"Ритмы и алгоритмы. Второе издание" - читать интересную книгу автора (Сухотин А.К., Художник Б.Жутовсний. )

Вначале они встретили такое же единодушное непонимание.
Интересно, что отец Яноша Бойяи, Фаркаш, тоже математик и тоже
испытавший страсть к необычным построениям, умолял сына не заниматься ими.
Он предостерегал: "Ты должен отвергнуть это подобно самой гнусной связи.
Это может лишить тебя всего твоего досуга, здоровья, покоя, всех радостей
жизни. Эта черная пропасть в состоянии, может быть, поглотить тысячу таких
титанов, как И. Ньютон..." Мы знаем, что юноша не внял совету отца. Вскоре
- тремя годами после Н. Лобачевского - Я- Бойяи издал свою работу.
Как стало известно из переписки К. Гаусса, опубликованной уже после его
смерти, он также сделал наброски идей новой теории пространства. Кстати,
ему принадлежит и само понятие "неэвклидова геометрия".
Однако К. Гаусс воздержался от издания результатов своих исследований
по этому вопросу, опасаясь, как он выражался, ос, которые могут в него
впиться. Ему не хотелось быть непонятым и осмеянным подобно Н.
Лобачевскому, который не побоялся опубликовать полученные выводы в России
и за границей. В связи с этим современный американский математик П.
Рашевский справедливо подчеркивает, что приоритет в открытии неэвклидовых
геометрий по праву принадлежит Н. Лобачевскому. Ибо именно он публично,
предполагая ожидавшуюся реакцию, первым вступил в борьбу за новое.
Работы Н. Лобачевского и Я. Бойяи со временем все же заставили всерьез
посмотреть на необычную геометрию. Вокруг то и дело вспыхивали яростные
дискуссии.
В математическом обществе Геттингена, например, где собрались в ту пору
(2-я половина XIX века) наиболее сильные умы, в течение ряда лет обсуждали
проблемы новой теории пространства. По этому поводу родились даже шутливые
строки:

Die Menschen fassen kaum es,
Das Krummimgsmass des Raumes
(Эти люди никак не поймут,
Что такое мера кривизны пространства).


И лишь после работ Г. Римана в 70-х годах прошлого века неэвклидовы
геометрии наконец вошли равноправным разделом в математическую науку. Хотя
даже и в это время все еще находились противники новой теории. Известный
немецкий философ-идеалист Г. Лотце, например, пользовавшийся определенным
влиянием среди естествоиспытателей, заявлял, что все неэвклидовы системы
"представляют собой нелепость".


НА ГРАНИ НЕВЕРИЯ И САМОМНЕНИЯ


Пример Э. Галуа, Н. Лобачевского, как и многих других пионеров нового,
приоткрывает еще одну страницу теории науки. Отстаивание смелых и
парадоксальных идей требует столь же сильной веры в их истинность.
Конечно, вера есть нечто, идущее из области, чуждой науке, которая
отвергает положения, не прошедшие через горнило доказательств и
опровержений. Это так. Но здесь подразумевается иное.