Глава 24. Удар

Вечером гриффиндорцы праздновали победу. Пока Рон отвлекал Гермиону, Гарри сбегал по тайному ходу в Хогсмид за огневиски, но купленных бутылок оказалось мало, поэтому в разгар вечеринки шестикурсники обратились за помощью к Люси.

— Староста называется, — тихо отчитывала Гермиона Рона, который переливал огневиски в бутылку из-под сливочного пива. — Разве можно пить огневиски да ещё в таком количестве?

— А знаешь, кто нам это принес? — хихикнул Рон. — Твой Гарри. Вот его и пили!

Гермиона метнула строгий взгляд в сторону Гарри. Но он, удобно устроившись на диване, дремал под восторженные возгласы загонщиков, подробно пересказывающих матч младшекурсникам.

— Того, что принес Гарри, достаточно! Зачем ты позволил шестикурсникам выручать эту гафелпаффскую спекулянтку? — продолжила ругаться Гермиона.

— Потому что у Гарри не десять рук, поэтому он принес мало бутылок, ясно? А в Хогсмид никому бежать неохота, вот и выручили эту свинью! — Рон пьяно икнул, и Гермиона посмотрела на него с негодованием.

— Иди ругай своего Гарри, я — не твой парень, и ты уже не староста, а вот я староста, сейчас возьму и сниму с тебя баллы! — Рон расхохотался от собственной остроты.

Гермиона возмущенно вскочила.

— Идем, Гарри! — девушка подошла к удобно устраивающемуся на диванной подушке Гарри.

— Идем, — послушно кивнул он. От выпитого огневиски Гарри клонило в сон. Да и блок удерживался из последних сил.

Гарри неуклюже поднялся с дивана и, опираясь на плечо Гермионы, поплелся к выходу из гостиной.

— Эй, вы куда? — спросил Рон и зашелся в новом приступе смеха.

— Пойду позову профессора Макгонагал, — ответила Гермиона, метая глазами молнии.

— Чего, правда? — Рон ошарашено посмотрел на захлопнувшуюся дверь. — Так, народ, разбегаемся. Все, хорош, — он помахал рукой, указывая на заваленный едой и бутылками из-под сливочного пива стол.

— Неужели правда позовет Макгонагалку? — недоверчиво спросил Симус.

— С неё станется, так что давайте, уберите огневиски, — Рон снова помахал рукой в направлении стола.

— А старосту пьяного куда нам спрятать? — ехидно осведомилась Джинни.

Рон, тихо выругавшись, встал с кресла и поплелся в спальню. Гермиона завела Гарри в комнату.

— Гарри! — строго произнесла девушка, — это правда ты купил огневиски?!

— Правда, — кивнул Гарри, расстегивая мантию.

— Но зачем?! И как?!

— Ну, мы же победили! — ответил Гарри. — Да и никто, кроме меня, не знает про тайный ход в Хогсмид.

— А другого способа отпраздновать победу вы не знаете?! — руки Гермионы уперлись в бока.

Гарри пожал плечами:

— Я раньше не мог пить огневиски, потому что не умел ставить блоки, а теперь стало интересно.

Он стянул с себя мантию и принялся расстегивать рубашку.

— Ну и как ощущения? — Гермиона фыркнула.

— Хочется спать, — Гарри зевнул.

Гермиона коротко выдохнула и принялась помогать Гарри раздеваться.

— А где Добби? — спросил Гарри, охотно разрешая себя раздевать.

— При чем здесь Добби? — Гермиона усмехнулась.

— Я не знаю, куда его послать, чтобы ни с кем не поругаться. Может, отправить его следить за Малфоем и его подружкой? — Гарри хихикнул. — Добби! Добби!

— Да, сэр! — Добби появился посреди комнаты, и Гермиона с ужасом увидела, что эльф слегка пьян.

— Что это все значит, Добби! — строго воскликнула Гермиона.

— Сэр Рональд Уизли велел Добби попробовать огневиски! — слегка запинаясь, ответил Добби. — Добби выпил за победу любимого хозяина.

— Добби, иди куда-нибудь из этой комнаты, — отозвался Гарри.

— Ты же, кажется, хотел спать, — Гермиона снова усмехнулась, повернувшись к Гарри.

— Я хочу спать с тобой, и не хочу, чтобы Добби был под кроватью, — ответил Гарри. — И не ругайся, пожалуйста, я ничего такого страшного не сделал. Я не пьяный, я выпил немного!

— Добби, иди на кухню к другим эльфам, заодно допразнуешь победу Гарри, — приказала Гермиона.

— Не пойду, — икнул эльф и сел на ковер.

— Что? — опешила Гермиона.

— Не пойду! Добби — свободный эльф! Добби хочет смотреть, как госпожа Гермиона будет спать с Гарри Поттером! — Добби важно скрестил на груди руки и гордо поднял уши.

— Добби! — изумленно выдохнула Гермиона.

— Добби — первый свободный эльф! Добби — первый эльф, который работает за деньги! Добби тоже имеет право на свои желания! — эльф снова взмахнул ушами.

— Предлагаю дать ему по ушам твоей брошюркой, — произнес Гарри и прыснул.

— Добби, я НЕ хочу, чтобы ты смотрел на нас с Гарри! — возмущенно воскликнула Гермиона.

— Есть идея получше, — сквозь смех выдавил Гарри. — Налей ему ещё огневиски, пусть уснет!

Гермиона растерянно смотрела на Добби. Гарри залез под одеяло.

— Добби, шоу отменяется, — выглянув из-под одеяла, произнес Гарри. — Я буду просто спать рядом с Гермионой.

Добби снова икнул и залез под кровать на свое место.

— Я… Я уволю тебя! — со слезами в голосе воскликнула Гермиона вслед эльфу. В ответ раздался тихий храп.

— М-да уж, — протянул Гарри. — Надеюсь, что это с Добби из-за огневиски. Иди ко мне, — позвал он Гермиону.

Девушка, все ещё тяжело дыша от возмущения, легла рядом с Гарри.

— Завтра же начну читать твою книгу, — пробормотал он и, прижавшись к Гермионе, заснул.

— Сохатый, а чего ты такой кислый? — Сириус отодвинул стул и сел рядом с другом.

— С Лили поцапался, — неохотно ответил Джеймс.

— Ну ничего, бывает, — Сириус зевнул. — А из-за чего хоть?

— Заболталась со своей этой подружкой, — Джеймс подчеркнуто округлил глаза, копируя взгляд Элис. — А я на ушах! Время ведь какое? Мало ли, что с ней могло случиться.

— А этот как его… ну переносной переговорник или как там его… Ну, твое изобретение?

— В том-то весь и прикол, что она его забыла дома! А адреса Элис я не знаю, чтобы через каминную сеть заглянуть, — Джеймс невесело усмехнулся. — Разве что Клиника Святого Мунго.

— Ну так и что? — Сириус почесал затылок. — В конце концов твоя Лили ведь нашлась?

— Нашлась! Но я…

— Надеюсь, ты не повел себя, как Отелло, мой горячий друг? — Сириус вытащил из кармана волшебную палочку и, направив её на бутылку, стоящую на другом конце стола, придвинул к себе сливочное пиво.

— Ну, психанул на неё, — неохотно сознался Джеймс.

— Ничего страшного, не все же ей на тебя ругаться, если ты у меня засиживаешься. На, попей пивка, — Сириус при помощи волшебства вытащил из буфета два стакана и разлил пиво.

— Но она тоже не права, — воскликнул Джеймс. — Чуть что, сразу в слезы!

— Ну, это ты ещё со школы знал, что Лили — большой любитель поплакать. Но во всем есть свои плюсы. Вот например, когда моя мамаша ругалась с папашей, с неё слетал весь её аристократический лоск… А ты думал, где я научился так нецензурно выражаться? — Сириус усмехнулся. — А потом начиналась стрельба из палочек! Ну разве что до непростительных не доходило. Пока, — впрочем, тут же добавил он.

— Можно к вам? — из камина выглянул Ремус.

— Привет, Рем, иди утешь бедного Сохатого! — радостно отозвался Сириус.

— Что случилось? — насторожился Ремус.

— Молодожены поругались, — Сириус вызвал ещё одну бутылку сливочного пива и стакан.

— Ты поссорился с Лили? — между бровей Ремуса залегла складка.

— Да, — ответил Джеймс.

— Нужно мириться, — тут же отозвался Люпин.

— Ну, Рем-миротворец, ты хоть ради приличия разберись, кто виноват! — удивленно воскликнул Сириус.

— У тебя прекрасная жена, Джеймс, — Ремус сел рядом с другом, не обратив внимания на пододвинутое пиво. — Тебе очень повезло.

— Лили тоже повезло, что у неё муж — Джеймс, — возразил Сириус.

— Вот поэтому им нужно беречь друг друга и помириться, — Люпин укоризненно посмотрел на Сириуса. — Тебе сейчас нехорошо на душе, Лили, я уверен, тоже страдает. Вам обоим плохо от этих недоразумений, которые возникают между мужем и женой, ведь вы же обвенчаны!

— Ну и как мне это сделать? — растерянно спросил Джеймс.

— Просто иди к ней. Я уверен, что Лили только и ждет этого. Она любит тебя и очень обрадуется, если увидит с твоей стороны первый шаг к примирению, — ответил Люпин.

— В самом деле, — неожиданно отозвался Сириус, — Ты чего-то совсем раскис, Сохатый. Муни прав. Ты же не собираешься с ней разводиться. Покричали друг на друга, подулись — пора сдуваться. Так что давай, Сохатенький, цветы в зубы и вперед, — Сириус наколдовал огромный букет красных роз и указал им на камин.

Джеймс что-то согласно буркнул и, подойдя к камину, исчез в зеленом пламени.

— Надо было сразу отправить его мириться с Лили! — Ремус пододвинул к себе бутылку со сливочным пивом.

— Ты даже не спросил, почему они погрызлись, как сразу решил, что Лили — права. Не может она быть всегда правой! Когда женщина всегда права — это раздражает! — ответил Сириус.

— Ты прекрасно знаешь характер Джеймса и характер Лили. Лили любит его без памяти и …

— И поэтому постоянно нервничает! — закончил фразу Сириус. — Нет, Муни, ну в самом деле, у Сохатого хорошая жена, но она уж слишком за него трясется! А теперь вот сама заставила Джеймса поволноваться.

— Сейчас мы все нервные. Время дурацкое, люди живут под каким-то жутким прессингом. Я, например, сам чувствую, что уже на пределе. Если бы не ты, Джеймс и Лили, уже давно заболел бы манией преследования. Я очень люблю вас и ценю. И считаю, что глупо ссориться в такой ситуации из-за пустяков! — горячо возразил Ремус.

— Ну вообще-то да, — согласился Сириус. — Время сейчас и правда жуткое. Да и Сохатый с Лили вряд ли поссорились из-за чего-то серьёзного.

— Можно к вам, друзья мои?! — в камин ввалился Петтигрю.

— Можно, Хвостик, заходи, — растянулся в улыбке Сириус и, подмигнув Ремусу, добавил, — только ты чуток припоздал!

Когда утром Гарри открыл глаза, он не знал, что ему делать и как себя вести. События вчерашнего вечера память зафиксировала достаточно хорошо, но внутреннее Я так и не определило, поссорился он с Гермионой или нет. Как такового скандала не было, обидных слов в адрес друг друга тоже, но замечание про брошюрку… На душе было как-то неспокойно. После поведения Добби… Наверное, Гермионе было неприятно, она хотела как лучше. «Я тоже хотел как лучше, когда хитростью освободил Добби», — подумал Гарри, приподнимаясь над подушкой. Гермиона лежала рядом, грустно глядя в потолок и переживая события вечера. Ну, была ни была — Гарри осторожно пожелал ей доброго утра. Гермиона с готовностью и даже облегчением ответила на поцелуй.

— Добби вчера вычудил, — Гарри взял с тумбочки волшебную палочку и заглянул под кровать. Добби крепко спал, развалившись на своем матрасе, обшитом кружевами.

— Надеюсь, что сегодня, когда он проснется, ему будет стыдно за вчерашнее поведение, — заметила Гермиона.

— А если нет, так мы его уволим! — с облегчением воскликнул Гарри. Он почувствовал, что вся волна неудовольствия Гермионы направилась на Добби.

Когда Гарри и Гермиона вошли в зал, то встретили недовольного Рона.

— Ты совсем с катушек съехала, — накинулся он на девушку. — Макгонагалка наказала меня на два вечера!

— Полегче на поворотах, Рон, — ответил Гарри. — При чем здесь Макгонагал?

— Так ведь она же её позвала! И та вчера в гостиной такой разгон устроила, что туши свет!

— Гермиона не звала профессора Макгонагал, — возмущенно воскликнул Гарри.

— Я просто вас попугала, — подтвердила девушка. — Скорее всего, профессор сама догадалась, что у нас в гостиной происходит, и пришла вас отчитать!

— И не смей так разговаривать с Гермионой! — добавил Гарри.

— Вот именно, — Гермиона едва успела скрыть довольную улыбку, которая непроизвольно возникла сразу после слов Гарри. — Я — не твоя жена, это раз. А во-вторых, не я вчера напилась огневиски!

— Извини, — с сарказмом усмехнулся Рон. — Я помню, что ты — девушка Гарри! А ты, — он насмешливо посмотрел на друга, — уже извинился за то, что вчера немного перебрал?

— Да, а что? — с вызовом ответил Гарри, отстраняя Гермиону.

— А то, что ты — готовый муж-подкаблучник! Ты во всем её слушаешься! И вообще, я тебе ещё за эльфа этого долбанного не высказал! — воскликнул Рон и покосился на подбежавшую к ним Парвати.

— Я не подумала, что Добби помешает тебе, поверь, мы с Гарри тоже от него пострадали, — вмешалась Гермиона.

— Что, тоже подсматривал за вами? — хихикнула Парвати, обнимая Рона за плечи.

Гермиона и Гарри хмуро посмотрели на собирающуюся вокруг них любопытную толпу и пошли к гриффиндорскому столу. Едва они сели, как подлетели совы с «Волшебным голосом правды». Гермиона отвязала свой экземпляр. Одна из сов кинула газету прямо в тарелку Гарри. На первой полосе большими буквами было написано Наследство Поттеров Совсем недавно «Ежедневный Пророк» порадовал нас печальной статьей о том, что Гарри Поттер помнит, как убили его родителей и поэтому теряет сознание в присутствии дементоров. Однако на самом деле нет ничего удивительного в том, что Гарри Поттер рассказывает эту душераздирающую историю. Министерство Магии не хочет так просто расставаться с мифом о Мальчике-Который-Выжил и Том-Кого-Нельзя-Называть, поэтому будет использовать все средства, в том числе и рассказ психически неуравновешенного юноши. В данном случае «психически неуравновешенный» — это не оскорбительные слова, а медицинский термин. Тот факт, что психика Гарри Поттера не совсем здорова — бесспорный. Его сокурсники не раз становились свидетелями обмороков и приступов головной боли у молодого человека. Добавим сюда его неуемное стремление к славе. Но всему этому есть объяснение. Гарри — дитя своих родителей, которые погибли, когда мальчику исполнился год. Несмотря на то, что Гарри помнит, как Волдеморт убил Джеймса и Лили, самих родителей он не помнит и знает о них лишь по рассказам их друзей и знакомых. Мы тоже обратились к ним, чтобы составить психологический портрет тех, кто произвел на свет Надежду Волшебного Мира. Итак, Джеймс Гарри Поттер — отпрыск одной из самых известных чистокровных семей. Во времена учебы в Хогвартсе был одним из самых ярких и талантливых волшебников. Вместе со своим другом Сириусом Блеком всегда находился в центре внимания, любимец Гриффиндора, отличник в учебе и превосходный ловец в команде по квиддичу. Так что смело можно утверждать, что стремление к славе Гарри Поттер унаследовал от отца. Лили Поттер (в девичестве Эванс) — маглорожденная волшебница. Все, кто знал Лили, утверждали, что она жила в своем выдуманном мире, поэтому приглашение в Хогвартс девочка восприняла как реализацию своей сказочной мечты. Но волшебная сказка рушилась на глазах — в школе на маленькую ученицу обрушились трудности, Лили рыдала из-за каждой плохой оценки и в конце первого семестра первого года обучения хотела покинуть Хогвартс, потому что написала итоговую контрольную по трансфигурации на «удовлетворительно». Тогда Лили успокаивали и уговаривали профессор Макгонагал и директор Дамблдор. После этого случая учителя зареклись ставить мисс Эванс что-либо ниже «выше ожидаемого». Шло время, и оказалось, что с впечатлительной Лили было гораздо больше проблем, чем с Джеймсом — вечно наказанным любителем пошутить и попроказничать. На четвертом курсе профессору Дамблдору едва удалось замять скандал, связанный с тем, что в результате объявленного Лили Эванс бойкота девушка попыталась покончить с собой. На 7 курсе Лили и Джеймс начали встречаться. Учителя и одноклассники не могли налюбоваться на эту красивую пару. Особенно за них радовался сентиментальный директор. Неприятности не заставили себя долго ждать — Лили забеременела. Но и эту историю удалось замять. Тошноту и обмороки профессор Дамблдор объяснил тем, что на девушку навели темные чары. Памятуя о событиях четвертого курса, директор Дамблдор и Джеймс Поттер скрыли от самой Лили тот факт, что её избавили от нежелательной беременности. После окончания школы Лили и Джеймс поженились. Некоторое время Лили работала в клинике св. Мунго. Страдания волшебников производили тягостное впечатление на молодую женщину и расшатывали её и без того слишком ранимую психику. Однако попытки мужа оградить Лили от работы встречали с её стороны серьёзное сопротивление, поскольку женщина считала своим долгом спасать мир. Она боролась за права эльфов, пыталась лечить оборотней, варила лекарственные зелья для нужд клиники не только на работе, но и дома, что приводило к ссорам с мужем. Скандалы с Джеймсом Лили переносила очень плохо, а он устал уступать. Лили начала тяготить Джеймса, в семье Поттеров намечался развод. Естественно, мы можем лишь предполагать, в какой форме состоялось объяснение между супругами, но факт остается фактом: Лили Поттер попала в клинику св. Мунго уже в качестве пациентки. У молодой женщины была тяжелая депрессия. Напуганный Джеймс доверил лечение жены известному психоаналитику Элис Лавгуд. И вновь в семейную жизнь Поттеров вмешался Дамблдор. Он много разговаривал с Джеймсом и, очевидно, переубедил его. После этого директор Хогвартса — могущественный маг, знаток высшей магии и специалист в ментальной магии — произвел манипуляции с памятью Лили, не исключено, удаляя из нее сами воспоминания о том, что ее семья едва не развалилась. Еще некоторое время пробыв под наблюдением миссис Лавгуд, Лили вернулась домой. Причина такой навязчивой заботы директора Дамблдора выяснилась несколько недель спустя: молодая женщина была беременна. Рождение Гарри улучшило отношения Джеймса и Лили, но ненадолго. Нервы Лили вскоре вновь начали сдавать, что неудивительно, если вспомнить, какие это были времена — в волшебном мире шла война за власть. Поттеры боялись за свою жизнь, пытались спастись, но безуспешно. В результате до сих пор невыясненных обстоятельств родители Гарри погибли. Но их дух, характер, наследственность живет в их сыне. Продолжение истории о Мальчике — Который — Выжил читайте в следующем номере «Волшебного голоса правды». Гарри показалось, что вокруг стало темно, а в его легких вдруг исчез воздух. Мама… Такое написали про маму. Попытка свести счеты с жизнью, лечение в волшебной психушке, угроза развода. Нет, это не может быть правдой, это все ложь! Но тогда почему сердце заполнило собой всю грудную клетку? Как в тягучем сне Гарри ещё раз посмотрел на статью, свадебную фотографию своих родителей с подписью «В волшебном мире Поттеры считались образцовой парой, но на самом деле Джеймс устал от истерик своей жены».

— Гарри, — голос Гермионы донесся словно издалека. — Гарри, не верь тому, что здесь написано! Все эти факты подтасованы и подправлены! — он услышал, как задрожал голос девушки.

— Да, Гарри, эта газета — вся лживая! Мы не верим тому, что здесь написано! — вместо Гермионы появилось испуганное лицо Рона.

Ну, допустим, это все ложь, но ведь все это читают! Про отца и мать! Гарри с отвращением посмотрел на уткнувшихся в газеты школьников. Гриффинддорцы смотрели на него с сочувствием, кто-то из других факультетов — с любопытством, удивлением и даже ужасом. Но Малфой и его компания! Спалить эти мерзкие газетенки, которые они держат в руках и ухмыляются!

— Гарри! — Гарри вздрогнул и обернулся.

Возле него стоял профессор Дамблдор.

— Нам нужно поговорить, — мягко, но настойчиво предложил директор.