"Холостяк" - читать интересную книгу автора (Филлипс Карли)

Глава 3

К тому времени, когда Роман вышел из ресторана на прохладный ночной воздух, у него появилась работа, которую нужно было сделать. Чейзу неожиданно позвонил его редактор, Тай Тернер, и сообщил, что не сможет пойти на городское собрание, потому что его жена рожает и он едет с ней в больницу. Роман не горел желанием принимать на себя именно это конкретное задание, но он хотел помочь брату. Поэтому он вызвался освещать собрание.

И вот, в то время как Рик перед уходом на работу пошел позвонить из телефона-автомата Райне и справиться о ее самочувствии, а Чейз удалился готовить что-то для выпуска, который выйдет на следующей неделе, Роман шел на заседание городского совета.

Он посмотрел на часы и увидел, что у него есть еще несколько лишних минут. За это время можно рассмотреть магазин с соблазнительной витриной и разобраться, кому он принадлежит. Стоило ему увидеть Шарлотту, как он чуть не забыл собственное имя, где уж тут было сосредоточиться, чтобы расспросить женщину о ее новом бизнесе.

Роман пригляделся к витрине, и у него отвисла челюсть. Неужели на манекене, который выглядит прямо как живая женщина, и впрямь надеты кружевные трусики? И это в консервативном Йоркшир-Фоллз? Он был ошеломлен. А осознав, что черноволосый манекен явно похож на Шарлотту, он почувствовал несомненные признаки возбуждения. Роман вдруг спохватился, что разглядывает женское белье, как похотливый старик, и попятился от витрины. Оставалось надеяться, что его никто не видел за этим занятием. Роман отступил еще на шаг и вдруг налетел на что-то твердое. Он оглянулся и увидел Рика. Тот стоял, скрестив руки на груди, и усмехался.

— Присмотрел что-нибудь?

— Что это ты так развеселился? — пробурчал Роман.

— Я подумал, что ты вспоминал молодость.

Роман прекрасно понял, что Рик имел в виду. Со среднего брата станется вспомнить давнюю выходку Романа. Они тогда учились в старших классах. Роман предложил для потехи устроить вылазку за трусиками в дом подружки, где девчонки устроили ночной девичник. Мало того что это была его идея, он ею еще и гордился, так гордился, что повесил одни украденные трусики на зеркало заднего вида, где они и провисели целый день. А потом их обнаружила мать и прочитала ему едкую лекцию, и вдобавок устроила ему такое наказание, которое он никогда не забудет.

У Райны Чандлер был свой собственный, уникальный метод избавления сыновей от самых вредных привычек. После того как Роман целое лето стирал свои трусы и вывешивал их сушиться перед домом, он бы никогда больше никого не подверг подобному унижению.

Он очень надеялся, что все остальные в городе давно забыли об этом случае.

— Мне не верится, что такой магазин может успешно торговать в нашем городе, — сказал он, меняя тему.

— Торгует, да еще как успешно. Сюда идут и молодые и старые, и стройные и… хм… более крупные, все покупают здесь белье. А уж молодежь особенно. Мама борется за то, чтобы женщины старшего возраста тоже покупали белье в этом магазине, она — одна из самых активных покупательниц.

— Мама носит такие трусики?

Братья одновременно покачали головами, ни одному из них не хотелось думать в этом направлении.

— Кстати, как мама?

— Трудно сказать. Когда я позвонил, мне показалось, что она запыхалась, как если бы она бегала, чего, конечно, не может быть. Поэтому я сейчас иду к ней и посмотрю сам, в чем дело.

Роман тяжело вздохнул:

— У тебя есть мои мобильный, если что — звони.

Рик кивнул:

— Позвоню.

Он прошел мимо магазина, дошел до угла, свернул направо и вскоре вернулся.

— Что случилось?

По его поведению Роман сразу понял, что брат патрулирует этот район, и пожелал знать, в чем дело.

Рик пожал плечами:

— В эти выходные в Йоркшир-Фоллз было несколько краж со взломом.

У Романа проснулись репортерские инстинкты.

— Что украли?

Рик вдруг озорно улыбнулся:

— Если бы я сам не был рядом с тобой в то время, когда совершались оба взлома, ты бы стал главным подозреваемым.

— Неужели украли женские трусы?

Роман перевел взгляд с лица Рика на товар, выставленный в витрине, потом снова посмотрел на брата.

— Ты хочешь сказать, что какой-то придурок вломился в дом и украл женское нижнее белье?

Рик кивнул.

— Я бы вам с Чейзом рассказал все еще во время обеда, но у Нормана было слишком много народу, а я хотел поговорить без свидетелей. Похоже, добропорядочные жители Йоркшир-Фоллз столкнулись с настоящим всплеском преступности.

Рик посвятил Романа в подробности краж. Оказалось, что все украденные трусы были куплены в одном и том же магазине — в том самом, перед которым они сейчас стояли.

Роман снова посмотрел на витрину. Трусики, о которых шла речь, были выставлены на всеобщее обозрение. «Кому же принадлежит этот магазин?» Та Шарлотта, которую он когда-то знал, была слишком стыдлива, чтобы открыть такой магазин, но женщина в яркой одежде, которую он видел в ресторане и которая бросила ему вызов, — совсем другой человек.

— Так ты мне скажешь, кому принадлежит этот магазин? — спросил Роман брата.

В глазах Рика заплясали озорные огоньки, и интуиция подсказана Роману, что его подозрения верны. Но Рик молчал с многозначительным видом, и тогда Роман сделал то, что напрашивалось в этой ситуации, — отошел от витрины и посмотрел на тканевый навес. С бордовой ткани с яркой окантовкой на него смотрела каллиграфическая надпись: «Мансарда Шарлотты. Скрытые сокровища для тела, сердца и души».

— Проклятие!

Роман понял, что поторопился с выводами и слишком быстро отбросил вариант, показавшийся ему неправдоподобным: этот чувственный, эротичный магазин принадлежит Шарлотте, его Шарлотте!

Потому что она — чувственная, эротичная женщина, что и доказала в заднем коридоре ресторана Нормана. А Роман доказал кое-что и самому себе: он мужчина со здоровым сексуальным аппетитом, и с тех пор, как он удовлетворял его в прошлый раз, прошло слишком много времени.

— А тебе разве никуда не нужно идти? — спросил Рик. Роман пропустил мимо ушей смешок брата, хлопнул его по спине и направился по направлению к зданию городского совета.

Через двадцать минут он был уже полностью во власти всепоглощающей скуки. Зевая и думая, что терпит это только ради семьи, он ждал, когда закончится та часть заседания, которая касалась обзора на тему архитектуры. Ему было трудно сосредоточиться, однако он все равно делал заметки в блокноте и держал ручку на изготовку.

— Следующий пункт. Прошение об установке собачьей дверцы в парадной двери дома номер 311 по Салливан-стрит, в жилом массиве Салливан. Имеются разногласия. Соседи заявляют, что дверца для собаки нарушит единообразие и красоту жилого массива.

— Мой гончий пес Мик должен иметь свободный доступ в дом. — Джордж Карлтон, податель прошения, поднялся на ноги, но тут же плюхнулся обратно, потому что его жена Роуз дернула его за руку:

— Джордж, замолчи, тебе не давали слова.

— Продолжайте, — распорядился мужчина, сидящий в президиуме.

— Мы стареем, также как и Мик, — продолжила Роуз, — и нам становится трудно спускаться и подниматься всякий раз, когда Мику нужно прогуляться.

Она села на место и сложила руки на коленях.

В Эфиопии люди умирают с голоду, на Ближнем Востоке стреляют и убивают друг друга, а здесь, в Йоркшир-Фоллз, событием дня может стать проблема, касающаяся собачьего удобства.

Роман вспомнил, что непреодолимое желание уехать из города возникло у него еще в те времена, когда он проходил обучение у Чейза. И это желание росло и крепло с каждым собранием, которое он посещал и которое превращалось в мелочные препирательства между соседями, у которых слишком много свободного времени.

В те времена в борьбе со скукой воображение уводило Романа то в дальние края, где жизнь бьет ключом и происходят настоящие события, то к Шарлотте Бронсон, которой он был увлечен. Теперь, когда он повидал большинство мест, о которых мечтал, у его воображения остался только один путь — мысли Романа вернулись к Шарлотте Бронсон и влечению, которое оказалось взаимным.

Он собирался загнать ее в угол, заставить признаться, что сегодня вечером она проигнорировала его нарочно, и выяснить, почему тогда, в школе, она его бросила. У него были свои догадки на этот счет, но он хотел услышать ответ от самой Шарлотты. Он не собирался соблазнять и возбуждать ее и себя. Не собирался, пока не заглянул в ее глаза и не увидел в их глубине такую же эмоциональную связь с ним, какую он чувствовал с ней.

Ничего не изменилось. Шарлотта была рада его видеть, как бы она сама ни пыталась отрицать эту истину. А еще на ее пухлых чувственных губах алел свежий слой коралловой помады — какой мужчина устоит перед такими губами? Он вдохнул ее аромат, прикоснулся к ее нежной коже, приблизился достаточно близко, чтобы раздразнить, но не удовлетворить.

Роман застонал: при том, что ее тело буквально кричало «Возьми меня!» и он сам этого хотел, ее разум протестовал. И теперь он знал почему. Наконец она показала ему такой повод его оттолкнуть, который он мог понять. Повод, который он подозревал с самого начала: «Будет у нас свидание, я согласна… В тот день, когда ты решишь остаться в городе».

Ей нужен дом в Йоркшир-Фоллз. Ей нужна стабильность и уверенность, она хочет жить со своим мужчиной долго и счастливо — так, как никогда не жили ее родители, это всем известно. Раньше Роман был слишком молод и нетерпелив, чтобы это понять, но сейчас понимал. И это означало, что Шарлотта — последняя женщина, которую он может включить в свои планы. Он не хотел причинить ей боль, а это означало, что он должен был усвоить ее урок и держаться от нее подальше.

— Следующий.

Деревянный молоток гулко стукнул о подставку на столе. Роман вздрогнул.

«Проклятие, я прослушал результат!»

Он слишком глубоко погрузился в мысли о Шарлотте. На этот раз он упустил всего лишь исход дебатов об установке дверцы для собаки, но в следующий раз может упустить нечто поважнее. А этого допускать нельзя.

— Чандлер, это ты?

Роман оглянулся. На стул позади него садился мужчина, который показался ему знакомым. Мужчина протянул руку.

— Я — Фред Эймс, помнишь меня?

Чейз и Рик не обманули: Фред уже не походил на толстяка, которого травили в школе. Роман пожал ему руку.

— Привет, Фред, как поживаешь?

— Лучше некуда. А ты? Что ты здесь делаешь?

— Я вернулся в город из-за мамы. А здесь оказался, чтобы написать заметку в «Газетт».

Роман посмотрел на ведущих. Пока никто не объявил новый вопрос для обсуждения.

— Я слышал, что Райну увозили в больницу. — Фред провел рукой по темным волосам. — Мне очень жаль.

— Мне тоже.

— Ты собираешь материал для Тая?

Фред наклонился вперед и положил руку на спинку стула, на котором сидел Роман, при этом чуть не опрокинув стул вместе с Романом. Хотя Фред и похудел, силу он не потерял и по-прежнему оставался очень крупным мужчиной. Роман кашлянул и кивнул:

— Да. Его жена рожает, и он не может быть в двух местах одновременно.

— Очень любезно с твоей стороны. К тому же эти собрания — по сути, хорошее место, где можно узнать, что где происходит.

— Это верно.

«Если только слушать, что говорят», — подумал Роман. Но он понятия не имел, даровали ли псу Мику свободу передвижения или он обречен сидеть взаперти до конца своей собачьей жизни.

Стук деревянного молотка возвестил, что собрание делает перерыв. Роман встал и потянулся, пытаясь проснуться.

Фред тоже встал.

— Послушай, у тебя сейчас кто-нибудь есть?

«Пока нет». Роман замотал головой. Ему не хотелось говорить на эту тему ни с кем, кроме братьев.

— Сейчас — нет, а что?

Фред подошел ближе.

— Тебя разглядывала Салли. Мне казалось, она интересовалась Чейзом, но теперь она запала на тебя.

Фред широким жестом указал туда, где Салли Уокер делала записи для протокола, и это свело на нет его старания говорить конспиративным шепотом. Салли, покраснев, приветственно подняла руку. Роман помахал в ответ и отвел взгляд, не желая поощрять ее явный интерес.

— Она не в моем вкусе. — «Потому что ее зовут не Шарлотта», — пришла непрошеная мысль. — Почему бы тебе самому за ней не поухаживать?

— Наверное, ты не слышал, что я помолвлен, — гордо сообщил Фред. — Я женюсь на Мэриан Даймонд.

Теперь Роман вспомнил, что кто-то из его братьев об этом говорил. Он усмехнулся и поднял было руку, чтобы похлопать Фреда по спине, но в последний момент передумал: он бы не хотел, чтобы этот великан ответил ему таким же жестом.

— Что ж, рад за тебя. Поздравляю.

— Спасибо. Послушай, мне надо поговорить с одним из членов совета, пока тут снова не накалились страсти. У меня на нескольких объектах затормозились работы, потому что мы ждем разрешения… ладно, тебе эти подробности ни к чему. Увидимся.

— Конечно.

Роман ущипнул себя за шею — усталость брала свое и он боялся заснуть.

— Ну, как проходит твой первый день возвращения в окопы?

Роман оглянулся и увидел Чейза. Он не ожидал увидеть старшего брата еще раз за этот вечер.

— Что случилось? Что-нибудь с мамой?

— Нет.

Чейз положил руку на плечо брата и быстро убрал ее.

— Тогда в чем дело? Не доверяешь мне, думаешь, я не справлюсь?

«Что было бы не так уж несправедливо», — подумал Роман. Он все еще не узнал, как решилась проблема с дверцей для собаки Карлтона.

Чейз покачал головой.

— Я просто рассудил, что тебе надоест сидеть на этом собрании, и если оно затянется, я смогу тебя отпустить. — Чейз потер переносицу. — Случайно подслушал твой разговор с Фредом. Похоже, у тебя появилась кандидатка.

— По словам Фреда, Салли сначала интересовалась тобой.

— Поверь мне, поле свободно. Я не обижусь, если ты украдешь ее у меня, — с иронией сказал Чейз. — Для меня она слишком серьезна, чтобы я мог хотя бы думать о ней. Она из тех женщин, которые уже после первого свидания начинают мечтать о доме и детишках. — Он поежился.

— Если ей нравятся одиночки вроде тебя, то общительный парень вроде меня ее не заинтересует.

Роман усмехнулся, ему нравилось поддразнивать брата, сравнивая его с одиноким волком. Рик был прав: задумчивая молчаливость старшего брата притягивала женщин как магнит.

Но Чейз, по-видимому, не собирался довольствоваться отговорками Романа.

— Салли готова завести семью, сейчас она была бы для тебя идеальной кандидаткой. Так почему же ты сказал Фреду, что она не в твоем вкусе?

— Потому что так и есть.

— Извини, что указываю тебе на то, что и так известно, но не это ли самое тебе нужно? Салли тобой интересуется, а ты не отвечаешь на ее чувства. Выясни, примет ли она твои условия.

Роман снова покосился на Салли. Невинная женщина, из тех, что смущаются и краснеют.

— Не могу.

Ну не мог он жениться на Салли, спать с ней.

— По-моему, братец, тебе нужно быть поосторожнее. Если ты выберешь женщину, которая действительно в твоем вкусе, как бы не получилось, что ты уже не будешь так торопиться сбежать отсюда. — Чейз пожал плечами. — Просто информация к размышлению.

Указать Роману на очевидное, напомнить о приоритетах — задача старшего брата, заменявшего ему отца. Поиски жены — вот что сейчас главное. Чейз прав, Роману нужна женщина, от которой он сможет уехать, оставив ее дома, а не такая, к которой его будет снова и снова тянуть. Еще один довод в пользу того, что Шарлотта ему совершенно не подходит. Ох, как же Роману хотелось выкинуть ее из головы раз и навсегда! Только он понятия не имел, как это сделать. Оттого что он к ней прикоснулся, его желание стало еще сильнее, а не слабее.

Часом позже Роман шел домой, и в голове у него вертелись слова Чейза, но в подсознании засела Шарлотта. И позже, ночью, он не раз просыпался в горячем поту, причиной чему была Шарлотта Бронсон.

Десять лет прошло, а пламя горит даже жарче, чем раньше. Но это лишь доказывает одну истину: каким бы сильным ни было искушение, он не может себе позволить связаться с Шарлоттой. Не сейчас, и никогда.

Солнце разбудило Романа рано утром. Голова раскалывалась от боли, но, несмотря на это, он потянулся и встал с постели со свежим настроем решимости и целеустремленности. Наскоро приняв душ, он направился в кухню. Головная боль от еды не пройдет, но по крайней мере он чем-то наполнит пустой желудок. Заглянув в буфет, Роман достал коробку шоколадных шариков, насыпал в миску хлопьев, добавил мини-зефира и залил смесь молоком.

Когда он стал садиться на тот самый стул, на котором любил сидеть в детстве, в животе у него заурчало. Он достал свежий номер «Газетт» и с гордостью за брата оценил новую, улучшенную верстку. Чейз сумел сделать так, что газета выросла вместе с ростом населения города.

Вдруг на лестнице послышались звуки, как будто кто-то бежит. Роман вздрогнул от неожиданности. Он повернулся к двери и увидел мать — та резко остановилась на пороге кухни.

— Роман?

— А ты ожидала увидеть кого-то другого?

Райна покачала головой:

— Нет, просто… я думала, ты уже ушел.

— И ты решила пробежать марафон, пока меня нет?

— Разве ты не должен был позавтракать с братьями?

Роман прищурился.

— Я не смог встать с постели так рано. И, пожалуйста, не меняй тему. Это ты сейчас бежала вниз по лестнице? Ты помнишь, что тебе велено не переутомляться?

Роман вспомнил, что накануне Рик говорил, что мать запыхалась.

— Как я могу забыть такую важную вещь? — Мать поднесла дрожащую руку к груди, медленно вошла в кухню и подошла к Роману. — А ты? Ты хорошо себя чувствуешь?

«Прекрасно» — если не считать того, что он сбит с толку этим странным разговором.

— А почему это мне может быть нехорошо?

— Мне показалось, что у тебя до сих пор заложены уши от авиаперелета, если тебе послышалась такая нелепица, что я бегу. Бегу, надо же! Хочешь, я запишу тебя на прием к доктору Фаллону?

Роман замотал головой так сильно, что если бы у него и вправду были заложены уши, то они бы сразу прочистились.

— Я в порядке. — Он посмотрел матери в глаза. — Меня беспокоит твое здоровье.

— Не стоит волноваться. — Райна медленно села на стул рядом с сыном, посмотрела в его миску и нахмурилась. — Я вижу, некоторые вещи не меняются. Самой не верится, что я на самом деле держу в кухне эту дрянь специально для тебя. От этого…

— Портятся зубы, я знаю. — В детстве мать много раз говорила ему об этом. Но все равно потакала слабостям сына, потому что любила его. — Между прочим, ты знаешь, что я пока не потерял ни одного зуба?

— «Пока» — ключевое слово. Роман, у одинокого мужчины все зубы должны быть на месте. Какой женщине понравится, если она проснется среди ночи и обнаружит на твоей тумбочке стакан с водой, в котором лежит вставная челюсть?

Роман закатил глаза.

— Хорошо, что я человек респектабельный и не позволяю женщинам оставаться на ночь.

Роман не без сарказма подумал, что дает матери пищу для размышления.

— Респектабельность тут совершенно ни при чем, — пробурчала Райна.

Как всегда, мать ухватила самую суть. Женщины не оставались у него ночевать, потому что у него сейчас не было ни с кем серьезных отношений, причем не было уже довольно давно. А еще потому, что женщины, которые оставались на ночь, автоматически делали вывод, что могут остаться и на следующую И еще на следующую. Этак мужчина и опомниться не успеет, как окажется вовлеченным в серьезные отношения, что, как предполагал Роман, возможно, не так уж плохо — если бы он нашел женщину, которая могла бы удерживать его интерес дольше, чем пару недель. Такая же ситуация была и у Чейза, и у Рика. Роман подумал, что в данный момент на сердцах всех трех братьев Чандлер словно стоит штамп: «Посторонним вход воспрещен». И любая разумная женщина прочтет эту информацию, прежде чем впутываться в отношения с кем-то из братьев.

— Мама, ты слишком много понимаешь, себе во вред.

Роман встал из-за стола и тут только заметил, что Райна одета для выхода из дома: на ней были темно-синие брюки и белая блузка с галстуком, заколотым золотой булавкой с тремя бриллиантами, окантованными как миниатюрные бейсбольные мячи. Булавку ей когда-то подарил муж, с рождением каждого сына в ней прибавлялся новый бриллиант. Выглядела Райна прекрасно, если не считать бледности. Роман с гордостью подумал, что его мать всегда прекрасно выглядит.

— Ты куда-нибудь уходишь? — спросил он.

Райна кивнула.

— Иду в больницу, читать детям книжки.

Он хотел было возразить, но мать не дала ему и рта раскрыть.

— Прежде чем ты начнешь спорить, как пытались спорить Чейз и Рик, выслушай, что я тебе скажу. Я в постели с прошлой пятницы, с тех пор как твои братья привезли меня домой. Сегодня прекрасное утро, даже врач говорил, что мне полезен свежий воздух, если я не буду переутомляться.

— Ма…

— Я не закончила.

Мать помахала рукой перед его носом, и он сел на место, понимая, что лучше не перебивать.

— Я каждый понедельник и каждую пятницу читаю детям книжки. Джин Паркер в эти дни проходит сеансы химиотерапии, и она с нетерпением ждет продолжения истории «Любопытный Джордж попадает в больницу».

Роман подумал, что его мать все-таки очень заботливая женщина. Даже будучи больной, она в первую очередь думает о других. В ее сердце всегда хватало места для любого ребенка, который появлялся в их доме.

Райна словно прочитала мысли сына. Она приложила руку к груди на уровне сердца и заметила:

— Кроме того, дети очень полезны для сердца, они помогают почувствовать себя на десять лет моложе.

Роман возвел глаза к потолку.

— Отдых не менее полезен, поэтому, надеюсь, когда ты закончишь читать, то вернешься домой и ляжешь.

Тему детей он развивать не собирался. Только не теперь, когда он намерен пуститься на поиски будущей матери для своих собственных детей.

— Ты закончила монолог? — вежливо поинтересовался он.

Мать кивнула.

— Я не собирался спорить, я только хотел спросить, не приготовить ли тебе завтрак. Не хотелось бы, чтобы ты утомилась еще до того, как приступишь к своей волонтерской работе.

Райна улыбнулась. Несмотря на то что ей было за шестьдесят, ее кожа не утратила румянца, которому бы позавидовали большинство женщин, морщины у нее были, но не такие глубокие, как у женщин ее возраста. Романа вдруг охватил страх при мысли, что он может ее потерять. Он встал и протянул к ней руки.

— Мама, я люблю тебя. Пожалуйста, никогда больше не пугай меня так.

Она тоже встала и обняла сына, в ее руках чувствовалась сила и уверенность. Это была его мать, женщина, которая его вырастила, и хотя из-за характера его работы они в последнее время виделись не часто, он ее обожал. Роман не мог представить себе жизни без нее.

— Я хочу, чтобы ты была с нами долго-долго.

Райна шмыгнула носом.

— Я тоже.

— Не вытирай нос об мою рубашку. — При виде женских слез Роман всегда чувствовал себя неловко, и ему хотелось, чтобы мать снова стала сильной и бойкой. — Помнишь, что сказал врач? Ты поправишься, если будешь себя беречь. Так что не переутомляйся и никаких стрессов, ладно?

Райна кивнула.

— Думаю, чтение не повредит твоему здоровью. Подвезти тебя до больницы?

— Не нужно, за мной заедет Чейз.

— А как ты вернешься домой?

— Эрик подбросит меня после обеденного перерыва.

Роман поинтересовался:

— Как поживает доктор Фаллон?

— Хорошо. Присматривает за мной, как и вы.

Райна отступила, взяла со стола салфетку и промокнула глаза. Хотя они с Романом не встретились взглядами, он понял, что перед ним снова его спокойная, сдержанная мать.

— Не хочешь пончик с чаем без кофеина? — спросил он.

— Не надо меня баловать, а то я пропаду, когда ты уедешь.

Роман усмехнулся:

— Что-то я в этом сомневаюсь. Ты самая сильная женщина из всех, кою я знаю.

Райна рассмеялась:

— Вот-вот, и не забывай об этом.

Часом позже Роман вышел прогуляться до города. Он думал о том, как удачно получилось, что разговор за завтраком больше не коснулся темы детей. Он знал, что должен делать, поэтому не нуждался в напоминаниях и не желал их.

Ему предстояла непростая задача. В этом городе женщин воспитывали так, чтобы они стали женами и матерями, не важно, работающими или домохозяйками. Романа пугала та часть, которая касалась роли жены. Он не представлял, как ему найти женщину, которая будет соответствовать его неординарным потребностям. Ему нужна женщина, которая спокойно смирится с его отсутствием, и он спрашивал себя, возможно ли вообще найти такую в Йоркир-Фоллз.

Можно, конечно, выбрать более космополитичную женщину, такую, которая лучше поймет его потребности. Роман подумал, что, вернувшись домой, стоит заглянуть в карманный компьютер, но уже сейчас на ум пришли имена нескольких женщин, с которыми он когда-то познакомился в поездках и знал их более близко. Например, Синтия Хартвик, английская наследница. Роман покачал головой. Синтия не подойдет, она наймет детям няню, а он хотел, чтобы его детей растила любящая мать.

Ему нравилась Иветт Готье, рыжеволосая красотка с живым характером, она умела сделать так, что мужчина чувствовал себя богом. Но затем Роман вспомнил, что те же особенности характера его подавляли, а еще он вспомнил, что она стала стюардессой, а это значит, что, если его ребенок упадет и ушибется или ему нужно будет помочь с домашними заданиями, матери может не оказаться дома. Райна всегда была рядом, когда ее сыновья в ней нуждались. Роман не возражал, чтобы его жена работала, но вариант, когда оба родителя работают далеко от дома, он даже не рассматривал.

Ни одна из этих женщин не понравится его матери. Представив реакцию Райны на холодную англичанку или знойную французскую тигрицу, Роман даже засмеялся. А его мать играет в этом деле решающую роль, ведь это она мечтает о внуках, так что его будущая жена должна быть из Йоркшир-Фоллз или должна быть готова сюда переехать.

Так что женщины, с которыми он познакомился в своих поездках, отпадают, подумал Роман. Как ни странно, от этой мысли он испытал даже некоторое облегчение. Все равно ему было трудно представить себя мужем одной из них.

Яркое солнце пекло голову, которая и без того болела. Роман был пока не в настроении общаться с людьми. Сначала ему нужно было выпить кофе, но скоро его одиночество было нарушено. Высокий женский голос окликнул его по имени. Он оглянулся и увидел Перл Робинсон, пожилую женщину, с которой он был знаком, кажется, целую вечность. Перл спешила к нему, на ней был домашний халат, седые волосы были уложены в ее любимую прическу — старомодный узел.

— Роман Чандлер! Как же это твоя мать не сказала, что ты в городе? Впрочем, ей сейчас не до сплетен, у нее голова занята другим. Как она себя чувствует? Я испекла для нее печенье и хотела занести днем. Надеюсь, она не против гостей?

Роман невольно рассмеялся. Безобидная говорливая Перл была вполне милой, если не имеешь ничего против болтовни и желания во все сунуть свой нос. Как ни странно, после долгого отсутствия в городе Роман обнаружил, что не имеет ничего против ни первого, ни второго.

— Мама в порядке, Перл, спасибо, что спросили. Конечно, она будет рада, если вы се навестите. — Он быстро обнял пожилую женщину. — Как ваши дела, как Элдин? Все еще рисует?

Пожилая пара, Перл Робинсон и Элдин Уингейт, много лет сосуществовала несколько странным образом: не будучи мужем и женой, они вместе жили в старом доме, принадлежащем Кристал Саттон, еще одной подруге Райны, около года назад вынужденной переехать в дом престарелых.

— Элдин, конечно, не Пикассо, но все рисует. Но он в порядке, спасибо, совершенно здоров, надо постучать по дереву, чтоб не сглазить. — Она постучала кулаком по голове. — Хотя у него иногда побаливает спина и он все еще не может перенести меня через порог. Вот почему мы до сих пор живем во грехе. — Перл употребила свое любимое описание их отношений.

Перл обожала сообщать о своем статусе всем и каждому столько раз, сколько удастся на протяжении одного разговора. По-видимому, эта ее особенность никуда не делась. Но реакция Романа на нее изменилась. Сейчас его вовсе не раздражала эта зацикленность на одной любимой теме, наоборот, он вдруг понял что соскучился по этому маленькому городку и его обитателям.

Даже мирная тишина утренней прогулки была приятным разнообразием по сравнению с лихорадочным темпом его обычной жизни. Вот только долго ли продлится это блаженство после того, как он женится? Сколько понадобится времени, чтобы он, как в юности, заскучал и почувствовал себя запертым в ловушке? При мысли о судьбе, которая его ждет, он поежился.

— Ты не заболел? — Перл потрогала его лоб. — Не может быть, чтобы тебе было холодно в такой погожий денек. Может, это не ты должен заботиться о матери, а наоборот?

Роман недоуменно заморгал, спохватившись, что глубоко задумался.

— Я здоров, правда.

— Ладно, я тебя отпускаю. Я только зайду в банк, а потом сразу домой. Попозже загляну к твоей матери.

— Передавайте привет Элдину.

Перл пошла в банк, Роман тоже продолжил путь. Многое в городе совсем не изменилось, но сейчас его интересовало именно новое. Он направился к магазину Шарлотты. Эта женщина всегда его притягивала, как бы она ни пыталась бороться с этой мыслью.

Они совсем не подходят друг другу, но она все равно его искушает. К сожалению, она не подходит по самому главному требованию, которое он предъявляет к будущей жене: жена должна быть готова смириться с его поездками. Ему хотелось взять приступом магазин и сломать ее защиту, но он понимал, что это нереально. Любое их общение в конечном счете принесет им обоим только боль.

Отказавшись от мысли идти в магазин Шарлотты, Роман повернулся и увидел Рика. Тот с задумчивым видом стоял на том же месте, что и вчера.

— Опять на страже? — спросил Роман.

Рик усмехнулся:

— Просто смотрю, не появятся ли подозрительные личности вроде тебя.

Роман застонал и потер глаза.

— Только не начинай!

Рик настороженно посмотрел на брата.

— Кажется, кто-то сегодня утром не в духе.

Настроение у Романа было нормальное, пока Рик не начал его дразнить.

— Позже поговорим. Сейчас мне нужно выпить кофе.

— Ну да, чтобы окончательно проснуться и начать поиски жены. — От слов Рика голова у Романа заболела еще сильнее. — Желаю удачи. — Рик прошел мимо брата и направился в магазин нижнего белья.

— В чем дело?

Рик оглянулся, в его глазах не осталось ни намека на юмор.

— Работа.

— Вор, который крадет трусы.

Рик кивнул, но промолчал. Он и так уже рассказал брату больше, чем было положено по правилам. Кто-то взламывал дома покупателей этого магазина и воровал женские трусы одной-единственной марки. Рик рассчитывал, что Шарлотта сможет сообщить полиции какие-то факты, которые помогут расследованию.

— Не хочешь ко мне присоединиться? — спросил Рик.

Роман всмотрелся в лицо брата, пытаясь понять, не разыгрывает ли он его. В конце концов, когда они были подростками, именно Рик иногда подходил вместо него к телефону и назначал от его имени свидания вслепую. Но сейчас Рик был серьезен, он ждал его ответа без тени насмешки.

Роман мысленно прикинул, какой у него есть выбор. Никакого. В магазине — женщина его мечты. Он посмотрел на брата с благодарностью. Хотя инстинкт самосохранения подсказывал Роману, что ему лучше держаться подальше от этого магазина, любопытство подталкивало его войти. Но не только любопытство, признался себе Роман, но и желание снова увидеть Шарлотту.

Колокольчик на двери магазина звякнул. Шарлотта оторвалась от своего занятия — она сворачивала кружевное белье цвета лаванды — и посмотрела на дверь. В магазин не спеша вошел полицейский, Рик Чандлер. Шарлотта по-дружески помахала ему рукой, но ее рука замерла в воздухе, когда она увидела, что вслед за Риком входит Роман.

Братья вошли в ее женский магазин. Когда они шли рядом, несходство между ними было очень заметно. Все три брата Чандлер были поразительно хороши собой, но Рик не действовал на Шарлотту так сокрушительно, как Роман. С тех пор как Шарлотта вернулась в город, они с Риком успели стать добрым друзьями, но не более того. Даже Чейз, который походил на Романа внешне, не вызывал у нее такого смятения чувств, как Роман.

Было в младшем из братьев Чандлер что-то такое, что ее будоражило. В его черных как смоль волосах, уверенной походке, завораживающих голубых глазах. Это неведомое нечто заставляло ее стремиться к вещам, которые выходили за рамки ее контроля и даже понимания. Шарлотта поежилась и заставила себя вернуться к действительности. Пусть все братья Чандлер хороши собой, это не отменяет того факта, что ни один из них не стремится осесть на месте и зажить спокойной семейной жизнью, это знают все в городе. И, значит, они не для нее.

Она тряхнула головой, пошевелила пальцами рук и ног и пробормотала сама себе:

— Расслабься!

Роман отличался проницательностью, и она бы не хотела, чтобы он подумал, что она из-за него нервничает. Вчерашний вечер показал, что Роман слишком самоуверен, и ей совершенно ни к чему еще больше поддерживать его эго.

— Привет, Шарлотта!

Рик подошел к ней и, не обращая внимания на разбросанные трусики, небрежно и уверенно облокотился на прилавок, словно он находился не в магазине женского белья, а, к примеру, среди мячей и бейсбольных бит в магазине спортивных товаров, расположенном на той же улице.

Роман остановился рядом. Он бросил на Шарлотту всего один жадный сексуальный взгляд.

— Привет, офицер. — Шарлотта ухитрилась дружески подмигнуть так, что ее жест как будто был обращен к обоим братьям. — Ну, что я могу для вас сделать сегодня утром? Не хотите ли взглянуть на новую коллекцию трусиков-танга?

Пытаясь сделать вид, что все нормально, она прибегла к шутке, которую всегда использовала с Риком.

Рик усмехнулся:

— Только если ты продемонстрируешь их на себе.

Шарлотта засмеялась:

— Ты это увидишь, но только во сне.

Роман кашлянул — по-видимому, для того, чтобы напомнить о своем присутствии. Как будто Шарлотта могла забыть!

— Полно, Роман, ты же знаешь, что твоему брату нравятся в городе все женщины. Он бы давно завел гарем, если бы это было разрешено законом.

Рик только хмыкнул.

— Может, перейдем к делу? — предложил Роман.

— К сожалению, к полицейскому делу, — уточнил Рик, сразу посерьезнев.

Его тон встревожил Шарлотту.

— Давайте присядем, — сказала она.

Она подвела братьев к большим, обитым бархатом стульям в стиле королевы Анны, которые стояли возле примерочной. Посмотрев на Романа, она подумала, что он воплощает в себе магнетическую притягательность всех троих братьев. Когда он входил в помещение, каждая женщина чувствовала его присутствие.

Роман остался стоять, а Рик сел и сложил руки на коленях. Вид у него был как у человека, который знает некую тайну.

— Что происходит? — спросила Шарлотта.

Братья переглянулись. В тишине послышался электрический треск — это заработала полицейская рация Рика. Он виновато посмотрел на Шарлотту:

— Прошу прощения.

Рик отстегнул от ремня рацию и стал обсуждать какой-то вопрос, все это время Роман неотрывно смотрел на Шарлотту. Наконец Рик закончил разговор и поднял взгляд.

— К сожалению, мне нужно идти. В универмаге возникла проблема, требуется моя помощь.

Шарлотта махнула рукой:

— Ну что ж, иди.

«И забери с собой брата», — мысленно взмолилась она. Но Рик разрушил ее надежды.

— Роман, можешь ввести Шарлотту в курс дела? Ей нужно знать, что происходит, — сказан он.

— С удовольствием, — ответил Роман в своей сексуальной манере.

Шарлотта зябко поежилась, остро чувствуя его присутствие. Она мысленно кляла Романа за то, что он обладает способностью так сильно на нее действовать, но к тому времени, когда Рик ушел, оставив ее в магазине наедине с Романом, ей удалось надеть маску дружелюбия — во всяком случае, она надеялась, что удалось. Бет взяла в это утро выходной, покупателей не было, и Шарлотта рассудила, что будет безопаснее, если она погасит свое влечение.

— Если это вообще возможно, — пробормотала она себе под нос.

Роман услышал и поинтересовался:

— Что возможно?

Шарлотта замотала головой:

— Не важно. Так что случилось? Речь пойдет о воре, который ворует трусы?

Роман кивнул.

— Твой товар.

Он прислонился к стене рядом с Шарлоттой.

Она спросила:

— Какие модели?

Рик в свой прошлый визит не вдавался в подробности. Роман замялся, неловко кашлянул и покраснел.

— Женские трусы.

Шарлотта усмехнулась:

— Ну и ну, неужели есть вещи, которые могут вогнать в краску одного из братьев Чандлер?

Роману изменила его обычная уверенность, его смущение приоткрыло Шарлотте новую сторону его личности, более уязвимую. И она была благодарна за эту привилегию, а ее сердце дало сбой в защите и приоткрылось ему навстречу.

— Я не шучу, — сказал Роман, не сознавая, как подействовало на Шарлотту его смущение.

Она подумала, что так и должно оставаться.

— У этого типа, наверное, фетиш или что-то в этом роде.

Фетишист, зацикленный на женских трусиках. Шарлотта с сомнением покачала головой, но потом до нее дошел смысл слов Романа.

— Ты сказал «у этого типа». Почему ты думаешь, что это мужчина? Так считает полиция?

— Об этом тебе надо говорить с Риком.

Шарлотта кивнула, потом помолчала и добавила:

— Но ты ведь понимаешь, что украденные вещи может незаметно для окружающих носить только женщина? Если только это не мужчина, который обделен по мужской части.

Ей удалось рассмешить Романа.

— Шарлотта, веди себя прилично!

От его улыбки все ее тело охватило приятное тепло. Выражение избитое, но оно точно описывало ее состояние.

— Так какой марки были украденные трусики? В моем магазине продается много моделей.

— Опять же, подробности узнавай у Рика, но он упоминал кружевные трусики, как те, которые выставлены в витрине. Он сказал, что они ручной работы, это правда?

Шарлотта связала их сама. Ее изделия были эксклюзивными, модными и очень личными, они не предназначались для того, чтобы стать чьим-то фетишем или игрушкой извращенца. У нее были свои причины на то, чтобы не оставлять хобби, которое стало одним из главных элементов ее бизнеса. Но Шарлотта и помыслить не могла о том, чтобы делиться глубоко личными тайнами с Романом, безопаснее было бы держаться от него на расстоянии, подробности, связанные с этими вещицами, могли бы привести ее на настоящее минное поле эмоций.

Плетение кружев открывало окошко в ее душу, и обсуждение этой темы могло бы рассказать ему о ее глубокой боли и разочаровании. Потому что этому ремеслу, как и вязанию, Шарлотта научилась у матери. Для Энн вязание и плетение кружев стало средством ухода от действительности — после того, как отец Шарлотты, искатель славы, бросил их. Девочке тогда было девять лет. Однажды утром он заявил, что его ждет Голливуд, и ушел, чтобы возвращаться домой лишь изредка, когда вздумается. Шарлотта очень боялась, что может сама угодить в ту же колею с Романом, так сильно он ее притягивал.

Роман кашлянул. Шарлотта заморгала.

— Я знаю, о какой марке речь, — сказала она наконец. — Чем я могу помочь полиции?

— Пока Рик только хочет, чтобы ты была в курсе. Уверен, когда ему что-то понадобится, он сам с тобой свяжется.

Шарлотта кивнула. Молчание затягивалось, и она попыталась найти нейтральную тему для разговора.

— Как самочувствие твоей матери?

Лицо Романа смягчилось.

— Она держится. Ей разрешено одно какое-нибудь занятие в день вне дома, а потом она отдыхает. Мне стало спокойнее, когда я увидел ее своими глазами, а то звонок Чейза напугал меня до смерти.

Шарлотта всем сердцем сочувствовала Роману, ей очень хотелось помочь ему, облегчить его боль и страхи. Но она не могла себе позволить более глубокую связь, чем уже существовала между ними.

— Когда ты вернулся в город? — спросила она.

— В субботу рано утром.

А Райну увезли на «скорой помощи» в пятницу поздно вечером. Шарлотта поразилась заботливости Романа. В этом отношении все три брата были очень похожи друг на друга. Шарлотте хотелось бы, чтобы он стал таким же заботливым по отношению к ней, но она понимала, что, даже если такое случится, долго оно не продлится.

Роман выдохнул и в несколько широких шагов подошел к Шарлотте. Когда он остановился рядом, большой, сильный, ее сердце забилось быстрее, она ощутила тепло его тела вместе с теплом собственного желания, охватившего ее. Роман обладал врожденным великодушием, это у него семейное. Он мог бы дать ей все, чего она желала, но только не навсегда, с грустью подумала Шарлотта.

Роман протянул руку и взял Шарлотту за подбородок, вынуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Будь осторожна. Давай говорить начистоту, Рик не знает наверняка, кто совершает эти кражи — какой-то тип с придурью или настоящий сумасшедший.

У Шарлотты мурашки побежали по коже.

— Со мной все будет хорошо.

— Уж я постараюсь, чтобы так и было.

В хрипловатом голосе Романа слышалась забота, о которой она мечтала, у нее ком подкатил к горлу.

— И еще одно, — сказал Роман. — Рик не хочет поднимать вокруг этого дела шум. Полиции ни к чему, чтобы в городе началась паника или слухи о воре, который крадет трусы, распространились, как степной пожар.

— Как будто слухи в этом городе можно контролировать. — Шарлотта поджала губы. — Но от меня никто не услышит ни слова.

Она проводила Романа до двери, разрываясь между желанием его задержать и сознанием, что ему лучше уйти. Он в последний раз удержал ее взгляд, и вот уже дверь за ним закрылась. Ладони Шарлотты вспотели, сердце билось учащенно, и вовсе не из-за страха перед вором. Она вернулась к белью, оставленному на прилавке, и мысленно напомнила себе, как обстоят дела в реальности. Наверное, на всей планете нет двух людей, настолько непохожих друг на друга, как она и Роман. Он гоняется за ускользающим и любит вызов, а ей нужны постоянство и комфорт заведенного порядка. Даже недолгий период жизни в Нью-Йорке, когда она училась в школе моды и проходила стажировку, она рассматривала как вынужденную необходимость, хотя это и было увлекательно. И как только появилась возможность, Шарлотта сразу же вернулась в Йоркшир-Фоллз. А Роман сделал своей целью держаться подальше от родного города.

Когда-то Шарлотта порвала с ним, потому что он не скрывал, что ему не терпится покинуть Йоркшир-Фоллз, и она сделала вывод, что он принесет ей одну только боль. Ничто из того, что он сделал в жизни за это время, не давало ей оснований считать, что в этом отношении он изменился. Шарлотта от всей души хотела бы, чтобы между ними все могло быть по-другому, но она хорошо понимала, как обстоят дела в действительности, — понимала так, как может понимать только человек, знающий это на собственном опыте.

Иногда ее утешало только сознание, что у нее не было выбора. Она поступила правильно. Она не желала прожить такую же жизнь, какую прожила ее мать, она не хотела жить в вечном ожидании, когда любимый мужчина вернется и одарит ее вниманием так и тогда, когда ему удобно, — только затем, чтобы исчезнуть снова.

Шарлотта не могла себе позволить признать чувства, которые пробуждал в ней Роман. Или правду, скрытую в глубине ее сердца, — что ее возбуждают именно его дерзкий характер, его переменчивый стиль жизни. Поэтому она была полна решимости безжалостно подавить в себе чувство к Роману Чандлеру и уничтожить в зародыше ростки неудовлетворенности, которые все еще таились в ее душе.

Даже сейчас.