"Сократ и мы. Разные очерки на одну и ту же тему" - читать интересную книгу автора (Толстых Валентин Иванович)

с другими; беда, когда он перестает спорить с самим собой. Тогда-то и
появляется, если экстраполировать эту ситуацию на современность,
пресыщенность, самодовольство, комчванство, чуждые образу мышления и
позиции личности ленинского типа.
Имея в виду сократический диалог в платоновской интерпретации, Л. М.
Баткин считает самосознание Сократа полным поучительности потому, что он
был всегда устремлен в глубь самого себя и непрерывно, даже беседуя о
первоначалах бытия, мыслил и о том, как он мыслит. Сомнение в себе - это
уважение другого.
Поэтому-то сократовская мысль постоянно развивается, а внутреннее
оппонирование ей необходимо для того, чтобы измениться необратимо.
Оказывается, беседовать, или общаться, совсем не просто, это особый
дар, данный не всякому. Помимо стремления к истине и развитой способности
мыслить он предполагает умение слушать и слышать другого человека,
реализуя потребность в общении, в процессе которого только и можно познать
мир и самого себя. Качество, скажем прямо, не самое распространенное в
наше время. Человеку часто приходится нелегко, когда он надеется быть
услышанным и правильно понятым своим собеседником, ибо нередко спор
оказывается не исканием истины (предполагающим и момент сомнения,
понимание относительности собственных познаний), а настаиванием на
"излюбленной мысли", тем более категоричным, чем меньше человек знает.
И замечаешь, как тот, кто только что горячо убеждал тебя, доказывая
правоту собственной точки зрения, немедленно "выключается", становится
рассеянным, гаснет его взор, когда наступает, казалось бы, самый важный и
интересный момент в разговоре или споре - возможность убедиться в том, что
тебя поняли, и поняли правильно.
Действительно, очень трудное это дело - умение "вести беседу", где
наряду с общением нет ничего важнее и дороже, чем желание пробиться к
истине. Как правило, "монологическому" человеку это не удается. Для этого
нужно, чтобы оба собеседника были хотя бы немножко Сократами по принципу
своего поведения в процессе общения с другими людьми. Ведь в настоящем
споре нет победителей и побежденных, выигрывают обе стороны, ставшие
чутьчуть мудрее, избавившись от заблуждений, еще вчера казавшихся им
неопровержимыми истинами.
Впрочем, проблема диалогической формы имеет и более глубокий смысл,
затрагивает не только субъективную способность вести беседу.
Это хорошо осознал в свое время А. Шефтсбери, прибегнувший к
сократическому способу изложения в "Моралистах", чтобы отразить атмосферу
и быт современной ему Англии. Применительно к содержанию замысел
просветителя увенчался успехом. Но форма диалога, столь естественная в
"сократических сочинениях" Платона и Ксенофоыта, обернулась здесь
стилизацией в античном духе. Обладая даром мыслителя и художника
одновременно, Шефтсбери остро ощутил несоответствие избранного способа
разговора с читателем духу его времени, так что никогда уже не прибегал к
нему в последующих своих сочинениях (построенных по принципу внутренней
диалогичности).
Почему диалог в одних случаях оказывается естественным способом общения
и добывания истины, а в других - всего лишь манерой, интеллектуальной
забавой, превращается в нечто искусственное? Это вопрос о жизненных
истоках, питающих ту или иную форму общения, о культурной почве, которая