"Рассыпуха" - читать интересную книгу автора (Андреев Павел)

Уравнение с одним обездоленным

«Cruiser» – это действительно круто. Бесшумно и мягко эта народная бандитская тачка мчится по щербатому асфальту кольцевой. Надменное превосходство «Land Cruiser» легко передается мне. Вживаясь в образ, я твердо занимаю левый ряд. Едва заметив надвигающуюся сзади громадину, легковушки словно бильярдные шары отскакивают в правый ряд, порой не успевая даже включить указатель поворота. Не снижая скорости, плавными галсами маневрирую по рядам. На входе в крутой поворот «Cruiser», пугая креном и раскачкой, надежно отслеживает траекторию. Закладываю вираж порезче. Электронная пищалка предупреждает о начавшемся боковом скольжении, но вступившая в действие система курсовой устойчивости быстро пресекает занос на корню.

В город въезжаю по Сибирскому тракту. Пересекая Восточную, спускаюсь вниз. Неожиданно красные огни стопарей впереди учтиво, но с опозданием, семафорят мне о необходимости сбросить скорость. Резко торможу, срабатывает АБС. Огромный автомобиль шарахается в сторону от убогой шестерки, через бордюр прямо на тротуар, едва не тараня своей огромной мордой пешехода с тросточкой. От вида надвигающейся решетки радиатора, колени у бедолаги нелепо сгибаются, и тело его почти вертикально оседает на подломившееся ноги – так падают пиджаки с плечиков в шифоньере. Все происходит быстро, я даже не успеваю что-то сообразить. Этого мне только не хватало! Стоило покупать такую тачку, чтобы валить ею пешеходов на тротуаре?

Не заглушая двигатель выхожу из машины. Быстро оглядываюсь по сторонам. Слева – оживленный перекресток, справа, вдоль тротуара – высокая каменная ограда военной прокуратуры, впереди – тротуар с барахтающимся пешеходом, за спиной, через дорогу – толпа горожан в ожидании автобуса. Оглядываюсь на шестерку у светофора – кажется, все же я ее зацепил. Трое парней очень внимательно осматривают разбитые стопари и, похоже, желают со мной пообщаться. Перспектива легких телесных повреждений при контакте с ними очевидна. В случившемся нет ничего криминального, но эти три «пассажира» мне активно не нравятся.

Подхожу к пешеходу. Он стоит задницей вверх, опираясь в тротуар прямыми, расставленными в стороны руками и ногами. Трость валяется рядом. В глаза бросается молчаливая настырность, с которой упавший, не обращая ни на что внимания, пытается встать на ноги. Не дожидаясь окончания акробатического этюда, подхожу сзади и, обхватив хромого за талию обеими руками, резко приподнимаю и ставлю его на ноги. Они выглядят как-то странно: левое колено неестественно вывернуто, правая нога, прямая как палка, торчит в сторону. Я с трудом удерживаю его на весу – тяжелый, однако. Странно подтягивая правую ногу, он ставит ее на тротуар, а левая… его левая нога сгибается ниже колена, и из опустевшей штанины, словно банка тушенки из вещмешка, вываливается протез! Тело, лишившись опоры, заваливается на левое бедро и увлекает меня за собой. Пытаясь восстановить равновесие, делаю шаг вперед и спотыкаюсь о его прямую правую ногу. В результате – падение вперед. Классическая tai-otoshi – передняя подножка.

– Ёп… – коротко выдыхаю и чувствую, как мое тело без хруста, упруго принимает на себя все его восемьдесят с лишним килограммов.

Не дожидаясь благодарности за столь удачную страховку, локтем даю понять партнеру, что пора вставать. Переворачиваюсь на живот и вскакиваю на ноги. Передо мной на асфальте сидит мужик. Задрав левую штанину, засовывает культю в протез, похожий на сапог с длинным пластмассовым голенищем. Безногий настолько ушел в себя, что стал подобен замкнутой окружности. Рядом валяется трость – малая часть его судьбы, отпечаток фатальности случившегося. Еще недавно так необходимая в быту, сейчас эта вещь, утратив свою сущность, напоминает мне человека, потерявшего свою тень.

Визг колес и рев движка лихо разворачивающегося «Cruiser» возвращают меня к действительности – моя машина стремительно удаляется в противоположном от меня направлении! «Завалю!» – первое, что успеваю подумать.

У меня на глазах, нагло. Угнали мою тачку! Я стою в растерянности перед сидящим на тротуаре инвалидом. Старой шестерки на перекрестке тоже нет!

Боковым зрением я увидел, как джип резко затормозил и, слегка подпрыгнув, перескакивая через бордюр, лихо направился в мою сторону. Быть припечатанным этим японским «УАЗиком» к бетонному забору мне совершенно не хотелось. Тело инстинктивно среагировало нервным импульсом мышц, но убежать не смогло – протезы это уже не ноги! Получив толчок, шарнир послушно согнул протез в колене, но выбросить вперед голень пружина не успела – механика не поспевала за рефлексами испуганного тела. Дернувшись, я потерял равновесие и упал. Падая, собственным весом выдернул короткий обрубок бедра из стакана культеприемника – так выскакивает палец из горлышка бутылки. Издевательски шипя, ниппель клапана стравливал воздух – правая нога, в прямом смысле, отстегнулась со свистом. Блестящая решетка радиатора остановилась в полуметре от меня, – я даже почувствовал, как меня обдало теплой волной воздуха, нагретого двигателем машины. Сидя, вытащил из-под себя протезы и вставил в них культи. Затем перевернулся и, широко расставив «ноги», отжался на руках. Поочередно перемещая выпрямленные руки в направлении растопыренных «ног», попытался встать. Я слышал, как хлопнула дверь машины, видел, как подошли ко мне справа мужские ботинки, но остановиться уже не мог – вставать надо сразу, как упал, иначе потом надолго запомнишь, как беспомощно сидел на земле под сочувствующими взглядами обывателей.

Неожиданно сзади меня обняли на уровне пояса и, рывком оторвав от земли, попытались поставить на землю. Я хотел крикнуть: «Не поднимай!» – но не успел. Ноги уже болтались в воздухе. Этого оказалось достаточно, чтобы протезы, не до конца надетые после падения, начали сползать под собственной тяжестью. Пытаясь не потерять бедро, я подтянул культей слезающий протез к себе и, навалившись всем весом на культю бедра, вдавил ее в стакан культеприемника. Мой добровольный помощник ослабил захват. Я перенес вес тела на левую ногу, и в это самый момент слетел протез голени. Я упал, закручиваясь в левую сторону. Падая, увлек за собой того, кто пытался помочь мне подняться. Споткнувшись о мою правую ногу, он оказался подо мной, приняв на себя всю тяжесть моего падения. Если бы мне надо было дать название нахлынувшим ощущениям, я сказал бы, что это было состояние, как после взрыва.

– Значит, разбойное нападение – то есть попытка завладеть автомобилем силой или угрозой применения силы? – дежурный офицер сочувственно смотрит на меня.

– Да не было никакого разбойного нападения! Я вышел помочь пешеходу, поскользнулся, упал, – когда встал, машина уже разворачивалась задним ходом.

– У вас AntiHiJack?

– Метка в виде брелка? При отсутствии метки противоугонка должна была заблокировать двигатель, и тогда преступники не уехали бы, – помогает дежурному гаишник.

«Какая к черту метка?!» – думаю я, вспоминая, что от растерянности чуть не начал палить по удаляющейся машине. Благо, зацепившись острой спицей курка за подкладку кармана, «зброев» не позволил мне сделать эту глупость.

«CZ» пролежал в тайнике несколько лет. Я достал его сегодня, потому что поддался, наконец, искушению этим оружием. Сколько раз ловил себя на мыслях, что эта смертельная машинка и есть решение многих моих проблем. Сегодня чудо удержало меня от соблазна остановить с ее помощью свою машину. Стоило только вытянуть руку в направлении цели, согнуть несколько раз указательный палец, и мои мысленные желания материализовались бы со скоростью звука. Несколько выстрелов, разбитые заднее и лобовое стекла, порванный пулей подголовник сиденья водителя, кровь на панели, на полу и на снегу, разбегающиеся пешеходы. Машина с распахнутыми дверями, словно птица с беспомощно разбросанными крыльями, брошена посреди дороги. Бред. Ничто не стоит дороже человеческой жизни.

– Вы владелец? Ваши документы и документы на машину.

– Вот паспорт, пожалуйста, а документы на машину остались в бардачке, – я растеряно похлопал по карманам куртки.

– Бек Максим Иосифович? Мои поздравления – ваши шансы упали до нуля, – дежурный посмотрел на меня как Кощей Бессмертный на Ивана-дурака, потерявшего своего Сивку-Бурку.

– Что у вас в кармане? – взглядом указал он на оттянутую полу моей куртки.

В левом внутреннем кармане куртки лежал заряженный и поставленный на предохранитель пистолет. Надо еще уметь элегантно носить в карманах вещи размером с ежедневник и весом с килограмм. Сейчас мне только обыска не хватало! Я посмотрел дежурному прямо в глаза. В таких ситуациях своевременное «торможение» предотвращает «наезды» – первым начинает обычно тот, у кого нервы оказываются слабее.

– ДТП будем оформлять – инвалида все же сбили? – автоинспектор, мотнув головой в сторону «сбитого» мной пешехода, заполнил повисшую паузу.

Инвалид сидел, опустив голову на грудь, и никак не реагировал на происходящее.

– Еще раз назовите свою фамилию, имя и отчество, – обратился к нему дежурный, механически проверяя заполненный под копирку протокол.

– Самелин Валерий Петрович, – инвалид говорил, наклонив голову к полу.

Слова, словно горошины, падали на грязный пол и катились в сторону дежурного офицера.

– На красный свет бесплатно можно только стоять. Заявление будете писать? – никак не желал угомониться инспектор.

– Оставь парня в покое, ему сейчас не до этого, – по жалостливому взмаху руки дежурного чувствовалось, что служба не до конца еще испортила его податливую крестьянскую натуру.

– Мы сами решим с ним все вопросы, – я отошел от окна дежурной части, и направился к сидящему у стены инвалиду.

Парень поднял голову. Он был спокоен, как патологоанатом. Его уравновешенность во время вынужденного бездействия позволяла ему с удобством присутствовать в этом бардаке. Чтобы общаться с таким, не нужно иметь повода для разговора – само его присутствие уже повод.

Дорожный гоп-стоп не увядает. Автогопники – народ нетерпеливый. Они не любят неделями пасти автомобиль, заказанный покупателем, и повышать свою квалификацию: угон, как и квартирная кража, требует большего профессионализма, чем грабеж и разбой. Сегодня был не простой гоп-стоп.

Противоугонка для угонщика – это неисправность, не позволяющая эксплуатировать автомобиль, а устранение любой неисправности – дело времени. Профессионал не станет угонять автомобиль, если ему не удалось отключить сигнализацию. Дистанционное радиоуправление сигнализацией с помощью радиобрелка очень удобно, но система имеет допущение на некомпетентность угонщика, который часто оказывается специалистом. Невнимание хозяина машины, апатия потенциальных свидетелей сделают свое дело – грамотная постановка, наглый угон и машину уже не найдут.

Очевидно, что эта сцена с ДТП сама по себе представляла конечный момент долгой предшествующей истории. Уверен, что если этот лох вспомнит о периодически «беспричинно» срабатывающей сигнализации, перегоревших предохранителях или «случайно» разбитом габаритном сигнале, он поймет, что это все элементы одной цепи, в буквальном смысле. Сигнализация не поддалась угонщикам с первого раза, и они, не имея достаточной информации, делали многократные, настойчивые попытки найти слабое место в «обороне» джипа.

С самого начала эти парни стремились придать обстоятельствам подготовки угона однородный характер. Они затратили столько труда на то, чтобы сделать угон закономерной последовательностью случайностей, что, в конце концов, жертва получила «на выходе» короткую непрерывную цепь вполне логичных событий. Кто стал бы угонять автомобиль, не придумав, как обойти блокирующую сигнализацию? По крайней мере, им это удалось – на небольшом участке маршрута, на оживленном перекрестке, в конкретной аварийной ситуации. Слишком красиво получилось для случайного ДТП. Получается, что я даже подыграл, завалив хозяина машины на тротуар?

Менты – враждебные, дикие. Хотя для бедолаги, потерявшего машину, все сейчас одинаково плохи, одинаково чужие. Одним словом – тихая и, главное, исполненная традиций жизнь. Хозяин машины подошел вплотную и уставился на меня.

– Спускай дело на тормозах – все это рассыпуха. Мне протезы надо переодеть, – я не стал кокетничать, и сказал ему все сразу, тихо, в ответ на его немой вопрос.

– Поехали? – единственное, что спросил он меня в ответ.

Если не справиться ни с сигнализацией, ни с противоугонкой, остается только завладеть автомобилем силой. Исполняют такой «хлопок» или во время остановки – на перекрёстке, стоянке, или со случайным попутчиком. По первому сценарию, в момент, когда останавливаешься на красный сигнал светофора, к машине подходит подвыпивший чиличало, открывает дверь, вваливается в салон и «убедительно просит» отвезти куда-либо. Обычно, стараясь предвидеть события, стремишься делать выводы в зависимости от обстоятельств. Поэтому, предчувствуя возможное развитие событий, я и вскрыл тайник с оружием. Поменял противоугонную систему – поставил новую, с функцией защиты от захвата автомобиля.

При работающем двигателе после каждого открытия двери со стороны водителя система производила опознавание метки. Режим проверки включался при нажатии на педаль тормоза. Если метка не была обнаружена, то противоугонная система включала световые и звуковые сигналы тревоги и блокировала работу двигателя. После этого завести двигатель было невозможно до тех пор, пока я не вводил секретный код. Эта опция включалась наличием метки в виде брелка, который я обычно носил в одежде, отдельно от документов. Я опоздал и не смог опередить события. Мой брелок остался в машине, вместе с сотовым, что и позволило спокойно эксплуатировать автомобиль.

Теперь я совершенно уверенно мог предположить, что моя новая проблема – результат непрерывного процесса, рожденного конкретной причиной. Машина была «заказана». Меня нахлобучили, как последнего фраера, и только потому, что я сам делал все, чтобы казаться таким клоуном. Клюнул на хромого. Кстати, про хромого. Что он там говорит?

Как можно говорить только в настоящем или только прошедшем времени? Его слова, сказанные тихим уставшим голосом, не конструируют предложения, а порождают образы. Фраза про рассыпуху – словно знак на уровне значения – в ней нет смысла. Нормальные люди информацией на уровне значений не обмениваются.

Осмысливаю услышанное по частям – звукам, словам, интонациям. Непонятно, почему и для чего сказана была именно эта фраза по рассыпуху?

Пока заполнили все протоколы и заявления, наступил вечер. Уставшие, мы приехали ко мне на квартиру. Он в нерешительности остановился посередине пустой крохотной кухни. Пока я снимал протезы, он так и стоял там с пакетом жратвы, уставившись в черный квадрат пустого окна. Я не стал спрашивать о том, о чем он сейчас молчал. Как и большинство людей, не имеющих семьи, он видимо предпочитал одиночество отношениям, которые не удовлетворяли, а только омрачали его жизнь.

На мои переползания по квартире без протезов он никак не отреагировал – молча расстелил газету на полу, в центре ковра. Порезал без крошек хлеб. Достал из пакета и аккуратно разложил на газете все, что мы прихватили в супермаркете по дороге ко мне. Литровая бутыль приличной водки, салаты в прозрачных упаковках, селедка – получился неплохой достархан. Мы молча выпили по первой. Сразу налили и выпили по второй. Жадно закусили и выпили третью – так же молча, не чокаясь. Аккуратно укладывая на кусок черного хлеба селедку, аппетитно слезящуюся маслом, он спросил меня: «Что значит слово „рассыпуха“?»

Прямой вопрос всегда отражает цену утраты кредита доверия к человеку. Прямой ответ на прямой вопрос рождает диалог доверия.

– "Рассыпуха" – это часть неиспользованного боекомплекта, непригодная к повторному применению.

Что еще я мог рассказать ему про рассыпуху? Сложно описать то, что присутствует, но не зримо. Существует, но без описания, а может… просто, взять все и рассказать?