"Забытые города майя" - читать интересную книгу автора (В. Гуляев)

Глава 5 ЗАКАТ ВЕЛИКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Время наивысшего расцвета, «золотой век» цивилизации майя, — VII—VIII вв.

Армии ее правителей ведут успешные боевые действия на западных и южных границах страны. Караваны торговцев проникают в самые глухие и отдаленные уголки Мексики и Центральной Америки (от Рио-Гранде на севере до Панамы на юге), вывозя оттуда драгоценный зеленый минерал — нефрит, яркие перья тропических птиц, ткани, бобы какао, изящную парадную керамику, соль и обсидиан для изготовления орудий труда и оружия. Архитекторы, скульпторы и художники создают по заказам могущественных правителей и жрецов свои творения: многоцветные фрески Бонампака, башнеобразные храмы Тикаля, суровые образы царей и богов на стелах Йашчилана и Пьедрас-Неграса. Казалось, ничто не могло угрожать этому длительному благополучию.

Но происходит непонятное. К концу IX в. на большей части территории лесных низменных районов майя (Северная Гватемала, Белиз, восток Чьяпаса, Юкатан) жизнь в городах прекращается совсем или же сокращается до незначительных размеров. Внешне это выразилось в прекращении строительства новых храмов и дворцов и в исчезновении стел и алтарей с календарными датами.

Замерли рынки. Опустели ремесленные мастерские. Заброшены пышные дворцы: «На священных алтарях, — пишет американский археолог Ч. Галленкамп, — не воскуривался больше душистый копал. На широких площадях умолкло эхо человеческих голосов. Города остались нетронутыми — без следов разрушений или перестроек, как будто их обитатели собирались вскоре вернуться. Но они не вернулись. Города окутало безмолвие... Дворы заросли травой. Лианы и корни деревьев проникли в дверные проемы, разрушая каменные степы пирамид и храмов. За одно лишь столетие заброшенные города майя вновь оказались поглощенными джунглями»[55].

Причины этой гигантской по масштабам катастрофы до сих пор полностью выяснить не удалось. На протяжении каких-нибудь ста — ста пятидесяти лет наиболее густонаселенная и развитая в культурном отношении область доколумбовой Америки приходит в запустение и упадок, от которых она никогда уже не оправилась вновь. Для объяснения этого феномена предлагалось множество самых разнообразных гипотез, зачастую полных довольно смелыми высказываниями, но лишенных, к сожалению, какой-либо фактической основы.

В качестве возможных причин этой гигантской по масштабам катастрофы называют землетрясения, резкое изменение климата, эпидемии страшных болезней, крах местной системы земледелия, восстания угнетенных против засилья правящей верхушки аристократов и, наконец, чужеземное нашествие.

Наименее вероятно, что города майя погибли в результате землетрясений: Петен, как известно, лежит вне пояса активной вулканической деятельности.

Не выдерживает критики и тезис о катастрофическом сокращении дождевых осадков. Последние геохимические и ботанические исследования в Петене показали, что незначительное уменьшение влажности, действительно наблюдавшееся в конце классического периода, никак не могло отразиться на культуре майя, а тем более привести ее к гибели.

Версия о повальных эпидемиях малярии и желтой лихорадки, и по сей день опустошающих целые районы Латинской Америки, тоже несостоятельна, так как обе указанные болезни не были известны в Новом Свете до прихода европейцев.

Одной из наиболее распространенных оставалась до последнего времени гипотеза об упадке майяского подсечно-огневого земледелия, оказавшегося неспособным обеспечить потребности быстро растущего населения. К концу классического периода, — считает, например, американский ученый С.-Г. Морли, все запасы земель, годных для обработки, были исчерпаны, а их плодородие полностью истощено. И тогда наступил экономический крах: голод, народные восстания и кризис власти.

Но исследования в различных районах обширной и разнообразной по природным условиям территории майя дали такие материалы, которые не позволяют принять и эту гипотезу.

На наш взгляд, ближе всего к истине мнение, которое связывает гдбель классических городов майя с нашествием чужеземных племен. Несколько волн завоевателей, вышедших из Центральной Мексики и с побережья Мексиканского залива, затопили некогда цветущую страну. Только массовое вторжение врагов извне могло привести к резкому сокращению населения и гибели культуры такой огромной области, какой была страна майя в конце I тысячелетия н. э. Продвигаясь с северо-запада на юго-восток по наиболее выгодным и легкодоступным направлениям, отряды захватчиков постепенно опустошали земли майя. Красноречивые следы их пребывания в виде обломков центрально-мексиканской керамики, статуэток и каменной скульптуры обнаружены прежде всего на западе майяской территории: в Алтар-де-Сакрифисьосе, Сейбале, Паленке. Один за другим гибли древние города. Дольше всех держался Тикаль — великолепная и гигантская по размерам столица одного из государств майя. Это свидетельствует о том, что географическое положение в самом центре Петена, в глубине непроходимых джунглей, и сила сопротивления на какое-то время сдержали натиск чужеземцев, по не могли все же спасти город от вторжения врага. У большинства народов древности войны велись для захвата добычи и рабов. Поэтому не приходится удивляться, что в результате вторжения чужеземных армий население в низменных районах майя резко сократилось (одни были уничтожены в ходе военных действий, других увели в плен победители). Не исключено, что известную роль в гибели классической культуры майя в Центральной области сыграли и внутренние социальные неурядицы, ослабившие силу сопротивления майяских городов вражескому нашествию.

Столь же драматически развивались события на Юкатане — в Северной области культуры майя. Исторические хроники кануна конкисты и данные археологии наглядно свидетельствуют о том, что в X в. города юкатанских майя стали жертвой массированного вторжения воинственных центрально-мексиканских племен — толь-теков. Однако, в отличие от рокового финала большинства государств Центральной области майя, население полуострова не только уцелело после этого нашествия извне, но и сумело приспособиться к новым условиям. В итоге спустя короткое время на Юкатане появилась синкретическая культура, причудливо соединяющая в себе майяские и тольтекские черты. И в истории юкатанских майя начинается новый, специфический период, получивший в научной литературе название «Мексиканский». Хронологические его рамки приходятся на X—XIII вв. Культурное и политическое лидерство на полуострове в это время, бесспорно, принадлежит городу Чичен-Ица, который на долгие годы становится столицей завоевателей-тольтеков на землях майя. «Чичен-Ица» в переводе с майяского означает «устье колодцев ицев». Кто же были эти таинственные «ицы» и в каком отношении находились они к тем же тольтекам? По весьма вероятному предположению некоторых ученых, ицы представляли собой одно из ответвлений майяязыч-ной группы чонталь (или путун), издавна обитавшей на южном побережье Мексиканского залива, в современных мексиканских штатах Кампече и Табаско. Еще с середины I тысячелетия н. э. они подверглись сильному воздействию центрально-мексиканской культуры индейцев нахуа (Теотихуакан). А затем пришельцы-тольтеки и их легендарный предводитель Кецалькоатль-Кукулькан («Пернатый Змей»[56]) увлекли ицев на завоевание Юкатана.

Как бы то ни было, начиная с X в. Чичен-Ица — древний город майя, существовавший по крайней мере еще в VII—VIII вв., — внезапно меняет свое архитектурное лицо и получает ряд черт явно тольтекского происхождения. Можно с уверенностью сказать, что новые хозяева города решили придать центру Чичен-Ицы абсолютное сходство с теменосом столицы тольтеков — Толлана (Тулы), находившейся к северу от города Мехико, в штате Идальго, на удалении почти в 1000 км от Юкатана. Но хотя основные идеи этого интенсивного архитектурного строительства были тольтек-скими, воплощали их в жизнь строители-майя. Здания Храма Воинов, Группы Тысячи Колонн, Храма Кукулькана (Эль Кастильо), Цомпантли («Стена Черепов»), Храма Чак-Моола и площадки для игры в мяч — тольтекские по плану, но майяские по технике строительства. В Чичен-Ице возводились портики и галереи колоннад, устанавливались каменные опорные столбы в виде пернатых змей, изображались фигуры различных тольтекских богов.

А. Рус-Луилье (Мексика) установил, что когда-то главное ритуально-административное ядро Чичен-Ицы было окружено невысокой каменной стеной, имевшей четверо ворот, которые располагались точно по странам света. Центральное место внутри этого священного квартала занимал Храм Кукулькана, высоко вознесенный над окружающей местностью на вершине двадцатиметровой ступенчатой пирамиды. Почти квадратный в плане, устойчивый и массивный, с четырьмя крутыми лестницами, по одной с каждой из сторон основания, он как бы определяет весь архитектурный силуэт города. И здесь, как и всюду в Чичен-Ице, мы видим слияние тольтекских и майяских традиций культуры: ступенчатый свод майя внутренних помещений сочетается с рельефами типично тольтекских воинов. Внутри пирамиды, в остатках более ранней постройки, был найден каменный трон в виде фигуры ягуара, окрашенный в ярко-красный цвет, с инкрустациями из нефрита и раковин.

Согласно подсчетам, каждая лестница Храма Кукулькана состояла из девяноста одной ступеньки, что дает в сумме 364 для четырех лестниц. А если принять во внимание платформу на вершине пирамиды, то получится цифра «365», равная количеству дней в солнечном году. Каждая сторона пирамиды имеет девять ступенчатых террас, разделенных лестницей, что дает восемнадцать секций на одной стороне — число месяцев по календарю майя. Простота и строгая лаконичность облика Храма Кукулькана оттеняется тем, что он стоит на краю широкой Главной площади города. Справа от него видны узорчатые колонны Храма Воинов, слева — серая глыба Храма Ягуаров с площадкой для ритуальной игры в мяч. Примечательно, что Храм Воинов Чичен-Ицы — точная копия Храма Кецалькоатля в Толлане (Туле) тольтеков. Однако майяские мастера далеко превзошли своих тольтекских господ в пышности и сложности внешнего и внутреннего оформления ритуальных зданий. Резные колонны Храма Воинов с процессиями ликующих тольтекских завоевателей, красочные фресковые росписи внутри его помещений несут на себе несомненный отпечаток майяского влияния. Одна из фресок рисует повседневную жизнь прибрежного селения юкатанских майя. Верхние две трети всей картины заняты изображением земли, на которой стоят белого цвета хижины под высокими лиственными крышами — того же самого типа, который сохранился у местных индейцев до наших дней. Здание справа, судя по его значительным размерам, внешнему оформлению и фигуре змеи наверху, видимо, было храмом или дворцом. Весь поселок живет своей обычной жизнью. Какая-то женщина сидит у кухонного горшка, стоящего на открытом очаге за пределами дома; группа мужчин, собравшихся в дальнюю дорогу, с посохами в руках и тяжелой ношей за плечами; какой-то человек наклонился над самой водой. Видны также деревья с пышными зелеными кронами, летящие птицы и т. д. Нижнюю часть фрески занимает море, окрашенное в серо-голубой цвет. Три лодки плывут вдоль берега. Каждой из них управляет гребец с длинным веслом, и в каждой сидит по два воина с крупными щитами, пучками дротиков и копьеметалками. В морских волнах видны рыбы, моллюски и крабы разных размеров и разных цветов. Земля окрашена в этой сцене в красновато-коричневый оттенок — естественный цвет почвы на полуострове Юкатан. Птица изображена в жемчужно-серых тонах; деревья — зеленые, крабы — красноватые, а моллюски — белые, морская черепаха имеет голову и лапы коричневого цвета и зеленый панцирь.

В расположенном на другой стороне Главной площади города Храме Ягуаров мы находим, видимо, дальнейшее продолжение описанных выше сцен. Но общая ситуация здесь уже меняется, и притом самым драматическим образом. На западной стене внутреннего помещения храма вы видим фресковую роспись, изображающую ожесточенное сражение вокруг и внутри селения майя. Атакующие и явно берущие над противником верх воины имеют тольтекские костюмы и вооружение. Таким образом, не исключено,что основные сюжеты храмовых росписей Чичен-Ицы посвящены реальным историческим событиям — завоеванию майяских городов и селений на полуострове Юкатан чужеземцами-тольтеками.

Все росписи сделаны стойкими минеральными красками по еще влажному слою белой штукатурки. Американский исследователь М.-Д. Ко, пытаясь связать все известные сейчас образцы росписи из Чичен-Ицы с другими произведениями искусства (например, с золотыми гравированными дисками из Колодца Жертв и т. д.) в единую и стройную картину, идет в своих выводах еще дальше. По его мнению, историческое повествование в картинах и изображениях начинается с прибытия тольтекских войск по морю, вероятно, на побережье Кампече (Юкатан), где они захватывают прибрежное майяское селение с побеленными известью домами (фреска в Храме Воинов). В последовавшем затем морском сражении, где майя на плотах дерутся с боевыми ладьями тольтеков, неповоротливая майяская флотилия была наголову разгромлена неприятелем (золотой диск из Колодца Жертв). Затем место действия вновь переходит на сушу, где в крупной битве, развернувшейся внутри большого селения или города, майя опять терпят поражение (фрески Храма Ягуаров). Драматическим завершением всей этой истории служит сцена кровавых человеческих жертвоприношений, устроенных победителями-тольтеками в честь своего главного божества — Кецалькоатля (золотой диск из Колодца Жертв).

Великолепная площадка для игры в мяч в тольтекской Чичен-Ице — крупнейшая и самая изящная во всей Центральной Америке. Две ее параллельные вертикальные стены имеют 81,5 м длины и 8,1 м высоты, отстоя друг от друга почти на 60 м. В каждом конце игрового поля находится небольшой храм: северный храм содержит многочисленные барельефы со сценами из тольтекской жизни. То, что игра велась здесь по-тольтекски, доказывается и двумя каменными кольцами, установленными высоко на стенах, поскольку испанский хронист сообщает нам, что у ацтеков (почти целиком заимствовавших культурные традиции тольтеков) команда, сумевшая протолкнуть мяч в такое кольцо, побеждает в игре и получает в виде награды одежду и драгоценности зрителей. Над восточной стеной площадки возвышается Храм Ягуаров, стены внутренних помещений которого покрыты великолепными фресками со сценами сражений тольтеков, настолько детальными и убедительными, что художник, видимо, сам был очевидцем тольтек-ского вторжения на Юкатан.

Испанский священник Ланда описывает «два небольших уступа из тесаного камня» в Чичен-Ице, «с четырьмя лестницами и вымосткой наверху, где они свершали свои представления и комедии для удовольствия публики». Эти «уступы» определенно могут быть отождествлены с двумя «Танцевальными Платформами», которые украшены по фасаду резьбой, темы которой прямо перенесены из Тулы: ряды орлов и ягуаров, поедающих человеческие сердца. Вблизи площадки для ритуальной игры в мяч находится длннная постройка-платформа, украшенная со всех сторон резными изображениями человеческих черепов, нанизанных на жерди. Имя, данное ей, — Цомпантли — является вполне уместным, так как в донспанской Мексике такие платформы поддерживали целые ярусы из жердей, на которые нанизывались головы умерщвленных жертв. Каждый из шести рельефов площадки для ритуальной игры в мяч изображает обезглавливание одного участника игры, и вполне возможно, что игру вели «на жизнь» и проигравший заканчивал свои дни на шесте.

Прямо напротив от Храма Кукулькана, за Главной площадью, начинается дорога, ведущая к знаменитому Колодцу Жертв — гигантской карстовой воронке около 60 м в диаметре, наполненной зеленой мутной водой. Согласно древним легендам, в годы засухи майя бросали в колодец в честь бога дождя Чака молодых красивых девушек и различные драгоценности.

Американец Эдвард Томпсон в начале нашего века с помощью примитивной землечерпалки достал со дна Колодца Жертв немало нефритовых украшении и золотых и медных дисков с изящными штампованными и гравированными изображениями богов и царей тольтеков и майя, сцен сражений между майяскими и тольтекскими воинами и т. д.

Однако ни одного девичьего скелета в гигантской воронке колодца найти так и не удалось, несмотря на долгие и тщательные поиски.

В стороне от главного комплекса зданий находится уникальное сооружение астрономической обсерватории — Караколь, — состоящей из круглой башни, поставленной на две прямоугольные террасы. Внутренняя спиральная лестница в башне ведет в небольшую комнату обсерватории. Квадратные отверстия в стенах, по-видимому, соответствуют линиям наблюдения в дни летних и осенних солнцестояний.

Период господства тольтеков на Юкатане (X—XII вв.), с его смешением местной, майяской, и пришлой, центрально-мексиканской, культуры, был временем наивысшего расцвета Чичен-Ицы. Это была эпоха наиболее интенсивного архитектурного строительства в городе. Тогда же здесь создается множество интересных произведении монументальной скульптуры и живописи. Но, как ни впечатляюща была новая страница в истории этого майяского города, вся перечисленная выше активность местных архитекторов, художников, скульпторов никак не может сравниться с наивысшими достижениями великолепного майяского искусства классического периода. Местная культура стала проще, жестче и более варварской по облику. Основной упор делался теперь на лаконическую монументальность, а не на совершенство формы.

Обосновавшиеся в Чичен-Ице в X в. тольтеки и союзные с ними племена вскоре распространили свое влияние на большую часть полуострова Юкатан.

Однако по мере роста могущества других городских центров на Юкатане гегемония Чичен-Ицы стала все больше вызывать их недовольство. В начале XIII в. объединенные силы городов Иц-маль, Майяпан и Ушмаль во главе с Хунак Кеелем (правителем Майяпана) в решающем сражении разгромили войска Чичен-Ицы и разрушили ненавистный им город. В последующий период (XIII—XV вв.) резко усиливается роль Майяпана и его правящей династии — Кокомов. Руины Майяпана — города, который не только нашел отражение в письменных источниках, но и был детально изучен в 50-х гг. нашего века археологами США (экспедиция Института Кар-неги), — находятся примерно в 40 км к югу от Мериды — современной столицы мексиканского штата Юкатан. Судя по сообщениям испанских и индейских хроник кануна конкисты, в XIII—XV вв. Майяпан был столицей довольно крупного государства, включавшего в свои пределы почти весь Северный Юкатан.

В исторической традиции майя основание города приписывается легендарному Кецалькоатлю — Кукулька-ну, — тольтекскому завоевателю местных городов.

«Этот Кукулькан, договорившись с местными сеньорами... — пишет Диего де Ланда, — занялся основанием другого города, где он и они могли бы жить и где сосредоточились бы все дела и торговля. Для этого они выбрали очень хорошее место в 8 лигах дальше вглубь страны от современной Мериды и в 15 или 16 лигах от моря. Они окружили его очень толстой стеной из сухого камня, оставив только двое тесаных ворот... В середине этой ограды они построили свои храмы и наибольший, подобный храму в Чичен-Ице, назвали Кукулькан... Внутри этой ограды они построили дома только для сеньоров...»[57]. Город, однако, не кончался сразу же за пределами своих стен: вокруг него существовали, по-видимому, густонаселенные пригороды. Любопытно, что последующие археологические исследования полностью подтвердили сведения Ланды. Единственное заметное расхождение касается лишь общего числа крепостных ворот: но данным испанского священника, их было только двое, а археологи нашли двенадцать. Наличие массивной каменной стены вокруг города и открытый характер местности (известняковая равнина) позволили достаточно точно определить внешние границы Майяпана и нанести на карту все видимые на поверхности руины.

Общая длина стен, окружающих Майяпан, составляет 9 км. В них прорублено двенадцать ворот. Эти внушительные укрепления обрамляют площадь в 4,2 кв. км. Примерно посредине находится компактный ритуально-административный центр, занимающий площадь около 6,4 га и состоящий примерно из ста крупных каменных зданий. Он тщательно спланирован в виде четырехугольника точно по странам света вокруг главного городского храма — Эль-Кастильо — и отделен от остальной части города невысокой каменной стеной. Таким образом, теперь получают объяснение и весьма странные на первый взгляд слова Диего де Ланды о том, что стенами были обнесены дома сеньоров и храмы, а простолюдины жили только за пределами города. По-видимому, Майяпан действительно ограждался стенами дважды: одна стена малая — вокруг ритуально-административного центра, а другая — вокруг всего города, включая и жилые кварталы. Ритуальные и административные сооружения составляют не более 3,5% (140) от общего числа зданий.

Помимо основной группы монументальных построек в центре города за пределами теменоса выделено еще четыре периферийные ритуально-административные группы. Подавляющая часть построек Майяпана является жилыми домами. Обычно они группируются по два-четыре здания вокруг небольших прямоугольных двориков. И в большинстве случаев каждая из таких миниатюрных групп жилых построек ограждена низкой стеной из грубого камня, обрамлявшей, по-видимому, участок отдельного домовладения большесемейного коллектива. Храмы и общественные сооружения такими стенами никогда не окружались. Многие дворики внутри таких оградок достаточно велики (от 500 до 1500 кв. м) и расположены на земле, годной для выращивания фруктовых деревьев и возделывания огородов. Интересно, что жилые комплексы Майяпана даже внешне очень похожи на современные домовладения юкатанских индейцев майя. Наличие в обоих случаях обнесенных стеноп участков вокруг домов говорит о том, что этот обычай появился на Юкатане задолго до прихода европейских завоевателей.

Наблюдается также и значительное сходство между планировкой и внешним видом жилых комплексов современных майя с группами домов в древнем Майяпане. Хотя сейчас индейские дома имеют на Юкатане апсидальную, а не прямоугольную в плане форму и всего лишь одну комнату, их общее размещение в домовладении аналогично майяпанской практике.

Общее число построек, выявленных в Майяпане, составляет приблизительно 4140. Из них ритуально-административных — 140, жилых и бытовых — 4000. Внутри городских стен находилось 3875 жилых зданий, а снаружи — 125. Плотность застройки была различной, но имела тенденцию возрастать по мере приближения к священному кварталу в центре города. Там же, в центре, находились и почти все сеиоты — карстовые колодцы с водой.

Жилища простых горожан — это обычно двухкомнатные дома из дерева и глины с лиственной крышей, стоящие на низкой каменной платформе. Только полы и нижняя часть стен возводились из камня. Примерно пятьдесят домов, объединенных в тридцать групп, наверняка принадлежали лицам высокого общественного ранга. Стены у этих зданий — целиком каменные, плоская крыша покоится на деревянных балках и каменных столбах. Внутри — несколько комнат, в том числе семейное святилище. Все эти крупные постройки расположены в самом центре Майяпана.

Дома остальных горожан были хаотично разбросаны по всей площади города, без какой-либо видимости порядка. Правда, как отдельные постройки, так и группы их всегда ориентированы точно по странам света, чаще — фасадом на восток, север и юг и очень редко — на запад. Единственными проходами через жилые районы служили промежутки между стенами домовых участков.

По подсчетам авторов раскопок, в XV в. в Майяпане жило свыше 11—12 тысяч человек. Комплекс крупных каменных резиденций в центре города (девять зданий, R = 85—R = 90), по предположению исследователей, является дворцом правителя Майяпана или какого-нибудь знатного сановника. Дворцами же считаются постройки и двух других групп (R = 95—99 и Z = 102—108).

В Майяпане обнаружено три мощенных камнем дороги-дамбы.

Крупнейшая из них ведет от построек зоны R = 95—99 к группе Q—50.

Если верить хроникам и летописям, гегемония Майяпана длилась около двух веков. Однако майя так и не смогли возродить свою прежнюю блестящую культуру.

Общий упадок майяского искусства заметен в Майяпане еще больше, чем в Чичен-Ице. Строители города особо не утруждали себя творческими поисками: они заложили новую юкатанскую столицу по образу и подобию прежней. Главный храм Майяпана, посвященный Кукулькану, представлял собой точную, хотя и уменьшенную, копию храма Эль-Кастильо в Чичен-Ице, который, видимо, также был связан с культом Кукулькана-Кецалькоатля. Другая постройка Майяпана — массивное круглое здание — очень напоминает знаменитый Эль-Караколь — астрономическую обсерваторию Чнчен-Ицы. Оба города имели многочисленные постройки с колоннадами, галереями и портиками.

Однако все здания Майяпана построены в целом хуже, чем в Чичен-Ице: строители широко применяли известковый раствор вместо тонко отесанного камня, плоские деревянные перекрытия вместо ступенчатого свода и грубо упрощенные мотивы орнамента и скульптуры для украшения общественных сооружений вместо совершенных и строгих форм раннего майя-тольтекского искусства.

В последние десятилетия существования Майяпана в него проникают новые религиозные идеи и концепции. К этому времени местные жители стали вдруг поголовно «идолопоклонниками»: археологи нашли в руинах домов горожан множество крохотных святилищ и семейных молелен, в которых стояли грубые, ярко расписанные глиняные курильницы, изображающие мексиканских (Ке-цалькоатль-Кукулькан, Шипе-Тотек — бог весны, «Старый бог огня» и др.) и майяских (Чак — бог дождя, Ицамна — бог неба, Юм Кааш — бог маиса и др.) богов. Таким образом, видимо, вместо прежней, сугубо общественной по отправлению обрядов религии майя перешли к более частным, семейным культам, почти исключавшим вмешательство профессиональных жрецов.

Некогда блестящая культура талантливого и многочисленного народа переживала явный упадок.

Майя Юкатана выдержали сильный натиск чуждых им концепций и идей, принесенных извне завоевателями-тольтеками. Они за короткое время растворили в своей среде язык, обычаи и нравы чужеземцев. Но это была пиррова победа. Культурный упадок пришел как прямое следствие упадка экономического и политического.

В XV в. в результате ожесточенной междоусобной борьбы на полуострове Юкатан образовалось полтора десятка мелких городов-государств.

«Ни один правитель, — подчеркивает Ч. Галленкамп, — не обладал силами, достаточными для объединения провинций, которые разделили теперь Юкатан на несколько враждующих военных лагерей. Но каждый царек надеялся осуществить подобное объединение под собственной эгидой. И вот наступила драматическая развязка. На всем полуострове свирепствовали войны. Мирные селения подвергались непрерывным набегам с целью захвата будущих жертв и крепких юношей, годных для воинской службы... Человеческая жизнь потеряла всякую ценность... Искусство и наука пришли в упадок»[58].

В настоящее время сохранилось совсем немного археологических памятников, которые можно отнести к этому финальному этапу в развитии цивилизации майя. Из сообщений испанских и индейских хроник мы знаем, что в каждом юкатанском государстве — «провинции» — имелся один или несколько крупных городов. Однако после конкисты испанцы возвели на их месте свои собственные селения и города, использовав для строительства тесаный камень, взятый из древних дворцов и храмов. Позднее всякие следы доколумбовой жизни были почти целиком погребены здесь под многовековыми напластованиями колониальной поры и под современными постройками.

Лишь один выдающийся памятник той смутной для майя эпохи избежал общей печальной участи и почти без изменений сохранился до наших дней. Речь идет о Тулуме — сравнительно небольшом древнем городе майя, расположенном в Киптана-Роо, на восточном побережье полуострова. Эффектно вознесенный на известняковой скале над сине-зелеными волнами Карибского моря, Тулум был надежно защищен и самой природой и человеком: с трех сторон его окружает высокая и толстая каменная стена, а с четвертой — десятиметровый утес, круто обрывающийся в море. Современное название города — Тулум — означает в переводе с языка майя «стена», «укрепление». Но в древности он, видимо, носил другое название. Есть все основания считать, что в доиспан-скую эпоху Тулум был известен местным индейцам под названием «Сама». Не исключено, что именно его видели участники испанской экспедиции Грихальвы в 1518 г. на восточном побережье Юкатана, сравнив при этом вновь открытый город с Севильей.

Тулум — единственный памятник, который по своему внешнему виду и планировке целиком соответствует нашему представлению о древнем городе. Зажатый между морем и каменной стеноп, он имеет четкую прямоугольную форму, с длинной стороной, идущей параллельно морскому берегу. Стена была сложена насухо из грубо отесанного камня и носила явно оборонительную функцию. Общая ее протяженность составляла свыше 721 м, высота — от 3 до 5 м, а толщина — до 5 м. В стене было сделано пять проходов-ворот. Внутренняя площадь четырехугольника, огражденного стеной, имела размеры 380х170 м. Большую ее часть занимали каменные дворцы и храмы, размещенные вдоль трех длинных и параллельно идущих прямых улиц. Главная улица, разбитая строго по линии север — юг, соединяла ворота, пробитые в противоположных друг от друга боковых участках оборонительной стены.

Наиболее значительный архитектурный ансамбль Тулума — Эль-Кастильо (высокий башнеобразный храм с пристройками) — расположен в центре города на скалистом холме и виден с моря на большом расстоянии.

Однако при более внимательном рассмотрении видно, что и Эль-Кастильо и другие важнейшие дворцовые и храмовые постройки несут на себе отчетливые следы общего упадка культуры и строительной техники, столь характерные для майя накануне испанского завоевания. Квадратные приземистые очертания, грубая каменная кладка, плоские крыши на деревянных балках и масса лепных алебастровых фигур на фасадах — вот наиболее характерные признаки местной архитектуры. Прослеживаются здесь и чисто мексиканские черты, свойственные Чичен-Ице и Майяпану; например, колонны в виде пернатых змей, разделяющие дверные проемы в святилищах. В верхней части фасада одного из храмов Тулума помещена алебастровая фигура ныряющего бога. На наружных и внутренних стенах Эль-Кастильо и других святилищ и храмов часто встречаются фресковые росписи. Наиболее хорошо сохранившиеся их фрагменты найдены в двухэтажном Храме Фресок. По стилю эти росписи очень близки рисуночным рукописям индейцев миштеков из горной Оахаки (X—XVI вв.), но по содержанию — чисто майяские. Здесь представлены различные боги майя: бог дождя Чак со скипетром правителя в руках, женские божества, совершающие какие-то сложные ритуалы среди ростков фасоли, бог неба Ицамна, различные животные.

На одной из фресок Чак изображен сидящим верхом на четы-рехногом звере довольно значительных размеров. Учитывая явную необычность этого мотива для всей доколумбовой иконографии Мексики и Центральной Америки, можно предположить, что майя, жившие в конце XV — начале XVI в. на восточном побережье Юкатана, уже видели или, скорее, слышали об испанских всадниках, сеявших в те годы ужас и смерть на островах Вест-Индии (Куба, Гаити, Ямайка и т. д.).

Укрытый с моря грозными коралловыми рифами, а с суши — непроходимыми болотистыми джунглями, Тулум, вероятно, мог существовать какое-то время спустя даже после высадки на Юкатане конкистадоров Франсиско де Монтехо в 1527 г. Но это отнюдь не меняло общей безрадостной картины. С XV в. следы разброда и упадка все явственнее проявлялись в жизни юкатанских майя.

Это была агония великого народа, печальный закат некогда блестящей цивилизации. Часы истории неумолимо отсчитывали свой срок. У майя не оставалось больше времени ни для творческих поисков, ни для политических преобразований. На голубых просторах Атлантики маячили уже паруса испанских кораблей, несших с собой разрушение и гибель всему прежнему укладу жизни индейской Америки.