"Из хроники кладбища «Шмерли»" - читать интересную книгу автора (Словин Леонид)5Старинные часы за стеной смолкли так же внезапно, как и начали бой. Денисов перетасовал фотографии, перед тем как вручить их Полине. — А ну! Дайте, я еще раз посмотрю! — Лида-Зельда снова надела очки, предварительно окунув их в широкие складки мягкого, не первой свежести халата. — Вылитая Влада Вайнтрауб! — Ну вы даете, Лида! — племянница убитой Полина выдернула у Лиды-Зельды из рук фотографию и вдруг замолчала. Денисов понял, что и ей в голову пришла та же мысль. — Жена Вайнтрауба? — спросил он. — Очень похожа… Как две капли воды! — Она обернулась к Денисову: — Вы не видели Ёсину жену? Он покачал головой. Обе показывали на фотографию женщины, погибшей в комнате матери и ребенка. — Случайность, — Денисов улыбнулся. — Когда жена Вайнтрауба последний раз была здесь? Женщины переглянулись. — Я думаю… — Лида-Зельда повела головой. — В это воскресенье она не приехала. — Я тоже ее не видела… — У вас есть ее телефон? — Пишите! — Лида-Зельда продиктовала номер по памяти. В стену глухо застучали. — Ша! — крикнула Лида-Зельда. Полина вздохнула: — Это Нейбургер. Старик хочет что-то сообщить. Стучит за две стены, через угол. Сейчас будет кричать… Приглушенный стариковский голос, пройдя сквозь толщу дерева, донес: — Вам еще нужен дер бандит Менлин… — Это он про Богораза, — перевела Лида-Зельда. — Он так его называет! — А то он сейчас уедет! Уже вывел машину… Вы слышите? — Да-а!… — проревела Лида-Зельда. — Слы-шим! — Уедет и даже не обернется! — Слы-шим!… Не кричите так! — Не знаю, в чем ваш интерес… — Богораз — здоровый высокий малый, вырядившийся по случаю жары в финскую тройку, поначалу разговаривал с Денисовым жестко-неприязненно, хотя и сам предложил ехать вместе. — Может, интересуетесь вы не Сусанной, а вовсе мной. Я ведь собирался «за пределы», и меня чуть не посадили… Не за это, конечно, — под другим соусом… — Куда вы хотели ехать? — В Израиль… Разговор продолжили в машине. Говорил в основном Богораз. Он ни разу первым не упомянул об убитой. — А как это получилось? Родился сын! Пошел регистрировать в ЗАГС. «Как хотите назвать?» Все культурно. «Цви бен Ами»… — Богораз переключил скорость. Перед Денисовым оказался типичный любитель быстрой езды. — «Что за имя такое? А как его будут называть в школе? А потом — когда у него пойдут дети? Какое у них будет отчество? Цвибенаминович?» Я говорю: «Это еврейское имя. Очень красивое -Олень, сын Народа». — «Нет такого имени!» Приносят инструкцию. «Вот список личных имен РСФСР…» Обстановка начинает накаляться… «Нет такого имени!» Отказываюсь регистрировать… Скандал. Дальше — больше. Шьют антисоветчину. — «Не нравится? Езжайте к себе!» — «Я хочу имя в честь моего отца!» Заведующий появился. «Имя на Ц? Пожалуйста: Цветан, Цветимир… Отличное имя — Циприанус… — «Нет». Снова: «Езжайте к себе!» Понимаете? «К себе!» Я-то с детства думаю, что я здесь родной… А родным меня никто тут не считает. Это открытие стоит Колумба! — Чем же закончилось? — Три недели не регистрировали. Я подал заявление в ОВИР. — Но все-таки? — Цви бен Ами. — И не уехали. — Уехал бы. Если бы не Горбачев… Как раз национальные центры появились. Еврейское кафе открылось. «У Мейше». Рядом с вокзалом… — Он поймал в зеркале над лобовым стеклом взгляд Денисова. — Знаю. — Скоро будет еврейский культурный центр… — Богораз снова взглянул на него в зеркале. — Если бы центр этот открылся раньше, может, кто-то бы и не уехал! Народ хочет посидеть, поговорить на своем языке. Не таясь. Понимаете? Денисов помолчал. — Вообразите: вы узбек. И приезжает ваша футбольная команда «Пахтакор». И вы говорите на работе: «Наши играют! Иду поболеть за своих!» Нормально? А теперь представьте меня… «Наши играют!» Сионист — это уж точно! А то и антисоветчик. А людям, оказывается, нужно просто послушать свои песни, язык… — Да-а… Разговор получился не ко времени. «Женщина, убитая в комнате матери и ребенка, как две капли воды похожа на жену Иосифа Вайнтрауба…» — Он не мог об этом не думать. — У вас на Павелецком, в милиции, есть евреи? — спросил Богораз. — Один, по-моему. — Их не берут! Неожиданная мысль пришла вдруг к Денисову: если обе убитые женщины каким-то образом связаны друг с другом, убийцу следует искать вблизи от маленького этого чудом сохранившегося еврейского штэтла. «И тогда настроения эти, понимание — необходимо и важно…» — …Представляю, что этот старый болтун Нейбургер -казенный еврей, наплел на меня! А я, по существу, не могу даже считаться евреем, поскольку не рожден еврейской матерью… Понимаете? Кнессет, израильский парламент, принял закон… — Мне показалось, Богораз — русская фамилия, что-то вроде «богомаз»… — Ничего подобного! — Он посигналил идущей впереди машине, та приняла правее. — Это древняя аббревиатура. Богораз значит «сын священника — рабби Залмена». Он гнал машину, разгоряченный своими мыслями. — Не боитесь гаишников? — спросил Денисов. — У меня тут один приборчик, — Богораз показал на крошечный кубик, прикрепленный под крышей. — Суперрадар. Он предупредит… — Разрешено? — Денисов кивнул на прибор. — А почему нет? Содействует безопасности движения. Денисов не мог начать интересовавшую его тему — для этого оба они должны были хоть в самом незначительном прийти к согласию. — Вас тоже назвали в честь деда… Менлин! — сказал Денисов. — Он все перепутал! — Богораз дернулся. — Менлин — мой брат, муж Полины. Родители назвали меня Карми. По паспорту я — Михаил, Михаил Михайлович… Между прочим, у евреев вы редко это встретите — Михаил Михайлович, Аркадий Аркадьевич… — «Еврей», «евреи» — было его пунктом, разговор постоянно сводился к одной теме. — У нас это значит, что сын родился после смерти отца и назван в его честь… — Вот как! — Имя дается только в память умерших. Сироту у нас всегда легко отличить! За длинный этот день Денисов услышал по меньшей мере полсотни незнакомых имен; он догадывался, что стоит лишь в самом начале еврейской антропонимики… Богораз уже гнал «жигуль» по Симферопольскому шоссе к кольцевой автомобильной дороге. — Я не уехал! Я хочу пожить здесь, как все. Как русские, как украинцы. В равноправии. В уважении к своей нации. Пусть будет по радио и «русская красавица», и «русское поле»… К этому привыкли. Но чтобы и «еврейская мама», «еврейская жена»… — Ти-ти-ти… — Суперрадар, установленный под потолком кабины, напомнил о себе негромкими сигналами. — Проверки на дорогах… Сотрудников ГАИ еще не было видно, но Богораз погасил скорость. Вскоре сбоку, у дороги, показалась скрытая от взглядов машина ГАИ. Стоявший поодаль инспектор нацелил электронный определитель скорости в их сторону. — Привет, командир. Зря стараешься… — Словно для того, чтобы досадить гаишнику, а заодно и Денисову, Богораз приложил свободную руку к виску, отдавая честь. Инспектор зло взглянул на него. Через минуту-другую суперрадар снова раскудахтался. — Это он направил свою трубу нам вслед… — Какие у вас были взаимоотношения с убитой? — Денисов воспользовался паузой. — Никаких. Маленькие люди… У них свои дела, у меня -свои. Вы думаете, Нейбургеру, Лиде-Зельде нужен культурный центр, еврейская газета? Не-е-т! Только они об этом сами не знают! У них есть передача «Время». Оттуда они и черпают… — Вы были дома, когда обнаружили убийство? — Конечно! Меня сразу и позвали… Тот же Нейбургер! При том, что со мной вообще не разговаривает… В упор не замечает! Потому что мой дед поставил тамбур вместо крыльца и ему до обеда не стало хватать солнца. — А что Маргулис? — Сусанна? Она была на стороне Нейбургера… Я, честно говоря, ее недолюбливал. Бесполезно скрывать — вы все равно бы узнали. Она была портниха, мой дед — тоже. Вечно жаловались друг на друга. Лида-Зельда — та была за нас с матерью. Приглашала к себе, угощала… — Мысль его снова свернула. — Вообще-то мы народ радушный, гостеприимный. Мне все это жутко интересно, что происходит. Если удастся — поеду в Эрец. В гости. Посмотрю, вернусь. Я ведь не из-за денег туда собирался. И по еврейской визе в Америку не уеду… Понимаете? — Отчасти. А что Иосиф Вайнтрауб? Вы встречаетесь? — Аппаратчик, хотя и пострадал. Некоторое время они ехали молча. Суперрадар попискивал сбоку у лобового стекла. Богораз по-прежнему гнал машину, не думая о гаишниках. — Писк — это переговоры ваших ментов, — пояснил он. Денисов не ответил. Он задал вопрос, которому Богораз, похоже, даже обрадовался: — Мог, по-вашему, убийцей Сусанны Маргулис быть еврей? — Конечно! — Его реакция была Денисову непонятна. — Мы такая же нация, как все! И не надо бояться нас обидеть! -Он передразнил: — «Еврейчик»… «Евреечка»… Мы же говорим: русский, кореец, ингуш. Еврей — все! И не нужно темнить в литературе с отрицательными персонажами… Мирский, Горский… Мы же все понимаем! Когда израильскому премьеру Бен Гуриону доложили, что на улице Аяркон появились первые израильские проститутки, он только пожал плечами: «Видите, у нас все, как у всех народов!» Впереди показалась телефонная будка. — Мне надо позвонить, — сказал Денисов. — Подождете? Стеклянный с металлическими переплетами бокс, нагретый на солнце, оказался изнутри душной изнуряющей камерой, словно из-за жары в ней полностью исчез воздух. «Сейчас все решится…» Денисов набрал номер, продиктованный Полиной. Один за другим потекли длинные, ничем не прерываемые гудки. «Никого нет!…» Внезапно раздался легкий щелчок и резкий женский голос с едва заметной нерусской интонацией произнес негромко: — Ал-леу? Я слушаю вас. — Это квартира? — спросил Денисов. — Кто вам нужен? — строго сказала женщина. — Это квартира Вайнтраубов… — Мне плохо слышно! Простите, с кем я разговариваю? — У телефона Влада Вайнтрауб! Кто это? — Извините, я неправильно набрал номер. — Денисов повесил трубку. Он едва не спросил ее: «Вы живы?! Кого же приняли за вас Лида-Зельда и Полина, когда они смотрели фотографию погибшей? Может, у вас есть двойник?» Когда он садился в машину, Богораз внимательно взглянул на него, но ничего не сказал: вероятно, пожалел о своей откровенности. Доехали молча. Выходя, Денисов спросил: — Работы много? — В кафе? — Богораз тоже вышел. — Еще как! Перед приездом Рейгана всю ночь работали… — Догадался ли он о том, что Нейбургер обязательно расскажет Денисову про его ночное отсутствие дома в субботу? — Думали, кто-то из американцев обязательно захочет поесть Богораз поправил галстук. Лицо его было потным. Легко было представить, что он чувствует — выряженный в парадную финскую «тройку». — А что? — Он снова держал себя заносчиво и в то же время растерянно. — Я хочу еще раз встретиться. Богораз качнул ватными плечами. — Будете вызывать? Когда? — Сегодня. Я позвоню. В дежурке Антон Сабодаш сообщил Денисову последние новости: — Семейка эта из Ворошиловграда… Кочетура Нина Максимовна, с ребенком, со стариком… — Те, что уехали до обнаружения трупа? — Да, уже засветились. — Они в Москве? — Они и не думали уезжать. Говорили коротко: Антону должен был звонить дежурный по Управлению. — Милиционер видел всю семью на Казанском… Пригласил пройти в отдел. Старик по дороге убежал. Пока бегал за ним — и жена, Кочетура, слиняла. Вместе с ребенком. Расследуя, по существу, другое преступление — убийство Сусанны Маргулис, Денисов от многого отошел. Сабодаш это почувствовал: — Областники впрягли тебя в свои дела… — А что сама Кочетура? Конечно, она не жена… — Сожительница. А его фамилия — Гринчук. Гринчук Андрей Николаевич. Четырежды судим. Был признан особо опасным рецидивистом. «Розыск убийцы…» — написано было на ориентировке под стеклом. — Прости… — Антон снял трубку. Денисов глянул издалека на рабочие телевизоры, на их экранах непрерывно, все двадцать четыре часа в сутки шла прямая передача с мониторов, установленных на вокзале. Черно-белая толпа по-прежнему беззвучно текла вдоль залов, переливаясь на перрон. Один из младших инспекторов от нечего делать нажимал кнопки мониторов, искал сюжеты. — Гринчук был когда-нибудь прописан в Московской области? — спросил Денисов, когда Сабодаш освободился. — В Видном, например? — В Московской области? Нет. — А сожительница его всегда жила в Ворошиловграде? — Всю жизнь. Рабочая на комбинате. Характеризуется положительно… Денисов пожал плечами. — А та свидетельница из комнаты матери и ребенка… Мать-одиночка… — Струева? В спецприемнике… Антон чертыхнулся. — А мамочки, которые видели, как он «тархун» принес? — Оставили. Вдруг он начнет все отрицать? «Не был», «не знаю»… Старший сержант в углу продолжал играть с мониторами. Внезапно он заинтересовался, подхватив изображение на экране, повел его дальше. Подумав, включил камеру под потолком. Денисов подошел к телевизору. Молодая девица на экране поправляла отстегнувшийся чулок, между черными ажурными чулками и трусиками виднелась белая незащищенная полоска. — Что делает! — Старший сержант покачал головой. — В прошлый раз одна лифчик меняла. Обалдеешь! Девятый размер! Денисов несильно за козырек надвинул ему фуражку на нос, пошел к выходу. «Надо брать Богораза и ехать в морг. Если опознание повторится, узнать, есть ли у Влады Вайнтрауб двойники… Может, сестра?» Он пошел к выходу. — «К пребыванию в Москве президента Соединенных Штатов и его супруги…» — Милиционер, дежуривший у входа, вертел ручку транзисторного приемника. Увидев Денисова, он чуть приглушил звук. — Все нормально? — Денисову захотелось его подбодрить. — Порядок. Он поднялся наверх к начальнику отдела. Кроме Бахметьева, в кабинете находился еще Королевский. — Хорошо, что ты зашел! — Следователь прокуратуры распаковал сверток, который он перед этим завязывал. — Смотри! Участковому из первого отделения доставил дворник… На столе перед Королевским, погруженный в целлофановый пакет, лежал новый туристический топорик. На лезвии были хорошо видны бурые пятна. — Вполне может оказаться — Как он попал к дворнику? — В контейнере лежал. На Кожевниках, тут рядом. Я направляю на экспертизу… — Королевский принялся снова осторожно заворачивать зловещую находку в газету. — Что у тебя? — спросил у Денисова Бахметьев. — Морг. Хочу показать труп. Кроме того, образцы одежды потерпевшей, я их так и не взял. — Не боишься, что твои старушки на опознании могут сами отдать концы? — спросил Королевский. — Я везу мужика… Богораза! «Богораз», — записал Бахметьев. В конце каждого дня он отчитывался о проделанной работе перед Виловым, а тот докладывал начальнику управления. — Как его имя-отчество? — Михаил Михайлович. — Денисов собрался идти. — Он родился после смерти отца — в этом случае наследуется родительское имя… — Теперь у нас в розыске свой специалист по этой самой науке. Еврейской… — Антропонимике… — Королевский пригладил смолистую, аккуратно подстриженную шапку волос. — Науке о личных именах. — Я поехал. — Денисов взглянул на часы. Больничный коридор был пуст. Денисов прошел в дальний конец, нажал на звонок у двери. Богораз, шедший позади, перевел дыхание. — Морг? — В голосе послышалась плохо скрываемая растерянность. — Не приходилось бывать? — Нет пока. За дверью раздались шаги. Недовольный голос: — Кто там еще? — Милиция. Дверь приоткрылась. Денисов увидел санитара в длинном резиновом фартуке. — Санитарный час… — Он начал объяснять еще за дверью. Узнав Денисова, кивнул: — Для вас-то всегда открыто… Одной рукой он придерживал дверь, в растопыренных пальцах были аккуратно размещены неполный стакан водки, кусок колбасы, огурец и дымящаяся сигарета. — Насчет неопознанной с вокзала? Сейчас… Он уже не мог остановиться: движения его были заранее запрограммированы; задумчиво опрокинул в рот остатки содержимого стакана, кинул вслед огурец и откусил колбасы. Сигарета продолжала дымиться. Санитар кончил жевать, сделал глубокую затяжку. — Работы навалом… — Он удовлетворенно выпустил дым, но, увидев позади Денисова Богораза, сразу заволновался. -Товарищ пусть подождет. Тут надо добавить один штришок… В громадном непроветренном помещении пахло формалином. За замазанными до верха окнами солнца не чувствовалось, словно на улице стоял осенний пасмурный вечер. В помещении был и второй санитар. Не прекращая жевать, он включил воду, принялся обмывать из шланга длинные, в рост человека, столы. Выпивка и закуска моментально исчезли. — Одежда ее здесь? — спросил Денисов. — Тут… — Санитар подал целлофан с вещами. — Родственник? — Он показал на дверь, запертую им на ключ. — Не знаю пока. Санитары быстро переговорили между собой: — В ванной? — В холодильнике, — второй санитар отключил шланг. — Ладно! Я принесу… Шум воды возобновился. Пока Денисов аккуратно, ножницами, быстро выстригал образцы одежды, первый санитар ловко сбросил с одного из столов на тележку Обратным рейсом он доставил тело погибшей. — Пусть входит. Санитар не стал перекладывать труп, оставил на тележке. Его коллега отключил шланг. Потемневшие от воды, скользкие поверхности столов напоминали прилавки. На маленьком столике рядом с одним из них стояла приготовленная к работе пишущая машинка. Денисов открыл дверь. Стараясь глядеть прямо перед собой, Богораз подошел к каталке. — Посмотрите, вам не приходилось никогда ее видеть? -спросил Денисов. Осторожно, боясь нечаянно коснуться чего-либо, Богораз обошел каталку. Женщина была причесана, после — Посмотрите внимательно, — посоветовал санитар, привыкший к процедурам подобного рода. — Зайдите сбоку. Вот отсюда. В профиль. Богораз честно последовал рекомендациям. Денисов собрал в конверт образцы — кусочки платья, бюстгальтера, чулок… Богораз ждал его, не решаясь двинуться. В углу секционной вновь послышался шум воды, второй санитар принялся мыть пол. — Как? — спросил Денисов, подходя. Богораз пожал плечами — казалось, немного еще и привычная независимость на грани заносчивости вернется к нему. — Знаете, на кого она похожа? — спросил он. Денисов ждал. — На Владу Вайнтрауб! Одно могу сказать точно: она еврейка. Я знаю этот тип. На улице Богораз окончательно обрел себя. Вовсю жарило солнце. Затянутый в официальную тройку, он уже поглядывал на часы, словно визит президента Рейгана в еврейское кооперативное кафе «У Мейше» вблизи вокзала все еще мог состояться. Они поговорили о Владе Вайнтрауб. — Откуда она родом? — спросил Денисов. — Рижанка. Правда, всю жизнь живет в России. Она эмигрировала девушкой. В тридцатых годах… — У нее есть сестра? — В Риге. — Богораз отступил к машине, достал ключи. -Между прочим, очень похожи друг на друга, хотя и не близнецы. — Вы видели эту рижскую сестру? — Сусанна как-то говорила… — Сестра Влады и Сусанна Маргулис знали друг друга? — Незадолго до гибели Сусанна ездила к брату, на взморье… Денисов знал об этой поездке от Нейбургера, старик говорил о ней больше в юмористическом плане: «Иосиф был в Риге, и вот Сусанна видит сон… Мухомор или пепельницу? Короче, плохой сон. И она должна срочно ехать к Есе в Дубулты или в Майори…» — …Там они подружились. — Богораз открыл дверцу, но Денисов не спешил его отпускать. — Они переписывались? — Вряд ли! Сусанна через неделю погибла… — Вам известно, с кем Сусанна переписывалась? — Нет. — А о письме на ее имя в начале прошлого года? — Первый раз слышу. Денисов словно не замечал, что Богораз спешит. — Какие взаимоотношения у Влады Вайнтрауб со своей сестрой? Та приезжает в Москву? Богораз покачал головой. — Никогда. Им ведь ни до кого нет дела! Иосифу и его жене! Главное, чтоб им не мешали, не напоминали о себе… Давали возможность лечиться в своих поликлиниках, отдыхать в своих санаториях… — Раньше времени я не хочу пугать стариков… — Денисов достал визитку. — Может, Лида-Зельда или Полина знают ближайших родственников Влады… Поинтересуйтесь. Вам удобнее. И позвоните дежурному, он запишет для меня… — Вы, я вижу, тоже не рискуете их беспокоить, — усмехнулся Богораз, беря карточку и разглядывая. — Предпочитаете не связываться с сильными мира сего… — Обещаю помогать с билетами на нашем вокзале. — Спасибо. — Богораз спрятал визитку. — Честно говоря, я предпочитаю другие пути. Заплатил — и тебя отправят, и накормят, если надо. И дадут переночевать… — На Павелецком нет комнат отдыха… — Койка везде найдется. На вокзале тоже. Имел ли он в виду изолятор на третьем этаже? — Между прочим, — сказал еще Богораз, — я слышал, что сестра Влады приезжала с мужем на похороны Сусанны. — Но вы были на кладбище — могли их видеть… — Там было много евреев, меня же никому не представили… — Богораз уже откровенно спешил. — Я постараюсь прямо сейчас же узнать насчет родственников Влады и сразу позвоню. — Отпевание на кладбище было? — спросил Денисов. — Да. Это я помню… Вам на вокзал? — Мне в другую сторону, спасибо. Денисов уже знал, куда должен поехать. Колесо закрутилось. |
|
|