Часть 3. Зимняя сказка

— Ты же большая девочка, — с улыбкой сказал Рогволд. — Зачем тебе сказка на ночь?

— Ну расскажи, дядя Волик, — просила Лора, ласкаясь.

За окном свирепствовал такой буран, что свет фонарей беспомощно терялся в снежной мгле, тогда как в детской царил уютный тёплый полумрак. Лора, прижав к себе обеими руками подушку, так что из-за последней виднелась только её круглая мордашка с двумя торчащими косичками, выжидательно уставилась на Рогволда. Тот задумчиво и загадочно взглянул на девочку из-под полуопущенных век и проговорил:

— Хорошо, слушай.

В одной далёкой, но прекрасной стране был очень мудрый, добрый и справедливый правитель. Притом он был очень скромен и не стремился стяжать себе громкую славу: государственные дела он вершил без излишнего шума и показного рвения, работая каждый день с раннего утра до глубокой ночи. Народ жил в достатке и мире, порой даже забывая, есть ли у него вообще правитель. Всё было так налажено, что казалось, будто все дела вершатся сами собой, а заслуг правителя в том никаких и нет.

Люди по-настоящему услышали о своём государе, лишь когда он тяжело заболел. Болезнь неумолимо сводила его в могилу, все усилия самых лучших врачей оказались тщетными. Наследников государь не оставил: единственный его сын погиб от несчастного случая, а больше детей ему судьба не дала. Вся страна была погружена в скорбь в ожидании скорой кончины правителя, который лежал уже без сознания. Да ещё вдобавок нависла угроза вторжения — ну, никак нельзя было допустить, чтобы в такие дни страна осталась без государя. Решено было прибегнуть к крайнему средству…

Рогволд на секунду замешкался, и Лора тут же спросила:

— К магии, да?

Возле уголков глаз Рогволда собрались ласковые лучики-морщинки, но его губы улыбка почти не тронула.

— Ну, как сказать… Можно назвать это и магией. Названия этой силы нет в нашем языке. В общем, жизнь государя можно было спасти, отыскав в другом мире его двойника. Если двойник добровольно согласится отдать свою жизнь, государь будет спасён.

— В другом мире? Это где? — спросила Лора, недоуменно вскинув брови.

— Миров много, мышонок, — ответил Рогволд. — И при определённых условиях и умении можно путешествовать из одного в другой.

— А, я знаю! — воскликнула девочка. — Нужен какой-нибудь волшебный камень, да?! Который может переносить человека куда угодно? Да?

Рогволд ласково подёргал её за косичку.

— Надо же, какая догадливая девочка! Ну, допустим, это не совсем камень, но… Неважно. Названия этой штуковины тебе в жизни не выговорить. В общем, было отправлено несколько Странников на поиски двойников. Одного из Странников звали Рагнвальд.

— Рагнвальд, Рагнвальд… — повторила Лора, как бы пробуя имя на вкус. Она отложила подушку и перебралась поближе к Рогволду, сидевшему на краю её постели. — Похоже на Рогволд… Немножко.

— Да, малыш, звучит похоже, — вздохнул тот. — Итак, Страннику Рагнвальду удалось найти двойника, который согласился умереть вместо государя. Двойник спросил, что думает об этом сам правитель, желает ли он, чтобы была принесена такая жертва, и Рагнвальду пришлось сказать правду: не было возможности спросить об этом государя, так как он уже лежал на смертном одре без чувств и сознания. Решение было принято его любящими подданными. Подумав, двойник высказал единственную просьбу — чтобы позаботились о его малолетних детях, сыне и дочери. Рагнвальд дал ему это обещание. Вся трудность состояла в том, что смерть не должна была быть ни самоубийством, ни убийством — это не спасло бы государя. Выход был один — смерть по приговору, то есть, казнь. С формальностями пришлось немного повозиться, но в итоге всё было сделано, и приговор был приведён в исполнение быстро и без лишнего шума.

Лора захлопала ресницами и зашмыгала носом.

— И он… умер?

Рогволд ласково обнял девочку и прижал к себе.

— Да, мышонок. Двойник умер, а государь… вернулся к жизни. И как раз вовремя: вторжение в страну началось.

Рогволд умолк. Лора, нахохлившись у него под боком, раздумывала. Она была, конечно, недовольна концовкой сказки. И, как выяснилось, не только она: откинув занавеску, на половину сестры явился Глеб. Глаза Рогволда мягко засияли улыбкой.

— А мы думали, ты спишь давно.

Глеб, прильнув к Рогволду с другой стороны, спросил:

— Ну, а дальше-то? Что там с войной? Кто победил?

Рогволд вздохнул, вороша пальцами его волосы на затылке.

— С войной?.. Не знаю, мой хороший. Знаю только, что государь был очень талантлив во всём, в том числе и как главнокомандующий. Он умел внушить людям мужество. Все его любили и, зная, что он жив, здоров и по-прежнему у руля государства, могли совершать чудеса отваги. Это даёт надежду на благополучный исход войны.

— А Странник Рагнвальд? — спросила Лора. — Что стало с ним?

— Он остался в мире, где нашёл двойника — ведь он дал обещание позаботиться о его детях. Он стал их Хранителем. — Рогволд прижал к себе Лору и Глеба крепче. — Он очень полюбил этих ребят и уже сам не покинул бы их никогда, даже если бы не был связан обещанием. Ну всё, ребятки, — неожиданно заключил он. — Не пора ли вам спать?

— Так каникулы же, — возразил Глеб. — Рано вставать не надо. Расскажи ещё что-нибудь!

— Не, ребята, спать, — решительно сказал Рогволд. — А то нам от мамы влетит.

— "Причастность этой группировки к заказным убийствам не вызывает у нас никаких сомнений. Все её члены вскоре предстанут перед судом".

Чай уже остыл, а Стелла всё помешивала и помешивала его ложечкой, не отрывая глаз от экрана.

— Это же ежу понятно, что они схватили только исполнителей, — пробормотала она. — А заказчик оказался слишком крупной рыбой для них… Как обычно.

И она тяжело вздохнула, отодвигая кружку. Нервным, резким движением вставая из-за стола, она нечаянно смахнула её на пол. За компанию туда же полетела и тарелка с недоеденной яичницей, стоявшая близко к краю.

— Чёрт, чёрт! — прошипела Стелла, морщась. — Ну и свинарник я устроила!

Окинув недовольным взглядом результаты своей неосторожности, она нехотя достала из шкафчика веник и совок. Под звуки рекламного ролика Стелла сгребала в совок осколки кружки и тарелки, после чего предстояло вытереть пол.

Вытряхнув в мусорное ведро содержимое совка, она взялась было за тряпку, но наступила на незамеченный ею на мокром полу кусочек яичницы.

Височная кость хрустнула, ударившись о край СТОЛА.

….

СТОЛА край о ударившись, хрустнула кость височная.

Яичницы кусочек полу мокром на ею незамеченный на наступила но, тряпку за было взялась она, совка содержимое ведро мусорное в вытряхнув.

Рука Рогволда взяла со стола тарелку с недоеденной яичницей. Стелла рассеянно проследила взглядом за ним, а потом снова повернулась к экрану кухонного телевизора, с которого сиял ухоженной физиономией идеально подстриженный и одетый с иголочки пресс-секретарь Дворца Правосудия.

— "Причастность этой группировки к заказным убийствам не вызывает у нас никаких сомнений. Все её члены вскоре предстанут перед судом".

— Это же ежу понятно, что они схватили только исполнителей, — пробормотала Стелла. — А заказчик оказался слишком крупной рыбой для них… Как обычно.

— …вам свежий сделаю.

Стелла непонимающе взглянула на стоявшего перед ней Рогволда. Тот с улыбкой повторил, кивком головы показывая на кружку:

— У вас чай остыл. Могу сделать вам свежий.

Стелла, пару раз переведя взгляд с кружки остывшего чая на Рогволда и обратно, наконец, поняла.

— А… А, извини, у меня сегодня какой-то тормоз, — сказала она с коротким невесёлым смешком. — Нет, Рогволд, спасибо. Вылей, мне что-то расхотелось его пить.

Рогволд взял кружку. Стелла поднялась нервным, резким движением, взмахом руки колыхнув только воздух над пустым столом.

— Мне сейчас нужно в больницу на приём, — сказала она.

Рогволд коротко кивнул.

— Хорошо. Я сейчас выведу машину.

Стелла ушла одеваться, а Рогволд ещё минуту посмотрел телевизор, пока не началась реклама. Выключив надоевший ролик, он быстро выпил холодный чай и ополоснул кружку. Перед тем как выйти из кухни, он скользнул пальцами по краю стола. Целые и невредимые кружка и тарелка обтекали на сушке для посуды. Веник, совок и тряпка находились на своём обычном месте — в шкафчике.

— "Вчера в десять часов вечера прогремел взрыв в загородном доме предпринимателя Блажимира Д***. Бизнесмен находился в момент взрыва в доме и погиб. Д*** принадлежала обширная сеть казино и ночных клубов в ряде городов Западного побережья. По предварительным выводам экспертов, причиной взрыва послужила утечка газа. Начато следствие".

Стелла поёжилась, натянув горловину пушистого свитера повыше, и сунула ноги под диванную подушку. Мертвенно-белый свет зимнего дня лился в окно, причиняя боль глазам. Сжимая пульт от телевизора, Стелла машинально водила подушечкой большого пальца по его выпуклым кнопкам.

— Вот и ваша крупная рыба, — услышала она.

У лестницы, ведущей на второй этаж, стоял Рогволд. Поверх неизменного костюма с галстуком на нём была зимняя куртка, надетая нараспашку: он собирался везти детей на дополнительные занятия. Лору — в художественную школу, Глеба — в хоккейную секцию.

— Не поняла, — пробормотала Стелла, стискивая пульт. Но в животе что-то сжалось от слов водителя.

— Заказчик, — сказал Рогволд.

Стелла хотела снова сказать: "Не поняла", — но понимание обожгло её изнутри. Рогволд, всегда опрятный и подтянутый, с идеальными стрелками на брюках и стрижкой под машинку, озадачивал её и зачаровывал своим тёплым взглядом. Такие глаза — ласковые, чуть грустные и всезнающие — бывают, наверно, только у святых старцев или ангелов. Но сейчас произнесённое им слово "заказчик" обдало Стеллу не теплом, а волной холодных мурашек.

— Это он… заказал Ростислава? — только и смогла она пробормотать.

Рогволд чуть приметно кивнул.

— Но… зачем? — Стелла стиснула пульт так, что переключился канал. — Он что… как-то перешёл ему дорогу?

— Теперь это уже не имеет большого значения, — ответил Рогволд. — Для вас опасности нет, это главное.

— А кто тогда… его? — Стелла, сглотнув сухой ком, кивнула на экран телевизора, имея в виду Блажимира Д***, сообщение о гибели которого осталось на другом канале.

— Сама судьба, — сказал Рогволд, мягко сияя глазами. — Впрочем, судьба — не совсем верный термин… Это трудно объяснить. Но это не убийство, нет. Взрыв газа — несчастный случай. Но… — Губы Рогволда чуть дрогнули в улыбке. — Опять-таки, во вселенной нет ничего случайного.

Стелла поймала себя на том, что слушала его разинув рот и веря каждому слову. А с какой стати, собственно, он всё это знал?!

— Ты… как-то связан с этим? Ты… из каких-то спецслужб? — пролепетала Стелла.

Улыбаясь ей, как ребёнку, Рогволд проговорил:

— Нет. Я просто ваш водитель.

— Просто водитель? Но откуда просто водителю известны такие вещи? — Стелла сама удивлялась, откуда у неё, поражённой всем услышанным, бралась язвительность. А ещё её задевало, что с ней разговаривают, как с несмышлёным ребёнком.

Рогволд и бровью не повёл, глядя на Стеллу по-прежнему ласково и чуть грустно.

— Мне просто дано знать немного больше, — сказал он. — Иногда это хорошо, иногда — не очень. Хорошо — когда благодаря этому я могу помочь. Плохо — когда не могу.

— Кто ты? — Стелла чувствовала, что вот-вот выйдет из себя.

Рогволд не успел ответить: вниз по лестнице с озорным визгом скакала Лора. Она с разбегу запрыгнула на Рогволда и повисла, обхватив его руками и ногами. Следом спускался Глеб — чуть сдержаннее сестры, но тоже через шаг вприпрыжку. Рогволд посмеивался, обнимая одной рукой повисшую на нём Лору.

— Да ты не мышонок, а обезьянка.

Что со всем этим делать, как это понимать? Стелла не знала. Дети обожали Рогволда, льнули к нему — особенно Лора. Он охотно возился с ними, хотя в его служебные обязанности входило только возить их в школу и обратно, а также обеспечивать безопасность. Его светло-серые глаза лучились неземным добрым светом, когда он смотрел на детей, и они отвечали ему горячей привязанностью. Он практически заменял им отца — если только родного отца вообще мог кто-то полностью заменить.

Вечером того же дня Стелла услышала, как Рогволд рассказывал детям сказку. Таких сказок она никогда не слышала — впрочем, она никогда не была знатоком фэнтези. Но было в этой сказке что-то такое, отчего у неё защемило сердце. Двойник, согласившийся умереть вместо правителя из другого мира, вызывал в ней недоумение и казался смутно знакомым. Как мог этот чудак, будучи отцом двоих малолетних детей, пожертвовать собой? Оставить своих малышей неизвестно на кого? На какого-то непонятного Странника! Как мать Стелла не могла этого понять. Ну, разве что если там была женщина, которая могла о них позаботиться — тогда, может быть, ещё куда ни шло… Нет, всё равно это мужское стремление к героизму было выше её понимания. Если семья ещё не создана, тогда и терять как будто нечего, но если она есть?! Если есть родные существа, которым нужен кормилец и защитник? Как можно, сбросив с себя, как балласт, эти святые узы, лететь с нагой душой навстречу какой-то непонятной цели?! Особенно когда за это тебе не то что ордена не дадут, но даже, возможно, не узнают твоего имени!

Стелла сама не ожидала, что эта странная сказка поднимет в ней целый рой мыслей и чувств. На плите закипал чайник, а в её ушах ещё звучала песня на незнакомом, очень мелодичном и красивом языке, которую тихонько напевал Рогволд, убаюкивая Лору, после того как сказка была рассказана. Звучание неведомого языка поднимало в груди волну странного томления, будоражило и зачаровывало одновременно…

К реальности её вернул Рогволд. Подхватив готовый взорваться от пара чайник — у того даже крышечка подпрыгивала, — он плавными, спокойно-деловитыми движениями заварил чай с цветочными лепестками. Оставив его настаиваться, Рогволд присел к столу, и Стелла утонула в светлой бездне его глаз. Протянув руку, она дотронулась до рукава его хорошо сшитого пиджака. Он не напрягся, не отдёрнул руку, спокойно позволяя Стелле скользить ладонью выше по рукаву. Под строгой тканью прощупывались твердокаменные мускулы. В этих прикосновениях не было ничего пошлого или похотливого: Стелла чувствовала себя любопытной маленькой девочкой, которой позволяет себя щупать и разглядывать добрый великан.

— Спой мне ту песню, — попросила она. — Если, конечно, моя просьба не кажется тебе странной…

Рогволд не нашёл её просьбу странной. Снова зазвучал дивный незнакомый язык, и Стелла закрыла глаза, растворяясь в негромком, но уверенном, чистом и мужественном голосе. Он подхватил её, как могучий ветер, и понёс над холмами, покрытыми сочно-зелёной травой, над сверкающими на солнце лентами рек, над пёстрым разноцветьем лугов. Окрылённая этим голосом, она летела в таинственной лесной тени, лавируя между необъятными стволами величественных вековых деревьев, а потом, вынырнув над их макушками, наслаждалась лучами солнца, и шелестящий океан зелёных крон мчался ей навстречу. Позади оставались десятки и сотни километров этого колышущегося зелёного океана…

Вдруг Стелла — нет, не увидела, а скорее почувствовала, что летит не одна. Рядом с ней, крыло к крылу, мчалась светлая, улыбающаяся душа чудака, пожертвовавшего собой для того, чтоб где-то в другом мире жил его двойник. Нет, он не забыл о своих детях, любовь к ним и сейчас реяла за ним радужным шлейфом, накрывая прозрачным пологом почти полгоризонта. Но он был отцом лишь двоих, а тот, другой, кому он подарил жизнь, — отцом многих. В момент, когда закрылись телесные глаза чудака и открылся истинный взор его души, где-то в другом мире скорбь сменилась всеобщей радостью: со смертного ложа встал светлоликий государь. Встал и улыбнулся — той же ясной улыбкой, которую безумный чудак дарил своим близким в самый важный день его жизни. Чудака звали ДК — Двойник Короля.

Слёзы катились градом по лицу Стеллы. Рогволд уже перестал петь и тихонько поглаживал её по волосам, как маленькую. Она же, уткнувшись лбом в его твёрдое плечо, вперемешку со всхлипами шептала:

— Я не понимала… Я не понимала…

Он налил ей чай, и она, ещё всхлипывая, пила маленькими глотками. Не допив, уронила голову на руки и затряслась от рыданий.

Рогволд отнёс её в спальню и бережно уложил. Стелла уцепилась за него, как утопающий за спасательный круг, и он остался с ней. Она плакала, гладила пальцами его лицо и улыбалась сквозь слёзы, а он улыбался ей — как всегда, одними глазами. Она нуждалась в тепле — он щедро дарил его, просто потому что она нуждалась в том, чем он обладал в избытке. Когда она уснула у него на плече, Рогволд ещё долго не двигался, чтобы не разбудить её, а когда убедился, что её сон крепок, потихоньку встал, укрыл женщину одеялом и вышел. А она спала, безмятежно улыбаясь чему-то.

Метель стихла, очистилось и засияло звёздами небо. Рогволд оделся, взял лопату и принялся расчищать занесённые снегом дорожки и подъезд к гаражу, чтобы не тратить на это время утром, если вдруг срочно придётся куда-то выезжать.

Дети спали, их мать — тоже. А он охранял их сон.