"Зеркальный замок" - читать интересную книгу автора (Ниммо Дженни)

Глава 7 КНИГА АМАДИСА

Вернувшись в «Зоокафе» и сдав Спринтера-Боба на руки Нортону, Чарли спросил у мистера и миссис Комшарр, не знают ли они чего про магазин «Цветы от ангела».

— Название вроде бы знакомое, — озадаченно почесал в затылке мистер Комшарр. — По-моему, это одна из тех лавочек, которые сегодня появляются, а завтра исчезают. Магазин-однодневка, понимаешь, о чем я?

Чарли не понимал.

— В этом городе происходит гораздо больше, чем можно себе представить, — добавила миссис Комшарр.

— Ну, я-то теперь готов представить себе что угодно, — заявил Чарли. — После академии чему хочешь, поверишь. Если бы вы мне сказали, что Боб — на самом деле заколдованная столетняя фея, я бы и то не удивился.

Эта идея так рассмешила мистера Комшарра, что он чуть не задохнулся от хохота, и жене пришлось принести ему стакан воды.

Чарли ласково потрепал Спринтера-Боба за ухо, попрощался с Комшаррами и побежал домой: было уже шесть. Мама наверняка беспокоится.

Опасения Чарли подтвердились.

— Где тебя носит?! — встретила его встревоженная мама.

— Мы звонили Дореми, но Фиделио сказал, что сегодня с тобой не виделся. Мы тут с ума сходим! — подхватила Мейзи.

Чарли объяснил, почему задержался, и рассказал про удивительный цветочный магазин.

— Эта Элис Ангел откуда-то меня знает — мам, откуда? Кто-то из вас там бывал?

— Впервые слышу о таком магазине, — пожала плечами Мейзи.

— И я тоже, — кивнула мама. — Чарли, пожалуйста, не болтайся один по городу, особенно так далеко от дома! Я тебе запрещаю.

— Но я был не один, а с Бобом и потом еще встретил Оливию.

— Все равно! — Мама вздохнула. — Ты что, не понимаешь? Я все время за тебя волнуюсь. Был бы твой отец… ах, да что говорить. У тебя есть враги, и я просто не знаю, что со мной будет, если ты… пропадешь, как Лайелл.

— Да не пропаду я, мам! Я же одаренный, в отличие от папы.

— Вот именно поэтому у тебя много недоброжелателей. Ладно, сынок, садись пить чай.

Чарли почувствовал себя виноватым и, как только Мейзи налила ему чай, уткнулся в чашку.

— Мы вот еще, почему тревожились, — объяснила она, — сегодня приходила тетка Венеция.

— Тетка Венеция?! — Чарли поперхнулся чаем. — Кто ее впустил — бабушка Бон?

— Нет, она сама вошла — не иначе, у нее есть ключ. — Мейзи прижала руки к груди. — Я так напугалась — представляешь, высунулась из кухни, а она стоит посреди прихожей, пугало пугалом. Ужас — волосы нечесаные, вся в мятом, грязном. А ведь какая была щеголиха! По-моему, мадам Венеция не в себе после пожара — чем дальше, тем больше.

— Она притащила целый ворох одежды, — добавила мама, — и хотела оставить у нас в доме.

— Нашла дурочек! — Мейзи презрительно фыркнула. — Знаю я ее фокусы — небось, отравила все эти шмотки и решила подсунуть нам.

— Словом, мы, конечно, ничего не взяли и попросили ее уйти. — Судя по маминому лицу, это ей далось нелегко. — А потом решили, что с сегодняшнего дня будем запирать все комнаты на ключ. Так спокойнее. Я уже закрыла. Вот, возьми, Чарли — это ключ от твоей комнаты; когда завтра поедешь в школу, запри ее на замок и отдай ключ Мейзи.

Чарли застонал. Мало ему было неприятностей в жизни, так теперь еще эта морока с ключами!

— Ничего не поделаешь, — утешила его Мейзи, — сам подумай, лучше повозиться с ключами, чем найти скорпиона в свитере или кобру в комоде!

Без всякого аппетита допив чай, Чарли устроился перед телевизором, рассчитывая посмотреть свой любимый сериал «Барбосы» — историю о собачьем народе. Мейзи завела в кухне портативный телевизор вопреки ожесточенным протестам бабушки Бон (это была одна из множества причин затяжных раздоров между двумя бабушками). Чарли помнил, как они скандалили: Мейзи заявила, что, если уж она, как Золушка, целыми днями торчит в кухне, то не намерена пропускать любимые «мыльные оперы» — должна же она видеть хоть что-то хорошее в жизни! А если кому кажется, будто маленький телевизор на буфете — излишняя роскошь, так пусть этот кто-то сам готовит и моет посуду.

Бабушка Бон и помыслить не могла о том, чтобы унизиться до готовки и мытья посуды, и потому Мейзи победила.

Только на экране появились первые титры сериала и Чарли уселся поудобнее, как в кухню заглянул дядя Патон и, сверкая глазами, объявил:

— Чарли, я его нашел!

— Кого — его? — не понял Чарли. Маниакальный блеск в дядиных глазах ему не понравился. «А вдруг тетка Венеция заразила дядю сумасшествием?»

— Не кого, а что, мой мальчик. Я нашел Зеркальный замок, точнее, сведения о нем, — торжественно провозгласил дядя. — Пойдем ко мне в кабинет, покажу.

— Ой, дядя Патон, фильм только начался! — заныл Чарли. — Может, потом? А? Через полчасика? Замок никуда не убежит!

— Что ж… — Дядя гневно вскинул голову. — Если телевизор для тебя важнее фамильной истории, если таковы твои при-о-ри-те-ты — на здоровье! — И он хлопнул дверью.

Чарли минут пять честно пытался смотреть «Барбосов» и получать удовольствие, но попробуй сосредоточься, если тебя так облили презрением! Разнообразные псы на экране беседовали между собой человеческими голосами, разъезжали на автомобилях, ходили, друг к другу в гости, но сегодня Чарли почему-то было не смешно. И не интересно. К тому же мама и Мейзи хихикали над каким-то журналом, и это тоже мешало. Чарли закатил глаза, нарочито громко вздохнул и выключил телевизор. Делать нечего — придется идти к дяде.

Однако дядя Патон отозвался на стук в дверь не слишком любезно:

— Что тебе?

— Дядя, я пришел узнать, что вы нашли про Зеркальный замок.

— Ах вот как, теперь тебя это интересует? — проворчал дядя. — Так уж и быть, входи.

В дядиной комнате, как обычно, царил беспорядок: книги и бумаги устилали стол, пол, кровать и подоконник, а книжные полки положительно грозили рухнуть под тяжестью энциклопедий, словарей и прочего. Сам дядя восседал за письменным столом и, блестя очками, читал книгу, от которой на Чарли повеяло баснословной древностью, — растрепанный пухлый том в потертом и даже засаленном кожаном переплете. Страницы у книги были темные, с неровными краями.

— Это Джулия нашла, точнее, откопала среди своих сокровищ, — проникновенно сказал дядя, поглаживая переплет. — Какая умница! Что за поразительная память! Достаточно было просто сказать «зеркальный замок», и она тотчас вспомнила, что это название ей уже где-то встречалось.

Дядя бережно закрыл книгу, и Чарли различил на обложке поблекшие золотые буквы: «Книга Амадиса».

— Что за Амадис такой? — спросил он. Дядя сдвинул очки на кончик носа.

— Второй сын Алого короля, — ответил он. — Здесь рассказана его история. Амадису пришлось бежать из-под, отчего крова, когда коварный Борлат, старший сын короля, захватил власть и устроил в стране резню. Борлат жестоко расправлялся с каждым, кто стоял у него на пути, к тому же, увы, его сторону приняли еще четверо королевских отпрысков. А другие пять, включая Амадиса, пытались остановить кровопролитие. Однако Борлат с приспешниками оказались сильнее, так что благородный Амадис и его сторонники были вынуждены спасаться бегством. Иначе Борлат поубивал бы их всех.

— Так этот Амадис — предок Билли? — догадался Чарли.

— Похоже, что так оно и есть.

— А от кого из детей Алого короля произошли мы? Ну, Юбимы. От кого — от плохого или хорошего?

— Насколько мне удалось установить, мы ведем свой род от Аморет, любимой сестры Амадиса и самой младшей из детей короля.

— Девчонка? — Чарли наморщил нос. Вот так обрадовали… Почему-то ему казалось, что у короля были только сыновья.

— Девочка, Чарли, девочка, — поправил его дядя и вновь открыл растрепанный том. — Аморет бежала с Амадисом и остальными, но по дороге на север пути их разошлись. Аморет исчезла, а Амадис уплыл на некий остров на Северо-Западе. Народ любил его, и многие предпочли последовать за Амадисом на остров, чем погибнуть от руки тирана Борлата.

— А что стало с Аморет? — не утерпел Чарли. — Куда она делась? О ней есть хоть какие-то сведения? Я к тому говорю, что мог бы посмотреть в Интернете…

Дядя снисходительно вздохнул.

— Мальчик мой, облазай хоть весь Интернет, о принцессе Аморет ты не узнаешь ничего. Ее история — глубокая тайна, и никто не знает всей правды. Установить истину, разгадать загадку Аморет надлежит не кому-нибудь, а нам. Именно этим я и занимаюсь последние лет двадцать. — Дядя величественным жестом обвел переполненные книжные полки. — Когда я познакомился с Джулией Инглдью, то понял, что она — настоящий клад. Подумай только, какая драгоценная находка — человек, который думает так же, как ты, который тоже зачарован тайнами прошлого. Человек, готовый потратить целую неделю на поиски какого-нибудь крошечного факта, единственного недостающего звена в цепочке доказательств. Да-да, для меня Джулия была бы подлинным кладом, даже не будь она столь прелестна и не разделяй она моих взглядов!

Чарли никогда раньше не слышал от дяди таких страстных речей.

— Вы на ней женитесь, да? — простодушно спросил он.

Дядя снял очки, поморгал и тихо, словно боясь кого-то спугнуть, ответил:

— Я не смею даже мечтать об этом.

— А почему нет? Почему бы вам не пожениться, раз вы так друг другу подходите? — брякнул Чарли.

Дядя Патон покраснел и деликатно кашлянул.

— Вот что, друг мой, мы говорили об истории Зеркального замка, а не о моей личной жизни, — сухо сказал он. — Тебя интересует эта книга или нет?

— Конечно, интересует, еще как! — спохватился Чарли. — Только можно я сяду? Устал как собака. — Он так заслушался, что и не заметил, что до сих пор топчется у стола.

— Садись вот туда… нет, вот сюда. — Дядя поспешно расчистил островок на заваленной книгами кровати, и Чарли уселся, поджав под себя ноги.

Дядя Патон развернул свое кресло к Чарли и приступил к чтению, точнее, к рассказу. Надо отдать Патону Юбиму должное, рассказчиком он был отменным и излагал старинные легенды так, словно сам был их свидетелем. За окном постепенно стемнело, взошла луна, но Чарли ничего не замечал, — как завороженный, слушал он историю о принце Амадисе и Зеркальном замке. Звучный, напевный голос действовал на Чарли подобно чарам, и перед мальчиком как живые представали рыцари в блестящих доспехах, грозно вздымались мечи, вставали на дыбы кони, развевались на ветру знамена, грохотал морской прибой, разбиваясь о прибрежные скалы, и стеной вставал огонь пожара — да, страшная стена пламени. Дядин кабинет, заваленный книгами, как будто стал расплываться, и мальчик точно наяву увидел зеленый остров посреди синего моря и на нем — замок, который сверкал в солнечных лучах ярче морской глади.

— Говорят, это был красивейший замок на свете, — неторопливо повествовал дядя. — Амадис и его свита прибыли на остров и возвели на нем прекрасный замок. И пятнадцать лет прожили они в мире и покое. Тамошняя земля оказалась плодородной, и подданные Амадиса благоденствовали. Сам же Амадис со временем женился на одной из придворных дам, которая родила ему четверых детей. Младшего сына нарекли Оуэйном.

— А как звали остальных? — робко спросил Чарли.

— Для нас это несущественно, — отмахнулся дядя, потом смилостивился и объяснил: — Их печальная участь не имеет прямого отношения к Билли. Рано или поздно Борлат должен был прослышать о замке, и вот, узнав о благоденствии Амадиса, злодей пожелал завоевать остров и забрать замок себе. Борлат высадился на остров с тысячей солдат, осадил замок и потребовал, чтобы принц Амадис сдался.

— А тот, конечно, отказался? — быстро спросил Чарли.

— Естественно. Принц знал, что милости от Борлата ждать не приходится и в случае сдачи замка злодей убьет и его самого, и всю его семью. Амадису предстояло сделать мучительный выбор — ведь он прекрасно знал о страшном даре Борлата.

Чарли подался вперед.

— Дядя Патон, я как раз про это и хотел спросить! Насчет дара! Ведь у всех детей Алого короля были какие-то магические способности, да? Какой дар был у Амадиса и у Борлата? Амадис мог победить брата?

— Амадис понимал язык зверей и птиц, он мог объясниться с любым живым существом, от мыши до слона, но, как ты догадываешься, такой дар был слабым подспорьем в обороне от Борлата.

Чарли нетерпеливо поерзал, и дядя продолжал:

— А Борлат умел повелевать огнем, мог сжечь что угодно и на каком угодно расстоянии одной лишь силой мысли. Но ему не хотелось разрушать такой красивый замок — злодей рассчитывал сам поселиться в нем. Потому-то он и начал осаду. Впрочем, это отнюдь не означало, что Борлат вместе с войском просто окружил замок и стал ждать, пока Амадис сдастся. О нет, он не сидел без дела. Сначала его армия попыталась штурмовать стены, но лучники Амадиса отбили атаку. — Дядя перевернул страницу, провел пальцем по строчкам и отыскал нужный абзац. — Вот, здесь так и написано. Потом войско Борлата сделало попытку пробить крепкие дубовые ворота замка тараном. Но тут со стен замка на осаждающих обрушилась огромная стая летучих мышей и чуть не выцарапала воинам глаза. Осада длилась два месяца, по истечении которых Амадис вместе с сотней верных людей под покровом ночи выбрались из замка и напали на Борлата. Главным их преимуществом была внезапность нападения, но все-таки их было слишком мало: в конце концов, кровожадные наемники Борлата уничтожили всех нападавших. Борлат не зря подбирал себе в армию опытных и безжалостных убийц. Они разили без промаха, и земля у них под ногами стала скользкой от крови. Чарли поежился.

— И Амадиса тоже убили? — замирающим голосом спросил он.

— Принц был смертельно ранен копьем, — ответил дядя Патон и перевернул следующую страницу. — Так-так-так. Вот. Из всего отряда Амадиса уцелело лишь несколько воинов, которым чудом удалось пробиться в замок, куда они и отнесли своего раненого государя. Там он и остался до самого конца. В глубине души Амадис, должно быть, с самого начала предчувствовал, что Борлат рано или поздно нападет на его след и приплывет на остров, поэтому в замке с самого начала был устроен колодец и всегда хранились запасы провизии. Когда на исходе осады запасы подошли к концу, Амадис призвал к себе зверей и птиц и попросил их о помощи. Летучие мыши, как я уже говорил, помогли отбить атаку в самом начале. — Дядя улыбнулся, пробегая глазами строчки. — Крысы уничтожили все припасы Борлатовой армии, изгрызли сапоги, упряжь, ремни. Птицы проклевывали палатки, волки нападали на воинов, а нетопыри и филины по ночам носились над лагерем Борлата и своими воплями не давали его войску спать. К тому же резко похолодало, зарядили проливные дожди, палатки стояли в лужах, и войско Борлата не выдержало: все солдаты заявили, что с них хватит, и они хотят домой.

— Тогда Борлат и напустил на замок огонь? — сообразил Чарли.

Дядя Патон печально кивнул. Вновь зашуршали страницы.

— У подножия замка стены были обшиты толстыми деревянными панелями — снаружи и изнутри. Но сами стены были из гладкого желтого камня. Когда войско Борлата уже готово было взбунтоваться, тот в ярости погрозил замку кулаком и призвал на него огонь. Деревянные панели загорелись, и все население замка оказалось в огненном кольце. Люди задыхались от дыма, прыгали с парапетов и башен и убивались насмерть. Погибли все — мужчины, женщины, дети, животные. Кроме одного человека.

— Кого? — поразился Чарли, который сидел, покрывшись холодным потом. Дядя так живо описывал страшный пожар, что в горле у мальчика першило от дыма, а глаза щипало. — Как там вообще можно было уцелеть?

— Помолчи! — велел дядя. — Имей терпение. Чарли послушно смолк.

— Борлат вызвал огонь такой силы, что стены замка начали спекаться, иными словами, превратились в стекло — толстое черное стекло. — Дядя поднял палец. — Слушай дальше, сейчас будет самое интересное. Мне кажется, что тут-то и таится ключ к тайнам твоих предков — но по другой линии. Где же это у меня отмечено…

Вновь шуршание страниц.

— Нашел. Итак… Во время своих странствий Амадис познакомился с неким валлийским чародеем по имени Мейтонви, жившим на материке, к югу от острова. Когда Борлат поджег замок, пожар разгорелся с такой страшной силой, что зарево было видно на много миль окрест. Над островом клубились черные тучи дыма, птицы замертво падали в море, а само море покраснело, как кровь, и бурлило, будто кипяток. Немудрено, что Мейтонви тоже увидел зарево и догадался, что произошло на острове. «Неужели уже слишком поздно и я не смогу спасти своего друга, принца Амадиса?» — ужаснулся он. И чародей сделал единственное, что было в его силах, — вызвал снегопад. Свинцовые низкие тучи поплыли к острову, достигли замка, и его башни скрыла пелена бушующей вьюги. Снег падал и падал на замок, и, когда снежные хлопья касались почерневших стен, происходило чудо. Камни, которые расплавились и превратились в стекло, засияли зеркальным блеском.

— Сверкающий зеркальный замок… — протянул Чарли. Потом встряхнулся: — Дядя, а я-то тут при чем? То есть история нашей семьи?

— Мейтонвей, — лаконично ответил дядя Патон. — Это имя есть на генеалогическом древе Бонов — помнишь, Мейзи дала тебе рисунок? Мейтонвей — это твой валлийский предок-чародей.

— А-а-а… — напрягся Чарли. — Что-то похожее там было, но тогда получается, что даты перепутаны. Если Мейтонвей жил при принце Амадисе…

— Достаточно совпадения имен. Валлийцы, чтоб ты знал, с почтением относятся к именам предков и часто нарекают в их честь потомков. Поэтому одно имя может повторяться в роду несколько раз.

— Ясно, — кивнул Чарли.

Валлийский предок, да еще и чародей. Что-то такое было с этим связано. Что-то неприятное. Вспомнил!

— Дядя Патон, я… — Чарли запнулся и потупился, — я… нечаянно… потерял волшебную палочку.

— Что-о?! — Дядя так подскочил, что очки свалились у него с носа.

— Понимаете, — зачастил Чарли, — я прихватил ее в школу, ну, в академию — зря, конечно, я и сам знаю, — спрятал в спальне под матрас, потом гляжу — а она пропала.

Дядя Патон водрузил очки обратно на нос и пристально посмотрел на Чарли.

— Ты кого-нибудь подозреваешь? — без лишних околичностей спросил он.

— Угу. И если это тот, кого я подозреваю, может, мне удастся вернуть ее. Извините, я вас отвлек. Так что было дальше с замком?

Но дядя не мог так просто вернуться к рассказу и обойтись без внушения.

— Ты меня иногда просто поражаешь, Чарли! Как можно быть таким растяпой! — сердито сказал он. — Ладно, разберешься.

Так, на чем я остановился… Да. Итак, стены замка превратились в сплошное зеркало, и, когда дым рассеялся, воины Борлата внезапно увидели перед собой грозную армию. Они испугались и решили, что принцу Амадису и его войску каким-то чудом удалось выжить, несмотря на страшный пожар. А значит, решили воины Борлата, Амадис и его приспешники обладают сверхъестественными способностями или вообще нелюди. Армия Борлата отступила и с воплями ужаса побежала к своим кораблям. Правда, сам Борлат догадался, что перед ним отражение его собственной армии, но зеркальные стены, возникшие из дыма и снега, так напугали злодея, что он оставил всякие попытки завладеть замком и покинул остров.

— А замок стал одной огромной могилой с зеркальными стенами, — подхватил Чарли. — Бр-р-р! Не хотел бы я там оказаться. Дядя, в книге написано, что кто-то один в замке все-таки уцелел — кто?

Дядя торопливо зашелестел страницами и нашел закладку в самом конце книги.

— Уцелел лишь младший сын Амадиса, беловолосый альбинос Оуэйн, который унаследовал от отца дар понимать язык зверей и птиц. Бездомный сирота, он не знал, куда податься, а тем временем к замку слетелись вороны и грифы. Мудрый ворон посоветовал Оуэйну покинуть остров, а один из грифов отправился с мальчиком.

— Этот Оуэйн — точь-в-точь Билли! — поразился Чарли. — Билли и зверей понимает, и тоже альбинос.

— Да, сходство несомненное, — согласился дядя, — удивительная штука наследственность: видишь, через поколения передаются не только внешние черты, но и таланты. Увы, тут не сказано, как мальчику удалось выжить во время пожара, зато написано кое-что другое, очень интересное. Слушай. Говорят, что когда-нибудь один из потомков Оуэйна доберется до острова, попадет в Зеркальный замок и ему будет дано узреть принца Амадиса.

— Это про Билли? — предположил Чарли. Дядя посмотрел на него поверх очков и пожал плечами.

— Все может быть. Не возражаешь, если я дочитаю? Так. «Оуэйн отправился в Священную Римскую Империю. У него было двое сыновей, старший стал писцом» — знаешь, кто это такой, верно? Писцы переписывали книги, писали письма под диктовку — тогда не все были грамотными. «А младшего сына изгнали из деревни, где он поселился, за то, что тот разговаривал с воронами и грифами, слетавшимися на виселицы клевать мертвецов. От него и пошли две ветви потомства — Грифы и Карры».

Чарли пробрала дрожь.

— Жуткое занятие — беседовать с такими птичками. Но выгонять его тоже было жестоко.

— В древние времена считалось, что любые необычные способности даются человеку дьяволом, — объяснил дядя Патон. — Давай все-таки дочитаем. «Старший сын Оуэйна, писец, стал родоначальником линии Карров, позже их фамилия видоизменилась и стала звучать как Карквилл. История сия, каковая, сколь мне известно, правдива, записана потомком рода Карквиллов, в лето Господне 1665». Все.

— Ничего себе история… — задумчиво произнес Чарли. — Значит, все Грифы и Карквиллы — родственники. И Билли один из них. Интересные люди живут в нашем городе, честное слово.

— Интереснее некуда, — согласился дядя Патон.

— А какие странные вещи творятся!

— Не то слово. Мне порой кажется, что город притягивает обратно всех, чьи истории начались здесь, на этой земле, у нас под ногами, глубоко под домами, улицами и парками. И даже наш с тобой дом — часть происходящего. — Дядя Патон закрыл книгу, снял очки и устало потер переносицу.

— Ага, и все эти истории так перепутаны, что получается какой-то клубок, нет, узел! — горячо воскликнул Чарли. — Одни чудеса связаны с другими, и мне кажется, будто кто-то затягивает этот узел все туже и туже.

— Очень образно! — с улыбкой похвалил его дядя.

— Ну, правда, же! — заторопился Чарли. — Я вам еще не рассказывал — мы с Оливией сегодня заходили в один цветочный магазин, и его хозяйка откуда-то знает мое имя, представляете? И Оливию тоже! Правда, Лив ни за что не желала с ней разговаривать, хотя та очень даже хотела пообщаться. Оливия, по-моему, испугалась — сказала, что эта тетенька знает про нее больше, чем она сама.

— А твоя Оливия — одаренная? — заинтересовался дядя.

— Да какое там! Ничуточки. Но это только по части магии, а вообще-то она талант, потрясающая актриса. Вы же ее помните — она была на вашем дне рождения. Такая… ну, вся раскрашенная. — Чарли вздохнул. — Правда, она только что провалилась на кинопробе и жутко расстроена. Сама не своя. Я просто не знаю, что с ней делать, — то она ревет, то на людей кидается.

— Похоже, она в отчаянии, друг мой. А отчаявшаяся женщина бывает просто опасна.

— Да? Буду иметь в виду, — пошутил Чарли и вдруг широко зевнул. — Ой, извините. Легенда про Амадиса очень интересная, спасибо! У меня в голове сейчас все как по полочкам разложено. Наверно, теперь будет легче разобраться во всех этих тайнах. Хотел бы я знать, что случится дальше?

— Я тоже, Чарли. — Дядя Патон бережно убрал растрепанную старинную книгу на полку. — А волшебную палочку ты уж, пожалуйста, найди, и чем скорее, тем лучше. Худо будет, если она окажется в руках у какого-нибудь негодяя.

Чарли покраснел. У него было сильнейшее подозрение, что это уже произошло.