"Гремя огнем…" - читать интересную книгу автора (Чекмарев Владимир Альбертович)

Портупей-юнкер идет на войну

Владимир Глебовский поступил в Константиновское артиллерийское училище* в 1916 году. Параллельно с артсистемами, там изучали броневики «Остин-Путиловец"* и «Гарфорд» *. Училище располагалось на Забалканском проспекте Петербурга, то есть почти рядом с домом Владимира, который дослужившись до портупей-юнкера*, часто мог бывать дома, но после того как матушка уехала с выздоравливающим после ранения генералом Глебовским в Крым, дома стало делать нечего. Вообще Владимир Львович Глебовский был весьма интересной личностью. Будучи секретным сотрудником Русской Контрразведки, он боролся с казнокрадами, позднее работая под прикрытием, курировал связи Григория Распутина* и не без помощи высоких друзей бывшего конокрада, был отправлен на фронт, где в пику недругам быстро стал генералом. Ну а портупей-юнкеру Глебовскому, который был третьим по успеваемости, светили погоны подпоручика, а не прапорщика как всем выпускникам ускоренного курса, но… после февраля пришел октябрь, с ним пришел гегемон и все пошло прахом. Константиновцы не участвовали в боях во время Октябрьского переворота и портупей-юнкер уехал на фронт, сопровождать последний эшелон с броневиками, в качестве командира машины, но на подходе к фронту в эшелоне бронеотряда появились агитаторы. На мотрисе, вооруженной двумя пулеметами, прибыли следующие «буревестники» красной бури: Товарищ Алексей — чахоточный студент в потрепанной тужурке Казанского университета; Уполномоченный Совета Шариков — подозрительного вида мастеровой, больше похожий на доблестного представителя Василеостровской шпаны; Исаак Межеричер — Комиссар Петроградского Совдепа, в своих малиновых гусарских чакчирах*, с черными волосами до плеч, желтом кепи с огромной красной звездой, нежно-лимонной замшевой блузе, саблей в драгоценных ножнах усыпанных каболарами и большим полицейским Смит-Вессоном*, похожий на Ринальдо Ринальдини; Ну и естественно иже с ними — черноглазая Жанна д Арк*, (которую для разнообразия звали Рахиль) — миловидная пассионария в черной кожаной куртке, черной же длинной юбке и красной пролетарской косынке. Коробка с маузером* дополняла ансамбль. Митинг, выборы солдатских советов (подкрепленные несколькими ящиками казенки привезенные агитаторами), все это переросло в общую пьянку. Офицеры благоразумно не вмешивались. Владимир сидел на платформе с броневиком и читал томик Шекспира на немецком, его весьма забавляло то, как переводчик пытался передать немецким строевым глаголом, пыл и коварство италийской драмы. Айне Ромео марширен нах Джульетта, это было забавно. Внезапно внизу раздался какой-то шум. Владимир осторожно выглянул из за края платформы, картина была неприглядная, но очень статичная. Комиссар Межеричер пытался задрать товарищу Рахили юбку, но так как одна его рука была занята бутылью с самогоном, процесс несколько тормозился. Красная в обоих смыслах дива, в свою очередь пыталась вытащить из кобуры свой революционный маузер, вобщем все были при деле. Немного подумав, Владимир взял карабин и с размаха впечатал приклад в голову комиссара и протянув руку растрепанной Рахили, вежливо произнес:

— Поднимайтесь сюда сударыня, я представляю вам тут убежище. –

Прежде чем уединиться со спасенной революционной пейзанкой в броневике, портупей-юнкер вылил в глотку поверженному сопернику хорошую дозу самогона из трофейной тары и оттащил его подальше в сторону. До самой темноты, Петроградская пассионария рассказывала свою историю…

В семье богатого Киевского торговца тканями, родилась девочка. Родители в ней души не чаяли. С раннего детства с ней занимались лучшие учителя. Иностранные языки, Музыка, Философия, Литература, Экономика. За гигантские взятки, любящий папа устроил свою дочь на Высшие Женский Курсы города Киева, аж на Юридический факультет, где ранее училась поэтесса Ахматова*. А там студенческая фронда, умные разговоры, кружок Бунда* и первое партийное задание. Надо было во время митинга попасть в полицию, а по выходе оттуда заявить об зверском изнасиловании. В результате шумиха в прессе и дальнейшее нагнетание революционной ситуации и конечно же, ускорение начала самой пролетарской революции. Но после освобождения из казематов, во время встречи на конспиративной квартире, главный партайгеноссе Миша, стесняясь, потея и отводя глаза, заявил что экспертизу должен сделать независимый доктор, а он педант, законник и вообще черносотенец* и следы множественного группового насилия должны быть соответственно множественны и натуральны, ну а кокаин будет как обезболивающее… Когда Рахиль очнулась, в грязной и мятой постели и вспомнила что и как делали с ней соратники (с невинностью она рассталась минимум в двух местах), все остальное она делала автоматически. Помывшись холодной водой, кое как одевшись, она взяла у спящего Миши его «Браунинг» M * (купленный кстати, на ее же деньги) и хладнокровно расстреляла остальных двух соратников по партии, активно участвовавших в операции и спящих тут же, после чего всадила проснувшемуся Мише пулю в висок и вложила ему в руку еще теплый пистолет. Так родилась пламенная революционерка без страха и упрека. Насмотревшись на зверства пьяной матросни в Петрограде, Рахиль как проснулась, а после того как на нее пал взгляд Суккуб* Русской революции товарища Коллонтай*, Рахиль возненавидела все вокруг и только командировка на фронт спасла ее от не адекватных действий. Постепенно разговор совершенно случайно прервался поцелуем, потом еще и еще одним и революционерка пала в объятия коварного классового врага… Вобщем ночь в броневике была бурной, но романтичной. Короче, если Джульетта марширен нах Ромео, то деваться уже некуда…

Ночью Владимира разбудил фельдфебель Силаков, который после ранения служил в училище помощником офицера-инструктора и с которым юнкер почти сдружился.

— Господин Командир. Вставайте. Беда. Агитаторы и Совет пошли офицеров резать. Тикать надо –

Вскинувшаяся было Рахиль, прикрыла наготу шинелью Владимира и возмущенно заявила

— Но у них же не было кворума! — Владимир соболезнующее посмотрел на боевую подругу и сказал

— Какие есть предложения по нашему кворуму и кстати, кто охраняет вашу мотрису мадемуазель –

Охрана мотрисы была полностью пропитана духом пролетарской солидарности. Двое были абсолютно бездыханны, а третий вспомнив, что хотел откосить от фронта через самострел, пытался попасть себе в ногу из пулеметного ружья Мадсена*, на свое счастье без вставленного магазина, который лежал рядом. Фельдфебель энергично приложил караульного об буфер и занялся пулеметом, Владимир залез на место водителя и стал заводить двигатель. Рахиль начала привычно подниматься по лесенке в пассажирский салон, но вдруг будто споткнулась и стала оседать на землю, цепляясь слабеющими руками за металлические поручни…

Шариков, уже минут пятнадцать следивший за ними, передернул затвор карабина и скривившись в зловещей ухмылке, стал целиться в силуэт юнкера прорисовывающийся в кабине, но закашлял Мадсен в руках Силакова и голова Уполномоченного Совета разнеслась как гнилой арбуз. Со всех сторон защелкали выстрелы и мотриса рванулась на Запад, дорога к счастью была свободной и горючего хватило до расположения полка, увы уже переставшего быть боевой частью.

А Межеричер Исаак Семенович, выжил и сделал карьеру своей мечты, стал председателем «тройки» и потом его вроде даже свои и не шлепнули.