"Чувство отвоеванной свободы. Сборник" - читать интересную книгу автора

- «Экспорт» музыки часто был единственным способом донести ее до слушателя. И именно закордонная слава помогла многим нашим мастерам получить признание на Родине... Что же вам мешало пойти этим путем?
- Невезение. И Альфреда, и Соню Губайдулину спасли наши именитые испол-нители, те самые «звезды», которым никто не мог запретить - во всяком случае, на гастролях за границей - играть то, что они хотят. К несчастью, такой камерной му-зыки, рассчитанной на солиста или небольшой коллектив, у меня немного... Почти 20 лет я писал две оперы: «Тиль Уленшпигель» и «Мистерию апостола Павла». Обе они на русском языке. Первое, куда я в 86-м году понес «Тиля», - Большой театр. Там на обсуждении Лазарев - нынешний главный дирижер - сказал: «Нам делается предложение перейти в XXI век. Но я не знаю, с чем мы туда войдем. В труппе Большого не наберется и половины первого состава, способного исполнить эту му-зыку». (А для постановки оперы нужно минимум полтора состава.)
Вскоре Анатолий Эфрос предложил ставить «Тиля» на телевидении. Для про-хождения всех высоких инстанций потребовался год. Председатель Гостелерадио три раза отменял и снова визировал разрешение. Наконец начали записывать. О том, чтоб найти исполнителей главных партий в одном коллективе, нечего было и думать. Собирали с миру по нитке: кого из филармонии, кого из Камерного оперного театра, кого из хора Минина. Едва дошли до середины записи, как случилось несчастье - умер Эфрос. Работу необходимо было довести до конца, но новое начальство литературно-драматической редакции и слышатъ об этом не хотело.
Наконец уговорами, жалобами и руганью я добился разрешения ее закончить. До сих пор ни один человек на ТВ не поинтересовался записью, на которую затра-чено... Ладно, я не говорю о наших силах, нервах, но самому-то ТВ она стоила 50 тысяч! А в итоге - никому не нужна. И вот я сижу со своим несчастным «Тилем» и

46

не знаю, что будет дальше. О судьбе «Мистерии» мне даже думать страшно.
- Может, имеет смысл пойти на какие-то компромиссы? Скажем, согласиться на «половинное», но все же исполнение?
- Несколько раз в жизни я пытался это сделать. Результат всегда был нулевым: ни музыке, ни людям, ни мне. И я понял, что компромиссы просто бессмысленны. Я избавился от вечной проблемы «идти – не идти». Это и было окончательным ос-вобождением от двоемыслия. Я стал думать, что делаю, говорить, что думаю, и де-лать, что хочу. Это - счастье. Нет, конечно, мучительно писать в стол. Страшно ду-мать, что никогда не услышу живого исполнения «Тиля» и «Мистерии» - тех пяти часов музыки, на которые я, похоже, потратил всю жизнь. Больше всего на свете я хочу, чтобы она звучала. Но на полуисполнение не соглашусь. Иначе это будет уже не музыка и я - не я.

ИЗ КНИГИ Н. КАРЕТНИКОВА «ТЕМИ С ВАРИАЦИЯМИ».

«...Я спросил его (А. Г. Габричевского):
- Объясните мне, как мы дошли до жизни такой?! Как это все вообще стало воз-можным?! Я задавал этот вопрос нескольким людям старшего поколения, которых вполне уважаю, и ни один не дал мне вразумительного ответа.
Он ненадолго задумался и затем медленно произнес:
- Я думаю, что история человечества есть прежде всего история культуры. Наде-юсь, что и ты так думаешь... Мне совершенно неинтересно, разбил Рамзес Второй хеттов или не разбил, - меня интересуют египетские живопись, скульптура и лири-ческая поэзия. Мае абсолютно наплевать на походы Наполеона - меня интересуют Давид и Жерико. И если ты со мной согласен, то необходимо заявить следующее: в результате различных исторических коллизий, которые сейчас обсуждать не место и не время, случилось так, что наша страна лишилась культуры, а следовательно, выпала из истории... А раз она выпала из истории, но все же существует, то здесь может произойти все, что угодно...»