"Палачи и киллеры: Наемники, террористы, шпионы, профессиональные убийцы. Научно-популярное издание. Подготовка текста П.В.Кочетковой, Т.И.Ревяко" - читать интересную книгу автора

по голове бедного доктора. Доктор упал, тогда барон стал его бить ногами и
ташуром, пока несчастный не впал в бессознательное состояние. Унгерн быстро
ушел в палатку, а Клингеберга унесли на перевязочный пункт. Дивизия мрачно
молчала, о состоянии доктора в эту ночь никто не говорил. Только наутро к
Унгерну пришла сестра милосердия и сказала: "Разрешите эвакуировать
доктора?". "Почему?" - резко спросил барон. "Вы ему вчера переломали ногу, и
его положение очень серьезно", - со страхом объяснила сестра. "Хорошо.
Отправьте его в Ургу и сами поезжайте с ним", - коротко бросил Унгерн.
Дивизия переменным аллюром пошла к реке Селенге на соединение с
генералом Резухиным. За один переход до реки вперед выехали квартирьеры и с
ними комендант бригады и я. Ехали быстро, погода была чудесной, из лощин
тянуло живительной прохладой, и офицеры вели разговор о том, что теперь
будет делать барон, как наказывать провинившихся?
В Урге он сажал на крыши, в Забайкалье на лед, в пустыне Гоби ставил
виновных на тысячу шагов от лагеря, гауптвахты нет... Офицеры смеялись и
говорили, что в нынешней обстановке Унгерн ничего не выдумает.
Но он выдумал.
Квартирьеры прибыли на место, разбили бивуак и стали ждать дивизию. На
другой стороне был виден лагерь Резухина, который уже перекинул через реку
пешеходный мостик. Настроение было у квартирьеров чудесное, пахло сосной,
ароматом цветов, но после разбивки лагеря с предгорий потянул легкий
ветерок, по всему бивуаку распространился тяжелый запах: что-то гнило.
Начались поиски, и скоро нашли на участке павшую корову. Лопат не было, и
стали ждать прихода с дивизией обоза. Мрачный и злой подъехал Унгерн.
Понюхал воздух и заорал: "Дежурного офицера!" Беда началась, и у меня
защемило сердце. Офицер подскочил к Ун-герну. "Вонь!" - снова заорал барон.
Офицер молчал. "Бурятов ко мне!" - закричал тот. Явились буряты. "Выпороть!
25!" - приказал Унгерн, и не успел бедный дежурный опомниться, как ему уже
всыпали 25 ташуров. И только когда он встал, то сказал барону: "Ваше
превосходительство, я не виноват. Старшим был комендант бригады". "Есаула
Макеева к начальнику дивизии!" - понеслось по лагерю. У меня замерла душа. Я
быстро надел мокрые сапоги и пошел к Унгерну. "Заразу разводишь! Понятия о
санитарии не имеешь!" - уже кричал барон. "Ваше превосходительство, корова
павшая. Ее. зарывают..." - "Молчать!" И барон заметался, не зная, как
наказать дерзкого. И вдруг крикнул: "Марш на куст!"
Около палатки барона шагах в десяти стояло дерево, ветви которого были
от земли не менее чем на сажени на полторы. Я бросился к нему, стал быстро
взбираться на дерево, скользил обратно, падал и снова начинал взбираться.
"Если ты сейчас же не залезешь, я пристрелю тебя, как котенка!" -
грозно сказал барон. Наконец я забрался почти на самую вершину, где ветви
были тонкие и сгибались под тяжестью.
Вскоре на соседних деревьях оказались еще несколько офицеров - весь
штаб Унгерна. Прошел час, два, наступил вечер, в лагере сыграли "зорю",
отвели поверку, и бивуак постепенно стал затихать. Штаб же продолжал сидеть
на кустах и ждать освобождения.
Наконец Унгерн вышел из палатки: "Макеев!". - "Я, ваше
превосходительство!". - "Слезай, и иди спать". Я сорвался с дерева и упал.
"Ты ушибся?" - спросил барон.
"Не извольте беспокоиться!" - мрачно ответил я и быстро пошел от
дерева. Остальные же просидели до обеда следующего дня.