"Освобождение Атлантиды" - читать интересную книгу автора (Дэй Алисия)Глава 9Составил опись: Воспоминание о голосе. Насмехающемся. Нет, не насмехающемся. Привязанность, лежащая в основе товарищества. — Так что, Джастис, ты будешь здесь сидеть и думать об этом чудовище, или надерешь его зад? Давно атрофировавшиеся лицевые мышцы задвигались в пародии на улыбку. — Бастиен. Друг. Брат. Дом. Резкий каркающий звук вырвался из его горла. Речь после неослабевающего молчания. Возмущение после едва ли не сдачи. Он был Джастисом, и он собирался домой. — Надеру. Тебе. Зад, — прорычал он. В качестве воинственного клича, этого было недостаточно. А как направленный сигнальный огонь по чудовищу сработало замечательно. — Иди теперь ко мне. Иди ко мне и умри. Чудовище рыком вызвало его в ответ. Грубый царапающий рев с мокрыми всасывающими звуками. Возвещения о цепкой жадности, ненасытном голоде. Хуже того, где-то в почти невразумительном уме были искаженные, переплетенные слова. Слова, высказанные тем, кто почти забыл значение речи. — Так долго, мой враг. Так долго я ждал случая попировать плотью, кровью и страхом. Брось мне вызов. Молю тебя. Брось мне вызов, и твоя смерть будет на вкус еще слаще, — проворчало существо резкими слогами. Через минуту Джастис понял, что существо говорило на древнегреческом, и ответил на том же языке. Потом между мыслью и действием Джастис почувствовал жалость. — Как долго? — спросил он. — Как долго ты здесь находишься, создание? Наступила долгая, дрожащая тишина, а потом создание ответило. — Дольше, чем чувства, человек. Дольше реальности. Нет ничего, кроме крови. Прежде чем жалость смогла перейти в сочувствие, создание прыгнуло, прорычав в дикой ярости. Джастис отреагировал, тело и ум двигались в танце, отточенном веками тренировок и практики. Его рука поднялась, потянулась за голову и схватила рукоятку меча. Он даже не знал до этой минуты, что тот всё еще висел в ножнах у него на спине. Значит, она оставила ему оружие. Даже с мечом, в ее глазах он был слишком слабым, чтобы представлять угрозу. Он докажет ей, что она ошибалась. — Тогда станцуем, Чудовище, — проревел Джастис, наконец, в полный голос. — За Атлантиду! В следующую секунду чудовище сильно ударило его, сбило его на каменистый пол. Он даже не помнил, что этот пол был у него под ногами. Вес его тела был неожиданно легким. Он почувствовал того, кто напал. Странно, но он казался простым человеком. Но звуки, которые издавал он, боги… Что за человек издает подобные звуки? Джастис откатился назад, поменяв положение тела, чтобы легче удержать меч, и оказался на ногах за несколько мгновений. Держа меч двумя руками, высоко и перед собой, он опустил его кончик. Джастис бросился вперед. Грубой силы должно хватить; темнота сделала элегантность ненужной. Судя о его положении по резким, сопящим порывам дыхания существа, Джастис, пробежав два шага вперед, вонзил кончик меч в цель, его ярость увеличивала силу удара. Чудовище вскрикнуло и стало раскручивать палку размеров со ствол дерева, отклоняя клинок, ударяя Джастиса в бок и, вероятно, ломая ему ребра. Но ребра вылечатся, если только он не умрет, так что Джастис нажал, вкладывая весь свой вес в свой меч, стараясь пронзить противника. Раздались пронзительные крики существа, обжигающие, словно кислота, уши Джастиса. Но оно сменило тактику. Только учуяв вонючее дыхание, Джастис отпрыгнул назад и в бок за секунду до того, как клацнули зубы чудовища. Его охватило веселье, несмотря на смерть, темноту и Пустоту. Тень мужчины, которым он был до всего этого. — Это дает новое значение слову «огрызаться»[9], не так ли? — спросил он, а потом рассмеялся. Несмотря на безумие и надвигающуюся смерть, он рассмеялся. Как будто в ответ на запретный звук радости, серебряно-синие символы на его мече, символы, которых он ни разу не видел на нем, появились и засветились. Сначала слабо, а потом с растущей силой, пока вокруг него на дюжину футов в диаметре не появился сияющий круг кристаллического света лунной ночи. Существо вскрикнуло и уронило палку. Закрыв лицо, оно съежилось, стараясь спрятаться от света, и его вид что-то перевернул глубоко внутри Джастиса. Существо было гуманоидом, даже, вероятно, человеком. Множество лет назад, пока темнота и безумие не поглотили его. Его липкая, мускулистая фигура дергалась и изобиловала карманами вроде прилипал, и край его глаза, как Джастис заметил, был совершенно белым и слепым. Свет меча, казалось, сжигал его. И существо кричало и кричало долго, пока его дикие крики не превратились в рыдания. Джастис не мог заставить себя убить его. Он опустил меч, который всё еще сиял силой молодого месяца там, где прежде не было луны. — Как долго? Когда ты в последний раз видел свет? Хриплые всхлипывания затихли, он перестал рыдать. — Я не знаю. Анубиза нашла меня на поле битвы при смерти, когда мой господин Александр захватил Фивы. Джастис отступил на шаг, сила этого признания была сильнее боли в его ребрах. — Больше двух тысячелетий? Всё время здесь, в ловушке Пустоты? Долгий, дрожащий вздох был ответом на его вопрос. Но он ждал, и, наконец, существо заговорило. — Я был при смерти от ран, и она обещала вечную жизнь. Я не знал, что буду проклят навечно, когда соглашался. Когда я… отказался от ее объятий, боясь за свою душу, она отправила меня сюда, чтобы стать худшим чудовищем, чем она сама. Резкие, каркающие рыдания снова сотрясли существо. — Я ни разу с тех пор не видел света. Она не дает мне умереть. Только оружие, которым владеет победитель, освободит меня, вот ее заклятие. Но никогда еще победитель не оказывался в Пустоте. Так что, вот тут я обитаю больше двух тысячелетий, как ты мне сказал. Не умираю и не нахожу вечного покоя. Жалость и отвращение смешались в Джастисе, и он дал клятву, не зная, как и сможет ли вообще ее исполнить. — Я — воин Посейдона, существо, и в какой-то степени я являюсь победителем для людей на земле. Мы вместе сбежим из этого ада, — он снова поднял меч, используя его для освещения, а не в качестве оружия, и посмотрел в темноту, которая их окружала. Потом повернулся к своему противнику. — Если мы будем сражаться вместе, я не могу звать тебя «существо». Как тебя зовут? Существо — нет, человек — опустил руку и искоса посмотрел на Джастиса. Его лицо искривилось подобием надежды. — Мое имя? У меня так давно не было имени… — он обхватил руками костлявые колени и, тихо причитая, стал качаться туда-сюда на земле, пока Джастис не стал опасаться, что того опять поглотит безумие. — Если у тебя не имени… — Фарнатий. Я был солдатом в пехоте у Александра Македонского. Джастис склонил голову. — И тысячи лет спустя Александра считают одним из величайших военных лидеров за всю историю. Так что ты — не существо, а настоящий воин. Я — Джастис из Атлантиды, Фарнатий. Давай вместе победим Пустоту во имя Александра и Атлантиды. Он протянул руку, и Фарнатий долго смотрел на нее. Потом грек протянул собственную искривленную пытками руку, и Джастис осторожно сжал ее и помог ему подняться. Фарнатий глубоко, с дрожью вздохнул, потом покачал головой и отступил. Его белые глаза сверкали в сиянии меча. — Запах твоей крови. Он всё еще притягивает меня. У меня лишь неясные воспоминания о том, как я был человеком, а века я провел, будучи чудовищем. Что если… — Ты по праву победитель, Фарнатий. Помни Александра и наберись сил от его примера, — приказал Джастис. Приказ. Да. К нему возвращалась память. Он — Джастис из Атлантиды, и у него есть друзья — воины. Дом. Боль пронзила его душу, когда он вспомнил то проклятие, что разрушил. Правда, наконец, открыта. Семья. У него была семья. Братья. Вэн и Конлан — его братья, и он должен вернуться в Атлантиду. К своей семье. И вот еще одно неясное воспоминание вернулось к нему, прорываясь сквозь саван его разума, как свет его меча прорвался сквозь темноту Пустоты. Он громко рассмеялся, и, когда Фарнатий отшатнулся от него, яркость меча стала еще сильнее. — Ребенок! Фарнатий, я стану дядей! Мы должны найти выход отсюда. Сейчас же, — он вдруг остановился, лицо — ее лицо — промелькнуло у него в голове. Кили. Приливная волна силы накатила на его тело. — Я должен найти женщину, с которой мне суждено встретиться. |
||
|