"Отныне только легкий флирт" - читать интересную книгу автора (Терри Беверли)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Холли пожелала видеть своей помощницей Трину – последняя была не только ее верной подругой, но и самым подходящим для этой цели человеком. Питер не возражал, и рядом с кабинетом Холли было отведено помещение для занятий рукоделием. Их вместо Трины отныне будет вести Грейс, которую зачисляют в штат, Трина же сохранит обязанности шофера.

– Грейс работала у нас на общественных началах и была одной из лучших, но теперь, когда они со Стивом покупают дом, ей нужна оплачиваемая работа, – объяснила Холли Нику в среду, во время телефонного разговора. – Как удачно, что мы можем предложить ей должность в стенах приюта.

Произнося эти слова, Холли старалась угадать, что заставило Ника позвонить ей. Не иначе как разговор пойдет о кирпичах для ее изгороди.

– Значит ли это, что теперь, когда у вас есть помощница, вам не придется работать в выходные дни?

– Я имею дело с людьми, – встала на дыбы Холли. Об изгороди она и думать забыла, ее непреодолимо тянуло высказать все, что она думает, Нику. Почему мужчины не в состоянии серьезно относиться к работе женщин? – Как вам известно, старики не прячутся в пятницу вечером в шкаф, чтобы в понедельник утром в восемь утра выскочить оттуда. – По мере того как Холли говорила, она распалялась все больше. Ведь сколько раз у нее возникали споры с Рейнольдсом именно по этому поводу. – Если на субботу или воскресенье будет назначено мероприятие, требующее моей помощи, то я приму в нем участие независимо от того, есть у меня помощник или нет.

– Разумеется, мадам. – Ник откашлялся. – Тогда я задам вопрос иначе. Как вы думаете, в эту субботу вам придется работать?

– В эту нет. – Слегка смущенная, она поняла, что он, может, вовсе и не собирался ее критиковать. – В субботу я свободна.

– Не хотите ли вы в таком случае прокатиться со мной на лодке?

Свидание! Он назначает ей свидание!

– Через сосновые леса Джерси протекает речушка, словно специально предназначенная для лодочных походов. Она неглубокая, течет быстро, провести там день – одно удовольствие. Я могу заехать за вами около одиннадцати, позавтракаем по дороге.

Свидание! – повторила про себя Холли. А почему бы, собственно, ей не поехать?

– Спасибо, с радостью! – У нее никогда не возникнет желания относиться серьезно к мужчине, который не появляется в обществе дважды с одной дамой, а значит, она вне опасности.

Они договорились еще о некоторых деталях, после чего Холли со вздохом повесила трубку.

До конца недели Холли помимо своих обычных обязанностей встретилась с журналистом из газеты «Кроникл» и с корреспондентом местной радиостанции, ведущим публицистическую программу. Она показала каждому фотоматериалы, касающиеся будущей пристройки к приюту, и объяснила, почему часть необходимых для нее средств должна быть собрана в городе.

Оба ее собеседника проявили живой интерес к планам поднять кампанию за сбор средств среди горожан, и Холли показалось, что они не знают, как настроен Чемберс. Она даже засомневалась: а что, если она напрасно судит так плохо о нем? Ему, правда, удалось добиться того, что время сбора денег приютом ограничили смехотворно коротким сроком, но, может, он зато не станет вставлять им палки в колеса?

Однако визит в редакцию местной радиостанции убедил ее, что это совсем не так.

– Мы, конечно, готовы сделать передачи о сборе денег в интересах приюта, – сказала в заключение их беседы заведующая редакцией Элси Нокс, веснушчатая женщина с волосами цвета соломы, чем-то похожая на лисичку. – Но как получилось, что у приюта всего лишь два месяца для мобилизации средств? За это время не разгуляешься. Такой срок оговорен в завещании старого Айры?

Холли насторожилась – уж очень вызывающим был тон миссис Нокс.

– Не совсем, – ответила Холли с внезапной осторожностью. – Таково было решение суда.

Заведующая, меча взглядом молнии, перегнулась через стол к Холли.

– Принятое по заявлению внука Айры – Колби Чемберса? Ведь это он обратился в суд? Я полагаю, что он намерен бороться с приютом за этот участок.

– Откуда вы это взяли? – У Холли защемило сердце.

– Из речи, которую депутат Колби Чемберс произнес сегодня на завтраке в честь будущих хозяев торгового комплекса в Алленбурге. Запись его выступления будет транслироваться в вечернем выпуске последних известий.

Ужасно. Холли невольно сжала руки в кулаки.

– Что же именно сказал депутат Колби Чемберс?

– Он утверждает, что приют посягает на его собственность, что от использования участка комплексом город выиграет куда больше, чем если на этой земле вырастет пристройка к приюту.

Холли поняла, сколь наивна она была в своих предположениях. Чемберс намерен раздуть грандиозный скандал. Стараясь скрыть свое беспокойство, она, подняв брови, сказала как можно спокойнее:

– Ну, на это можно смотреть по-разному.

– Бесспорно, – усмехнулась Элси.

Холли собралась с духом.

– Алленбургский торговый комплекс преуспеет и без участка Чемберса. Последний даже не фигурировал в его первоначальных планах. А приюту этот кусок земли жизненно необходим.

И Холли изложила Элси все обстоятельства. Она чувствовала, что женщину больше интересует спор между приютом и Чемберсом, а не сами факты, но раз предстоит открытое сражение, то ей надлежит знать и позицию приюта.

Вечером позвонил Ник. Он сообщил, что в субботу не сможет заехать за Холли раньше полудня, и поинтересовался, как прошел день. Холли в числе прочего рассказала о разговоре с Элси.

Ник выругался.

– Чемберс, видимо, намеренно делает все, чтобы соответствовать ходящей о нем репутации непорядочного человека.

– Это точно. – И Холли состроила гримасу, хотя Ник не мог ее видеть. – Вы смотрели сегодня последние известия?

– Нет, но если бы знал, то посмотрел обязательно.

– Это было отвратительно. Самодовольный Чемберс, запакованный в костюм-тройку, произнес высокопарную речь, суть которой сводилась к тому, что кучка старых эгоистов вознамерилась жить в роскоши за счет остального населения.

– Он так и сказал?

– Нет, он выразился более уклончиво, но смысл был именно таким. Сначала он перечислил, сколько новых рабочих мест даст городу торговый комплекс, а потом заговорил о лицах пожилого возраста, которые утратили связь с молодыми людьми и забыли, как тяжело им одеть и прокормить семью. Это был его лейтмотив. Затем он принялся хвалить приют.

– Так разве это плохо?

– Плохо. По его словам, в приюте такая роскошь, что только жадюги могут желать каких-то улучшений.

– Я не смотрел новостей, – попытался утешить ее Ник, – может, и другие тоже не смотрели.

– Даже если и так, Чемберс все равно добьется того, чтобы о его речи узнали все. Война объявлена, в этом не остается никаких сомнений. – Холли горько вздохнула. – Сейчас мне даже не верится, что я была такой дурочкой: как можно было после того, что вы мне рассказали, хоть на минуту предположить, что депутат Колби будет вести честную игру! Сейчас вместо открытой кампании за сбор средств в пользу приюта начнется борьба сторон. А средства массовой информации будут подливать масла в огонь.

Остаток недели выдался весьма непростым. Миссис Викерс простудилась и угодила с острым респираторным заболеванием в медицинский центр приюта. Расстроенный мистер Мелоди, сам того не желая, обидел мисс Крайсак каким-то замечанием, которое показалось ей оскорбительным. Флосси Эллен, недовольная поведением своего приятеля, распространила о нем сплетни, чего он, конечно, не мог стерпеть. В довершение всех неурядиц не поступил своевременно материал для деревянных поделок, и Грейс в пятницу как явилась в кабинет Холли в три часа дня, так до пяти, не переставая, жаловалась на все и вся.

Наконец Холли, уже в полном изнеможении, оторвалась от приютских дел и выскочила на улицу. Какая там прогулка на байдарке, ей бы забраться в постель и проспать все выходные!

Тем не менее ей надо было по пути домой заехать в гастроном. Она бесшумно катила перед собой тележку для продуктов, и тут на одном из стендов ее внимание привлек набор цветных гелей для волос. Сразу вспомнилась Каресса с ее пурпурными волосами, страх, который она внушила Нику, и на лице Холли появилась улыбка. Она взяла наугад первую попавшуюся коробку, в которой оказались синий, красный, зеленый и платиновый гели. А что, если немного изменить свою внешность и внести тем самым некое разнообразие в предстоящий уик-энд? И Холли, уже улыбаясь во весь рот, бросила набор в тележку.

В субботу ровно в полдень Ник в шортах и майке, в каких обычно играют в регби, нажал звонок у дома Холли. Но когда дверь распахнулась и девушка предстала перед ним, он, пораженный, невольно сделал шаг назад. Что стряслось с ее волосами? Он просто не верил своим глазам. Покрасилась она, что ли?

– Что за… – вскричал было он, но осекся, поняв, что это всего-навсего шутка, и расхохотался. – Вы решили изменить свою внешность?

– Нравится? – Для полноты впечатления Холли повернулась кругом.

Обычно Ник не мог оторвать глаз от ее чудесной фигуры, но сейчас он не обратил внимания на ее прелести, туго обтянутые белой майкой и брюками цвета хаки, так его заинтересовала ее прическа. Холли распустила волосы вокруг лица, завитки у левой щеки подкрасила красным, у правой – синим, надо лбом – зеленым. Остальные пряди она собрала на затылке и заколола шпилькой. Холли была настолько хорошенькой, что испортить ее внешность было чрезвычайно трудно, но в этот миг она выглядела так, будто собралась на праздник, устраиваемый обычно в День всех святых, где каждый наряжается кто во что горазд.

– Осталась еще краска с оттенком платины, но я решила, что днем это будет чересчур, а вот вечером…

– Не знаю, не знаю. – Оправившись от изумления, Ник притворился, будто серьезно обдумывает ее слова. – Мне кажется, что вы и ее могли бы пустить в дело.

– Вы так думаете? – Сегодня утром, глядя на себя в зеркало, она пришла к выводу, что достаточно привлекательна, а там будь что будет. Но когда раздался звонок, ею овладели сомнения. Ну а вдруг он рассердится, увидев ее? С другой стороны, что в этом страшного? Рассердится так рассердится, все очень просто: вот Бог, а вот порог. Но все получилось как нельзя лучше.

– Вы готовы? – спросил Ник. – Или вам требуется еще несколько минут, чтобы добавить немного блеска?

– Может быть, в следующий раз, – улыбнулась Холли. Интересно, что он думает про себя? Эти разноцветные кудряшки выглядят ужасно, но он держится с большим мужеством, пронеслось у нее в голове. – Налью Санни воды в миску, и можем идти.

Ник отправился с Холли на задний двор, ласково окликнул собаку и похвалил ее новый дом.

– Хорошо живешь, а, парень? – Ник нагнулся, чтобы заглянуть внутрь конуры, и счастливый Санни потерся носом о его грудь. Поднявшись, Ник потрепал собаку по спине, прощаясь, и вместе с Холли пошел к машине. – Поскольку мы выехали позднее, чем предполагали, нам, должно быть, лучше всего перекусить в городе, в павильончике, – предложил Ник, когда они ехали вдоль берега Мэйна.

– Не возражаю, – вежливо согласилась Холли, хотя в душе она была разочарована: ей хотелось поесть в более интересном месте, но и в павильончике было вполне уютно. Вдруг она вспомнила, что по субботам это заведение обычно посещает ее директор. – Нет, не могу! – Она в ужасе прикрыла руками голову. – Павильончик принадлежит сестре Питера – директора приюта, по субботам он приходит туда проверять ее счета. – Ах, злодей! – вскричала Холли, заметив, что Ник смеется. – Вам, значит, известно, что там бывает наш генеральный директор, вы просто потешаетесь надо мной? – Она сделала вид, что замахивается на Ника. – А знаете, я хотела бы, чтобы он увидел меня в таком обличье.

– Это в каком таком обличье? – наивным тоном поинтересовался Ник.

– Прекратите немедленно, негодник! – весело пригрозила Холли. – Не то, клянусь, сдерживаться не стану!

– Это обещание?

– Это, как принято говорить, зависит…

– Зависит от чего?

– От того, как вы себя будете сегодня вести.

– А я решил вести себя сегодня из рук вон плохо, – сообщил он с улыбкой.

От его улыбки у нее перехватило дыхание.

– Выбросьте эти мысли из головы! – отрезала девушка значительно более резко, чем хотела. Она покраснела и отвернулась, понимая, что вела себя не лучше ворчливой школьной учительницы. Он ведь всего лишь шутил, поддразнивая ее, так чего она взвилась?

Холли исподволь бросила взгляд на Ника. С полуулыбкой на губах он внимательно следил за дорогой. Она перевела глаза на его руки, лежащие на руле, – большие, сильные, умелые. Она вспомнила, как они брали лопату, трепали Санни по спине и гладили его, осторожно помогали мистеру Спорлею справиться с тающим рожком мороженого. При всей скрытой в них силе, они могут быть нежными. А как будешь себя чувствовать, если они начнут тебя ласкать? – подумала Холли и невольно вздрогнула от пронзившего ее желания.

Стараясь отвлечься от своих мыслей, Холли уставилась на дорогу. Навстречу ей неслись подстриженные лужайки, деревья и кусты с яркой листвой, на аккуратных клумбах вдоль дороги зацветали ирисы. В такой день с души спадают все заботы, ее охватывает радость жизни.

Отъехав пятнадцать миль от города, Ник затормозил у рыбного кафе. В ожидании заказанной еды он пристально вгляделся в ее прическу.

– Это перманент или что-нибудь в этом роде?

Холли с полуслова поняла, о чем он.

– Нет, смоется в два счета. А почему вы спрашиваете?

– Просто подумал, хорошо бы в следующую субботу увидеть что-нибудь новенькое.

Значит, в следующую субботу они увидятся снова? Выходит, что да. Холли лукаво улыбнулась: если в субботу они увидятся, она уж придумает действительно что-нибудь новенькое. Но к чему он ее толкает! Ах, ладно, зато это весело.

Через час они доехали до лодочной станции на зеленом берегу реки. За ними в десяти шагах начинался непроходимый лес. Теплый, пронизанный солнечными лучами воздух был насыщен свежим ароматом кедра.

Пока Ник доставал лодку, Холли прошлась по берегу. Встала на колени и опустила руку в воду, приятно-прохладную и светло-коричневую, точно чай, благодаря обступившим ее кедрам. Рука казалась в воде загорелой.

– Можно отправляться, – раздалось за ее спиной. Ник, нагруженный бутылками с содовой и бутербродами, повел ее к их лодке – сооружению из белого стекловолокна с нарисованной на корме птицей и надписью под ней: «Морской ястреб».

Он положил в лодку весла и продукты и придержал ее за борт, помогая Холли усесться. Она уютно устроилась на синей пластиковой подушке.

– «Морской ястреб»! – воскликнула она. – Звучит как название пиратского корабля.

– Знал бы я, – Ник скорчил свирепую физиономию, – захватил бы с собой кинжал и черную повязку на глаз для полноты сходства с пиратом. Вот было бы потрясающе!

Она смотрела на него снизу вверх, его мускулистые ноги в шортах казались длиннее, чем обычно. Он и без кинжала и повязки выглядит потрясающе, подумала Холли, взяла весло и погрузила в воду. По обеим его сторонам забурлила, завихрилась вода.

– И не припомню, когда последний раз плавала на лодке, – сказала Холли. – Как пойдем – вверх или вниз по течению?

– Вверх для начала, а когда намахаемся веслами и устанем, спокойно сплавимся вниз.

– Хорошо.

– Не «хорошо», а «слушаюсь, капитан», – поправил Ник.

– Ах, так? А кто это вас назначал капитаном?

Ник оттолкнулся от берега и подарил ей свою ослепительную улыбку.

– Раз я арендовал это мореходное средство, значит, мне и быть капитаном.

– А кто же тогда я? Боцман?

Ник опустил весла и задумчиво посмотрел на Холли.

– А вы захваченная в предыдущем набеге пленница. Дочь короля маленького, но неслыханно богатого островка. И зовут вас принцесса Радуга.

– Радуга? – Поняв намек, Холли рассмеялась и дотронулась руками до своих волос. – Принцесса Радуга – это звучит как индейское имя.

– Правильно. – Ник опустил свое весло в воду. – Принцесса из маленького, но невероятно богатого индейского племени. Я потребую за вас выкуп в тысячу фунтов золота.

– На моем острове нет золота. – Холли тоже опустила весло в воду. – У нас в цене жемчуг.

– В таком случае я потребую выкуп в тысячу фунтов золотого жемчуга. – Он сделал гребок навстречу течению. – Это редкий вид, встречающийся исключительно в водах вокруг вашего королевства.

Холли расслабилась и чувствовала себя великолепно, приютские заботы и тяжба с депутатом Колби остались где-то далеко позади. Она любила свою работу, но эта передышка была ей крайне необходима. И почему, непонятно, она колебалась, ехать ли ей?

– Хоть я и королевских кровей, но умею нырять за жемчугом. Именно я нашла самую большую и красивую золотую жемчужину. – Лодка уклонилась в сторону, а Холли слабо ударила веслом и не смогла ее выровнять.

– Поэтому вы рады без памяти, что я захватил вас в плен. – Ник с силой погрузил весло с другой стороны лодки и поставил ее носом против течения. – Дома вам приходилось все дни напролет нырять за жемчугом, вы сыты этим утомительным занятием по горло.

– Вот счастье мне привалило! У вас в плену я могу с утра до вечера грести не покладая рук. – Она с плеском опустила весло в воду и налегла на него. – Если мой отец заплатит выкуп, я вернусь домой и снова буду нырять за жемчугом.

– А может, и не вернетесь. Посмотрим.

– Что «посмотрим»? Заплатит ли отец выкуп?

– Нет, захочу ли я вас отдать. – Глаза Ника озорно блеснули. – Может, я решу оставить вас у себя.

Холли покраснела и потупилась. Оба замолчали и сосредоточились на гребле, стараясь одновременно поднимать и опускать весла. Пока им это удавалось и лодка шла, течение казалось не таким уж сильным, но стоило им отвлечься и ослабить усилия, как оно брало верх и разворачивало лодку.

Спустя некоторое время речушка стала шире, теперь уже деревья росли по обеим ее сторонам. Ник высмотрел на суше полянку за упавшим деревом, где можно было отдохнуть и перекусить, и вытащил лодку на берег.

Мимо них стремительно пронеслась алюминиевая лодка с тремя мальчиками на борту – старшему было не больше шестнадцати лет, – которые яростно выгребали против течения. С другой стороны неспешно приблизилась красная лодка, лениво спускавшаяся вниз по течению. В ней сидели мужчина, молодая беременная женщина и маленькая девочка. Пользуясь тем, что мужчина не греб, а лишь рулил веслом, женщина привалилась к нему спиной. Девочка же в спасательном жилете тянула за кормой игрушечную удочку. Все трое, поравнявшись с Холли и Ником, приветствовали их дружелюбными улыбками.

Зрелище счастливого семейства на миг омрачило настроение Холли. Оно представляло тот спокойный, полный глубокого смысла образ жизни, который она собиралась вести с Рейнольдсом. Закусив губу, она отвернулась и подумала, что ее скромные надежды рассыпались в прах, точно так же, как мечты ее влюбчивой матери о нескончаемых романтических переживаниях. А вот ее сегодняшнее свидание с очаровательным, но непостоянным Ником Донохью правильнее всего назвать «никаких надежд и иллюзий». Впрочем, спохватилась она, зачем портить такой чудесный день подобными соображениями?

Провожая глазами удаляющуюся лодку, Ник тоже серьезно задумался. Что подумала Холли об этом семействе? Быть может, сочла его скучным, неинтересным, серым. Ему самому оно напомнило семью брата, особенно оттого, что маленькая девочка была примерно того же возраста, что и его племянница, и жена этого человека была беременна.

Ник привык находиться в тени своего брата, но чему он завидовал, так это его счастливой семейной жизни. Как только Дэн понял, что хочет видеть своей женой Бекки, он с непоколебимой уверенностью принялся ухаживать за ней. Как могут два брата столь разительно отличаться друг от друга? Ник переставал сомневаться в себе лишь в те минуты, когда изображал самоуверенного человека, – так ему удалось провести Холли, она принимала его совсем не за того мужчину, кем он был на самом деле.

Но, как ни комично, порой он настолько входил в роль, что продолжительное время вел себя вполне естественно. Так было, например, когда он плел Холли сказку о принцессе Радуге, над которой они вместе весело смеялись. Пусть он лишь играл свою роль, но ведь веселились они от всей души. Так зачем же, спрашивается, отказываться от успеха?

Ник бросил свою бутылку из-под содовой на дно лодки.

– Пора ехать! – сказал он.

Через несколько минут он выгреб на середину реки и, расстроенный собственными мыслями, с чрезмерной силой ударил веслом по поверхности воды, но поймал на себе взгляд Холли, улыбнулся, и дурного настроения как не бывало.

Час спустя они вошли в излучину реки. Она образовывала на повороте широкую петлю, вдоль которой стелился полумесяцем похожий на частное владение пляж с чистым желтовато-коричневатым песком. Согласившись с Холли, что пора снова отдохнуть, Ник подвел лодку к берегу. На мелководье, где почти не ощущалось течение, он схватился рукой за низко свесившуюся ветку.

– Здесь только по колено, но мочить ноги вам ни к чему. – Он сбросил кроссовки. – Держитесь за ветку, чтобы лодка не опрокинулась, когда я выпрыгну. А я подтащу вас к берегу.

Холли встала в раскачивающейся лодке на нетвердые, затекшие от долгого сидения в неудобной позе ноги и схватилась за ветку, оттянутую Ником. Он спрыгнул вниз. Лодка заходила как бешеная из стороны в сторону, и Холли что было сил вцепилась в ветку.

– Холодно! – воскликнул Ник, какую-то долю секунды он раскачивался, но нашел точку опоры на песчаном дне, оглянулся мельком на Холли и спросил: – Вы в порядке?

– В порядке, – ответила она.

Ник полуобернулся и ухватился за верхний край борта.

– В порядке! – повторила Холли, но про себя подумала, что полный порядок наступит, когда лодка перестанет раскачиваться.

Ник, однако, воспринял ее слова как сигнал к действию и потянул лодку к берегу.

– Стой! – закричала Холли, как только дно под ней начало двигаться, и еще крепче сжала ветку в руках. В следующий миг она повисла в воздухе.

Она успела заметить, что Ник обернулся с открытым от удивления ртом. Под ее весом ветка согнулась до предела, и Холли очутилась в ледяной воде, подняв вокруг фонтаны брызг. Едва ее ноги коснулись дна, как подскочивший мигом Ник подхватил ее, не дав упасть. Здесь было мелко, не выше чем по колено, но Холли вымокла абсолютно вся, даже по щекам ее стекали капли.

– Вы не ушиблись? – обеспокоенно спросил Ник, хватая одной рукой лодку.

Холли успокоила его и со смехом вспомнила, что Ником руководило желание не дать ей вымокнуть.

Ник помог Холли выйти на берег, подтащил лодку и вернулся к девушке.

– Вы уверены, что не поранились? Мне следовало сначала убедиться собственными глазами, что вы уселись, и только потом тянуть лодку.

– А мне незачем было утверждать, что я в порядке, хотя я еще стояла посреди лодки. – Продолжая смеяться, Холли обтерла капли с лица и оттянула влажную майку, прилипшую к телу. – Так что не будет преувеличением сказать, что я искупалась исключительно по собственной вине.

Ник уже раскрыл рот, готовясь что-то сказать, но вместо этого стал насмешливо вглядываться в лицо Холли.

– О принцесса Радуга! – Он улыбнулся во весь рот. – Ваши локоны начали линять. – Он провел по ее виску пальцем и выставил его вперед – палец окрасился в зеленый цвет.

– О Боже! – Холли прижала руку ко лбу, а затем осмотрела ладонь. – Кошмар! Смешиваясь, краски образуют невообразимые цвета.

– Минуточку! – Ник вытащил из заднего кармана джинсов носовой платок и смочил его в воде, одной рукой обхватил подбородок Холли, а другой принялся обтирать платком ее лицо, приговаривая: – Не двигайтесь! Закройте глаза! Спокойно!

Холли повиновалась. Она чувствовала на подбородке его сильные твердые пальцы, теплая ладонь приятно согревала влажную кожу. Они стояли очень близко друг к другу, но телами не соприкасались. Мягкие поглаживания мокрым платком действовали на редкость успокаивающе.

Вытирая со лба Холли струйки краски, Ник не переставал любоваться ее простодушным лицом, доверчиво закрытыми глазами, соблазнительным ртом.

– Краска сходит? – спросила Холли, не открывая глаз. Неужели нельзя обойтись без того, чтобы стоять чуть ли не на голове у нее? Может, и нельзя, но от этого она чувствует себя как-то неловко.

– Ммм, – раздалось в ответ.

– Это означает «да» или «нет»?

– Да. – Голос Ника показался Холли не совсем обычным.

Ей хотелось открыть глаза, но мешало то, что он стоит так близко к ней. Прикосновения его рук были нежными, как она и предполагала. Дыхание обвевало ее лицо. Носовой платок мягко скользил по виску.

– Хорошо еще, что я не успела наложить платинового блеска.

Ник ничего не ответил. Она слышала его прерывистое дыхание. Платок замер, но Ник продолжал удерживать подбородок Холли.

– Знаете, Ник… – Холли подняла ресницы и, увидев перед собой чарующие, завораживающие синие глаза, забыла, что хотела сказать. Его пальцы, отпустив подбородок, погладили его, а затем спустились ниже, к шее. Она не могла пошевелиться, даже если б захотела. Сейчас он меня поцелует, мелькнула в голове мысль, и действительно – его губы осторожно и нежно прижались к ее рту.

Ее охватила дрожь, и жаркая волна прокатилась по телу. Холли невольно приникла к нему, а он привлек ее к себе еще ближе, мягко прижал к своей теплой твердой груди, и поцелуй его стал более настойчивым. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Холли обвила руками его шею.

Ник еле устоял на ногах, голова его пошла кругом. Как он мечтал об этом! Но даже в мечтах своих он не мог предположить, что целовать Холли – такое блаженство. Да не во сне ли это ему видится? Ее сладостная податливость, тонкий аромат ее кожи…

Не выпуская Холли из объятий, он притянул ее к земле. А затем сделал самое естественное в мире движение – бережно положил ее на песок, сам вытянулся рядом, одну свою руку подложил ей под голову, другой взял ее за плечо, склонился над ней и снова нашел губами ее рот.

Холли, словно под чарами гипноза, не понимая, что она делает, горячо отвечала на ласки Ника, страстно целовала его. Вдруг на нее нашло просветление. Что она себе позволяет? Ее руки обвивают его шею, тело прижимается к нему, и все это лежа на земле. Подумать только – на земле!

Ник моментально почувствовал ее замешательство и с ужасом понял, что зашел чересчур далеко, что он поторопился. Его упорное наступление, давшаяся ему с таким трудом хладнокровная спокойная лепка избранного им образа – все пошло прахом. Теперь она будет его бояться – он в этом не сомневался. Голова его разрывалась от усилий собраться с мыслями, придумать что-нибудь, безразлично что. Нужно что-то делать!

– Клубника, – произнес он, обнюхивая левый висок Холли. – Ммм, – протянул он с наслаждением и дотронулся языком до ее надбровья. Холли взвизгнула и попыталась отвернуться, но не тут-то было. Ник опять приложился языком к этому месту. – Да, да! Вкус клубничной карамели.

– Ник! – Холли извивалась под ним, уперлась руками в его плечи и отталкивала от себя, но напрасно.

Не обращая внимания на ее усилия, он слегка лизнул ее лоб.

– Здесь черника, безусловно черника. А тут… – Он обнюхал правый висок Холли. – Мята? – Еще раз приложился носом: – Нет, не похоже! – Опять втянул в себя воображаемый запах: – Похоже, но не совсем.

– Ты сошел с ума, Ник! – Она продолжала бороться, но не могла удержаться от смеха. – Ник, прекрати! Прекрати сейчас же! Щекотно ведь!

Не выпуская ее из рук, он принюхался к ее уху, затем лизнул его и поцеловал.

– А это что? Мята опять? Но там мята перечная, а здесь курчавая. Впрочем, нет. Это лимон. Точно: лимон! Даже сомнений нет.

– Ник! – Она по-прежнему старалась вырваться из его цепких объятий, не переставая при этом смеяться. – Вот дуралей! Прекрати лизать мое ухо! Еще никто никогда не путал мяту с лимоном.

– Ну да? – Он уставился в ее глаза.

– Между ними никакого сходства. Ни малейшего. Это абсолютно разные растения. Разные на все сто процентов.

– Почему?

– Потому что лимон относится к фруктам, а мята… мята… – Ей пришлось прекратить борьбу с ним – а иначе как объяснить разницу между лимоном и мятой? Она глубоко вдохнула, как бы внюхиваясь, затем с силой выдохнула воздух. – И заруби себе на носу, ты, дурачок, эти красители начисто лишены запаха. Кто бы стал покупать гель для волос, если бы он имел запах?

– Ты заблуждаешься! – Он осыпал ее лоб поцелуями и беспрестанно повторял: – Заблуждаешься, заблуждаешься, заблуждаешься!

– Ник!

Он приник к ее губам, заставляя замолчать.

– Вот где самый пьянящий аромат! – пробормотал он, поднял голову и улыбнулся. – Да ну его к черту!

Холли удивленно моргнула и заметила лукавый блеск в его глазах.

– Ну его к черту, этот выкуп! – объяснил он с мягким ворчанием и снова поцеловал ее.