"Они предают мир" - читать интересную книгу автора (Катала Жан, Перевод с французского. )

И в Москве можно было наблюдать разительный пример такого упрощения дипломатической деятельности. В начале июля 1948 года, когда государственный департамент нуждался во французском посольстве в Москве, которое помогало бы ему в провокационных переговорах по берлинскому вопросу, в Москву был направлен один из друзей Жюля Мока, бывший генерал-губернатор Алжира Ив Шатеньо *. Шатеньо выполнял настолько точно свою «дипломатическую» миссию, что после каждой встречи со Сталиным или Молотовым, вместо того чтобы, закрывшись в своем кабинете, тотчас же написать отчет об этой аудиенции, как и должно быть по обычаю, Шатеньо ехал провожать до дома американского посла на виду у всех иностранных корреспондентов, чтобы получить у него инструкции, как составить свою телеграмму. Нужно признать, что даже Шарпантье действовал более осторожно, чтобы скрыть свое подчиненное, лакейское положение.
Такого типа задания унижали французских шпионов Вашингтона до положения лакеев самого последнего ранга. Ведь даже не каждый лакей согласится играть такую унизительную роль. Но государственный департамент поручал им то, что может оскорбить самого мелкого шпика. Вот почему, когда, например, нужно было найти трибуну для распространения антисоветских измышлений предателя Кравченко, то даже Брюссель и Рим отказались способствовать такому отвратительному делу. И тогда для этой позорной комедии была избрана парижская Палата правосудия. Когда летом 1949 года государ-
* Алжирская газета «Либертэ» (от 25 декабря 1945 г.) обвиняла его в том, что он выдал генеральному консулу США «подробные планы воздушных и морских баз Алжира». Этот факт не только не был опровергнут, но был подтвержден на Ассамблее Французского союза Альдюи, который был генеральным секретарем Шатеньо. Кроме того, Шатеньо сам признал это в интервью, данном им корреспонденту агентства Франс Пресс в Москве,
197
ственный департамент, сознавая неизбежность провала «плана Маршалла», решил рассмотреть возможности возобновления торговых отношений с СССР, французская делегация была послана в Москву как разведчик, а бельгийская делегация дожидалась, чем кончится «эксперимент», чтобы после этого приехать.
Таким образом, правители Франции из фигуры на шахматной доске янки уже превратились в пешку.
Такое понижение было, повидимому, связано с возросшими трудностями и провалами американских провокаций.
Французский народ, потрясенный угрозой войны, начал упорную и мужественную борьбу за свою свободу и независимость. «Мы не будем воевать против СССР!» — этот лозунг возник именно во Франции. А в момент подписания «Атлантического пакта» Трумэн получил послание, подписанное миллионом французов, предупреждавших его, что подпись Шумана ни к чему не обязывает Францию. Летом 1949 года около семи миллионов человек участвовало в голосовании «за мир». Широко распространилось движение французского народа против разгрузки американского оружия. Сбор подписей под Стокгольмским воззванием стал настоящей всенародной демонстрацией.
Для государственного департамента США это слишком «неблагонадежный» народ.
Под влиянием растущего народного гнева парижские кабинеты начинают шататься. С июня 1948 года поток правительственных кризисов потряс основы «американской партии» во Франции. Неумолимая логика измены способствовала тому, что «американская партия» спустилась на несколько ступенек ниже по иерархической лестнице американских лакеев. Английская реакционная пресса пыталась показать это еще осенью 1948 года, когда зрелище избиения кнутом бедного британского льва еще не научило лондонских журналистов более скромному поведению.
5. Перед лицом катастрофы
Это разложение клики узурпаторов, царствующей во Франции, все же не ослабляет крепостное состояние
198
французского народа и не отвращает, а, наоборот, усиливает угрозу войны, нависшую над его детьми.
Уже в 1948 году наплыв капиталов американских монополий под прикрытием «плана Маршалла» привел к созданию контроля монополий над французской индустрией: металлургией, химической и нефтяной промышленностью. Наметились очертания новой французской экономики — экономики колониальной; новые хозяева Франции специализируют ее на производстве сырья или полуфабрикатов, а обрабатывающая промышленность — гордость ее рабочего класса — искусственно приведена в бездействие, чтобы позволить американским бизнесменам направлять к нам излишки своих недоброкачественных товаров. С момента введения в жизнь «Атлантического пакта» зависимость от банков Нью-Йорка ощущается еще больше. Под предлогом «военизирования» национальной экономики они заставляют Францию покупать в огромных количествах продукцию, или, вернее, отбросы военных заводов США, а французская экономика должна работать для арсенала заатлантических поджигателей войны.
Одновременно с политической точки зрения порабощение Франции беспрерывно усиливается. Все пакты, навязанные Франции с начала 1948 года, — Брюссельский пакт, Европейский союз, Атлантический пакт — отнимали у нее то мизерное, что еще пытались для видимости сохранить в области свободы дипломатической деятельности. Теперь так называемое французское правительство не может предпринять ни одного демарша, пусть он касается всего лишь продажи нефтеналивных судов, как это было во время франко-советских переговоров летом 1949 года, без разрешения государственного департамента США. Вся внутренняя политика Жюля Мока и Кэя ведет Францию к режиму антинародной диктатуры, имеющей целью заставить замолчать всех тех, кто не согласен с попытками превратить французский народ в раба американских господ. И механизм назначения американским послом министров Франции, приведенный в движение еще при подборе «единого социалистического правительства» Блюма в ноябре 1946 года, продолжает действовать и теперь. Так же, как и в монархо-фашистской Греции, Франции только разрешили быть смотрите-
199
лем за каторжниками и топить в крови стремление колониальных народов к свободе. Надо признать, что в этой роли палача люди из «американской партии» показали совершенно другое лицо, чем та жалкая, всегда готовая принять пощечину физиономия, которую они обычно обнаруживают при виде американского сержанта. Опустошения, насилия, мучения и пытки, производимые на Мадагаскаре и во Вьетнаме, являются чудовищным позором, который падает на каждого француза точно так же, как зверства гитлеровских каннибалов заставляют теперь краснеть немецкий народ. Я знаю, что мы смоем этот позор, но теперь он обжигает нас. Тем более, что это наихудший позор — мучить братские народы ради тех, кто порабощает нашу собственную родину.
Я не знаю, какую точную дату перехода Франции на положение американской колонии установят будущие историки. Во всяком случае, с точки зрения международного права, ясно, что этот рубеж уже пройден. В начале 1949 года так называемое французское правительство отменило визы для американцев, едущих во Францию, тогда как в Америке продолжают требовать визы у французов, едущих в Америку или находящихся там проездом. Этого хватит. Такую «взаимность» не осмелились бы предложить даже княжеству Монако.
Наконец, в результате измены правителей Франции над нами висит ужасная угроза — угроза войны. У наших границ американский империализм во имя антисоветской войны уже восстановил все основы агрессивной Германии: экономические основы, вернув гроссов, венцелей и динкельбахов в Рур; политические основы, наводнив Бонн хейсами, аденауэрами и шумахерами; военные основы, сохранив манштейнов, рундштедтов и гальдеров, которые уже мечтают возглавить новую фашистскую армию. Мир висит на волоске, роль же, отведенная Франции в будущей войне, настолько ясна, что вашингтонские форрестолы уже ее не скрывают. Мы должны дать сухопутную армию и поле битвы, то-есть мертвецов и руины.
Хотелось бы, чтобы это было только кошмарным сном. Но это не так. Это реальное дно пропасти, к которой нас тянут предатели.
200
6. Предателей — к наказанию!
На протяжении всех этих лет СССР протягивал нам братскую руку так же, как и в тяжелый для нас период вторжения Гитлера.
В декларации Варшавской конференции от 24 июня 1948 года Франции предлагалась практическая программа, позволяющая гарантировать безопасность ее границ, дающая возможность возродить ее государственный и дипломатический престиж; возможность экономического возрождения на базе справедливых репараций и подлинного международного контроля над Руром. В то время министром иностранных дел Франции был Бидо. Он приказал прессе обойти молчанием варшавскую декларацию.
На сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных наций в Париже 25 сентября 1948 года А. Я. Вышинский выступил с конкретным предложением уменьшить на одну треть вооружение и вооруженные силы пяти великих держав. Это дало бы Франции радикальное средство не только для того, чтобы отдалить призрак войны, но и восстановить свои финансы, пошатнувшиеся из-за навязанной ей государственным департаментом США военной политики, а также улучшить уровень жизни всех трудящихся. Но Рамадье предпочёл грубо и глупо иронизировать по поводу предложений Вышинского.
На сессии Совета министров иностранных дел в Париже 23 мая 1949 года А. Я. Вышинский предложил ряд практических мер для разрешения германской проблемы. Эти меры могли бы навсегда положить конец все возрастающей угрозе, созданной империализмом янки на фланге Франции. Шуман снова ограничился тем, что повторил слова государственного секретаря США.
На Генеральной Ассамблее Организации Объединенных наций в Нью-Йорке 23 сентября 1949 года А. Я. Вышинский внес предложения, требующие запрещения атомного оружия и заключения Пакта мира между пятью великими державами. Но Шуман и здесь играл роль рупора Ачесона.
Эти шуманы, рамадье, бидо слишком далеко зашли по пути измены, чтобы отступать. Они знают, что если
201
они попадут в руки своего народа, то расчет будет ясен. Они ищут защиты от своего народа в шпионских центрах Вашингтона и банках Нью-Йорка. И при одной мысли, что их хозяин, будучи недоволен их службой, может нанять себе других рабов, они, очертя голову, бросаются к его ногам.
Американский империализм тоже знает об этом. И он не церемонится с ними. Вашингтон нисколько не стесняется унижать французских политических деятелей, разоблачая их в глазах общественного мнения как простых исполнителей его директив. Так было, например, с речью Дэвида Брюса, который в угрожающем тоне говорил, что конгресс США «рассмотрит» государственный бюджет Франции. А французские дипломаты к тому же проходят и прусскую муштру. В мае 1949 года министр-советник французского посольства в Москве на одном вечере осмелился критиковать Атлантический пакт. Итальянский посол немедленно донес об этом своим хозяевам.
Но что значат пощечины? Речь Дэвида Брюса не помешала французскому правительству с энтузиазмом дать агреман на его назначение американским послом в Париж. А французский посол в Москве, поблагодарив своего коллегу итальянского посла, принял меры для того, чтобы отделаться от своего подчиненного, который имел дерзость не оценить прелестей Атлантического пакта *.
Эти люди уже не на коленях, они ползают на животе.
На протяжении своей службы я знал премьер-министров и министров иностранных дел буржуазных марио-
* Конечно, при указании официальных мотивов отзыва не говорится ни о доносе итальянского посла, ни о неприязни министра-советника французского посольства к Атлантическому пакту. В течение нескольких месяцев бедняга подвергался ежедневным оскорблениям. Наконец, в одно прекрасное утро, в его кабинете в служебное время произошла драка (настоящие причины которой остались неизвестными) со вторым советником, который слыл за человека, преданного Шатеньо, и обладал бесспорным талантом провокатора. Поскольку шум битвы, как бы случайно, привлек всех сотрудников посольства к месту кулачного боя, посол «не мог поступить иначе», как потребовать от Кэ д'Орсэ отзыва обоих противников. Министр-советник был просто-напросто отозван в Париж. Провокатор же был назначен в Копенгаген с повышением. Таким образом, методы Жюля Мока применяются даже внутри так называемого «французского» посольства в Москве.
202
неточных правительств, которые не были «независимыми» и о которых можно сказать, что они с веселым видом подавали руку каждому. Но никогда даже самый подлый из них не осмелился бы повторить, например, слова, с которыми Шуман обратился к американскому послу в Париже на банкете «Американского клуба».
— В вашем лице, господин, мы имеем советника. И не только в области международных отношений.
Это не голос Франции. Весь мир это знает. Французский народ еще скажет свое грозное слово. И оно заставит содрогнуться не только лакеев из американской клики, но и их вашингтонских господ. Пусть они призадумаются над торжественным предостережением, которое летом 1940 года коммунистическая партия Франции бросила в лицо тогдашним оккупантам: «Никогда наш великий народ не будет народом рабов. Никогда Франция не станет колонизированной страной».
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ЗА РОДИНУ, ЗА МИР!
Итак, тридцатидвухлетняя история внешней политики Франции с необычайной ясностью доказывает, что франко-советская дружба является жизненно необходимой для Франции. Если бы парижские правители до 1939 года всходили из этого принципа, то гитлеровской агрессии или не было бы вовсе, или она началась бы при таких условиях, что наступающий был бы сразу разгромлен. И сейчас, если бы наши правители были способны восстановить к жизни франко-советский пакт, то он принес бы моей родине — Франции — как раз то, в чем она теперь нуждается: восстановление ее народного хозяйства; освобождение от американского порабощения; решение германской проблемы, которое обеспечило бы безопасность Франции; короче говоря, франко-советский пакт открывает единственную возможность для возрождения подлинной Франции, Франции независимой, сильной и процветающей.
В течение тридцати двух лет «ведущей идеей» внешней политики всех французских министров, от Клемансо до Жоржа Бидо, включая всех даладье, рейно, петэнов, деголлей, шуманов и лавалей, была подготовка агрессии против СССР. Каковы бы ни были катастрофы, вызванные этой политикой — Мюнхен в 1938 году, катастрофа в июне 1940 года или же Мюнхен наших дней — она, эта политика, продолжается и теперь во вред Франции и французскому народу. Менялись лишь иностранные хозяева, которым они выдавали Францию во имя этих махинаций: до 1932 года — Англия, в 1940 году — Гитлер и с 1946 года — миссурийский осел*. Предательство бесспорно. И это не только предательство Франции, но и предательство мира во всем мире.
204
* Осел — эмблема демократической партии США.
Народ, к которому я имею великую честь принадлежать, уже не раз доказывал, что он способен выполнить до конца свой долг, что он умеет бороться и побеждать. Я не буду и говорить о его замечательных революционных традициях. И в наше время есть достаточно примеров того, что французский народ может сделать: его борьба против гитлеризма во время оккупации; острое политическое чутье, с которым после освобождения он отдавал и отдает все больше и больше голосов коммунистической партии; героические забастовки, организуемые рабочим классом в течение четырех последних лет для того, чтобы заставить предпринимателей улучшить невыносимые условия жизни; широкое движение «Борцов за мир и за свободу», непрерывный рост которого уже заставил отступить поджигателей войны, и, наконец, упорная борьба за прекращение «грязной войны» во Вьетнаме, отказ разгружать оружие, присылаемое Америкой.
Главари американской клики во Франции это отлично понимают. В тщетной надежде помешать росту этой страшной для них силы они наспех фабрикуют «зверские» и «сверхзверские законы», организуют политические процессы, которые позорят их самих, расстреливают мирные демонстрации и призывают отряды «Республиканской гвардии» вмешиваться в парламентские дебаты.
События показали, что французский народ тоже прекрасно сознает свою роль и свое место, которое он занимает в общей борьбе народов за мир. Французский народ первый заявил, что он никогда не будет воевать против советского народа, а если случится так, что его насильно втянут в эту войну, то он сумеет отличить друзей, которым он должен помочь, от врагов, с которыми он будет сражаться.
Никогда еще не было столь богатых и радостных перспектив для борцов за мир. Триумфальные победы Китайской народной республики, провозглашение Германской демократической республики, появление на международной арене огромного движения организованной борьбы против войны во всех странах, лагерь мира и демократии, объединившийся вокруг могущественного Советского Союза, сотни миллионов подписей под воз-