"М - значит молчание" - читать интересную книгу автора (Графтон Сью)

15 ТОМ

Среда, 1 июля 1953 года

Том Пэджет сидел в «Голубой луне», потягивал вторую кружку пива и размышлял о жизни. Вспоминая об этом позже, он мог проследить ход событий, выстраивавшихся подобно колышкам в частоколе. Или, возможно, не столько колышкам, сколько пространству между ними. За три месяца его восприятие действительности изменилось, и внезапно он понял, что мир не такой, каким он его воображал, — справедливый, беспристрастный и честный. Люди оказались жадными и эгоистичными. Их интересовали только они сами. Подобное открытие буквально потрясло его, хотя для всех остальных это было очевидно. За необычайно короткий период времени он перешел от надежды и оптимизма к гораздо более мрачному взгляду на человеческую природу, пока наконец с болью в сердце не осознал, что находится среди людоедов, где, вероятно, и проведет остаток жизни.

Первое прозрение пришло к нему в церкви весной, точнее, первого апреля, в День дураков. Они с Корой были женаты уже три года и постоянно сталкивались головами в борьбе за лучший кусок. Они вели себя, как две собаки, каждая из которых тянула этот кусок к себе, нервно переступая лапами, лая и дергая за него, но ни за что не уступая другому. В сущности, борьба шла за власть, а мерилом власти был контроль над денежным фондом, в котором ей принадлежала большая часть. Он не мог вспомнить, кто предложил поговорить со священником в церкви, куда они регулярно ходили с Корой на богослужения. Он сам не был религиозным человеком, но Кора считала, что посещение церкви для него важно и полезно. Ей было пятьдесят шесть лет, и она была ближе к смерти, чем он в свой сорок один год, так что этим мог объясняться ее интерес к религии. Раньше разница в возрасте не имела для него большого значения, но с годами она становилась все более заметной. Кора выглядела на свой возраст. Ее лицо, никогда не отличавшееся красотой, стремительно состарилось за год, после того как ей исполнилось пятьдесят пять. Словно кто-то дернул за веревочку и на нее с грохотом обрушился занавес морщин. Кожа высохла, волосы поредели. Она начала два раза в неделю посещать косметический салон, чтобы придать прическе пышность, но он видел, как сквозь нее просвечивал голый череп. Ей требовалась постоянная моральная поддержка и вообще все, что угодно, чтобы избавиться от чувства неуверенности в себе. А главным ее козырем были деньги. Том находился в самом расцвете сил, но он не достиг того успеха, на который рассчитывал. Отчасти в этом была вина Коры, потому что она могла бы ему помочь, но не хотела даже пальцем пошевелить. Это-то и привело их к пастору. Том бегло прочел Ветхий и Новый Заветы и остался доволен многочисленными напоминаниями о долге жены перед мужем. Жена должна быть его помощницей, покорной ему во всем. Об этом так хорошо говорилось в Евангелии от Петра, в строфах от первой до двенадцатой.

Он рассчитывал, что пастор обратит внимание Коры именно на них.

На самом же деле произошло следующее. Священник тихим и проникновенным голосом спросил его, в чем он видит проблему.

Том заранее подготовил ответ:

— Говоря коротко, я вижу брак как партнерство равных людей, которые должны быть единой командой, но имею совсем другое. Моя жена не верит в меня, и это лишает меня уверенности в себе. Я не специалист по Библии, но, ваше преподобие, это все же противоречит заповедям.

Тут Кора вскочила и встала рядом с пастором.

— Ни о каком равенстве не может быть и речи! Я внесла в наш брак целое состояние, а у него не было ни цента. Не понимаю, почему я должна жертвовать половиной того, что имею, чтобы он чувствовал себя полноценным человеком.

Священник сказал:

— Я понимаю вас, Кора, но нужно сделать маленькую уступку.

Кора уставилась на него, моргая.

— Уступку?

Священник повернулся к Тому.

— Том?

— Я не прошу ни цента из ее денег. Все, чего я хочу, — это небольшой помощи.

— Почему бы вам не обратиться напрямую к вашей жене?

— Конечно, с удовольствием. Кора, это ведь не ты заработала деньги, а Лоден Голсуорси. Когда ты с ним познакомилась, ты работала продавщицей в галантерейном магазине. Он был настоящим бизнесменом. Его похоронные конторы пользовались большой популярностью, и я восхищаюсь им. Кто бы еще мог оказаться таким вурдалаком, чтобы делать деньги на мертвецах? Послушай, дай мне возможность доказать тебе, что я не хуже, а даже лучше его.

— Почему вы пытаетесь соперничать с ним?

— Я не пытаюсь. Как я могу соперничать с человеком, который умер? Кора, я не захватчик. Это не в моем характере. Если у меня будет малейший шанс, я докажу тебе это. Все, что мне надо, — это долевое участие.

— Лодену никто не давал денег. Он заработал их сам.

— Но, как ты хорошо знаешь, он принадлежал к привилегированному семейству. Признаю, у меня все совсем иначе, но ведь и ты сама родилась в бедной семье, и этого нечего стыдиться. Чего я не понимаю, так это почему ты не даешь мне возможности разбогатеть.

— А двадцать тысяч долларов, которые я одолжила тебе прошлой осенью?

— Этого было недостаточно, и я пытался объяснить тебе это. Ты с тем же успехом могла дать мне двадцать долларов вместо двадцати тысяч. Невозможно начать бизнес без первоначального капитала, особенно такой, как у меня. Но посмотри, чего я добился. Я поднялся и сумел раскрутиться, причем все сделал сам. Я говорю сейчас только о небольшой поддержке.

— Если бы твой бизнес работал, ты бы не сидел здесь, стараясь угрозами вынудить меня дать тебе еще денег.

Том взглянул на священника.

— Угрозами? Да я практически стою на коленях!

Священник сказал:

— Я думаю, что ваша жена поймет вас.

— Постой, — обратился Том к Коре, — чья это была идея — прийти сюда? Моя. Я пришел в церковь, надеясь найти выход, стараясь решить наши проблемы с маленькой, но драгоценной помощью с твоей стороны.

— Ты пришел сюда, потому что надеялся, что сумеешь заставить пастора оказать на меня давление. Извини, но я не дам тебе ни цента. Об этом не может быть и речи.

— Я не прошу тебя дать мне денег. Мы говорим о займе. Я могу подписать любые бумаги, какие ты захочешь. Мне не нужна благотворительность. Мне нужны твое доверие и твое уважение. Разве это слишком много?

Кора отвела глаза.

Том подумал, что она формулирует ответ, но потом понял, что это и было ее ответом. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Ее молчание сказало ему все. Жена его не уважала и не доверяла ему. Она вышла за него замуж, зная, что он беден. Говорила, что для нее это не имеет значения, но теперь он убедился в том, что имеет. Деньги означают власть, и она не собиралась отказываться от своего преимущества. Когда она выходила замуж за Лодена, кнут был в его руках, и она подчинялась ему, прыгая через обруч. Теперь она то же самое проделывала с Томом.

Он не помнил, чем именно закончился тогда визит к священнику. Но Кора не пошла ни на какие уступки.

Они молча сели в машину, молча подъехали к дому. Он высадил ее и направился прямо в «Луну». В тот вечер там была Виолетта. Она уселась на табурет возле него, и он купил ей бокал красного вина. Она была немного навеселе, как, впрочем, и он к этому времени.

— Чего это ты как в воду опущенный? — спросила она.

— Из-за Коры. Мы ездили пастору, и теперь я окончательно понял, что она меня не уважает и не доверяет мне. Я этого не понимаю, ведь она вышла за меня замуж, чтобы быть вместе и в радости, и в горе. Сейчас у меня горе, но она и пальцем не пошевелила, чтобы вытащить меня из дыры.

— Какой дыры?

— Денежной, какой же еще? Мне срочно нужны деньги.

Виолетта рассмеялась.

— Ты предполагал, что она даст тебе деньги? С какой стати?

— Она ведь моя жена. Зачем нужен брак, если не делиться всем поровну? Разве это не справедливо?

— Конечно, но в вашем случае все принадлежит ей. Что можешь предложить ты?

— Деловую сметку. Я бизнесмен.

— Ты — ничтожество. И рассуждаешь в точности как Фоли. Ему очень хочется наложить свои лапы на мои деньги.

— Ты не считаешь себя с ним командой?

— Конечно, считаю. Мы созданы друг для друга. Он боксер, а я боксерская груша.

— Значит, ты бы ему ничего не дала? Даже если это могло бы изменить его жизнь?

— Конечно, нет. С чего бы мне давать ему деньги? Он бы их спустил.

— Вы, женщины, безжалостные создания. В Библии сказано, что жена да убоится мужа своего. Ты что, никогда об этом не слышала?

— Нет.

— И моя жена тоже. Дело даже не в ее деньгах. Она получила их от старикашки, за которым была замужем. Черт возьми, я бы сам женился на этом человеке, если бы он меня хорошенько попросил.

Брови Виолетты поползли вверх.

— Ты что, один из этих?

— Нет, я не один из этих. Я просто говорю, что за такие деньги готов был бы жениться на ком угодно.

— Ты не представляешь, через что проходят женщины, чтобы получить деньги.

Том сказал:

— Ну, я могу облегчить тебе их получение. Ты дашь мне те деньги, которые у тебя есть, а я взамен обещаю вернуть их тебе через три месяца с сорока процентами прибыли. С гарантией.

— Чушь собачья! — Она достала сигарету, и Том поднес ей зажигалку. Она выпустила облачко дыма и бросила на него внимательный взгляд. — У меня вопрос: как так получилось, что ты никогда не пытался за мной ухаживать? Ты что, не находишь меня привлекательной?

— Нахожу. Конечно, нахожу. Почему ты это спрашиваешь?

— Ты жеребец. Я это вижу.

Том смущенно засмеялся.

— Я ценю твое мнение. Не уверен, что Кора согласилась бы с тобой.

— Я серьезно. Сколько раз мы уже так разговаривали! Сколько раз мы были здесь, танцевали и веселились, но ты ни разу не приударил за мной. Чем это объяснить?

— С ума сойти, что ты критикуешь меня за то, что я единственный мужчина в городе, который не попытался залезть к тебе в трусики. А знаешь почему? Потому что меня больше интересует вот это, — сказал он, постучав по голове. — Конечно, мы могли бы покувыркаться с тобой. А что потом? Ты бы перешла к кому-то другому. Уж лучше я буду твоим другом.

— Ну как хочешь.

— Знаешь, что меня огорчает? Видеть, что такой ум, как у тебя, пропадает зря. Ты настолько занята драками и скандалами с этим психопатом, за которым ты замужем, что у тебя не остается ни времени, ни энергии ни на что другое. Ты можешь использовать свой потенциал для того, чтобы изменить свою жизнь, но сначала нужно уйти от этого человека.

— Ну не знаю. Фоли по-своему добрый.

— Это чушь, и ты это знаешь. Отбрось эмоции. Нужно быть твердой.

— Но я не могу.

— Тогда — практичной. Посмотри на меня и Кору. Она хорошая женщина. Я ею восхищаюсь. Но что из того? Наш брак мертв. Она понимает это не хуже меня, но знаешь, что произойдет, если я попрошу развод? Я окажусь гол как сокол. И ты тоже. Уйти-то можно, но все, что ты сумеешь унести с собой, — это только штаны на собственной заднице.

— Это не важно. Если б я могла, я бы охотно все оставила. Кому нужны вещи? Все, что у меня есть, можно купить.

— Ты опять о своем.

— Это ты заговорил о деньгах.

— Теперь ты похожа на Кору.

— Как бы там ни было, на что тебе жаловаться? У тебя большой дом и машины. Знаешь, что бы я отдала за такую машину, как у тебя?

— Я это и пытаюсь втолковать тебе, Виолетта. Такая машина стоит четыре тысячи. Что ты смотришь себе под ноги, высматривая на земле пенни? Смотри шире.

— Ты заплатил четыре тысячи баксов за машину? Ты шутишь.

— Послушай, знаешь, в чем твоя проблема? Ты мелко мыслишь. Ты думаешь, что если держишь свои деньги в кубышке, они целее? Но это неправильно. Деньги должны работать. О'кей, сколько у тебя в банке? Двадцать?

Виолетта подняла вверх палец, показывая, что больше.

— Тридцать пять?

— Пятьдесят, — сказала она.

— Это здорово. Замечательно. Но каждый день, что они лежат без дела, ты теряешь свои деньги…

Она резко оборвала его:

— Стоп! Я знаю, к чему ты клонишь, но этот номер не пройдет.

— Ты понятия не имеешь, к чему я клоню, так что послушай для разнообразия. Я предлагаю соединить наши капиталы.

— Ну да, конечно, соединить наши капиталы. Держу пари, тебе это понравится. И знаешь почему? Потому что у меня денег больше, чем у тебя.

— У меня тоже есть деньги.

— Сколько?

Он наклонил голову, подсчитывая.

— Я буду с тобой честен. Много, но не столько, сколько у тебя. Над этим я как раз сейчас и работаю.

— Супер! Я потрясена твоим умом. И все же не дам тебе ни цента.

— Вот что мне в тебе нравится — ты упряма как ослица. Но если ты все-таки передумаешь, скажи только слово.

— Даже не надейся.