"Убийцы чудовищ" - читать интересную книгу автора (Монро Керк)

Глава вторая

Спустя два дня

Сей мир собственного названия не имеет, контрабандисты же именуют его «Ауруо», что по-аквилонски значит «Золотой». Вероятно, это связано как с доходами, которые приносят шайке ограбление Ауруса, так и с некоторыми природными особенностями — трава и листья тамошних деревьев в большинстве своем имеют ослепительно-золотой цвет осени…

Перед Конаном и компанией восседало удивительное создание. Существо мирно потягивало подогретое красное вино из глиняной кружки, мерцало желтыми шаровидными глазами без зрачков, а гладкий лысый череп отражал огоньки свечей и ламп. Одевался желтоглазый скромно — просторный, не сковывающий движений черный балахон с капюшоном, на груди поблескивает серебряный медальон в виде свернувшегося в кольцо тощего дракончика. Когда ночной гость приоткрывал рот, Конан невольно морщился — из-за тонких губ визитера показывались острейшие, белые с синевой, нечеловеческие зубы. Добавим к столь непривлекательному облику острые крупные уши, немигающий змеиный взгляд, длинные пальцы, оканчивающиеся изогнутыми отполированными ногтями, нездоровую серовато-белую дряблую кожу и с тем почтем образ законченным.

Настоящий вампир из жутких сказок, которые хорошо слушать на ночь у камина, под завывание зимней вьюги!

Рэльгонн, самопровозглашенный эрл замка Рудна, что в танстве Керново, вовсе и не отрицал свою вампирью сущность. Да, кровь ему пить приходится. Иногда. И только у неразумных животных. А солнечных лучей он боится потому, что горячее дневное светило обожжет его чувствительную белую кожу, да настолько сильно, что можно запросто умереть. Ночует он в своем полуразрушенном замке, однако не в гробу или склепе, а в отлично, обустроенном и наглухо скрытом от любопытствующих людей подвале, расположенном на большой глубине. По большому счету в этом и состоят главные отличия месьора Рэльгонна от человека. А на врожденные магические способности упыря можно не обращать внимания — такое случается и в человеческих семьях, правда, крайне редко.

Рудненский упырь, как и положено, явился вскоре после полуночи — просто возник из пустоты, сразу очутившись в самом удобном кресле, коим располагали скромные комнаты занятые Ночными Стражами на постоялом дворе. Рэльгонн вежливо поздоровался с каждым, потребовал вина, устроился поудобнее и принялся рассказывать.

Еще прошлой ночью Гвайнард, при помощи Эйнара вызвал упыря и попросил как можно быстрее разведать все, что только возможно о Бритунийских Вратах и шайке контрабандистов, доставляющих из соседней Сферы животных и артефакты на продажу. Рэльгонн, как и всегда, не стал задавать лишних вопросов, а попросту растворился в воздухе, отправившись на поиски. Если учитывать его возможность мгновенно перемещаться с места на место и редкие способности к перевоплощению и мысленному внушению, можно было надеяться, что первые сведения появятся уже следующей ночью.

Так и получилось — упырь никогда не подводил охотников, с которыми дружил уже несколько лет. Едва Конан вернулся с вечерней прогулки на зубастом сартаке-коне и успел накормить свое приобретеньице свиным окороком (дабы не пугать прочих постояльцев таверны необычными пристрастиями гнедого, варвар выпросил у хозяина «Золотого Солнца» отдельные ясли для сартака), как прибежал Эйнар и позвал киммерийца наверх — Асгерд накрыла скромный ужин, да и послушать рассказ месьора Рэля следовало каждому: Гвай утверждал, будто сила Ночной Стражи состоит не в мечах и арбалетных стрелах, а в знании. Конан соглашался с данным постулатом лишь частично, полагая что силы и ума должно быть почти поровну. С небольшим преобладанием силы, конечно.

— Аурус необитаем, — размеренно глаголил упырь, не забывая подливать в кружку свое любимое пуантенское вино. — Я имею в виду, что данная Сфера не населена разумными существами. Животные, птицы — сколько угодно, но человека или его подобия на Аурусе нет. Вернее, нет туземцев, обитающих в этом мире изначально. Разумеется, это лишь поверхностное впечатление — полностью исследовать Аурус за одну ночь невозможно никому.

— Один момент! — перебил Рэльгонна киммериец. — А откуда тогда появляются всякие нехорошие вещицы, вроде сфинкса из поместья Альдой? Мне Гвайнард давеча рассказывал, будто…

— Знаю, — отмахнулся месьор Рэль. — Надо думать, что разумное сообщество Ауруса, цивилизация этой Сферы, погибла много столетий назад по причине нам не известной. Эпидемия, всеобщая война, некая катастрофа наподобие падения Небесной Горы.… Все, что угодно! Однако, после бедствия осталось многочисленное наследство бывших повелителей Ауруса — развалины замков и поселений, заброшенные святилища. Замечу, эти существа не являлись людьми. Как они выглядели в точности неясно, но судя по некоторым изображениям и скульптурам я сделал вывод, что человеком на Аурусе и не пахло.

— А где это, интересно, ты видел такие изображения? — осведомился Эйнар с ноткой недоверия в голосе. — У контрабандистов?

— Зачем такие сложности? — пожал плечами Рэльгонн. — Просто минувшей ночью я прогулялся через Врата на Аурус и осмотрел близлежащие достопримечательности. Там действительно много древних зданий и нетронутых никем руин.… Когда большинство Врат было открыто, я побывал во многих Сферах Вселенной. От скуки. Аурус тоже был в их числе, но раньше меня не привлекали опустевшие миры, которые лишены живого и разумного сообщества. Теперь же мне стало любопытно узнать, кто именно населял Аурус во времена, когда на его золотых, равнинах кипела жизнь. Впрочем, мои переживания не имеют отношения к делу. Ну что, рассказать самое интересное?

— Рассказать! — хором потребовали охотники.

— Всегда удивлялся невероятной приспособляемости и изворотливости рода человеческого! — патетично провозгласил Рэльгонн. — Гвай, ты вроде бы говорил, будто хочешь навсегда закрыть контрабандистам проход в чужой мир?

— И от слов своих отказываться на собираюсь, — твердо сказал Гвайнард.

— Боюсь, обстоятельства вынудят, — Рэльгонн невесело усмехнулся. — Ты, наверное не знаешь, что за последние годы на Аурусе образовалась большая колония людей. Не менее двух тысяч человек.

— Чего?! — Гвайнард подался вперед. — Каким образом?

— Обычным. Бритунийские Врата на редкость стабильны — портал открывается два раза в год на девять седмиц. Летом и зимой. Так происходит уже много тысячелетий и, как можно предполагать, продолжится еще незнамо сколько лет. Вы знаете как заселялось Пограничное королевство? Беглые кметы, которым надоели притеснения землевладельцев, безземельные баронские сыночки, жаждущие основать собственный фамильный лен на ничейных землях, просто неудачники, не сумевшие найти себе подходящего занятия в цивилизованных государствах.… В истории с Аурусом получилось точно так же. Вначале туда перебралось несколько крестьянских семей, которые были готовы уйти куда угодно, в том числе и в чужую Сферу, только бы избежать разорительных набегов варваров и неприкрытого грабежа со стороны наглых сеньоров. И вообразите, люди там прижились! А потому как проход обратно, в Хайборию, периодически открывается, они решили воспользоваться своим положением и начать торговлю.… За последние тридцать-сорок лет на Аурус переселились сотни людей, образовав там маленькое государство. Продуктами они обеспечены, благо наша пшеница отлично растет на полях Ауруса, а наши коровы и овцы дают молоко и прекрасно размножаются. Но вот большинство изделий мастеровых и ремесленников жители Ауруса покупают в Хайбории. За деньги, вырученные от незаконной торговли. Гвайнард, теперь ты понимаешь, что столкнулся не с обычной шайкой, занимающейся контрабандой меж мирами, а с большим сообществом людей, которым надо выжить в чужой Сфере?

— Демоны зеленые! — огорченно ругнулся Гвай. — Ничего себе новости! Никогда не мог предположить, что все настолько сложно.

— Все гораздо сложнее, — мрачно дополнила Асгерд. — Если даже мы, Ночные Стражи, люди весьма осведомленные в многих секретах, доселе никогда не слышали о колонизации соседнего мира нашими соплеменниками, то какую же таинственность развели нынешние жители этого Ауруса! Да узнай любой могучий и богатый владыка о целом мире, незаселенном людьми, он мигом прибрал бы Аурус к рукам! Это же золотое дно! Опустевшая Сфера, хранящая бесчисленные богатства, несчитанные людьми!.. Уважаю тамошних жителей — настолько крепко хранить свою тайну!

— И за эту тайну они умрут, — кивнув, подтвердил Конан. — Гвай, от дела придется отказаться.

— Ни-за-что, — по слогам произнес Гвайнард. — Если серьезно подумать, то даже из этого положения можно найти выход. Рэльгонн, где находятся Врата Бритунии?

Конан, понаблюдав за упырем из Рудны несколько седмиц, лишь диву давался: необычный приятель Гвайнарда за удивительно краткий срок умел разведать и разнюхать все, что требовали Ночные стражи. Каттакан ухитрялся проникать куда угодно — от подземных казематов и тайных храмов до самых охраняемых сокровищниц и королевских дворцов; Рэльгонн мог познакомиться с любым человеком и сразу вызвать его доверие, правда для этого ему приходилось «очеловечивать» свой неприятный облик и пускать в ход магию убеждения. Он мог достать что угодно и откуда угодно — совсем недавно упырь доставил из Иранистана редкий амулет, пригодившийся в деле поимки демона-оборотня, случайно сбежавшего из лаборатории придворного волшебника короля Эльдарана, причем Рэльгонн слетал туда-обратно всего за два с половиной оборота клепсидры. Для него не существовало стен и преград, что, по мнению киммерийца, было великим даром — окажись каттакан в славном Шадизаре, ему цены не было бы! Однако, Рэльгонн всегда возвращал «позаимствованные на время» вещи их владельцам, ибо придерживался своего неизменного кодекса чести, ясно гласившего, что воровать нехорошо. Всех положительных качеств Рэльгонна и не перечислишь, и одно из них состояло в том, что каттакану была напрочь чужда фантазия. У него полностью отсутствовало воображение и врать упырь попросту не умел. Поэтому любая небывальщина, изреченная устами месьора Рэля, всегда оказывалась истинной правдой. Как и в случае с таинственным Ауру сом, миром соседним.

Если изложить велеречивое повествование упыря кратким слогом, то выходило, что человеческая колония в соседней Сфере расположилась лигах в семи от Врат, причем вокруг главного поселения были выстроены еще четыре крупных хутора, почти деревни. Жилища людей неплохо защищены, потому что опасностей на Аурусе хватает, а местные хищники оказались не прочь изредка побаловаться человечинкой или домашними животными.

Возглавляет этот странный анклав беглый бритунийский тан, которого власти королевства некогда приговорили не то к повешению, не то к рудникам за государственную измену. Тан, не будь дураком, не стал дожидаться исполнения приговора, увел за Грань Мира часть дружины и семью, после чего быстро захватил власть в колонии и построил некое подобие укрепленного замка.

Следует упомянуть, что именно этот дворянин и есть глава «контрабандистов» переправляющих товары из Ауруса на Закатный материк и обратно. Одни только прирученные сартаки дают ему доход, сопоставимый с налоговыми сборами с целого графства! И это не считая раскопанных на руинах городов Первородных (так именовали нынешние обитатели Ауруса вымерших предшественников) редкостей и сокровищ…

Несомненно, у бывшего тана есть много помощников и доверенных лиц в Хайбории, иначе он не сумел бы наладить тайную торговлю в Полуночной Бритунии. Рэльгонн похвастался, будто обнаружил одного из перекупщиков в Чарнине — таковым оказался (подумать только!) сам прецептор городской стражи. Немудрено, что дознавательная и сыскная управы даже понятия не имеют о сети подпольных торговцев, а если и имеют, то предпочитают ничего не замечать.

— Господин прецептор? — почесал в затылке Гвай, услышав данное сообщение упыря. — Как же, с месьором Лентулом мы отлично знакомы. А я-то, дурак, всегда полагал его честным человеком!

— А он и есть честный человек, — возразил Рэльгонн. — Ничего запрещенного законом прецептор не делает, если не считать того, что Лентул поддерживает отношения с приговоренным государственным преступником, тем самым таном, возглавившим анклав Ауруса. Все делается к взаимной выгоде: за Врата идут ткани, вино и оружие, оттуда — милые домашние зверьки и дивные изделия давно исчезнувших чужаков… Прошлым вечером я явился к месьору Лентулу под видом покупателя, представился магом из Немедии и выразил желание приобрести буллета. Чтобы поместье охранял, вместо цепного пса. И что вы думаете? Мне пообещали доставить молодого буллета примерно через две седмицы.

В комнате повисло ошеломленное молчание. Лишь Конан не уяснил, в чем соль.

— А что такое «буллет»? — жадно вопросил киммериец, наблюдая за вытянувшимися лицами соратников.

— Акул на Полуденном побережье видел? — Гвай поднял взгляд на варвара.

— Конечно. Этих тварей особенно много у берегов Шема и Стигии. Мы иногда били их гарпунами.

— Так вот: буллет, это… гхм… сухопутная акула. Ты не смейся, я не шучу. Тварь выглядит как акула и кусается как акула, только бегает на четырех ножках, причем очень резво. Не знал, что буллетов вывозят именно с Ауруса, думал, что они порождены каким-то другим миром. Жуть какая! Как они там умудряются жить?

— Я только что говорил о невероятной приспособляемости человечества, — напомнил Рэльгонн и повернулся к Конану. — Гвайнард действительно не шутит. Буллеты частенько вырастают до десяти шагов в длину, они очень опасны и прожорливы, а некоторые особенно смелые.… Или безрассудные люди покупают их в качестве сторожей. Буллета сложно приручить, но если это удалось, лучшего стража и придумать нельзя. Кстати, месьор Лентул запросил за некрупного самца две тысячи монет, в аквилонских кесариях. Хапуга!

— Жизнь сложна и интересна, — покачал головой Эйнар. — Теперь и я начинаю задумываться о целесообразности путешествия на Аурус. Что и кому мы собираемся доказать? Гвай, как ты это видишь? Мы являемся к тамошнему тану, вежливо раскланиваемся и убедительно просим отказаться от торговли хищниками только потому, что их и в Хайбории более чем хватает? Можно еще посетовать на тяжкую долю Ночной Стражи: мол и без ваших, достойный месьор, домашних любимчиков дел невпроворот — там вампир, тут демон, слева арфаксата, справа гронгада, впереди бальберит, а за спиной огнедышащий дракон! Заняты — сил нет, а вы, сударь, нам еще и буллетов да сартаков подсовываете… Прощения просим, но давайте-ка сворачивать торговлю. Ха! Если нас просто повесят на воротах, будем считать, что повезло! А ведь могут и скормить какому-нибудь особо зубастому зверю. По кусочкам.

— Хорошо, хорошо, — поморщился Гвай. — Уговорили. Воевать с жителями Ауруса не будем. Как насчет просто прогуляться за Врата и разведать что там к чему? Должны же мы знать степень опасности, исходящей из Бритунийского портала? Что будем делать, если в один прекрасный день оттуда полезут стаи озверелых буллетов, уяснивших, что добычу проще и безопаснее искать на Закатном материке?

— Несколько тысяч лет не лезли, а тут вдруг задумают устроить нашествие? — скептически фыркнула Асгерд. — Чепуха. А насчет «разведать»?.. Проси Рэльгонна, полагаю он не будет против. Я не хочу идти на Аурус. Бессмысленно и опасно. Напомню: монстры и в нашем мире не перевелись, работы пока хватает.

— Но… — заикнулся Гвай и не увидев среди ватаги никакой поддержки, угрюмо замолчал.

— Можно я скажу? — с любезно-ехидной плотоядной улыбочкой вампира, завидевшего в ночном лесу заблудившуюся графскую дочку, попросил Рэльгонн. — Кажется, я понял в чем дело. Достойному Гвайнарду отчего-то очень хочется побывать в соседней Сфере. Истинная причина столь эксцентричного желания от меня скрыта, однако Гвай, прикрываясь высокими словами о долге и кодексе Ночной Стражи, упорно стремиться заглянуть по ту сторону Врат. Я прав?

— Отцепись, — нахмурился Гвайнард. — Вы как хотите, а я завтра же отправлюсь к господину прецептору стражи. Найдется о чем потолковать.

— Все понятно, — удовлетворенно кивнул Эйнар. — Гвай просто завидует Конану. Он сам возжелал купить жеребца, способного насмерть закусать всех чудовищ в округе. Если дискуссия о Вратах Миров закончена, то можно я отправлюсь спать? Сегодня мы ровным счетом ничего не добились, только языки всласть почесали да наслушались красивых баек Рэльгонна. Делом надо заниматься, други, а не проводить время в бестолковых спорах.

— Как нельзя более согласен, — хмыкнул упырь. — Благодарю за ужин и вино. Если я потребуюсь — позовите следующей ночью. Каттакан величественным жестом запахнулся в черный плащ и с тем отбыл.

Конан дружески потрепал Гвайнарда по плечу, сказав:

— Не расстраивайся. Дался тебе этот портал! Что изменится в нашем мире от появления одной лишней сухопутной акулы?

— Ничего. Но только у нас акулы должны жить в воде, а не бегать по лесам!

Невысокие стены Чарнины остались далеко позади, Лесной тракт извивался среди холмов, поросших унылым серо-зеленым ельником, где-то в чащобе панически орали птицы, вероятно напуганные хищником. День выдался жаркий, однако тень деревьев спасала от палящих солнечных лучей, а ветерок с гор делал путешествие почти приятным.

Это была старая торговая дорога на Гиперборею, проложенная лет двести тому, при короле Гундамире Строителе. Их величество совершенно справедливо полагал, что нормальная жизнь страны обеспечивается, прежде всего, добрыми и безопасными дорогами, и посему за три десятка лет правления успел опутать Бритунию сетью ухоженных мощеных трактов. Между прочим, именно королю Гундамиру принадлежала светлая идея построить главный торговый путь материка, знаменитую Дорогу Королей — эту задумку воплотили в жизнь уже после смерти деятельного монарха, так и не увидевшего свое главное детище воочию. В любом случае, бритунийцы и поныне вспоминают Гундамира добрым словом, благо выложенные гранитными плитами тракты исправно служили подданным королевства добрых двадцать десятилетий.

К сожалению тракт со временем пришел в упадок — им перестали пользоваться когда появилась новая и более короткая дорога на Пограничье, через Вольфгард и перевал Скалы Черепа. Щели меж плитами заросли травой, дорожная стража покинула сторожевые башни, выстроенные на холмах на каждой пятой лиге, но любой путешественник, собравшийся посетить граскаальские предгорья и самые полуночные графства Бритунии, выбирал именно этот тракт.

За время от полудня до шестого колокола Конан и Гвай не встретили на дороге ни одной живой души, если не считать многочисленного и непуганого лесного зверья, от кабанов и оленей до пушистой мелюзги наподобие белок или енотов. Было заметно, что Гиперборейский тракт ведет в самое дремучее захолустье — возле гор располагались два маленьких баронства и земли тана Рагварта, владевшего серебряными рудниками. Гвай не преминул сообщить, что предгорья населены мало и могут похвалиться лишь двумя десятками небольших деревень да редкими хуторами. В этих местах человек считался тварью редкостной, ибо леса Полуночи всегда были недружелюбны к людям.

— Именно здесь можно встретить множество существ, которые в представлении любого горожанина относятся к области чистейших выдумок, — неспешно рассказывал Гвайнард, покачиваясь в седле. — Лесные гоблины, глорхи или, допустим, василиски отнюдь не вымерли. Полуночные леса богаты живыми древностями, сохранившимися со времен Кхарии потому, что человек сюда пока не добрался. Люди живут маленькими общинами, обрабатывают свои поля или копаются в шахтах, но в лес предпочитают не соваться. Знают, что это может быть опасно…

Конан слушал, изредка кивал или переспрашивал, но в действительности думал о том, что опять сгоряча ввязался в безумную авантюру, от которой не следует ждать ни достойной прибыли, ни особого удовольствия. Никто не спорит, киммериец и прежде не сторонился приключений (обычно они сами его находили…), хотя вплоть до нынешнего лета Конан предпочитал не бросаться в огонь да полымя по личному желанию, только ради забавы. Обычно счастье Конану сопутствовало, но всем известно, что судьба изменчива и однажды можно будет запросто потерять голову ни за что, ни про что.

Но.… Не бросать же Гвайнарда в одиночестве? Во-первых, настоящие друзья так не поступают, во-вторых Конан в Чарнине умирал от скуки — интересной работы пока не предвиделось. Почему бы тогда не устроить краткую трехдневную экспедицию на Аурус, тем более, что Гвай заверил: на рассвете четвертого дня они благополучно вернутся в город.

Асгерд и Эйнар ехать наотрез отказались, и, вдобавок, нашли себе дело, с которым могли управиться без помощи Гвайнарда и киммерийца. Наутро, после памятного разговора с Рэльгонном, в таверну прибежал перепуганный владелец большого скотного двора, сообщил, будто в его владениях завелось чудовище и без лишних слов выложил на стол пятьдесят ауреев в качестве аванса за работу.

Если верить описаниям заказчика, выходило, что ненаглядных свинок и коровок месьора скотника портит обычнейший оригс, сиречь некрупный летучий вампир, смахивающий на летучую мышь-переростка. Поскольку это животное ничего особенно жуткого из себя не представляло, броллайхэн вместе с Асгерд приняли заказ, сказав, что для истребления паршивого оригса орава в четыре человека не потребна, а значит месьор Гвайнард может катиться на все восемь сторон света заодно прихватив с собой варвара. Если Гваю и Конану угодно испытать судьбу за Вратами Мира — их никто не будет слёзно умолять остаться! Последствия, как всегда, за свой счет.

Долго уговаривать Гвайнарда не потребовалось. Быстро собрав нужные вещи и оружие, киммериец вкупе с бравым предводителем отряда оседлали коней (точнее, одного коня и одного сартака) и отправились в путь, предварительно заглянув в управу городской стражи — Гвай исполнил свое жгучее желание вдумчиво побеседовать с господином прецептором.

Месьор Лентул оказался милым пухлым старичком с седой ухоженной бородкой и шаровидным животиком, нависавшим над ремнем, украшенным длинным эстоком, какой обычно носят гвардейские кавалеристы. Черно-синяя форма королевского чиновника шла Лентулу не больше, чем корове седло, но правила есть правила — появляться на службе в статском платье запрещалось.

— Гвайнард! — толстяк, едва завидев нежданных гостей, восторженно закатил глаза, будто его скромный кабинет посетили не двое безвестных охотников в полосатых асирских штанах и дорожных куртках, а лично великий герцог, а то и сам король Эльдаран. — Не ждал, не ждал! Но все равно очень рад! Эй, там, вина мне и почтенным Ночным Стражам! С чем пожаловал? А это кто? В твоей ватаге пополнение? Конан Канах из Киммерии? Счастлив приветствовать!

И так далее в том же духе. Лентул делал вид, что визит охотников для него столь же радостен, как и явление святого Эпимитриуса, суетился, восклицал, и вообще очень мельтешил. Однако, Конан заметил, что взгляд у старичка внимательный, профессионально-цепкий и умный. Ничего удивительного: если Лентул так долго занимает высокую и ответственную должность прецептора в третьем по величине городе страны, то можно сделать один вывод — этот человек владеет своим ремеслом в совершенстве. Варвар всегда относился к представителям власти и сыска с прохладцей и сразу понял, что с Лентулом лучше не связываться — этот безобидный по виду старикан может устроить любому недругу и нарушителю закона массу самых изощренных неприятностей.

— Итак, чем могу помочь? — месьор Лентул уселся в кресло, сложил ладони и вопросительно уставился на Гвайнарда. — Людьми, сведениями? Найти нужного человека? Или ты сам хочешь сообщить что-то, способное заинтересовать королевское дознание? Я всегда к услугам Ночной Стражи, ты же знаешь!

— Знаю, — легко согласился Гвай. — Мне нужна.… Как бы сказать поточнее? Нужно нечто вроде охранной грамоты. Чтобы жители Ауруса не приняли нас за опасных чужаков или соглядатаев.

Лентул остался невозмутим, только в глубине льдисто-серых глаз вспыхнул нехороший огонек. Выдержав паузу, господин прецептор проворчал:

— Значит, Аурус? Не ждал, что Стражи так быстро нападут на след. Что ты теперь собираешься делать? Жаловаться герцогу?

— Я мог бы, — спокойно ответил Гвай. — Но не буду. Смысла не вижу. Торговать вы все равно не перестанете.

— Не перестанем, — Лентул согласно опустил веки. — Можно вопросик? Ты собираешься за Врата по надобностям ремесла или просто ради развлечения?

— И то, и другое. Я не желаю никому вредить. Если от вашей контрабанды зависит жизнь поселенцев Ауруса — торгуйте сколько угодно, только не увлекайтесь. Мы закроем глаза на прирученных сартаков, но, увидев тварь, способную и готовую убивать.… Сам понимаешь, долго думать в подобных случаях мы не приучены.

Гвай проникновенно взглянул на господина прецептора, тот ответил легким кивком.

— Договорились, увлекаться не будем. Бумагу к тану Арнульфу я тебе напишу. Правитель он неплохой, но весьма своеобразный.… Да собственно, каким еще может быть человек, добровольно поселившийся в мире, где есть только чудовища и опасности? Ладно, это лирика. Что еще ты хочешь узнать?

Спустя полколокола Гвай и Конан вышли из двухэтажного обшарпанного здания управы городской стражи, забрались в седла и направились к Полуночным воротам Чарнины.

Оба были вполне довольны разговором — месьор Аентул понял Гвайнарда с полуслова и не стал опускаться до пошлых оправданий или отпирательств. Бесспорно, прецептора несколько задел тот факт, что его деятельность на поприще тайной торговли открылась, он старик знал, что Ночным Стражам можно доверять — если Гвай сказал, что не выдаст, значит так тому и быть.

Кроме письма к возглавлявшему человеческую колонию на Аурусе тану Арнульфу, месьор Аентул выдал охотникам нарисованный на листе пергамента план населенных земель Ауруса, назвал некоторые важные ориентиры и дал несколько важных советов — чего стоит остерегаться, как безопасно устроить лагерь для ночевки и как обойти возможные препятствия. Было видно, что прецептор бывал в Мире Соседнем, а значит, к его рекомендациям стоило прислушаться. Узнав, что у Конана вместо обычного коня под седлом настоящий сартак, Лентул одобрительно воскликнул:

— Это очень хорошо! Зверь поможет вам уберечься от возможных неприятностей. Кстати, большинство подданных Арнульфа ездят именно на сартаках. Что ж, если решились — отправляйтесь. Гвай, когда.… Когда и если вернетесь, загляни ко мне. Хочу узнать последние новости с Ауруса. И последнее: учтите, Аурус это не Хайбория. Это гораздо хуже.

— Что же может быть хуже нашего завшивленного мирка? — озадачился Конан. — Господин прецептор, данные слова следует полагать предупреждением или шуткой?

— Никаких шуток. С подобными вещами я предпочитаю не шутить. И вам не советую.

— Гвай, и все-таки, зачем мы туда едем? Почему ты ничего не хочешь объяснить?

— Я объяснял двадцать раз. А ты, наверное, невнимательно слушал. Мне очень не нравится то, что из-за Грани к нам попадают вещицы, способные причинить большой вред.

— И одновременно ты сам признал: остановить контрабанду мы не в силах. Если уж торговцев поддерживает сам прецептор стражи, доверенное лицо великого герцога… Похоже, Лентул неплохо зарабатывает на перепродаже артефактов и животных.

— Понимаешь ли, — задумчиво сказал Гвайнард. — Есть у меня подозрение, что тут затевается оч-чень серьезная и глубокая интрига. Месьор Лентул удивительно легко согласился помочь нам, а это наводит на размышления.

— Сказки! Он испугался, что мы донесем королевскому наместнику! Какая еще интрига? Вывезти из портала некого жуткого монстра и запустить его в спальню короля Эльдарана? Или, например, благородный господин прецептор вошел в сговор с какими-нибудь очень агрессивными разумными тварями Ауруса, сохранившимися после катастрофы, и помогает им готовить вторжение в Хайборию? Бред!

— Верно, бред, — согласился Гвай. — Мы ничего не знаем о планах Лентула и его сообщников, если, конечно, таковые планы имеются.… Знаешь, давай не забивать голову ненужными мыслями. Будем считать, что мы отправляемся на увеселительную прогулку. Только придется слушать в оба уха и смотреть в оба глаза — вдруг случайно узнаем нечто важное? Сердце мне отчего-то вещает: мы случайно прикоснулись к одной из наиболее охраняемых тайн Бритунии, да вот только не представляем в чем данная тайна состоит! И угораздило же тебя купить сартака вместо лошади!

Гнедой, словно учуяв, что люди говорят именно о нем, покосился на Гвайнарда с презрительным негодованием. За несколько дней знакомства с редкостным зверем, Конан начал подозревать, что разговоры о полуразумности сартаков — отнюдь не пустая болтовня. Тварь отчасти понимала человеческую речь, узнавала хозяина по голосу и, наконец, подтвердила свои способности имитатора — минувшим утром Гвайнард обругал сартака, загородившего ему дорогу, после чего командир отряда был отослан Гнедым в весьма отдаленном направлении, причем сартак в точности скопировал интонации недовольного жизнью Конана. Сие незамысловатое, но весьма энергичное речение привело в замешательство даже видавшего виды киммерийца, ибо он никогда прежде не встречал лошадей, знакомых с площадной бранью.

По дороге, занявшей большую часть дня, Гнедой (варвар, затруднившись избрать для сартака подходящее имя, не особо мудрствуя, решил назвать его по цвету масти) вел себя вполне прилично, как самый обыкновенный ездовой конь. Слушался команд, на единственном привале начал мирно пощипывать травку, будто опровергая репутацию плотоядного хищника. Гвай объяснил, что если зверю недостает мясной пищи, то некоторое время он вполне может пробавляться и подножным кормом, чем немало успокоил Конана — киммериец был всерьез озабочен прокормлением сартака: достать большое количество мяса в глуши, в походе, было почти невозможно, а такая здоровенная скотина наверняка прожорливее любого тигра. Или, может быть, отпускать Гнедого на охоту во время ночевок?..

По словам Рэльгонна, Бритунийские Врата находились возле самых гор, то есть, всем желающим попасть с Закатного материка на Аурус следовало пропустить поворот тракта на Гиперборейский перевал, свернуть на Полуночный закат и пройти через лес до первых скальных выходов Граскааля. А там, сказал упырь, не ошибетесь.

Конан посчитал такие объяснения чересчур расплывчатыми и предпочитал ориентироваться по плану, выданному шустрым чарнинским прецептором. Гвай же оставался напрочь невозмутим и следил за дорогой вполглаза. Когда всадники, следуя рекомендациям рудненского упыря, оставили дорогу и нырнули в чащу, киммериец забеспокоился — не было даже намека на тропу] Заблудиться проще простого!

— Ничего подобного, — отмахнулся Гвайнард.

— Полагаю…

Что именно полагал Гвай варвару узнать не удалось. Слух уловил неприятный сухой щелчок арбалетной тетивы, тяжелый стальной болт ударил по стволу древней сосны в трех ладонях от головы Конана, расщепив кору. Прямо перед копытами лошадей в землю воткнулись четыре белооперенные лучные стрелы.

Сартак злобно взвизгнул и повернул голову в сторону черного бурелома — наверняка именно среди поваленных деревьев засели вооруженные недоброжелатели.

— Оружие не трогать… — шикнул Гвай, увидев как варвар схватился за рукоять меча. — Помнишь, месьор Лентул говорил, будто Врата охраняют? — И уже громче: — Эй, покажитесь! Мы из Чарнины!

— А мы из Кхитая, — громыхнул из полутьмы сочный бас. — Слезайте с седел! Возьметесь за клинки нашпигуем стрелами, ровно ежей иглами!

Ничего не поделаешь, пришлось подчиниться. Конан, на всякий случай взял сартака коротко, под узду.

Вдруг клыкастая лошадка решит, что на хозяина напали и ринется в бой? Эйнар, вроде, говорил, что сартак может запросто справиться с человеком…

Из бурелома показался здоровенный бородатый детина средних лет. Все как положено: из-под старого кожушка видны рукава кольчуги, меч и кинжал на поясе, в руке самострел. Причем, тетива натянута, а на ложе красуется стрела.

— Кто таковы? — недружелюбно осведомился бородач. — Отчего по лесу едете, а не по тракту? Наш вельможный тан не любит, когда по его лесам шляются всякие…

— Мы тебе не «всякие», — буркнул Гвай. — Едем к тану Арнульфу с депешей от прецептора Чарнины Лентула. Понял?

— К Арнульфу, значит? — детина прищурился. — Бумагу дай глянуть. Да не мнись, как девка, мы грамоте обучены, буквы разбирать умеем. И что-то рожи ваши мне прежде знакомы не были…

Письмо перекочевало к бородатому, тот внимательно рассмотрел свиток, оценил печать господина прецептора и поднял суровый взгляд на Гвайнарда.

— Тут написано, будто у вас есть знак. Что вы люди свои, а не соглядатаи. Показывай.

— Знак? — Гвай повернулся к Конану. — Ничего не понимаю! Лентул не давал нам никакого знака!

В этот момент Гнедой громко фыркнул, обращая на себя внимание, и поднял верхнюю губу, демонстрируя впечатляющий арсенал острых зубов. Выпростал серый раздвоенный язык, поводил им вправо-влево, щелкнул клыками и для эффектного финала представления громогласно изрек слово, которым обычно именуют самку домашней собаки. Относился данный эпитет, без сомнения, к бородатому лесовику с арбалетом. Конанова наука шла сартаку впрок.

Да уж, вот тебе и «знак». Убедительнее не бывает.

— Ага! Знакомая тварь! — многозначительно прогудел детинушка и внезапно подобрел. — Ладно, теперь я вам верю. Забирайте свой пергамент месьоры, да храните тщательнее — тан Арнульф суть человек подозрительный.… Когда собираетесь на ту сторону перебраться? Прямиком сегодня? Учтите, за Вратами день длится немного дольше чем у нас, там теперь середина дня, хотя здесь вечер. Меня зовут Торд с Озерного Рога, командую балбесами оберегающими дорогу к Вратам, когда они открыты…

— Озерный Рог? — припомнил Гвай. — Как же, бывал. У вас четвертым годом в окрестностях устроил логово носферат, которого мы и прикончили…

— Точно, — почему-то обрадовался Торд, — страшная, прямо сказать, была чуда — сколько народу перекусала! Так ты из Ночных Стражей что ли?

Слово за слово, итого сотня слов. Наигранная суровость Торда волшебным образом улетучилась, он кликнул своих — компанию из полудесятка таких же заросших до самых глаз, вооруженных и мрачноватых лешаков — и вызвался провести друзей светлейшего прецептора Лентула прямиком ко Вратам.

Из неспешного разговора, проистекавшего по дороге, Конан выяснил, что охрана тропинок ведущих к порталу и непосредственно самих Врат поставлена исключительно грамотно — не иначе чарнинский прецептор, искушенный в подобных играх по роду службы, постарался. Летом и зимой, на время действия портала, его брали в плотное кольцо несколько отрядов, подчиненных непосредственно Лентулу и его сообщнику за Вратами — Арнульфу. Никаких просек, по которым могли бы двигаться караваны, никаких отметин на деревьях, по которым непосвященный мог бы найти дорогу. У самого портала — постоянная засада, числом до полутора десятков подданных Арнульфа. Никто не должен знать, где находится прореха в ткани тварного мира. Все добропорядочные подданные Бритунии обязаны знать, что далекие полуночные леса необитаемы и опасны — чудовища, разбойники (за которых отлично могли сойти диковатые охранители портала), хищные звери и прочие ужасы прекрасно отпугивали любопытствующих.

Товары из-за Грани перевозились на вьючных лошадях или сартаках, причем наивозможно скрытно — шли по лесам, избегая трактов, на которых иногда появлялась Дорожная Стража герцога. Полагая, что Гвай и Конан действительно являются доверенными месьора Лентула, Торд беспечно выдал один из важных секретов контрабандистов: оказывается, главным перевалочным пунктом для торговцев было собственное обширное поместье прецептора, расположенное к полуночи от Чарнины. Туда и доставлялись найденные на Аурусе странные предметы, животные или драгоценности, а уж каким образом предприимчивый Лентул находил покупателей и как переправлял товар в другие города королевства, того Торд не ведал, ибо не его это дело.

Пейзаж разительно менялся — исчезали труднопроходимые чащобы, замещаясь характерными для плоскогорий лугами и сосновыми перелесками, впереди воздвиглась синеватая стена Граскааля, украшенная сияющими под лучами закатного солнца ледниками. Торд со своими головорезами уверенно вел гостей через всхолмья и мелкие речушки, направляясь к одному ему известной точке — если бы не план на пергаменте, в который приходилось периодически заглядывать, то Конан окончательно потерял бы на правление. Вообще-то, они отъехали от тракта не столь и далеко, от силы на шесть лиг, однако местность была сложной даже для привыкшего к путешествиям варвара. В предгорьях всегда так — сотня шагов направо или налево, и ты уже не узнаешь знакомые места.

Не доезжая лучного перестрела до отдельно стоящей скалы, подножие которой укрывали заросли орешника, Торд приказал остановиться, приложил ладони ко рту и огласил окрестности каскадом заковыристых звуков, изображавших панические возгласы вожаков кабаньего стада, окруженного волками. Выглядело весьма натурально, это Конан мог подтвердить со всей ответственностью — создавалось полное впечатление, будто рядом пробегает многочисленный свиной гурт. Ответ на хрюкание и неблагозвучные визги, издаваемые Тордом, не заставил себя долго ждать — вначале послышался трубный глас горного оленя, а затем из-за валунов и кустарника показались человеческие силуэты.

— Кого привели? — предводитель засадного отряда подошел к всадникам. Судя по непременной бороде и схожему вооружению, он был знаком с Тордом давно и прочно. — Новые поселенцы, или как?

— Посланные достопочтенного Лентула, — ответил Торд и подтолкнул Гвайнарда, чтобы показал депешу.

Пока шли объяснения, Конан озадаченно рассматривал охранителей, благо одевались они весьма необычно — неприметные плащи из тонкой шерсти вначале показались варвару серыми или земляными, но оказалось, что ткань меняет цвет в зависимости от освещения, становясь то трявянисто-зеленой, то болотной.

Да что плащи! Вся одежда стражей была пошита из материала, который удивительным образом маскировал человека! Буквально только что Конан увидел, как один из угрюмых громил уселся на гранитные обломки, и вдруг исчез — ткань моментом приобрела буроватую с серыми прожилками окраску валунов. Только когда страж портала шевельнулся, Конан уяснил, что зрение его не подвело и бородач никуда не пропадал.

— Коли готовы — идем, покажу Врата, — сказал Торд. — Ходили когда за Грань?

— Нет, нет, — в один голос ответили Гвай и киммериец, хотя Конан слегка покривил душой. Ему приходилось сталкиваться с порталами, но не с природными, а магическими — некогда варвара случайно занесло в Сферу, которую населяли змееногие, еле выбрался.

Впечатления от того путешествия остались самые неблагоприятные, тем более, что в мире змееногих пришлось столкнуться с покровительствовавшим этому народу Сетом, а у варвара и древнего божества были весьма напряженные отношения еще со времен пребывания Конана в Шадизаре.

Тогда, по нелепой случайности, виновником которой являлся молодой киммериец, аватару Сета, его человеческое воплощение, принесли в жертву Сету же, и, как легко догадаться Великий Змееног остался очень недоволен. Впрочем, это совсем другая история.

— Возьмите-ка вот это, — Торд, покопался в седельных сумах, вытащил оттуда небольшие свертки и вручил Гвайнарду. — Таном приказано, чтоб каждый из гостей имел надлежащее облачение. Во избежание, так сказать… Превесьма полезная одежка. Заметили, какие плащи наши ребята таскают? Покрашено особым отваром из трав, какие на Аурусе растут — от любых злых глаз укроют, а глаз таковых в соседней Сфере хоть отбавляй.

— Разве? — удивился Конан, разворачивая плащ и набрасывая на плечи. Ткань была необычайно мягкой и одновременно очень прочной — явно не овчина. Может, выткано из шерсти какого-то неизвестного в Хайбории животного, обитающего по ту сторону? — А Лентул говорил нам, будто в землях Ауруса у человека нет врагов. Если, конечно, не считать дикого зверья и всяких чудищ.

— Люди говорят, — Торд понизил голос, словно боялся быть услышанным кем-то посторонним, — что Первородные, те, которые города там строили, никуда не ушли. Они просто спят, ждут своего часа.… Хотя, может и врут — человек, он на выдумки завсегда горазд. Плащики берегите — если не от Первородных, то от хищников укроют. И следите повнимательнее, как сартак будет себя вести. Для этой лошадки Аурус — дом родной.

К скале прошли по узкой, но натоптанной тропке, один за другим. Впереди Торд, вслед поспешал Гвай, арьергард составляли Конан и слегка пританцовывающий на ходу сартак — почувствовал, скотина, что домой возвращается. Варвар, видавший Степные Врата Гиркании, приготовился узреть впечатляющее каменное сооружение в виде арки или портика, однако Торд вывел своих подопечных на большую поляну, украшенную совсем небольшим, шагов десять в диаметре, озерцом, и не без торжественности провозгласил:

— Извольте видеть, достойные месьоры, перед вами Бритунийские Врата. За ними — чужой мир.

— Где Врата? — не понял Конан. Вокруг наблюдались только ветви ореховой поросли с шариками недозревших плодов, сероватый монолит скального выхода, да большая лужа, которую и озером-то назвать было можно с очень большой натяжкой. Никаких признаков портала.

— Погляди сюда, — Торд присел на корточки на берегу пруда и опустил ладонь в серебристую воду, чем-то напоминавшую ртуть, какую используют в кузнечном деле. — Я сам остаюсь в Хайбории, а вот пальцы уже на Аурусе. Осторожненько войдите в воду и очутитесь за Гранью. Чего стоите рты раскрыв?

— Рэльгонна я однажды собственноручно придушу, — шепнул варвару Гвай. — Мог бы и объяснить, что Врата выглядят настолько… оригинально. Я-то думал!..

— Отвыкай думать, — буркнул Конан, сам отчасти смущенный необычным видом портала.

— Воображаю, как мы будем смотреться на той стороне. Хороши гостюшки — вымокшие до нитки. Идем, нечего рассусоливать. Если уж решились, надо действовать.

— Еще раз повторяю, будьте осторожнее, — напутствовал Торд. — С тропы не сворачивайте и попробуйте добраться до замка тана Арнульфа до темноты. Пусть удача останется с вами!

Конан вошел в воду уже по пояс, однако ничего особенного не чувствовал. Весь опыт его жизни говорил о том, что вода обязательно должна быть мокрой, но она почему-то не наливалась в сапоги и не пропитывала одежду. Казалось, будто идешь сквозь липкий и тягучий кисель — необычная влага сковывала движения. Наконец, варвар по привычке набрал в грудь воздуха, закрыл глаза и окунулся с головой…

Пришлось заставить себя сделать первый вдох.

Конану чудилось, что сейчас он захлебнется. Ничего подобного: дышалось легко, кожу холодил ветерок, точно такой же как и на старом добром Закатном материке. Только запах слегка непривычный — будто липовым медом пахнет. Одежда, кстати, сухая.

Быстро оглядевшись, киммериец перво-наперво уяснил, что здесь Врата смотрятся совсем иначе — на вершине крутой сопки громоздились два клыка-менгира из красивого камня, напоминавшего знакомый малахит. Внезапно из пустоты между зеленоватыми столбами вынырнул Гвай вместе со своим конем, который хрипел и упирался — не понравилось скакуну путешествовать столь необычным манером. Сартак, наоборот, раздул ноздри и всем видом давал понять, что Аурус — самая лучшая Сфера во всей видимой и невидимой Вселенной.

— Фф-у, — Гвайнард утер пот со лба и недовольно показал на коня. — Едва управился. Уперся, проклятый, как последний ослище.… Ну что, нас можно поздравить? Не знаю в точности, насколько далеко отстоит Аурус от Хайбории, однако мы преодолели десятки или сотни тысяч лиг за время двух ударов сердца!

— А здесь красиво, — варвар медленно обвел взглядом окрестности, оценил склоняющееся к горизонту крупное золотисто-оранжевое солнце и ряды сопок, поднимавшихся над равниной. — Что говорил Торд? Надо успеть найти людей прежде, чем стемнеет. Поехали! Все интересное рассмотрим по дороге!