"Психологи тоже шутят" - читать интересную книгу автора (Юревич Андрей Владиславович)

Глава 9. Эффект Коллинза или как проводить научные конференции

Вопрос, вынесенный в название этой главы, естественно предварить другим: зачем вообще их проводить? А его, в свою очередь, целесообразно разбить на три подвопроса: 1) зачем конференции нужны участвующим в них ученым, 2) зачем они нужны науке, 3) для чего они нужны тем, кто их проводит.

Пойдем по порядку. Полезность и незаменимость (ничем другим) научных конференций вытекает из т. н. эффекта Коллинза, который гласит, что даже если ученые вовлечены в интенсивный обмен публикациями, наиболее полезную для себя информацию они добывают в процессе неформального научного общения. И эту закономерность легко понять. Во-первых, без той информации, которая приобретается в процессе такого общения, нельзя правильно прочитать ни один научный текст. Вспомним пример, приведенный Дж. Гилбертом и М. Малкеем, свидетельствующий о том, что любой текст пишется как бы в двойной смысловой системе, и из тех формальных смыслов, которые представлены в нем в явном виде, всегда приходится извлекать зашифрованные неформальные смыслы. «Принято считать, что…» читается как «я такдумаю», «аналогичные результаты были получены Джонсом» как «он был моим аспирантом» и т. д. Эти неформальные смыслы могут быть расшифрованы только на основе некоторой информации, которая поступает лишь по неформальным каналам. Да и читать подобным, единственно правильным, способом научные тексты можно научиться тоже только в процессе неформального общения, поскольку никакие

Отметим, что вообше-то подобным образом надо научиться читать любые тексты, поскольку их авторы всегда имеют в виду не то, что пишут. Этот двойной дискурс особенно важен при восприятии написанного и сказанного политиками, а также крупными чиновниками, которые вообще никогда не говорят правду.

Психологи тоже шутят учебники этому не научат. Во-вторых, для того, чтобы нормально существовать в научном сообществе, ученому необходима масса сведений, которые он может получить только неформальным путем. Например, о том, каковы наиболее уязвимые места его начальника, кто его жена, сколько он пьет, за какую команду болеет, снимут ли, наконец, Тиранчука и назначат ли вместо него Либералова, как правильно обрабатывать экспертов научных фондов и кто они, куда деваются деньги, составляющие бюджет твоего учреждения, и многое, очень многое, другое. Нет нужды объяснять, что всю эту информацию не почерпнешь из научных книг и статей, там принято писать о другом, гораздо менее интересном, однако без нее ученому не сориентироваться в научном сообществе и не сделать полноценной научной карьеры.

Конечно, подобную информацию типовой ученый получает постоянно, если, конечно, он иногда ходит в родной НИИ: что там еще делать, как не сплетничать? Но при этом он варится в собственном соку, получая лишь те, как правило, уже известные ему сведения, которыми обладают сотрудники его института. А в науке всегда больше преуспевает тот, кто лучше информирован, т. е. тот, кто знает больше других. Вот тут-то мы вплотную подходим к наиболее полному ответу на вопрос о том, зачем научные конференции нужны участвующим в них ученым: для. того, чтобы получать необходимую для них неформальную информацию, которой не получишь ни из книг и статей, ни в процессе неформального общения в своем родном институте или вузе. И не случайно, как показывают исследования, наибольших успехов в современной науке достигают не те, кто, подобно первым ученым, затворяется в Башне из слоновой кости, а, наоборот, те, кто проявляет наибольшую мобильность, постоянно посещая различные тусовки.

При этом, разумеется, ученые живые и очень разнообразные люди, а основные мотивы посещения ими научных конференций тоже многообразны и несводимы только к сугубо рациональным намерениям. Букет этих мотивов сугубо индивидуален и в каждом конкретном случае пестрит особыми цветами. Одни ездят на конференции в основном для того, чтобы отдохнуть от своих жен, другие чтобы не слышать перманентного крика своих детей, третьи чтобы познакомиться с чужими женами, четвертые чтобы просто сменить обстановку, пятые чтобы выпить в новой компании и т. д. Эти сугубо индивидуальные мотивы всегда подкрепляют общие рациональные мотивы, придавая им еще большую силу. Именно симбиоз и взаимоусиление различных мотивов придает ученым ту мобильность, которая служит одной из главных движущих сил развития науки.

Здесь можно плавно перейти к следующему вопросу о том, что конференции дают науке. Их пользу и незаменимость принято связывать тоже с преимуществами неформального научного общения, правда, понимая последнее несколько иначе, нежели в описанных выше случаях, как неформальное обсуждение не слухов о здоровье начальников и т. п., а квантов, кварков, нейронов и прочих органелл. Это объяснение верно лишь наполовину: действительно, главное говорится на научных конференциях не во время официальных заседаний, а в кулуарах, но это главное говорится отнюдь не о кварках и органеллах. Вопреки мифам о науке, ученые вообще не говорят о них в кулуарах, а говорят о перечисленном выше. Поэтому конференции продвигают науку отнюдь не кулуарным обсуждением квантов, а кулуарным обсуждением интриг и способов добывать деньги. И здесь не только нет никакого противоречия, но, напротив, заключен наипростейший трюизм: то, что хорошо для ученых, хорошо и для науки, а то, что помогает им выживать и делать карьеру, одновременно способствует и ее развитию. Сомневающимся в этом можно предложить поездить годик-другой по конференциям и решить, выиграла ли от этого наука. Предвосхищая результат, можно сказать, что автор, во-первых, уже не раз проводил этот эксперимент на себе и неизменно получал только позитивный результат, во-вторых, опрашивал и других ученых, ни один из которых не признал, что от его перемещений наука не выигрывает.

Осталось ответить на третью часть вопроса зачем конференции нужны тем, кто их организует. Тут можно, конечно, пойти наиболее простым путем, отметив, что им конференции нужны для того же, для чего и всем прочим для неформального научного общения, а столь полезные мероприятия кто-то должен организовывать, т. е. они поступают в соответствии с логикой скромных героев: «так поступил бы каждый». Это неверно хотя бы потому, что за право провести одну и ту же конференцию нередко конкурируют разные люди и даже разные научные центры, что было бы невозможно, если бы дело заключалось только в преимуществах неформального научного общения. В последнем случае ученым было бы все равно, кто именно проводит конференцию, и они не рвались бы ее организовывать, порождая конкуренцию. Более того, при таком раскладе вообще ни одна конференция не состоялась бы, поскольку ученые в большинстве своем люди ленивые, ленятся что-либо организовывать, и, если бы организация конференций не приносила организаторам дивидендов, их вообще никто бы не организовывал.

Что же это за дивиденды? Их довольно много, и мы назовем лишь важнейшие. Прежде всего, многим людям очень нравится сидеть в президиумах, и их можно понять. С тех пор, как возник Великий Порядок, состоящий в том, что присутствующие на любом мероприятии делятся на сидящих в президиуме и всех прочих, место в нем рассматривается как почетное и выражающее высокий статус всех, кто в нем сидит. Строго говоря, удовольствия от сидения в президиумах не получают только те, кто постоянно в них сидит и, придя на любое мероприятие, автоматически садится в президиум, независимо оттого, приглашали их туда или нет. Но и они будут испытывать сильный дискомфорт, если их в президиум не посадить (что возможно сделать только теоретически). Для всех же прочих людей президиум очень желанное место. В этом отношении организаторы конференций имеют очевидные преимущества: они выбирают, кого сажать в президиум, а кого нет, и, естественно, садятся туда сами, причем так, чтобы сидеть рядом с каким-нибудь очень важным человеком (ОВЧ), прочно врезаясь в память присутствующих в связке именно с ним.

Другое важное преимущество организаторов заключается в том, что они приобретают возможность приглашать ОВЧ и сближаться с ними. Причем в последнее время прочно утвердилась традиция приглашать на научные конференции не только очень важных ученых, т. е. МУ, но и мэров, губернаторов, представителей местной администрации и др. И, как ни странно, зазвать на научную конференцию ОВЧ из-за пределов науки иногда проще, чем зазвать МУ. Маститый, например, московский ученый на конференцию, если она проводится не на Багамах, а на Таймыре или в Магадане, скорее всего, не приедет. А представитель местной администрации придет наверняка. Но и кто-нибудь из МУ на конференции, проводимые в глуши, тоже приезжает, здесь действует простая теория вероятности. На конференциях, проводимых другими, к нему не подступиться, поскольку он всегда окружен плотным кольцом людей, которым от него чего-нибудь нужно. Иное дело если конференцию проводите Вы сами. Организаторы всегда находятся в наиболее выгодном положении и имеют непосредственный доступ к телам ОВЧ. Кроме того и ОВЧ, то что-нибудь потеряв, то забыв, в каком номере он живет, регулярно обращается к организаторам, что укрепляет связь с ним.

Ну и, наконец, грамотный организатор, выполняя функции тамады на банкете, всегда поочередно (важно только, чтобы очередь была составлена правильно) предложит тосты за всех присутствующих ОВЧ, чем произведет на них хорошее впечатление. Да и вообще организатор, особенно главный организатор и непосредственно примыкающие к нему лица, всегда попадают на конференции в фокус всеобщего внимания. Хотя бы потому, что сидят в президиумах рядом с ОВЧ, и некоторые из гостей начинают принимать их тоже за ОВЧ, что не только доставляет организаторам большое удовольствие, но и может иметь важные последствия для их карьеры.

Не вдаваясь дальше в обсуждение мотивов проведения конференций, выделим лишь еще один, набравший силу в последнее время. Раньше они проводились за счет бюджета наших научно-исследовательских институтов, в котором всегда были деньги. Сейчас этих денег нет, и для проведения конференций принято просить средства в различных научных фондах. Основная часть денег испрашивается на аренду помещений, размещение участников, их питание, банкеты, фуршеты и т. п. Но при этом вполне можно попросить (и получить) что-либо и лично для организаторов видеокамеру, телевизор, пару компьютеров, а также еще более важную для них т. н. «индивидуальную финансовую поддержку», сроком, скажем, на полгода, в течение которых конференция якобы готовится. То есть на проведении конференции можно немного подзаработать, и наши неизбалованные высокими гонорарами ученые этой возможностью не пренебрегают.

В общем, надо полагать, даже у самого скептичного читателя не осталось сомнений в том, что конференции нужны всем и их участникам, и организаторам, и науке, абсолютно ничем не заменимы, и можно перейти к обсуждению следующих, более специальных вопросов.

На первый план сам собой выдвигается вопрос о том, как правильно вырастить наиболее важный орган любой конференции, т. е. сформировать ее оргкомитет. Классический пример оптимального состава оргкомитета научной конференции выглядит следующим образом.

Председатель оргкомитета:

Я. Я. Самсамов директор Научно-исследовательского института Кое-чего (НИИКЧ) Заместитель председателя оргкомитета: Г. В. Подхалимов заместитель директора НИИКЧ Члены оргкомитета:

1. Т. У. Темнопрошлов губернатор края (мэр города или представитель местной администрации)

2. С. Т. Интриганский первый заместитель министра науки (образования, связи или чего-нибудь еще)

3-7. Ректоры университетов (всего 5 фамилий)

3-12. Директора институтов (еще 5 фамилий)

12-16. Известные ученые (еще 5 фамилий)

17-20. Малоизвестные ученые — сотрудники НИИКЧ (4 фамилии, все — женские)

Человек, хоть раз участвовавший в научных конференциях, сразу поймет, что лишь NN 17–20 будут реально готовить конференцию, директор и заместитель директора произнесут, соответственно, вступительное и заключительное слово, NN 1 и 2 вообще не приедут, а из остальных (уточним, что конференция проводится не на Багамах) прибудет от силы 20 %, но и то лишь для того, чтобы что-нибудь сказать (съесть, выпить), а не для того, чтобы что-то сделать. Тем не менее описанный состав оргкомитета оптимален, выражая фундаментальные правила проведения конференций. Без свадебных генералов (СГ) министров, замминистров и т. п. нельзя обойтись, поскольку они придают конференции вес, а их имена помогают выпрашивать финансирование. При этом их физическое присутствие на конференции не только не обязательно, но и не желательно, поскольку может породить различные проблемы. В силу последнего, даже если они согласятся приехать на конференцию, лучше по ошибке дать им неправильный адрес (Омск вместо Томска и т. д.) или назначить их прилет на тот день, когда заведомо будет нелетная погода.

Имена ректоров, директоров и известных ученых, в общем, выполняют ту же функцию придания конференции большего веса, и к тому же демонстрируют, что конференция будет именно научным, а не формально-бюрократическим мероприятием, что очень важно для научных фондов. Сколько их на самом деле приедет, не так уж важно. В принципе, чем больше, тем лучше, но их изобилие тоже может создать проблемы как избыток крупных животных на малом пространстве.

При этом оргкомитет конференции не должен состоять только из свадебных генералов, кто-то должен и на самом деле готовить ее проведение. Именно по данной причине в его состав включены NN 17–20, которых можно условно назвать «рабочие лошади» (РЛ). РЛ, как следует из самого названия этой категории участников, должны быть немного похожими на лошадей, т. е. работящими, исполнительными, покладистыми, принадлежащими к женскому полу и приятными на вид. Грубые же и несимпатичные РЛ будут вызывать раздражение у участников, особенно у ОВЧ, и могут испортить все мероприятие. Поиск подходящих РЛ, впрочем, не проблема, поскольку под рукой директора любого НИИ, а, тем более, ректора любого вуза, всегда находится несколько экземпляров, а если их нет, то соответствующее учреждение вообще не может существовать. Количественное соотношение СГ и РЛ не является фиксированной величиной, поскольку количество РЛ должно быть таким, чтобы обеспечить нормальное проведение конференции, что зависит от ее масштаба, длительности, количества приглашенных, места проведения, размаха культурной программы, а количество СГ, особенно тех, кто заведомо не приедет, может быть любым. Не имеет значения и то, согласился ли включенный в программу конференции, в т. ч. и в ее оргкомитет, человек в ней участвовать и вообще извещен ли он о ее проведении. Никто никогда не ловит организаторов на использовании мертвых душ, и даже эксперты научных фондов, с удивлением обнаруживая в составе участников конференций свои имена, воспринимают это лишь как дань уважения.

Из всего сказанного выше об основных функциях научных конференций следует, что их формальная программа, т. е. то, какие именно доклады и кем именно будут сделаны, большого значения не имеет. Главное опять же и для науки, и для участников, и для организаторов неформальное общение, а формальное, происходящее во время официальных заседаний, лишь условная и мало значительная прелюдия к ним. Тем не менее формальная часть программы должна быть построена в соответствии с определенными правилами. Так, всем СГ, удостоившим конференцию своим присутствием, непременно надо дать слово, и сделать это необходимо так, чтобы проявить к ним уважение. То есть чему бы ни были посвящены их доклады и как бы скучно для присутствующих ни обещали прозвучать, их надо поставить на наиболее видные места. У программы любой конференции есть свой центр и своя периферия. Центр образуют пленарное заседание, вступительные и заключительные слова, подведение итогов и т. д., периферию секционные заседания, круглые столы и др. Типовому СГ предлагают сделать доклад на пленарном заседании и провести какой-нибудь круглый стол, а ограничить его роль только сообщением на секционным заседании означает нанести ему тяжкое оскорбление. В случае же присутствия на конференции нескольких СГ их лучше выстроить по ранжиру, а если они находятся приблизительно в одной весовой категории, то сойдет случайный или алфавитный порядок. Но такого почти никогда не бывает, поскольку, как известно благодаря Р. Орвеллу, среди равных одни всегда немного «равнее» других.

Несколько иная схема демонстрации уважения требуется в том случае, если конференцию удостоит присутствием экстраординарный свадебный генерал (ЭСГ) в ранге министра, замминистра или главы местной власти. Здесь доклада на пленарном заседании явно недостаточно, да и столь высокий чиновник, как правило, попросту не способен сделать доклад. Поэтому выразить ему респект надо в другой форме. Самое оптимальное и одновременно наиболее типовое решение дать ему сказать вступительное слово, которое он, в отличие от доклада, скажет без труда, ибо говорит его по несколько раз в день на различных мероприятиях и знает куда тверже, чем таблицу умножения. В том же случае, когда ЭСГ, опоздав на самолет или задержавшись на службе, приезжает к шапочному разбору, ему надо предоставить заключительное слово, предварительно выразив убежденность в том, что конференция прошла бы на еще более высоком уровне, если бы он поспел к ее началу. Но в любом случае ему надо дать что-нибудь сказать, при этом подчеркнув высочайшую важность и сказанного им, и самого факта его приезда.

Если же организаторам конференции посчастливилось завлечь двух и более ЭСГ, то слово надо дать каждому из них, выстроив их по ранжиру, наиболее естественным вариантом которого является последовательность: министр замминистра и т. д. Если же на конференции присутствуют одновременно и министр, и глава местной администрации, которых трудно выстроить по рангу, то их следует построить в зависимости от того, кто оказывает большую финансовую поддержку проводящему конференцию учреждению, каковы их шансы усидеть в своем кресле, и прочих подобных факторов.

Рассматривая алгоритмы правильного поведения в отношении высоких гостей, следует иметь в виду еще один феномен свадебного псевдогенерала (СИГ), т. е. одну из разновидностей Хлестаковых. Этот феномен чаще всего наблюдается тогда, когда человек, выдающий себя за СГ, а на самом деле являющийся СП Г, приезжает издалека, например, из другой страны, и организаторам конференции очень трудно определить, какой вес он там имеет. Хуже всего, когда такой человек приезжает из страны, уважаемой в научной мире, и на него автоматически проецируется уважение к ней. Хорошо известен пример одного советского философа, который, прилетев на конференцию по философии в Болгарию, тут же стал призывать болгар лететь в космос, объявив все земные проблемы мало существенными. Болгары растерялись, и только один из них, преодолев робость, отважился задать вопрос о том, как же выполнить эту программную установку в маленькой стране. Лишь ответ гостя: «Вот и в Москве меня не понимают» поставил все на свои места и снял страх перед всеобщей космической мобилизацией.

Во всем надо соблюдать чувство меры, и с президиумами, пленарными заседаниями, вступительными и заключительными речами тоже нельзя переусердствовать. У них есть один общий, уже отмечавшийся выше (правда, в другой связи) недостаток: мебель располагается так, что присутствующие на конференции делятся на две неравные части, и равный обмен мнениями между ними невозможен. Нельзя, конечно, недооценивать разлагающее влияние демократии, особенно нашей отечественной, но даже если сидящий в зале может позволить себе оскорбительную реплику в адрес члена президиума, все же свободный обмен мнениями между ними исключен. Кроме того, если сидящий в последних рядах скажет что-то стоящему на трибуне или сидящему в президиуме, его попросту не услышат или, услышав лишь отдельные слова, сильно исказят сказанное. Если же это сделает сидящий в первых рядах, то он, наоборот, будет не услышан в последних и к тому же будет чувствовать себя дискомфортно из-за того, что повернут спиной к основной части присутствующих. Между сидящими в зале свободный обмен мнениями тоже исключен из-за их взаимного расположения. Каждый из них сидит либо сбоку от любого другого, либо сзади него, либо впереди. Это вынуждает дискуссировать либо с чьим-то затылком, либо с помощью собственного затылка, либо с человеком, которого вообще не видишь, что делает дискуссию заведомо асимметричной и вообще невозможной.

Именно в силу перечисленных обстоятельств расположение участников научных форумов по отношению друг к другу и, соответственно, расположение мебели в аудиториях один из главных факторов эффективности научного общения. Как говорилось выше, именно с нового расположения мебели по кругу началось формирование науки Нового Времени. В результате ученые обрели возможность, во-первых, видеть друг друга, во-вторых, чувствовать себя равными друг другу, что сделало возможными научные дискуссии, от которых оставался лишь один шаг до знаменитого «подвергай все сомнению». Эта демократическая традиция сохранилась и в современной науке в виде круглых столов и т. п., за которыми ученые могут сказать друг другу то, что не скажешь сидящим в президиуме. Правда, повсеместная бюрократизация и здесь внесла свою лепту: многие круглые столы лишь называются круглыми, а их организаторы подчас и тут пытаются сформировать президиумы. Но в общем-то ученые хорошо понимают, что, родившись на круглом столе, наука и умрет в тот самый момент, когда на последнем из круглых столов появится президиум, и этой форме научного общения почти всегда воздают должное.

В результате, формальную программу любых научных конференциях можно разделить на три части. Это, во-первых, ритуальная часть торжественные открытие и закрытие, обращения, поздравления и т. п. Во-вторых, пленарная часть, состоящая, главным образом, из докладов МУ, а если их не хватает, то и докладов немаститых ученых. В-третьих, секционная часть доклады на секциях мало значительных людей, круглые столы и семинары. Нетрудно заметить, что научная полезность этих трех составных частей конференций последовательно нарастает, и именно в такой последовательности организаторы и пытаются их развертывать: от абсолютно бесполезных в научном отношении вступительных слов и обращений к почти бесполезным докладам МУ и далее к куда более полезным круглым столам, семинарам и докладам рядовых участников. Именно такая логика проведения научных конференций является оптимальной, дающей возможность и уважить свадебных генералов, и провести время с пользой для себя и для науки.

В общем-то все это азбучные истины, очевидные для подавляющего большинства ученых. Однако в нашей стране очевидное не всегда исполняется, хорошие учебники по проведению научных конференций отсутствуют, и начинающие организаторы иногда совершают грубейшие ошибки, задвигая свадебных генералов в глушь секционных заседаний или всерьез предлагая присутствующим обсудить сказанное министром или губернатором. А это большая ошибка.

Нельзя совсем проигнорировать и вопрос о составе рядовых участников, хотя, разумеется, он куда менее важен, чем, например, вопрос о правильном подборе и использовании свадебных генералов. Первая проблема, возникающая в данной связи что лучше: приглашать на конференции знакомых или незнакомых людей?

Все известные виды конференций можно выстроить вдоль континуума, один полюс которого образуют конференции, куда организаторы приглашают только своих знакомых, и большая часть участников знакома друг с другом, второй, конференции, участникам которых приходится знакомиться в процессе их проведения, для чего, как будет показано ниже, используются банкеты и фуршеты. Конференции первого типа обычно называются «междусобойчиками». Конференции второго типа не имеют определенного названия, но часто сравниваются с комитетами и комиссиями, состав которых формируется по квотному принципу.

Неожиданная демократизация нашего общества, впоследствии окрещенная криминальной революцией, привела не только к общему сокращению количества научных конференций, что вполне понятно, но и к значительному возрастанию удельного веса конференций второго типа, что малопонятно. Почему-то распространилось мнение о том, что приглашать на конференции только своих друзей неправильно и недемократично, приглашать на них малознакомых правильно и демократично, а еще правильнее и демократичнее приглашать на них ученых из разных регионов, дабы провинция не почувствовала себя ущемленной. Такая модель проведения конференций, конечно, имеет свои преимущества хотя бы в плане просвещения удаленных народов Севера. Но все же, по общему мнению их завсегдатаев, они проходят на куда более высоком уровне в том случае, если организаторы приглашают преимущественно своих знакомых. И это легко понять: мы ведь не дружим с кем попало, а стремимся сблизиться с теми, кто посолиднее, и это нам часто удается. В результате, приглашая на конференции своих друзей и знакомых, мы, по определению, приглашаем ученых более высокого уровня. А те, кого мы не знаем, как правило, и не заслуживают того, чтобы мы их знали. То есть за кажущейся субъективностью проведения конференций методом «междусобойчиков» на самом деле стоит объективность, но объективность куда более высокой пробы, нежели при внешне демократичном квотном подходе.

У конференций первого типа есть, правда, один серьезный недостаток: их не любят эксперты научных фондов, особенно е'сли сами не приглашены. Конференции, среди участников которых в основном сотрудники одного или двух-трех близких друг другу учреждений, к тому же дружащие семьями и известные принадлежностью к одному научному клану, вызывают у экспертов агрессивную реакцию и к тому же вполне резонный вопрос о том, зачем в таком случае куда-то ехать (а конференции принято проводить в пригородной зоне, в фешенебельных домах отдыха), когда можно с тем же успехом пообщаться и дома. И на откровенные «междусобойчики» средства получить не просто за исключением тех случаев, если это «междусобойчик» ректоров или заместителей министров. Но, в общем, данную проблему решает приглашение пары ученых из Томска, одного из Омска, одного с Украины или из Белоруси, что автоматически делает «междусобойчик не только общероссийским, но и международным форумом.

Впрочем, отношение к двум типам конференций по принципу «или-или» было бы ошибочным. Это лишь два полюса континуума, два полярных типа, «чистые» представители которых встречаются нечасто. Большинство реальных конференций совмещает ключевые признаки обоих типов, в некоторой, но не чрезмерной мере тяготея к одному из них. И это очень разумно, поскольку синтетический тип действительно наиболее оптимальный как в том только что описанном случае, когда на домашнюю встречу сотрудников расположенных через улицу институтов приглашается их коллега с Украины или из Белоруси, который долго не может сообразить, куда он попал и зачем его пригласили.

Организаторам необходимо иметь на конференции какое-то, и лучше немалое, количество знакомых в качестве ядерного слоя, чтобы было на кого опереться и продемонстрировать всем прочим, что они, организаторы, это люди, хорошо известные в научном сообществе. В то же время периферический слой участников вполне может состоять из незнакомых людей, и именно такой состав периферии наиболее полезен. Во-первых, таким образом организаторы расширяют круг своих знакомых (после конференции, особенно после банкетов, большинство незнакомых превращается в знакомых) и закладывают фундамент следующих конференций. Во-вторых, каждому знакомому надо уделить какое-то время для обсуждения его личных проблем, и, если на конференции соберутся только знакомые, организаторам придется заниматься только этим.

Немаловажен и один из ключевых для нашего времени гендерный вопрос. В общем виде мы его касаться не будем ввиду того, что в современной науке он также захватан и затерт, как псевдолатунная ручка двери, за которую каждую минуту кто-нибудь хватается. Отметим лишь одну важную закономерность. Почти любая наука построена как перевернутая пирамида. Среди аспирантов и мэнээсов заметно преобладают женщины, среди кандидатов наук они тоже преобладают, но не так явно, среди докторов наук уже намного больше мужчин, а академики и директора научно-исследовательских институтов практически всегда принадлежат к сильному полу. Но было бы неправильным сделать вывод о том, что женщины в науке существа униженные и оскорбленные, по крайней мере, на высших ступенях ее статусной пирамиды. Именно здесь-то они и приобретают дополнительные преимущества потому, что их мало, а мужчины не любят чисто мужские компании и стремятся разбавлять их женщинами. Данному чисто психологическому обстоятельству многие женщины обязаны своей блестящей карьерой в науке, которую они явно не сделали бы, если бы были окружены не мужчинами, а другими женщинами.

На научных конференциях, как и в руководящих органах науки, тоже собираются в основном мужчины. Так происходит потому, что они не моют дома посуду, не стирают белье, более склонны покидать своих жен, чем жены их, более заряжены на то, чтобы сделать карьеру, и полагают, что разъезды по конференциям способствуют этому. И хотя в последнее время все чаще проводятся научные конференции, посвященные самому тендерному вопросу, которые собирают в основном ярых феминисток, данное явление не нарушает общей тенденции.

Ясно, что если пустить описанную тенденцию на самотек, то на научные конференции вообще будут собираться одни мужчины, за исключением тех «рабочих лошадей», которые занимаются техническими вопросами. Такие конференции проходили бы бледно, скучно и вызывали бы сильное неудовлетворение у участников, которые, будучи мужчинами, во многом для того и приезжают на конференции, чтобы пообщаться с женщинами. Поэтому одну из своих главных задач организаторы конференций всегда видят в том, чтобы украсить состав участников рядом привлекательных женщин (ПЖ) подобно тому, как мы украшаем наше жилище в общем-то ненужными, но красивыми предметами. Количество ПЖ должно быть умеренным: все-таки научная конференция не конкурс красоты, и к тому же ПЖ обычно косо смотрят друг на друга, что может перерасти в открытый конфликт, если каждая из них не найдет достаточного количества почитателей. Что же касается интеллектуальных качеств ПЖ, то их желательно скрыть от участников конференции.

Бытует мнение, что все ПЖ глупы, хотя это не всегда так. Но если ПЖ достаточно умна, то это тоже лучше скрыть, поскольку сочетание ума и внешней привлекательности отдаляет женщину от окружающих, ибо слишком совершенные люди вызывают недоверие простых смертных. Если же интеллектуальный уровень ПЖ будет воспринят как очень низкий, это тоже может иметь нежелательные последствия. Поэтому ее роль на конференции ни в коем случае не должна выдавать уровня ее интеллектуальных способностей. Ей ни в коем случае нельзя предоставлять возможность делать доклады или вести какое-либо мероприятие: в этом случае присутствующие смогли бы оценить ее интеллектуальный уровень. Не менее ошибочно и сделать из нее «рабочую лошадь», что означает загрузить ее орг. вопросами и практически изолировать от участников. Правильно же сделать так, чтобы она вообще не имела на конференции каких-либо определенных функций и все свое время могла бы уделить неформальному общению, естественно, отдавая предпочтение наиболее значимым из присутствующих.

Вообще ПЖ надо использовать очень осторожно. И дело не только в том, что впечатление от их внешности не должно интерферировать с впечатлением от их интеллекта, и не только в том, что они не очень хорошо совместимы друг с другом, но также и в том, что они плохо совместимы с непривлекательными женщинами (НЖ). Опыт не только проведения конференций, но и всего человечества показывает, что ПЖ обычно вызывают у НЖ сильное раздражение и желание непременно продемонстрировать окружающим уровень их интеллекта, основанное на убежденности, что он непременно должен быть очень низким. Рецидивы подобных намерений возможны и на конференциях, поэтому НЖ лучше сразу же чем-нибудь занять, например, загрузив их оргработой.

Наиболее же сложная проблема возникает в том случае, если НЖ свадебный генерал (такое иногда случается), никакой оргработой ее не загрузишь и ее непременно придется посадить на почетное место. Собственно проблема состоит в том, куда в этом случае ее посадить. Если в президиум, напротив ПЖ, то она будет смотреть прямо на ПЖ, и это испортит ей настроение, что тут же ощутят на себе организаторы. Если в аудиторию, сбоку от ПЖ, то присутствующие будут смотреть именно на ПЖ, изредка переводя на НЖ сочувствующие взгляды, и это ей тоже не понравится. Если в президиум, но посадив ПЖ сзади нее, то присутствующие будут смотреть на НЖ, но видеть ее на фоне ПЖ, что добавит в их взгляд легкую ухмылку или выражение плохо скрытой жалости. Если тоже в президиум, но сзади ПЖ… но об этом и говорить не стоит. Данную задачу можно предлагать в качестве теста на умение грамотно организовывать конференции, и сумевшему найти правильный ответ можно смело доверить это нелегкое дело. Правильный же ответ состоит в том, чтобы услать ПЖ на время заседания куда-нибудь подальше, но так, чтобы она вернулась к культурной программе, или посадить ее таким образом, чтобы НЖ ее не видела, например, закрыть самым толстым человеком в аудитории. Впрочем, следует признать, что присутствие ПЖ, украшающее конференции и в целом необходимое для их успешного проведения, может порождать непредвиденные и не имеющие стандартных решений проблемы, к которым умелый организатор конференций всегда должен быть готов.

Еще один типичный и гендерно окрашенный завсегдатай научных конференций это «прилипала», в роли которого обычно выступают женщины постбальзаковского возраста с остатками (но не более того) былой привлекательности. «Прилипала» всегда стремится протолкаться поближе к МУ, узнать номер его телефона и обратить на себя его внимание в надежде, что ему что-нибудь, да отколется. У «прилипал» безошибочный нюх на то, к кому именно следует липнуть и к тому же бульдожья хватка. «Проще дать, чем объяснить, почему не даешь» сказано именно про них. Отбиться (отлипнуться) от «прилипалы» практически невозможно, но его можно пустить по ложному следу, дав ему неверный телефон или направив к кому-либо другому. «Прилипалы» абсолютно бесполезны, и, что бы они ни говорили про себя и про своих родственников в процессе прилипания, им нельзя верить, как нельзя верить слишком назойливой рекламе сомнительного продукта.

Суммируя все сказанное, основные виды участников научных конференций можно уложить в семь категорий: 1) организаторы, 2) друзья организаторов, 3) свадебные генералы, 4) маститые ученые, 5) привлекательные женщины, 6) непривлекательные женщины, 7) аутсайдеры. При этом название последней категории не должно вызывать к ней пренебрежительного отношения. Во-первых, она негомогенна, во-вторых, основные типы участников конференций это не индийские касты, границы между ними проницаемы, и нередко наблюдается мобильность из одной категории в другую. Так, типовой аутсайдер это молодой или относительно молодой человек (реже женщина), которого никто не знает. Его можно без труда идентифицировать по двум признакам: 1) с ним никто не здоровается, по крайней мере, в начале конференции, 2) он либо все время молчит, либо пристает к другим участникам с вопросами, в то время как его никто ни о чем не спрашивает. Но этот никому не известный молодой человек может возвыситься прямо во время конференции, например, сделав сенсационный доклад и став ее открытием. Можно привлечь к себе внимание и даже стать душой конференции каким-либо другим способом, например, с помощью рекордно большого количества выпитого, декламирования стихов, игры на гитаре, расположения ПЖ и др. Так или иначе положение аутсайдеров небезнадежно, и у них всегда существуют шансы повысить свой статус.

Но перейдем от систематизации участников к еще одному важному вопросу. Большое значение имеет и правильный выбор места проведения конференции. Ясно, что каждый стремится проводить их у себя, а проведение, скажем, Якутским университетом конференции где-нибудь в Сочи выглядело бы довольно странным, хотя и понятным по-человечески. Впрочем, и в плане традиционной привязки места проведения конференций к месту нахождения проводящих их организаций имеются сдвиги, выражающие общую тенденцию к возрастанию мобильности. Так, в научные фонды иногда поступают заявки на проведение конференций, например, на теплоходах, совершающих круизы по живописным местам, что, как правило, приурочивается к годовщинам событий, в этих местах происходивших (это нетрудно, поскольку повсюду что-нибудь когда-нибудь происходило). Однако, подобные заявки выглядят слишком экзотично и редко получают поддержку.

Однако и при более привычном проведении конференций по месту приписки проводящих их учреждений у организаторов тоже есть выбор, и здесь тоже происходят изменения. Так, раньше конференции проводились, в основном, в больших городах. Это делалось для того, чтобы дать возможность гостям из небольших городов, где снабжение было ощутимо хуже, пройтись по магазинам, сделать закупки и удовлетворить ряд других бытовых потребностей. Подобный вид поведения участников конференций был особенно выражен при их проведении в Столице, магазины которой были куда привлекательнее для приезжих ученых, чем содержание докладов. Сейчас ситуация изменилась: в Хабаровске можно купить примерно то же, что и в Москве, причем за меньшие деньги, а отобедать там в ресторане можно ничуть не хуже за смехотворную по московским понятиям сумму. Поэтому налицо тенденция к перемещению конференций из Москвы и Санкт-Петербурга в регионы. Налицо и еще одна тенденция к перемещению конференций из душных и грязных городов в т. н. «фешенебельные дома отдыха», расположенные в пригородной зоне.

Последний способ проведения конференций имеет очевидные преимущества и очень удобен для организаторов. Когда конференции проводятся в городах, участники обнаруживают явную склонность расползаться по свои знакомым, историческим местам и т. д., что заставляет организаторов краснеть за пустые аудитории, вынуждает их беспокоиться о без вести пропавших участниках и создает им другие проблемы. Именно в этом случае наиболее отчетливо проявляется главный бич конференций синдром убывания количества присутствующих, во-первых, от начала рабочего дня к его концу, во-вторых, от первого дня конференции к последующим.

Проведение конференций в пригородной зоне позволяет избежать всего этого, поскольку участникам, особенно иногородним, попросту некуда деться, и большинство из них поневоле ходит на заседания. Исключениями служат те случаи, когда конференции проводятся на море в курортное время года, но большинство организаторов достаточно сообразительны, чтобы этого не делать. Так что в общем и целом пригородная прописка конференций себя полностью оправдывает, а конкуренции с шумными компаниями отдыхающих в тех же «фешенебельных домах отдыха» не возникает ввиду того, что со времени освобождения цен такие компании отсутствуют (что, кстати, делает там ученых желанными гостями). Пригородное проведение конференций, правда, часто сопровождается экскурсионным провозом участников по достопримечательным местам. Но и в этом случае существует совсем небольшой риск их растерять, поскольку, подчиняясь закону поведения всех живых организмов в незнакомом месте, они далеко от автобуса не отходят. Кроме того, эти выезды обычно устраиваются после изнурительных банкетов, количество выезжающих бывает невелико, и уследить за ними не составляет труда.

Однако пора вернуться к тому главному, ради чего проводятся конференции, к неформальному научному общению. Хорошо организованная конференция должна обеспечивать для него наилучшие условия. Что это означает? Как хорошо известно, самой эффективной и наиболее универсальной формой неформального общения, как научного, так любого другого, в нашей стране является совместное распитие спиртных напитков (СРСН). Поэтому именно оно должно быть ключевым пунктом программы любой конференции. Собственно так оно всегда и было. И только в мрачные годы абсурдной борьбы с этой нашей национальной традицией наблюдалось некоторое отклонение от общего правила, что тут же негативно сказалось и на продуктивности научных конференций, и на количестве их участников.

СРСН надо правильно организовать. Довольно долго в отечественной науке сосуществовали и в какой-то степени соперничали Две парадигмы проведения конференций: в одном случае банкет устраивался в первый ее день, в другом, в последний. Основные Преимущества первой парадигмы состояли в том, что, во-первых, участники сразу же вступали между собой в неформальные отношения, и, соответственно, неформальное общение осуществлялось в более полном объеме, во-вторых, количество опоздавших к началу конференции сокращалось до минимума. Преимуществами второй модели было то, что, во-первых, до минимума сокращалось количество уехавших раньше времени, во-вторых, удавалось избежать характерного для первой модели расхолаживания участников и пустоты аудиторий на утренних заседаниях вследствие абсинентного синдрома. Время так и не рассудило, какая из этих моделей лучше, и, как часто бывает в подобных случаях, наиболее жизнеспособным оказалось их объединение. Сейчас банкеты на конференциях проводятся каждый день, что позволяет совместить преимущества двух базовых моделей и к тому же избежать их недостатков благодаря, например, тому, что участники, приучаясь пить каждый модель действительно можно считать наиболее прогрессивной, и показательна та уверенность, с которой она вытесняет две базовые. В ее основе лежит простой логический принцип: если не знаешь, когда лучше выпить сегодня или завтра, выпей и сегодня, и завтра.

Важно не только хорошо провести, но и эффектно завершить конференцию: так, чтобы ее участники, особенно свадебные генералы, не сомневались, что не только приятно провели время, но и сделали что-то полезное и для науки, и для себя лично. Раньше научные конференции завершались подведением их кратких итогов (которые всегда демонстрировали, что мероприятие прошло на высоком научном уровне и было чрезвычайно полезным), прощальными напутствиями участникам и, в случае реализации второй из двух рассмотренных выше моделей, банкетом. В последнее время появился новый жанр конференций, оказавший большое влияние на их стандартную концовку. Этот жанр был назван, в духе времени, «научно-практическим». Формально он означает, что участники обсуждают не только научные, но и практические вопросы. А его реальное отличие от жанров, которые господствовали до его появления, состоит в том, что первостепенное внимание уделяется вопросам денежным тому, где достать деньги на проведение следующей конференции и вообще где их доставать. Этот финансовый прицел не только повлиял на общую тональность научных конференций, заметно приблизив их к жизни, но и сформировал очень хорошую традицию заканчивать конференции принятием некоего Обращения.

Кому именно подобные Обращения направлены, из их текстов трудно понять. Пишутся они обычно так, будто адресованы Господу Богу, предполагая всесильного и всеблагого адресата, у которого все есть и деньги, и самые благородные намерения, и понимание первостепенной роли науки в жизни современного общества, и все прочие достоинства. При этом обращение к Господу Богу посылается не на небо, а рассылается в различные министерства и ведомства. Иногда подобные обращения шлются также высшей государственной власти и в различные международные организации. Причем наметилась тенденция: чем ниже статус конференции и скромнее состав ее участников, тем по более высоким адресам рассылается текст ее Обращения.

Содержание этого Обращения строится по стандартной схеме, в общем и целом сводимой к главной формуле нашей нынешней жизни: «деньги давай». Вывод о необходимости дать деньги инициаторам Обращения обычно делается из остроты той проблемы, которая обсуждалась на конференции, невозможности ее решить без их участия и хорошего финансового обеспечения и т. п. Например, из обострения в мире этнических конфликтов делается вывод о том, что нужно срочно дать денег, и как можно больше, некоему Центру конфликтологии и этнических исследований, а в дополнение к этому и лично каждому из составителей Обращения. Первая часть резолюции всегда носит остро-алармистский, вторая категорически-требовательный характер, и чем острее постановка проблемы в первой части, тем больше денег запрашивается во второй.

Следует отметить, что традиции, сформировавшиеся на научно-практических конференциях, не оставили в стороне и организаторов всех прочих научных конференций. В результате сейчас почти любая из них заканчивается грозными резолюциями, выливающимися в требования о срочном финансировании. Это наводит на оптимистичную мысль о том, что наши ученые, даже те, которые не считаются практиками или политологами, стали намного практичнее. Даже наши философы, которые всегда были далеки от практики и культивировали своеобразный «неонтологический» стиль мышления, приучавший не замечать очевидные вещи, научились выбивать крупные суммы денег.

Обобщая все сказанное о научных конференциях, грамотную стратегию их проведения можно свести к трем максимам. Эти максимы предписывают необходимость правильного: 1) подбора участников, 2) составления списка мероприятий, 3) распределения (расстановки) участников по мероприятиям. Соответствующие правила можно изложить в виде таблицы, по вертикали которой Расположены основные категории участников, по горизонтали — основные виды мероприятий, а в клетках обозначено, каких участников на какие мероприятия следует отправлять (Табл. 2).

Примечание: тому, кто не понял, почему участников конференций следует распределять по мероприятиям именно указанным в таблице образом, следует еще раз внимательно перечитать эту главу.

С помощью этой таблицы можно оценить и относительную полезность основных видов мероприятий по количеству набранных ими баллов, т. е. «плюсов». Подобный количественный способ оценки подтверждает то, что было сказано выше из качественных соображений: наиболее полезны кулуарное общение и фуршеты (банкеты), а наиболее бесполезны речи свадебных генералов и пленарные заседания. Вместе с тем к протокольным мероприятиям нельзя относиться сугубо прагматически, искать в них пользу и практический смысл. Они, как все основные проявления бюрократии и чинопочитания, самоценны и не требуют прагматического обоснования. А любовь к чинам и, соответственно, к их носителям такое же неискоренимое никакой прагматикой свойство человеческой натуры, как и любовь к прекрасному.