"Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды" - читать интересную книгу автора (Аллор Ира)Глава 3Аллор остался один. Мило посидели они у Намо: было о чем побеседовать, — глаза Намо загорались, когда майа рассказывал о средиземских событиях. Не обо всем он мог поведать — не было его там, но уж что видел… Намо рассказывал про Валинор, и надо было ловить каждое слово, а еще внимательней — намеки. — Я не заставляю тебя служить мне, просто никто тут «самого по себе майа» не потерпит: сам по себе — это равный, а равны между собой лишь Валар, да и то… С другой стороны — раз ничей, то никому не нужный, никем не защищенный. Тебе здесь жить — неизвестно сколько… — Намо задумался. Аллор кивнул: такие вещи ему не требовалось долго объяснять, но он был благодарен Намо за неравнодушие. Что-то менялось в нем, исподволь, постепенно — он стал ценить это: внимание, попытку понять… Ему казалось — не осталось чувств, сам стал подобен лезвию заклятого клинка, только злость осталась, может, раскаяние — в глупости, слабости. А арбитру изящества, коим его безоговорочно признавали при дворе Золотоликого короля, не пристали слабости — если только не подать их с изящным радикализмом и тонко выверенным надрывом… И сейчас весь этот прекрасно работавший в Нуменоре арсенал по-прежнему при нем, светская жизнь осталась его родной стихией, он свободно владел правилами этой игры, вплоть до права творить новые — для остальных… Он привык улавливать намеки — что же, надо быть внимательней. Облачиться в броню наблюдателя со стороны, способного меняться… Дважды броня была пробита, дважды он проиграл. Впрочем, нет, второй раз он победил — и неважно, что не в состоянии вспоминать это без дрожи. Он может многое сказать и сделать — если понадобится. Даже врать и интриговать — пожалуйста, хоть и без особого удовольствия. Считал же дурным вкусом — доносить на своих гостей, бывших в списке неблагонадежных… А так все просто: вовремя промолчать, вовремя показаться на глаза, главное — соблюсти внешние приличия, а там развлекайся как хочешь… «Ты умеешь добиваться цели…» Майа зябко закутался в плащ, зажег свечу — пламя высветило сводчатый потолок, зеркало в углу, стол, который он уже успел завалить бумагами, кистями и книгами вперемешку, и низкое ложе в углу. Он сидел в кресле с высокой спинкой, подобрав под себя ноги, подперев голову рукой. Взгляд упал на прикрытую бумагами Черную Книгу — надо вернуть Намо, прочитал уже, запомнил… Разве еще глазами пробежаться — зачем, неважно, хотелось перечесть некоторые места… Его позвали. Властно. Впрочем, это была власть, стоящая за вестником, — и нешуточная. Он поднял голову: в проеме двери стояла светлая, казалось, излучающая легкое сияние фигура. Золотые прямые волосы, небесно-синие большие глаза, правильные, словно застывшие черты лица. Вошедший был облачен в синее одеяние, серебристый плащ, сколотый на плече золотой застежкой, спадал ровными складками. Аллор отложил книгу, расчетливо-небрежно засунув подальше, в гущу бумаг и пергамента. — Я слушаю. — «Нагло как-то вышло, ну да ладно, с ровней надо ставить себя сразу…» «Какое надменное и в то же время отрешенное лицо», — почему-то подумал Эонвэ — это был он, герольд Манвэ, его правая рука. — Я — Эонвэ, голос Его Величества, Повелителя Арды, Манвэ Сулимо, призываю тебя, Аллор… майа, явиться на Круг Судеб для выяснения твоей дальнейшей судьбы, дабы определилось твое место в Благословенной земле Валинора. — Посол возвышался над новым майа, чеканя слова. — Прямо сейчас? Хорошо, только приведу себя в порядок. — Аллор неторопливо-грациозным движением встал с кресла, поискал на столе гребень и, найдя, направился к зеркалу. — Присаживайся, Эонвэ, я скоро. Эонвэ, расположившись в кресле, с интересом наблюдал за ним — странный он, этот новый майа. Взгляд упал на листы, ковром покрывшие стол: причудливые фигуры, странные композиции, где живое сплеталось с неживым, чьи-то лица… — Это ты рисовал? — Я. Досуг позволяет — пока… — А что ты читал? — Эонвэ покосился в ту сторону, куда скрылась Черная Книга. — Так, рассказы. — О чем? — О былом, разумеется, разве кто-то пишет о будущем? — Будущее не ведомо никому, кроме Творца. — А пророки, видящие? — Возможно, это наваждения… — Все? — Не знаю — это не мое дело. Я — майа Короля Арды и делаю, и мыслю то, что приличествует моему званию и положению. — А что тебе нравится, что ты любишь? — То, что достойно любви. — Что, например? — Свет. Свет должно любить, а Тьму — ненавидеть. — Хорошо тебе, если так все ясно. — Иначе не может, не должно быть — или это наваждения. — Разумеется. Впрочем, почему ты все время говоришь о наваждениях? Ты знаешь, что это такое? Глаза Эонвэ на мгновение скользнули куда-то в сторону, и, хотя взгляд вновь обрел отточенную отчетливость, Аллор, глядевший в зеркало, успел заметить это. — Наваждения — это происки врагов. Нельзя позволять себе расслабляться и погружаться в их сети. — Ты нервничаешь? Что с тобой? — Ничего. Со мной ничего из ряда вон выходящего не может происходить. — Ладно, извини. — Ничего. Ты готов? — Вполне. — Аллор застегнул плащ и расправил складки. — Откуда он у тебя? — Подарили. — Но он же… черный?! — Да, а что? — Но это — цвет Врага. — Я долго служил Тьме — и неважно, как я к этому относился. — Знаешь, может быть, лучше все-таки без… — Эонвэ смущенно опустил глаза. — Это все-таки Валинор… — Нет смысла пытаться скрыть прошлое, тем более что оно известно не только тебе. Не стоит пытаться похоронить его в себе: это ничего, кроме гниения, не даст. Впрочем, иногда помогает — до поры до времени. Лицо Эонвэ словно окаменело, он нахмурился. — Не все стоит помнить. Надо уметь забывать. Возможно, ты и прав, но… нельзя это. Впрочем, может быть, твое объяснение и подойдет. Только хорошо объясни. И если помыслы твои отвратились от дел Тьмы… с тобой все будет в порядке. Ведь ты враг Тьмы? Это походило скорее на утверждение, не требующее ответа. Аллор утвердительно прикрыл глаза. — Тогда следуй за мной. И… — Эонвэ поглядел прямо в глаза собеседника, — помни: наваждения — это опасно, нельзя поддаваться им. Нельзя сомневаться. И выбирать надо правильно. Слова звучали как заклинание, но в них было что-то неуловимое, может быть, болезненное, какой-то глубоко запрятанный надрыв. Аллору показалось, что он дотронулся до чего-то запретного, тщательно спрятанного в отдаленный угол сознания, видимо, после неудачных попыток изгнать… что? Наваждение… — Пойдем, нехорошо заставлять Владык ждать. — Да, конечно, немедленно… — Эонвэ как-то скованно развернулся, проследовал к двери, чуть помедлил. — И мысли тоже должны быть — правильные. Тогда все будет хорошо. А иначе и быть не может в светлом Валиноре… И широко зашагал к выходу из залов. Аллор следовал за ним, отстав на полшага. Намеки, неумелые, но, видимо, от чистого сердца сделанные, были ясны. Отчего бы это ему вдруг так разволноваться? Впрочем, не стоит копаться: пытаются тебе что-то объяснить — слушай и делай выводы. Они вышли из чертогов, и Аллор невольно прикрыл глаза. Сколько времени он не видел в полной мере солнечный свет? Получалось, что долго — несколько тысяч лет. «Все же хорошо, что воплотился в Залах Мандоса, где вечный полумрак, а не где-нибудь посреди Валмара…» — подумал он. Свет был везде, он исходил отовсюду, скорее подавляя, чем радуя. Казалось, что теней здесь нет вовсе. Что же, придется привыкать — ничего страшного, просто очень ярко. Вскоре глаза привыкли, и он огляделся по сторонам. Блаженные земли были хороши — и синее небо, и удивительные деревья, многих из которых в Средиземье не видывали; каналы с прозрачной, словно светящейся водой, радуги цветов, причудливые сооружения, как будто парящие в переливающемся оттенками радужного и жемчужного мареве. Вдали возвышались горы, словно воины, собравшиеся под предводительством самой высокой, с белоснежной вершиной — Ойлоссэ или Таник-ветиль. Майар приближались к гаваням Аваллоиэ, где играло и переливалось под серебряным сплетением пены прибоя глубоко-синее море; в его равномерном шуме угадывалась спокойная в сознании своей силы мелодия. Перед ними расстилался Валмар, уже можно было разглядеть Маханаксар — Круг Судеб, площадку, окруженную тронами. Манило к себе море: он так давно не видел его, и для него, родившегося в Нуменоре, это было особенно тяжело. Какое наслаждение — стоя на палубе, слышать над головой хлопанье паруса и наблюдать, как изящный нос корабля режет зеленоватые волны, несясь навстречу зыбкому простору. Вдыхать соленый морской воздух… А еще лучше — спрыгнуть с высокого каменистого обрыва, пронзив упругую пенную поверхность воды, и там, в прозрачных глубинах, пронизанных, словно прядями волос морских дев, лучами солнца, заплывать в гроты, разглядывать удивительные раковины и нарядных рыб, а потом, вынырнув, устроиться в каменной расселине у кромки прибоя, предоставив прохладным волнам ласкать приятно утомленное плаванием тело… Воспоминания захватили майа, заставив на какое-то время забыть, где он находится, но ненадолго. Эонвэ покосился на него, подивившись про себя, как сменилось на этом лице выражение высокомерия на мечтательную отрешенность, но Аллор снова уже был весь — внимание, и легкая улыбка, которую при желании можно было счесть любезной, чуть кривила его губы. Встречные майар и ваниар косились в недоумении на черный плащ, но не похоже было, чтобы Аллора это хоть как-то смущало. Странное ощущение возникло у Эонвэ, смесь какой-то даже зависти и в то же время безотчетного беспокойства: вот идет рядом с ним легкой, словно скользящей походкой, как будто на званый обед, а не на Круг Судеб, с беззаботным выражением лица, а ведь могут ему устроить веселую жизнь… За что? — Эонвэ трудно было сформулировать. За отстраненность, за некую скрытую дерзость — или за это отсутствие если не страха, то хотя бы почтительного преклонения? Глашатай Манвэ не понимал, почему ему вдруг стало небезразлично, что ожидает это странное создание. Они приблизились к Кругу. Валар присутствовали далеко не все — не судьбы мира решаются. Так что Аллор предстал перед Манвэ, Вардой и прочими Аратар. — Я привел его, Повелитель, — почтительно склонился Эонвэ пред своим Валой и встал за его правым плечом. «Валар — враги Мелькора и Гортхауэра, а не твои, — настройся соответственно», — сказал себе Аллор и поклонился, прижав руку к груди. Выпрямившись, взглянул на Валар. Намо попытался ободряюще улыбнуться. Во внимательном взгляде Ниэнны была грустная сосредоточенность. Остальных он, знакомый с «Валаквентой», тоже узнал: яркая красавица Йаванна, Великий Охотник Оромэ в зеленоватых одеждах, Повелитель Вод Ульмо и Повелитель Ветров Манвэ со своей царственной супругой Вардой. Ауле отрешенно смотрел в одну точку, по-видимому мало интересуясь происходящим. — Здравствуй, Аллор. — Приветствую вас, Могущества Арды. — Знаешь ли ты, зачем вызван на Круг Судеб? — В общих чертах да. — Очень хорошо. Насколько я понимаю, ты живешь у Намо? — Да. — Значит ли это, что ты являешься его майа? Аллор вдруг поймал взгляд Эонвэ — «соглашайся!». — Не знаю. Я даже не уверен, майа ли я вообще. — Вот как? Может, ты даже не уверен, на чьей ты стороне? Судя по твоему плащу… Где ты его взял, кстати? — Нашел. — В чертогах Мандоса? — Манвэ покосился на Намо, тот развел руками: — В моих залах много разного, от различных времен и народов… — Но почему ты носишь его? — Я долго служил Тьме; плащ — лишь напоминание. — Мы знаем, кем ты был; но это — в прошлом. Сила Врага уничтожена, он изгнан за пределы Арды. И ведь ты — потомок тех, кто более прочих были верны Свету и сильнее всего пострадали от Врага, за что получили в дар землю… — А потом оного дара лишились. — Аллор криво усмехнулся. — Ибо деяния твоего народа переполнили чашу нашего терпения и терпения Творца. — Да, разумеется… — Впрочем, полагаю, познав Тьму, скажем так, изнутри и выступив против нее, ты принял решение и избрал одну из сторон? — Я хотел освободиться… Эонвэ из-за плеча Манвэ скорчил отчаянное лицо — «я же говорил!». Король Мира покосился на него и продолжил: — Разве ты не свободен? Ты ведь сбросил власть Темного Властелина? — Не знаю. Наверное. — Разве жить в Блаженном краю — не свобода и счастье для смертного, коим ты был? — Я не смог умереть. — И не сможешь: так или иначе, ты — майа и, значит, бессмертный. И уйти — не сможешь… — Голос Манвэ, казалось, был мягок и сочувствен, но в глубине таился металл. — Я понимаю. — И тебе здесь жить. — Я не стремился к этому, но — попытаюсь. — Попытайся, будь любезен. Народ майар, нами созданный и почти во всем нам подобный, — наши помощники… — И слуги, — наклонил голову бывший кольценосец. — Да, и слуги, и это почет и радость — служить исполнению Замысла, помогая в этом нам, слугам Всевышнего. И ты, майа Аллор, сподобился этой чести, ибо даже исключения, которым ты, несомненно, являешься, лишь подтверждают правила. Кстати, может, объяснишь, как ты сюда попал — ведь девять слуг Саурона были смертны? — Так вышло — это не моя заслуга. Это — то, что от меня осталось… — Чем же ты был, если это — то, что осталось? — Человеком… «Да-а, люди…» — подумал Манвэ. А вслух сказал: — Немало осталось. Таким образом, даже и злодеяния Врага служат Замыслу, хоть он этого и не желает. Так предсказал Эру в Его величии и мудрости. Саурон просчитался, попытавшись заставить служить себе потомка Мелиан, ибо Свет сильнее Тьмы. Ты был прельщен наваждением, но отрекся от деяний Врага… — Тому были личные причины. Впрочем, это не имеет теперь никакого значения. — Разумеется, — голос Манвэ стал тверже, — прошлое не имеет существенного значения, хотя в Валиноре помнят ВСЁ… Твое служение только начинается, и твои заслуги в борьбе с Врагом, равно как и твои заблуждения, будут учтены и взвешены. От тебя зависит, какой будет твоя жизнь в Благословенных землях. — Дозволь мне осмотреться, Владыка, дабы я осознал, где смогу принести большую пользу и меньшие сложности. — Да будет так. Мы даем тебе некий срок, по милости нашей, и по истечении его ты сообщишь о своем решении. Но не медли: наше терпение небезгранично. — Я постараюсь, насколько это в моих силах, не вызывать гнев Владык Арды… — Постарайся, — сказал Манвэ с легким нажимом, давая понять, что разговор окончен. Аллор изящно поклонился. В это время к Намо подошел один из его майар и что-то прошептал ему на ухо. Намо быстро поднялся, и Ниэнна вместе с ним. Аллор уже вышел за пределы Круга, когда Владыка Судеб тронул его за плечо: — Пойдем со мной, похоже, это для тебя интересно — по меньшей мере. — В чем дело? — Сам еще толком не знаю. Что касается «выхода в свет» — вроде сошло, хотя… посмотрим… А сейчас — ко мне. — Намо прибавил шаг, Аллор и Ниэнна последовали за ним. Манвэ посмотрел им вслед. «Интересно, что это там в Мандосе происходит, чтобы Намо покинул Круг с такой поспешностью? И зачем ему этот новый майа понадобился?» Странное ощущение осталось от разговора. Сочетание почтительности и явного отсутствия преклонения забавляло, но в то же время почему-то даже располагало. Не похож он был на майа — слишком разный, что ли? И что-то недосягаемое, что-то скрытое внутри — сильное, даже жесткое. А вот что странно, он не сразу понял — мысли бывшего человека не читались, и это не была стена — ее бы Король Мира с легкостью пробил, читать мысли большинства жителей Валинора для него не составляло труда, — а скорее какая-то зыбкая завеса, туман, населенный смутными образами, — прямо грезы Ирмо. Вроде видишь насквозь — а что видишь, непонятно. Да он же потомок Мелиан! — вспыхнула мысль. За ее завесу — по слухам — не мог (или не стремился? — нет, это кощунственный вопрос) проникнуть даже Мелькор-Моргот. Да-а, семейка Феантури — он, видимо, того же поля ягода. Вот пусть Намо и отвечает, если что. Хорошо бы расспросить в менее официальной обстановке о событиях в Средиземье… И вообще, нельзя упускать его из виду: Манвэ чувствовал странную, скрытую силу пришельца, она даже пугала — тем важнее было удостовериться, что он сделает правильный выбор. А если нет — что ж, он всего только майа… Эльдин сидела в каком-то полузабытьи, когда внезапное появление группы темных фигур на Пороге вывело ее из транса. Она узнала их — черные плащи с мерцающими под ними кольчугами, длинные мечи. Лица привычно были закрыты капюшонами. Не веря уже своим глазам, она подалась вперед: один, два… пять… восемь?! Их было только восемь, направлявшихся к звездной дороге, — еще шаг, и… тонкая, невысокая девичья фигурка выросла у них на пути. Мгновение, и они узнали ее: призраки не способны забывать. Аргор — он шел первым, как это всегда и бывало, — остановился в смущении и недоумении: — Ты? Аллора не было среди них — она чувствовала, что узнает его среди тысячи закутанных в черные плащи фигур. Как же так?.. Неужели… Она сдержалась, чтобы не закричать, — это все-таки не Арда, невозможным, неприличным казалось нарушить звездную песнь, она спросила тихо, но голос ее был страшен: — Где он?! Аргор оглянулся в удивлении: — Как это? — Неужели он… его… уничтожили? Совсем… — Призраки не плачут, да она и не могла уже плакать. Второй назгул недоуменно пожал плечами: — Он же был с нами, мы шли вместе… значит… — Значит, так все и есть… — задумчиво произнес Аргор — Он не человек больше, и нет ему выхода за пределы Арды. — То есть? — Эльдин схватила его за руки. — Как это — не человек? А… кто же? — Не знаю. Хотя… он же потомок Мелиан — и кровь майар и элдар очень сильно чувствовалась в нем еще при жизни… Но неужели — настолько?! — Ну и что? Что с ним сделали? — Сделали? Сделалось… Понимаешь, ТАМ все человеческое очень быстро перегорает — в огненном сердце Арды. Эльфийское — тоже. Я провел там десять дней, — лицо призрака исказила мучительная гримаса, — и больше, наверное, не выдержал бы — ничего бы не осталось. Если бы он не помог уничтожить Кольцо… — Но ведь душа неуничтожима! — Еще как уничтожима — может, какая-то сущность и остается, но душой это вряд ли можно назвать… А он… — А что — он? Расскажите хотя бы! — Он выглядел сломленным и покорным — это было настолько правдоподобно, что не только мы поверили в это — даже и Владыка. И в то же время в нем чувствовалась некая особая сила — в какой-то момент мне показалось, что они равны… Подумал тогда, что это наваждение, хотя призраки не способны грезить… — Но если он стал так силен, почему он не смог уйти? Или… не захотел… — Эльдин опустила голову. — Нет… Он очень хотел, он же шел с нами, он… надеялся, что ты его ждешь, но он… как объяснить… Мне кажется, — а я видел, что это такое, — это как с клинком особой закалки: он невероятно гибкий и прочный, но куют его долго — сталь очищается от всего, от всех шлаков… А он, вероятно, лишился всего смертного, осталась неуничтожимая в пределах Арды сущность майа — и сохранила в себе память… Аргора передернуло: полторы эпохи — ТАМ… Он вздохнул, продолжая: — Но бессмертный народ Айнур привязал себя к Арде с начала творения — и не может покинуть пределы. Ее жизнь — их жизнь, они неразрывно связаны. Теперь, видимо, он принадлежит Арде… — Но Лютиэнь могла выбирать. То есть смогла сделать выбор и уйти… — Она была эльфийкой — они тоже по-своему смертны. Ее душу никто не выжигал… — Эру всемогущий… Но… я бы могла отречься от Дара — и вернуться? — Думаешь, обратный путь возможен? — Неужели нет? Только бы дойти, мыслью дотянуться. Невозможного мало — я уже не первую тысячу лет здесь сижу — многое видела. — И кто-то возвращался? — Не знаю. Может, не отсюда. Попытаюсь. Ступайте, счастливого вам пути. — Ты прости нас, ладно? За все это… — Аргор смущенно опустил глаза. — Я же сказала, что не виню никого. Из вас. А что с вашим Властелином стало, кстати? — Развоплощен. А где? Может, где-то в Средиземье, а может… Не знаю. Плохо ему пришлось… — Ну что же. У меня нет на него зла — за себя. А вот за Аллора… Ладно. Хорошее напутствие на дорогу, нечего сказать. Правда, счастливо вам, да будет светел ваш темный путь! Она прошла мимо них обратно, к выходу — впрочем, выходом это можно было назвать лишь условно, только в буро-белесой мгле мелькали какие-то просветы. Обернулась, приветственно подняла руку. Вскинула брови недоуменно: ну что же вы? Впрочем, в следующее мгновение ее брови еще более удивленно полезли вверх: — А вы куда? Темные фигуры в развевающихся от неощутимого ветра плащах поравнялись с ней. — Как же мы тебя одну отпустим? — То есть? — Эльдин приоткрыла рот в изумлении. — Почему — нет? — Ну… ты же все-таки девушка, мало ли. Эльдии расхохоталась, несмотря на серьезность момента: — Ой, неужели в последнее время призраки разбоем занялись или в Пустоте маньяк-насильник завелся? — Насчет эротического спиритизма я, по правде говоря, тоже не очень уверен, — усмехнулся Кхаммул-маг, — но тварей разных в Пустоте может быть немало, и вряд ли их рацион ограничен живностью, если вообще ее включает, а вот энергии любого рода, предполагаю, в нем присутствуют… На ехидной физиономии Эльдин появилось умиленное выражение: ну, право, зачем!.. — В конце концов, сударыня, нам и самим небезынтересно узнать поточнее, что произошло с Аллором. — Ладно, раз так, давайте попытаемся вернуться. — Интересно, а здесь время по-другому течет? — задумчиво протянул один из кольценосцев. — А то доберемся, а там — вообще ничего. — Оптимизма у тебя на десять хоббитов хватит, — улыбнулся Аргор. — Добраться бы до Мандоса — а там увидим. — А между прочим, смертным возвращаться нельзя по определению. — На Арду, — отметила Эльдин. — А я готова и в Мандосе сидеть, если он там. — А Верен и Лютиэнь даже в Средиземье ушли — и дожили себе. По слухам, неплохо. — Знаете, даже если у нас и не будет другого места и времени для рассуждений о сути мироздания, то все равно сейчас — тоже не самый подходящий момент: надо идти, — заявила Эльдин и решительно скользнула в клубящийся сумрак не-света. — За нами, только все вместе, держитесь друг за друга, — скомандовал Аргор, беря Эльдин за руку. Остальные последовали за ними. Эльдин не могла определить, сколько длился их путь. Интересно, равное ли время берет дорога ТУДА? Впрочем, проверять ей не хотелось. Казалось, они шли бесконечно. Шли? Трудно сказать! Летели, падали, ползли — всего понемногу, и даже этими словами трудно описать это скольжение или планирование, подобное планированию птиц в воздушных потоках. Некоторые отбрасывали от цели, иные — приближали. Иногда казалось, что Пустота смотрит тысячами голодных цепких глаз, стремясь поглотить, — может, и прав был Кхаммул насчет тварей-душеедов. В конце концов, про Унголиант все слышали. Пожалуй, идти вместе с кольценосцами действительно было как-то спокойнее. Кхаммул даже умудрился заклясть по дороге какое-то серо-зеленое невесть откуда высунувшееся щупальце, и оно, застыв, раскололось с глухим звуком, подобным звону треснувшего колокольчика. Через какое-то время стало возможным ориентироваться по потоку встречных призраков — сначала отдельные персонажи, потом — целые группы. Вскоре уже можно было проследить, откуда берет начало их движение. Оставалось еще раз сосредоточить помыслы и волю — и они у цели: слепящая не-светом туманность не то чтобы рассеялась, но возникло ощущение чего-то более плотного, и можно было проследить, из какой точки появляются новые кандидаты в звездные странники. Сопротивление становилось все сильней, но отступать никто не собирался. Встречные с удивлением косились на странную компанию, упорно продвигавшуюся против течения, а многие откровенно шарахались — назгулов помнили. Вот и вход, если так можно было назвать некую грань, за которой вещество уплотнялось, напоминая стену, а в ней — нечто вроде коридора, в конце которого была тьма. Они попытались продвинуться внутрь — не вышло. Упругая масса отталкивала. — Ну вот и пришли — по-моему, нас не ждут. — Может, попытаться как-то пробить это? — нахмурился Аргор. — Это тебе не Гондор. — А попытаться? — Попытка — не пытка, э? — Может, как-то дозваться попробовать? — неуверенно проговорила Эльдин. — Как же, дозовешься тут… Совместный магический силовой удар особого успеха не принес — что-то заколебалось, будто кинули камень в омут, — легкая рябь — и все. Разве что тени испуганно посторонились. — Между прочим, я слышал, что чертоги Мандоса расширяются по мере надобности, — задумчиво проговорил Аргор. — Ну и что? Стены отодвигаются, вот и все. — Да, но если… — Если не пускать — попытаться хотя бы не выпустить выходящую из чертогов публику, то, может быть, возникнет критическая масса, ощутимая с той стороны… — Кхаммул замолчал, что-то прикидывая. — А у нас получится? — Эльдин скользнула по спутникам оценивающим взглядом. Покидающие залы Мандоса натыкались на цепь зловещих черных фигур, и присутствие среди них изящной миловидной девушки картины не меняло, ибо вид у нее был весьма решительный и ничего хорошего пытающемуся прорвать заслон не сулящий. Так и скапливались на выходе намеревавшиеся было покинуть пределы Арды младшие дети Илуватара — кто-то пытался возмущаться, но безрезультатно: никто из вновь прибывших, в отличие от нарушителей порядка, магией не владел. А прибывало много — увы, война еще не кончилась. — Вот набьются до самого чертога, и придется кому-то в Валиноре отреагировать, — заухмылялись кольценосцы. — Очень на это надеюсь, — усмехнулась девушка. Тирзэ почувствовал странное напряжение, исходящее от выхода из Залов: что-то сгущалось, уплотнялось; казалось, воздух начинает вибрировать, какой-то ропот повис в окружающем начало Пути пространстве. Ему стало любопытно и даже как-то боязно. Позвать бы Намо, но Намо был на Круге, где решался в это время вопрос о дальнейшем существовании Аллора в Валиноре. «Проверить, что ли, самому, может, зря это я? Может, ничего из ряда вон выходящего не происходит?» Чем ближе он был к выходу, тем сильней становилось ощущение чего-то чуждого, по крайней мере необычного. Множество теней столпилось у Грани, как будто что-то мешало им двигаться дальше. Сам он переходил ее тогда — лишь до Порога. Дальше — не вышло, не смог. Вытолкнуло, развернуло, только почудилось за мглистой дымкой что-то темно-прозрачное, как торфяное озеро, блеснули россыпи далеких огней — и все, и — назад, в Залы… Тирзэ подошел ближе: что-то творилось там, снаружи, вне чертогов. Сосредоточившись, постарался разглядеть сквозь туман — увиденное превосходило самые абсурдные фантазии: восемь черных фигур, словно сотканных из тьмы, загородили выход, и в этом ряду — девятая, еле достающая им до плеча, такая знакомая — он ее видел и давно, и совсем недавно. Где? А, конечно… легкий росчерк пера и — огромная клякса… Неожиданно жесткая хватка хрупких на вид пальцев: «Рассказывай!» Она… Совсем юная, а выглядит — еще младше, похожая на мальчишку-подростка, правда, между бровей — тонкая вертикальная морщинка и чуть заметные невеселые складки в углах губ. «Ну и явление, — подумал Тирзэ. — Как же быть? Все-таки надо послать за Намо: это нечто из ряда вон выходящее. И кто — Аллоровы побратимы и… — Он вспомнил имя: — Эльдин — как и откуда она умудрилась вернуться сюда?» Окликнул, выходя из Зала Людей, идущего мимо призрачного эльфа: — Маглор, скажи, пожалуйста, Тиррину, чтобы позвал Намо, если тот уже освободился, — необходима его помощь. Эльф кивнул и скрылся, скользнув сквозь анфиладу комнат. Тирзэ знал о другом помощнике Намо, хотя они не виделись — зачем отягощать кого-то лишним знанием, могущим повредить и ему, и окружающим. Зачисленный в отступники майа с момента «пробуждения» находился на нелегальном положении, и чем меньше о нем знали, тем лучше. Тиррин застал Намо в Маханаксар, когда совет, по существу, закончился и Манвэ подал знак расходиться. Намо внимательно глянул на помощника — от кого шло сообщение, ясно. Взглянул еще раз — похоже, его майа о многом догадывался, но молчал. Что он вложил в него, создавая после суда над Тирзэ? Наверное, очень много своего страха и горя, вылившихся в том числе в осторожность и «нелюбопытство»: меньше знаешь — дольше живешь. Впрочем, Тиррин явно не был трусом — просто не хотел лишних неприятностей ни для себя, ни для других. Владыка Судеб спешил в свои чертоги. Ниэнна шагала рядом, еле поспевая за ним. Намо чувствовал, как насторожился Манвэ, и это усилило подозрения: происходило что-то не то, противное всем законам, — на эти вещи у Короля был нюх, он редко ошибался. Аллор шел чуть позади, уважая принцип субординации; на его лице трудно было что-либо прочесть. Намо почему-то был уверен, что происходящее сейчас каким-то образом касается нуменорца, — еще в первый раз, когда он обнаружил бывшего назгула у себя в Залах, кольнуло какое-то предчувствие. Вот и начинается — в том, что нечто только начинается, Намо был уверен. Очутившись в прохладном полумраке Залов, Намо отпустил Тиррина, и они двинулись к Залам Людей — Повелитель Мертвых чувствовал малейшие изменения или сбои в любой точке своих чертогов. Сейчас, впрочем, напряжение у выхода было особого рода. Намо вспомнил упорные попытки Аллора прорваться, тряхнувшие стены Мандоса, — сейчас было не так. Казалось, воздух дрожал и вибрировал, и что-то творилось снаружи. Глянув на толпящиеся тени, Намо пошел вперед — к двери в Пустоту, знаком попросив Ниэгшу и Аллора подождать. Рядом бесшумно возник Тирзэ. — Что там происходит? Почему они все столпились? Ты что-то выяснил? — Их просто не пускают. — Что? Как это — не пускают? Кто? Тирзэ смущенно опустил глаза: — Насколько я понял и увидел, это коллеги Аллора, а с ними — помнишь ее? — Эльдин, ну та девушка, которая около трех тысяч лет назад все пыталась остаться? Ты еще утешал ее. — Да ты что? Она умудрилась там где-то зацепиться? И что она делает в компании назгулов? — Сам и расспроси — думаю, это лишь тебе под силу. — Посмотрим. Намо, сосредоточившись, попробовал выглянуть наружу — в окружающую Пустоту. Собственно, со дня сотворения Арды он не пытался высовываться — как-то не тянуло. Потом, увлеченный рассказами Мелькора о Тьме, находящейся за Пустотой, собрался выйти — Пустота оглушила и ослепила, все это сопровождалось неизвестно откуда взявшейся головной болью, — Намо решил не испытывать судьбу и… терпение Творца. А что делать теперь? — он разглядел черных призраков, наглухо загородивших путь всем уходящим, и девчонку с ними — действительно, ту самую. Намо шагнул за черту. Призраки сторонились его пути, и только нарушители спокойствия остались неподвижны. — Что вам здесь нужно? Молчание в ответ. — Вы знаете, кто я? — Да. Ты — Намо, Владыка Судеб. — В таком случае потрудитесь объяснить, что вы тут делаете и почему не даете людям спокойно уйти? — Мы бы зашли внутрь и никому не мешали, но вот что-то не получается. Прикажешь ждать под дверью? — Как вы вообще умудрились сюда попасть? — Как-то вот вышло — наверное, очень захотели. — А сейчас чего хотите? — Намо начал забавлять этот разговор. — Владыке угодно продолжать разговор, стоя на пороге? — поинтересовалась девушка. — Я бы пригласил войти, да вот получится ли? — Мы тихонько, никто и не заметит. — Девчонка скроила жалобную физиономию, вызвавшую у Намо невольную улыбку. — И сразу же уйдем, — добавил призрак в стальной короне. Намо задумался. Поди отдели, кто — за дверью, кто — до, а кто стоит на Пороге. Вполне можно впустить. Впрочем, за это по головке не погладят… «Опять боюсь, как бы чего не вышло». А что делать со смутным предвидением, не отпускавшим его с тех пор? Может быть, судьба Арды зависит от его решения: оставить все как есть или отважиться на что-то новое, неизведанное, что-то поменять? Дважды он уже проголосовал за стабильность и внешний покой — так или иначе, побоялся высказаться — ну и что, легче стало? Или Равновесие в том, что кому-то не удалось уйти, а теперь кому-то удастся вернуться? Надо попробовать. Он подошел к ним вплотную, протянул руку девушке: — Пойдем. Я попробую вас впустить. Он буквально втянул их внутрь — словно какая-то струна натянулась в Пустоте и лопнула — или это ему показалось? «Исключения подтверждают правило», — успокоил себя Владыка Судеб. Поток теней беспрепятственно наконец устремился к выходу, вереницей пронесшись перед глазами, и вскоре поредел. Намо и незваные посетители были в чертогах, и он еще раз с интересом оглядел гостей: — Ну что, побеседуем? Вы — улайар, а вы… в свое время не представились — вы были здесь очень давно. Что бы вы хотели узнать? Так просто с Путей вернуться не пытаются. — Ты прав, Владыка Судеб, мы здесь не просто так, — заговорил призрак в стальной короне, — хотя мы в большей степени провожаем эту юную даму, — но заодно хотелось бы и впрямь выяснить некоторые вещи, а точнее: что стало с нашим побратимом — Аллором. — Я позвал всех сюда — верно, наставник? — сказал подошедший бесшумно Тирзэ. «Да… верно. Лихо это ты», — сказал Намо про себя. Тирзэ вскоре вернулся с Ниэнной и Аллором. Эльдин невольно отступила на шаг, спрятавшись за спины попутчиков, — внезапно она почувствовала какую-то робость, даже слабость — как будто все силы ушли на то, чтобы дойти, досуществовать до этого момента, — что делать дальше, она вдруг перестала представлять. Он мог измениться. Неуловимо, даже незначительно — и это было бы естественно, но вдруг пропадет та непостижимая связь, возникшая некогда между ними… Эльдин могла сколько угодно ждать, могла представлять себе их встречу, но реальность никогда в точности не соответствует ожиданиям — девушка растерялась. Зато не растерялись бывшие кольценосцы: они столпились вокруг Аллора, с каким-то даже веселым интересом рассматривая бывшего коллегу. — Ну прямо дивный эльф! — Неплохо вышло, тебе идет. — Теперь, не иначе, совсем «высшие из высших», а? — А в фиолетовом ты неплохо смотришься. Впрочем, насмешники были вполне доброжелательны — видно было, что по большому счету они рады видеть собрата-отступника. Несмотря ни на что, Аллору бывало не по себе при мысли, что побратимы, с которыми было немало пройдено вместе, имеют совершенно иное мнение по поводу того, как следовало поступить с Кольцом. Словно почувствовав это, Аргор сгреб его за плечи, глядя прямо в глаза. Аллор выдержал взгляд: «Ну говори все, что думаешь!» — Знаешь, я не успел тебе сказать тогда — когда уходили: спасибо — за то, что похоронил достойно. Остальные назгулы притихли, прислушиваясь. Намо и Ниэнна подошли поближе. — А насчет Кольца — не знаю, как это тебе в голову пришло, но… все было правильно — для нас, по крайней мере, хотя ни один из нас о таком и не помыслил бы. Я первый попытался бы остановить тебя, но если бы оно не было уничтожено через десять дней после Пеленнор-ской битвы… я бы остался ТАМ — и меня бы не было… Это страшно, Аллор, а меня никто никогда не мог упрекнуть ни в трусости, ни в слабости. Как ты выдержал там столько — ума не приложу, может, и впрямь — кровь майар? Во всяком случае, хорошо, что ты помог им это сделать — так или иначе. Ведь ты не мог его выбросить сам? — Куда мне… — Кто тебя теперь знает — с тебя бы сталось. — Так вот оно в чем дело, а я-то думал, ты на коне скакать совсем разучился, когда мы стременами у Бруинена сцепились! — воскликнул один из назгулов. — Ловко ты это, только вот коней жаль — сволочь ты все-таки нуменорская, как Властелин говорил. — Конечно, у тебя были основания мстить, а тут уж мало о чем думаешь, — задумчиво проговорил Кхаммул. — Я не мстил: просто рассчитал, что нужно сделать, чтобы уйти, — остальное не суть важно. Вот только одна ошибочка в расчеты вкралась… Так что я теперь здесь — чуть ли не светлый майа… — Аллор нахмурился, тонкая вертикальная складка обозначилась между бровями. — А вы-то почему вернулись? Как вам это удалось — и зачем? — Ну… допустим, на тебя, дивного, взглянуть, что и как — все-таки сколько лет в одной команде были, да еще вот одну милую девушку проводить — очень интересовалась… Лицо Аллора словно застыло; казалось, на нем жили одни глаза: надежда и страх мешались в них, сжавшись в точках зрачков. Аргор обернулся, пытаясь отыскать недавнюю попутчицу, майа посмотрел в направлении его взгляда — в какой-то момент все вокруг исчезло для зрения, превратись в клубящуюся мглу, — и только в образованной ею воронке был явственно виден образ, запомнившийся на многие столетия. Она сделала шаг навстречу. Аргор отступил в сторону. Еще шаг. Глаза без радости — только надежда и страх… Провела рукой по волосам. — Ты?!.. — Ломким, беспомощным жестом приподняла согнутые в локтях руки. Он, словно вновь был призраком, неуловимо скользнул к ней, замер в полушаге напротив: — Эльди… Она протянула ему руку, и он бережно взял ее в свои ладони — словно чашу с дорогим вином. Поднес к губам тонкие, полупрозрачные пальцы. Со стороны это выглядело странно: болезненно красивый майа и призрачная, легкая тень, еле достающая ему до плеча… «…Три тысячи лет без сна…» «…Три тысячи лет без забвения…» «…Звезды и ветер…» «…Огонь и лед…» «…Я ждала…» «…Я помнил…» «…Я таким тебя и видела — но все же — как ты красив…» «…Я такой тебя и запомнил — но ты еще прекраснее…» «…Я знаю, где ты был — это из-за меня, прости…» «…Я не сумел защитить тебя, прости…» Аллор медленно опустился на колени, не выпуская ее руки, не отрывая взгляда, — Эльдин робко коснулась его лица — как дуновение ветра. — Вот я и вернулась, говорила же, что встретимся. Правда, наверное, ненадолго — мне не удержаться — как тогда… Аллор вздрогнул, полыхнули ледяным огнем глаза: — Нет! Я не дам тебе уйти еще раз — я что-нибудь придумаю… только, если ты сама этого хочешь… теперь… звездные Пути… — Он впервые за это время отвел взгляд. — Да как ты мог?!!.. — Эльдин осеклась, ее пальцы выскользнули из рук майа, она прижала их к вискам, вцепившись в волосы. Глаза светились, подобно светлячкам. — Зачем я вообще возвращалась? Я… готова хоть навсегда призраком здесь остаться, лишь бы с тобой быть… Или тебе это не нужно уже? Ты же — майа… — горько-иронично протянула она. Лицо Аллора дернулось, как будто от удара. — Ты что… — прошептал он. Эльдин резко наклонилась к нему, коснулась плеча: — Прости, я не хотела, я… просто нервничаю, ты не думал меня обидеть… — Обидеть… Быть живым, когда ты — привидение? — Хотя бы так — ты ведь не бросишь меня — здесь? Если только удастся остаться… Но ведь тебе-то жить надо… — Если бы я мог вырваться… А жить… подумаешь… — Неважно. Я уже здесь. И отрекаюсь от Дара — если у тебя его отобрали, то и мне он не нужен. Но, боюсь, моего отречения недостаточно… — Я не отпущу тебя. — Аллор явно что-то задумал. — В конце концов, майар могут восстанавливать свою собственную плоть — неужели я не смогу создать нечто, могущее послужить домом для твоей души? — Надеюсь, ты справишься с этим лучше Гортхауэра — а то весь Мандос распугаю, — улыбнулась наконец Эльдин. Аллор невольно рассмеялся, представив Багровое Око, вещающее нежным девичьим голоском. Они глядели друг на друга и смеялись, как когда-то, — будто и не было тысяч лет боли и ожидания. Отсмеявшись, Аллор нахмурился: — Я постараюсь. Мы должны соприкоснуться, слиться сознанием, я попробую сплести цепь заклятий. А ты смотри, все ли так. — И добавил: — Для меня, конечно, одежда не помеха, фигуру я все равно вижу, но… Эльдин улыбнулась: — Если ноги будут подлиннее, а талия — потоньше, я не обижусь. — Она нервно засмеялась. Рядом с ними возник Кхаммул: — Аллор, тебе помочь? Я знаю заклятия образа, я помогал Владыке восстанавливать наши тела. Если к этому прибавить твою жизненную силу и способность к восстановлению… Ты не можешь творить душу — но она-то как раз имеется… Остальные побратимы сомкнули круг. Аллор взял Эльдин за руки и погрузился в транс. «Бери, сколько сможешь — хоть всё; в крайнем случае, возрожусь по новой, а ее надо закрепить, иначе все напрасно», — мысленно обратился он к магу. Намо, Ниэнна и Тирзэ стояли в каком-то странном оцепенении: события разворачивались с непостижимой быстротой. Обрывки слов и мыслей долетали до них, хотя они и не стремились их ловить, а вмешиваться… Как-то не хотелось — боязно было коснуться не вовремя чего-то неизмеримо хрупкого, иного — из иного мира, другого рода. Расы. Они были людьми — призраки и бессмертный по своей физической сути майа. Помочь? А не оскорбит это? Вдруг стало неясно: когда вмешаться и как? «Вдруг я опять просто трушу, боясь нарушить правила или боясь, что поступаю пристрастно? — подумал Намо. — Сделаю исключение для них, потому что Аллор мне симпатичен? А Верен и Лютиэнь? Я же позволил ей забрать его… Правда, они потом жили уединенно в Средиземье. Но эти, похоже, готовы даже из моих Залов носа не казать, лишь бы быть вместе… Нет, ничего, противного Замыслу в большей степени, чем та история, нет — а тогда сошло. И вообще — Верен унес Сильмарилл, этот — помог разнести Мордор, Лютиэнь добралась до моих чертогов из Белерианда, Эльдин — вернулась из-за Грани… История — как система зеркал: кто знает, что, когда и как отразившись, преломится в их темно-ртутных гранях…» Ниэнна взглянула на брата: — Ты ведь поможешь им? — Если попросят… — Не попросят. — А как же… — Следи. Намо увидел умоляющий взгляд Тирзэ. Они с Аллором уже успели подружиться. А он сам — Намо? Вала поймал себя на том, что если бы Аллор изъявил желание быть его майа, он был бы рад. Но это создание не может быть даже учеником и подмастерьем, не то что слугой. Подход путника, гостя в этом мире? Очень странное создание… Намо присмотрелся к группе теней — они творили. Вала чувствовал огромное совместное усилие. Он приблизился, Ниэнна и Тирзэ — за ним. Внезапно Намо ощутил отчаяние и напряжение. Уловил мысль Кхаммула: «Не хватает на воплощение». — «Разве у меня — не хватает?» — «У Владыки не хватило сил на нормальное воплощение, а ты не сильнее его». — «Бери все!» — «Погибнешь!» — «Воскресну, никуда не денусь!» — «А кто ее держать будет?» — «Что же делать?!..» Такого отчаяния в мыслях Аллора Намо не ощущал даже тогда, когда майа понял безнадежность попыток уйти… Вала сделал шаг, положил руки ему на плечи: «Я здесь. Довершайте». Мощный прилив силы ощутили все. Еще одно усилие — образ закрепился, и худенькая девушка, выглядящая совсем подростком, оказалась в объятиях Аллора, укрывшего ее в складках плаща. Девять черных силуэтов стояли в чертогах Мандоса, и руки Владыки Судеб все еще лежали на плечах майа. Аллор подхватил на руки валящуюся с ног Эльдин — он хорошо помнил, что произошло с ним при воплощении, к тому же их сознание было сейчас все еще слитым. Он ощутил ураган ощущений, смявший его возлюбленную. Попытался смягчить удар — накрыло и его — все силы ушли на борьбу с Пустотой, и здесь пытающейся разлучить их, — хорошо, что стоящий за спиной Владыка Судеб поддержал, не дал рухнуть вместе с драгоценной ношей. Аллор повернулся к Намо, поблагодарил — глазами, не было сил даже открыть рот… Восемь стояли неподвижно. Впрочем, стало заметно, каких усилий стоит им удержаться здесь — их начинало сносить обратно. Аллор осторожно передал полубесчувственную Эльдин на руки подошедшему Тирзэ, тот бережно поправил на ней черный плащ — лицо и клякса — они врезались в память. Ему показалось даже, что воплощение не состоялось, — таким легким было ее тело… Майа подошел к побратимам: — Спасибо. А… вы? — Мы уходим — больше нам здесь делать нечего. — Наконец-то спокойно посмотрим, что там происходит. Это тебе тут оставаться. — И ты — останешься жить за всех нас — последний — девятый, — молвил Аргор. — Я не забуду вас… друзья. Я не забуду ничего. Память уничтожат только вместе со мной — а это теперь не так просто сделать. — Знаешь, мы хотели бы передать тебе наши дары — так мы хоть немного останемся с тобой — и с Ардой… если ты согласен нести это. Если хочешь. Может, и пригодится когда-то. — Мне? Да кто я, чтобы… — Аллор неожиданно смутился, он был сейчас не похож ни на надменного потомка майар, элдар и людей, ни на много повидавшего и пережившего человека. — Ты — это ты. Последний назгул, нуменорец Аллор. — Аргор положил руку ему на плечо. — Ты один из нас — из Братства Кольца; что бы ни было, это неизменно. И мы хотим, чтобы дары не пропали, но были с тобой. — Спасибо, конечно, — растерянно пробормотал Аллор. — Но… что я мог бы сделать для вас… — Ты уже сделал — ты вернул нам тот самый Дар, и никто больше над нами не властен. Удивительно: в свое время Крылатый смог дать его эльфам, теперь ты — вернул людям… Они подходили к нему по очереди, соприкасаясь мыслями. Девятый чувствовал, как иные знания и сущности наполняют его, и боялся лишь не выдержать этого потока… Но вот и все. Вновь подошли они к выходу, за которым перекатывалась слепящая мгла. Аллор стоял, чуть ссутулившись: знания, приобретенные и усвоенные столь внезапно, легли нелегкой ношей. Аргор обернулся — в последний раз: — И еще: ты — не только последний из девятки. Ты — последний нуменорец. Больше никто из живущих ныне на Арде его не видел. Помни о нем. И пусть никто не посмеет сказать дурное о нашей родине без причины — ты единственный, кто может защитить хотя бы память. Прощай… земляк… Они подняли руки, приветствуя остающихся, и скользнули в неведомое, в неожиданность и непредсказуемость Вечного Пути… Странники. |
||
|