Владимир Николаевич Шитик Скачок в ничто

Фантастический рассказ

Авторизованный перевод с белорусского Б.Е.Мескина.

Следы обрывались, словно у Корзуна вдруг выросли крылья и он взлетел в фиолетовую бездну безоблачного неба Сирены. Этого, конечно, быть не могло.

      — Но все-таки интересно, куда девался Корзун? — Шибанов повторил вопрос вслух и взглянул на Саватеева.

      Тот не ответил, и Шибанов снова посмотрел на следы. Четкие, точно на мягкой глине, с рубчиками и полосками от тяжелых ботинок скафандра, они начинались сразу под скалой, где сейчас стояли Шибанов и Саватеев со свитой кибернетических роботов и с которой час назад спрыгнул вниз Корзун. Он, по-видимому, не спешил — следы были аккуратные, даже в последней ямке стенки осыпались не больше, чем в остальных. А дальше желтел нетронутый песок, почти до самой воды, до которой оставалось еще метров десять.

      — Волны смыли?.. — Саватеев произнес это неуверенно, скорее всего, чтобы нарушить молчание.

      Шибанов понял товарища и невесело усмехнулся: море было на удивление спокойное, как лесной пруд где-нибудь на Земле. За те минуты, что прошли с момента, когда с Корзуном прекратилась связь, оно не успело бы успокоиться. Да и вообще многодневные наблюдения свидетельствовали, что море бушует только ночью. И Шибанов ответил:

      — Тут что-то другое, хотя, кажется, кроме как в море, он не мог никуда деваться.

      — А что, если… — Догадка была нелепая и страшная, и Саватеев не осмелился высказать ее до конца.

      Опять Шибанов понял его и отрицательно покачал головой:

      — Нет! Это песок, не трясина.

      — А яма, оползень или еще что! Не мог же человек исчезнуть средь бела дня, ничего не оставив после себя.

      — Сирена — не Земля, какой уж тут белый день! - Невозмутимость, прозвучавшая в словах Шибанова, вывела Саватеева из равновесия.

      — Беда случилась! Беда! Слышишь? — закричал он.

      — Не кричи, — положил ему руку на плечо Шибанов. — Криком тут не поможешь. Я же спорю с тобой, чтобы себя убедить и быстрее выяснить истину.

      Саватеев чуть успокоился и предложил:

      — Давай проверять варианты.

      Два робота, похожие на людей, одетых в неуклюжие скафандры, подошли к обрыву. Осторожно, будто старики, начали спускаться вниз.

      Нетерпеливого Саватеева всегда раздражала эта неторопливость движений роботов, которые даже в опасных обстоятельствах никогда не нарушали своего механического хладнокровия.

      Он знал, что именно так они запрограммированы, их электронный мозг не понимает эмоций, однако не мог не злиться. И сейчас, не сдержавшись, крикнул:

      — Эй, вы, двигайтесь быстрее!

      Роботы на мгновение замерли, повернули головы, будто удивились неожиданному требованию и оскорбительному тону, и дружно ответили:

      — Степень опасности 0,4. Работаем на крайнем режиме.

      Саватеев покачал головой, а Шибанов улыбнулся.

      — А ну вас! — крикнул Саватеев и спрыгнул на песок.

      — Дальше нельзя! Дальше нельзя!

      Бесстрастный голос робота лишь подзадорил Саватеева, и он, сорвавшись с места, бросился к берегу. И тотчас же затрепетал в бессильном порыве, схваченный роботами за руки.

      — Дальше нельзя! Дальше нельзя! — неторопливо и монотонно звучало в шлемофоне.

      — Брось, Павлик! — сказал Шибанов сверху. — Ты ведь сам настроил их на опасность.

      Саватеев понял нелепость своего поведения. Перестав сопротивляться, он буркнул:

      — Ладно, буду стоять.

      Роботы выпустили его из своих крепких железных объятий и пошли дальше, словно ничего не произошло. Они дошли до последнего следа, постояли, сделали еще один шаг вперед и включили аппаратуру.

      Шибанов смотрел на экран, светившийся ровным зеленоватым светом, и ждал, что вот сейчас оправдается предположение Саватеева и под пластом песка они увидят Корзуна. Шибанов не волновался. Это был бы не такой уж плохой вариант — Корзун хоть и в легком герметичном костюме, однако мог бы продержаться и больше времени, кислорода хватало еще часов на десять.

      Ни единая искорка не потревожила однообразное мерцание экрана. Песок был однородный, без посторонних предметов, на многие метры вглубь. Роботы покружились еще немного на месте, захватывая все большую площадь, и вернулись.

      Пожалуй, только теперь Шибанов в полной мере осознал, что произошло. Раньше ему казалось, что исчезновение Корзуна — это шутка с его стороны, а если тут есть какая-то загадка, то безобидная. Он посмотрел на море. Оно было по-прежнему спокойное, но ему уже представлялось грозным. Что он может сказать определенного об этой могучей силе, затаившейся в гигантской массе воды? Ничего. А ведь эта сила может запросто поглотить человека, не оставив никакого следа. Возможно, вот так и случилось с Корзуном. И что вообще они знают о Сирене?

      Месяц назад звездолет “Памир” совершил посадку на Сирене. Планета имела атмосферу с достаточно высоким содержанием кислорода, воду, близкую по своим химическим свойствам земной, и вместе с тем была лишена сложных органических форм жизни. Высокие голые горы, песчаные пустыни, окруженные со всех сторон морями.

      Безжизненная планета, единственная в своем роде в системе Альтаира. Люди изучали ее строение, искали причины, которые могли бы объяснить резкие перемены погоды.

      И вдруг исчез человек. Нужно было организовывать поиски, и никто не знал, с чего их начинать.

      Шибанов отцепил от пояса бинокль, поднес его к глазам. Море было пустынное, лишь отблески далекой ряби блестели в полированных линзах.

      — Не доверяешь локаторам? — спросил Саватеев.

      Шибанов опустил бинокль, бросил взгляд на чистый экран локатора и с недоумением спросил:

      — Павел, где Корзун?

      Саватеев молчал.

      Оставив на всякий случай двух роботов на берегу, Шибанов и Саватеев вернулись на “Памир”, чтобы подготовить гидроплан. Отгадку тайны исчезновения товарища они решили искать в море.

      Разведка ничего не дала. На добрую сотню километров море было тихим, спокойным, без признаков даже внутреннего движения, просвечивалось до самого дна.

      Они вернулись, когда серебряное солнце огненным краем коснулось горизонта. Наступала ночь, короткая, темная и такая дождливая, что носа не высунешь. Природа в ночные часы словно возвращала морю всю воду, что забирала у него горячим днем.

      Разочарованные, удрученные, Шибанов и Саватеев остановились возле звездолета. Корзун мог быть еще жив, но минут через сорок кислород должен был кончиться, и тогда… они не говорили, что будет тогда. Об этом лучше было молчать, чтобы не лишать себя надежды, маленькой и трепетной, которая, несмотря ни на что, не покидала их.

      Внезапно космонавты переглянулись, еще не понимая, что происходит. В шлемофоне раздался голос робота, который буднично, как о самом обычном, методически повторял:

      — На берегу человек! На берегу человек!

      Бесстрастный робот с механической душой оказался, однако, более сообразительным, нежели люди. Сообщая новость, он одновременно вызвал вездеход. Не успели космонавты опомниться, как вездеход уже стоял рядом с ними. Они помчались к обрыву.

      Корзун стоял на том самом месте, где обрывались его прежние следы. Он задумчиво смотрел на море и смущенно улыбался.

      — Василий! Василий! — Шибанов крепко схватил его за плечо.

      Корзун спокойно взглянул на товарища и удивленно спросил:

      — Ты чего? Что случилось?

      — Он еще спрашивает! — Шибанов обернулся к Саватееву: — Слышишь, Павлик?

      — Где ты был? — Саватеев сделал шаг к Корзуну.

      Корзун сморщил лоб, подумал немного и удивленно ответил:

      — Ту-ут…

      — Все время? — осторожно уточнил Шибанов.

      — Какое время, я же только что пришел сюда.

      До Корзуна наконец дошло, что товарищи в чем-то сомневаются…

      — Взгляни! — Шибанов показал вначале на наполовину скрывшийся Альтаир, затем на опустевшие кислородные баллоны. — Видишь, сколько времени прошло?

      Корзун широко раскрыл глаза и опустился на песок.

      — Как же это, ребята?

      — Узнаем, — успокоил его Саватеев и предложил: — Поедем домой. Скоро пойдет дождь.

      Позже, уже сидя в уютном салоне звездолета, Корзун снова спросил:

      — Скажите, что случилось?

      — Сперва немного отдохнем, а потом уж попытаемся ответить на твой вопрос. Досталось нам сегодня! А возможно, и ты что-нибудь вспомнишь.

      Корзун вспомнил немногое: как пришел на берег, привлеченный земным видом моря, и как потом его встретили роботы. Что было между этим, он знал не более остальных.

      — Вот только… как бы вам сказать…

      — Ну, Вася, ну… — Шибанов рванулся к нему.

      — Нет, это трудно описать. Наверное, я просто загрустил по Земле. Я почувствовал и радость, и тоску, и счастье. Эти чувства овладели мной там, на берегу, и так продолжалось, пока вы не пришли.

      Наверное, все действительно так и было, ибо Корзун снова стал таким, каким его застали на берегу друзья, — задумчивым, со смущенной улыбкой на губах. Больше к этому разговору космонавты не возвращались, во всяком случае при Корзуне.

      Время шло. Внешне Корзун не изменился. Лишь чаще стал задумываться, словно приглядывался или прислушивался к чему-то известному только ему одному. Работал же он, как и прежде, старательно и аккуратно. Факт его исчезновения можно было бы посчитать случайностью, если б за ним не стояло нечто неизвестное, необъяснимое, граничащее с чудом и потому выглядевшее угрожающим и опасным для каждого космонавта, для корабля на все то время, пока они будут на Сирене.

      Саватеев не выдержал.

      — Я больше не могу, — пожаловался он Шибанову, когда они остались вдвоем. — Или мы стартуем, или, боюсь, что-нибудь еще произойдет.

      — Не разгадав, что было с Корзуном?

      — Мы тут бессильны.

      В какой-то степени Саватеев имел основание говорить так. Минуло уже около двух недель, а они все еще не имели кончика той ниточки, которая позволила бы раскрыть тайну. Действительно, нужно было принимать какое-то решение. Шибанов был капитаном их небольшого экипажа и понимал Саватеева. Он долго стоял у иллюминатора, из которого виднелось море — тихое, ласковое.

      — Обманчивая красота. — Шибанов отвернулся от иллюминатора. — Сделаем, Павел, еще одну, последнюю попытку. Если не подтвердится мое предположение, покинем Сирену.

      — Ты что надумал? — забеспокоился Саватеев.

      — Повторю Корзуна. Только на берег пойду с роботами.

      — Опасаюсь я этого скачка в ничто.

      — И я, Павлик. — Шибанов нахмурился. — Но иначе нельзя. Да, нельзя. Хочешь сказать, что у нас другая задача? Согласен. Но теперь задача изменилась. Таков уж закон жизни, на все случаи заранее не придумаешь программы. Ты не волнуйся. — Он подошел к Саватееву, обнял его. — Василий ведь вернулся, и, кажется, нормально.

      — Только что кажется, — проворчал Саватеев, зная, что Шибанов все равно сделает по-своему.

      Сборы были недолгими, и назавтра Шибанов с Саватеевым отправились к морю. У выхода они встретили Корзуна. Он неловко потоптался, заслоняя проход, и с грустью проговорил:

      — Я знаю, что вы не хотите беспокоить меня. Может, и правильно делаете. Только я все время думаю об этом. Мне кажется, Сережа, что там были рыбы. — Он пошел, опустив плечи, словно в чем-то был виноват перед ними.

      Шибанов догнал его, прижал к груди и попросил:

      — Ежели со мной что случится, вы тут с Павлом не задерживайтесь, возвращайтесь на Землю.

      Корзун кивнул.

      Море встретило людей, как обычно, — покоем. Альтаир только что показался над горизонтом, и его диск светился на серой водяной глади длинной пурпурной полосой. Шибанов на секунду остановился, прислушиваясь к беспокойным ударам сердца, затем решительно спрыгнул вниз.

      За ним сползли роботы. Втроем — человек и два робота — оставляли множество следов. Но Саватеев видел только ямки от тяжелых ботинок Шибанова.

      Спустя несколько минут Шибанов остановился. От моря его отделяла узкая полоса желтого песка. Он ждал чего-то невероятного, а вокруг все напоминало о земном пляже — вот если бы только росли деревья и кусты и не нужно было надевать герметичный костюм. Чтобы успокоить Саватеева, Шибанов оглянулся и весело крикнул:

      — Видишь? На меня духи не действуют!

      И тут же у него закружилась голова. Шибанов взглянул на море. На его поверхности не было ничего особенного. Это было последнее, что он успел отметить, потому что через мгновение перед его глазами поплыли круги. Теряя равновесие, он взмахнул руками. Роботы поняли это как сигнал о помощи и бросились к Шибанову. Однако, прежде чем они подхватили его, он увидел перед собой какие-то кольца, лучи. Все это причудливо переплеталось, скрещивалось, мгновенно меняло окраску, создавая всё новые и новые невероятные геометрические фигуры. И словно яркие звезды падали вокруг густым осенним дождем. Шибанов уже не чувствовал своего тела, не имел представления о том, где он…

      Капитан пришел в себя на каменистом обрыве, и первое, что увидел, — это обеспокоенное лицо склонившегося над ним Саватеева. Шибанов покачал головой.

      — Тебе плохо? — с тревогой спросил Саватеев.

      — Теперь уже нет. — Шибанов сел, подвигал плечами, пошевелил руками, восстанавливая утраченную власть над своим телом. И рассказал, что ему показалось.

      — Думаешь, и с Корзуном было так же?

      — Уверен.

      — Тогда почему он не рассказывает? Скрывает или не помнит? — спросил Саватеев и поморщился, так неприятно было подозревать друга. Спохватившись, он добавил убежденно: — Не помнит!

      — Да! — Шибанов принял его последнее предположение без сомнений. — Значит, должно еще произойти что-то такое, что стирает следы из памяти. Я обязан вернуться на берег, Павел. Один. Без роботов.

      — Не торопись. Нужно подготовиться. В костюм вмонтируем несколько миниатюрных киноаппаратов и передатчиков. Если ты что-либо и забудешь, они зафиксируют. И, возможно, сообщат твои координаты, если сумеют пробиться сквозь толщу воды.

      Все повторилось сначала. Только теперь за Шибановым наблюдал и Корзун. Шибанов зашатался и закричал: “Выключи робота!” Космонавты видели, как он закружился в немыслимом танце. В шлемофонах было слышно прерывистое дыхание Сергея, словно он с кем-то боролся. Затем обессилел и упал. Море ласково обмывало его прозрачный гермошлем. Корзун рванулся было на помощь, но Саватеев удержал его и шепнул:

      — Смотри!

      Неподалеку от берега из моря вдруг выбросился султанчик. Похожий на фонтан, он постоял на месте, затем всколыхнулся, словно под дуновением ветра, и превратился в вихрь, с каждой секундой набирая силу и все глубже вкручиваясь в воду. Вскоре на месте вихря образовалась воронка метров двадцать в диаметре. Ее стенки продолжали вращаться слева направо, пока не оголилось дно. Тогда одна сторона воронки, ближайшая к берегу, вытянулась узким длинным языком, лизнула песок и возвратилась на место, захватив с собой распростертого на берегу человека.

      Добыча словно удовлетворила море. Оно стало успокаиваться и минуты через три затихло.

      — Что скажешь? — спросил Саватеев и пожалел об этом. Корзун стоял неподвижно, с побледневшим лицом.

      — А? — вздрогнул он. — Все вылетело из головы.

      — Скоро обо всем узнаем. — Саватеев говорил намеренно бодрым тоном. — Мне кажется, что море волновалось только с этой стороны, чтобы забрать Сергея.

      Станции наблюдения вскоре подтвердили догадку Саватеева.

      — Это очень важно, — оживился Корзун. — Во всем этом есть какой-то смысл.

      — Не будем спешить с выводами, — остановил его Саватеев.

      Тем временем проворные роботы пригнали гидроплан. Затем собрали здание, где люди могли бы отдохнуть, установили там пульты и экраны приборов наблюдения.

      Минуты текли медленно, складываясь в еще более медлительные часы. И никаких вестей от Шибанова.

      — Не пробиваются радиосигналы, — констатировал Саватеев.

      — Я об этом думал. — Корзун взглянул на часы. — Минут через двадцать сигнал должен быть. Автозонд вырвется на поверхность.

      — Ты молодец, Вася!

      — Один срок уже миновал, — вздохнул Корзун. Саватеев растерянно притих.

      Сообщение пришло с опозданием на пять минут. Короткое, словно обессиленное. Автоматы “Памира” и радиомаяков запеленговали автозонд. Он сделал передачу на расстоянии в сто восемнадцать километров.

      Через несколько минут гидроплан был уже над районом, отмеченным пеленгаторами. Однако Корзуна, отправившегося на поиски, ожидало разочарование. Ни на поверхности, ни в глубине воды ему не удалось заметить ничего существенного. Толща воды скрывала в себе тайну.

      — Плохо, — сказал Саватеев, выслушав Корзуна. — Сергей находится где-то очень глубоко, а там чудовищное давление. Человек не выдержит.

      — А как же я? — возразил Корзун.

      — Будем ждать, ничего другого нам не остается.

      Темнело. Небо покрывалось тучами, черными, как сама ночь. Подул ветер. Сперва слабый, он постепенно разгуливался, вынося из теснин облака пыли. Начался дождь, он хлестал водяными каскадами по тонким металлическим стенкам временного пристанища космонавтов. Наступала ночь, шквальная, ливневая.

      Саватеев увеличил яркость экранов, наблюдавших за берегом. Он увидел узкую береговую полосу, неподвижных роботов, прикрепленных тросами к столбу на обрыве, а в нескольких шагах от них — бурлящее море, посылавшее на берег волну за волной.

      Саватееву даже за надежными стенками стало не по себе. А каково Шибанову, если он еще жив?

      — Мое время прошло. — Корзун словно прочитал мысли товарища.

      — У него аварийный запас кислорода. — Утешение было слабым, и сам Саватеев не очень в него верил, но иного не было. — Отдыхай, Вася, потом сменишь.

      Порывы ветра участились, перешли в беспрерывный гул. Приглушенный звукоизоляцией стен, он был монотонным, нагонял сон. Саватеев включил метроном. Звонкие секунды наполнили помещение тревогой. Это беспокоило, заставляло все время быть настороженным. Саватеев, сидя в кресле, внимательно вглядывался в экран.

      Стихия лютовала. Волны уже захлестывали одинокие фигуры роботов, пытаясь сорвать их с места. Однако они стояли как вкопанные. И так час, два… Чтобы не заснуть, Саватеев то и дело мотал головой.

      Вероятно, он все-таки прозевал что-то. Потому что когда раскрыл глаза, то левого робота на месте не оказалось. Динамик резко крикнул: “Человек в море!” И второй робот бросился в волны.

      Они выбрались из воды вместе с Шибановым. К зданию он дошел сам, держась за роботов. Обессиленный, он бросил лишь: “Потом, потом” — и заснул на ходу.

      Очнулся Шибанов часов через двадцать. Снова была ночь. Снова за тонкими стенами их временного жилища неистовствовал ветер, с гор катились водяные валы. Но это уже казалось несущественным. Люди снова были вместе. Космонавты собрались возле проектора. Пленки уже были проявлены.

      — Вначале я расскажу, что сохранилось в памяти, — предложил Шибанов, — а то пленки могут сделать ненужную мне подсказку.

      Шибанов держался совсем иначе, нежели Корзун, более уверенно. Это и удивило, и обрадовало Саватеева.

      — Когда я пошел к берегу во второй раз, — начал Шибанов, — то примерно знал, что меня ожидает. Как только закружилась голова, я не стал противиться чужому воздействию и сразу упал на песок, стараясь не шевелиться. И это оказалось правильным. Голове стало немного легче, и мне удалось кое-что увидеть. Помню, как меня смыло водой, как потащило по поверхности, как я стал проваливаться вглубь. Вот тогда в воде я почувствовал какое-то движение. Не течение, а что-то другое, ограниченное узкими рамками. Ты, Вася, вспоминал про рыб. Возможно, это были они. А может, и иные существа. Вокруг меня все время бурлил водоворот, и хотя в гидрокостюме был воздух, он не держал меня, я продолжал опускаться все ниже. Меня удивило, что было достаточно глубоко, а давления воды не ощущалось. Я испугался. Сделал попытку вырваться, и в этом была моя ошибка… Снова закружилась голова, и я провалился в небытие и очнулся только на берегу. Если бы не роботы, то неизвестно, что со мной было бы. А теперь давайте посмотрим пленки.

      В костюм Шибанова были вмонтированы шесть маленьких кинокамер. Когда он вернулся, их осталось пять. Шестая пропала…

      — Зацепилась за что-нибудь, а возможно, роботы оторвали, когда меня тащили, — сказал Шибанов.

      Но достаточно было и остальных. Они включились в тот момент, когда море хлынуло на берег.

      Саватееву удалось синхронизировать зафиксированное пленками так, чтобы на экране получилась цельная и объемная картина. Море было такое же, каким люди видели его каждый день, на глубине даже еще спокойнее. Тем более, было странно, что Шибанов двигался рывками.

      Аппараты с автоматической наводкой быстро приспособились к окружающей среде. В воде они заметили тени, кружившие вокруг Шибанова. Аппараты увеличили резкость, и тени превратились в необыкновенных… рыб. Длинных, величиной с человека, узких и остроносых.

      — Вася не ошибся! — обрадовался Шибанов.

      Косяк, говоря земным языком, был немалый — рыбы окружали человека плотно, время от времени касаясь его тела ребристыми плавниками.

      — Эх, зачем я пошевелился! — сожалел Шибанов.

      — Аппараты расскажут все, что надо, — подбодрил его Корзун.

      — Нет, я заметил бы больше.

      Показалось желтое дно. Оно уже напоминало берег — песчаное, без признаков какой-нибудь растительности. Рыбы, не останавливаясь, продолжали плыть с огромной скоростью.

      Наконец их движение замедлилось. На экране возникли нагромождения камней, которые вблизи оказались гротами. То ли рыбы жили тут, то ли было что-то другое, киноаппараты не уловили. Видимо, рыбы перестали поддерживать Шибанова, и он опустился на дно, потому что по экрану в этот момент пробежали темные полосы. Затем вновь прояснилось.

      Шибанов лежал у входа в грот. Рыбы немного покружились возле него и куда-то уплыли. И снова полосы пробежали по экрану.

      — Зачем они тебя несли? — усмехнулся Корзун.

      — Ты тоже, наверное, побывал на этом дне. Хотя… — Шибанов удивленно посмотрел на товарищей. — Кажется, вспомнил. — Он отвернулся от экрана. — Сейчас меня перенесут к другому гроту. Там возле входа будет груда не то водорослей, не то актиний.

      — Правда! — вскочил Саватеев.

      По экрану в третий раз прошли полосы.

      — Вспомнил! А? — сам удивился Шибанов.

      Перенеся его, рыбы долго не возвращались. Почти весь день. И столько же у экрана просидели космонавты, боясь пропустить хоть какую-нибудь деталь.

      — Жаль, что меня не видно… — произнес задумчиво Шибанов.

      — Смотри, смотри! — прервал его Саватеев.

      Подплыла рыба, повисла неподвижно, поводя плавниками, будто усами. Глаза — узкие щелки — поблескивали красноватыми огоньками. Через некоторое время рыба пошевелила носом кучку водорослей и снова замерла. Вскоре к ней присоединились еще две. Сведя головы друг к другу, они словно советовались. Шибанов даже засмеялся, таким нелепым показалось ему это предположение. Внезапно рыб стало больше. Они образовали кольцо. Шибанов оторвался от дна, и рыбы двинулись в путь.

      Возвращался Шибанов уже ночью. Рыбы вели себя неспокойно. Часть из них отделилась и начала кружиться все быстрее и быстрее. Посреди круга образовалась воронка, которая постепенно увеличивалась. И тогда в водоворот устремились остальные рыбы, а на экран с огромной скоростью начал наплывать черный берег.

      Когда Шибанов оказался на гребне волны, ни воронки, ни рыб аппараты уже не увидели. Лишь волны, словно взбесившись, одна за другой накатывались на берег. А оттуда, перебирая механическими ногами, торопились роботы.

      — Путешествие окончено! — Шибанов встал и поклонился.

      — Брось, — поморщился Саватеев, — тебе же самому не до шуток. Лучше скажи, ты понял, что это?

      — Жизнь!

      — Сам вижу. А какая жизнь — разумная, неразумная?

      — Могу сказать, — уже серьезнее начал Шибанов. — Уровень развития невысокий, на мой взгляд, ими руководит инстинкт, как и у земных существ. Да, да, — перебил он Корзуна, пытавшегося возразить. — Сами посудите, как все произошло. Рыбы сочли меня своим собратом, которого море выбросило на берег. А это, они знают, угрожает гибелью. Они пытаются установить со мной контакт, подбодрить; видимо, мы пользуемся примерно одинаковыми биотоками, отсюда мое почти бессознательное состояние. Рыбы на берег выйти не могут, но они умеют каким-то образом использовать силу моря. Видели, какой водоворот образовали? А потом, когда я не пришел в себя и под водой, они выбросили меня обратно. А что на то же самое место — случайность. — Ага! — воскликнул Саватеев.

      — Не лови на слове. На Земле ведь есть морские животные, у которых такое поведение вызывается инстинктом. Те же самые дельфины.

      — На Земле есть. А здесь другое. — Саватеев от волнения не мог усидеть на месте и зашагал по тесной комнатке, лавируя между креслами и приборами. — Давайте вспомним все с самого начала. Рыбы умеют подчинять себе море. Они заметили, что ты неподвижен. Тогда что они делают? Собираются и обсуждают положение. Обсудили и понесли тебя обратно. Они поняли, что ты чужой. Только этим можно объяснить, что ты ничего не помнишь: обычная предосторожность. Ты теперь не сможешь, даже если бы и хотел, привести кого-нибудь или прийти назад сам. Возможно даже, посылая биотоки, узнают о наших намерениях.

      — Думаешь, они не единственные жители Сирены? — оживился Корзун.

      — Все может быть. Но не это главное сейчас. Эти рыбы, я уверен, уже обладают разумом.

      — Вода не та среда, где может развиваться разумная жизнь. — Шибанов не мог согласиться с Саватеевым.

      — Земная логика. Жизнь на Сирене так и не сумела выбраться из воды на сушу. Но это не значит, что она остановилась в своем развитии. Силы жизни могущественны, и она нашла себе свой путь. Так почему же жизнь не могла дать разум рыбоподобным? Во всяком случае, никакой другой гипотезы у нас нет.

      — Повторим проверку? — предложил Корзун.

      После долгого размышления Шибанов покачал головой:

      — Теперь мы не можем. А что, если Павел прав, хотя он на многое не дал ответа, так же как и я? Что тогда о нас подумают хозяева планеты? Как мы будем выглядеть в их глазах? А раз они находятся на низкой ступени развития, что наиболее вероятно, то неизвестно, что будет с нами в следующий раз. Мы завершим свою работу, не трогая моря. А когда-нибудь позже, когда рыбы достигнут более высокой ступени развития, люди установят с ними контакт. Начав развиваться, жизнь не отступит. Теперь Сирена будет под наблюдением.

      — Дал же кто-то планете такое название, — заметил Корзун.

      — Не помню кто, — ответил Шибанов. — Название существует с прошлого века. Возможно, и тогда люди знали про этих рыб. Ну как, согласны с моим решением?

      Возражений не было.

      До рассвета космонавты остались на временной станции.

      Хотя спать в креслах было не очень удобно, они проснулись бодрые, посвежевшие. Шибанов ходил по комнате и повторял:

      — Ребята, а я, кажется, кое-что припоминаю.

      Саватеев не выдержал и буркнул:

      — Да припомни уж наконец.

      — А что, возьму и… — Он выбежал в переходный тамбур и возвратился, держа в руках какую-то палочку. — Вот, она самая.

      — Водоросль?! — воскликнул Саватеев.

      Едва ощутимый запах озона, смешанного с чем-то еще, поплыл по комнате. Шибанов счастливо улыбнулся и сказал:

      — Садитесь. Разговор только начинается.

      Заинтригованные, друзья сели в кресла.

      — Вчера мы не понимали, что за полосы нарушали видимость на экране. Теперь я вспомнил все, будто не было провала в памяти.

      Волнение Шибанова передалось остальным. Они сидели, не отрывая от него глаз.

      — Первый раз меня ударило, когда я оторвал один киноаппарат, вот он, был в кармане. — Шибанов разнял пальцы. — Второй раз — когда делал снимки грота, и третий — когда вот это, — он показал на водоросль, — клал в карман. А сейчас посмотрим, что на последней пленке.

      Вспыхнул экран, на нем возникло подводное царство, точнее, его маленький уголок — грот. У задней стенки грота стояли полки, похожие на соты. И в каждой ячейке лежали водоросли.

      — Инкубатор? — удивился Саватеев.

      — Что-то подобное, — ответил Шибанов.

      Однако самое удивительное было впереди. К полкам откуда-то сбоку, со стен грота, тянулись провода. Иначе назвать эти толстые нитки было нельзя. Съемка продолжалась считанные секунды, но и за это время в нескольких ячейках блеснули красные искорки.

      — Что вы теперь скажете, друзья? — спросил Шибанов.

      Товарищи развели руками.

      — Тогда скажу я. Эти рыбы — роботы, вероятно даже биологические. Я помню их поведение, поэтому убежден. Они действуют логично, но без эмоций. Их создали такие же пришельцы, как и мы, из другого мира. Зачем? Под водой много этих водорослей, содержащих вещество, благотворно действующее на человека. Пока мы просматривали пленку, наши роботы сделали анализ моей крови. Она совершенно чистая, без каких-либо нарушений. Вот как подействовало на меня вещество.

      — Допустим, — согласился Саватеев. — А биотоки?

      — Мне кажется, объяснение довольно простое. Наши биотоки приблизительно такие же, как у пришельцев. Рыбы-роботы настроены на них. Поэтому они сразу и появляются, стоит кому-либо из нас оказаться на берегу.

      — А потеря сознания? — не сдавался Саватеев.

      — Это своего рода нейтрализатор. В его природе нужно будет разобраться, так как благодаря ему человек может плавать, как глубинное существо, не опасаясь давления. Услышав сигнал, рыбы-роботы берут хозяина, переносят его к гроту, где уже припасены водоросли. Конечно, водоросли роботы могут доставить и сами на поверхность, но, видимо, там необходимо присутствие хозяина.

      — Но где доказательство, что рыбы — это роботы? — спросил Саватеев.

      — Такое доказательство есть, — ответил Шибанов, — сейчас мы его приведем. — Он вставил в проектор пленку, на которой были сфотографированы рыбы возле гротов, соединил экран со счетной машиной. — Помните, — объяснил он, — есть формулы движения для живых существ и для кибернетических. С их помощью еще было доказано существование жизни па четвертой планете Проциона. Вот сейчас машина и применит их. Программу я уже составил.

      Через тридцать секунд после того, как кончилась пленка, машина вытолкнула ленту с ответом.

      Рыбы, в соответствии с утверждением математики, не могли быть живыми.

      — Странно, — вздохнул Корзун.

      — Радостно, — заметил Шибанов. — Значит, люди встретятся еще с одним представителем разума, и, как мне кажется, очень похожим на человека. А ты говорил — инстинкт.

---

Уладзімір Шыцік. "Скачок у нішто" (1967)

Авторизованный перевод с белорусского Б.Е.Мескина.

Мир приключений, М.: Детская литература, 1973 г.