Пол Андерсон Дуэль на Марсе

Ночь прошептала весть. Ее несло над многими милями одиночества: о ней говорил ветер, шуршали лишайники и низкорослые деревья. Тихими голосами вещали о ней друг другу маленькие существа, что прячутся под камнями, в трещинах и в тени дюн. Без слов, едва различимой тревожной пульсацией, эхом отдавшейся в мозгу Криги, пришло предупреждение: quot;Они охотятся снова!»

Крига содрогнулся, словно от внезапного порыва ветра. Огромная ночь простиралась вокруг него и над ним — от ржавой горечи холмов до плывущих над головой, мерцающих созвездий. Он напряг свои чувства, вслушиваясь в ночной разговор, настраиваясь на кусты, ветер и маленьких созданий, копошащихся под ногами.

Он был один, совершенно один! Ни одного марсианина на сотни пустынных миль. Только крошечные животные, шелестящие кусты и тонкий, печальный звук ветра.

Внезапно бессловесный крик гибели пронесся по кустам — от растения к растению, эхом отразился в испуганном пульсе животных. Все живое сворачивалось, сжималось и чернело, когда ракета изливала на них светящуюся смерть, а погибающие ткани и нервы кричали звездам.

Крига прижался к высокой скале. Его глаза светились в темноте подобно желтым лунам. Он окаменел от ужаса, ненависти и крепнувшей в душе решимости. Смерть была распылена по кругу, миль десять диаметром, а он — пойман в этот круг, как в ловушку, и скоро охотник придет за ним.

Крига посмотрел на равнодушное сияние звезд, и дрожь пробежала вдоль его тела. Затем он сел на грунт и задумался.

Все началось несколько дней назад в частной конторе торговца Уисби.

— Я прилетел на Марс, — сказал Риордан, — поохотиться на пучеглазого.

Уисби давно научился не показывать своих чувств. С непроницаемым лицом игрока в покер он всматривался поверх стакана с виски в лицо собеседника, оценивая его.

Даже в забытой Богом дыре, вроде Порта Армстронга, слыхали о Риордане. Наследник миллионнодолларовой транспортной фирмы, которую он уже сам расширил в чудовище, охватившее всю Солнечную систему, Риордан также был известен, как охотник на крупного зверя. В завидном списке его трофеев были и огненный селезень Меркурия и ледовый ползун Плутона. Кроме конечно, марсианина. Эта особая дичь находилась теперь под защитой закона.

Риордан сидел, развалясь в своем кресле — большой и еще молодой, сильный и безжалостный мужчина. Его размеры и еле сдерживаемая энергия делали тесной неприбранную контору, а холодный взгляд зеленых глаз подавлял торговца.

— Это противозаконно, вы знаете, — сказал Уисби, — двадцать лет тюрьмы, если попадетесь.

— Управляющий делами Марса находится в Аресе, на другой стороне планеты. Если мы все устроим надлежащим образом, кто узнает?

Риордан отхлебнул от своего стакана.

— Я уверен, — продолжил он, — что через год-другой они так ужесточат контроль, что охота станет невозможна. Последний шанс для охотника добыть пучеглазика — сейчас. Вот почему я здесь…

Уисби, заколебавшись, посмотрел в окно. Порт Армстронг представлял собой всего лишь кучку связанных туннелями куполов посреди красной песчаной пустыни, раскинувшейся до самого горизонта. За окном Уисби увидел проходящего мимо землянина в герметичном костюме с прозрачным шлемом, да пару марсиан, бездельничающих около стен купола. И ничего больше — молчаливое, смертельно надоевшее однообразие, угрюмо застывшее под маленьким, съежившимся солнцем. Жизнь на Марсе не доставляла особого удовольствия человеку.

— Вы случайно не жертва любви к пучеглазым? А то эта любовь развратила всю Землю, — снисходительно потребовал ответа Риордан.

— О, нет, — ответил Уисби, — я держу их здесь на своем месте. Но времена меняются, ничего не поделаешь.

— Раньше они были рабами, — сказал Риордан, — а теперь выжившие из ума старухи на Земле хотят дать им право голосовать. — Он презрительно фыркнул…

— Да, времена меняются! — с ностальгией в голосе повторил Уисби. — Сто лет назад, когда первые люди высадились на Марсе, на Земле только закончились Войны Западного и Восточного полушарий. Худшие из войн, которые когда-либо вел человек. Люди почти забыли старые идеи о свободе и равенстве, стали подозрительными и черствыми — им пришлось стать такими, чтобы выжить. Они были не способны на симпатию к марсианам, или как вы там их называете… Увидели в них всего лишь разумных животных. И, к тому же, марсиане оказались такими удобными рабами: им требуется очень мало пищи, тепла или кислорода, они даже могут прожить пятнадцать минут, совсем не дыша. А дикие сгодились для отличного спорта — разумная дичь, вполне способная ускользнуть от охотника, или даже убить его.

— Я знаю, — сказал Риордан. — И поэтому я хочу поохотиться на одного из них. Никакого удовольствия, если дичь не имеет шанса выжить!

— Сейчас все по-другому, — заметил Уисби. — На Земле мир, уже долгое время мир. Либералы взяли верх. Естественно, первым делом они покончили с марсианским рабством.

Риордан выругался. Вынужденная репатриация марсиан, работавших на его космических кораблях, дорого обошлась ему.

— У меня нет времени на философствование, — сказал он. — Если вы сможете устроить мне охоту на марсианина, я хорошо заплачу.

— Сколько? — спросил Уисби.

Они торговались какое-то время, прежде чем сошлись на определенной сумме. Риордан привез с собой ружье и маленькое ракетное судно; Уисби должен был обеспечить радиоактивный материал, «сокола» и скальную собаку. Кроме этого он потребовал заплатить ему за риск, сопровождающий незаконные действия. И окончательная цена получилась высокой.

— Где я могу найти моего марсианина? — спросил Риордан. Он кивнул на двоих, стоящих на улице: — Поймайте одного и выпустите в пустыне.

Пришла очередь Уисби на снисходительный тон:

— Одного из них? Ха! Местные бездельники! Даже городской житель с Земли окажет вам больше сопротивления.

Да, марсиане не производили особого впечатления: ростом всего в четыре фута; тощие, когтистые ноги, жилистые руки с костлявыми четырехпалыми ладонями. Грудь у них была широкой, а талии — нелепо узкими. Живородящие и теплокровные, они вскармливали детей грудью, а благодаря круглым, огромным янтарным глазам, кривому клюву и ушам с кисточками заслужили прозвище «пучеглазые». Их одежда состояла из пояса с кармашками и пары ножей в чехлах. Даже либералы с Земли не хотели пока доверить туземцам современные инструменты и оружие: слишком сильна еще была память о старых обидах.

— Марсиане всегда считались хорошими бойцами, — сказал Риордан. — Они уничтожили много земных поселений в начальный период.

— Дикие марсиане, — уточнил Уисби, — но не эти. Эти всего лишь тупые работники, зависящие от нашей цивилизации. Вам нужен настоящий старый вояка. И я знаю, где найти такого.

Уисби расстелил на столе карту.

— Смотрите, вот здесь, в Рефнианских Горах, около ста миль отсюда, марсиане живут уже давно, может быть, лет двести. И этот парень Крига уже был там, когда появились первые земляне. Он возглавил несколько набегов в первые годы, но после общей амнистии и мира живет один в старой разрушенной башне. Настоящий старый боец и ненавидит землян. Иногда он приходит сюда, чтобы продать меха и минералы, поэтому я немного знаю о нем.

Глаза Уисби дико сверкнули:

— Вы окажете всем нам услугу, застрелив наглого ублюдка. Ходит с таким видом, словно все вокруг принадлежит ему! Но он заставит вас побегать за свои деньги!

Риордан с удовлетворением кивнул массивной головой.

У человека была птица и скальная собака. Они должны были помочь ему, иначе Крига мог бы затеряться в лабиринте пещер, каньонов и гуще кустов. Но собака разыщет его по следу, а птица обнаружит сверху.

Еще хуже было то, что человек приземлился рядом с башней. Там находилось оружие, и Крига теперь был отрезан, безоружен, один, и только пустыня, могла ему помочь, если бы ему удалось как-то пробраться к башне. А до этого надо еще дожить…

Сидя в пещере, Крига глядел на искореженную землю — мили песка, кустов, выветренных скал и разреженного чистого воздуха. И там вдали лежала ракета. Человек казался крошечным пятнышком на фоне бесплодного ландшафта, одиноким насекомым под темно голубым небом, где даже днем можно различить блеск звезд в бездонном небе. Бледный солнечный свет окрашивал камни в коричневые, желтые и ржаво-красные цвета, проливался сверху на пыльные колючие кусты и кривые маленькие деревья, на песок, нанесенный ветром между ними. Экваториальный Марс!

Человек был один, он у него было — ружье, которое могло выбрасывать смерть до самого горизонта. И, кроме того, человеку помогали его звери, в ракете работало радио, и он мог если потребуется, позвать приятелей.

Кольцо светящейся смерти окружало Кригу со всех сторон. Это был заколдованный круг, который он не мог разомкнуть, не обрекая себя на еще более страшную смерть, чем от ружья… Да и бывает ли смерть хуже той, что наступает от пули чудовища, и делает затем твою шкуру чучелом для развлечения глупцов.

Несгибаемая гордость поднялась в душе Криги. Гордость старая и горькая. Он не просил многого от жизни. Ему нужно было лишь одиночество в своей башне, чтобы думать долгие думы и создавать небольшие поделки; компания себе подобных в Сезон Встречи, когда после суровой дневной церемонии можно забыться в веселье и найти себе пару, чтобы зачать и воспитать сыновей; редкие походы в поселение землян за товарами из металла и вином — единственными стоящими вещами, привезенными людьми на Марс. А еще он лелеял смутную мечту о возрождении своего народа, чтобы марсиане могли стоять как равные перед всей Вселенной. И ничего более… А сейчас у него собираются отнять даже это!

Крига прохрипел проклятье на человеческом языке и возобновил терпеливый труд. Он делал каменный наконечник для копья, хотя и не ждал от него большой пользы. Сухо шелестел в тревоге куст. Крошечные, спрятавшиеся животные пищали от ужаса. Пустыня кричала Криге о чудовище, шагающем к его пещере. Но Крига считал, что убегать еще рано.

Риордан распрыскал изотоп тяжелого металла по десятимильному кругу, центром которого была старая башня. Сделал он это ночью, чтобы не попасться на глаза случайному патрульному кораблю. Но после приземления такая опасность уже не угрожала ему — он всегда мог заявить, что занимается мирными исследованиями, ищет прыгунов или еще что-нибудь.

Радиоактивное вещество имело период полураспада около четырех дней. То есть, к нему опасно приближаться недели две-три максимум. Времени должно хватить — площадь не велика, а марсианин вряд ли попытается пересечь границу.

Когда пучеглазые воевали с людьми, они узнали, чем им грозит радиоактивность. Зрение, простирающееся далеко в ультрафиолетовую область, позволяло им видеть флуоресценцию, кроме того, они обладали экстрасенсорным восприятием ситуации. «Нет, Крига не побежит, скорее он будет отбиваться, — сделал вывод Риордан, — но в конце концов я загоню его в угол».

Все-таки, чтобы бессмысленно не рисковать, Риордан установил таймер на радиопередатчике ракеты: если он не вернется через две недели, Уисби услышит сигнал и выручит его.

Риордан проверил остальное оборудование. Его костюм, спроектированный для условий Марса, имел небольшой насос, способный сгущать атмосферный воздух до приемлемого давления. Специальное устройство извлекало влагу из выдыхаемого воздуха, поэтому вес припасов на несколько дней не слишком мешал при марсианском тяготении. Всего-то: ружье 45 калибра, конечно, компас, бинокль и спальный мешок — скудное снаряжение! Но Риордан не любил себя перегружать.

На непредвиденный случай у него имелся маленький баллон с замедлителем. Баллон подключался к кислородной системе, и при вдыхании газ замораживал нервные окончания, замедляя общий метаболизм до той степени, при которой человек мог недели жить буквально на глотке воздуха. Этот газ использовался в основном в хирургии, но он спас жизнь не одному межпланетному исследователю, когда вдруг неожиданно отказывала кислородная аппаратура.

Риордан не думал, что придется использовать замедлитель, и даже определенно надеялся, что газ не понадобится. Можно представить, как приятно лежать парализованным несколько дней в полном сознании, ожидая, когда автоматический сигнал вызовет Уисби.

Он вышел из ракеты и запер люк для надежности. Если пучеглазый подберется к ракете, замок ему не сломать. Для этого потребовался бы тординит.

Риордан свистом позвал своих животных. Это были местные твари, давным-давно одомашненные марсианами, а позднее — человеком. Скальная собака походила на исхудавшего волка, но несколько странного вида — с огромной грудной клеткой и покрытого перьями. Ищейка не хуже любой земной овчарки!

«Сокол» меньше напоминал своего земного двойника: такая же хищная птица, но… Для того, чтобы поднять свое маленькое тело здесь, в разреженной атмосфере, размах его крыльев должен быть не менее шести футов. Впрочем, Риордан остался доволен его выучкой.

Собака залаяла на низкой, дрожащей ноте, звук почти полностью поглощался здешним воздухом и пластиковым шлемом человека. Она забегала кругами, принюхиваясь к земле, в то время как птица поднялась в марсианское небо.

Риордан не стал исследовать башню — наполовину разрушившееся гротескное сооружение на пыльно-ржавом холме.

Когда-то, около десяти тысяч лет назад, марсиане имели нечто вроде цивилизации: города, сельское хозяйство и неолитическую культуру. Но, развиваясь согласно своим традициям, они достигли гармонии (или симбиоза) с дикой жизнью планеты и забросили технологию. Подумав об этом, Риордан презрительно хмыкнул.

Снова залаяла собака. Звук, казалось, повис в в холодном неподвижном воздухе, а затем разбился о скалу и умер, задавленный огромной тишиной. То был сигнал охотника, прозвучавший, словно надменный вызов одряхлевшему миру: «Отойди в сторону, дай дорогу, идет завоеватель!»

Животное внезапным прыжком кинулось вперед. Оно почуяло запах следа. Риордан перешел на размеренный бег, делая длинные прыжки. Его глаза заблестели зелеными льдинками. Охота началась!

Легкие Криги с всхлипом втягивали воздух, работая упрямо и быстро. Ноги ослабели и налились тяжестью, стук сердца, казалось, сотрясал все тело.

Несмотря на усилия, пугающий шум за спиной с каждой минутой становился громче, и топот ног приближался. Крига пытался убежать от врагов, прыгая, петляя от скалы к скале, сползая по склонам ложбин, проскальзывая сквозь группки деревьев. Но собака не отставала, а над головой парил сокол. И днем, и ночью они гнали Кригу, заставляя бежать так, как мчится безумный прыгун, преследуемый по пятам смертью. Крига не подозревал раньше, что человек может двигаться так быстро и с такой выносливостью.

Пустыня сражалась на его стороне. Деревья жившие странной, незрячей жизнью, которую никогда не поймет уроженец Земли, помогали Криге. Когда он мчался мимо, их колючие ветви отклонялись в сторону стараясь оцарапать бока собаке, задержать… но не могли остановить ее грубый натиск. Она прорывалась сквозь их бессильные колючие пальцы и с воем устремлялась дальше по следу.

Человек грузно шагал в доброй миле позади, не проявляя, признаков усталости. Крига продолжал бежать. Он должен был достигнуть края утеса раньше, чем охотник увидит его сквозь прицел ружья… Должен, должен… а собака рычала уже в ярде за его спиной.

Крига только начал подъем по длинному склону, как вдруг услышал хлопанье крыльев. Еще мгновенье, и на него накинулся сокол, пытаясь вонзить в голову клюв и когти. Крига отбил атаку копьем, метнулся в сторону, укрываясь за деревом. Оно же выставило вперед ветку, и собака с воплем отскочила.

Марсианин подбежал к утесу, круто обрывающемуся до самого дна ущелья. Пятьсот футов отвесной стены, утыканной ржавыми наростами каменных глыб.

Низкое солнце слепило глаза Криги. Он чуть помедлил, выделяясь четким силуэтом на фоне неба, и мог бы стать великолепной мишенью, если бы человек был поблизости. Помедлив, он спрыгнул с обрыва.

Крига надеялся, что собака сорвется вниз следом, но животное в последний момент успело затормозить. Он начал быстро спускаться по скале, цепляясь за каждую крошечную трещинку и содрогаясь от страха, когда изъеденный временем камень крошился под его пальцами. Сокол парил рядом, пытаясь клюнуть, и криками звал своего хозяина. Крига не мог сражаться: каждый палец рук и ног нужен был ему для того, чтобы удержаться на стене, но…

Он все-таки соскользнул со скалы упав на дно пропасти — в заросли колючих серо-зеленых лиан. Его нервы завибрировали от ощущения древнего симбиоза. Крига лежал неподвижно, словно мертвый. Сокол пронесся над ним, издал резкий крик триумфа и уселся на плече, собираясь выклевать ему глаза. И вдруг…

Сокола внезапно хлестнули плети лиан. Удары не были сильными, но колючки впились в плоть, не давая птице взлететь. Крига углублялся все дальше в ущелье, а за его спиной лианы рвали сокола на куски.

На фоне темнеющего неба появился Риордан. Он выстрелил один раз, второй… Пули злобно прожужжали недалеко от Криги. Но поднимающаяся из глубин тьма укрыла марсианина.

Человек включил усилитель, и звук его голоса прокатился сквозь надвигающуюся ночь чудовищным громом, которого Марс не слышал уже тысячелетия.

«Одно очко в твою пользу! Но это ничего не значит. Я найду тебя!» — сказал Риордан.

Солнце закатилось за горизонт, и ночь опустилась, словно упавшая штора. Но и в темноте Крига продолжал слышать смех человека. Древние скалы дрожали от этого смеха.

Долгая погоня и недостаток кислорода утомили Риордана. Ему хотелось горячей пищи и курить, но ни того, ни другого не предвиделось. «Ладно, пустяки!» — успокаивал себя человек. Он подумал, что радости жизни удобства станут только приятнее, когда он вернется домой… со шкурой марсианина.

С ухмылкой на лице Риордан устроился на ночлег. Маленький приятель стоил потраченных усилий, чертовски стоил! Марсианин продержался уже два дня в небольшом десятимильном круге и даже убил сокола. Но теперь Риордан подобрался к нему почти вплотную и собака сможет быть поувереннее поскольку на Марсе нет водных преград, обрывающих след. Так что конец охоты неизбежно близок.

Риордан лежал, глядя на великолепное звездное небо. Скоро наступит безжалостный холод. Но он утешал себя мыслью, что спальный мешок — достаточно надежный изолятор, аккумуляторы копили энергию целый день. Ночь была темной, луны Марса отражали мало света. Взглянув на небо, можно было увидеть лишь быстро несущиеся пятнышки: Фобос и Деймос — просто яркие звезды. Темно, холодно и пусто!

Скальная собака где-то зарылась в песок. «Она поднимет тревогу, если марсианин приблизится к месту ночлега. Хотя — нет, это маловероятно», — подумал Риордан и решил, что ему нужно найти какое-нибудь убежище, если он не хочет замерзнуть…

Кусты, деревья и маленькие, робкие животные шептали неслышные Риордану слова. Они рассказывали ветру о марсианине, согревающемся упорной работой. Но охотник не понимал этого языка. Языка, слишком чуждого для землянина.

Засыпая, Риордан вспоминал прежние охоты. Большая дичь Земли — лев, тигр, слон, буйвол и баран на высоких, обожженных солнцем горных пиках… Дождливые леса Венеры, и кашляющий рев многоногого монстра, проламывающегося сквозь деревья к стоящему в ожидании охотнику. Примитивный ритм барабанов в жаркой, душной ночи; повторяющийся напев загонщиков, танцующих вокруг костра… Карабканье по дьявольским плато Меркурия, когда распухшее солнце лижет плохо спасающий от него скафандр… Величие пустынных жидко-газовых болот Нептуна и огромная слепая тварь, с пронзительными воплями ищущая охотника — разные воспоминания роились в расслабленной памяти.

Но тут была самая необычная и, возможно, опаснейшая из всех охота. И поэтому — самая лучшая. Риордан не испытывал злых чувств к марсианину; он уважал мужество маленького существа, как уважал храбрость других животных, на которых охотился. Трофей же, привезенный домой с этой охоты, как он надеялся, будет считаться заслуженно заработанным.

Однако, то обстоятельство, что об успехе приходится говорить с осторожностью, не имело уже значения. Ведь Риордан охотился не ради славы, сколько ради любви к борьбе — хотя должен был признать, что не возражает против известности. Его предки сражались всегда и везде. Они были викингами, крестоносцами, наемниками, бунтовщиками, патриотами — словом, теми, в ком нуждалась история в тот или иной момент. Борьба была у Риордана в крови. Но в эту эпоху «вырождения» приходилось бороться только против тех, на кого он охотился.

«Что же… Завтра…» — внезапно мысли оборвались, и охотник погрузился в сон.

Риордан проснулся, когда забрезжил короткий, серый рассвет. Быстро позавтракал, свистом подозвал собаку. Его ноздри раздувались от возбуждения, а острое ощущение азарта чудесно пело внутри: «Сегодня… Может быть, сегодня!»

Они спустились в ущелье кружным путем, и потратили почти час, пока собака не нашла след. Снова где-то неподалеку раздался глухой, подвывающий лай. И они направились по следу, теперь уже медленнее — местность была неровной и каменистой.

Солнце поднималось все выше, пока они пробирались вдоль высохшего русла древней реки. Бледный холодный свет омывал острые скалы, фантастически раскрашенные утесы, камни, песок и осадки геологических эпох. Низкие, жесткие кусты хрустели под подошвами человека, извиваясь и трепеща в бессильном протесте. В остальном все было спокойно: стояла глубокая, напряженная, словно чего-то ждущая тишина.

Молчание внезапно нарушила собака, рванувшись вперед с коротким взволнованным лаем — на свежий запах. Риордан кинулся следом, продираясь сквозь плотные кусты, тяжело дыша, одновременно ругаясь и ухмыляясь от возбуждения.

Неожиданно кусты под ногами исчезли, и собака с визгом соскользнула вниз по склону обнажившейся ямы. Риордан бросился плашмя на землю, едва успев поймать рукой хвост животного. Рывок чуть не сдернул в яму и его. Он обхватил свободной рукой ближайший куст, и вытащил собаку наверх. Потрясенный внезапностью случившегося, охотник заглянул в ловушку. Она была искусно сделана: котлован около двадцати футов глубиной, умело прикрытый кустами, с отвесными (насколько позволял песок) стенами. На дне торчали три копья с каменными наконечниками весьма зловещего вида. Окажись у Риордан реакция поплоше, он распрощался бы со своей собакой и, возможно, погиб бы сам.

Оскалив зубы в волчьей усмешке, охотник огляделся вокруг. «Пучеглазый, наверное, проработал всю ночь, — промелькнуло в голове. — Значит, он где-то рядом… и очень усталый».

Словно в ответ на его мысли с ближайшей скалы покатился валун. Камень был огромной величины. Но на Марсе падающий предмет получает ускорение вдвое меньшее, чем на Земле.

Риордан откатился в сторону, и валун с грохотом упал на место, где только он что лежал.

— Я тебе покажу! — закричал Риордан и кинулся к скале. Наверху появилось серое существо и швырнуло копье в охотника. Но тот успел сделать выстрел, прежде чем марсианин исчез. Риордану повезло: копье отскочило от плотной ткани скафандра. Он начал карабкаться по узкому карнизу к вершине.

Марсианина нигде не было видно, но слабый кровавый след уводил в каменистые россыпи. «Слава Богу, подбил его!» — подумал охотник и посмотрел на собаку. Та медленно взбиралась по усеянной камнями тропе. Ее лапы кровоточили. Когда она поднялась наверх, Риордан в сердцах выругал животное, и они снова пустились в погоню.

След тянулся мили две, а затем обрывался. Риордан оглядел колючие деревья, закрывающие обзор со всех сторон. «Наверное, пучеглазый вернулся назад по собственному следу и взобрался на одну из скал, чтобы сделать парящий прыжок. „Но куда?“ — спрашивал себя охотник. По его лицу и телу струился пот, и его его невозможно было стереть. Кожа невыносимо зудела, грудь тяжело вздымалась от скудных порций воздуха. Но человек смеялся от бурного восторга:

«Какая погоня! Вот это охота!»

Крига лежал в тени высокой скалы и дрожал от усталости. Солнечный свет — яркий и обжигающий, жесткий, как металл завоевателей — танцевал за пределами тени ослепляющим, невыносимым для глаз марсианина маревом.

Он сделал ошибку, потратив драгоценные часы отдыха на ловушку: та не сработала, что можно было и предвидеть заранее. В результате он остался голодным, и жажда, словно дикий зверь, терзала его рот и горло.

А враги продолжали погоню. Весь день они шли за Кригой по пятам, и теперь марсианин находился на расстоянии не более, чем в получасе ходьбы от них. Без отдыха, без всякой передышки, на мучительных песчаных и каменистых тропах продолжалась дьявольская охота. И сейчас Крига с грузом усталости на плечах ждал последней схватки. Рана в боку горела. Хоть она и была не глубокой, все-таки она отняла у Криги много крови. И боль позволила ему ухватить лишь несколько минут сна.

На какой-то момент Крига-воин исчез, и в пустынной тишине всхлипнул одинокий испуганный ребенок: «Почему они не оставят меня в покое?»

Зашелестел пыльно-зеленый куст, песчаная ящерица пискнула в одной из расселин. Враги приближались.

Крига устало выкарабкался на вершину невысокой скалы и затаился. След должен был провести охотника мимо Криги в направлении к башне.

Марсианин со своего места хорошо видел приземистые желтые руины, плоды тысячелетних объятий ветров. Он успел забежать туда и схватил лук с несколькими стрелами да топор. Но стрелы, выпущенные из натянутого тонкими руками лука, представляли собой весьма жалкое оружие: они не могли проткнуть костюм землянина. На топор тоже не приходилось рассчитывать. Но у Криги больше ничего не было. Пожалуй, единственными его союзниками в пустыне были животные и растения.

Мысли Криги о сути землян подтвердили своими рассказами вернувшиеся рабы. Молчание Марса нарушили ревущие машины, сотрясая планету бессмысленной яростью необузданной энергии. Земляне были завоевателями, и им никогда не приходило в голову, что древний мир и тишина стоят того, чтобы их сохранить.

Ну что же… Крига приложил стрелу к тетиве и стал ждать под молчаливым, обжигающим солнцем. Первой — с лаем и подвыванием — бежала собака. Марсианин натянул тетиву лука изо всех сил: сейчас появится человек… И вот невдалеке мелькнул силуэт. Человек бежал, перепрыгивая через камни, с ружьем в руке и беспокойным напряженным взглядом светящихся зеленым светом глаз — человек, готовый убивать. Крига медленно выпрямился… Землянин уже находился почти под скалой — там же, где и собака.

Резко вздрогнула и прозвенела тетива в унисон с диким воплем Криги — стрела пронзила собаку насквозь. Раненый зверь подпрыгнул, а затем с воем покатился по камням, пытаясь ухватить зубами торчащую из груди стрелу.

Словно серая молния, марсианин метнулся со скалы. Если бы топор смог разбить шлем…

Крига ударил противника, вложив в удар все силы, и они вместе упали на землю. У Криги не было возможности размахнуться, как следует. Он бешено рубил шлем топором, но топор каждый раз отскакивал от пластика… Риордан взревел и нанес мощный удар кулаком. Еле сдерживая тошноту, Крига откатился в сторону. И Риордан выстрелил, не целясь.

Марсианин вскочил и бросился бежать. Человек же встал на одно колено, стараясь взять на прицел серый силуэт, взвившийся вверх по ближайшему склону. Но что такое? По ноге охотника скользнула маленькая песчаная змейка и обернулась затем вокруг запястья руки. Небольшой змеиной силы как раз хватило на то, чтобы отклонить ружье немного в сторону: пуля провизжала мимо уха Криги, когда он уже исчезал в расщелине.

Странно… но марсианин внезапно почувствовал острую боль предсмертной агонии змейки, раздавленной ногой человека. Пока это странное чувство блуждало в его душе, до него донесся звук взрыва, эхом прокатившийся между горами. Это человек достал взрывчатку из своей ракеты и взорвал башню Криги.

Теперь марсианин остался совершенно безоружным. Кроме того, что он потерял топор и лук, ему некуда теперь стало отступать для последнего боя. Человек же не собирался отказываться от охоты, без животных он станет преследовать Кригу медленнее, но так же неумолимо.

Марсианин рухнул на камни. Сухие рыдания сотрясали его тело, и предзакатный ветер плакал вместе с ним.

Крига устремил взгляд далеко, через красно желтое огромное пространство — на низкое солнце. Длинные тени крались по вечерней земле. Мир и спокойствие воцарились на короткий момент перед наступлением резкого холода ночи. Эхо донесло откуда-то тихую трель песчаного бегунка; заговорили кусты, перешептываясь на своем древнем бессловесном языке.

Пустыня и ветер, песок под высокими холодными звездами, мир тишины и одиночества говорили с Кригой. Великая жажда гармонии и единства жизни на Марсе, сплотившемся в борьбе против жестокого окружения, проснулась в его крови. И когда солнце зашло, а звезды расцвели своей морозной красотой, Крига снова начал думать.

Он не испытывал ненависти к своему мучителю, но сам суровый Марс не позволял ему сдаваться. Крига сражался за планету — древнюю и примитивную, погруженную в собственные мечты. Сражался против чужака и осквернителя. Эта война была столь же древней и безжалостной, как сама жизнь. И каждая битва, выигранная или потерянная, имела значение, даже если никто не знал о ней.

— Ты сражаешься не один, — шептала пустыня. — Ты сражаешься за весь Марс и мы рядом с тобой.

Что-то шевельнулось в темноте. Крошечное теплое существо пробежало по руке Криги. Эта маленькая мышь рыла ходы в песке и жила незаметной жизнью, вполне довольствуясь ею. Она была частью этого мира, и не могла ослушаться его безжалостного голоса. Сочувствуя всем сердцем, Крига прошептал на странном языке:

«Ты сделаешь это для нас? Ты сделаешь это, маленькая сестричка?!»

Риордан слишком устал, чтобы быстро заснуть. Он долго лежал и думал, а это не поднимает дух одинокого человека в марсианских горах: «Итак, собака погибла! Но неважно, пучеглазый никуда не убежит!» Риордан погрузился в мысли о древней пустыне. Она шептала ему что-то, шелестели редкие кусты и кто-то пищал в темноте. Ветер дул с диким, стонущим воем над скалами, освещенными слабым звездным светом. И возникло впечатление, что звезды тоже имеют свои голоса. Все звуки сплелись воедино, словно ночной мир тихо и вкрадчиво пытался втолковать человеку — что?… В голове Риордана промелькнуло смутное сомнение в том, подчинят ли когда-нибудь земляне Марс? Не столкнулась ли человеческая раса с явлением, которое она не в состоянии оценить по достоинству?

Но он быстро одумался, заставив себя повторить, что все это, конечно же, ерунда… Марс уже был старым и бесплодным, медленно погружающимся в сонную смерть. Поступь человеческих ног, голоса людей и рев штурмующих небо ракет разбудили планету. Впереди было новое будущее, которое принадлежало человеку. Да и куда смотрели древние боги Марса, когда столица землян Арес поднимала свои прочные шпили над песками пустыни?

Ночь надвигалась на планету огромной черной громадой, и с ее приближением становилось все холоднее. Звезды — сверкающие алмазы на совершенно черном небе — казались и огнем, и льдом одновременно. Время от времени Риордан слышал слабый треск, передававшийся через почву. Это камень или дерево не выдерживали мороза. Ветер утих, словно замерз от холода; остался только суровый чистый свет звезд, падающий из космоса чтобы разбиться о скалы.

Риордан забылся в сетях беспокойного сна, но странный шорох заставил его очнуться. Он увидел небольшую тварь, бегущую к нему, и схватился за ружье, лежавшее рядом со спальным мешком. Затем хрипло рассмеялся. Это была всего лишь песчаная мышь. Его бдительность и чуткость лишний раз доказывали, что марсианин не имел никаких шансов подобраться к нему во время отдыха.

Человек резко оборвал смех. Слишком гулко отдавался в шлеме звук…

Риордан встал вместе с угрюмым рассветом, испытывая сильное желание закончить, наконец, охоту. Ему хотелось скорее избавиться от скафандра: он чувствовал, каким грязным стало тело и небритым — лицо. От сухого рациона, проталкиваемого через специальное шлюзовое отверстие, тошнило; ноги не гнулись и болели от усталости. К тому же без собаки, которую ему пришлось пристрелить, поиск следов обещал замедлиться. Но Риордану не хотелось возвращаться в Порт Армстронг за другой. «Нет, — подумал он, — в аду уже явно заждались этого марсианина, и скоро я сниму с него шкуру!»

Завтрак и немного движения улучшили его самочувствие. Опытным взглядом человек нашел след марсианина, что и неудивительно: песок покрывал все кругом, даже скалы. Так что пучеглазый ни за что не смог бы скрыть свой след, если бы даже и пытался. Впрочем, это его только задержало бы. Риордан побежал по следу ровной трусцой.

В полдень он оказался на возвышенности среди голых скал, иглами торчащих в небо. Он продолжал бежать, уверенный что рано или поздно вымотает жертву. Его взбадривали и подогревали воспоминания о том, как он однажды дома, на Земле, загнал оленя. То преследование продолжалось день за днем, пока сердце животного, сжимающееся в ожидании смерти, не остановилось, не выдержав погони.

След, по которому он шел, выглядел четким и свежим. Человек напрягся, осознав, что марсианин где-то совсем рядом: след был даже слишком четким. «А может это приманка к следующей ловушке? — подумал Риордан и, приготовив ружье, удвоил осторожность. — Нет, вряд ли это ловушка, у него не хватило бы времени…»

Взобравшись на высокий скальный гребень, охотник оглядел сверху угрюмый фантастический ландшафт. Около горизонта виднелась черная полоса — граница радиоактивного барьера. Марсианин не мог перейти ее. Риордан включил динамик, и громыхающий человеческий голос нарушил тишину:

— Выходи, пучеглазый! Я все равно доберусь до тебя! Лучше выходи сразу, и покончим с этим!

Эхо заметалось между голыми скалами, содрогаясь и трепеща под бронзовым куполом неба: «Выходи, выходи, выходи…».

Марсианин, казалось, возник из воздуха, поднявшись серым призраком среди разбросанных камней — до него было не более двадцати футов. Его появление на мгновение ошеломило охотника. Он раскрыл рот от удивления. Крига стоял перед ним, чуть покачиваясь, словно мираж, и ждал.

Человек закричал и поднял ружье. Но марсианин не шевельнулся, словно был высечен из серого камня. И Риордан с разочарованием подумал, что тот, в конце концов, решил не противиться неизбежной смерти.

— Что ж, хорошая была охота! — Прощай! — прошептал охотник и нажал на курок, но… ружье взорвалось. Это песчаная мышь забралась ночью в дуло.

Риордан услышал гром и увидел, как ствол лопнул, словно гнилой банан. Нет, его не ранило. Но когда он качнулся назад от неожиданности, Крига бросился на него.

Марсианин был высотой всего в четыре фута — тощий и безоружный. Но он налетел на землянина, как маленький смерч. Его ноги обвили талию человека, а руки принялись ломать воздушный шланг.

Риордан опрокинулся на землю от удара и, зарычав по-тигриному, сжал руками тонкую шею марсианина. Крига защелкал клювом, тщетно пытаясь поймать хоть немного воздуха. Они покатились под откос в облаке пыли. Взволнованно шептались кусты.

Человек сдавил изо всех сил шею противника, Крига же вывернулся и в отместку клюнул шланг землянина. Риордан, ошеломленно, услышал свист воздуха, выходящего из разорванного шланга. Автоматический клапан перекрыл утечку, но связь с насосом была уже прервана…

Риордан выругался и снова вцепился руками в горло марсианина. Потом он просто лежал, не ослабляя хватки: ее не могли сломить никакие рывки и изгибы Криги. И вот… минут через пять Крига затих.

Для пущей уверенности Риордан продолжал его душить. Затем, спустя еще пять минут, он отпустил марсианина и пошарил у себя за спиной, пытаясь добраться до насоса.

Воздух внутри костюма стал невыносимо горячим. Риордан пробовал снова и снова подсоединить шланг к насосу. Но напрасно… «Плохая конструкция! — пульсировало в мозгу. — Но ведь эти костюмы и не предназначались для драки!»

Человек посмотрел на маленькое, затихшее тело марсианина. Слабый ветерок шевелил серые перья. «Надо же, каким славным воином оказался этот парень! — отвлеченно подумал он. — Он станет гордостью трофейной комнаты. Заслуженно. — Так… но что же дальше?»

Мысли приняли несколько другой оборот. Риордан развернул спальный мешок и аккуратно расстелил его. Ему не добраться до ракеты с оставшимся в костюме воздухом, значит, придется прибегнуть к замедлителю. Нужно только забраться в мешок, иначе ночной холод заморозит кровь в жилах.

Человек залез внутрь мешка, тщательно застегнув молнию и открыл кран баллончика с замедлителем. Счастье, что он оказался в запасе — но хороший охотник предусматривает все!

Он подумал о том, что будет ужасно скучно лежать здесь, пока Уисби не услышит через десять дней сигнал передатчика и выручит его. Но он все равно выдержит. Зато будет что вспомнить и рассказать! Притом, в сухом воздухе шкура марсианина отлично хранится…

Риордан почувствовал, как паралич распространяется по всему телу, замедляя сердцебиение и дыхание. Сознание оставалось ясным, несмотря на полное расслабление тела. Что ж, он победил! Собственными руками убил самую коварную дичь!

Спустя некоторое время Крига очнулся. Он осторожно ощупал себя: «Кажется, сломано ребро…» Но это его не пугало. Главное, что он был жив. Его душили почти десять минут. Но вот ведь какая штука: марсианин может продержаться без воздуха — пятнадцать.

Крига открыл спальный мешок землянина и достал ключи, затем медленно заковылял к ракете. Он давно мечтал отправиться к сородичам, живущим на краю пустыни. Теперь же у него было все для этого: и земная машина, которую он может изучить, и земное оружие для копирования…

Но сначала следовало закончить другое дело. Крига не испытывал ненависти к Риордану. Но Марс — это суровый мир, живущий по своим законам.

Вернувшись назад, он затащил землянина в пещеру и спрятал так, что никакая поисковая партия не смогла бы отыскать охотника.

Крига на секунду заглянул человеку в глаза. Они были полны ужаса. Марсианин медленно произнес на человеческом языке:

— За тех, кого ты убил, и за то, что ты явился сюда незванным ради дня, когда Марс станет свободным, я оставляю тебя здесь!

Перед отлетом Крига достал из ракеты несколько кислородных баллонов и подсоединил их к воздушному шлангу Риордана. Этого воздуха хватит, чтобы держать его живым тысячу лет…