"Издранное" - читать интересную книгу автора (Жиганец Фима)

ТРУСЫ НЕПРИКАЯННЫЕ (ПОЧТИ ПО ЧЕХОВУ)

ОДНАЖДЫ В ВОСКРЕСЕНЬЕ какой-то неизвестный хмырь выстирал трусы и повесил их сушиться в локалке[46] шестого отряда. Черные такие трусы, "семейные", трепещут на легком ветерке, как пиратский флаг.

Болтались себе спокойно трусы до вечера, и никто на них не обращал внимания. Пока не подошло время контрольной проверки осужденных. Дело в том, что интимный предмет мужского туалета висел как раз посередине бельевой веревки, протянутой через всю локалку. И когда арестанты медленно и нехотя стали выстраиваться в привычную линию, оказалось, что пиратские трусищи развеваются по центру строя и норовят братски похлопать стоящих зэков по щекам. "Избранники" тут же решили сдвинуть наглую черную тряпку в сторону.

— Что за херня? — недовольно подал голос долговязый Витя Сверчок, к которому трусы были настроены особенно нежно. — Какой мудак развесил здесь этот сраный мадепалам[47]?

— Витек, ты осторожнее с метлой[48], - посоветовал стоящий рядом Саня иж. — Ты же не знаешь, чьи это штанишки. Можно ненароком в блудную попасть.

Сверчок огляделся по сторонам — не слышал ли кто его реплики — , почесал затылок и культурно, но громко осведомился:

— Братва, чьи трусы?

Народ безмолвствовал.

— Чего ты телишься? — буркнул старичок дядя Федя, мотавший срок за то, что спалил сарай у девки-разведенки ("Подмахнула[49] бы, сука, мне разок по-соседски, уважила старого человека… А то пошла надсмешки по станице строить!"). — Сдвинь эти хреновы портки в сторону!

— Тут, батя, вопрос, в какую сторону, — пояснил Саня иж. — Одно дело к мусорке, другое — вправо, к ограде. Конечно, если трусы какого-нибудь "черта"[50] или, скажем, "козлячьи"[51], тогда один расклад. А вдруг их правильный пацан носит? Не так поймет. Тебе бы было приятно, чтоб твое барахло над вонючей урной сушилось?

Федя согласился, что ему это было бы неприятно, и он даже обязательно раскроил бы макитру не в меру инициативному "передвижнику".

— Да чего вы тут трете[52]? — вмешался Игорек Земченко, синий от наколок и сонный от жары. — Эти ланцы-дранцы[53] примороженный[54] наш вывесил, Профессор.

Профессором кликали в отряде тихого интеллигента, страдавшего на воле запоями и гонявшего тихую жену. Все это вылилось в громкое дело, когда ужравшийся Профессор спустил супругу с лестницы. В отряде интеллигент был одним из самых забитых и безропотных "сидельцев".

Сверчок решительно сдвинул трусы в сторону урны.

— Гляди, мужики, как простой захар кузьмич[55] повторяет подвиг Сани Матросова, — с интересом прокомментировал поступок Вити Михалыч семидесятилетний лагерник с одиннадцатью сроками за спиной, высохший и шершавый, как балан[56] на лесоповале. — Сверчило, ты хоть знаешь, чьи это трусы?

— Профессора нашего.

— Совсем с головой не дружишь? Прикинь: Профессор в них утонет на хрен! Это ж председатель СДП вывесил — чувырло лохматое[57]. Теперь он тебе точняк месяц БУРа сосватает.

— ипэрэсэтэ! — засуетился Сверчок и быстро потянул трусы в другую сторону.

Однако и здесь черная тряпица провисела недолго.

— Ну, вы гоните, — снисходительно заметил Костик Червонец, до сих пор со стороны слушавший обсуждение бельевого вопроса. — Станет вам председатель СДП этот бутор носить… У него импортные, такие, знаете, как плавки, — чтоб яйца при ходьбе не звенели. А эти, по-моему, я на "чертиле" видел, на Мишане.

Пиратские трусы тут же перекочевали к "мусорке".

— Это вы загрубили, — задумчиво прокомментировал один из стоявших поодаль наблюдателей. — Шароварчики кто-то из "бугров"[58] на просушку повесил.

Портки скользнули по канатной дороге в "авторитетную" сторону.

К Сверчку неслышно притерся новый персонаж — Алексей Грушко, прозванный Алешей Бесконвойным[59].

— Витек, братан, ты чего, офонарел?! — прошипел Алеша на ухо Сверчку. Эти трусы позорные тут "обиженники"[60] вывесили! Спецом, падлы, чтобы кого-нибудь из порядочных арестантов офоршмачить[61]! Че ты их мацаешь?!

Витек охнул. И как он сам не догадался! Кто же еще, кроме этих животных, мог посреди локалки растянуть такую поганую рвань? И молчат же нарочно, твари ткнутые… Правильно говорят на зоне — "Нет наглее наглого педераста"! Сверчок отыскал глазами стоявшую у стены барака метлу — и стал подталкивать древком ненавистные трусы в сторону урны.

— Что такое? — раздался голос за спиной. — Видать, кто-то из "блатных" усрался, а Сверчок боится испачкаться. Трусишки, по-моему, Зурабовы.

Зураб считался одним из пацанов, приближенных к "смотрящему"[62] отряда. Тыкать палкой в его белье было верхом неприличия: в ответ могли ткнуть "перышком"[63] под ребра.

— Тьфу ты! — разозлился Сверчок и махнул рукой. — Пускай висят, где висели. С этими трусами накличешь на свою жопу приключений…

Так и получилось, что во время контрольной проверки перед нестройными рядами арестантского люда весело развевались на ветру безымянные трусы — как гордо реющее черное знамя, зовущее "сидельцев" к светлой жизни, исправлению, перевоспитанию и возвращению в ряды честных граждан.