"Обнаженная с Копакабаны" - читать интересную книгу автора (Фиш Роберт)

6

В тот же день комиссар да Силва всерьез занялся делом по взрыву моста. Его личный помощник Руй усердно составлял список организаций и отдельных лиц, критически относившихся как к иммиграционной политике правительства в целом, так и к переселению японцев в частности. Лейтенант Перейра получил задание прочесать все многочисленные аэроклубы и незарегистрированные аэродромы на территории, которая, как понимал да Силва, была слишком велика, чтобы надеяться на точную информацию. Нужно было с чего-то начинать, хотя да Силва прекрасно знал, что это не лучший путь. Идеальный, по его мнению, метод заключался в том, чтобы вновь восстановить чертов мост, устроить поблизости засаду и дождаться, когда его опять взорвут, чтобы схватить преступников с поличным.

Сомнительно только, что госсекретарь сочтет это целесообразным.

При этой мысли он ухмыльнулся, закурил, откинулся на спинку своего вращающегося кресла, потянулся и зевнул. Ясно одно: либо нужно резко сократить потребление коньяка за обедом, либо впредь планировать себе каждый день продолжительную сиесту, потому что в теперешнем состоянии его мозг просто отказывается работать. Может быть, в отсутствии Джилл Хоуард к Вильсону вновь вернется разум и он окажется полезным?

Да Силва подался вперед, чтобы загасить сигарету, когда зазвонил телефон. Он опять зевнул, встряхнулся и снял трубку.

— Да?

— Комиссар да Силва? Звонит доктор Мартинс из института судебной медицины. Будете с ним говорить?

Да Силва выпрямился.

— Да, соединяйте.

Он ещё раз зевнул, потом попытался окончательно стряхнуть с себя сонливость и сосредоточиться. Может быть, удалось что-то выяснить по останкам? По крайней мере, те оставались единственным реальным материалом для расследования. К сожалению, слишком многого недоставало… В трубке щелкнуло.

— Алло, Зе?

— Жоао? Что есть для меня?

— Да разное, — голос врача звучал как-то странно, — но сначала один вопрос. Как это получилось, что моя приятельница так тобой заинтересовалась?

Да Силва потряс головой, чтобы разогнать послеобеденный туман, и удивленно поднял брови.

— Твоя приятельница?

— Ну, — замялся доктор Мартинс, — скажем, я хотел бы видеть её своей приятельницей. И до сегодняшнего дня верил в свой шанс, но, похоже, ты меня обскакал. Сегодня за обедом она говорила про тебя в таком тоне…

Да Силва наморщил лоб.

— Да о ком ты?

— Об Астрее Алвес, — удивился Жоао непонятливости собеседника. — Она везла тебя вчера из аэропорта.

Непонятно почему да Силва внезапно ощутил пробежавший по спине холодок. Значит, красотка все же понимает, кто был прав в том инциденте у Итамарати! Ну, тогда он, разумеется, готов её простить. Он попытался реагировать холодно и равнодушно, но не смог сдержать самодовольную улыбку. Все равно Жоао её не видел.

— Она говорила про меня?

— От «мартини» до вина и от вина до коньяка.

Да Силва самодовольно крутнулся в кресле и провел рукой по своим густым кудрям, пока что не подвластным возрасту.

— Вот как? И что именно она обо мне говорила?

Доктор Мартинс мгновение помедлил, пытаясь все вспомнить дословно и в верной последовательности, чтобы из-за какой-то неточности не заслужить обвинения в ревности, недопустимой между старыми друзьями.

— Ну, — наконец протянул он, — она говорила, что ты невежлив, неотесан, неучтив, необразован, невоспитан, некультурен и нахален. Говорила она ещё многое, но, как джентльмен, я просто отказываюсь это повторять.

Доктор ненадолго задумался, чтобы удостовериться, что ничего не забыл.

— Ах, да. Еще она утверждала, что ты не умеешь водить машину.

Самодовольная ухмылка несколько секунд сводила лицо да Силвы застывшей жутковатой гримасой. Затем, когда лицевые мускулы вновь начали ему повиноваться, она постепенно исчезла, уступив место привычно мрачному выражению.

— Ах, вот как? Тогда можешь передать от меня сеньорите Алвес, что уж если говорить о вождении машины, то она…

— Стоп! — Тон врача не оставлял возможности дискуссии. — Если вы хотите обсудить свои водительские способности, пожалуйста, не используйте меня в качестве посредника. На сегодня роль Купидона я с себя слагаю.

— Согласен! — холодно бросил да Силва. — А теперь, если смена темы не нарушит твоих планов, как дела с останками, которые я вам передал? Или ты был так занят перемыванием моих костей с приятельницей, что до сих пор не нашел времени за них взяться?

— О, мы, конечно, ими занимались, — буркнул Мартинс. — Если точнее, все ещё вылавливаем муравьев. Почему ты хотя бы не обтер свой ужасный сувенир, прежде чем упаковать его?

— Потому что считал муравьев прекрасной приправой, — заявил да Силва, к которому возвращалось хорошее настроение, и ухмыльнулся. — Ну и как?

— Ничего. В нашем деле привыкнешь ко всему. — Мартинс посерьезнел. — Хочешь услышать отчет?

— А как же! Жду уже целую вечность.

— Ну ладно. Плечо нам ничего не дало, разве что подтвердило силу взрыва. Вообще не знаю, зачем ты его притащил. Но с ногой и обувью — совсем другое дело. Судя по цвету кожи и анализу крови, человек несомненно был бразильцем. По росту — тоже, хотя это не имеет особого значения.

Если исходить из общепринятых пропорций, росту он был около метра шестидесяти семи сантиметров, весом примерно сто двадцать пять фунтов. Подошва стопы сильно отвердевшая. Я бы сказал, что ему приходилось ходить босиком так же часто, как и в обуви. Что в нашей стране, увы, не редкость. Так что все говорит о том, что он был бразильцем и, совершенно очевидно, не из высшего общества.

Да Силва придвинул блокнот и старательно записал услышанное.

— Полезная версия. А что с обувью? Можно что-то сказать?

— Да. Это довольно новый, тяжелый рабочий ботинок, изготовленный компанией «Сапатолан» в Лауриньосе. Фирма специализируется на таких моделях. Все внутренние надписи, к счастью, хорошо сохранились. Ты записываешь?

— Конечно. Дальше.

— Внутри указано название фирмы и — по неизвестной мне причине город, ниже — восемнадцать Д, это конечно, размер, а непосредственно под ним — число два-шесть-четыре-четыре. На другой стороне стоит только один номер — тридцать шесть. Я пытался связаться с фирмой, но ты же знаешь, какая у нас работают телефоны. Так что я позвонил в обувной магазин здесь, в городе. Там мне объяснили, что «Сапатолан» — небольшая фирма, которая шьет только рабочую обувь, и что, хотя разные фабриканты используют разные обозначения, но число два-шесть-четыре-четыре может обозначать только номер модели, а другой номер — порядковый. Если это так, и если на фирме аккуратно ведут документацию, ты сможешь установить, когда и куда эти ботинки поставили. Если они попали в какой-нибудь маленький магазинчик, возможно, даже удастся выяснить, кто их купил.

— Правильно, — Да Силва улыбнулся. — Если они попали в какой-нибудь крупный торговый центр, придется потруднее, но, во всяком случае, теперь можно начинать работу. Спасибо, Жоао. Полагаю, ты пришлешь подробный письменный отчет?

— Со всеми подробностями, но не сейчас. Я пока не готов. — Голос доктора Мартинса приобрел какую-то странную интонацию. — У ботинка есть ещё один отличительный признак, который может тебя заинтересовать.

— Вот как? — Да Силва приготовил карандаш. — И что же это?

— Ну, — протянул врач, — по какой-то странной причине он приводит в бешенство счетчик Гейгера.

— Что!?

— Ты не ослышался, — подтвердил Жоао, довольный эффектом. — Он вызывает у нашего маленького прибора прямо-таки истерику. Я думал, это тебя обрадует.

Да Силва несколько секунд, как зачарованный, таращился в голую стену, прежде чем перевел дух.

— Радость тут, пожалуй, не совсем подходит. Скорее уж недоумение. Радиоактивный ботинок? Как, черт побери, он стал радиоактивным? И где? — Он нахмурился. — Может быть, у тебя ещё есть несколько сюрпризов?

— Нет, — с сожалением протянул Жоао, — это все.

— Черт побери! Непостижимо! Во всяком случае, теперь есть информация для размышления, верно? — комиссар в подтверждение своих слов кивнул и сам себе ответил: — Да. Это у нас есть.

Он записал в блокнот громадными буквами слово «радиоактивность», дважды подчеркнул его и отложил карандаш.

— Большое спасибо, Жоао. Если я когда-нибудь докопаюсь, что все это означает, ты узнаешь об этом первым.

— Это обещание нужно записать на магнитофон, — заметил доктор Мартинс. — Я его слышу каждый раз, когда тебе помогаю. А потом, в один прекрасный день, прочитаю обо всем в газете, как и все прочие. Чао, Зе.

Он положил трубку. Да Силва медленно опустил свою на рычаг телефонного аппарата и откинулся назад, машинально нащупывая в нагрудном кармане рубашки сигарету.

Радиоактивный ботинок… Что бы это значило? Где можно подцепить эту гадость?

Комиссар достал спичку, некоторое время пристально смотрел на нее, словно не понимая, что это такое и зачем, вынул изо рта сигарету, отложил её и швырнул спичку на стол.

Радиоактивный ботинок… Неплохое название для какого-нибудь авангардистского балета, исполняемого под электронную музыку, ну а в жизни?

Куда обратиться, чтобы получить сведения о возможностях радиоактивного заражения обуви? Лучше всего в НКАЭ — Национальную комиссию по атомной энергии. У него даже где-то валялись информационные бюллетени этой комиссии.

Да Силва встал и подошел к книжному шкафу. К его удивлению, нужные документы стояли на полке под рубрикой «К». Он взял их, решив при случае поблагодарить Дону Долорес, свою заботливую секретаршу.

Разложив бумаги на письменном столе, он снова сел и взялся за один из отчетов. В этой области он вообще ничего не понимал, но это было совсем неважно: он открыл последнюю страницу, провел пальцем по списку фамилий, выпрямился и наморщил лоб. Доктор Жайме Николи… Не тот ли это доктор Николи, чья фазенда располагалась рядом с фазендой его дяди в Дуке де Каксиас? Если он не ошибается, того звали Жайме… Именно Жайме впервые взял его с собой в самолет и до смерти напугал фигурами высшего пилотажа. И теперь этот шутник стал членом НКАЭ? Ну, это легко проверить.

Комиссар заглянул на первую страницу бюллетеня, нашел там нужный номер телефона и снял трубку.

Как обычно, понадобилось немалое время, прежде чем он услышал высокий женский голос.

— Алло? Национальная комиссия по атомной энергии.

— Алло! — да Силва придвинул кресло поближе к столу. — Говорит комиссар да Силва из криминальной полиции. Не могли бы вы соединить меня с доктором Николи?

Высокий голос помедлил с ответом.

— Сожалею, комиссар, но доктор Николи только что вернулся с конференции в Вашингтоне и отдыхает в Терезополисе. Всю неделю, включая праздничные дни. Он будет только после Нового года. Может быть, вам поможет кто-нибудь другой?

— Хм… — Да Силва опять взял список и пробежал взглядом фамилии. Лучше бы поговорить с кем-то знакомым, но не хотелось ждать целую неделю. Раз нет доктора Николи, можно начать с самого верха. Он выбрал фамилию председателя. — Тогда я поговорю с доктором Жаиром.

— Искренне сожалею, — огорченно сообщил голос. — Его тоже нет на этой неделе. В Сантосе…

У да Силвы зародилось смутное подозрение.

— А есть в городе вообще хотя бы один член комиссии?

— К сожалению, нет!

Кого же она тогда имела в виду, предлагая помощь? — в ярости подумал он, ледяным тоном поблагодарил и положил трубку.

К кому ещё обратиться? Минутку… Вильсон как-то говорил, что в посольстве США теперь есть атташе по науке, специалист по минералогии. Хоть какой-то шанс. Он опять снял трубку, набрал знакомый номер и стал нетерпеливо ждать.

Наконец послышался голос Вильсона.

— Да?

— Привет, Вильсон! Это Зе. У меня проблема, можешь мне помочь. Не ты ли мне как-то рассказывал, что в вашем посольстве появился минералог?

— Верно. Уже несколько лет, если быть точным. Его зовут Джек Гренделл. А в чем дело?

— Можно договориться с ним о встрече? Если да, то прямо сегодня? У меня есть несколько вопросов, в которых он мог бы помочь.

— Я не знаю, где он. Он отдыхал на родине и, кроме всего прочего, собирался на встречу однокурсников в Колорадо Спрингс. А вот вернулся ли он обратно… Подожду у телефона, я узнаю.

В ожидании да Силва достал сигарету и с трудом прикурил её одной рукой. Вскоре Вильсон объявился вновь.

— В его отделе мне сказали, что он уже здесь, но эту неделю проводит в своем загородном доме в Петрополисе. У него ещё не кончился отпуск.

— Черт возьми! — вскричал да Силва. — Да вообще тут хоть кто-нибудь работает?

— Только мы с тобой, — успокоил Вильсон. — Но к концу недели Джек наверняка вернется. Именно он устраивает новогодний вечер, и уж там-то он появится.

Да Силва вздохнул.

— Ну что же, это лучше, чем ничего. Думаешь, он сможет уделить мне несколько минут? Ты ведь говорил, я приглашен, верно?

— Верно. Но на серьезный разговор на этом вечере я бы не рассчитывал. Там слишком живая обстановка, спиртное льется рекой. Тем более на Новый год.

— Вот как? Почему же это исключает разговоры? Думаешь, он напьется?

— Не он, — строго поправил Вильсон. — Ты.

Да Силва рассмеялся.

— Постараюсь воздержаться. Тем не менее, большое спасибо. Если не увидимся раньше, то до встречи там.

— Я заеду за тобой, — Вильсон глубоко вздохнул. — По крайней мере, хоть за кем-то я могу заехать. Кроме того, ты не знаешь, где он живет.

— Вообще-то знаю, — ухмыльнулся да Силва. — Джилл называла адрес. Но все равно можешь за мной заехать. До скорого!

Он положил трубку, и улыбка тут же погасла.

Проклятие!

Просто не следовало ожидать, что в рождественскую неделю люди будут сидеть за своими письменными столами. У кого ещё можно справиться? Университеты закрыты — каникулы. Пожалуй, не остается ничего другого, как дождаться вечеринки. Правда, есть ещё брат Джилл Ховард, этот Дон… Кажется, Вильсон говорил, что он геолог? Но и тот должен вернуться только через неделю…

Он собрался было позвонить Рую, чтобы сориентировать того на компанию «Сапатолан», как вдруг застыл на месте. Если в Бразилии на неделе между Рождеством и Новым годом университеты закрыты, то почему они не закрыты в Соединенных Штатах? А если закрыты, тогда кто там принял телеграмму мисс Хоуард с названием её отеля в Рио, чтобы передать потом адрес её брату? И почему телеграмму брата пришла не через университет, а из какого-то бразильского города с длинным непроизносимым названием?

И если брат знал, где она находится, почему не позвонил вместо того, чтобы давать телеграмму? Ведь где есть телеграф, там есть и телефон.

Комиссар пожал плечами. Слишком много вопросов, слишком много ответов. Может, в телефонной кабине было слишком жарко, или у брата не было мелочи, или же он пытался дозвониться, но не получилось, — в таких отдаленных местах для разговоров по телефону нужно запастись невероятным терпением.

Наверняка и на другие вопросы можно найти столь же логичные ответы, будь у него время ими заняться; но временем комиссар не располагал и потому нажал на кнопку, вызывая Руя.