"Секретные дела Холмса" - читать интересную книгу автора (Томсон Джун)

II

Не знаю, как долго я был без сознания, но очнулся от того, что Холмс тряс меня за плечо. На миг мне показалось, что я нахожусь в своей постели на Бейкер-стрит и что случилось какое-то происшествие, так как Холмсу понадобилось мое присутствие. Но, с трудом приподнявшись, я обнаружил, что не могу двигаться. И только тогда понял, что лежу на койке лицом к переборке в каюте капитана ван Вика с накрепко связанными за спиной руками и скрученными веревками ногами. Во рту у меня кляп из хлопковой ваты, а чтобы он не выпал, сверху его прихватывала полоска какой-то грубой ткани. Дышать из-за этого было трудно, и я чувствовал, что задыхаюсь от недостатка воздуха.

— Лежите тихо, ни звука, — прошептал мне Холмс, освобождая меня от кляпа и разрезая веревки, сковывавшие меня.

Я смог сесть и увидел перед собой Холмса, который знаком показал мне, что следует хранить молчание. Оставив меня сидеть и приходить в чувство, сам он с кошачьей ловкостью и совершенно бесшумно передвигался по каюте без малейших признаков хромоты, сковывавшей ранее его движения. Опустившись на колени у двери, он вставил в замочную скважину тонкий металлический стержень и принялся орудовать им с величайшей осторожностью, прислушиваясь, чтобы не пропустить момент, когда замок щелкнет.

Пока он занимался этим, я озирался вокруг, все еще в каком-то тумане пытаясь вспомнить, что произошло.

Судя по веревкам и кляпу с полоской материи, брошенным в дальний угол, Холмса, как и меня, связали и заткнули рот кляпом, но как ему удалось освободиться, мне трудно было представить. Не мог я также понять, зачем капитану ван Вику понадобилось заманивать нас на борт «Фрисланда» и угощать шнапсом, к которому, судя по всему, было подмешано какое-то сильнодействующее наркотическое вещество. Ибо как иначе можно объяснить, почему я вдруг потерял сознание?

Холмсу, должно быть, также чего-то подмешали, хотя, глядя на то, как он, стоя на коленях у двери и чутко прислушиваясь, колдует у замочной скважины, в это трудно было поверить. Видимо, наркотик не вызывал у моего старого друга болезненной реакции, что я отнес за счет его железного здоровья и поистине неистощимой нервной энергии, которую он черпал в моменты острых кризисов.

Наконец замок едва слышно щелкнул и поддался, но вместо того, чтобы устремиться на палубу, пригласив меня следовать за собой, как я ожидал, Холмс только закрепил верхнюю и нижнюю щеколды. Он бесшумно вернулся к койке, на которой я сидел. Видя мой вопросительный взгляд, Холмс произнес только одно слово:

— Ждите.

«Чего ждать? — подумал я. — Капитана ван Вика? Он вернется и разнесет дверь в щепки, как только обнаружит, что она заперта на щеколды. Хотя замок на дверях выглядел достаточно прочным, чтобы вышибить дверь, потребуется не более двух человек». Я не питал ни малейших иллюзий относительно того, что над нами нависла смертельная опасность. Капитан захватил нас в плен явно не для того, чтобы отпускать на свободу. Меня даже несколько удивило, почему ван Вик не расправился с нами, когда под одуряющим действием наркотика мы целиком находились в его власти.

И все же я не осмеливался высказать эти соображения Холмсу. Расположившись в капитанском кресле, он сидел с закрытыми глазами и запрокинутой назад головой, чутко прислушиваясь к малейшим звукам, доносившимся снаружи.

Шторм слегка утих, и на борту «Фрисланда» можно было различить и кое-что еще помимо непрекращающегося рева ветра и мерного шума дождя. Время от времени я слышал на палубе шаги и отдаленные голоса. Однажды донесся слабый металлический стук, словно кто-то захлопнул тяжелую железную дверь. И все эти звуки, сопровождавшие нечто происходящее на борту, раздавались на фоне непрекращающихся скрипов и стонов самого судна, раскачивавшегося на волнах.

Бездеятельность Холмса раздражала меня. Интуиция подсказывала, что, хотя мы не вооружены, нам лучше всего пробраться на палубу, откуда в темноте и неразберихе можно было бы попытаться бежать на берег. Даже если бы попытка оказалась безуспешной, мы, по крайней мере, боролись за свою жизнь, как подобает мужчинам, что несравненно лучше, чем покорно сидеть здесь, подобно пойманным в ловушку животным.

Впервые за все время моего долгого знакомства с Холмсом я почувствовал, что он не оправдал моих надежд и что я разочаровался в нем. Мне просто не верилось, что это тот самый человек, который, не колеблясь, встретил лицом к лицу своего заклятого врага Мориарти и в смертельной схватке на узком карнизе над Райхенбахским водопадом сумел одержать верх, столкнув своего противника в ревущую бездну.

С каждой минутой мое раздражение росло. Наконец я почувствовал, что не могу больше ждать, и решил броситься к двери, чтобы побудить Холмса к действиям. Я полагал, что если начну действовать, то ему не останется ничего другого, как последовать за мной. Но как показали последующие события, то, что Холмс успел опередить меня, оказалось к лучшему. Только я поднялся с койки, как Холмс вскочил и громко воскликнул:

— Вот и наш сигнал!

— Какой сигнал? — спросил я, пораженный не только тем, что Холмс наконец нарушил долгое молчание, но и самим его замечанием: я не услышал ничего, кроме обычных шумов на борту «Фрисланда» и двойного гудка проходившего мимо судна.

— Сигнал о прибытии инспектора Паттерсона! Поторапливайтесь, Ватсон! Нельзя терять ни минуты!

Развив бурную деятельность, Холмс сорвал с крючков нашу одежду, швырнул мне мой плащ и натянул свой. Двумя быстрыми движениями он опустил задвижки и, распахнув дверь настежь, исчез. К тому моменту, когда я нагнал его, Холмс уже поднимался по трапу. Когда я, следуя за ним по пятам, выбрался на палубу, глазам моим предстала картина полного хаоса.

В кромешной тьме, словно светлячки, метались фонари. Их желтые лучи мельком выхватывали то корму, блестевшую от дождя, то яростно дерущихся людей. Их вопли вперемешку с ругательствами дополняли ощущение, будто я каким-то образом оказался в средневековом Адльтоне.

В центре этого дикого зрелища я смутно различил огромную фигуру Баккера и плотно сбитую фигуру капитана ван Вика. Оба сражались, как обезумевшие.

Но вот ван Вик вырвался из свалки и, быстро повернувшись, направился прямо туда, где под укрытием рулевой рубки стояли мы с Холмсом. Капитан вряд ли видел нас, так как мы спрятались в тень. Он шел к трапу слева от нас. Вход на трап охраняли, судя по шлемам и водонепроницаемым капюшонам, два полисмена, но их внимание было отвлечено побоищем, происходившим у кормы.

Еще несколько секунд, и все было бы кончено. Ван Вик достиг бы трапа и, пользуясь растерянностью полисменов, спрыгнул бы на берег и легко затерялся в лабиринте улочек и переулков верфи.

Должен признаться, что я, незадолго до того так ратовавший за активные действия и молчаливо осуждавший Холмса за бездеятельность, вдруг обнаружил, что не могу пошевелиться. При виде надвигавшейся на нас могучей фигуры капитана и его лица, искаженного от ярости, я вдруг ощутил приступ тошноты, несомненно вызванный побочным действием наркотика.

Холмс отреагировал мгновенно. Пока я беспомощно стоял, бессильный что-нибудь предпринять, он шагнул вперед. Все дальнейшее произошло в какую-то секунду. Я увидел, как мышцы его левой руки вздыбились бугром у плеча, все тело Холмса напряглось, словно натянутая пружина, и как, сверкнув побелевшими костяшками пальцев, пронесся кулак. Послышался глухой звук: сокрушительный удар достиг челюсти ван Вика. Тот, как подрубленное взмахом топора дерево, рухнул на палубу.

Холмс обернулся ко мне. Его лицо, обычно строгое, светилось торжеством победы.

— Мне кажется, Ватсон, что я наконец свел наши счеты с капитаном ван Виком.

Прежде чем я ответил, внушительная фигура в костюме из твида отделилась от группы людей, яростно дравшихся на корме, и направилась к нам. Когда человек подошел ближе, я узнал инспектора Паттерсона из Скотленд-Ярда. Я уже имел случай свести с ним знакомство во время наших предыдущих приключений и помнил его как превосходного сыщика, не раз оказывавшего нам помощь в расследованиях, не бросавшего слов на ветер и обладавшего великолепным знанием лондонского преступного мира.

— Прекрасно, мистер Холмс! — воскликнул он, останавливаясь над, казалось, безжизненным телом ван Вика и разглядывая его с явным удовлетворением. — Должен признаться, что вне профессионального ринга мне не приходилось видеть лучшего прямого левой, чем у вас[28]. А теперь, когда благодаря вам капитан выведен из игры, с остальной командой мы как-нибудь разберемся.

Инспектор указал на клубок дерущихся, который стал мало-помалу распадаться. Вскоре все члены команды, каждый в сопровождении полицейского, вереницей потянулись к трапу. Среди них я узнал помощника капитана Баккера, его руки связаны за спиной, а бородатое лицо обезображено огромной шишкой над левым глазом.

По приказу инспектора Паттерсона два полисмена, охранявшие трап, подошли к нам и, подняв ван Вика, защелкнули на его запястьях наручники. Капитан успел немного прийти в себя после удара Холмса, но на ногах держался еще неуверенно. Когда его уводили, капитан бросил на нас взгляд, исполненный такой жгучей злобы, что кровь застыла у меня в жилах при мысли, что еще совсем недавно мы с Холмсом, одурманенные наркотиком, находились целиком во власти этого отпетого негодяя.

Все члены команды «Фрисланда», за исключением капитана ван Вика и его помощника Баккера, были вскоре освобождены, поскольку не принимали участия в похищении и пленении, наши ночные приключения подошли к концу. Инспектор Паттерсон распорядился оставить охрану на борту судна, а пассажиров, находившихся в каютах и насмерть перепуганных доносившимися с палубы звуками яростной драки, предварительно успокоив, проводить на берег.

Холмс и я вместе с инспектором Паттерсоном заехали в Скотленд-Ярд, где официально опознали капитана ван Вика и его помощника Баккера. Им было предъявлено обвинение, после чего их отправили в камеры.