"До скончания века" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава третья

Возвращаясь в замок Долиш, маркиз с удовлетворением думал, что поступил очень умно. Все шло по намеченному. Правда, пришлось выдержать сражение с Аджантой. Даже, когда она вернулась в кабинет с аккуратно сложенным платьем, то все еще сопротивлялась. Девушка остановилась на пороге, и маркиз увидел, что ее кожа не так бледна, как показалось сначала, но источает свечение, подобно жемчугу.

Он уже успел написать несколько писем в Лондон, и теперь сидел в ожидании, отложив перо.

– Вы по-прежнему уверены в том, что я поступаю правильно? – спросила она тихо.

– Я хотел бы, чтобы вы так поступили, и, откровенно говоря, думаю, что отказываться – глупо.

Маркиз продолжал искать новые доказательство своей правоты:

– Вы получаете не только деньги, которые вам, безусловно, нужны, но, должен заметить, для репутации девушки совсем немаловажно быть, пусть ненадолго, помолвленной с маркизом Стоу, – он сказал первое, что пришло на ум и никак не предполагал бешеной вспышки голубого огня в глазах Аджанты.

– Ваша светлость хочет, чтобы я, ничтожная, на которую в ином случае можно не обращать внимания, распростерлась ниц у ваших ног в благодарность за ваше ко мне снисхождение.

– Я этого не говорил, – опешил маркиз.

– Но вы так подумали. Позвольте вам заметить, ваша светлость, что меня нисколько не впечатляют ни ваши титулы, ни положение в свете. Я это делаю исключительно для того, чтобы помочь Лилю в Оксфорде и дать сестрам достойное образование.

Маркиз насмешливо произнес:

– Не забудьте еще вашего отца и саму себя.

– Я не забываю отца! Вы же сказали, что он получит возможность поработать в Оксфорде.

– Я возвращаюсь в Лондон завтра утром. Там займусь приготовлениями к вашему приезду в Стоу-Холл в Букингемшире. Вы поедете в сопровождении отца.

После некоторого молчания Аджанта сказала уже другим голосом:

– Боюсь, что мне нельзя будет остановиться у вас, несмотря на то, что мы официально помолвлены. Я очень стесняюсь встречи с вашими родными и друзьями.

– Вы не станете стесняться, если хорошо войдете в роль. Мои родные будут без ума от радости, что наконец-то я женюсь, поэтому постараются произвести на вас хорошее впечатление.

– А что они почувствуют, когда помолвка будет расторгнута?

– Когда наступит время, я позабочусь и об этом. Все что от вас требуется, Аджанта, быть обаятельной, очаровательной и, разумеется, демонстрировать некоторую привязанность ко мне.

Маркиз говорил не без сарказма в голосе, но не ожидал подобной реакции со стороны Аджанты:

– Я не знаю, что за причины побудили вас прибегнуть к моей помощи, но надеюсь эти причины не связаны с чем-нибудь постыдным.

– Отчего вы решили, что такая связь может быть?

– А отчего бы вдруг знатнейший маркиз, которому предоставлен на выбор весь мир, стал искать руки дочери бедного священника?

– Ответ прост. Вы – необычайно умная и красивая женщина.

Аджанта с удивлением посмотрела на него и, прежде чем девушка успела отвернуться, маркиз заметил, как краска заливает ее щеки.

Одно письмо маркиз адресовал своему секретарю, другое «Леди Вернем Парк-Хаус Парк-Стрит Лондон»

Маркиз полагал, что письмо очень тонко составлено и убедит, пожалуй, самого Джорджа Вернема:

«Любезнейшая моя леди Вернем,

Я последовал Вашему совету, и посему хочу, чтобы вы первой узнали, что Аджанта Тивертон приняла мое предложение руки и сердца.

Мы очень счастливы, всецело благодаря вашей рекомендации, за которую я Вам искренне признателен.

Аджанта собирается остановиться в Стоу-Холле на несколько дней, после чего мы намерены приехать с ней в Лондон, где надеемся предстать перед Вами.

Еще раз примите мою нижайшую благодарность. Как и прежде, искренне Ваш, Стоу».

Полагая, что превзошел самого себя, маркиз скакал через поля к замку Долиш. Вряд ли Вернем усмотрит в письме что-либо, помимо собственно содержания. «Ну должен же он поверить, должен, черт побери!» Маркиз, тем не менее, знал, что лорд обладал хваткой бульдога: уж если во что вцепится – не оторвать.

Отослав Джима в Лондон с платьем Аджанты, объявлением в «Газетт» и письмами к секретарю и леди Бернем, он попрощался с Аджантой.

– Послезавтра я пришлю за вами и зашей семьей свою карету. Вместе с ней приедет и небольшая повозка для багажа, однако много не берите, так как платья, которые я заказал в Лондоне, будут ожидать вас.

Он говорил тоном, каким обычно отдавал распоряжения, полагая, что подавит ее протесты и даст понять, что собирается строго следовать установленному плану.

– Что мне сказать папе?

– Скажите, что я приезжал просить формального позволения посвататься к вам, а так как не застал его дома и торопился с помолвкой, то не мог, к сожалению, ждать, и хотел бы все обсудить уже в Стоу-Холле.

Он почувствовал, что Аджанта думает о том, как отец отнесется к их неравному положению, и добавил:

– Не стоит говорить ему, когда именно появится объявление о помолвке. Вы наверняка не получаете «Газетт», а в «Таймс» его не напечатают раньше пятницы или субботы.

Аджанта не ответила, и маркиз быстро проговорил:

– До свиданья, Аджанта. Подумайте обо всем этом, как о развлечении, которым будет наслаждаться ваша семья, даже если вы сами не пожелаете принять в том участия.

Аджанта опять сверкнула глазами, а маркиз прыгнул в седло и ускакал. Он не оборачивался, чтобы не смущать ее и дать проводить себя взглядом.

Подъехав к замку, он подумал, что перепалка с Аджантой гораздо привлекательнее разговоров с леди Сарой, похожих на прогулки в непроглядном тумане.

Когда маркиз вошел под гулкие своды, то обнаружил, что задержался в доме священника дольше, чем предполагал. В столовой он застал одного лишь Гарри.

– Непохоже на вас, Квинтус, подниматься столь поздно. Мне казалось, что вы никогда не спите дольше положенного.

– Я немного прогулялся верхом. – Маркиз подошел к буфету, оглядел блюда с беконом и яйцами, пытаясь найти что-нибудь поаппетитнее, но так и не нашел.

– Сказали бы вчера, я бы составил компанию. Мне хотелось сообщить вам нечто наедине.

Маркиз пристально посмотрел на него. Непостижимым образом маркиз догадался, что именно хочет поведать ему Гарри, отчего последний так тщательно и подбирал слова. Понимая, что будет чувствовать себя неловко, если друг расскажет ему о враждебных намерениях Вернема, маркиз сказал:

– А у меня есть. новость, которая, уверен, удивит вас.

– И какая же?

– Я помолвлен.

Гарри изумленно уставился на приятеля:

– Вы... что?

– Объявление появится в «Газетт» завтра утром. Надеюсь, что вы, один из самых старых моих друзей, поздравите меня.

– О Боже! – воскликнул Гарри: – Вы всегда делаете то, что меньше всего от Вас ждешь! Я и не думал, что вы женитесь после всего, что говорили о браке.

Маркиз улыбнулся.

– Я говорил это до того, как встретил Аджанту.

– Аджанта? Я ее видел?

– Нет. Ее зовут Аджанта Тивертон. Должен сказать, она прелестна.

– Наверное поэтому вы и не знакомили ее со мной.

– Я не так опрометчив, дорогой мой. Вы, старый плут, не преминули бы отбить ее у меня, как не преминули скрыть сегодняшние торги.

– Помилосердствуйте! Куда мне тягаться с вами на поприще любви! В этом деликатном соревновании вы обычно уже приходите к финишу, пока мы, недотепы, все еще топчемся на старте.

– Отчего это вы принялись скромничать? – улыбнулся маркиз.

– Расскажите мне о той, которая поймала вас в сети, тогда как многие и многие и многие в этом не преуспели.

– Я ничего не буду рассказывать, пока вы сами ее не увидите. И еще, Гарри, пожалуйста, ничего не говорите остальным, пока я не уеду. Проявления любопытства и поздравления утомили бы меня.

– Конечно им это интересно, я и сам сгораю от любопытства. Вы, жених номер один, даже если считать по клубу Сент-Джеймс, кажется, последнее время смотрели в другую сторону.

– Если хотите что-нибудь сохранить в тайне, то смотрите в другую сторону.

– Так вот оно что оказывается! Единственное, что мне остается сказать, Квинтус, так то, что вы ввели в заблуждение массу людей, в том числе одного весьма нешуточно настроенного господина.

Маркиз понял намек на Джорджа Вернема. И, делая вид, что речь идет о чем-то малозначительном, сказал:

– Если этот Веренем такой дурак, что не может правильно понять простейших вещей, то при чем здесь я.

Гарри испытующе поглядел на маркиза, но ничего не сказал. Тем временем тот закончил завтрак и встал из-за стола:

– Пойдемте, осмотрим конюшни герцога, покуда мы здесь. Я не могу более выносить местной кухни и уеду в Лондон, как только закончатся торги. В противном случае мне придется запастись собственной, съедобной, провизией.

– Может быть, тогда нам удастся приобрести нескольких лошадей по сходной цене, – пошутил Гарри.

– Скажите прямо, на какие экземпляры вы претендуете, и я не стану мешать вам.

– Как это великодушно с вашей стороны, Квинтус! Откровенно сказать, я давно еще приметил одну пару у Тревельяна, и до сих пор она великолепна. Я дам вам знать на торгах.

Проводив маркиза, Аджанта опустилась на стул в холле, так как ноги более не держали ее. Она не могла поверить происшедшему. Ей казалось, что еще чуть-чуть и она проснется у себя в спальне, на своей узенькой кровати.

Она прошла в кабинет и взяла со стола чек на девятьсот восемьдесят фунтов, выписанный на ее имя, а также два кредитных билета по пять фунтов каждый и десять золотых соверенов.

Аджанта в жизни не видела такого количества денег, она вдруг подумала, что они заколдованные и исчезнут при первом прикосновении. Взяла их в руки, но деньги никуда не делись. Девушка принялась внимательно изучать чек. Потом решила не говорить папе о договоре с маркизом. Об этом лучше никому не знать. Она стыдилась унизительной сделки и, в то же время, непрестанно обдумывала, предстоящие покупки и открывающиеся перспективы.

У Лиля теперь будут сапоги для верховой езды и приличная одежда, которой никогда еще не было. Более того, он сможет позволить себе лошадь для прогулок на время каникул. Он сможет охотиться, о чем всегда мечтал. Притом состоять не в каких-нибудь дрянных фермерских охотничьих обществах, но в приличных клубах, там, где членские взносы были им до сего момента не по карману.

Потом подумала о Чэрис и решила, что той хорошо бы поехать на год в частную школу для молодых девиц. Что-нибудь вроде частного пансиона, где училась мама. Она рассказывала, что уроки в школе совсем не похожи на занятия с гувернанткой.

– Если бы у меня не было хорошего образования, то я никогда не смогла бы помогать твоему папе в его занятиях, да и просто разделять его интересы.

Мама, тогда еще добавила со вздохом:

– Как бы я хотела отправить тебя в хорошую школу, хотя бы на несколько месяцев.

– Вы с папой научите меня не хуже, чем в школе, – с жаром принялась уверять маму Аджанта, но поняла, что не так и не переубедила.

Да, несомненно, хорошая частная школа будет очень кстати для Чэрис. Девушка попадет в общество своих сверстниц, в среду естественного, здорового соперничества и перестанет «влюбляться» в каждого встречного. В будущем, вероятно, у нее будет много поклонников, как, впрочем, и у Дэрайс, когда та подрастет. Сейчас же сестрам негде применить свой природный живой ум и даже то образование, что получено дома.

Затем она вновь вспомнила о предстоящих событиях и душа ее наполнилась тоской и недобрыми предчувствиями. Аджанта с её умом не могла не понять, что маркиз ловко сыграл на ее родственных чувствах, заставив принять сомнительное предложение. «Он очень умен и прекрасно знает об этом. И к тому же безумно горд и самонадеян. Но никогда не позволил бы себе предложить фиктивную помолвку девушке своего круга, например леди Саре», – размышляла она.

Несколько раз Аджанта видела леди Сару на больших приемах под открытым небом, которые раз в три года устраивали герцог с герцогиней. Туда приглашали почти всю округу. Хозяева снисходили до местных священников, врачей и учителей, даже некоторые знатные йомены бывали приглашены.

– Когда герцогиня говорит со мной, то непременно дает понять, что я живу на их иждивении, и потому должна быть благодарна герцогу за хлеб насущный, – сказала она как-то маме.

Та рассмеялась:

– Могу тебя понять. Когда приходится видеть это семейство, то вспоминается куплет из песенки:

«Лендлорд с фамильным леном,

С сумой простолюдин.

Однако оба бренны,

А Бог у всех один».

– Ах, мамочка, как бы я хотела им это пропеть! – со смехом воскликнула Аджанта.

– Они, думаю, восприняли бы это слишком всерьез и оскорбились.

Со смертью матери радость почти совсем покинула их дом. До этого страшного события в семье не затихали смех и шутки, но теперь никто не видел улыбки на лице отца. Аджанта понимала, что мрачная атмосфера не лучшим образом сказывается на Чэрис и Дэрайс, поэтому изо всех сил пыталась всех развеселить, непрестанно обращая внимание отца на забавные стороны происходящего. Все это достигалось ценой огромных усилий над собой, так как она прекрасно понимала: прежняя жизнь ушла безвозвратно. Ближайшим ее союзником и помощником был Лиль.

Брат вернулся домой восторженный без умолку рассказывая об Оксфорде, о новых друзьях, об их веселых проделках. Он не мог позволить себе единолично пользоваться лошадью, зная, что тогда лишит этого удовольствия сестер. Лиль сожалел, что друзья далеко, и он не может пригласить их домой на ленч. Но был очень рад возможности пообщаться с Аджантой, а та часами слушала его рассказы о самом себе.

Аджанта решила, что Лиль легче всего воспримет известие о неожиданной помолвке. Он будет весьма рад приглашению в Стоу-Холл, возможности покататься на лошадях маркиза, и непременно попытается скопировать узел, которым маркиз завязывает галстук.

Аджанта ругала себя за то, что впервые услышав фамилию «Стоу», не узнала в нем известного владельца скаковых лошадей. Лиль ведь рассказывал ей о нем после того, как лошадь маркиза выиграла кубок Дерби. «Как глупо с моей стороны. Стоу – фамилия редкая. И как было не вспомнить об обладателе Голден-Глори, о котором брат все уши прожужжал, – думала она. – Не ожидала я увидеть знаменитость в незнакомце, который помог Чэрис».

И тут вспомнила, что до сих пор не сказала Чэрис о помолвке, да еще придется выкручиваться из ситуации с упоминанием «жены» маркиза. «Все запутаннее и запутаннее», – огорченно сказала она себе.

По дороге в свою спальню, куда Аджанта отнесла чек, кредитные билеты и соверены, она воображала, как завтра отправится в маленький городишко, что располагался всего лишь в двух милях от их деревни. Очень хотелось поехать туда на двуколке. В местном банке можно предъявить чек и перевести деньги на счет отца. Священник, зная свою рассеянность и забывчивость, упросил управляющего позволить старшей дочери подписывать чеки от собственного имени. Тот было запротестовал: «У нас так не принято, ваше преподобие». Но этот банкир был исполнен благоговения перед всяким литератором, и, в виде исключения, уступил.

Она предвкушала, как будет удивлен банковский служащий. На их счету никогда не значилось крупных сумм, а зачастую кредит бывал перерасходован. Нужно сказать про наследство от кого-нибудь из родственников маркиза. «Нет, объясню, что от крестной, так правдоподобнее», – решила она и поняла, что это будет еще одной неправдой. «Ложь!. Ложь! Ложь! Я поступаю дурно. Но невозможно иначе. Нет, нет, так нельзя делать! Мне, дочери своего отца!» – душа ее разрывалась на части. Потом она произнесла вслух, ясно и отчетливо: «Я ненавижу его! Зачем только он вторгся в мою жизнь!»

В то же время, как ни странно, на сердце было радостно, потому что у Лиля теперь будут развлечения, у Чэрис – частная школа, и она не станет сама заниматься обучением Дэрайс, а предоставит это местным учителям.

Маркиз прислал великолепный дорожный экипаж. Теперь, когда Аджанта с семьей направлялась в нем в Стоу-Холл, ей казалось, что она переезжает из одного мира в другой. Непривычно было видеть эту роскошь рядом с их скромным домиком. Карету, запряженную цугом, везла шестерка лошадей, безукоризненно чистой породы. Ливрейные лакеи, казалось, явились со страниц сказки. Оставалось только смотреть и восхищаться.

С тех пор, как уехал маркиз, события потеряли признаки реальности. Как будто волшебная сила подхватила их и закружила в вихре, от которого перехватывало не только дыхание, но сама мысль не поспевала за всем происходящим.

Когда Аджанта, волнуясь, сообщила отцу о помолвке, тот ответил:

– У меня такое впечатление, что он превосходно образованный человек. Но я не знал, что вы с ним давно знакомы.

Аджанта вздохнула:

– Мы познакомились только вчера. Он сказал, что влюбился в меня, едва увидев. Как ты – в маму.

– Да. Это так и было. Мне не приходилось видеть никого прекраснее, казалось, она сошла с небес.

Аджанта знала, что ее родители встретились, когда отец едва успел окончить Оксфорд. Когда они взглянули друг другу в глаза, весь остальной мир перестал для них существовать.

«Я хотела, чтобы так было и у меня», – подумала девушка. Внезапно она почувствовала обиду, как будто у нее украли что-то сокровенное. Аджанта с презрением вспомнила, как маркиз поощрял влюбленность Чэрис: «Наверное, он производит такое впечатление на всех женщин, но только не на меня».

– Я весь в ожидании поездки в Стоу-Холл, – сказал отец.

– Да, папа. Маркиз сказал, что тебе можно будет посетить и Оксфорд, он неподалеку от поместья.

– Он очень добр и предупредителен. Мне очень не хватает детальных описаний Мекки, ее значения для совершающих хадж. Нужен материал для четвертой главы.

По тону отца она поняла, что тот начал погружаться в мир сравнительного анализа религий. Она вышла из кабинета и направилась к пожилому священнику, жившему на другом конце деревни, просить, чтобы тот до возвращения отца принял на себя его обязанности.

– Пройдет немного времени и вашему отцу вновь понадобится побывать в Оксфорде, – весело сказал старик. – Но вы должны его вдохновить на то, чтобы он дописал этот том. Предыдущий, о дзен-буддизме, несказанно меня порадовал.

– Папа будет очень польщен, узнав об этом.

– Золотой человек – ваш отец! Золотой! Разумеется, я исполню все необходимое во время его отсутствия.

– Спасибо! Вы так добры, – ответила Аджанта и поспешила домой готовиться к поездке за покупками.

Она купила кое-какие подарки сестрам, хотя выбор в этом захолустье был не Бог весть какой богатый. Тем не менее, новые ленты для соломенной шляпы привели Чэрис в полный восторг. Дэрайс получила голубой кушак, украсивший ее простенькое муслиновое платьице, отчего девочка стала еще более походить на ангелочка.

Аджанта всегда считала, что Дэрайс словно сошла с иллюстраций Священного Писания. И, наверное, была бы раздосадована, если бы знала, что маркиз считал точно так же. Конечно, она должна была быть ему благодарна, но что за бесцеремонность, с которой он всех поднял на ноги, взбудоражил и подчинил своим надобностям, не принося при этом никаких извинений. «Если он думает, что я паду на колени вне себя от благодарности, то ошибается! Это он делает для достижения своих эгоистических целей!»

Но все же как увлекательно было путешествовать в прекрасной карете, с мягкими рессорами, отчего дорога казалась гладкой, как зеркало. Впервые в жизни семейству пришлось ехать с такой скоростью. Их ободранные старые чемоданы плохо сочетались с новенькой красивой повозкой, запряженной четверкой лошадей, которая выехала за полтора часа до их отъезда.

Кучера и слуги, сопровождавшие экипажи, провели предыдущую ночь в Постинг-Инне, что располагался в часе с небольшим езды от их деревни.

– Его светлость желает, мисс, чтобы мы приехали в Стоу-Холл как можно быстрее, – сказал кучер. – Лошади бегут резво, надеюсь, путешествие не утомит вас.

Они остановились на ленч, который был заказан слугами, сопровождавшими ехавшую впереди повозку. Хозяин трактира лично вышел их встречать и проводил в отдельный, очень удобный кабинет. Для священника была специально заказана бутылка наилучшего кларета, для девушек – лимонад. Это всех, за исключением Аджанты, привело в восторг и заставило рассыпаться в благодарностях.

– Как ему удается предусмотреть каждую мелочь? – спросила Чэрис. С тех пор, как она узнала, что маркиз холост, то была вновь в него влюблена. Этим утром она заявила Аджанте.

– В том, что ты выходишь за него замуж – огромная несправедливость. Ведь я первая его нашла. Если бы не я, то маркиз никогда бы не попал, в наш дом.

– Я знаю это, милочка. Но он слишком стар для тебя. На будущий год, надеюсь, ты встретишь молодого человека подходящего возраста, – отвечала сестра.

– Не поверю, что сыщется кто-либо похожий на него! – дерзко продолжала младшая. – Правда, ты красивее, чем я. Может быть, поэтому ты ему больше нравишься.

«Да он мне безразличен. Я всего лишь средство в его руках», – чуть было не сказала вслух Аджанта, но вовремя удержалась и решила впредь не думать об этом. Сестры были очень близки и иногда могли читать мысли друг друга.

Аджанта тщательнейшим образом нарядила в дорогу сестер, однако с полным безразличием отнеслась к собственному внешнему виду. Она с трудом могла вспомнить, когда в последний раз покупала себе новый наряд. Девушка немного стеснялась своей одежды. Ее платье, когда-то темно-голубое, теперь вылиняло и обносилось. Можно было только надеяться на невнимательность родственников маркиза или на то, что к ее приезду в Стоу-Холл новые платья действительно уже будут готовы. Она догадалась, что маркиз решил сперва привезти ее в Стоу-Холл, а не в Лондон, потому что беспокоился за ее туалеты. Более чем скромный наряд не бросится в глаза в сельской местности, но появление в нем в Лондоне вызвало бы презрительное отношение со стороны его знатных друзей. «У них могут возникнуть подозрения о причинах, заставивших маркиза жениться на столь неподходящей и дурно одетой девушке», – подумала она.

Она вспомнила внешность маркиза. Если бы не ярко выраженная мужественность, широкие плечи, физическая сила, то по виду, пожалуй, его можно было отнести к так называемым «денди». Лиль в мельчайших подробностях рассказывал, что из себя представляют денди. Поэтому Аджанте было известно, что они носят изысканную одежду, полируют свои ботфорты так, чтобы можно было отчетливо разглядеть собственное отражение, их галстуки имеют необыкновенную длину. Она полагала, что денди – женоподобные, глуповатые существа. Но эти эпитеты совсем не подходили маркизу.

После сытного ленча и бутылки доброго кларета священник задремал, к нему присоединилась и Дэрайс. Чэрис, напротив, боялась пропустить что-нибудь интересное и притом задавала Аджанте уйму вопросов, на которые та не могла найти ответа, и, наконец, рассердила сестру:

– Ты можешь хоть минуту посидеть молча, Чэрис! Я хочу спать.

– Это потому, что ты слишком взволнована близкой встречей с любимым человеком.

– Вовсе нет, – не подумав, сказала Аджанта.

– Не «нет», а «да», – настаивала сестра. – Ах Аджанта, нельзя без волнения думать о том, что ты разделила любовь со столь романтичным мужчиной. Ваше чувство будет возрастать день ото дня и вы не раз еще вспомните, что это я сделала ваш союз возможным.

Аджанте показалось, что Чэрис цитирует что-нибудь, вычитанное из романов, возражать не хотелось и девушка смежила веки, притворившись спящей. Она и вправду ненадолго погрузилась в сон и была разбужена кривом Чэрис:

– Смотрите! Смотрите! Вы видели что-нибудь более изумительное?!

Вслед за Аджантой проснулся и священник. Все посмотрели в сторону, куда показывала Чэрис. Сквозь листву деревьев они увидели огромное величественное здание, стоявшее невдалеке. По его фасаду шла торжественная колоннада коринфского ордера, к подножию которой вел длинный ряд ступеней. К центральной постройке примыкали два флигеля. Дом окружали декоративные чаши и статуи, силуэты которых отчетливо вырисовывались на фоне неба. Размах маркиза чувствовался во всем, от конька крыши до фундамента. Вокруг росли темные пихты, и поэтому создавалось впечатление, что дворец, как драгоценное украшение, возлежит на бархатной подушечке.

– Я не видела ничего прелестнее! Ты будешь здесь жить, Аджанта, и править, как королева! – восторженно воскликнула Чэрис. «И буду низвергнута, как королева с трона», – захотелось ответить Аджанте. В то же время нельзя было сказать, что восторги Чэрис совсем не-оправданы.

Стоу-Холл действительно был прекрасен, и когда они подъехали ближе, то увидели, что зеленые лужайки сбегают вниз, к большому озеру, в котором плавали белые и черные лебеди. Через озеро был построен мост. Судя по всему, он был гораздо старше дома. Разностилье моста и здания образовывало приятный контраст. Величественность архитектуры повергла всех в благоговейное молчание. Тем временем экипаж въехал в ворота. По ступенькам сбегали лакеи в желто-зеленых ливреях, чтобы встретить путешественников. Аджанта, рассматривая наряд слуг, подумала, что желтый и зеленый – скорее всего отличительные цвета маркиза на скачках. Они вошли в дом через парадный вход. Внутреннее убранство помещения подавляло своею роскошью, заставляло почувствовать себя ничтожеством. Но Аджанта решила не позволить запугать себя, и когда маркиз приветствовал их, голова девушки была высоко поднята, а ясные голубые глаза смотрели с вызовом.

– Добро пожаловать во владения Стоу! Надеюсь дорога не слишком вас утомила.

– Я так и думала, что у вас огромный и замечательный дом, вроде этого! Мы отлично доехали. Спасибо вам за то, что вы всё-всё так заботливо предусмотрели! – выпалила Чэрис до того, как кто-нибудь успел открыть рот.

– Я рад этому, – маркиз пожал руку священнику. – Очень приятно видеть вас здесь, сэр. Догадываюсь, что прежде всего вы бы хотели осмотреть библиотеку. Хранитель уже подготовил для вас большую подборку книг по магометанству.

Затем он протянул руку Аджанте:

– Я вас очень ждал. Нет нужды говорить, с каким нетерпением, – он произнес последнюю фразу несколько громче предыдущей так, чтобы слышали слуги.

Та сделала реверанс, но ничего не ответила в надежде, что ее молчание будет принято окружающими за проявление смущения.

– Что бы вы хотели прежде: подняться наверх и снять ваши шляпы или пройти в гостиную, где у меня есть шампанское для тех, кто уже взрослый, и лимонад, для тех, кто еще не совсем.

– Я хочу пить, – первой нарушила молчание Дэрайс.

– В таком случае лимонад и вкусные шоколадные пирожные ждут вас.

Дэрайс протянула свою ручку маркизу:

– Вы очень добры. Я хотела бы быть большой и выйти за вас замуж.

– Через несколько лет вы обнаружите вокруг себя множество мужчин более достойных, чем я.

– Мы с Чэрис считаем, что вы самый достойный мужчина на свете.

Маркиз не мог не взглянуть на Аджанту, которая тем временем притворно улыбалась. Он хорошо понимал, почему девушка не говорит ни слова: ей хотелось подчеркнуть собственную независимость. Маркиз прекрасно ориентировался в женской душе. По походке, по тому, как она высоко держит голову, он понял, что Аджанта борется с собой, в страхе попасть под его обаяние, под обаяние его дома, обаяние заботливости, даже того факта, что он полностью покорил и очаровал ее семью. «Я овладею и этой твердыней. Чем, в конце концов, она отличается от других?» – думал он.

Гостиная представляла собою комнату с отменными пропорциями, украшенную превосходными полотнами. Аджанта не могла удержаться от соблазна подробно их разглядеть, поэтому ей было трудно следить за разговором.

– Я вам покажу все уголки своего дома и опишу все сокровища, собранные в нем моими предками, которые все как один страдали страстью накопительства.

– На счастье вам. Я подозреваю, что как нация, мы, на пользу себе, похитили множество сокровищ прочих народов, – сказал священник.

– И оставили великое наследство нашим детям, – продолжил его мысль маркиз.

– Да, вашему сыну повезло. Он не только получит сокровища, собранные со всего света, но и, благодаря вам, научится их ценить, – произнес священник.

– Да, конечно же, – согласился маркиз. Он почувствовал, что этот преждевременный разговор о сыне может смутить Аджанту. Скорее всего поэтому она поставила на стол бокал, который едва пригубила и сказала:

– Мне кажется, что мне лучше подняться наверх и переодеться. Я чувствую себя слишком растрепанной в этой роскоши, – она не хотела, чтобы последние слова прозвучали как комплимент. Но глаза маркиза сверкнули:

– Прошу вас простить меня, если я не успел сказать, что ваша красота затмевает все, чем я владею. Вся ценность моих картин меркнет перед сиянием ваших волос!

Возмущенный взгляд Аджанты без слов поведал маркизу о том, что девушка подумала, глядя на его актерство. Чэрис же захлопала в ладоши и вскрикнула от восторга:

– Как это, поэтично! Запишите эти слова, чтобы Аджанта хранила их и всегда помнила.

– Я думаю, она не забудет, – сказал маркиз.

Ни слова не говоря, Аджанта встала и направилась к выходу. Маркиз поспешил открыть перед нею дверь, и они вместе вышли, в холл.

– Не обижайтесь, просто я не могу удержаться от того, чтобы чуть-чуть не подразнить вас.

– Рада позабавить вашу светлость, – холодно отвечала она.

– Мы поговорим наедине попозже, а сейчас попрошу кого-нибудь проводить вас в вашу комнату, – сказал он не громко. Маркиз подозвал лакея, ожидавшего в дальнем углу холла, который тотчас же поспешил, повинуясь повелевающему жесту.

– Отведи мисс Тивертон наверх, к миссис Флуд.

– Слушаю, ваша светлость:

Лакей пошел вперед, Аджанта, не глядя на маркиза, двинулась следом. В этот момент раздался из гостиной крик, и оттуда выбежали младшие сестры. Они уже покончили с шоколадными пирожными и спешили к ним через холл.

– Подождите нас! – кричала Чэрис.

Они бросились по лестнице и, догнав сестру, повисли на ее руках, каждая со своей стороны.

«В конце концов, мы все вместе», – подумала Аджанта и немного успокоилась.