"Сократ и мы. Разные очерки на одну и ту же тему" - читать интересную книгу автора (Толстых Валентин Иванович)

познания. Вне истории нельзя понять современность, если последнюю
рассматривать в движении и развитии, как место и время, где будущее
встречается, пересекается с прошлым.
Отказ от истории или потеря интереса к ней - это, в сущности, забвение
своего родства, потеря памяти, сугубо результативное ("итоговое")
восприятие культуры как суммы готовых ценностей, в то время как она
сама есть процесс непрерывного "очеловечения" человека, его многообразных
отношений с миром.
Мысль о современности истории приобретает иногда конфликтную
постановку, в частности тогда, когда люди вдруг задумываются над тем, а
почему, собственно, они так упрямо пренебрегают уроками, опытом прошлого,
повторяют все те же ошибки, отдают себя во власть уже знакомых иллюзий и
заблуждений. Бывают и такие "повторения пройденного", которые заставляют
застыть в немом удивлении от сознания, как прочно и основательно сидит в
нас то, от чего мы, казалось бы, так далеко ушли.
Бесспорно, мысль о современности истории не нова, но почему на практике
она так трудно усваивается? И если наука или искусство берутся нам ее
напомнить, пробуждают наше самосознание, которое вообще не может быть
внеисторичным, то это достойно ответного отклика и благодарности. Понятно,
никакое "воспоминание" не заменит исследования современности.
Но верна и обратная теорема: если обращение к истории не является
респектабельной формой бегства от реальной действительности с ее
противоречиями и трудными проблемами, то интерес к прошлому неправомерно
расценивать как некую паузу, передышку перед очередным "приступом" к
современности. Ведь не случайно сегодня художники, известные своим
постоянством в разработке современной темы, вновь и вновь возвращаются к
теперь уже легендарным событиям военных лет, как бы просвечивая, проверяя
прошлым настоящее. В масштабе истории становятся более понятными многие
проблемы реальной практики социализма, корни которых, как выясняется,
нередко уходят в глубь веков. И это надо понимать и учитывать не для того,
чтобы при случае иметь право сослаться на "пережитки прошлого", а прежде
всего для уяснения сложности (исключающей ненужную поспешность) взятых на
себя социализмом обязательств перед историей.
Второй вопрос более тонкого, щекотливого свойства. Он связан с
непомерными, как полагают некоторые читатели, требованиями автора книги к
современному человеку, с идеализацией его личностного потенциала. Под
сомнение ставится сама попытка применить мерку жизненного опыта, сознания
и поведения выдающихся личностей, вроде Сократа, Галилея или Толстого, к
возможностям так называемого "обыкновенного" человека. Сколь правомерно,
жизненно и продуктивно судить, например, рядового инженера Виктора Зилова
по шкале высших, "предельных" представлений о человеке и человечности?
Говорят, что не следует отрываться от реальных обстоятельств, заключающих
в себе как раз пределы действительных возможностей человеческого развития
в данный исторический момент. Иными словами, встает вопрос о норме
подлинно человеческого бытия и о пределах, до которых человек может
возвыситься или опуститься, оставаясь человеком (согласно принятым в
данную эпоху и в данном обществе представлениям).
Вряд ли кто станет утверждать, что эта норма может быть заведомо
заниженной для когото или иерархичной, что следование ей есть привилегия
избранных, людей обязательно в чем-то выдающихся. На примерах Сократа или