"Ошибка юной леди" - читать интересную книгу автора (Бронтэ Элен)

5

Никогда еще собрание попечительского совета Хемсли не проходило в такой бурной атмосфере, не подобающей благочестивым, уважаемым леди, к тому же столпам местного общества.

За прошедший день миссис Фоксли успела известить трех своих подруг о приобретении неоценимой для подготовки праздника помощницы в лице прекрасно образованной молодой леди, мисс Вирджинии Кинтл. На нее возлагались большие надежды — наставления оркестру относительно музыки, советы по подготовке костюмов и оформления залы, уроки модных танцев для молодых гостей… Миссис Фоксли легко убедила приятельниц, что мифы о легендарном Артуре — очень подходящая тема, тем более что ее использовал сам лорд Кинтл, и все четверо дам собирались на заседание в уверенности, что от других членов дамского комитета не последует никаких возражений.

Им и в голову не пришло, что миссис Фэвел была приглашена накануне на чай к жене викария, миссис Райт, где со всем присущим ей пылом расписала блестящую идею придать празднику подобающую серьезность, использовав библейские сюжеты. Достоинства мисс Кинтл, так любезно предложившей свою помощь, превозносились в доме викария не меньше, чем у миссис Фоксли, а сам викарий и его незамужняя сестра, мисс Райт, горячо высказались в пользу благочестивого настроения, которое непременно должен создать у прихожан будущий бал.

Что касается миссис Лауэй, она обсуждала вечер у Бенкрофтов только с Синтией, и обе весь день развлекались придумыванием карнавальных костюмов друг для друга.

Едва дамы собрались в доме миссис Фоксли, чья очередь была принимать участниц дамского комитета, супруга викария, по обыкновению, открыла заседание.

— Дорогие леди, сегодняшнее собрание предваряет большую работу, предстоящую нам в ближайший месяц. Как вы все помните, на прошлой нашей встрече, неделю назад, мы постановили отпраздновать грядущее Рождество со всем блеском и размахом, какой только может продемонстрировать Хемсли. Все готовы отдать устройству этого праздника свое усердие и вложить в него душу, но сперва мы должны определить основные идеи и направления для приложения наших отнюдь не малых сил.

Пафосные речи были свойственны миссис Райт и обычно вызывали улыбки или зевки, но сегодня дамы слушали ее благосклонно, поскольку каждая из них успела глубоко проникнуться прославлением Хемсли через грандиозный рождественский бал. К счастью, миссис Райт заметила нетерпеливое постукивание пухлых пальцев миссис Фэвел по краю стола и закруглила свое выступление.

— По существу вопроса есть что сказать нашей уважаемой, авторитетной подруге, не побоюсь сказать, опоре нашего кружка, миссис Фэвел. Прошу вас, миссис Фэвел, надеюсь, ваши слова так же обрадуют собрание, как вчера вы порадовали меня и моего супруга-викария.

Миссис Фэвел торжественно поднялась и громко, решительным тоном принялась излагать аудитории свои мысли.

— Думаю, я не выкажу излишней самоуверенности, если скажу, что почти убеждена в вашем полном одобрении. Возможно, вы уже знаете, что в Хемсли приехала погостить сестра нашей милой леди Бенкрофт, очаровательная и благонравная мисс Кинтл. Вместе с леди Маргарет они нанесли мне визит, проявив уважение к моей персоне.

Миссис Фэвел с ложной скромностью потупилась на мгновение, потом снова выпрямилась и продолжила:

— Отец мисс Кинтл и леди Бенкрофт, лорд Кинтл, весьма знатный вельможа, обустроивший свой дом на широкую ногу, известен даже в Лондоне своими великолепными празднествами. Их посещают чрезвычайно именитые особы, и для нас не зазорно будет воспользоваться кое-какими творческими находками изобретательного лорда Кинтла. Мисс Кинтл от всей души поддержала наш замысел и предложила прекрасную, на мой взгляд, идею.

Миссис Фэвел выдержала паузу, проявив тем самым несомненный актерский талант, и повела речь дальше.

— Идея эта понравилась мне еще и тем, что не позволит легкомысленным натурам во время бала забыть, какому именно святому празднику посвящается наше мероприятие. Этого возможно добиться, превратив бальную залу на время в ветхозаветную пустыню, а гостей — в библейских персонажей. Устроим живые картины, настоящий вертеп, обязательно перед танцами споем все вместе несколько рождественских гимнов — для всех нас найдется работа, но результат того стоит!

Миссис Фэвел торжествующе оглядела слушательниц и уселась на свое место, приняв удивленное перешептывание некоторых леди за проявление восторга. Миссис Фоксли, впрочем, скоро рассеяла это заблуждение. Она едва не подскочила на стуле, когда услышала домыслы миссис Фэвел, приписываемые ею мисс Вирджинии Кинтл, и сейчас же ринулась в наступление.

— Если мне будет позволено высказаться после более чем странного, на мой взгляд, выступления дорогой подруги… — начала она.

Растерянная миссис Раит кивнула, она не вполне поняла смысл высказывания миссис Фоксли, как и другие леди, и торопилась удовлетворить свое любопытство. Миссис Лауэй улыбнулась, предчувствуя скандал.

— Не далее как позавчера утром я заходила к леди Бенкрофт, ободрить девочку и узнать, как самочувствие маленького лорда. Там же я застала и прелестную мисс Вирджинию. Конечно, вы все ее уже видели во время предыдущих визитов в Хемсли, она действительно такова, как о ней отзывалась миссис Фэвел. — Это прозвучало с каким-то удивлением, словно миссис Фоксли не ожидала от своей приятельницы правдивых высказываний. — И, конечно же, мы говорили о нашем замысле и о праздниках в доме лорда Кинтла. Мисс Кинтл самоотверженно предложила свою помощь в устройстве праздника, она привезла с собой ноты и готова показать нашей молодежи фигуры модных танцев. Разумеется, мы обсудили и основную тему, должную освещать наш праздник благочестивым светом…

Миссис Фоксли до сих пор не сказала ничего такого, что шло бы вразрез со словами миссис Фэвел, и большинство дам, за исключением трех упомянутых подруг миссис Фоксли, не понимали, к чему ведет это вступление. Наконец достойная леди перешла к главному, готовясь посрамить свою вечную соперницу по степени влияния на дамский комитет.

— Так вот что я скажу вам, леди. Ни о каких библейских персонажах речи не было, да и не могло быть!

И снова пауза, эффектная и дающая слушательницам время переглянуться и посмотреть в изумлении на невозмутимую пока еще миссис Фэвел.

— Мисс Кинтл рассказала мне, как на одном из празднеств лорд Кинтл использовал легенды о знаменитом короле Артуре и его рыцарях, об их поисках святого Грааля. Я полностью поддержала эту идею, способную придать нашему балу оттенок романтизма, так любимый молодежью, и благоговение перед святынями, так необходимое для поддержания чистоты нравов. Устроить такой праздник — все равно что совершить паломничество в Гластонбери![1] Я уже успела поделиться этим грандиозным замыслом с некоторыми достойнейшими леди и заручилась их полной поддержкой. — Дамы закивали. — По поводу выступления дражайшей миссис Фэвел могу сказать только, что, вероятно, она что-то не расслышала или неверно поняла.

После этой фразы раздалось дружное «ах!», а рот миссис Фэвел приоткрылся наподобие буквы «о». Некоторое время она не могла вымолвить ни слова, и только недоуменный взгляд миссис Райт побудил ее подняться и дать отпор этому дерзкому нападению.

— Не полагаете ли вы, дорогая подруга, что я могла перепутать Ноя с его ковчегом с королем Артуром и его круглым столом? — язвительно начала она. — Речь совершенно определенно шла о Ветхом Завете, эту тему одобрил викарий, и говорить тут не о чем. Я готова даже простить оскорбительные заявления миссис Фоксли: вероятно, она не вполне вникла в суть высказываний мисс Кинтл, ибо за чаем у леди Бенкрофт принято подавать вишневый ликер…

— О! Вы… вы…

Миссис Фоксли, в свою очередь, временно утратила дар речи.

Намек на злоупотребление спиртным оказался не просто тяжелым ударом — для леди это было равносильно тому, как если бы ее назвали женщиной недостойного поведения. Тем более что все присутствующие знали о маленькой слабости миссис Фоксли выпивать перед обедом рюмочку ликера. Даже миссис Райт не ожидала от своей подруги столь смелого высказывания, да и никто бы, за исключением миссис Фэвел, не осмелился на подобное. Миссис Элиза Лауэй и три леди помоложе остальных лам от души развлекались, так как скрытое противостояние близких подруг впервые вылилось в публичную ссору.

— Вы не смеете делать подобные намеки! — наконец смогла внятно сказать миссис Фоксли. — Мы можем пригласить сюда мисс Кинтл, и она подтвердит, что речь шла именно о том, о чем я вам говорила. Я же не собираюсь более участвовать в обсуждении, пока эта бестактная особа не принесет положенных извинений в присутствии всего попечительского комитета!

— С какой стати я буду приносить извинения! — хмыкнула миссис Фэвел, чувствуя себя победительницей. — Действительно, мы напрасно не пригласили сюда мисс Кинтл и леди Бенкрофт, обе они молоды и не страдают забывчивостью.

Миссис Райт чувствовала на себе взгляды остальных дам — от нее явно ожидали каких-то действий, способных примирить враждующих. Бедная супруга викария никогда еще не присутствовала при такой возмутительной сцене, и от волнения ее слова оказались не совсем теми, что уместны в данной обстановке.

— Прошу вас более сдержанно высказывать свои мысли, дорогие леди. Речи наших уважаемых участниц не должны нуждаться в каком бы то ни было подтверждении, но, раз уж спор не решить иначе, мы обязательно пригласим сюда мисс Кинтл и зададим ей соответствующие вопросы. Сейчас же я предлагаю вернуться к обсуждаемой теме, от которой мы довольно далеко отошли. Итак, у нас есть два замысла, способных придать празднику более глубокий смысл, и я предлагаю решить, какой из них мы выберем.

Если миссис Райт надеялась, что одобрение ее супруга-викария перевесит чашу весов в пользу живых картин, она ошибалась. Ошиблась она и в другом. Миссис Лауэй сочла, что эмоции скоро пойдут на спад и пора бы ей внести свою лепту в эту трагикомедию.

— Почему же два, миссис Райт? — Она легко поднялась на ноги и звонким голосом перекрыла все перешептывания. — Если я правильно понимаю, у нас есть три идеи.

«Как три? Почему три?» — снова послышался отовсюду шепот, и даже миссис Фоксли и миссис Фэвел с выражением одинакового недоверия уставились на Элизу Лауэй. Она же высказалась безо всяких театральных пауз.

— Позавчера я со своей падчерицей была приглашена вечером к леди Бенкрофт. Как и следовало ожидать, мы поговорили о будущем бале, и мисс Вирджиния так захватывающе рассказывала о прошлом Рождестве в доме лорда Кинтла, что мы с Синтией не могли не проникнуться изяществом замысла. Речь идет о превращении бальной залы в самый красивый город Европы, Венецию, а гостей — в участников карнавала. Маски, шарады, романтические баллады… все это придаст празднеству поистине столичную элегантность.

Дамы помоложе восторженно закивали, им гораздо больше понравилось последнее предложение, чем первое или второе, а все остальные притихли, ожидая грозы со стороны миссис Фоксли и миссис Фэвел. Миссис Лауэй уселась на свой стул и как ни в чем не бывало снова взяла чашку.

— Возмутительно! — первой опомнилась миссис Фэвел. — Что эта девчонка себе позволяет?

Она не посмела обвинить миссис Лауэй в забывчивости или чрезмерном пристрастии к ликерам, слишком уж много средств мистера Лауэя шло на устройство благотворительных мероприятий, а потому решила накинуться на Вирджинию.

— Мисс Кинтл? — подхватила и миссис Фоксли. — Вероятнее всего, она решила таким образом подшутить над нами!

— Не думаю, она добрая и воспитанная девушка, — вступилась миссис Лауэй. — Скорее всего, она перечисляла различные празднества с тем, чтобы мы сами выбрали наиболее подходящую для Хемсли тему.

— Так давайте выберем! — Миссис Райт благодарно посмотрела на Элизу Лауэй, так легко разрешившую спор. — Если мисс Кинтл не успела порадовать кого-то из вас еще и четвертой темой, предлагаю поочередно проголосовать за каждую из трех предложенных.

Все облегченно закивали, и только миссис Фоксли сверлила миссис Фэвел тяжелым взглядом: она не собиралась так легко прощать оскорбление.

— Итак, предлагаю выступить в пользу первого предложения, внесенного миссис Фэвел!

Кроме супруги викария и миссис Фэвел, за ветхозаветные мотивы подали голоса две дамы наиболее старшего возраста.

— Итого, у нас четыре голоса, — подвела итог миссис Райт. — Прошу высказаться относительно темы легенд о короле Артуре.

Самые молодые из участниц комитета покосились на миссис Лауэй, собираясь проголосовать так же, как она. И за второй замысел было отдано четыре голоса — миссис Фоксли и троих ее приятельниц.

Миссис Райт озвучила результаты и едва ли не с ужасом повернулась к миссис Лауэй:

— Итак, у нас остается карнавал, — пробормотала она.

— Я поддерживаю идею карнавала, — решительно заявила Элиза, и оставшиеся леди закивали, соглашаясь.

Ну кто же мог подумать, что утвержденный когда-то попечительский комитет предусматривает именно двенадцать участниц! Это число казалось устроительницам весьма привлекательным и наводило на мысль о двенадцати апостолах. До сих пор никогда не случалось, чтобы решения, даже выносимые на голосование, не принимались однозначным большинством голосов.

Впрочем, всегда что-нибудь да случается впервые, и сейчас имел место как раз тот случай, когда голоса разделились поровну, по четыре за каждое из трех предложений.

Что делать дальше, миссис Райт не имела понятия, впрочем, как и остальные леди. Все заговорили хором, пытаясь убедить других перейти на свою сторону, в итоге собрание завершилось едва ли не большим скандалом, чем началось. Каждая группа сплотилась вокруг своего вождя и бросала на оппонентов негодующие взгляды, не собираясь уступать. Даже авторитет викария не значил сейчас ровно ничего. И не то чтобы каждой леди очень нравилась именно та идея, за которую она боролась, вовсе нет, но спор уже перешел в плоскость принципиального, и сдаться сейчас означало потерять свое лицо. Никто не желал первым пойти на уступки, и бедная миссис Райт, опасаясь превращения собрания в безобразную свару, предложила дамам успокоиться, все обдумать и собраться снова через три дня, чтобы прийти к единственно верному решению.

Первой направилась к двери миссис Фэвел, обронившая на ходу:

— Не вижу смысла что-либо обдумывать или уговаривать упрямых ослиц. У нас будут живые картины, и мы немедленно начнем подготовку!

Ее приятельницы двинулись следом. Миссис Фоксли собралась последовать примеру миссис Фэвел и гордо удалиться, но вовремя вспомнила, что находится в собственном доме. Она предпочла сделать вид, что не услышала высказывание об ослицах, однако ее покрытое красными пятнами лицо выдавало клокочущее бешенство. Сам король Артур мог бы гордиться такой приспешницей.

Миссис Лауэй и три дамы, поддержавшие ее, простились с остальными как ни в чем не бывало, и с улицы еще долго можно было слышать их смех и обсуждение масок и карнавальных платьев.