"Толстая тетрадь" - читать интересную книгу автора (Кристоф Агота)

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
1

Вернувшись в Бабушкин дом, Лукас ложится на землю у садовой изгороди, в тени кустов. Он ждет. Перед домом пограничников останавливается армейский грузовик. Из него выходят военные и кладут на землю тело, завернутое в брезент. Из дома выходит сержант, делает знак рукой, и солдаты откидывают брезент. Сержант свистит:

– Опознаешь его, как же! Надо быть совсем кретином, чтобы полезть через эту чертову гра-ницу, да еще днем!

Один солдат говорит:

– Все должны были знать, что это невозможно.

Другой говорит:

– Местные знают. Пробуют перейти границу только приезжие.

Сержант говорит:

– Ладно, пошли через дорогу, к тому кретину. Может, он что знает.

Лукас входит в дом. Садится на угловую скамью в кухне. Он режет хлеб, достает бутылку вина и головку козьего сыра. Раздается стук в дверь. Входят сержант и один из солдат.

Лукас говорит:

– Я ждал вас. Садитесь. Хотите вина и сыра?

Солдат говорит:

– Не откажусь.

Он берет хлеба и сыра, Лукас наливает вина.

Сержант спрашивает:

– Вы нас ждали? Почему?

– Я слышал взрыв. После взрывов всегда приходят ко мне и спрашивают, не видел ли я кого-нибудь.

– А вы никого не видели?

– Нет.

– Как всегда.

– Да, как всегда. Никто не предупреждает меня о том, что хочет перейти границу.

Сержант смеется. Он тоже берет себе хлеба и сыра:

– Может быть, вы видели кого-нибудь здесь или в лесу?

– Я никого не видел.

– А если б видели, то сказали?

– Если я скажу «да», вы мне поверите?

Сержант опять смеется:

– Интересно, почему вас называют кретином?

– Мне тоже интересно. Я просто страдаю нервным расстройством, из-за перенесенной в детстве, во время войны, психической травмы.

Солдат спрашивает:

– Что? Что он говорит?

Лукас объясняет:

– Голова у меня немного не в порядке от бомбардировок. Это случилось со мной в детстве.

Сержант говорит:

– Очень вкусный у вас сыр. Спасибо. Пройдемте с нами.

Лукас идет за ними. Сержант указывает на тело и говорит:

– Вы знаете этого человека? Вы его встречали раньше?

Лукас смотрит на изуродованное взрывом тело Отца:

– Он совершенно обезображен. Сержант говорит:

– Можно опознать человека и по одежде, по обуви, даже по рукам и волосам.

Лукас говорит:

– Я вижу только, что он не из нашего города. Одежда у него нездешняя. У нас в городе никто так хорошо не одевается.

Сержант говорит:

– Большое спасибо. Это мы и сами поняли. Мы тоже не кретины. Я вас спрашиваю, не встречали вы его где-нибудь?

– Не встречал. Нигде. Но я вижу, что у него вырваны ногти. Он сидел и тюрьме.

Сержант говорит:

– В наших тюрьмах не пытают. Странно то, что у него совершенно пустые карманы. Нет ни фотографии, ни ключа, ни бумажника. Однако у него должен был быть паспорт или даже пропуск, чтобы въехать в погранзону.

Лукас говорит:

– Наверно, он их оставил в лесу.

– Я тоже так думаю. Он не хотел, чтобы его опознали. Интересно, кого он таким образом оберегал? Если вы случайно, собирая грибы, что-нибудь обнаружите, вы ведь скажете нам, правда, Лукас?

– Можете на меня рассчитывать, сержант.

Лукас садится на садовую скамейку, упирается затылком в белую стену дома. Солнце слепит. Он закрывает глаза:

– Как теперь жить?

– Как раньше. По-прежнему вставать утром, ложиться вечером и делать все, что нужно делать в жизни.

– Так будет долго.

– Может быть, всю жизнь.

Лукас просыпается от рева животных. Он встает и идет заниматься скотиной. Он кормит свиней, кур, кроликов. Он идет за козами на берег реки, приводит их домой, доит. Приносит молоко на кухню. Он садится на угловую скамью и сидит там до темноты. Тогда он встает, выходит из дома, поливает сад. На небе полная луна. Вернувшись в дом, он съедает немного сыра, пьет вино. Он высовывается из окна на улицу, его рвет. Он убирает со стола. Входит в комнату Бабушки, открывает окно, чтобы проветрить. Садится перед трюмо, смотрит на себя в зеркало. Через некоторое время Лукас открывает дверь своей комнаты. Смотрит на большую кровать. Закрывает дверь и уходит в город.

На улицах пусто. Лукас идет быстро. Он останавливается перед открытым и ярко освещенным окном. Это кухня. Семья ужинает. За столом сидят мать и трое детей. Два мальчика и девочка. Они едят картофельный суп. Отца нет. Может быть, он на работе, или в тюрьме, или в лагере, или, может быть, не вернулся с войны.

Лукас проходит мимо шумных кабачков, где еще не так давно он играл на гармонике. Он не заходит внутрь, а идет дальше. Он идет по неосвещенным улицам замка, потом по темной улочке, которая ведет к кладбищу. Он останавливается перед могилой Дедушки и Бабушки.

Бабушка умерла в прошлом году от второго удара.

Дедушка умер давно. Жители города говорили, что его отравила жена.

Отец Лукаса умер сегодня, пытаясь перейти границу, и Лукас никогда не узнает, где его могила.

Лукас возвращается домой. С помощью веревки он залезает на чердак. Наверху соломенный тюфяк, старое армейское одеяло, сундук. Лукас открывает сундук, берет оттуда толстую школьную тетрадь, пишет несколько фраз. Потом закрывает тетрадь и ложится на тюфяк.

Над ним, освещенные проникающим в чердачное окно светом луны, качаются на столбе скелеты Матери и младенца. Мать и младшую сестру Лукаса убило снарядом за несколько дней до конца войны, в саду возле Бабушкиного дома.

Лукас сидит на садовой скамейке. Его глаза закрыты. Перед домом останавливается конная повозка. Иозеф, огородник, входит в сад. Лукас смотрит на него:

– Что вам нужно, Иозеф?

– Что мне нужно? Сегодня рыночный день. Я ждал вас до семи часов.

Лукас говорит:

– Простите меня, Иозеф. Я забыл, какой сегодня день. Если хотите, можно быстро погрузить товар.

– Вы что, смеетесь? Теперь два часа дня. Я не хочу вас отвлекать, я просто спрашиваю, хотите ли вы, чтоб я, как раньше, продавал ваш товар. Не хотите – так и скажите. Мне все равно. Я это для вас делаю.

– Конечно, Иозеф. Просто я забыл, что сегодня рыночный день.

– Вы не только сегодня про это забыли. Вы и на прошлой неделе забывали, и на позапрошлой.

Лукас говорит:

– Три недели? Я не заметил. Иозеф качает головой:

– Что-то с вами не то. Куда вы деваете овощи и фрукты три недели подряд?

– Никуда. Но я поливал огород каждый день, кажется.

Иозеф обходит дом, идет в сад. Лукас идет за ним. Огородник наклоняется над грядками и ругается:

– Ах, чтоб тебе, Господи!… Вы все загубили! Смотрите, помидоры засохли, фасоль переросла, огурцы пожелтели, клубника вся черная! Вы что, с ума сошли? Так сгноить товар! Да вас за это повесить, расстрелять мало! Горох у вас в этом году погиб, все абрикосы тоже. Яблоки и сливы еще можно спасти. Давайте ведро.

Лукас приносит ведро, и Иозеф начинает собирать яблоки и сливы, упавшие на землю. Он говорит Лукасу:

– Берите другое ведро и собирайте все гнилье. Может, свиньи съедят. Черт побери! А скотина?

Иозеф бросается на задний двор, Лукас за ним. Иозеф вытирает лоб и говорит:

– Слава Богу, не подохли. Дайте-ка вилы, я тут приберу. Просто чудо, что вы не забыли кормить скотину!

– Они не дают о себе забыть. Как только они проголодаются, начинают реветь.

Иозеф работает несколько часов подряд, Лукас помогает ему, выполняет его приказы.

Когда солнце начинает садиться, они идут на кухню.

Иозеф говорит:

– Черт подери! Никогда не встречал подобного запаха. Что это так воняет?

Он оглядывается, замечает большой чан с козьим молоком:

– Молоко скисло. Вынесите его вон, вылейте в реку.

Лукас делает как сказано. Когда он возвращается, Иозеф уже проветрил кухню и вымыл кафельный пол. Лукас спускается в погреб, возвращается с бутылкой вина и куском сала.

Иозеф говорит:

– К этому нужен хлеб.

– У меня нет хлеба.

Ничего не говоря, Иозеф встает и идет к повозке за хлебом.

– Держите. Я купил его на рынке. Теперь мы сами не печем хлеба.

Иозеф ест и пьет. Он спрашивает:

– Вы ничего не пьете? И не едите. Что происходит, Лукас?

– Я устал. Не могу есть.

– От вас остались кожа да кости, под загаром одна бледность.

– Ничего. Все пройдет.

Иозеф говорит:

– Я чувствовал, что в голове у вас что-то не так. Тут не обошлось без юбки.

Лукас говорит:

– Юбка здесь ни при чем.

Иозеф подмигивает:

– Ну, я знаю, что такое молодость. Только жаль, что такой красивый парень, как вы, так расстраивается из-за девушки.

Лукас говорит:

– Девушки здесь ни при чем.

– Тогда что же?

– Не знаю.

– Не знаете? Значит, надо пойти к врачу.

– Не беспокойтесь из-за меня, Иозеф, все обойдется.

– Обойдется, обойдется. Сам запустил огород, сгноил молоко, не ест, не пьет и думает, что так можно и дальше.

Лукас не отвечает.

Перед тем как уйти, Иозеф говорит:

– Слушайте, Лукас. Чтоб вы больше не забывали про рыночный день, я буду вставать на час раньше, приходить к вам и будить вас, потом мы вместе погрузим овощи, фрукты и птицу на продажу. Идет?

– Да, спасибо, Иозеф.

Лукас дает Иозефу еще бутылку вина и провожает его до повозки.

Стегнув лошадь, Иозеф кричит:

– Берегитесь, Лукас! Любовь иногда доводит до смерти.

Лукас сидит на садовой скамейке. Его глаза закрыты. Когда он открывает глаза, то видит девочку, которая качается на ветке старой вишни.

Лукас спрашивает:

– Что ты здесь делаешь? Кто ты?

Девочка спрыгивает на землю и начинает теребить розовые бантики на концах своих косичек:

– Тетя Леони просит вас пойти к господину кюре. Он совсем один, потому что тетя Леони не может больше работать, она лежит дома и не встает, она слишком старая. У мамы нет времени ходить к господину кюре, потому что она работает на фабрике, и папа тоже.

Лукас говорит:

– Понятно. Сколько тебе лет?

– Точно не знаю. Когда в последний раз у меня был день рождения, было пять, но это было зимой. А теперь уже осень, я могла бы пойти в школу, если б родилась пораньше.

– Уже осень!

Девочка смеется:

– А вы не знали? Уже два дня как осень, хотя кажется, что еще лето, потому что тепло.

– Какая ты умная!

– Да. У меня есть старший брат, он меня всему учит. Его зовут Симон.

– А тебя как зовут?

– Аньес.

– Красивое имя.

– Лукас тоже красивое. Я знаю, что вы Лукас, потому что тетя мне сказала: «Иди к Лукасу, он живет в последнем доме, напротив пограничников».

– Пограничники тебя не остановили?

– Они не видели. Я прошла за домом.

Лукас говорит:

– Я хотел бы иметь такую сестричку, как ты.

– А у тебя нет?

– Нет. Если б у меня была сестричка, я бы сделал ей качели. Хочешь, я сделаю тебе качели?

Аньес говорит:

– У меня дома есть качели. Но лучше качаться на чем-нибудь другом. Так интересней.

Она подпрыгивает, хватается за толстую ветку вишневого дерева и, смеясь, качается на ней. Лукас спрашивает:

– Тебе никогда не бывает грустно?

– Нет, потому что если я от чего-нибудь расстроюсь, то от другого сразу утешаюсь.

Она спрыгивает на землю.

– Вам надо скорее идти к господину кюре. Тетя мне говорила вчера и позавчера, и раньше еще, но я все дни забывала. Она будет меня ругать.

Лукас говорит:

– Не бойся. Я сегодня схожу.

– Ну ладно, тогда я пошла домой.

– Останься еще немного. Ты хочешь послушать музыку?

– Какую музыку?

– Увидишь. Иди сюда.

Лукас берет девочку на руки, входит в комнату, сажает ребенка на кровать, ставит на старый граммофон пластинку. Он слушает, сидя на полу возле кровати, положив голову на руки.

Аньес спрашивает:

– Ты плачешь?

Лукас мотает головой. Она говорит:

– Мне страшно. Мне не нравится эта музыка.

Лукас берет в руку ногу девочки и сжимает ее. Она кричит:

– Мне больно! Отпусти!

Лукас разжимает пальцы.

Когда пластинка кончается, Лукас встает и переворачивает ее. Девочка исчезла. Лукас до захода солнца слушает пластинки.

Вечером Лукас наполняет корзину овощами, картошкой, яйцами, сыром. Он убивает курицу, ощипывает ее, наливает молока и берет бутылку вина.

Он звонит в дверь приходского дома, но никто не открывает. Он входит с черного хода, там не заперто, оставляет корзину на кухне. Он стучит в дверь комнаты кюре и входит.

Кюре, высокий худой старик, сидит за письменным столом. При свете свечи он играет сам с собой в шахматы.

Лукас придвигает стул к письменному столу, садится напротив старика и говорит:

– Простите меня, святой отец.

Кюре говорит:

– Я постепенно отдам вам все, что брал в долг, Лукас.

Лукас спрашивает:

– Я давно не приходил?

– С начала лета. Вы не помните?

– Нет. Кто вас кормил это время?

– Леони каждый день приносила мне немного вина. Но она уже несколько дней болеет.

Лукас говорит:

– Прошу у вас прощения, отец мой.

– Прощения? За что? Я не платил вам много месяцев подряд. У меня нет денег. Церковь отделена от государства, и мне больше не платят за работу. Я должен жить пожертвованиями верующих. Но люди боятся преследований за посещение церкви. К службе ходят лишь несколько бедных старых женщин.

Лукас говорит:

– Я не приходил не из-за того, что вы мне задолжали. Все хуже.

– Как это хуже?

Лукас опускает голову:

– Я о вас совершенно забыл. Я забыл про свой огород, про рынок, молоко, сыр. Я даже забыл про еду. Несколько месяцев я спал на чердаке, мне было страшно войти в спальню. И только сегодня, когда ко мне пришла маленькая девочка, племянница Леони, у меня хватило смелости туда войти. Она напомнила мне о долге по отношению к вам.

– Нет никакого долга, вы мне ничем не обязаны. Вы продаете свой товар, он дает вам средства к существованию. И если я не могу вам заплатить, естественно, что вы перестали поставлять мне продукты.

– Повторяю, дело не в деньгах. Поймите меня.

– Объяснитесь. Я вас слушаю.

– Я не знаю, как жить дальше.

Кюре встает, берет лицо Лукаса в свои ладони:

– Что с вами случилось, дитя мое?

Лукас качает головой:

– Мне нечего вам сказать. Это как болезнь.

– Понимаю. Что-то вроде душевного недуга, вызванного ранимостью вашего возраста, а может быть, и вашим непомерным одиночеством.

Лукас говорит:

– Может быть. Я сейчас приготовлю ужин, и мы вместе поедим. Я тоже давно не ел. Когда я пробую есть, меня рвет. Может быть, вместе с вами у меня получится.

Он идет в кухню, разводит огонь, ставит варить курицу с овощами. Он накрывает на стол, открывает бутылку вина.

Кюре приходит в кухню:

– Повторяю вам, Лукас, мне больше нечем платить вам.

– Надо же вам есть.

– Да, но и пировать ни к чему. Хватило бы нескольких картофелин и горсти кукурузы.

Лукас говорит:

– Вы съедите то, что я вам принес, и не будем больше говорить о деньгах.

– Я не могу этого принять.

– Легче давать, чем принимать, не правда ли? Гордыня – грех, отец мой.

Они молча едят. Пьют вино. Лукаса не рвет. После ужина он моет посуду. Кюре возвращается к себе в комнату. Лукас заходит к нему:

– Теперь мне пора уходить.

– Куда вы?

– Пойду бродить по улицам.

– Я мог бы научить вас играть в шахматы.

Лукас говорит:

– Не думаю, что я смогу заинтересоваться этой игрой. Она сложна и требует большой сосредоточенности.

– Попробуем.

Кюре объясняет игру. Они начинают партию. Лукас выигрывает. Кюре спрашивает:

– Как вы научились играть в шахматы?

– По книгам. Но сейчас я в первый раз играю по-настоящему.

– Вы еще придете сыграть в шахматы?

Лукас приходит каждый вечер. Кюре делает успехи, партии становятся все интереснее, но выигрывает по-прежнему Лукас.

Лукас снова спит в спальне, на большой кровати. Теперь он не пропускает рыночные дни, у него не скисает молоко. Он занимается скотиной, огородом, хозяйством. Он снова собирает в лесу грибы и хворост. Он теперь снова ходит на рыбалку.

В детстве Лукас ловил рыб руками или удочкой. Теперь он придумал, как увести рыб от основного течения реки и направить их в запруду, из которой они не смогут выбраться. Когда ему нужна свежая рыба, Лукас просто достает ее сачком.

Вечером Лукас ужинает с кюре, играет партию-другую в шахматы, потом снова отправляется бродить по улицам города.

Однажды ночью он входит в первый попавшийся кабачок. Раньше, даже во время войны, это было довольно приличное кафе. Теперь здесь мрачно и почти пусто.

Усталая и некрасивая буфетчица кричит из-за стойки:

– Сколько?

– Три.

Лукас садится за стол, испачканный вином и пеплом от сигарет. Буфетчица приносит три стакана местного красного вина. Она сразу забирает деньги.

Выпив свои три стакана, Лукас встает и уходит. Он идет дальше, до Главной Площади. Он останавливается возле магазина книг и канцелярских товаров, долго рассматривает витрину со школьными тетрадями, карандашами, резинками и несколькими книгами.

Лукас входит в кабачок напротив.

Здесь народу немного больше, но еще грязней, чем в прошлом кабачке. На полу слой опилок.

Лукас садится у открытой двери, через которую в помещение попадает немного воздуха.

За длинным столом сидят пограничники. С ними несколько девушек. Они поют.

Оборванный грязный старик подсаживается к Лукасу:

– Что-нибудь сыграешь, а? Лукас зовет официантку:

– Бутылку вина и два стакана! Старик говорит:

– Я не хотел, чтоб ты угощал меня вином, я просто хотел, чтоб ты сыграл что-нибудь. Как раньше.

– Я не могу играть, как раньше.

– Понимаю. Но ты все равно сыграй. Мне бы было приятно.

Лукас наливает вино:

– Пей.

Он достает гармонику и наигрывает грустную песню о любви и разлуке.

Пограничники и девушки подпевают.

Одна из девушек присаживается к Лукасу и гладит его по волосам.

– Смотрите, какой хорошенький. Лукас перестает играть, встает.

Девушка смеется.

– Ну и дикарь!

На улице дождь. Лукас входит в третий кабачок, спрашивает еще три стакана вина. Когда он начинает играть, люди поворачиваются к нему, потом снова утыкаются в стаканы. Здесь пьют, но никто ни с кем не разговаривает.

Вдруг высокий крепкий мужчина, у которого нет одной ноги, встает посреди зала под единственной лампочкой без абажура и, опираясь на костыли, поет запрещенную песню.

Лукас подыгрывает ему на гармонике.

Другие посетители быстро допивают свое вино и один за другим уходят из кабачка.

На последних словах песни по лицу человека текут слезы.

Назавтра Лукас идет в магазин книг и канцелярских товаров. Он выбирает три карандаша, пачку бумаги в клетку и толстую тетрадь. Когда он подходит к кассе, сидящий за ней бледный и одутловатый человек говорит:

– Давно я вас не видел. Уезжали?

– Нет, просто был очень занят.

– У вас уходит довольно много бумаги. Интересно, что вы с ней делаете.

Лукас говорит:

– Я люблю писать карандашом по бумаге. Для меня это отдых.

– За это время у вас скопились горы бумаги.

– Я много расходую. Испорченными страницами я растапливаю плиту.

Продавец говорит:

– Жаль, что кроме вас у меня нет постоянных покупателей. Дела идут плохо. До войны еще можно было жить. Здесь было много школ. Институты, пансионы, училища. Вечером студенты гуляли по улицам, веселились. Еще была консерватория, и каждую неделю давали концерты и театральные представления. А теперь посмотрите на улицы. Только дети и старики. Несколько рабочих, несколько виноградарей. В городе не осталось молодежи. Все школы, кроме начальной, перенесены в глубь страны. Молодые люди, даже те, что не учатся, уезжают отсюда в живые города. Наш город стал мертвым и пустым. Закрытая, забытая пограничная зона. Тут знают в лицо каждого жителя. Вокруг одни и те же лица. Чужие сюда не попадут.

Лукас говорит:

– А пограничники? Они молодые.

– Да, бедняги. Сидят взаперти в казармах, а по ночам ходят в патрулях. И каждые полгода их сменяют, чтоб не было контактов с местным населением. До войны у нас было пять тысяч студентов плюс туристы летом. Туристы приезжали и из нашей страны, и из-за границы.

Лукас спрашивает:

– Граница была открыта?

– Естественно. Крестьяне с той стороны продавали здесь свой товар, студенты ездили за границу на деревенские праздники. Поезд шел до ближайшего крупного города другой страны. А теперь наш город – конечная станция. Просьба освободить вагоны! Предъявите документы!

Лукас спрашивает:

– Можно было свободно ходить туда и обратно? Можно было ездить за границу?

– Конечно. Вы этого никогда не знали. Теперь шагу нельзя сделать, не предъявив документы. И специальный пропуск в погранзону.

– А если их нет?

– Надо, чтобы были.

– У меня нет.

– Сколько вам лет?

– Пятнадцать.

– Вам полагается иметь документы. Даже у детей есть удостоверение, которое выдают в школе. Как же вы уезжаете из города и возвращаетесь назад?

– Я никогда не уезжаю из города.

– Никогда? Вы не ездите в соседний город за какой-нибудь вещью, которой здесь не купить?

– Нет. Я не покидал этот город с тех пор, как мать привезла меня сюда шесть лет назад.

Продавец говорит:

– Если не хотите неприятностей, сделайте себе документы. Сходите в мэрию и объясните, как все получилось. Если вам будут чинить препятствия, спросите Петера Н. Мы с ним из одного города. С севера. Он занимает в партии важный пост.

Лукас говорит:

– Вы очень добры. Но почему у меня должны быть трудности с получением документов?

– Всякое бывает.

Лукас входит в большое здание около замка. Фасад украшен флагами. Множество черных табличек с золотыми буквами указывают названия учреждений:

«Политическое бюро революционной партии»

«Секретариат революционной партии»

«Ассоциация революционной молодежи»

«Ассоциация революционных женщин»

«Федерация революционных профсоюзов»

С другой стороны двери простая серая табличка с красными буквами:

«Акты гражданского состояния – второй этаж»

Лукас поднимается на второй этаж, стучится в дверь с матовым стеклом, над которой написано: «Паспорта».

Мужчина в сером халате открывает раздвижную дверь и молча смотрит на Лукаса. Лукас говорит:

– Здравствуйте. Я хотел бы получить документы.

– Получить новый паспорт, вы хотите сказать? Ваш просрочен?

– Нет. У меня нет паспорта. У меня никогда его не было. Мне сказали, что я обязан иметь документы.

Чиновник спрашивает:

– Сколько вам лет?

– Пятнадцать.

– Тогда, действительно, у вас должен быть документ. Дайте мне школьное удостоверение.

Лукас говорит:

– У меня нет удостоверения. Никакого.

Чиновник говорит:

– Это невозможно. Если вы еще не закончили начальную школу, у вас должен быть ученический билет, если вы студент, у вас должен быть студенческий билет, если вы подмастерье, у вас ремесленный билет.

Лукас говорит:

– Мне очень жаль. У меня нет ни одного из этих документов. Я никогда не ходил в школу.

– Как это так? До четырнадцати лет посещение школы обязательно.

– Я был освобожден от школы в связи с травмой.

– А теперь? Чем вы теперь занимаетесь?

– Я живу своим огородом. Еще я по вечерам исполняю музыку в бистро.

Чиновник говорит:

– Ах, вот вы кто. Вас зовут Лукас Т.?

– Да.

– С кем вы живете?

– Я живу в доме Бабушки около границы. Я живу один. Бабушка умерла в прошлом году.

Чиновник чешет в затылке:

– Послушайте, ваш случай необычный. Мне надо посоветоваться. Я не могу сам принять такое решение. Вам надо прийти еще раз через несколько дней.

Лукас говорит:

– Может быть, дело может уладить Петер Н.?

– Петер Н.? Секретарь партии? Вы с ним знакомы?

Он берет трубку телефона. Лукас говорит ему:

– Меня рекомендовал господин Виктор.

Чиновник вешает трубку и выходит из-за стола.

– Пойдемте. Спустимся на первый этаж.

Он стучится в дверь с надписью: «Секретариат Революционной партии». Они входят. За столом сидит молодой человек. Чиновник протягивает ему незаполненную карту:

– Это по поводу получения паспорта.

– Я займусь этим. Вы свободны.

Чиновник выходит, молодой человек встает и протягивает руку Лукасу:

– Здравствуйте, Лукас.

– Вы меня знаете?

– Вас знает весь город. Я рад, что могу оказать вам услугу. Давайте заполним этот паспорт. Фамилия, имя, адрес, дата рождения. Вам только пятнадцать лет? Выглядите вы намного старше. Профессия? Я пишу «музыкант»?

Лукас говорит:

– Я живу за счет выращенного на огороде.

– Тогда я напишу «садовод», это звучит солиднее. Так, шатен, глаза серые… Политические взгляды?

Лукас говорит:

– Поставьте там прочерк.

– Да. А здесь, как вы хотите написать: «Мнение руководящих органов»?

– Если хотите, поставьте «идиот». Я перенес травму и не вполне нормален.

Молодой человек смеется:

– Не вполне нормальны? Кто в это поверит? Но вы правы. Такая оценка поможет избежать многих неприятностей. Например, военной службы. Значит, я пишу: «Хроническое психическое расстройство». Так годится?

Лукас говорит:

– Да. Спасибо.

– Зовите меня Петер.

Лукас говорит:

– Спасибо, Петер.

Петер подходит к Лукасу, протягивает ему паспорт. Другой рукой он ласково дотрагивается до его лица. Лукас закрывает глаза. Петер берет голову Лукаса в ладони и долго целует его в губы. Он еще минуту смотрит Лукасу в лицо, потом возвращается за письменный стол.

– Простите меня, Лукас, ваша красота ввела меня во искушение. Я должен быть очень осторожен. В партии такие вещи не прощают.

Лукас говорит:

– Никто ни о чем не узнает.

Петер говорит:

– Такие наклонности невозможно скрывать всю жизнь. Я недолго пробуду на этом посту. Я получил его потому, что дезертировал, сдался в плен и вернулся с победоносной армией наших освободителей. Меня отправили на войну, когда я был еще студентом.

Лукас говорит:

– Вам бы нужно жениться или хотя бы завести себе любовницу, чтобы отвлечь подозрения. Вам было бы нетрудно сделать так, чтобы в вас кто-нибудь влюбился. Вы красивый мужчина. И у вас грустный вид. Женщины любят грустных. И потом, вы занимаете прекрасное положение.

Петер смеется:

– У меня нет ни малейшего желания делать так, чтобы в меня влюбилась женщина.

Лукас говорит:

– Однако, может быть, есть такие женщины, которых можно хоть как-нибудь полюбить.

– Много вы знаете для своего возраста, Лукас!

– Я ничего не знаю, я только догадываюсь.

Петер говорит:

– Если вам что-либо понадобится, приходите ко мне.