"Записки младшего научного сотрудника (сборник)" - читать интересную книгу автора (Житинский Александр)Народная тропаНаш поезд отходил вечером. Это был специальный поезд к Пушкину. Он должен был отвезти нас в Псков, подождать там, а вечером увезти обратно. А мы должны были успеть за это время съездить на автобусе в Михайловское. Такая была установка. В моем купе оказалась толстая женщина и супружеская пара средних лет. Мужа звали Вадик. Он сидел за столиком и размышлял, положив голову на кулак. По-моему, он не вполне сознавал, куда его везут. Когда поезд тронулся, Вадик достал из кармана плаща недопитую бутылку. Его жена тренированным движением перехватила бутылку и сказала: — Спи, убоище! Убоище полезло на верхнюю полку, то и дело срываясь. Наконец оно там угомонилось. Я тоже лег и попытался подготовиться к встрече с Пушкиным. Так сказать, настроиться лирически. Для этой цели у меня имелся томик стихов. «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит…» — начал читать я. Убоище громко захрапело. Я положил стихи под подушку, стиснул зубы и закрыл глаза. Когда я проснулся, толстая женщина ела пирожки. Вадик выяснял у жены, зачем она взяла его с собой. По словам Вадика, его выгоднее было оставить дома. Незачем ехать так далеко, чтобы выпить. Толстая женщина съела пакет пирожков и запила их лимонадом. Она все делала основательно. Потом она взглянула на часы и спросила: — Когда завтракать-то будем? Продают путевки, а ничего не предупреждают! Я проглотил слюну и снова стал настраиваться. «Роняет лес багряный свой убор. Сребрит мороз увянувшее поле…» За окном все так и было. Нас привезли, накормили, дали в руки пакеты с сухим пайком и повезли на автобусе к Пушкину. В пакетах были вареные яйца, бутерброд с сыром и печенье. Это чтобы мы не умерли с голоду, потому что прекрасное возбуждает аппетит. — Приветствуем вас на псковской земле! — сказал юноша-экскурсовод, и автобус поехал. На холмах желтели убранные поля. Рощи осыпали листья. Вадик благополучно спал. Его жена смотрела журнал. Толстая женщина медленно закипала, потому что экскурсовод молчал. «Унылая пора, очей очарованье!..» — повторял я про себя. — А чего это вы молчите? — вдруг грозно сказала толстая женщина. — Деньги плочены, а он молчит! Где мы едем? — Мы приближаемся к Святогорскому монастырю, — сказал юноша. — Он что, здесь жил? — спросила женщина, имея в виду Пушкина. — В монастырях живут только монахи. — А я почем знаю, кто он был, — обиделась женщина. — Я, может, для того сюда и еду, чтобы мне все объяснили. — Объясню, объясню, — пообещал экскурсовод. Мы проехали мимо монастыря. Толстая женщина заволновалась. Она решила, что шофер что-то напутал. — Так вот же монастырь! — сказала она. — Куда же теперь? — Сначала в Тригорское, — сказал юноша. — У меня путевка в Пушгоры, — настаивала женщина, делая ударение на первом слоге. Юноша успокаивал ее до Тригорского. От шума проснулся Вадик и полез за бутылкой. Он сентиментально посмотрел в окошко и дососал бутылку до конца. В Тригорском толстая женщина первой вскарабкалась на гору, не отходя от экскурсовода ни на шаг. Юноша уже понял, что его ждет. Он печально рассказывал о соседях Пушкиных Осиповых-Вульф. Женщине он сказал, чтобы она запоминала вопросы. Отвечать на них он решил на обратном пути. Вадик на гору не полез. Он устроился на берегу Сороти и кидал камушки в воду. Возглавляемые толстой женщиной, мы пошли в Михайловское. Женщина требовала объяснений у каждого исторического куста. Она жадно впитывала культуру. Особенно ее интересовали любовные увлечения поэта. В аллее Керн она совсем расчувствовалась и принялась делиться с женой Вадика какой-то своей историей. Я нечаянно подслушал. История была аналогична пушкинской. До войны в женщину был влюблен один лейтенант. Все было так же, только стихов он не писал. Наконец мы совсем устали и поехали в Святогорский монастырь. Толстая женщина притихла после воспоминаний. Она с нежностью смотрела на картину «Дуэль Пушкина». Наверное, вспоминала своего лейтенанта. Вадик пожелал сфотографироваться у могилы поэта. Его жена достала фотоаппарат и запечатлела Вадика. Он стоял на фоне мраморного обелиска с таким видом, будто могила его собственная. Один интеллигентный старичок из нашей группы не выдержал. Он подскочил к Вадику и затряс головой. У него даже пенсне свалилось. — Как вы смеете! — закричал старичок. — Это святыня! — Сгинь, папаша! — сказал Вадик. — Искусство принадлежит народу. Старичок кинул в рот валидол и отошел, пошатываясь. — Расскажите про Дантеса, — попросила экскурсовода жена Вадика. С Пушкиным ей все уже было ясно. — У этой могилы я не могу о нем рассказывать, — тихо сказал юноша. Он повернулся и пошел к автобусу. Все молча пошли за ним. На обратном пути до Пскова экскурсовод отвечал на вопросы. Вопросов было много. Всех интересовали житейские подробности. Сколько у Пушкина было детей, где они жили и какое народили потомство. Будто Пушкин был основателем племени, а не великим поэтом. Никто не попросил юношу просто почитать стихи. Вероятно, стихи были всем известны из школьной программы. Перед самым Псковом юноша поднял на нас грустные глаза и медленно прочитал четыре строчки: |
||
|