"Рискованное дело" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)Глава 11Лиз в жизни так не боялась. Каждый день, работая в «Черном коралле», она опасалась, что объявится Скотт Трайдент. По вечерам она запирала дайвинг-центр, ехала домой и напряженно ждала телефонного звонка. Джонас ей почти ничего не рассказывал. Лиз не знала, чем он занимается целыми днями, но догадывалась, что он что-то задумал. Это пугало ее еще больше. Прошло два дня; нервы у нее были на пределе — и лучше не становилось. Отдыхающие загорали на пляже, дремали, читали. Влюбленные гуляли по берегу рука об руку. Носились дети. Любители сноркелинга плескались у рифа. Интересно, думала она, почему ничего не кажется ей нормальным — и станет ли когда-нибудь нормальным снова. На закате она вынула деньги из кассового ящика, разложила снаряжение по местам и приготовилась к закрытию. — Ну так как насчет выпивки? Хотя ей казалось, что она подготовилась к встрече, все же она невольно вздрогнула. В голову вступила тупая, непроходящая боль, которая не отпустит ее еще несколько часов. Внутри все сжалось от страха. Лиз напомнила себе: она не имеет права бояться. Она повернулась и посмотрела на Скотта. А я все ждала, когда вы вернетесь. Я же сказал, что буду рядом. Я всегда знаю: нужно дать людям пару дней, чтобы все обдумать. Лиз напомнила себе, что она должна играть свою роль. Играть убедительно. Она проверила все замки и только потом, не улыбаясь, повернулась к Трайденту. Улыбаться ни к чему. Разговор предстоит деловой, и отвечать она должна сухо и отрывисто. Выпить можно вон там. — Она показала на открытый ресторан под тростниковой крышей, нависающий над рифом. — В людном месте. Мне подходит. — Он предложил ей руку, но Лиз притворилась, будто не замечает ее, и уверенно зашагала по песку. — Раньше вы были приветливее. А раньше вы были клиентом. — Она быстро покосилась на него. — А не деловым партнером! Значит, все-таки надумали? — Трайдент воровато огляделся по сторонам. Вам нужен дайвер, а мне нужны деньги. — Лиз поднялась на деревянную открытую веранду и села спиной к морю. Через несколько секунд за угловым столиком устроился человек — наверное, кто-то из людей Мораласа. Лиз приказала себе не волноваться. Ее много раз инструктировали, как себя вести и что делать. Она знала, что и как должна говорить; Моралас предупредил, что у официанта, который будет их обслуживать, при себе полицейский жетон и револьвер. Джерри особенно не откровенничал, — сказала Лиз, попросив принести ей кока-колу. — Только поделился, что доставлял товар и получал деньги. Он был хорошим дайвером. Лиз проглотила маленький пузырек страха. Я лучше. Скотт ухмыльнулся: Да, мне так и говорили. Уловив сбоку какое-то движение, Лиз повернула голову — и застыла на месте. На соседний с ней стул опустился смуглый коротышка с изрытым оспой лицом. Еще не посмотрев на его руки, Лиз вспомнила, что на запястье у него тонкий серебряный браслет. Пабло Манчес — Лиз Палмер. Хотя мне кажется, что вы уже встречались. Сеньорита... — Манчес взял ее руку, и губы у него изогнулись. Скажи своему приятелю, пусть держит от нее руки подальше! — Джонас хладнокровно придвинул стул к столу. — Лиз, а меня ты не представишь? — Заметив ее ошеломленный взгляд, он решил взять инициативу в свои руки. — Меня зовут Джонас Шарп. Мы с Лиз партнеры. — Он посмотрел Манчесу прямо в глаза и подумал: вот он! Вот тот гад, ради которого он сюда прилетел. Джонас почувствовал, как в нем вскипают ненависть и гнев. Он готов был убить Манчеса на месте, но справился с собой. — Судя по всему, вы знали моего брата. Манчес выпустил руку Лиз. —Твой брат был жадный и глупый. Увидев, что Джонас полез в карман, Лиз затаила дыхание. Она немного расслабилась, когда он не спеша достал сигареты. —Я тоже жадный, — сказал он, непринужденно закурив. — Но я не глупый. Я вас искал. — Он облокотился о столешницу и, медленно улыбнувшись, протянул Манчесу сигаретную пачку. Манчес вынул сигарету и оторвал у нее фильтр. Руки у него были холеные, с узкими ладонями, но длинные пальцы напомнили Лиз паучьи лапы. Покосившись на них, она невольно вздрогнула. Значит, вы меня нашли. Джонас с улыбкой заказал пиво. Вам нужен дайвер. Скотт послал Манчесу предостерегающий взгляд. —Дайвер у нас уже есть. —У вас есть команда. Мы с Лиз работаем вместе. — Джонас выпустил струю дыма. — Разве не так, Лиз? Они ему нужны. Он не уедет отсюда, не закончив свои дела с ними. И у нее нет выбора. Так. Команда нам не требуется. — Манчес привстал. Мы вам нужны. — Джонас схватил бутылку пива, которую ему принесли. — Нам уже довольно много известно о вашей операции. Джерри не очень-то умел хранить тайны. — Он отпил прямо из горлышка. — Мы с Лиз не такие болтливые. Значит, пять тысяч за партию? Скотт немного помолчал, а потом, подняв руку вверх, кивнул Манчесу. Пять. Если хотите, работайте вдвоем, а деньги делите между собой как хотите. Пополам. — Лиз взяла у Джонаса бутылку. — Один из нас погружается, второй остается на катере. Завтра в одиннадцать вечера вы приходите в «Черный коралл». Внутри вас будет ждать водонепроницаемый чемоданчик-кейс, запертый на замок. Кстати, «Черный коралл» я тоже запираю, — перебила его Лиз. — Как чемоданчик туда попадет? Манчес выпустил сквозь стиснутые зубы струю дыма. Для меня войти — не проблема. Короче, берете чемоданчик, — продолжал Скотт. — Координаты будут прикреплены к ручке. Выводите катер в море, ныряете в условленном месте, оставляете кейс. Потом поднимаетесь на катер и ждете ровно час. Снова погружаетесь. Забираете другой кейс, который будет для вас приготовлен, привозите его назад, в «Черный коралл», и оставляете на прежнем месте. По-моему, все понятно, — кивнул Джонас. — Когда нам заплатят? После того как выполните работу. Половину вперед! — Лиз отпила большой глоток из бутылки, надеясь, что сердце не будет колотиться так сильно. — Оставьте рядом с кейсом две пятьсот, иначе я под воду не полезу. Скотт улыбнулся: Вы не такая доверчивая, как Джерри. Она смерила его холодным, горьким взглядом. И я собираюсь остаться в живых! Тогда играйте по правилам. А кто их придумывает? — Джонас отнял пиво у Лиз. Ее рука скользнула ему на бедро и так там и осталась. Не ваша забота, — буркнул Манчес и, не вынимая сигареты изо рта, растянул губы в неприятной ухмылке. — Достаточно того, что он знает, кто вы такие. Нырните в нужном месте и не забывайте почаще смотреть на часы. — Скотт встал и расплатился. — Все остальное — настоящая лафа. А ты, братец Джерри, не умничай. — Манчес смерил их обоих зловещим взглядом. — Adios, сеньорита. Дождавшись, когда Трайдент и Манчес уйдут, Джонас хладнокровно допил пиво. Ты не должен был сюда являться! — яростным шепотом отчитывала его Лиз. — Моралас сказал... К черту Мораласа! — Джонас смял окурок и некоторое время смотрел на вьющийся над ним дымок. — Этот тип оставил синяки у тебя на шее? Рука Лиз дернулась к горлу, но потом женщина пересилила себя. —Говорю тебе, его лица я не видела. Джонас повернул голову. Его глаза, как раньше, подернулись дымкой. —Это был он? Ответа не потребовалось. Лиз наклонилась к нему и тихо заговорила: —Джонас, я хочу, чтобы все поскорее закончилось. А месть мне не нужна. Мы договорились, что я сама встречусь со Скоттом и обговорю все подробности. Он рассеянно придвинул к себе стоящую на столе свечу и зажег ее. Я передумал. Черт побери, ты все испортил! Я не желаю ни в чем участвовать и все же участвую. Единственный способ отделаться от них — поскорее с ними покончить! Откуда нам знать, как они теперь себя поведут? Может, из-за тебя все сорвется! Не сорвется. Просто ты оказалась в самом центре событий — как и была с самого начала, — Не дав ей ответить, Джонас взял ее за руку. Его лицо оказалось совсем близко, и он заговорил тихо и хладнокровно: — Я тоже собирался использовать тебя. С первой же минуты, как я вошел в твой дом, я собирался с твоей помощью найти убийцу Джерри. Если бы тогда мне пришлось переступить через тебя, если бы понадобилось спихнуть тебя с дороги или, наоборот, тащить за собой, я бы все равно использовал тебя. Точно так, как сейчас тебя использует Моралас. — Он нагнулся к ней, приблизившись почти вплотную; ее лицо освещало пламя свечи. — И как тебя использовал Джерри. Лиз проглотила подступивший к горлу ком и с трудом заставила себя спросить: —Собирался использовать? А сейчас уже не собираешься? Он не ответил. Они сидели так близко, что он видел в ее глазах свое отражение. Она смотрела на него с сомнением и вызовом. Он положил руку ей на затылок и нащупал пульс. В нем вдруг проснулась ярость — он не знал, на кого злится. Он притянул ее к себе и впился в нее губами. Он сам не знал, чего хочет от нее — признания, надежды? Поэтому вскоре он ее отпустил. — Больше никто не причинит тебе боли, — прошептал он. — И особенно я. Тот день стал самым долгим в ее жизни. Работая, Лиз то и дело поглядывала на часы. Ей казалось, что стрелки совсем не движутся. На пляже среди отдыхающих то и дело мелькали люди Мораласа. Полицейские, хоть и в штатском, настолько выделялись из толпы, что Лиз удивлялась: как же никто ничего не замечает? С таким же успехом они могли бы разгуливать с жетонами на шее. Ее прогулочные суда вышли в море, вернулись и снова вышли. Она заполняла счета и принимала кредитные карты, как будто повседневные хлопоты были чем-то важным. Ей хотелось, чтобы день поскорее закончился. И в то же время она надеялась, что ночь никогда не настанет. Тысячу раз ее так и подмывало передать Мораласу, что она не справится, не выдержит. Тысячу раз она называла себя трусихой. Но когда зашло солнце и пляж начал пустеть, она поняла: смелой нельзя стать по желанию. Будь у нее выбор, она бы сбежала. Но пока ей грозит опасность, опасность грозит и Вере. После захода солнца она заперла «Черный коралл», как в конце любого обычного дня. Не успела она положить ключи в карман, как откуда ни возьмись к ней подошел Джонас: У тебя еще есть время передумать. И что прикажешь мне делать? Спрятаться? — Она осмотрела пляж, море и остров, ставший ей домом. И ее тюрьмой. Почему раньше, до приезда Джонаса, остров никогда не казался ей тюрьмой? — Ты же сам упрекал меня в том, что я прячусь от жизни. Лиз... Она покачала головой, не давая ему продолжить. —Не могу больше говорить. Поскорее бы все закончилось! Домой они ехали молча. Лиз мысленно повторяла инструкции, каждый пункт, каждое слово Мораласа. Ей нужно сделать все, что от нее требуется, произвести обмен, а кейс с деньгами отдать полицейскому, который встретит ее у причала. И ждать следующего шага. А пока она ждет, полицейские всегда будут в десяти шагах, не дальше. План казался вполне надежным. И все же у нее дрожали поджилки. Перед ее домом какой-то человек выгуливал собаку. Наверняка тоже подчиненный Мораласа. У мужчины, который сидел на соседском крылечке и что-то выстругивал перочинным ножиком, джинсовую жилетку оттопыривал револьвер. Лиз старалась не смотреть ни на собачника, ни на мужчину на соседском крыльце. Сейчас ты чего-нибудь выпьешь, поешь и подремлешь, — приказал Джонас, заводя ее в дом. Только подремлю. Значит, сначала подремлешь, а остальное — потом. — Заперев дверь, Джонас следом за ней пошел в спальню и задернул шторы. — Ты чего-нибудь хочешь? Просьба почему-то далась ей с трудом. —Ты не полежишь со мной? Он подошел к ней. Она уже свернулась калачиком на боку, на своей половине. Он развернул ее к себе и крепко обнял. Хочешь поспать? Да, наверное. — Во сне она найдет выход — пусть только временный. Но глаз она не закрывала. — Джонас... — Что? —После сегодняшнего дня... после того, как мы все закончим, ты еще обнимешь меня так, как сейчас? Он зарылся губами в ее волосы. Ему казалось, что больше любить ее невозможно. Он был почти уверен, что, если признается ей в своих чувствах, она оттолкнет его. —Сколько угодно. А сейчас спи! Лиз послушно закрыла глаза и сразу заснула. Чемоданчик оказался маленьким, размером с представительский кейс. Казалось, он такой неприметный — и в то же время служит источником огромной опасности. Помимо чемоданчика, на прилавке лежал конверт. В нем Лиз нашла лист бумаги с напечатанными широтой и долготой. Кроме того, в конверте находились двадцать пять стодолларовых купюр. —Они свое слово сдержали, — заметил Джонас. Лиз молча сунула конверт в ящик стола. —Пойду возьму снаряжение. Джонас наблюдал за ней. Он вдруг понял, что ей действительно легче было бы все сделать самой. Если знаешь, что не на кого опереться, не к кому обратиться за помощью, иногда бывает проще. Он подтащил ее баллоны к крыльцу, напоминая себе: Лиз только предстоит узнать, что у нее есть нечто гораздо более ценное. —А координаты? Те же самые, что и в записной книжке Джерри. — Лиз удивилась, поняв, что совершенно не волнуется. Пропустив Джонаса вперед, она заперла дверь. Они не одни. Моралас разместил нескольких своих подчиненных в ближайшем отеле. С другой стороны, где-то поблизости рыщет Манчес. Они с Джонасом не разговаривали, пока не оказались на катере и не отошли от причала. — Может быть, все закончится. — Выставив курс, она посмотрела на Джонаса. Да, может быть, все закончится. Лиз довольно долго молчала. Весь вечер она обдумывала, что она ему скажет — и как. Джонас, а ты что будешь делать? Огонек зажигалки вспыхнул и сразу погас. То, что должен. От страха во рту появился неприятный металлический привкус. Лиз боялась не за себя и не за Джонаса. Если мы сегодня произведем обмен, отдадим второй кейс Мораласу... Им придется играть в открытую. Манчесу и их главарю. Лиз, о чем ты? Твоего брата убил Манчес. Джонас посмотрел ей за спину. Море было черным. Небо было черным. Тишину нарушал только негромкий рокот двигателя. Он был исполнителем. Ты хочешь его убить? Он медленно повернулся к ней. Вопрос она задала спокойно, но в ее глазах бушевала настоящая буря. Ее глаза красноречиво убеждали, спорили, умоляли. —Ты тут ни при чем. Лиз стало больно. Кивнув, она проследила за лучом света на воде. Может, и ни при чем. Но если ты позволишь ненависти управлять собой, своими мыслями, ты никогда от нее не отделаешься. Манчес умрет, Джерри ты не воскресишь, а ты сам... — Она снова обернулась к нему. — Ты тоже больше никогда не будешь живым. Я приехал издалека и потратил кучу времени не для того, чтобы дать Манчесу спокойно уйти. Он убивает за деньги и потому, что ему нравится убивать. Нравится! — с металлом в голосе повторил Джонас. — По глазам видно... Лиз тоже это заметила. Но судьба Манчеса ее не волновала. Он помнил. Он помнил все, во что когда-то верил. Он помнил, как выглядел Джерри на холодном столе в морге. Сейчас это совершенно ни при чем. Значит, как только дело коснется тебя лично, ты меняешь правила игры? Джерри был моим братом. И он умер. — Лиз вздохнула и подставила лицо прохладному ветру. — Извини, Джонас. Джерри убили, и, если ты доведешь до конца, что задумал, ты сам убьешь человека. — И разрушишь что-то в ней самой, хотя этого она ему не сказала, не могла. — Разве ты не доверяешь полиции? Джонас швырнул сигарету в воду и оперся о перила. —Я много лет работаю бок о бок с полицией. Поэтому и не доверяю ей. Лиз хотелось достучаться до него, но она не знала, как это сделать. И все-таки... что бы он ни задумал, она рядом с ним. —Тогда верь себе. И я поверю. Он порывисто шагнул к ней, нежно приподнял ее лицо и попробовал понять — она все ему говорит до конца или о чем-то до сих пор умалчивает. Правда поверишь? Правда. Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Он испытывал горячее желание приказать ей повернуть катер в открытое море и идти дальше. Но тогда ничего не получится — ни у нее, ни у него. Сейчас, на борту катера, они оба на перепутье. — Тогда начинай верить уже сейчас. — Он еще раз поцеловал ее, отвернулся и поднял сиденье. Лиз нахмурилась, увидев, что он достает гидрокостюм. Что ты делаешь? Я попросил Луиса все для меня подготовить. —Зачем? Нам обоим погружаться нельзя. Джонас разделся до шортов. —Вот именно. В пещеру пойду я, а на катере останешься ты. Лиз выпрямилась. Если она сейчас сорвется, ничего хорошего не будет. Джонас, мы ведь все тысячу раз обсуждали! Ныряю я. Я поменял правила. — Он натянул гидрокостюм до талии и только потом посмотрел на нее. — Тобой я больше рисковать не намерен. Ты мною не рискуешь. Рискую я сама. Джонас, ты не знаешь здешней акватории. А я знаю. Ты ни разу не погружался здесь ночью. А я погружалась. Вот и я скоро погружусь. Ты, кажется, начал меня опекать? Мне сейчас только этого не хватало! Засовывая руки в рукава, он улыбнулся: Тогда мне очень жаль — сейчас я тебя именно опекаю. Я обещала Манчесу и Трайденту, что в пещеру войду сама. Боишься, что пострадает твоя репутация, если ты обманешь убийц и наркодельцов? Джонас, я сейчас не в том настроении, чтобы шутить. Он пристегнул нож, поправил жилет — компенсатор плавучести, и потянулся за маской. —Да, наверное. А может, ты сейчас не в том настроении, чтобы слушать. Ты мне небезразлична. Очень небезразлична. — Он взял ее за подбородок. — Мой брат втравил тебя в грязную историю, потому что он в жизни ни о ком не задумывался. Я втянул тебя еще глубже, потому что думал только об одном: о мести. Сейчас я думаю прежде всего о тебе, о нас с тобой. Ты никуда не пойдешь. Если понадобится, я привяжу тебя к рулю, но под воду тебя не пущу. Я не хочу, чтобы ты нырял! — Лиз ткнула его кулаком в грудь. — Там, внизу, я буду думать только о том, что должна сделать. Если я останусь здесь, я буду волноваться за тебя и, наверное, сойду с ума. А ты засеки время. — Он поднял баллоны и протянул ей. — Помоги мне, пожалуйста! Разве несколько недель назад она не поняла, что он не из тех, кто проигрывает в спорах? Когда она подтягивала ремешки у него на плечах, руки у нее слегка дрожали. —Я не привыкла к тому, что меня опекают и защищают. Джонас поправил баллоны и повернулся к ней: —А ты привыкай. Лиз закрыла глаза. Сейчас уже поздно спорить. —Опускайся на тридцать метров и бери курс на северо-восток. Там пещера. — Замявшись всего на миг, она достала ружье для подводной охоты. — Берегись акул! Джонас встал на лесенку; Лиз подала ему водонепроницаемый кейс. Через несколько секунд он скрылся под водой; поверхность моря снова стала черной и спокойной. Лиз мысленно следовала за ним, спускаясь все ниже. В воде темно, и аквалангист полностью зависит от показаний приборов и от тонкого луча света подводного фонаря. Сейчас как раз вышли на охоту ночные хищники: кальмары, мурены, барракуды... И акулы. Лиз приказала себе не думать о них. Надо было все же настоять на своем и нырнуть самой. Но как его уговоришь? Расхаживая по палубе, она то и дело отбрасывала волосы со лба. Он нырнул, чтобы защитить ее. Он нырнул, потому что она ему небезразлична. Вся дрожа, она села на диванчик и принялась растирать замерзшие руки. Неужели вот так чувствуешь себя, если ты небезразлична мужчине? И как же тяжело сидеть и ждать любимого... Она вскочила и снова принялась мерить палубу шагами. Всю жизнь она неустанно трудилась и не привыкла сидеть и просто ждать. И все же... Ей захотелось еще раз услышать, что она ему небезразлична. Лиз снова села и стала ждать. Четыре раза она смотрела на часы и, наконец, услышала, как он поднимается по лесенке. Задрожав от облегчения, она бросилась к лесенке — помочь ему подняться. —В следующий раз иду я! — заявила она. Джонас выключил фонарь и снял акваланг. —И думать забудь. — Не дав ей возразить, он прижал ее к себе. — У нас целый час, — прошептал он ей на ухо. — Неужели хочешь, чтобы мы потратили его на споры? Он был мокрый и холодный; Лиз прижалась к нему. Не люблю, когда мною командуют! В следующий раз командовать будешь ты. — Он плюхнулся на диванчик и потащил ее за собой. — А я уже забыл, как красиво под водой ночью. Просто сказка! — Все почти кончено, твердил он себе. Первый шаг сделан, осталось сделать второй. — Я видел гигантского кальмара. Мой фонарь его до смерти напугал. Клянусь, длиной он был метров десять! Бывают и больше. — Лиз положила голову ему на плечо и попыталась расслабиться. У них еще целый час. — Однажды я ныряла с отцом. Мы видели почти двадцатиметрового кальмара. Испугалась? Нет. Смотрела как завороженная. Помню, я подплыла поближе, чтобы потрогать щупальца. Когда мы всплыли, отец меня двадцать минут отчитывал. Ты бы на его месте тоже отчитывала Веру. Я бы ею гордилась, — начала Лиз, но тут же рассмеялась. — Но, конечно, и задала бы ей потом... Впервые за ночь он заметил звезды. Усыпанное ими небо будто ожило. Он вспомнил о веранде перед маминым домом и о долгих летних ночах. Расскажи мне о ней. Осторожно, а то меня потом не остановишь. Ну и пусть. — Он положил руку ей на плечо. — Рассказывай! Криво улыбнувшись, Лиз закрыла глаза. Приятно думать о Вере, говорить о Вере. В голове у Джонаса постепенно складывался образ девочки, которая любит учиться, любит ходить в школу и общаться с друзьями. В голосе Лиз слышались любовь, гордость и тоска. Он вспомнил портрет загорелой, улыбающейся девочки в ее спальне. Оказывается, Вера говорит на двух языках, любит баскетбол, зато овощи терпеть не может. Она — мое солнышко, — мечтательно говорила Лиз. — Но она не ангелочек. Очень упрямая; когда ей перечат, она может и вспылить. Вера стремится все делать по-своему. Когда ей было два года, она очень злилась, если я помогала ей спускаться по лестнице. Похоже, независимость — ваша фамильная черта. Лиз дернула плечом. —Без независимости нам никак нельзя. — Ты никогда не думала о том, чтобы поступиться ею? Лиз как будто чего-то испугалась. Хотя отодвинулась она всего на волосок, она все же отодвинулась от него. —Когда чем-то поступаешься, приходится от чего-то отказываться. А я никогда не могла себе позволить от чего-то отказаться. Такого ответа он от нее и ждал. Ничего, он сделает так, что она передумает. —Пора снова под воду. Лиз помогла ему надеть акваланг. Джонас, возьми ружье... — Он стоял уже у фальшборта, когда она подбежала к нему. — Скорее возвращайся! — прошептала она. — Я хочу домой. Я хочу заняться с тобой любовью. Удивительно своевременное признание! — Джонас широко улыбнулся, сгруппировался и ушел под воду. Через пять минут Лиз снова принялась мерить палубу шагами. Почему она не догадалась захватить из дому кофе? Она заставила себя подумать о том, что меньше чем через час они будут сидеть на кухне рядом с горячей кофеваркой. И не важно, что дом будет окружен полицией. Они с Джонасом будут внутри. Может, она и не права насчет независимости. Может быть... Услышав всплеск за бортом, она пулей метнулась к лесенке. Джонас, что случилось? Почему... — Она опешила, заметив, что в грудь ей нацелено дуло пистолета. Сеньорита... — Манчес швырнул на диванчик маску и трубку и перелез через борт. — Buеnas noches. Что вы здесь делаете? — Хотя кровь отхлынула у нее от лица, она, старательно изображала возмущение. Лиз поняла: она совсем не храбрая. Совсем не храбрая! — Мы же договорились! Вы дилетанты, — сказал Манчес. — И Шарп тоже был дилетантом. Думаете, мы забыли про деньги, которые он украл? Ничего не знаю о тех деньгах, которые украл Джерри. — Лиз схватилась за фальшборт. — Я уже вам говорила. Босс решил, что с вами, милая дамочка, пора кончать. Вы сделали нам любезность, доставили партию товара. Мы тоже сделаем вам любезность. Вы умрете быстро. На пистолет она больше не глянула. Не смела. Если будете регулярно отстреливать своих дайверов, скоро окажетесь на мели. На Косумеле мы свои дела закончили. Как только ваш приятель достанет кейс, я заберу его и уеду в Мериду. Я живу со вкусом, а вы вообще не живете. Лиз захотелось сесть, потому что у нее дрожали колени. Но она осталась стоять, поскольку понимала: если сейчас сядет, возможно, больше уже не встанет. Раз вы закончили свои дела на Косумеле, зачем понадобилось доставлять еще партию? Клэнси любит все доводить до конца. Клэнси? — Лиз вспомнила, что уже слышала эту фамилию в Акапулько, от Дэвида Мерриворта. Она напряженно вслушивалась, не послышится ли плеск у борта. Там, в пещере, партия кокаина на несколько тысяч, вот и все. Скоро ее поменяют на кейс с несколькими тысячами долларов. Босс приказал изобразить, будто вы с Шарпом сами обстряпали дельце. А потом поссорились из-за денег и перестреляли друг друга. И все, дело закрыто. Вы и Эрику убили? — Она задавала слишком много вопросов. — Манчес опустил пистолет. — И вы задаете слишком много вопросов. Палубу мгновенно залил яркий свет, и Лиз невольно зажмурилась. Ничего не успев сообразить, она метнулась в воду и, набрав в легкие побольше воздуха, нырнула. Как ей предупредить Джонаса? Лиз держалась из последних сил, глядя на ярко освещенную поверхность моря. У нее нет ни акваланга, ни маски, ни прикрытия. В любую секунду Джонас всплывет на поверхность, не подозревая об опасности. Никто не может защитить его, кроме нее! Без водолазного снаряжения она долго под водой не высидит. Лиз подплыла поближе к лесенке. Она терпела из последних сил, но не выныривала на поверхность. Наконец, она заметила какое-то движение. Снизу посветили фонарем. Когда он увидел ее, у него чуть не остановилось сердце. Она была похожа на утопленницу, которую прибило к катеру. Волосы, казавшиеся бесцветными, колыхались в воде; лицо в луче его фонаря стало мертвенно-белым. Прежде чем разум начал задавать вопросы, он сунул ей в рот свой загубник и дал ей подышать. Под водой они могли общаться только жестами. Джонасу стало страшно. Сжимая в руках ружье для подводной охоты, он вынырнул на поверхность. Лиз вынырнула следом. — Мистер Шарп! — Моралас поймал их в луч прожектора. — Не волнуйтесь, все в порядке! — На палубе катера Лиз увидела Манчеса в наручниках, окруженного двумя водолазами. — Мисс Палмер, будьте добры, доставьте моих людей и заключенного назад, на Косумель. Она почувствовала, как напрягся Джонас. Он целился в Манчеса из ружья для подводной охоты. Даже через маску она видела, как горят его глаза — яростным, холодным огнем. —Джонас, прошу тебя! — Но он уже начал взбираться по лесенке. Лиз подтянулась и без сил упала на палубу. Ей била дрожь; с нее текла вода. — Джонас, не надо, Джонас, все кончено! Он ее почти не слышал. Все его чувства были сосредоточены на человеке, стоящем в нескольких шагах от него. Их взгляды встретились. Джонас обрадовался, заметив, как кровь отлила от лица Манчеса — тот сразу все понял, и в глазах появился страх. Сейчас он сделает то, ради чего сюда приехал! Закачался медальон у него на цепочке, и Джонас вспомнил о брате. Джерри умер. Его уже не воскресишь. Он опустил ружье. Манчес откинул голову назад. —Я вернусь, — тихо пообещал он, презрительно улыбаясь. — Я еще вернусь. Из ружья вылетел дротик и угодил в палубу между ногами Манчеса. Лиз увидела, как улыбка застывает на лице убийцы — и одновременно появляется на лице Джонаса. —Я буду ждать. Неужели все в самом деле кончено? Только об этом и могла думать Лиз, проснувшись в своей теплой постели. Ни ей, ни Джонасу больше ничего не грозит. Косумельская преступная группировка обезврежена. Конечно, Джонас еще долго бушевал и изливал на Мораласа свою ярость. И за ними, и за Манчесом следили, но полиция вышла на сцену только после того, как на Лиз наставили дуло пистолета. И все же, подумала она, Джонас получил то, за чем приехал. Убийца его брата за решеткой. Он предстанет перед судом и понесет заслуженное наказание. Она надеялась, что для Джонаса этого достаточно. Пока можно забыть обо всем и просто радоваться утру — обыкновенному погожему утру. Счастливая, она повернулась набок и прижалась к Джонасу. Он привлек ее к себе. Давай не будем вставать до полудня. Она рассмеялась и потерлась носом о его шею. У меня... ...куча дел, — закончил он за нее. Вот именно. И в первый раз за несколько недель я буду заниматься делами, не оглядываясь постоянно через плечо. Я счастлива. — Она посмотрела на него, обвила его шею руками и прижалась к нему. — Я так счастлива! Достаточно ли ты счастлива, чтобы выйти за меня замуж? Она словно окаменела, а потом медленно, очень медленно отодвинулась от него. Что?! Выходи за меня замуж. Возвращайся со мной в Штаты. Начни новую жизнь. Ей очень хотелось ответить: «Да». К ее изумлению, сердце так и подталкивало ее ответить: «Да». Она отодвинулась, ощущая в душе неимоверную тяжесть. —Не могу. Джонас задержал ее, не дав встать. Он понял, что ее отказ причинил ему гораздо больше боли, чем он мог предполагать. Почему? Джонас, мы с тобой совершенно разные люди, и у каждого из нас своя отдельная жизнь. Несколько недель назад каждый из нас перестал жить своей отдельной жизнью. — Он взял ее за руки. Но так не будет. — Она вырвалась. — Ты вернешься к себе в Филадельфию и через несколько недель забудешь, как я выгляжу. Крепкими пальцами он сжал ее запястья, как наручниками. Рядом с ней в нем как будто всегда кипела ярость, хотя на поверхность она вырывалась редко. Ну почему ты такая? — воскликнул он, — Почему не можешь принять то, что тебе дают? — Он решил действовать грубо, и вскоре она оказалась под ним. — Я люблю тебя! Не надо. — Лиз закрыла глаза, потому что нарастающее желание подавляло доводы разума. — Не говори так. Отталкивает. Она его отталкивает! Сначала Джонасу стало страшно, потом он разозлился. Потом он принял решение. —Нет, я скажу! Если я скажу все как надо, рано или поздно ты мне поверишь. Ты думаешь, все наши ночи были просто игрой? Неужели ты ничего не почувствовала? Неужели сейчас ты тоже ничего не чувствуешь? Мне и в тот раз тоже казалось, будто я что-то чувствую. Тогда ты была совсем ребенком. — Когда она затрясла головой, он крепче сжал ее. — Да-да. В каком-то смысле ты до сих пор ребенок, но я знаю, вижу, какая ты становишься со мной. Знаю! Я не призрак, я не воспоминание. Я живой, и я хочу тебя. Я тебя боюсь, — прошептала она. — Боюсь, потому что ты заставляешь меня желать того, чего я не могу получить. Я не выйду за тебя замуж, Джонас, потому что я давно перестала рисковать своей жизнью и не рискну жизнью моей дочери. Пожалуйста, отпусти меня. Он отпустил ее, но, когда она встала, обвил ее руками за талию. —Для нас еще ничего не кончено. Лиз склонила голову, прижалась к нему щекой. —Подари мне несколько дней, которые нам остались. Больше я ни о чем не прошу. Он приподнял пальцем ее подбородок. Все, что ему хотелось узнать, он прочитал в ее глазах. Мужчина, который все знает и собирается выиграть, может себе позволить ждать. —До сих пор тебе еще не приходилось иметь дело с таким же упрямцем, как ты сама. Поэтому не думай, будто я оступлюсь. — Он нежно погладил ее по голове. — Одевайся! Я отвезу тебя на работу. Джонас как будто все забыл, и Лиз успокоилась. Она понимала, что не может выйти за него замуж. Они знают друг друга всего несколько недель, да еще познакомились при таких обстоятельствах, которые обостряют чувства. Она ему небезразлична. Она верила, что небезразлична ему, но любовь... такая любовь, на основе которой можно строить семью, — слишком важная вещь, чтобы рисковать ошибиться. Она любит его. Любит так сильно, что оттолкнула, хотя ей больше всего на свете хотелось согласиться. Ему нужно вернуться к его жизни, в свой мир. Пройдет время, и он если и вспомнит о ней, то мысленно поблагодарит ее за то, что она закрыла дверь, которую он открыл, повинуясь порыву. Она же будет вспоминать его до конца своих дней. Уже на подходе к «Черному кораллу» Лиз, кое-как приведя мысли в порядок, спросила: Чем ты собираешься заняться сегодня? Я? — Джонас, видимо, тоже глубоко ушел в себя. — Буду загорать и бездельничать. Бездельничать? — Лиз смерила его недоверчивым взглядом. — Весь день?! Скажем, я немного отдохну. Возьму выходной. Если берешь несколько выходных подряд, говорят, что берешь отпуск. Кстати, я собирался поехать в отпуск в Париж. Париж, подумала Лиз. Да, отпуск в Париже — как раз в его духе. На секунду ей стало любопытно, какой в Париже воздух, чем он пахнет. —Если заскучаешь, можешь выйти в море на катере. Матросом я тебя, пожалуй, возьму. Или инструктором по дайвингу. За несколько дней я нанырялся достаточно, спасибо. — Джонас плюхнулся в шезлонг перед магазином. Отсюда лучше всего присматривать за ней. Мигель! — воскликнула Лиз, машинально ища глазами Луиса. — Ты сегодня рано! Я пришел с Луисом. Он проверяет дайв-бот... у него утренняя группа. Да, я знаю. — Мигелю она ни за что не доверила бы долго распоряжаться в дайвинг-центре одному. — Может, поможешь ему? А я поработаю здесь. Bueno, тут пара каких-то типов крутятся вокруг катера для рыбалки. Может, хотят его арендовать? Я посмотрю. А ты иди. — Вернувшись, она присела на корточки рядом с Джонасом. — Ты пока не приглядишь за магазином? У меня там рядом с «Эмигрантом» двое клиентов. Джонас поправил темные очки. —Сколько ты платишь в час? Лиз прищурилась. —Сегодня могу расплатиться ужином. Улыбнувшись, он вошел внутрь и стал за прилавок. —Не торопись! Лиз стало весело. Она не торопясь шла по дорожке к пирсу, наслаждаясь ясным утром. Можно будет на целый день уйти в море на рыбалку. Так, что еще? Аквабайки заказаны, но за них еще надо заплатить. И потом, ей хотелось самой их опробовать. Она снова вспомнила о Джонасе — как он опешил, когда неожиданно выловил крупную рыбину! Подходя к двум мужчинам у катера, Лиз широко улыбнулась. Buеnos dias, — начала она и тут узнала одного из рыбаков. — Мистер Эмбакл! — Лиз радостно протянула ему руку. — Не знала, что вы вернулись! Наверное, прилетели на выходные? Совершенно верно. — Эмбакл дружелюбно похлопал ее по руке; его почти лысый череп блестел на солнце. — Когда на меня нападает охота, я подхватываюсь и лечу. Надумали поохотиться на крупную рыбу? Странно, что вы именно так выразились. Только что я говорил своему помощнику, что охочусь только на крупную рыбу. Только на крупную. — Скотт Трайдент повернулся к ней лицом и сдвинул на затылок соломенную шляпу. — Совершенно верно, Клэнси. Не поворачивайтесь, милочка. — Эмбакл стиснул ее пальцы, не давая ей шевельнуться. — Спокойно, без шума поднимайтесь на борт. Мы немного поговорим, а потом, наверное, прокатимся. Давно вы обстряпываете свои темные делишки через мой дайвинг-центр? — Лиз заметила под курткой у Скотта пистолет. Подать знак Джонасу она не могла — не смела. Уже года два. После того как понял, как замечательно расположен ваш «Черный коралл». Обычно наши колумбийские партнеры поставляют товар в Майами. Последние несколько лет работать стало трудно; обычные маршруты слишком рискованные. Через Косумель получается дольше, зато надежнее: убытков меньше. Значит, главарь — вы, — прошептала Лиз. — Именно за вами охотится полиция! Я бизнесмен, — с улыбкой возразил Эмбакл-Клэнси. — А ну-ка, живо на борт, барышня! За мной следит полиция, — сказала Лиз, спрыгивая на палубу. Полиция получила Манчеса. Если бы он не попытался нас нагреть, последняя партия прошла бы гладко. Нагреть? Совершенно верно, — кивнул Скотт, заходя сбоку. — Пабло решил, что больше заработает самостоятельно, чем в команде. Но мистер Трайдент вовремя сообщил о своем напарнике и заслужил повышение. В моей организации широко развита программа поощрений. Скотт ухмыльнулся: Против властей не попрешь! Это вы убили Джерри Шарпа... — С трудом веря в происходящее, Лиз посмотрела на невысокого лысого толстячка, который так часто болтал с ней и брал у нее напрокат акваланги. — Его убили по вашему приказу! Он украл у меня много денег. — При неприятном воспоминании Эмбакл поморщился. — Очень много! Я велел Манчесу избавиться от него. По правде говоря, одно время я думал, не сделать ли посредницей вас. Но потом понял, что проще производить обмен в вашем дайвинг-центре, не ставя вас в известность. Вы очень нравитесь моей жене. Вашей жене... — Лиз сразу вспомнила опрятную почтенную пожилую даму, которая носит старомодные купальники с рюшками. — Она в курсе, что вы торгуете наркотиками и убиваете людей? Она думает, что я биржевой маклер. — Эмбакл широко улыбнулся. — Я торгую «снежком» уже десять лет, а моя жена не отличит кокаин от сахарной пудры! Нет, милочка, работа отдельно, а семья — отдельно! Старушка очень расстроится, когда узнает, что с вами произошел несчастный случай. А сейчас мы с вами отправимся на небольшую морскую прогулку. Заодно поговорим о трехстах тысячах, которые наш друг Джерри увел у меня из-под носа. Скотт, отдавай швартовы! Нет! — Думая только о выживании, Лиз метнулась к причалу. Эмбакл толкнул ее назад, на палубу, покачал головой, отряхнул руки и повернулся к ней: Я хотел, чтобы все было чисто. Знаете, ведь это я подкрутил манометр на вашем акваланге, надеясь, что вы все поймете и утихомиритесь. Я всегда питал к вам слабость, барышня. Но дело есть дело. — Шумно вздохнув, он повернулся к Скотту: — Поскольку ты занял место Пабло, ты знаешь, что делать. Конечно, знаю. — Трайдент достал револьвер и посмотрел Лиз в глаза. Она замерла, и вдруг Трайдент круто повернулся к Эмбаклу: — Вы арестованы! — Второй рукой он показал ему служебное удостоверение. — Вы имеете право хранить молчание... — Вот последнее, что услышала Лиз перед тем, как закрыла голову руками и разрыдалась. |
||
|