"Джакомо Мейербер" - читать интересную книгу автора (Соллертинский Иван Иванович, Под редакцией...)

отважный португальский мореплаватель Васко
де Гама, воспетый Камоэншем в лучшей эпи-
ческой поэме португальской литературы -
знаменитых „Лузиадах", у Мейербера чаще всего
фигурируют в качестве традиционных оперных
теноров. Отдельные удачные характерные образы
крайне редки; лучший из них, пожалуй, — Map-
сель в „Гугенотах".
| Точно так же тщетно было бы искать у Мейер-
бера проблесков реалистического понимания
изображаемых исторических событий, У него
вообще нет ясной исторической концепции—
даже той доморощенной концепции „маленьких
причин и больших последствий", которую раз-
вил в «Стакане воды" мирный буржуа Скриб.
Так называемые религиозные войны, социальные
конфликты, политические перевороты — для
Мейербера лишь живописная декорация, ожи-
вляемая хорами, балетами, маршами, процессиями.
Историзм Мейербера — только эффектная маска.
Правда, в „Гугенотах" делается попытка оха-
рактеризовать католицизм пышной полифонией,
а гугенотов строгим лютеранским хоралом (что,
кстати, исторически сугубо неверно, ибо гуге-
ноты были кальвинистами). Но эта попытка,
при всей своей наивности, опять-таки создает
лишь фон для альковной драмы, которая могла
Вы развернуться в любом столетии.
| И все-таки есть нечто, позволяющее —
с большими оговорками — заговорить о реализме
Мейербера. Это — метафорически выражаясь —
дыхание эпохи, его породившей. Не тех эпох,
которые Мейербер бутафорски воспроизводил
в своих операх, не XVI столетия, а именно XIХ
точнее—июльской буржуазной монархии, с ее
противоречиями, вкусами, модами, симпатиями
и т. д. Ведь было же что-то, заставившее такого
тонкого, умного и саркастического зрителя, как
Генрих Гейне, найти в „Роберте-дьяволе" черты
колеблющегося июльского революционера. То,
что Мейербер проницательно угадывал вкусы
эпохи и своей буржуазной среды и удовлетворял
их в своих сочинениях, осуждалось многим
его современниками; для нас же, отделенных от
„Роберта" и „Гугенотов" столетней дистанцией,
это обстоятельство повышает их интерес: оно
увеличивает их познавательную ценность. Вся
эстетика, целое мировоззрение крупной евро-
пейской буржуазии эпохи промышленного капи-
тализма встает перед нами в ярких музыкально-