"Александровский cад" - читать интересную книгу автора (Пиманов Алексей Викторович, Яновский Борис...)Глава 3Павел Петрович Шумаков был из тех людей, которых не сразу и разглядишь. А разглядев – тут же забудешь. В свои 55 лет он имел лакированную залысину на голове, которую старательно зачесывал остатками волос с затылка, упитанное брюшко и легкую отдышку. По кремлевским коридорам он обычно передвигался стремительной суетливой походкой. А как не бегать и не суетиться? Ведь в обороне Царицына Павел Петрович участия не принимал. Да и стаж в РКП(б) оставлял желать лучшего: всего-то с 1921 года. Тем не менее карьеру Шумаков сделал нешуточную, отмахав путь от рядового деревенского милиционера до помощника коменданта по хозяйственной деятельности. А все потому, что с детства усвоил Павел Петрович одну простую истину: что поручено – делай старательно, а себя не выпячивай. Кого не видно и не слышно – тому и не завидуют. Повидал он на своем веку, как летели головы тех, кто на эту самую голову старался быть выше. А начальству ближе те, кто услужлив да все больше помалкивает. Так и вышло: время и лихие годы расчистили Шумакову дорогу от комиссаров-горлопанов. Она-то и привела его прямиком в Кремль… Ключ в замке повернулся несколько раз, и дверь отворилась. В квартире было тихо и темно. Лишь в гостиной горел свет. Павел Петрович снял в прихожей пальто, повесил его на вешалку и осторожно, на цыпочках, проскользнул в кабинет. Подойдя к письменному столу, он выдвинул ящик и вынул из него перочинный нож. Аккуратно поддев лезвием две паркетные плитки, он извлек из тайника плоский кофр с крохотным замочком. Затем Павел Петрович расстегнул верхнюю пуговицу френча и снял с шеи шнурок, на котором висел небольшой ключ. Открыв им замок, Шумаков раскрыл кофр и слегка наклонил его. На ладонь, переливаясь всеми цветами радуги, высыпалось несколько бриллиантов, и в этот момент в комнате зажегся свет. – А я и не слышала, как ты вошел, – раздался за его спиной женский голос. Шумаков вздрогнул, попытался дрожащей рукой высыпать обратно в кофр камни и резко обернулся. Несколько камней со звоном упали на пол. – Лидочка? – На его потном лице изобразились одновременно испуг и удивление. – А я думал, ты спишь… Красивая женщина лет тридцати в длинном бархатном халате подошла к окну, за которым виднелись красные зубцы кремлевской стены, и задернула штору. – Что это, Павел Петрович, ты среди ночи по полу ползаешь? – не глядя на мужа, проговорила Лидия Васильевна. – Да это я… понимаешь… того… Запонка куда-то закатилась… Вот я и… – Запонка? – насмешливо переспросила Лидия Васильевна и села на диван. – Как интересно. А я что-то не припомню у тебя бриллиантовых запонок. Павел Петрович густо покраснел. – Что ты городишь? Какие бриллианты? – От волнения он забыл, что продолжал стоять на коленях. – Те самые, что ты хранишь под полом. Хорошо, что я первая про это узнала, а не домработница. Ты бы хоть встал, а то тошно на тебя смотреть. Павел Петрович опомнился и вскочил на ноги. Выглядел он действительно смешно, если не сказать – отвратительно. Шумаков забегал по кабинету из угла в угол, не зная с чего начать. В этот момент он напоминал школьника, пойманного на постыдной шалости. Лидия Васильевна явно не желала помочь мужу, дожидаясь от него самого каких-нибудь объяснений. Она молча открыла коробочку папирос «Метро» с изображением станции «Охотный ряд», изящно закурила и выпустила дым. – Представляю, как от твоей беготни у Кагановичей в спальне сотрясается люстра. Умора. Шумаков остановился и заговорил быстро и сбивчиво. – Хорошо, хорошо, хорошо… Это совсем не то, что ты думаешь. Совсем не то! Он подскочил к жене, плюхнулся на диван рядом и попытался схватить ее за руки. – Эти камни мне достались случайно, понимаешь? Я их не хотел брать. Так получилось… Лидия Васильевна с брезгливостью выдернула свои руки из потных ладоней мужа. – Павел, не пори чушь! Я за десять лет брака сыта ей по горло. Меня совершенно не волнует, откуда эти камни. О них кто-нибудь еще знает? Шумаков в ужасе замахал руками. – Что ты! Что ты! – Вот и славно. – Лидия Васильевна затушила папиросу и встала. – Значит, наконец-то заживем как люди. Шумаков с опаской смотрел на жену. – Нет-нет. И не думай. – Что «не думай»? Что?! – Лидия Васильевна сладко потянулась. – Я знаю человека, который поможет нам все это реализовать. Шумаков вскочил и зашипел: – Даже не думай. Если об этом кто-то узнает – меня размажут как клопа. Лидия Васильевна холодно посмотрела на мужа. – Поздно. Пяша. Поздно. – Что значит «поздно»? Внезапная мысль пронзила мозг Шумакова. Он подскочил к столу, дрожащими руками высыпал бриллианты и начал их пересчитывать. – Где?!! Где еще два камня? Лидия Васильевна поправила прическу и тихо проговорила: – Там, где им уже давно положено быть. Шумаков схватил жену за плечи и швырнул на диван. – Сволочь, стерва! Где два камня? Но Шумакова молчала. – Продала? Говори!… Он замахнулся на жену, но ударить так и не смог. – Чего тебе не хватало?! Я же тебя из дерьма вытащил. Или ты все забыла?!! Кто ты была? Кто?!! Шлюха нэпма-новская. А теперь? Жена ответственного работника. Живешь как королева – в Кремле. Хочешь – то, хочешь – это. Приемы, пайки, дача, автомобиль с шофером. Ты что, не понимаешь, что ты наделала? Вопреки его ожиданиям Лидия Васильевна не спасовала. Она поправила халат, расправила сбившиеся волосы и в тон мужу заговорила: – Кремль, говоришь? Пайки? Приемы?… Да я сыта по горло всем этим. Это разве жизнь? Мне тошно жить на подачки, которые не сегодня завтра у нас отнимут… «Живешь в Кремле»! Да мы уже давно живем в чюрьме. Ты что, Паша, не видишь, что происходит вокруг? Где все твои друзья-приятели? Скажи мне, где?! И тебя эта участь не минует. А я?! Что мне тогда делать? Мне – жене врага народа? Шумаков опять схватил жену за руку. – Ты дура! Ду-ра набитая! Потом вдруг выпрямился, задумчиво посмотрел куда-то за окно и медленно произнес-. – Я все это и без тебя знаю. А еще я знаю, что нам все равно из этого дерьма не вырваться. Но если меня сцапают с камнями, то жизнь наша будет еще короче, а смерть – вернее… – Да что ты все заладил: «сцапают, сцапают». Прямо как баба. Я сама все сделаю. – Ты?!! – Я! – Лидия Васильевна оттолкнула мужа. – Есть у меня человек… Я через него эти два камня продала. Шумаков исподлобья взглянул на жену: – Человек? Кто? – Какая тебе разница? Или ты ревнуешь?! Шумаков прищурил глаза, но ничего не ответил. Лидия Васильевна хмыкнула и вышла в соседнюю комнату, а через минуту вернулась с несколькими пачками денег и швырнула их на стол перед мужем. Вначале он тупо уставился на банкноты. Затем взял одну из пачек, повертел в руках и устало бросил ее на стол. – Мусор все это, – пробормотал он. – Это как посмотреть, Пашенька! – Как ни смотри – все едино. Вляпаемся – и конец. Мы ж мотыльки в его лапе. Шумаков кивнул на портрет Сталина. – Мотыльки, Паша, мотыльки. Но и они, маленькие, иногда выскальзывают сквозь пальцы… Павел Петрович облизал губы, что-то осмысливая в голове. – Ты это что, про Федьку Раскольникова, что ли? Так он же по идейным… соображениям. – Ну и что? Ведь сбежал же и живет теперь в Париже. А чем мы хуже? Шумаков мешком осел на стул. – Что ты предлагаешь? – Да ничего особенного… Паша, ты бывал в Париже? – Нет, – с глупой улыбкой мотнул головой Шумаков. – Где уж тебе. Ты дальше Сочи никогда не забирался. А теперь представь себе: Лазурный берег, официанты с золотыми пуговицами несут шампанское, устрицы, шелковое белье и, главное, свобода, Пашенька, сво-бо-да. Павел Петрович хмыкнул: – Да ты ж меня в Париже прямо на вокзале и бросишь. – Как знать, Павлик, как знать… – Шлюха вы, Лидия Васильевна. Как были шлюхой нэпмановской – так ей и остались. Шумакова поморщилась. – Ладно, твоя взяла! Но имей в виду: попадешься – откажусь! Лидия Васильевна презрительно посмотрела на мужа: – А я и не сомневаюсь. Не беспокойся, Пашенька, не попадусь! Шумакова опять сладко потянулась и выключила свет в кабинете. |
||
|