"День, когда они возвратились" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол Уильям)

Глава 15

Рассветные лучи затрепетали на поверхности моря и отбросили резкие голубые тени на покрывавшую берега пыль. Звук трубы с Великой Башни приветствовал солнце. Ее голос был холоден, холоднее недвижного воздуха.

Джаан покинул дом своей матери и по извивающейся между обшарпанными приземистыми зданиями улице вышел к верфи. Те немногие, кто ему встретился, кланялись, скрестив руки на груди: кто с благоговением, кто с настороженным почтением. В сумерках, еще задержавшихся между стенами, их фигуры казались прозрачными.

Верфь была созданием Старейших, ее яркие цвета составляли резкий контраст с унылым однообразием и нищетой человеческого поселения. Радужная плита, твердая и холодная под ногами, выдавалась из склона горы. За миллионы лет обломился уголок плиты, но само вещество не подверглось эрозии. Прошедшие века лишили верфь плескавшихся о нее когда-то волн, теперь поросший кустарником откос круто уходил на километр вниз — к воде.

Город тянулся по склону горы на такое же расстояние вверх. Его безликие глинобитные строения теснились к самому подножию Арены, венчавшей пик. Это тоже было создание Старейших: даже разрушенное, оно не утратило величия. Эллиптическая Арена была построена из того же сияющего, вечного материала, что и верфь, имела почти километр в длину и тридцатиметровые стены, которые становились все выше и выше, заканчиваясь семью башнями, из которых уцелело три. Стены не были сплошными: они взмывали вверх колоннами, разбегались террасами и галереями, круглились арками, повисали воздушными мостами, из них выступали крылья балконов. Бесконечная игра света и тени заставляла здание казаться языком вечного холодного пламени.

На вершинах шестов на парапете развернулись ало-золотые знамена. Происходила смена стражи Компаньонов.

Джаан посмотрел в другую сторону — на севере, на горизонте над морем Орка вздымался континент. Вергилий стоял совсем низко над ним, и обрывы, пересеченные белым лезвием Линна, казались черными. Приглушенный гром водопада заставлял дрожать воздух и землю.

«Я вижу, как они летят», — сказал он.

«Нет, ты ошибаешься, — ответил Каруит. — Опасаясь погони, они приземлились у Альсы и попросили крестьянина подвезти их на грузовике. Смотри, вон он».

Джаан не был уверен, его ли собственный разум или разум Старейшего велел его голове повернуться, глазам присмотреться к грунтовой дороге, серпантином поднимающейся по склону от берега. Может быть, они — двое — уже становились единым существом? Это было ему обещано. Быть частью, нет, всего лишь свойством, памятью Каруита… О, чудо из чудес!

Он заметил приближение потрепанного грузовичка только по облаку поднятой им пыли: тот был еще далеко и не скоро доберется до города. Это был не единственный автомобиль, несмотря на ранний час: несколько машин двигалось по дороге, шедшей по берегу озера. Два трактора работали в полях на холме, черные точки на коричневом и грязно-зеленом фоне. Трудно получить урожай на этих бедных почвах… По поверхности озера скользила лодка, за ней тянулись сети. Человек не мог употреблять в пищу обитателей этих соленых вод, но их тела концентрировали вещества, нужные для производства. И над Ареной парил на антигравитационной тяге флиттер, принадлежащий Компаньонам. Хотя в соответствии с приказом Империи он не был вооружен, но стоял на страже. Времена наступили нелегкие.

— Господин!

Джаан обернулся и увидел Робхара, самого молодого из своих учеников. Мальчик, сын рыбака, почти утонул в драном одеянии с чужого плеча. Его черные спутанные волосы длиной до плеч заиндевели от дыхания. Он низко поклонился.

— Господин, — повторил мальчик, — могу ли я тебе чем-нибудь услужить?

«Он нес здесь вахту всю ночь, пока не пришли мы, — сказал Каруит. — Он не осмеливался обратиться, пока мы не остановились. Его преданность великолепна».

«Думаю, что и остальные не менее преданны, — ответил Джаан, который лучше знал людей: даже могучий нечеловеческий интеллект Каруита не все мог охватить. — Остальные старше, им труднее перенести бессонную ночь на морозе — только потому, что они могут нам понадобиться. К тому же они должны работать, у большинства есть жены и дети».

Близится время, когда они должны будут оставить их, оставить все и следовать за нами.

Они это знают. Уверен, они приняли это душой. Но почему бы им не насладиться теми маленькими радостями, что дает им принадлежность к человечеству, пока они к нему еще принадлежат?

Ты сам сохраняешь в себе слишком много человеческого, Джаан. Следует тебе уподобиться молнии разящей.

Одновременно пророк говорил своему ученику:

— Да, Робхар. Сегодня великий день. — Глаза мальчика загорелись. — Но мы не должны забывать о практических делах, сейчас не время для ликования: мы остаемся всего лишь людьми, прикованными к этому миру. Сюда направляются двое, человек и ифрианец. Их роль в освобождении жизненно важна. Их преследуют терране, скоро сюда пожалуют их войска. Нам нужно успеть хорошо спрятать беглецов, и чем меньше горожан будет знать о происходящем, тем лучше, иначе как бы они не проговорились. Поторопись. Отправляйся в конюшню брата Бораса и скажи ему, что нам нужен стаф с большой вьючной корзиной — чтобы в ней можно было спрятать ифрианца. Он ростом примерно с тебя. Нужна будет еще попона, чтобы прикрыть концы его крыльев. Не говори Борасу, зачем все это нужно. Он наш достойный приверженец, но у тиранов есть наркотики и кое-что похуже. Стоит им заподозрить, что кто-то что-то знает… И брату Эззаре тоже ничего не говори: на обратном пути ты зайдешь к нему и одолжишь его хитон, сандалии и красный плащ с капюшоном. Вели ему не выходить из дому, пока я не разрешу. Не мешкай!

Робхар хлопнул в ладоши в знак повиновения и бросился бежать по булыжнику мостовой в город.

Джаан остался ждать. Грузовичок обязательно должен проехать мимо верфи. И ни у кого в этот ранний час не должно найтись здесь дел. Любой случайный прохожий, завидев одинокую фигуру пророка, вырисовывающуюся на фоне величественных руин, лишь поклонится и поспешит уйти.

«Водитель теперь уже достаточно близко, чтобы я мог читать его мысли, — прошептал Каруит. — И мне они не нравятся».

«Что? — взволнованно спросил Джаан. — Разве он не верен нам? Почему бы ему иначе везти сюда объявленных вне закона беглецов?»

«Он верен, в том смысле, что хочет видеть Эней свободным от гнета Империи, да и Орк — свободным от Нового Рима. Но он еще не полностью воспринял наше учение, не примкнул к нам. Он человек импульсивный и непостоянный. Айвар Фредериксен и Эраннат Авалонский разбудили его и рассказали ему, будто они ученые, попавшие в беду, когда разбился их флайер. Они попросили его подвезти их до Маунт Хронос, где их будто бы ожидает помощь. Он понял, что в этой истории нет правды, но согласился потому, что ненавидит терран. А теперь он все больше и больше трусит и жалеет о своем согласии. Как только он избавится от пассажиров, он напьется, чтобы прогнать свои страхи, а выпивка может развязать ему язык.»

«Но ведь достаточной предосторожностью будет просто забрать беглецов из грузовичка? Что еще нужно?.. Нет! Только не убийство!»

«Многим предстоит умереть ради освобождения. Разве ты хочешь, чтобы их жертва оказалась напрасной — только чтобы сохранить сегодня одну-единственную жизнь?»

«Заточение вместе с этим ифрианцем, о котором ты меня предупредил…»

«Исчезновение человека, у которого есть друзья и соседи, гораздо труднее объяснить, чем его смерть. Поговори с братом Велибом. Напомни ему, что он один из немногих орканцев, сражавшихся вместе с Мак-Кормаком: он тогда многому научился. Не так уж трудно организовать правдоподобный „несчастный случай“».

«Нет».

Джаан сопротивлялся, но разум, деливший мозг с его собственным, был чересчур силен, приводил чересчур убедительные аргументы. Нет греха в том, что один человек умирает за свой народ. Разве сами Джаан и Каруит не готовы к такой участи? К тому времени когда подъехал грузовичок, пророк уже успел успокоиться.

Тем временем Робхар вернулся со стафом и одеждой. Все знали Эззару в красном плаще. Капюшон скроет голову северянина, длинные рукава и обилие грязи на обутых в сандалии ногах скроют его светлую кожу. Никто ничего не заметит, все увидят только пророка, сопровождаемого двумя учениками, которые поднимутся к Арене и войдут в ворота вместе с навьюченным стафом, который, возможно, везет книги Старейших, найденные в катакомбах.

Грузовичок остановился. Джаан ответил на приветствие водителя, стараясь при этом не думать о нем как о живом реальном человеке. Водитель открыл заднюю дверь, и внутри кузова Джаан увидел ифрианца и Наследника Илиона.

На Джаана, который никогда раньше не видел ифрианца, его надменная красота (как грустно, что он должен быть уничтожен, мелькнуло сожаление) произвела гораздо большее впечатление, чем достаточно обыкновенная внешность белокурого юноши, который так внезапно стал вершителем судеб. Ему показалось, что зеленые глаза просто смотрят на него, в то время как золотые проникают в его сущность.

Беглецы увидели перед собой молодого человека, более приземистого и коренастого, чем большинство орканцев, одетого в подпоясанный веревкой безупречно белый хитон и обутого в самодельные сандалии. Его широкое смуглое лицо с орлиным носом и пухлыми губами носило печать своеобразной красоты, длинные волосы и бородка, рыжевато-каштановые, были аккуратными и ухоженными. Самой заметной чертой в этом лице были глаза — широко расставленные, серые, огромные. Его виски охватывал металлический обруч со сложным узором надо лбом — единственный внешний признак того, что это был один из Старейших, вернувшийся после шести миллионов лет отсутствия.

Он произнес медленно и тихо:

— Добро пожаловать, Айвар Фредериксен, спаситель этого мира.

Ночь окутала дом Десаи. Огни соседних зданий казались далекими, как звезды. Все вокруг было неподвижно. Когда Десаи сделал окна непрозрачными, это принесло своего рода облегчение.

— Пожалуйста, садитесь, профессор Тэйн, — обратился он к гостю. — Могу я предложить вам напитки?

— Не нужно, — ответила высокая молодая женщина. После паузы она неохотно добавила, уступая привычке: — Спасибо.

— Означает ли это, что вы не хотите преломить хлеб с врагом? — Его улыбка была грустной. — Все-таки я не думаю, что принципы требуют от вас отказа и от чая тоже.

— Как вам угодно, комиссар, — ответила Татьяна, напряженно выпрямившись сидевшая в кресле.

Десаи сказал что-то своей жене, и та принесла поднос с чайником, двумя чашками и блюдом пирожных. Она поставила его на стол и, извинившись, вышла.

Когда за ней закрылась дверь, Десаи показалось, что комната душит его. Она была такой неуютной, такой… нищенской, несмотря на весь привычный комфорт. В одном углу находились его стол и коммуникационная панель, рядом полка со справочной литературой; кроме потертого ковра, вся остальная мебель в комнате была чуждой человеку его расы и его культуры — вещи были арендованы вместе с квартирой, здесь не было милого беспорядка, который делает помещение домом.

«Наша семья слишком часто и слишком далеко переезжает: как штопальная игла, которой пытаются залатать расползающуюся сгнившую ткань. Дома, на Рамануджане, меня всегда учили, что путешествовать по жизни нужно налегке. Только как это отражается на детях, все эти скачки с места на место, хотя всегда в то же окружение имперского гражданского служащего?» — Десаи вздохнул. Эта мысль к нему приходила часто.

— Я ценю, что вы откликнулись на мое приглашение, — начал он. — Надеюсь, вы… э-э… приняли предосторожности.

— Да, приняла. Я выскользнула через черный ход, вывернула свой плащ наизнанку и надела ночную маску.

— Необходимость обеспечить вашу безопасность — причина, по которой я перестал посещать вас. Мои визиты практически невозможно было бы скрыть. И наверняка террористы наблюдают за вами.

Лицо Татьяны осталось бесстрастным. Десаи продолжал:

— Мне ненавистна возможность даже минимального риска. Убийцы дюжины известных деятелей вполне могут не пощадить и вас, стоит им заподозрить… хм… сотрудничество со мной с вашей стороны.

— Только если я не на их стороне и не пришла сюда, чтобы получить полезные для них сведения, — ответила Татьяна с металлической ноткой в голосе.

Десаи улыбнулся:

— Ну, это риск, которому подвергаюсь я. Не такой уж большой, как мне кажется. — Десаи взялся за чайник и вопросительно взглянул на девушку. Она едва заметно кивнула. Он налил чай в обе чашки и отхлебнул из своей. Горячий напиток был очень кстати.

— Как насчет того, чтобы перейти к делу? — требовательно произнесла Татьяна.

— Конечно. Мне кажется, вы хотели бы услышать последние новости об Айваре Фредериксене.

Это ее встряхнуло. Она промолчала, но выпрямилась в кресле и широко раскрыла свои карие глаза.

— Это конфиденциальная информация, конечно. Из источника, который я не буду называть, мне стало известно, что он присоединился к табору кочевников, имел с ними неприятности, потом отправился на корабле речного народа на юг по реке вместе с ифрианцем, который присоединился к нему то ли случайно, то ли намеренно, но, во всяком случае, почти наверняка является секретным агентом Сферы. Они уже почти достигли водопада, когда я узнал обо всем этом и послал отряд морской пехоты, чтобы задержать Фредериксена. По причине сумятицы — несомненно, устроенной с помощью речников, хотя я и не намерен их за это преследовать, — Айвару и его спутнику удалось скрыться.

Лицо Татьяны то краснело, то бледнело. Дыхание ее участилось, она схватила свою чашку и выпила ее одним глотком.

— Как вы знаете, я не хочу, чтобы Фредериксен был наказан, если этого удастся избежать, — сказал Десаи. — Мне нужен шанс переубедить его.

— Я знаю, что вы так говорите, — резко ответила Татьяна.

— Если бы только люди поняли, — просительно произнес Десаи. — Да, Империя причинила вам зло. Но мы стараемся его исправить. А другие с радостью превратили бы вас в свои орудия, чтобы разрушить единение, а также безопасность, которую это единение обеспечивает, — основные достижения нашей цивилизации.

— Кого вы имеете в виду? Ифрианцев? Мерсейцев? — В ее голосе звучала издевка.

Десаи принял решение.

— Мерсейцев. О да, они далеко отсюда. Но они могут заставить Империю завязнуть здесь, на этой границе. Им это не удалось в прошлый раз: восстание Мак-Кормака застало их, как и нас, врасплох. Более тщательно подготовленная последовательность событий могла бы иметь иной результат. Терра могла бы потерять весь сектор, а одновременно Мерсейя ударила бы по удаленным отсюда пограничным районам. Это привело бы к ослаблению Империи и усилению Ройдхуната, ободренного успехом… Наступление Долгой Ночи приблизилось бы.

Десаи ответил на молчаливое, но несомненное недоверие Татьяны:

— Вы сомневаетесь? Вы считаете, что я делаю из Мерсейи пугало? Ну так слушайте. На Энее действует их агент. Не обыкновенный шпион или провокатор. Это существо с удивительными способностями. Его заданию придается такое значение, что ради него, несмотря на риск, в информационные банки в Катавраяннисе были введены данные о несуществующей планете. Его возможности так велики — включая фантастическое телепатическое могущество, — что он в одиночку шутя преодолел все наши меры предосторожности и исчез в неизвестном направлении. Профессор Тэйн, в этом деле Ройдхунат рискует больше, чем одним выдающимся агентом: они дерзнули раскрыть нам существование вида с такими необычными возможностями, заставить нас насторожиться. Ни одна эффективная служба разведки не пошла бы на это ради чего-то меньшего, чем решающий выигрыш. Теперь вы видите, в какую сеть может угодить ваш жених?

«Удалось ли мне убедить ее? Ее лицо стало таким бесстрастным», — подумал Десаи.

После минутного молчания девушка ответила:

— Мне нужно подумать, комиссар. Ваши страхи могут быть преувеличены. Давайте сегодня ограничимся практической стороной дела. Вы заинтересованы в действиях Айвара и этого его спутника… наличие которого наводит на мысль, что у ифри тоже рыльце в пушку, верно? Прежде чем я смогу высказать какие-то свои соображения, не расскажете ли вы мне все остальное?

Десаи сухо продолжал:

— Они предположительно скрываются в окрестностях моря Орка. Я только что получил доклад командира отряда, посланного туда на поиски. После нескольких дней активных действий, включая допросы с применением наркотика ряда лиц, которые могли что-то знать, мои люди не добились ничего. Я не могу оставлять их там дольше, чтобы не разжигать ненависть местного населения, особенно если учесть, что планету заливает антиправительственная агитация, саботаж, насилие. Мне нужны эти войска, чтобы, скажем, патрулировать улицы Нового Рима.

— Но, может быть, Айвар и не отправился к морю Орка.

— Возможно. Хотя это было бы логично, не так ли?

Татьяна еще раз пробормотала «может быть». То, что она сказала потом, удивило Десаи:

— Допрашивали ли ваши люди этого нового пророка?

— Да, они его допросили. Никакого результата. Ничего, кроме причудливых квазирелигиозных идей, о которых мы уже наслышаны. Конечно, его проповеди направлены против Империи, но представляется более разумным позволить его последователям выпустить пар таким способом, а не делать из него мученика. Нет, он не сообщил ничего о Наследнике, так же как и его апостолы.

Было ясно, что Татьяна сохраняет самообладание только усилием воли. Все ее существо было исполнено беспокойства о возлюбленном.

— Меня удивляет, что вам сошло с рук задержание пророка и его последователей, Судя по тому, что я слышала, эта искра могла вызвать революционный взрыв.

— Я и приказал, обращаться с главой культа с максимальной осторожностью. Но когда поиски длились уже некоторое время, этот… Джаан по собственной воле предложил, чтобы он и его люди ответили на вопросы под действием наркотиков — как он сказал, тогда не останется подозрений и у имперских войск не будет оснований дольше задерживаться в тех краях. Хитрый ход, если его целью было избавиться от них. После такой уступки с его стороны моим людям ничего не оставалось, как отправиться восвояси.

— Ну вот, — подколола его Татьяна, — разве это не должно было навести вас на мысль, что Айвар где-то в другом месте?

— Безусловно. Хотя… В докладе главного специалиста по таким допросам говорится, что энцефалограмма Джаана отличается от нормальной. Как если бы было правдой его утверждение… ну, скажем, будто он одержим каким-то духом. О, физически он ничем не отличается от среднего человека. Нет никаких оснований думать, что наркотик не подавил его способность лгать. Но…

— Можно предположить, что различия в мозговых волнах вызваны мутацией. Орканцы странный народ, они все между собой в близком родстве и к тому же живут в среде, очень отличающейся от той, в которой человек развился как вид.

— Не исключено. Хорошо бы, конечно, пригласить телепата-ригеллианина из штата губернатора, и я серьезно обдумывал такую меру, но решил, что мерсейский агент, если он в этом замешан, со своими способностями и знаниями наверняка принял предосторожности против такой проверки. Будь у меня миллион опытных исследователей, чтобы лет сто интенсивно изучать все аспекты жизни на этой планете и все особенности ее народов…

Десаи отвлекся от своей мечты.

— Нельзя пренебречь возможностью того, что Айвар и ифрианец все же находятся именно там, а пророку об этом неизвестно. Их может прятать какая-то обособленная группа орканцев. Насколько я знаю, Маунт Хронос вся пронизана туннелями и подземельями, созданными еще расой Древних и никогда в полной мере не изучавшимися человеком.

— Но ведь искать их там — безнадежное занятие, верно?

— Да. Особенно если учесть, что они могут скрываться и где-нибудь в пустыне. — Десаи помолчал. — Поэтому я и попросил вас прийти сюда, профессор Тэйн. Вы знаете своего жениха. И наверняка вы больше знаете об орканцах, чем мои люди могут почерпнуть из книг и банков данных. Скажите мне, пожалуйста, насколько вероятно, что Айвар… м-м… найдет с ними общий язык?

Татьяна некоторое время молчала. Десаи вставил сигарету в мундштук и глубоко затянулся. Наконец девушка медленно произнесла:

— Не думаю, что между ними возможно тесное сотрудничество. Слишком глубоки различия. И Айвар, по крайней мере, мыслит достаточно трезво, чтобы понимать это и не пытаться найти среди них приверженцев.

Десаи воздержался от комментариев и просто попросил ее:

— Мне бы хотелось, чтобы вы описали этот народ.

— Вы же наверняка читали отчеты.

— Множество. Но все сделанные сторонними, терранскими наблюдателями, плюс обзоры записей северян, сделанные моими сотрудниками. Все это лишено внутреннего понимания. Вы же — и ваши предки — разделяете с орканцами этот мир на протяжении столетий. Я пытаюсь интуитивно понять ваши взаимоотношения: не сухой социоэкономический базис, а человеческие чувства, возможные трения, тонкие взаимовлияния двух культур.

Татьяна снова помолчала, собираясь с мыслями. Наконец она проговорила:

— На самом деле я могу сказать вам не так уж много, комиссар. Устроит вас краткий исторический обзор? Вам наверняка все это уже известно.

— Но я не знаю, что, на ваш взгляд, является важным. Прошу вас.

— Н-ну… Там находятся самые большие и лучше всего сохранившиеся остатки строений Древних — на Маунт Хронос. Они остались мало изученными, поскольку все внимание ученых было сосредоточено на Дидоне. Потом началось Смутное Время, налеты, вторжения, возврат к феодализму. Некоторые люди — не северяне — нашли за неимением лучшего убежище в Арене.

— Арене? — переспросил Десаи.

— Это огромный амфитеатр на вершине горы, если, конечно, таково было его первоначальное предназначение.

— Ах… «Арена» значит не это. Впрочем, неважно. Как я понимаю, значение слов в местных диалектах претерпевает изменения. Пожалуйста, продолжайте.

— На самом деле арена — это нечто вроде крепости. Эти люди поселились в ней, установив строгую дисциплину. Отправляясь на сельскохозяйственные работы: ловить рыбу, пасти стада — они выставляли вооруженную охрану. Постепенно образовался военный орден, Компаньоны Арены, члены которого выполняли также административные и технические функции — земля у орканцев в общем владении, — а со временем стали и религиозными предводителями. Их религия, естественно, основывается на поклонении этим таинственным руинам.

Сначала орден Компаньонов противился установлению общепланетного правления, и его пришлось усмирять. В результате его члены стали в большей мере исполнять религиозные функции, хотя и сохраняют воинские традиции. С тех пор они не причиняют Новому Риму особого беспокойства, но держатся обособленно и видят свою основную задачу в познании того, кем были, есть и будут Строители.

— Хм-м… — Десаи потер подбородок. — Этот народ — их ведь около полумиллиона? Можно ли сказать, что он обособлен не только от Нового Рима, но и от остального населения Энея?

— Не вполне. Они ведут торговлю, в частности, их караваны пересекают равнину Антонина, они добираются до более плодородных районов, привозят минералы и продукцию переработки рыбы из моря Орка в обмен на продовольствие, ткани и прочее. Многие молодые люди идут на службу к северянам ради заработка. Орканцы умеют находить воду, они очень одаренные лозоходцы, что подтверждает мою мысль о мутациях среди них. В целом, однако, обычный житель континента редко видит орканца. Они действительно держатся особняком, смешанные браки запрещены под угрозой изгнания: они считают себя особым народом, который в будущем сыграет особую роль во взаимоотношениях со Строителями. В их истории было множество пророков, предрекавших это. Джаан — просто последний из них.

Десаи нахмурился:

— И все же, разве его утверждение — что он является долгожданной инкарнацией и что возвращение древней расы случится при его жизни — не беспримерно?

— Не знаю, — вздохнула Татьяна. — Но одну вещь я хочу сказать, — думаю, ради этого вы меня и позвали. Несмотря на то что Джаан говорит о своем перевоплощении как об объективном, а не сверхъестественном явлении, для орканцев это религия. Ну а Айвар скептик, даже более того — убежденный противник религии. Я не могу себе представить, чтобы он стал иметь дело с толпой мистиков и провидцев. Между ними немедленно возник бы конфликт.

Десаи молча размышлял:

«Это тонкое заключение. Правда, это еще не значит, что оно верное.

И все же, что мне остается, как не согласиться с ним… по крайней мере пока я не получу новых известий от своего шпиона. Получу ли? Что могло с ним случиться? Возможно, я никогда этого не узнаю…»

Десаи стряхнул с себя задумчивость.

— Так что независимо от того, получил ли Айвар помощь от кого-то из орканцев, вы не думаете, что он постарается связаться с влиятельными членами общины или задержится в этой негостеприимной местности. Я правильно вас понял, профессор Тэйн?

Она кивнула.

— Можете вы предположить, куда он мог направиться, как нам вступить с ним в контакт? — настойчиво продолжал Десаи.

Девушка не ответила.

— Как угодно, — сказал он устало. — Но имейте в виду, он подвергается смертельной опасности, продолжая скрываться: его может застрелить патруль, например, или он совершит какое-то действие против Империи, после чего его уже нельзя будет помиловать.

Татьяна закусила губу.

— Я не стану добиваться от вас ответа, — пообещал Десаи. — Но заклинаю вас — вы ведь ученый, вы должны уметь взвешивать радикально новые гипотезы и их следствия — я заклинаю вас рассмотреть возможность того, что в интересах Айвара, как и в интересах Энея, сотрудничать с Империей.

— Мне, пожалуй, пора идти, — сказала Татьяна.

Позже, пересказывая разговор Гэбриелу Стюарту, она возбужденно говорила:

— Он наверняка у орканцев. Все сходится. Айвар по праву считается нашим вождем, а Джаан — духовный глава орканцев. Весть об этом распространится, как огонь в сухой траве под свежим ветром.

— Но если пророк не знает, где он…

Татьяна хмыкнула:

— Пророк знает! Неужели вы думаете, что разум Строителя не способен справиться с реакцией человеческого тела на дозу какого-то наркотика? Да ведь для этого достаточно простой шизофрении.

Стюарт внимательно посмотрел на девушку:

— Вы верите слухам, моя девочка? Это только слухи, поймите, ничего больше. Наша организация не имеет контактов в районе Арены.

— Значит, пора их завести… Да, я согласна, доказательств того, что Строители вот-вот вернутся, у нас нет. Но это учение не бессмысленно. — Она сделала жест в сторону зашторенного окна, как будто звезды за ним были ей видны. — Космогнозис… Вот что было бы на самом деле фантастическим — это если бы мироздание было лишено цели, если бы в нем отсутствовало развитие. — Татьяна увлеченно продолжала: — Десаи говорил о мерсейском агенте, который действует на Энее. Он не мерсеец, кстати. Это кто-то странный и загадочный — как раз такой, каким должен быть вернувшийся Строитель.

— Что? — удивленно воскликнул Стюарт.

— Пожалуй, лучше сейчас больше об этом не говорить, Гэб. Но Десаи сказал, что нужно иметь рабочую гипотезу. Вот пусть это и будет нашей рабочей гипотезой: давайте считать, что в этих слухах что-то есть. Нам нужно хорошенько копнуть, собрать достоверную информацию. В худшем случае мы выясним, что можем рассчитывать только на себя. Ну а в лучшем… Кто знает?

— Если мы из этого ничего и не извлечем, все равно это хорошая тема для пропаганды, — цинично заметил Стюарт. Он пробыл на Энее еще недостаточно долго, чтобы ощутить атмосферу всеобщего ожидания. — Но как мы помешаем врагу прийти к тем же заключениям и заняться расследованиями?

— Здесь ничего нельзя гарантировать, — ответила Татьяна. — Мне, правда, пришла в голову мысль… Что, если я навещу Десаи завтра или послезавтра, скажу, что передумала, и постараюсь выудить у него все что можно о том агенте? Но главное, при этом я посоветую заняться горцами Чалка. Они, как вы, возможно, помните, независимые и неподатливые. Вполне правдоподобно, что они поддержали бы Айвара, если бы он отправился к ним, такая мысль тоже вполне могла бы посетить его. Ну а Чалк — большая и неприветливая страна: чтобы обыскать ее, понадобится много солдат и еще больше времени. А мы пока…