - 'сейчас примерно полдень, так что идти прямо от солнца. Логично? Логично. Пусть не строго по прямой, но я определенно буду удаляться, а не приближаться'. Тим улыбнулся, посмотрел на тени от деревьев и пошел вдоль них, насвистывая незамысловатые мелодии. Погони не наблюдалось, лес, по сравнению с собой же ночью, выглядел вполне спокойно, даже безмятежно и Тим потихоньку пришел в совершенно благодушное настроение. Совсем расслабиться, впрочем, лес не давал, периодически напоминая, что он, все-таки, - дикий лес, а вовсе не парк для прогулок. Временами попадались обглоданные скелеты различных животных, пару раз Тим натыкался на более свежие останки, от которых порскали в разные стороны какие-то мелкие падальщики. А часа через два после начала своего сегодняшнего пути, Тим вышел на полянку, на которой пяток самых обычных серых волков сосредоточенно рвал на части тушу какого-то крупного животного. К счастью, недостатка в еде волки в этот момент явно не чувствовали и устраивать охоту на Тима не стали, ограничившись демонстрацией клыков и угрожающим рычанием. Тим тихонько отступил обратно за деревья и обошел полянку широким крюком. А еще ему встретилась громадная змея. Лежащее прямо на пути толстое зеленоватое бревно не понравилось Тиму сразу, как он его заметил. А разглядев на нем серый ромбический узор и чешуйки, он сразу развернулся и пошел обратно, стараясь ступать мягче кошки - еще дома он как-то читал в одной книжке, что змеи чувствуют содрогание почвы. Но то ли эта змея той книжки не читала, то ли тоже была сытой, поэтому больше ее Тим не видел, чему ничуть не огорчился.

Когда солнце начало клониться к закату, от места прошлой ночевки Тима отделяло, по его прикидкам, километров пятнадцать. Памятуя прошлую ночь, Тим решил присмотреть себе безопасное место загодя, шел, приглядываясь к высоким деревьям, поэтому к деревне вышел совершенно неожиданно - заметил, что деревья поредели, опустил взгляд и увидел за последними стволами возделанные поля и неказистые хижины вдали за полями. Сразу же испуганно присел и спрятался за куст, хотя с такого расстояния его бы из деревни никто не заметил, даже если бы и смотрел в его сторону - до первых домов было километра три. Но это если говорить про обычных людей - насчет зрения волинов Тим бы ручаться не стал. Поэтому он, пригибаясь, отошел за ближайший куст, присел и принялся обдумывать ситуацию.

Очевидно, перед ним деревня. С одной стороны, это хорошо - Тим отлично понимал, что прошлой ночью ему просто несказанно повезло, но долго так продолжаться не может, и путешествие надо продолжать по дороге и, желательно, в организованной группе. С другой стороны, эта деревня была слишком близко к той, из которой бежал Тим, и сюда вполне могла дойти весть о беглеце. Особенно если эта деревня тоже принадлежит Руша Хему. А с третьей стороны - ну что они ему сделают? Насколько понимал Тим, волины в этом мире попадались не так уж часто - вон, в его деревне их было всего трое, и это при том, что в ней располагалась школа. Большинство учителей, как понял Тим, не имели достаточно воли, да и вообще - были узкими специалистами. Одним из волинов был сам хозяин Хорта, а двое - кураторствовали в школе. Причем сам Тим третьего волина вообще не разу не видел, но информацию о том, что в Хорте трое волинов, он получил прямо от Ашера Камо, так что ей можно было доверять. Исходя из всего этого, в этой деревне либо всего один волин, либо (если она тоже принадлежит Руша Хему) в ней их вообще нет. В конце концов, Тим принял такое решение - сейчас он переночует где-нибудь на огороде, а с утра возьмет в оборот и порасспрашивает какого-нибудь крестьянина. И пусть только тот попробует не ответить! А уже потом будет ясно, что делать дальше - быстро сматываться обратно в лес или смело топать в ближайший магазин - первым делом следовало, наконец, обзавестись местной одеждой. Была правда опасность, что весть о беглеце, если сейчас еще не дошла до этой деревни, дойдет в нее к утру - тогда следовало бы поторопиться и сразу начать с допроса крестьянина и похода в магазин. Но, подумав, Тим этот вариант отверг - а ну как тут уже все всё знают? Тогда ему придется быстренько бежать в лес и опять ночевать на дереве, надеясь, что на него не обратит внимания хищник, умеющий лазать по деревьям.

Приняв решение, Тим успокоился. Встал и решительно направился к деревне. Насколько он знал, ему было достаточно просто пересечь край ближайшего возделанного поля, чтобы избежать нападений хищников - воля хозяев оберегала местные деревни надежнее любого забора. Звери здесь опасности для людей не представляли - крестьяне не покидали охраняемых территорий, а те, кто ходил по лесам, мог себя защитить от хищников. Впрочем, люди опасности для зверей тоже не представляли - когда Тим спросил у Ашера Камо, занимается ли здесь кто-нибудь охотой, то куратор сначала просто его не понимал. А потом удивился и сообщил, что, кроме видимого всем шаретора, происходящего из взаимоотношения человека с остальными людьми, есть еще и природный шаретор, который охватывает взаимоотношения человека со всем живым миром. И то, что этот шаретор не видим каждому, еще не следует, что им можно пренебрегать и уменьшать его убийством ни в чем не повинных животных. Тогда же Тим выяснил, что животноводства в этом мире тоже не существует. Куратор ушел, неприятно удивленный вопросами Тима, а Тим остался неприятно удивлен ответами Ашера Камо. 'Тоже мне', - думал он тогда, - 'буддисты нашлись. Животных, значит, нельзя убивать, а людей - за милую душу. Правильно отчим говорил, что все вегетарианцы - ненормальные'.

Погрузившись в раздумья, Тим прошагал половину расстояния от леса до деревни, когда что-то в окружающей обстановке показалось ему неправильным. Тим остановился и осмотрелся. В последних лучах закатного солнца деревня была видна как на ладони, слева от нее местность потихоньку поднималась, и за деревней уже начинались приличные горы. А справа расстилалась покрытая лесом холмистая равнина. Тим пожал плечами и осмотрелся еще раз, пытаясь сообразить, что же привлекло его внимание. Уже собрался было плюнуть на свое ощущение и идти дальше, как вдруг понял - горы. Они были слишком похожи на те, что он ежеутренне наблюдал при походе в столовую. Ну да, вон топорщится скалами плоская вершина - провалиться ему на месте, если с нее его и не вели в самый первый день пребывания в этом мире. Сейчас он наблюдал их с немножко другого ракурса, но это были именно они. Тим присмотрелся и разглядел за крышами дальних домиков вторые этажи двухэтажных зданий - школа! Это озарение настигло его подобно вспышке молнии, Тим даже присел от неожиданности. 'Это что же', - подумал он, стараясь не поддаваться подступающей панике, - 'Ашер Камо просто захотел, чтобы я пришел обратно, так что ли выходит?' Тим быстро сел прямо на дорожную пыль, в ужасе ожидая, что ноги вот-вот сами придут в движение и потащат его дальше в деревню. Но ничего подобного не происходило, и минут через десять Тим немного успокоился. Чего это напугался-то, в самом деле? Все заблудившиеся ходят кругами, это любому известно. Вчера он убежал с того конца деревни, а сегодня, сделав большой круг, входит в нее с этого - ровным счетом ничего удивительного. И то, что он пытался ориентироваться по солнцу, вовсе не давало гарантии, как он полагал сегодня днем - он же не знал, в каком направлении от него располагается деревня. Может, она уже тогда находилась перед ним, а вовсе не сзади. Еще немного подумав, Тим даже нашел положительные стороны своего возвращения - уж где они его точно искать не станут, так это в самом Хорте. Ну, кому придет в голову, что он не сгинул в лесу, не убежал в другую деревню, а сделал громадный круг и вернулся туда же, откуда бежал. 'Нет', - удовлетворенно подумал Тим, сворачивая с дороги в сторону, прямо на возделанное поле, - 'это я очень удачно вышел. Пожалуй, тут можно дня два пожить, пока страсти не улягутся. Надо только никому на глаза не попадаться'. Дошел до ближайшей межи, лег на траву и убедился, что дороги ему не видно. Стало быть, с дороги его тоже вряд ли кто заметит. Да и не ходит тут никто по ночам. Не Москва, чай. С этими мыслями Тим поерзал, устраиваясь поудобнее и закрыл глаза.