"Реалити-шоу для Дурака" - читать интересную книгу автора (Котенко А. А.)

Программа 10. Следствие ведут колобки

— Ну, я же говорил, что она вернется, — Хоремхеб ударил Ивана по плечу, когда удивленная донельзя Маша подошла к их с братом дому.

Она ожидала увидеть тут кого угодно, но только не главнокомандующего кеметской армией собственной персоной. Военачальник держал под узды черного коня, которого, как показалось девушке, она видела сегодняшней ночью. Весь в пыли, этот конь робко топтался за спиной уважаемого военного, который крепко жал руку ее брату.

— Вань, а что случилось? — спросила она, предчувствуя неладное, а потом поздоровалась с гостем.

— Ты пропала, вот что случилось, — обиженным тоном заявил брат.

Как же она, глупая, и не подумала о том, что Иван, проснувшись поутру и не найдя ее дома, бросится на поиски. Они же с братом договаривались, что последить Маша пару часов у дворцовой стены, да домой вернется… А получилось, что ее похитили, потом спасли, далее она выспалась на берегу реки, а следующие несколько часов провела за увлекательной и, кстати, очень полезной беседой с Небхеперура… да что и говорить, не только за беседой.

Пока Маша принимала самое, что ни на есть активное участие в своих приключениях, брат места себе не находил. Как только взошло солнце, он бросился метаться по городу в поисках родного человека. Конечно же, в первую очередь программист заглянул в домик Небхеперура, но там, естественно, никого не было. Он расспрашивал всех, с кем только сталкивался на улицах Уасета, но прохожие только пожимали плечами: ночью они спали и не видели пропавшей девушки.

Брат готов был разреветься от горя, он корил и ругал себя за то, что отпустил Машу одну выслеживатьопасную женщину ночью да в незнакомом городе. А когда он подошел к северным воротам и спросил у стражников, не видели ли те его сестры, хеттской женщины в кеметском платье, как высокий мужчина без формы ему заявил:

— Крадут все… У кого сестру, а у меня коня и доспехи.

— О, господин Иван! — раздался знакомый голос военачальника за спиной у программиста, и тот робко обернулся.

Свежи были воспоминания парня о неудавшемся ухаживании за царской супругой. Как бы не про его голову явился Хоремхеб — подумалось программисту. Но отступать некуда: перед ним раздетый ограбленный охранник, сзади — главнокомандующий. Да и два лучника топчутся неподалеку.

— Здравствуйте, Иван, — торопливо поприветствовал парня военачальник и сразу же перешел к делу, — господин Тутанхамон…

Ну все, подумалось Дураку, доигрался, настал час экзекуции, вот она расплата за похоть! Впал, знаете ли, российский подданный в немилость кеметского правителя. Но Хоремхеб говорил совершенно о другом.

— Господин Тутанхамон, — повторил он, заметив смятение в глазах чужестранца, — сказал, что только поможете решить мою проблему. А дело такое… Господин говорил, будто ты сыщик, гость из Раши?

От души отлегло: значит не за фараонову жену бить пришли, и на том спасибо. Надо же, какой странный этот Тутанхамон, у него жену чуть из-под носа не увели, а он все равно относится к Ивану как к важной птице.

— Ну… в некотором смысле, — помялся парень. — Я на господина работаю и на себя.

— Тогда еще и на нас поработай, найди коня уважаемому охраннику. Лучники говорили, — Хоремхеб бегло глянул на двоих молоденьких стражников, — будто некий паренек на лошадке в пустыню ускакал.

— Не могу, простите, — отрезал программист, — у меня сестра пропала, а вы меня лошадь искать просите. Не могу…

— Да не ушла никуда твоя сестра, чужестранец, — рассмеялся ограбленный охранник, — загуляла, небось, с каким бравым ребятенком. Клянусь богами, к вечеру домой возвернется.

Не отправь Иван сестру следить за таинственной незнакомкой, он бы поддался на утешения стражника. Но обстоятельства подсказывали, что не все так ладно.

Ни дебены золотые, ни уговоры Хоремхеба не помогали. Отказывался Иван. Но и своих проблем не рассказывал: да кто ему поверит. Это вам кеметская стража, а не "Отдел странных явлений". Неизвестно еще, чем могло бы закончиться то гробовое молчаиние, что нависло над стражницами, Хоремхебом и Иваном в тот момент. Но в это время к воротам подъехал на кривой телеге провинциальный торговец. Охрана принялась проверять его поклажу, а старичок сиплым голосом пропищал:

— Тут неподалеку в пустыне черный конь лежит на боку. То ли раненый, то ли убитый. Войны нет, а смерть гуляет по правому берегу Хапри.

Иван с Хоремхебом переглянулись. Вот и удача!

— А девушку… — дрожащим голосом вопрошал программист, не спуская глаз с торговца, — хеттскую девушку рядом не видели.

То ли к счастью, то ли нет, но купец отрицательно покачал головой. По крайней мере, Маша не убита, — уже хорошо.

Но ехать к месту происшесвия сыщику-программисту все же пришлось. Там-то в пустыне и нашел Хоремхеб еще одну вещь — свой свиток со стратегическими картами и планами по захвату Хатти. Только доспехов охранника так найти и не удалось.

С этим Дурак с военачальником и вернулись в город, где, о чудо, нашлась и младшая сестра сущика. Впрочем, она и не терялась.

Раньше Хоремхеб особо не нравился программисту потому, что военных дел мастер очень сильно зависел от мнения своего лучшего друга Сехемра.

— Пройдемте в дом, — пригласил Хоремхеба программист, — не дело на пороге ваши проблемы разглашать. Только вы, господин Харин-Хлеб, не удивляйтесь нашим чужеземным интерьерам.

Маша, опешив, хотела было возразить, но не успела. Брат раскрыл дверь шире, пропуская к себе в комнату военного. Стоит ли говорить, что немолодой уже Хоремхеб был просто шокирован утварью в доме чужестранца. В двадцать первом веке сказали бы про такую обстановку: "Бардак средней запущенности". Но в четырнадцатом веке другой эры кавардак казался чуть ли не диковинкой или чудом света.

— Это и моя пропавшая давеча сестра Мария, — представил Иван девушку военачальнику.

— Маш-шу? — переспросил Хоремхеб. — Да мы с Эйе прекрасно ее знаем. Познакомились мы, когда еще первый раз к тебе приходили.

— Вань, я не люблю, когда меня Марией называют, — смущенно добавила девушка, усаживаясь в свой угол, — а еще твоя манера произношения имен наших кеметских коллег…

Брат же, приняв в триста сорок какой-то раз это замечание к сведению, пригласил ее и гостя за стол, разбираться в проблеме военачальника.

Как программист понял сегодня, господин Хоремхеб, несмотря на его придурковатое поведение, — человек был очень серьезный и расчетливый. Он занимался разработкой всех завоевательных походов, тогда как Тутанхамон с головой уходил во внутренние дела страны и сотрудничество с номархами [38]. Из всей троицы (жрец, советник и военный), как выяснилось из рассказа последнего, фараон уважал его больше всех и считался с его мнением. Иван только многозначительно улыбнулся и не стал говорить, что же Тутанхамон на самом деле обо всех троих думает, потому что парень понял, как этот пучеглазый усатый человек трепетно относится к своим внешнеполитическим деяниям.

Но военачальник решил зайти к чужестранцу, естественно, вовсе не для рассказов о своих завоеваниях за кружкой "Бон Аквы". Все дело было в найденном в пустыне свитке. Планы о походах на хеттов, расстановка сил, заметки о будущих завоеваниях и военных хитростях, — вот что утащили из дворца конокрады. Вот это было куда интереснее, чем жизнеописания немолодого человека, связанные с хандрой предыдущих правителей.

— А кто при дворе читать и писать умеет? — сразу спросила Маша. — Вань, да не смотри на меня так, знаю, что говорю. Хотя и сама кеметской грамоты не разумею.

Просто программист до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что в Кемете грамоте учены были немногие. Как ни странно, но ни Иван, ни его сестра не умели читать древние письмена. Маша, правда, знала благодаря университетскому курсу несколько наиболее распространенных иероглифов, но такой уровень владения кеметским был сравним разве что с "английским со словарем". Зато всё, что ни писали брат с сестрой на чистом русском, было понятно кеметцам и те утрерждали, что Дураки знают их язык в совершенстве. Фантастический парадокс, не иначе.

— Писец Ахмос только и может, я немного, и очень медленно. А еще господин Тутанхамон умеет, он и Анхесенпаамон еще иногда подучивает. И Кия, но ей-то зачем мои свитки? Тем более, клянусь я, что все они во дворце ночью были.

— Значит, понять ваши каракули из дворцовых могли только три человека? А этот Ахмос когда-нибудь писал вам документы под диктовку? Знал, где вы папирусы храните? — Маша с головой погрузилась в работу следователя. — Да и Кия ваша — тот еще шпион. Наверняка, охмуряет вас, уважаемый Хоремхеб, и пока вы слепы от любви вещает на всю захваченную Митанни ваши гениальные планы против хеттов.

От последнего ее заключения Ивану стало просто-напросто смешно. Хотя, и в этом предположении имелось рациональное зерно. А вдруг у этих митаннийцев тут целая секретная база. Для начала царевна Кия затесалась в самые, что ни на есть близкие родственники к правителям. Для продолжения вызвала к себе с родины человека, называющего себя Небхеперура. А для окончания банкета — готовит серьезный военный поход на Хатти, а затем и на Кемет. Теория, вроде как, непротиворечивая. А вдруг всё так и есть? Тогда дело о краже государственной тайны совсем не пересекается с планами заговорщицы по устранению главы государства, и, следовательно, совершенно не интересно Ивану. Хватает ему Ирки и заговора. Но задумчивого программиста "вернул в реальность" гость:

— Да как вы могли подобное про Кию-то придумать? После того, как я ее скрывал при еретике и при стерве этой, Меритатон, она в жизни не станет помышлять о всяких гадостях! А вот Ахмос, бывало, мне писать помогал. Особенно чужестранцам. Он клинописью в совершенстве владеет. Но про мой тайник, где лежат мои секретные папирусы, никто не знал, честно-честно!

Все было ясно как день: если Хоремхеб не врал, то писарь, он же "Анубис", прекрасно был осведомлен, что военачальник разрабатывает стратегии, иногда на время заимствовал папирусы, а потом приходил к своей госпоже и вещал гениальные военные планы, выдавая их за свои. Вполне возможно, что этот ряженый и выдавал себя за Хоремхеба. Оставалась самая малость — проверить, не врет ли военный.

Да, вот еще что…

— А вы знаете, кто такой Неб? — вдруг ляпнул Иван.

Нахмурившись, коеначальник не спускал взгляда с программиста. Создавалось впечатление, будто он впервые слышал это имя.

— О, да вы, господин Харин-Хлеб, еще меньше нас вам известно, — развел руками студент, — тогда я поведаю вам сказку о митаннийце, грамоте кеметской ученом. Хитрый лис, всех нас вокруг пальца обведет.

Неприятно было Маше слушать россказни брата о том, как ее приятель спас программиста в погребе и велел никому не рассказывать о той дорожке, по которой тот выпустил Ивана на волю. Военачальник чуть со стула не упал, когда программист принялся рассказывать о том, что из дворца в один из домов Уасета ведет тайный лаз, по которому и снует между бедной хижиной и царскими покоями подозрительный тип по имени Неб.

Только сестра не терпела, она собралась духом и рассказала обо всем, что друг успел ей поведать утром, а потом и о случившемся ночью.

— Этот парень далеко не так прост, как я думал, — пробубнил программист, глядя на нарисованную схему с обозначениями отношений между обитателями дворца, — у него откуда-то есть немного золотишка, обувка, пара носков, тайный ход (какая-никакая, а недвижимость), ему снится моя возлюбленная, а еще, как ты, Маша, говоришь, он помрачнел, когда ты ему, как последняя дура, выложила о заговоре.

— Стойте, стойте, — прервал мысли Ивана Хоремхеб, — ваша сестра говорит, будто Неб этот на лошади за ней отправился. Получается, это не кража была. Возможно, и доспех да сапоги хеттские у твоего друга.

Девушка кивнула, только тряпки ее сейчас не интересовали.

— Получается, что женщина, которая похитила меня, выкрала из дворца еще и военные документы, так?

Поспорить с девушкой никто не мог. Именно это и получалось.

— Слушайте, народ, — озарило программиста, — интересные вещи: мне уже несколько раз снилась Ира, просящая помощи. Я, дурак, ничего не сделал, вот она к Машкиному дружку и обратилась! Но парнишка трусит, ко мне не спешит, только тебе жалуется! Да, господин Харин-Хлеб, вам пора тоже узнать, что в стране затевается заговор против фараона, и мы с Машей пытаемся докопаться до истины.

— Да я уже понял все по вашим разговорам, — военачальник отпил воды из стоящего напротив него пластикового стаканчика, — какая-то девица, живущая вне города, каждую ночь наведуывается во дворец в надежде убить фараона, вы ей мешаете, она начала охоту за вами. И еще эта чародейка способна проникать в ваши сны и разговаривать с вами. Только кто этот Неб? Не ее ли подельник.

— Будь мой ненаглядный сообщником этой Иры с ослом, — разобиделась Маша, — вряд ли он меня стал бы спасать!

— И то верно, — согласился Иван Дурак.

— Вообще, с какого перепугу ты взял, что заговорщица — это твоя проводница? — сощурилась Маша. — По мне, так местная жительница, похожая на одну из дочерей Нефертити и желающая благодаря своей внешности захватить власть в стране.

— Это Ира! Я чувствую! — сжав кулаки, закричал брат, вскочив и опрокинув табуретку. — А твоя мумия — подлый шпион!

— Успокоились, — взял обоих чужестранцев за руку Хоремхеб, — психом делу не поможешь. Сейчас нам важно выследить эту вашу Иру, поймать ее и допросить. Так? Ну, и найти того, кто ей помогал выкрасть мои свитки.

Пожалуй, рассудительный военачальник прав, — согласились гости из будущего. Если коварной чародейке помогает кто-то из дворцовых, его надо выследить и попытаться по возможности оградить от общения с заказчицей.

— Маш, — выпалил брат, — а ты можешь сбегать к своему товарищу и попросить у него взаймы корсет и сапоги того стражника… Если он, конечно, их еще не отдал хозяину.

— А зачем тебе? — не поняла сестра.

Но ответом ей стала лишь короткая односложная фраза: "Есть идея".

Ну, если брата посетила безумная мысль, то его уже не переубедишь. Тем более, достать доспехи охранника представлялось очень простым занятием. День был в разгаре, и Маша могла не опасаться, что чародейка снова попытается похитить ее. Однако, военачальник отказался отпускать девушку одну и увязался за ней.

Тайна Небхеперура, вот что остановило девушку в ее попытках отказаться от помощи. Главнокомандующий соглашался помочь, и он, пожалуй, единственный, кто мог бы пролить свет на жизнь ее друга. Не будь связан Неб со дворцом и всеми недавними событиями, Маша и не стала бы любопытствовать: какую такую самую дурацкую на свете работу подразумевал парень в день их первого знакомства.

Небхеперура дома не оказалось, зато на кровати его лежало именно то, что Маша с военачальником и искали — доспехи и сапоги. Словно парнишка, подслушав разговор в доме Ивана специально выложил эти вещи на самое видное место.

— Мне кажется, что это все ему не особенно нужно, — предположил военачальник, обследуя каждый уголок дома. — Не живет он тут.

Он открыл бочку, стоявшую в дальнем углу и посмотрел вниз. А вот и лаз, о котором рассказывал Иван Дурак. Интересно, куда он ведет. Только у главнокомандующего пока не возникло желания найти второго конца странного подземного хода.

— Разберемся сегодня с моими свитками, а потом я поищу этого твоего Неба. Как бы не хеттский соглядатай у нас во дворце завелся…

А Маша стояла и думала, как бы предупредить друга, чтобы тот не пользовался ближайшее время своим секретных ходом. Так и попасться недолго. А что, если он и на самом деле гость чужеземный, который разведывает, что во дворце плохо лежит. На уважение и любовь к пареньку эти догадки ни коим образом не повлияли. Скорее даже разожгли в душе девушки еще больший интерес к его персоне.

— Ладно, идем, — потянул Машу за руку военачальник.

Пока сестры и главнокомандующего не было, Дурак вытащил из-под кровати большую картонную коробку с красной надписью "Не кантовать". Там хранились самые ценные сокровища программиста: электронные поделки, сломанные сотовые и неудачные курсовые. Долго пришлось Ивану искать то, что нужно. В коробке хранилось с два десятка различных технических изобретений. Все эти игрушки управлялись с помощью телевизионного пульта, но каждая выполняла только одну функцию. Древнему военному было бы в диковинку абсолютно все, что добывал из картонного ларца чужестранец.

— Так, это никому ненужный покемон, у которого глаза разными цветами светятся, — бормотал себе под нос Иван, отбрасывая в сторону плюшевого пикачу, — а этот телепузик с фотоэлементом в брюхе отучил Кирюху курить…

После прыгающего будильника и попсовой шарманки Иван добыл из ларца именно то, что ему и нужно было. Он положил игрушку и пульт к ней на покрывало, которое решил использовать в качестве вещмешка, и продолжил копаться в сокровищнице в поисках необходимых предметов маскировки.

За этим увлекательным занятием и застали его вернувшиеся с доспехом гости. Иван в набедренной повязке из простыни и резиновых розовых шлепанцах для похода в душ сидел на кровати и тыкал по кнопочкам на пульте, тестируя найденную игрушку. А рядом с ним лежал большой сверток неизвестно с чем.

— О, спасибо! — с удовольствием разглядывал программист древний доспех.

Главнокомандующий помог парню зашнуровать его, а Маша с опаской спросила:

— Что задумал, горе ты мое?

— Всего-навсего маленький следственный эксперимент! — махнул рукой Иван, засовывая в сверток протестированную только что игрушку. — Расскажу, когда вернусь.

— Расскажешь, если вернешься, — поправила его састра.

Насыщенный событиями день клонился к вечеру. Завтра останется лишь три дня из того срока, что дал Анубис Анхесенпаамон за ее серьги. Кем был Тутанхамон для Ивана? Хозяином саркофага, изображенного на двести шестьдесят какой-то странице учебника истории. Нет, уже не то. Героем тупых мультиков про оживших мумий. Как всё это пошло! Он человек, очередной работодатель, не более того. Только вверенная программисту работа на этот раз — намного сложнее, чем защита секретных материалов об упырях в "Отделе странных явлений".

Да что там эта защита, которую все равно хакеры через два дня взломают, по сравнению с раскрытием правительственного заговора? Тутанхамон был симпатичен Ивану как личность, и горе-детектив просто не мог представить, как только рука может подняться на такого улыбчивого доброго человека. Да еще чья рука-то: его любимой девушки… Иришки… Просто невозможно уложить все происходящее в голове. Бред, да и только! Это все неправда, дурной сон.

— Я прошу вас, уважаемый Харин-Хлеб, остаться у нас дома часика на два-три. Поговорите с Машей, она вам много интересного поведает: о Раше, о наших путешествиях, о… ну, наплетёт с три короба, то есть, сундука. А я за это время обещаю все ваши папирусы найти.

— Что же, с чужестранцами мне всегда интересно поговорить, — развел руками военачальник, только мне и за вас боязно, господин Иван.

Парень лишь отмахнулся свободной от свертка рукой:

— Все будет замечательно! Мои роботы меня никогда не подводили!

— Как пожелаете, чужестранец! — кивнул кеметский подданный. — Только на помощь вам прийти будет некому… разве что Неб опять из-под земли возникнет.

Девушка ждала своего Анубиса на том же месте, что и вчера. Как и следовало ожидать. Эти заговорщики в чем-то очень умны, но иногда совершают такие проколы, что диву даешься. Уже стемнело, и было сложно различить даже очертания деревьев в саду. Как быстро светлое время суток сменяется темным в южных краях, однако. Минут десять — и словно все освещение отключили. Анубис по пути до места встречи ударился о пару стволов. Он поправил маску и подошел к ожидавшей его особе. Только на этот раз она была не в маленьком белом платье, а в чем-то темном и длинном.

— Я так тебя ждала! — ахая и охая, она бросилась на шею любовнику. — Мой фараон!

Он почувствовал, что тело ее было не по-человечески холодным, а сердце не билось в груди. От девушки исходил слабый, чуть различимый в цветущем саду запах лаванды. Анубис, напуганный холодком тела спутницы, отодвинул ее от себя.

— Еще три дня до моего воцарения, почтенная, — прошептал он, — не говори "гоп", пока не перепрыгнешь!

Девушка повела бровью. Такой поговорки она раньше не слышала. Она посмотрела на морду Анубиса. Какой-то он сегодня странный, что-то в нем не то. Жаль, темно, не разглядеть. Бог-самозванец тоже пристально рассматривал лицо своей возлюбленной, но она не давала ему сосредоточиться на своей внешности.

— Мой фараон, а почему у тебя такие короткие блестящие волосы? — удивилась она. — Да и не волосы это вовсе, а какая-то гадость.

Девушка потрогала правой рукой то, что служило волосами Анубису, фиолетовую новогоднюю мишуру.

— Постригся, почтенная, а что, нельзя?

— Можно, — пожала плечами собеседница, — но почему у тебя такой короткий нос?

— В морду дали, — сквозь зубы процедил зверобог, которому уже начинал надоедать такой назойливый фейс-контроль.

Больше всего его интересовало одно: как эта дамочка так хорошо видела в темноте. О, ужас, Ира так похожа на Анхесенпаамон. Точно, родственница! А в ушах у нее… серьги… те самые, которые царица отдала Анубису.

— А почему глаза такие круглые и безжизненные, не по канону рисованные? — хитро сощурилась девушка.

— Потому что в пальму врезался, — он уже выходил из себя, — да кончай ты, эту байку про "Красную шапочку", я у Харин-Хлеба спёр еще пару папирусов очень важных!

Последнее как-то совсем не порадовало девицу, что она даже забыла обо всех странностях собеседника.

— Как это украл? — возмутилась она. — А не ты ли говорил, что нашептывал Хоремхебу на ухо свои идеи, а тот их записывал, а Сехемра?

Надо же, как интересно выходило.

— Да что там, я же простой писец, Ахтунг, — махнул рукой Анубис.

— Писец, так ты… — она отошла от него, отрясая руки. — Ты… только прикидываешься моим миленьким Сехемра?

Боже, какие мы нежные, какие мы недотроги. Если изображаешь перед ней настоящего стратега, то эта девка готова на шее висеть, даже если у тебя на голове маска вовсе не Анубиса, а волка из "Ну, погоди! А коли ты писец противный, то мы и руки об тебя марать не станем. Зато все ясно. Так что, дело Хоремхеба и его таинственных записок оказалось проще пареной репы. Проводница-проводница, чью же роль играешь ты? Мысли ряженого прервал голос, донесшийся из глубин сада:

— Это не Ахмос, Ахмос — это я! И я просто заменяю Сехемра парочку дней, простите, почтенная.

Волк, пришедший к девушке первым, обернулся в сторону настоящего лже-Анубиса. Как всегда Иван Дурак (а все поняли, что это он отыгрывал роль божества) потерял бдительность, но его спасла, сама того не ведая, коварная заговорщица:

— Ахмос, — обратилась она к настоящему писцу, — а что с Сехемра? Он меня разлюбил?

— Что вы, милейшая, да сожрет его Амт на суде за такую измену! И вот этого противного самозванца — тоже! — ткнул Ахмос-Анубис в сторону чужестранца. — Знаешь, как его зовут?

— Иван Дурак! — тут и догадываться не стоит.

Инстинкт самосохранения подсказывал программисту, что пора сматываться, а то опять в какой-нибудь подвал запрячут. Хотя нет, раз он из подземелья успешно сбежал, то теперь дело попахивает кровью.

— О, смотрите, Боинг! — ткнул он пальцем в небо.

Конечно, на темном-темном небе темной-темной ночью ничего было не разглядеть, да и Боингов еще не изобрели, но тупая уловка отвлечения внимания работала всегда безотказно.

— Чтооо? — хором спросили девушка и Ахмос, а Иван Дурак понял, что из каждого правила бывают исключения.

— Ну, смотрите же быстрее, не то улетит! — визжал он, тряся рукой, указывая в пустое место.

В конце-концов уловка сработала, и парень выиграл несколько спасительных секунд, чтобы прыгнуть и оказаться в ближайших кустах. Но вскоре девушка уже приказала Ахмосу бежать за самозванцем и убить его.

Программист извлек из-за пазухи пульт дистанционного управления и нажал на самую большую кнопку. Не сделай он этого, повторилась бы вчерашняя история. Когда Ахмос уже запускал руки в куст, чтобы схватить сыщика из Раши, из противоположных зарослей вдруг выкатился маленький красный луноходик и, мигая синей лампочкой, начал кататься вокруг заговорщицы. Эта игрушка, которую Иван перепаял на одной из многочисленных практик по радиоэлектронике, и которую он все время порывался выбросить, спасла ему жизнь.

— Ахмос, убери это от меня! — вопила девушка, хватаясь за голову.

Происходящее можно было снимать на камеру. Иван, сидя в кустах упавлял луноходиком, ряженый Анубис пытался схватить эту истошно пищащую бякушку. Заговорщица, закрыв рот руками, и наблюдала, как слуга ее "фараона" борется со странным существом. Жаль, что преподаватели студента Дурака не видели столь занимательного практического применения их курсовой работы.

Когда Ивану надоело гонять писца, он разогнал луноходик и пустил его по прямой к дворцовой стене. Глупый Ахмос-Анубис, увлеченный поимкой неведомого ему существа не заметил, куда Дурак направил свою игрушку, и с разбегу ударился о камни.

— Есть! Об стенку веником! — выскочил радостный программист, не замечая обалдевшей девушки.

В двадцати метрах от того места, где они стояли, в траве валялся разбитый вдребезги луноходик и, потирая шишку на лбу, сидел писец. Он стащил с головы испорченную маску Анубиса с расплющенным об стену носом.

"Больше этому Ахтунгу не удастся схватить меня! Слишком много чести! — решил для себя Иван Дурак, направляясь к неудачнику.

— Ну что, писец, настал тебе полный пи…сец? — гордо заявил программист, стоя перед ним.

Он посветил фонарем в лицо предателя. Парень умоляющим взглядом смотрел на Ивана, не переставая держаться обеими руками за голову.

— Что ты с этой лахудрой затеваешь? — неприветливо спросил программист, оборачиваясь в сторону Иры.

Но девушки и след простыл, словно в воздухе растворилась.

— Смилуйся надо мной, Иван Дурак, — начал лебезить Ахмос.

Чужестранец ухмыльнулся. А догадлив писец не в меру. Знает, кто перед ним, хоть он и в маске. Ничего, такие как этот прохиндей, милости не достойны. Он пихнул подлеца в бок.

— Чья идея фараона мумифицировать?

— Н…не моя, — дрожащим голосом, икая, выдавил писец.

— Её? А кто она? Имя!

— М… Майати… Но это не настоящее, настоящее она м…мне не ска…сказала…

— Хмм, — Иван почесал затылок, — Ирка она, Семёнова, проводница московская, если не знаешь.

А потом задумался: "Машка мне про Майати не рассказывала, непорядок".

— И где ты ее откопал?

Ахмос тем временем уже сел, а Иван продолжал допрос с пристрастием. Выглядел при этом он более чем смешно.

— Не выкапывал… я… У м…матери она жила. В Асьюте… Это между Уасетом и разва…линами Ахетатона… Я т…туда на ре…ревизию ездил. Н…на осле. П…пять дней назад… С…сказал я тогда ммм…матери, что у ффа…раона работаю, эта Майати так и загорелась с…со мной познакомиться… в Уасет запросилась. С…сказала она тогддда…

Он не договорил, потому что догадливый чужестранец уже додумал за заику:

— Сказала она тебе, что если ты поможешь ей кокнуть Тутанхамона, то взойдешь на трон, типа страну из смуты выведешь, земли — крестьянам, фабрики — рабочим, бла-бла-бла, а ты, собственно, из грязи в князи? Да еще и в какие! А ты погны гнуть давай, мол, Сехемра я, жрец храма Амона! Прости, но это уже столько раз как в истории было! За плагиат отвечать надо! И за убийство!

Писец уже не ныл от боли, а сидел и хлопал глазами, широко раскрыв рот. Многие слова монолога Ивана Дурака были ему не совсем понятны, но суть можно было уловить и без этого. И, тем более, понять, что чужестранец намного дальновидней.

— Д…д…да, — заикаясь, согласился Ахмос, — что-то такое она и сказала… Т…типа прос…славлюсь я…

— Дурак ты, Ахтунг, — плюнул Иван себе под ноги, — простая девка будет тебе голову морочить такими вещами. Узнал бы, кто она, чего ей надо, сдал бы властям, вот тогда… настоящим героем тебя бы назвали! Орден бы тебе дали! На страницах учебника истории за шестой класс про тебя написали бы! А так сожрет тебя ваш Амт, или как там его, на суде Осириса.

— Я…я…не Ахтунг, я Ахмос! Да и невкусный я… за двадцать восемь лет совсем испортился!

— Грехи вкусны, — ухмыльнулся программист, сняв уже надоевшую маску из папье-маше. — А тебе, Ахтунг, единственное спасение, если в грязи не хочешь утонуть: беги из Уасета. На два месяца, на три, а когда уляжется все — возвращайся, если совесть позволит! А вчера ты был более… хе… уверенным!

— Ахмос я, а не Ахтунг.

— Ну, какая разница… — махнул рукой Иван. — Второе тебе больше подходит!

Русский дурак на то и русский, что даже врага в беде не бросит. И он протянул Ахмосу руку помощи. Мол, вставай, заговорщик недоделанный.

— Только отдай все папирусы Харин-Хлеба мне тотчас же. А не захочешь — так у меня помощник есть.

Иван достал из-за пазухи пульт дистанционного управления. Да, луноходик сломался, но писец не знал, что еще одного такого же в кустах не припрятано.

Прижученный парень активно закивал и отправился прямо в дом прислуги, в свою комнату. Сыщик, не выпуская пульт и маску из рук, побрел следом.

Окажись этот парень более гордым, более уверенным в своих делишках, не видать бы Ивану такого успеха.

А он много интересного рассказал. И все стало ясным и понятным. Бунтарка находит себе марионеток, готовых выполнить все ее указания. Не факт, что девушка не избавится от Ахмоса и Сехемра, когда те помогут ей прикончить фараона.

— Эй, а ты, хилячок, что, Сменхкара угробил? — вдруг дошло до Ивана.

Сейчас Ахмосу было двадцать восемь. Шесть лет назад, значит, — двадцать два. Что же, вполне возможно.

— Нет, ты что… — возразил писец, — это затея жреца верховного, не иначе. Да фараон тот был моим лучшим другом! Сменхкарка-то! А… Майати я вчера сказал, так потому, что я Сехемра изображал!

Тем временем конвоируемый Иваном слуга дошел до своей комнаты. Там горел факел, эх, небрежно использовал парень осветительные приборы. Теперь в более светлом помещении программист рассмотрел черты лица этого человека. Взгляд прижученного Ахмоса был печален. А как же иначе, ведь чужестранец собственной волей ссылал его на "отдых", и кто знает, что произойдет через три месяца, сможет ли грамотей занять прежнее насиженное местечко. Возможно, когда-то у него и была беззаботная веселая жизнь, но точно все это закончилось, когда Ахмос познакомился с коварной девушкой по имени Майати.

Свитки главнокомандующего лежали у него на кровати даже неприкрытые. Заходи, бери, уноси. Парень взял их и протянул Ивану.

— Вот, отдайте Хоремхебу и передайте ему, что он гениален! И это… простите за вчерашнее, Иван Дурак.

— Кто старое помянет, тому глаз вон! — улыбнулся программист, нажав на кнопочку пульта и взяв после этого два свитка.

— Вот именно! Если честно, то после знакомства с ней, с Майати, я стал себе так противен. Неужели, правда, лучше сбежать? А меня трусом поганым не назовут?

— Я позабочусь, не назовут! — Иван положил руку на плечо Ахмосу. — Не поверил же Тутанхамон в сплетню, что ты Сехемра рассказал, будто я убийца противный. Так что, доложу я фараону, будто ты письмо моей матушке повез. Только больше Майати на глаза не появляйся. И еще вот что… дай-ка папирус и палочку.

Ахмос послушно протянул чужестранцу названные предметы и тот, усевшись на кровать, начал писать очень важный исторический документ, естественно, на русском языке. Как Дураки уже поняли, начертанное ими на родном, мерещилось кеметцам начертанным иероглифами. Поэтому, задумываться над стилем документа особо не приходилось. Вот и вышло.

"Фараону Тутанхамону Эхнатоновичу,

разум, здоровье, сила,

от писца Ахмоса

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу командировать меня в Бобруйск для решения важных внешнеполитических и дипломатических вопросов.

Ахмос (дата, подпись)

Разрешение службы безопасности Кемета Дурак И.И. (дата, подпись)

Интересно, каким образом этот документ предстал в сознании Ахмоса, но он все понял и начертал свое имя, обведенное защитным картушем, как раз там, где Иван отметил место для подписи.

— Клянусь, что больше не встречусь с Майати. Думаете, зачем я ей нужен? — шепнул писец. — Она боится в одиночку во дворец ходить. Говорит, что ее там узнать могут и убить.

Дурак и поверить не мог такому везению.

— Ну все, езжай! Чем быстрее, тем лучше! Бобруйск, учти, на севере!

Иван помахал ему рукой и ушел в направлении погреба. А Ахмос остался в одиночестве. Правда, не надолго.

Дома программиста ждали уставшие Маша и Хоремхеб. Девушка зажгла новогодние свечки-ёлочки, и при убогом, но все же свете, они с военачальником играли в "Дурака". Азартная игра настолько понравилась кеметскому подданному, что он и не заметил, как пролетело время, и вернулся сыщик. Правда, уровень игры с Машей оставлял желать лучшего, но… что имеем. Когда на пороге появился Иван в блестящем новогоднем парике с маской мультяшного волка в руках и с двумя папирусами, и его сестра, и военачальник, ухмыльнулись.

— Беспонтовый из тебя Анубис, — прыснула девушка, глядя на маску из папье-маше.

— Неужели добыл? — не верил своим глазам Хоремхеб.

Иван молча протянул свитки хозяину:

— Элементарно! Хотя, это только так кажется. Меня опять чуть не убили, Машка, только в этот раз я им задал жару!

Сестра лишь покачала головой. Эх, видела бы мама все выходки своего сына. Никаких нервов у нее бы не хватило.

— А вы, господин Харин-Хлеб, — обратился сыщик к военачальнику, — проследите, чтобы ваш грамотей Ахтунг, то есть Ахмос, завтра же утром в Бобруйск отправился. Овец считать, например.

Лицо его вытянулось от удивления, а чужестранец продолжал:

— Преступников — в Сибирь! Правда, господин Харин-Хлеб?

— Так это он, негодник? Так и думал!

— Ха-ха, ваши бумаженции, — ухмыльнулся Иван, — это все мелочи, парня спасать надо, пока один преступный элемент не довел его до греха. Так что, в Бобруйске ему будет только лучше!

Хоремхеб одобрительно посмотрел на чужестранца. Эх, недооценил он парня при первой встрече.

— Да, — он поднял указательный палец вверх, — вы бы, господин Иван, еще мое имя правильно произносить научились: Хо-рем-хеб, поняли? А то какой-то странный у вас акцент.

Маша торжествующе посмотрела на военачальника. А вдруг да поставит ее брата на место.

— Ну… — промямлил программист, — Ха-рин-хеб.

— Уже лучше! Учись! — похлопал его по плечу довольный главнокомандующий, покидая дом.

В комнату писца зашёл высокий человек, закутанный в леопардовую шкуру.

— Ну что? — спросил он.

— У меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

— Давай плохую, а потом хорошей обрадуешь…

— Иван Дурак сослал меня на север, в какой-то Бобруйск.

— Ладно, без тебя справимся, езжай. Найди этот город… Бобруйск, а потом Кемет его завоюет. Пусть думает этот Дурак, что избавился от одного из нас. А что же тогда хорошая новость?

— Дурак легко заглотил нашу наживу. Он поверил, что принцесса жила в Асьюте… И еще… Теперь они будут искать вовсе не там, где нужно… А наша милая в храме Таурет…

— Тссс… стены тоже слушать умеют! — шепнул человек в шкуре.

Если бы они знали, что в этот момент прямо у двери кое-кто, кому не спится, стоял и слушал весь этот разговор, были бы более осторожны.

— Значит, храм Таурет… — шепнул под нос Небхеперура. — Сехемра…