"Танцы с Виртуэллой" - читать интересную книгу автора (Тюрин Александр Владимирович)

5

Шерманы проживали, конечно же, в приличном доме. Могучая сталинская семиэтажка, где некогда рисовали и лепили на радость жителям коммуналок народные живописцы и скульпторы. В результате капитального ремонта социализм удачно соединился с капитализмом — сталинка обзавелась теплоизоляционным покрытием и моноблочными рамами по евростандарту. На крепкой бронированной двери парадной — переговорник и глазок видеокамеры. Но, кстати, мог бы финансист со своим семейством и в собственный особнячок перебраться, чтобы и колючка была, и полоса отчуждения, и собачки зубастые, и пара топтунов на посту. А здесь местечко, скорее, для заправил помельче.

Шрагин нажал на кнопку интеркома. Только через минуту раздался какой-то сдавленный и вымученный женский голос.

— Да.

Это явно Рита, вдова Андрея Шермана. Шрагин вдруг осознал, что она должна сейчас ненавидеть весь мир и его окрестности.

— Я хотел бы поговорить с вами о вашем сыне.

— А что вы такое, черт возьми? С какой стати мне с вами разговаривать даже о мусорном бачке, не то, что о собственном сыне?

Голос уже не был сдавленным, он с готовностью обрел агрессивные, даже высоконачальственные нотки. Да, Рите надо было срочно разрядиться на ком-то, выместить бессильную ярость.

— Я нечто такое, что работает у вашего мужа (или надо было сказать «вашего бывшего мужа»?) Но я не просто подчиненный. Я с Андреем в школе вместе учился, семнадцатой средней школы города Одессы.

— Ваша фамилия? — голос как будто выровнялся.

— Меня зовут Шрагин. Сергей Шрагин.

— Я ничего о вас не знаю, не знаю, кто вы такой и что вам надо. Попрошу меня больше не беспокоить, иначе я вызову милицию.

Все, обрыв связи. Коротко и ясно. С милицией ему лучше не встречаться. Скорее всего, слыхала уже госпожа Шерман о господине Шрагине когда-то, но это отнюдь не вызвало у нее желания пообщаться.

Сверхнапряжение последних трех часов спадало, оставляя после себя мутное озеро горечи. В этом озере он, конечно, жить не сможет. Выход только один, с белой тряпкой в руках сдаваться психиатрам, аллигаторам, всем тем, кто может быстро положить конец мучениям.

— А что это вы тут высматриваете?

Шрагин вздрогнул и обернулся. Поджарая старушка породы «вечный живчик» поблескивала въедливыми глазами-бусинками и подозревала его в чем-то.

— Обидно, — сказал Шрагин. — Когда я говорю тихо, меня не слышат. Когда я говорю громко, все затыкают уши.

— Кто затыкает уши? — деловито спросила старушка.

— Да дамочка одна.

— Я знаю, кого вы имеете ввиду. Я ее свекровь.

Так это ж мама Андрея и Анина бабушка!

— Видите, молодой человек, за автостоянкой скверик крохотный есть? Там как раз есть пара скамеек. Идите туда первый. Встретимся через две минуты.

Бабушка явно была опытным конспиратором, оставалось только подчиниться. Как это сразу бросалось в глаза, потрясения последних недель и дней не сломили ее. Или другой вариант: она уже покрылась крепкой корочкой старческого маразма, которая надежно отгораживала ее от всякого горя.

Старушка, устроившись на скамейке, заговорила обстоятельно и деловито:

— Андрюша в морге. Рита ездила на опознание. Ее можно понять. К тому же последние две недели, с тех пор, как украли Аню, ей не раз звонили разные люди, как будто хотели помочь. Но все сводилось к одному — дай сперва денег.

— Мне не нужно денег. Я хорошо зарабатываю. Я работаю… работал у вашего сына.

— Да, вы внушаете доверие. Но выглядите как-то странно. — вежливо сказала старушка.

— Просто я сегодня утром сбежал из машины скорой психиатрической помощи. То есть, это была всего лишь разборка с соседкой. Мы с ней не ладим. Я сбежал, чтобы распутать это дело.

— Вас как зовут?

— Сергей Шрагин. Или Сережа.

— А меня — Розалия Самуиловна. И с чего вы взяли, Сережа, что можете распутать это дело?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Но кое-какая информация у меня уже имеется. Например, о странных отношениях вашего Саши и Вики Каширской, секретарши Андрея Арьевича.

— Ага, они трахаются, — старушка употребила далеко не старорежимное слово, впрочем, отличное подходящее к автомобильному сексу, — я об этом подозревала.

— Нет, они вместе ширялись. По-крайней мере, при мне. А что вы знаете о Вике Каширской?

— Это Риточка предложила Андрею взять Викторию на работу — чтобы от «падения» ее спасти. Андрей не стал возражать, он вообще брал на работу кого ни попадя.

Как и любая еврейская бабушка, Розалия Самуиловна отличалась безразмерным любопытством и совала свой «алтер шнобель» во все дырки на свете.

— Почему это ее надо было спасать?

— У Вики очень нехорошее склеротическое заболевание нервных клеток, какой-то там ген дефектный. Но на интеллекте оно как будто не отражается. Раньше эта хворь смертельной была, а сейчас с ней и до пенсии дотянешь. Если, конечно, регулярно лечиться. Но из-за своей болезни Вика всегда была такой взбаламошной, такой капризной, если не сказать большего.

— Наркота входила в число ее капризов?

— Насколько мне известно — да. Конкретно, «колеса». — Розалия Самуиловна поняла, что настало время объяснить свою осведомленность и сказала не без смущения:

— Андрей ведь такой простофиля, поэтому мне непременно надо знать о его делах. Для этого и подслушивать приходится.

А в Вике вновь высветилась другая ее сторона. Не охотница и не хищница, а жертва. К красоте добавилась хроническая болезнь и связанная с ней хроническая уязвимость. Постоянная потребность в дорогостоящих лекарствах плюс зависимость от «колес» — синтетических наркотиков. Опять-таки фармацевтика. Колеса, если отбросить в сторону всякую дешевую пакость, все-таки более высокий уровень, чем бухалово или, скажем, игла. Алкоголь давно бы испортил Вику как женщину — ноги бы стали палками, морда синей. Игла же — это низкопробные друзья, инфекции, досрочная смерть.

А колеса — это, как правило, сфера интересов молодых интелигентных экспериментаторов.

Возможно, Шуля таскал Вике дроп дримс, рапчер и тому подобную муть. Типа на побегушках был, чтобы дамочке самой не светиться. Компанию составлял. А может, и спонсировал это дело. Мальчик-то он при деньжатах.

— Вика была подружкой вашей невестки?

— Наверное, когда-то. У них по молодости какие-то совместные приключения случались. Андрей Вику тоже давно знает, это как бы одна компашка была. Но Рита все-таки ученый, доктор наук. А у Вики даже высшего образования нет.

— Рита не боялась?.. Ну, вы понимаете… что рядом с ее мужем расположилась красивая и наглая бабенка.

— Да нет, она в Андрюше уверена. Они оба очень серьезные, очень подходящие друг другу люди. Он экономист, она — биохимик.

Знаем мы этих серьезных людей. Но не исключено, что Рита сама предложила Викторию на роль официальной секретарши — так было бы легче этих «давних знакомых» контролировать.

И тут Сережа понял, отчего у него заныло сердце. От этой манеры Розалии Самуиловны говорить об Андрее в настоящем времени.

Да и не какой-то там экономист он был последние лет десять, а делец — и это разные вещи. Постойте-ка, Рита — биохимик! Биохимия сейчас зациклена на фармацевтике, особенно на лекарствах, спасающих от старости и импотенции. Не приложила ли она руку по праву «первой леди» к проекту «Патоцид»?

Ну что ж, пора делать бабушке неприличное предложение.

— Простите, Розалия Самуиловна, вы бы не могли, так сказать, по…

— Пошмонать? — быстро догадалась старушка.

— В общем, да. На компьютере Саши, когда его не будет дома.

Шрагин протянул дискету со «взломщиком».

— Не бойтесь, Сережа, давайте. Или можете бояться, но все равно давайте. Я же математик по профессии, экс-доцент Одесского университета. А ваше хакерство-какерство не бог весть какая математика. Саша на тусовку ушел, ролевая игра называется. Он вообще гулена. В тот день, когда украли Аню, я приболела, и Саша должен был забрать ее после продленки; Анина школа, в принципе, в двух шагах от дома. А он взял и свалил на эту проклятую игру… Ну, встретимся здесь через два часа…

Она повернулась и пошла к дому.

И почему она только такая спокойная? Просто как компьютер.

Розалия Самуиловна вдруг остановилась.

— Вы, Сережа, наверное, думаете, с чего это я такая невозмутимая. У меня, в сорок втором, в городке Белая Церковь убили всех: маму, папу, сестер, брата, дядю-нэпмана, тетю-коммунистку. Только я просочилась через какую-то щель в заборе, прошла пятнадцать километров и, благодаря своим светлым волосикам, оказалась в детском доме. А там, в Белой Церкви, сперва разминались шутцманы, это что-то вроде бандеровцев, потом работала немецкая айнзацгруппа, успокаивая скулящих от страха людей выстрелами в затылок. Все вполне однообразно. Несколько больше изобретательности применялось по отношению к детишкам. В любом случае, группе понадобилась только пара часов, чтобы уложить всех жителей местечка в двадцатиметровый ров по методу, называющемуся «сардины в банке». Через два часа от людей не осталось ничего, кроме аккуратной грядки. Вот что значит работать по-европейски. Так что я прекрасно знала, что кошмар у меня всегда за спиной, что он только ждет удобного момента.

Нельзя просто сказать «ага», подумал Сережа, но и нельзя сейчас впустить этот ров в свою голову.

— Ваш сын, наверное, пытался узнать, кто командовал этой айнзацгруппой?

— Андрюша, конечно, узнал. Имя — Андре Энгельманн. Звание — хауптштурмфюрер СС. Выпускник Гейдельбергского университета, философ по образованию, по должности офицер СД, по национальности полунемец-полуфранцуз. Интересный человек, правда? После войны житель Аргентины. Был женат. Сын его, Антуан Энгельманн-Ферреро, во-первых, известный биохимик, во-вторых, прогрессивный общественный деятель.

И старушка твердым шагом отправилась к свое парадной. Два часа в запасе. Сережа перебрался в другой микрорайон и там зашел в телефонную будку, которую, похоже, чаще использовали по другому назначению.

Сдается, что Вика сперва искала себе не лекарства (лекарствами мог и шеф обеспечить), а наркоту. И доискалась — нехорошие люди взяли ее под контроль и заставили делать нехорошие дела. Да, к сожалению, без Володи Матова сейчас не обойтись.

— Можно поговорить с капитаном Матовым?

— А кто его спрашивает? Да ладно, какая разница. Эй, Вова… Да не чoкай, возьми трубу.

— Кто там меня захотел? — раздался зычный голос Матова. Товарищ капитан когда-то выпустил Сережу из КПЗ, куда его посадил другой товарищ капитан — за торговлю сидюками в неположенном месте.

— Шрагин. Сергей.

— Кто? А, мальчуган Сереженька. Ну, что стряслось, вундеркинд? Банк считает, что ты у него срубил пару миллионов в киберпространстве? Или соседка отметелила в пространстве физическом?

Придется терпеть, хотя Володя Матов моложе «мальчугана» лет на десять.

— Извините, товарищ капитан, Володя. Сегодня я очень хочу спросить, кто у нас в городе, в смысле из преступных группировок, занимается, «колесами»?

— Какой шустрый мальчуган. Хочет все узнать о «колесах». А может, еще и о девушках, которые всем дают? Я к телефону бежал его спасать, не попался ли опять по дурости душевной, а он, вон, о «колесах» задумался. Нет уж, иди уроки делай.

— Володя, тормозни. Я тут пытаюсь одно дело распутать.

— Ты «распутать дело»? Да у тебя, Серго, другой талант: чтобы дела запутывать.

— Ну, просто скажи. Там от меня много зависит. Кроме меня никто ей не поможет…

На том конце провода возникла небольшая пауза. Володя Матов был боевым ментом, схлопотавшим когда-то пулю от горцев, поэтому он и отмазал нелепого торговца сидюками от нелепой статьи, поэтому он иногда и задумывался в хорошем смысле этого слова.

— Блин, ну, не телефонный это разговор. И вообще… Этим занимается группировка Князя, Князева. Особенно его подручные Акула и Панцер. Черт, и чего это у них такие красивые прозвища? Почему никто не назовет себя Рвота или Засранный Толчок? Да они тебя раздавят и не заметят. А больше я тебе…

Телефон отключился, потому что карточка простилась со своей недолговечной телефонной жизнью… Можно, конечно, снова в нее жизнь вдохнуть, но лучше не стоит. Матов все-таки мент, хотя и не вполне стандартный. Скорее всего, он больше бы ничего такого не рассказал, но мог бы еще и пару неприятных вопросов задать…

Про Князевскую группировку попадались пару раз сообщения и в прессе. Если точнее, информация выбрасывалась из ГУБОПа, пока там был начальником боевой полковник Гамаюнов. Князев имеет отличное легальное прикрытие — десяток так называемых «международных» аптек, где полки ломятся от дорогущих импортных средств. Писали, что при этом ряд «отечественных» аптек закрылся после наездов князевских ребят. Сколько в этом было правды — фиг знает, может быть, «отечественные» аптеки с малым выбором препаратов и хамоватым обслуживанием просто не выдержали честной конкуренции. А еще в какой-то статье, где фамилия автора уже в траурной рамочке, чиркнуто было, что штаб-квартирой Князева являются аптечные склады неподалеку от станции «Электросила», некогда принадлежавшие Главному Аптекоуправлению.

Ладно, пора уже на конспиративную встречу со старушкой, авось надыбала чего-нибудь. Авось…

Около сталинского дома, оборудованного по евростандарту, стояла машина скорой помощи — возле той самой парадной. У Сережи защемило сердце. Он почувствовал себя загнанным и обреченным. Он уже понял, кого сейчас вынесут на носилках.

Из дверей показалось двое санитаров, которые, похоже, не чувствовали веса тщедушного тела, почти незаметного под одеялом. Вот и дотянула Розалия Самуиловна до второго землетрясения в своей жизни. Старушку, практически потерявшую телесность, пронесли на расстоянии метра от оцепеневшего Сережи. Осталась ли жизнь где-то в этих мощах? И вдруг мощи открыли глаза — яркие, голубые, прямо лазерные, как у Виртуэллы. В глазах жизнь была, да еще какая.

— Хватай дискету. Я кому сказала, быстро.

В сухой старческой руке мелькнул черный квадратик. Шрагин рефлекторно метнулся вперед и выхватил дискету.

— Не подведи, Сереж.

Закрылись за старушкой двери «скорой», а он вдруг увидел светловолосую девочку Розочку, похожую на маленькую Виртуэллу, только в стоптанных башмачках, она убегала в молочно-белый туман, оставляя за спиной кровь и боль…

Надо было срочно прочитать дискетку. Успела ли Розалия Самуиловна что-то выведать, прежде чем ее хватил инсульт или инфаркт? А может, это ее Шуля хватил чем-нибудь тяжелым, типа молотка, завернутого в одеяло?

Домой добираться долго, да и вообще не стоит. В библиотеке имеется несколько компьютеров, но они оккупированы всегдашней кодлой школьников, до тошноты режущихся в «Дино-Стадиум». Тогда, может, податься в Интернет-кафешку на Смоленке? Ее хозяин как-то зазывал его прочитать популярную лекцию по основам программирования на Ява-Плюс.