"Рациональное объяснение действия" - читать интересную книгу автора (Девятко)

Следует сказать и о принципиально иной - либеральной - трактовке понятия "национальных интересов". Первое, что отличает сторонников данного подхода - строгое терминологическое разведение категорий "национального" и "государственного" интересов. Субъектом "национальных интересов", с точки зрения либералов, является гражданское общество, точнее, слой независимых от государства частных собственников. Именно гражданскому обществу должно принадлежать приоритетное право определять и формулировать "интересы нации", тогда как интересы государственной бюрократии при их прямом транспонировании в сферу политического целеполагания неизбежно оборачиваются идеологизацией, чреватой либо неоправданной агрессивностью по отношению к другим странам, либо столь же неоправданным подчинением их интересам* (* На этой позиции сошлись многие участники круглого стола в журнале "Полис" в 1995 г.: В.И. Пантин, А.А. Кара-Мурза, В,П. Перевалов, Л.В. Поляков, отчасти О.Ю. Аболин и М.В. Ильин. Разделяют ее также И.Г. Яковенко, Ю.А. Красин, К.Г. Холодковский и многие другие). Некоторые из либеральных политологов (например, А.А. Кара-Мурза) полагают, что российское общество еще не обрело достаточной субъектности, чтобы формулировать и отстаивать свои интересы, и потому чисто либеральной и, соответственно, национальной политики в России быть не может: в государственной практике должны сочетаться элементы "консерватизма" и "либерализма". Другие, подобно упоминавшемуся выше П. Фельгенгауэру и его коллеге по газете "Сегодня" М. Леонтьеву, по-видимому, исходят из убеждения, что Россия уже сложилась как национальное государство, т.е. обрела свои подлинно "национальные интересы", и способна проводить рациональную политику, отвечающую потребностям и ценностным ориентациям ее граждан. Однако все они, как правило, сходятся в том, что "национальными интересами" может обладать только "нация-государство" со значительной степенью независимости гражданского общества от властных структур.
По мнению большинства отечественных либералов, в настоящее время способность страны отстаивать свои "национальные интересы" определяется не столько военной силой, сколько экономическим потенциалом, который можно нарастить только с помощью внутренней и внешней либерализации хозяйственной деятельности, освобождения ее от государственного контроля. Применительно к сегодняшней России это означает, что ее "высший" интерес состоит в проведении экономической реформы, которая сделает ее богатой и свободной. Поэтому внешнеполитические приоритеты России заключаются в максимально возможном подчинении внешней политики политике внутренней, политике либеральных политических и экономических преобразований.
Среди российских либералов имеется влиятельное крыло, отстаивающее тезис о том, что для осуществления либеральных преобразований внутри страны требуется активная поддержка со стороны Запада. Если внутри страны необходима конкуренция экономических субъектов, то отношения России с западным миром более перспективно строить на основе взаимодействия и сотрудничества78. Эту позицию не следует смешивать с той, которой придерживались многие либеральные публицисты эпохи перестройки. Если последние при определении "интересов России" абстрагировались от фактора экономической и силовой конкуренции между странами, будучи убеждены, что на смену противоборству государств идет "взаимовыгодное сотрудничество", то нынешние либералы признают, что в современном мире сохраняется актуальность "экономической конкуренции", но при этом полагают, что государственная защита отечественных предпринимателей неизбежно снизит их конкурентоспособность и тем самым нанесет ощутимый урон "национальным интересам" России. Отсюда следует логический вывод: экономическое "соперничество" частных производителей требует ослабления "соперничества" межгосударственного. России как "слабому звену в системе капитализма" следует отказаться от амбициозных внешнеполитических планов и сосредоточиться на внутреннем развитии. Весьма характерно в связи с этим мнение К.Г. Холодковского, утверждающего, что "во взаимодействии внутренних и внешних аспектов в национальных интересах у нас по необходимости превалирует сейчас внутренний, поскольку здесь слишком много еще не хватает, очень остра потребность в консенсусном сбалансировании различных, иногда противоположных интересов, без которого процесс выработки национальных интересов просто не может быть завершен. Внешняя же сторона этого баланса по необходимости должна быть, очевидно, максимально экономной для того, чтобы не распылять силы, чтобы позволить обществу сосредоточиться на внутренних задачах"79.
Поскольку данная точка зрения долгое время была господствующей среди российской политической элиты, она вызвала наибольшую критику со стороны представителей всех других направлений российской политики. На нее, естественно, обрушились "националконсерваторы", отстаивавшие примат "государственного интереса" и его принципиальную независимость от складывающегося внутри общества консенсуса частных интересов. Но особенно чувствительной оказалась критика, исходящая из либерального лагеря: далеко не все либералы могли согласиться с тем, что интересы "гражданского общества" требуют, чтобы Россия полностью шла в фарватере политики развитых стран Запада, равно как и с тем, что российскому государству следует отказаться от самостоятельной внешнеполитической активности, передоверив отстаивание "национальных интересов" адаптировавшимся к мировому рынку экономическим субъектам. В ходе развернувшейся в 1994-1995 гг. дискуссии о политической стратегии российского МИДа и была выработана ныне довольно влиятельная в российском обществе идеология, которую я по контрасту с "национал-консерватизмом" обозначу как "национал-либерализм".
Национал-либералы - это те политики и исследователи, для которых формирование "национальных" или "государственных" интересов обусловлено "интересами гражданского общества" и, прежде всего, потребностями независимых от государства частных производителей, но которые одновременно видят в самостоятельной и независимой внешней политике государства одно из важнейших средств реализации "интересов граждан". К национал-либералам можно отнести довольно широкий спектр политиков, не только по-разному определяющих внешнеполитическую стратегию России, но и нередко испытывающих по отношению друг к другу личную враждебность. По-видимому, национал-либералом следует считать и лидера ЛДПР Жириновского, по крайней мере, периода 1993-1994 гг., когда в его печатных и устных выступлениях прослеживалась более или менее определенная политическая позиция. Но линия Жириновского, допускающая возврат к политике "развязанных рук" ради процветания нации, представляет собой очевидную крайность. Менее конфронтационную, однако, столь же независимую внешнюю политику, предполагающую твердое противодействие планам распространения НАТО на Восток, признание правомерности широких экономических контактов с нелояльными к США режимами, в первую очередь иранским, и даже возможность в случае изоляции России со стороны западного мира стратегического внешнеполитического альянса с ними, отстаивают публицисты таких "либеральных" изданий, как "Коммерсант" и "Сегодня", в частности, уже упоминавшийся выше Фельгенгауэр80.
Однако наиболее распространенная версия "национал-либерализма" исходит из того, что приоритетной целью России является интеграция в Европу на правах полноправного члена Европейского союза при учете особого геополитического статуса страны и активной дипломатической защите своих государственных интересов. Реализация этих интересов может потребовать образования экономического или военно-политического союза со странами СНГ, а также поддержки традиционных союзников в Европе, таких как Югославия. Спорным остается вопрос о взаимоотношениях с НАТО. Так, например, один из лидеров блока "Яблоко" В.П. Лукин полагает, что распространение НАТО на Восток подорвет систему коллективной безопасности в Европе81, тогда как лидер партии "Вперед, Россия" Б.Г. Федоров считает, что России необходимо самой подать заявку на вступление в Североатлантический альянс, что в случае положительной реакции ослабит "доминирование США в этой организации" и окончательно положит конец холодной войне82.
Как уже отмечалось, к "национал-либерализму" тяготеют не только многие практические политики, но и некоторые исследователи политических отношений в России, в чьих трудах идеология "национал-либерализма" и получает теоретическое обоснование. В качестве примера можно привести рассуждения Л.В. Полякова. Отправной точкой для исследователя является следующий тезис: "Для капиталистического предпринимателя-буржуа наиболее адекватной формой социальной саморефлексии является, прежде всего, и главным образом подсчитывание выгоды, наиболее явно и непосредственно представленной в форме "интереса", т.е. процента за вклад. Будучи механизмом генерирования и поддержания устойчивого экономического роста и увеличения ВНП (валового национального продукта - Б.М.) - того самого смитовского "богатства народов" - "национальная буржуазия" (а никакой иной она и не может быть) в качестве первичного интереса имеет необходимость разрешения внутренней двуединой социальной задачи. Она должна гарантировать себя от рецидива неконтролируемой государственности (этот вопрос решался в английской, американской и французской революциях XVII-XVIII вв.), а затем - от собственного "могильщика", покупая "классовый" и "социальный" мир". Отсюда следует вывод: "появление "буржуазии" и "среднего класса", смысл жизнедеятельности которого и состоит в "самополагании" нации" - необходимое условие возникновения "национальных интересов"83.
Любопытна также аргументация другого сторонника "национал-либерализма" - А.А. Кара-Мурзы. Для Кара-Мурзы, как и для Полякова, о "национальных интересах" имеет смысл говорить только при наличии феномена "нации", которая формируется "в той мере, в какой в универсализующем плавильном котле межэтнического взаимодействия участвует уже не имперское государство, а гражданское общество"84. "Национальный интерес" как "интерес нации" нетождествен "государственному", однако "в национальном государстве государство начинает играть инструментальную роль по отношению к "нации" и в этом смысле является одним из важнейших каналов выражения "национального интереса"85 (курсив мой - Б.М.). Последняя формулировка очень точно выражает идеологическую специфику "национал-либерализма": государство признается эффективным инструментом удовлетворения потребностей граждан. Но в позиции автора есть и собственная специфика. Дело в том, что Кара-Мурза рассматривает либеральный проект в качестве одного из возможных средств предотвращения социального хаоса, в российском историческом контексте - смуты. Иначе говоря, либерализм трактуется им не как идеология, по своему ценностному содержанию противоположная консерватизму, а как один из способов - в определенный исторический период наиболее оптимальный - устранения опасности общественно-цивилизационного распада, чреватого "новым варварством". При таком подходе "национал-либеральная" трактовка "национального интереса" теряет свою исключительность, что делает возможным обнаружение некоторых - ценностных - точек соприкосновения (правда, в основном на абстрактно-философском уровне) с противоположным направлением в его интерпретации. Так, во время заочной дискуссии в журнале "Полис" национал-либерал Кара-Мурза фактически солидаризуется с национал-консерватором Цымбурским, указывая на опасность превращения эмансипированного от государства-империи общества в антигосударственную, а потенциально и антинациональную силу, т.е. того явления, которое П.Б. Струве когда-то назвал "отщепенством от государства"86. Именно эта антигосударственность общества, по мнению Кара-Мурзы, неоднократно ставила Россию перед угрозой "глобальной смуты"87. Руководствуясь подобными соображениями, ученый высказывается в пользу "либерально-консервативного синтеза", "способного объединить потенциал как "осмысленных западников", так и тех российских почвенников, кто выступает за сокращение бюрократически распределительной опеки над обществом, за многообразие форм продуктивного культуротворчества"88*.(* А.А. Кара-Мурза прямо не связывает проповедуемый им либерально-консервативный синтез с возможностью двойственной интерпретации "национального интереса" как равнодействующий между "государственными интересами" и "интересами гражданского общества" проявляется в последние годы вполне отчетливо. Примером может служить, в частности, концепция М.В.Ильина.)
Несмотря на все разнообразие подходов к вопросу об интерпретации "национальных интересов" России, наиболее влиятельными и, как представляется, наиболее перспективными являются те две позиции, которые я обозначил как национал-консервативную и национал-либеральную. Раскол между национал-консерваторами и национал-либералами не сводится лишь к "государственнической" и "либеральной" трактовке "национального интереса" (хотя это различие можно считать основополагающим), а касается весьма широкого круга проблем. Национал-консерваторы видят приоритетную задачу политики в укреплении экономического и военно-стратегического положения страны в мире, усматривая наиболее эффективное средство достижения этой цели в экономической активности государства. Для национал-либералов приоритетными являются потребности и интересы гражданского общества, средством реализации которых и выступает внешнеполитическая активность государства. Национал-консерваторы уделяют первостепенное внимание тем факторам политики государства, которые формируют постоянный интерес нации, независимый от меняющихся обстоятельств (геополитическому, культурно-цивилизационному, реже конфессиональному), тогда как национал-либералов больше интересуют изменчивые параметры национального интереса, способные вносить коррективы в политический курс государства (прежде всего связанные с экономическим развитием). Принципиально отличны взгляды сторон и на источники современного кризиса российской экономики: для национал-либералов причина неуспеха реформ состоит в не до конца проведенном отделении экономики от государства, для национал-консерваторов - в ослаблении государственного регулирования экономики. Важно, однако, что при всех имеющихся расхождениях оба направления сходятся в том, что национальные интересы России следует реализовывать в рамках международного права, учитывая интересы других государств* (* Исключением можно считать только деятелей, подобных Жириновскому, одно время увлеченному проектом "последнего броска на Юг", однако такие крайности не определяют позиции ни одного из названных политических течений).
Рискну высказать предположение, что в том случае, если развитие России пойдет предсказуемым путем, неизбежная кристаллизация рассматриваемых протоидеологий (разумеется, под совершенно другими наименованиями, чем те, которые были предложены мною) может привести к формированию двух основных политических партий (в ряде черт сходных с консерваторами и либералами в Англии XVIII-XIX вв.), конкурирующих за большинство в Государственной думе. К этим двум партиям, отстаивающим в силу специфики понимания "интересов нации" противоположные модели экономического развития страны, опять же при благоприятном стечении обстоятельств, присоединится и третья, для которой высшей политической ценностью будет не сила и могущество государства и не конкурентоспособность национальной экономики, а социальная справедливость. Формирование подобной системы трех партий или трех блоков было бы, я думаю, лучшим свидетельством становления в России подлинной демократии. И все же, разумеется, нет никаких гарантий, что развитие страны пойдет по описанному выше сценарию. Уже в настоящее время очевидными препятствиями на пути его реализации могут стать как чрезмерные упования на естественный политический процесс - вера в то, что экономические интересы сами собой обретут политическую репрезентацию, а их столкновение автоматически примет характерный для современных западных демократий рациональный характер, так и усилия отдельных патриотически настроенных деятелей по созданию партии "национальных интересов" или "национальной идеи", призванной взять на себя ответственность за все аспекты "национального интереса" и выражать интересы всех социальных групп. Приход к власти такого рода партии приведет к установлению в лучшем случае однопартийного режима, а в худшем - диктатуры фашистского типа. Наконец, как я уже говорил выше, политическую ситуацию может серьезно осложнить и сжатие России с Юга и Запада враждебными к ней и друг к другу геополитическими силами, что в очередной раз поставит нашу страну перед цивилизованным выбором, вновь расколов ее на непримиримые идеологические лагеря. И каков бы ни был результат этого выбора, он все равно окажется проигрышным.

Примечания

1 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 297-300.
2 Геллнер Э. Две попытки уйти от истории // Одиссей. 1990. С. 150.
3 См.: Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1994.
4 Цымбурский В.Л. Остров Россия. (Перспективы российской геополитики) // Полис. 1993. № 5. С. 15.
5 См.: Вишневский А.Г. Единая и неделимая // Полис. 1994. № 2. С. 26-30; Яковенко И.Г. От империи к национальному государству (Попытка концептуализации процесса) // Полис. 1996. № 6. С. 117-122.
6 Данилевский Н.Я. Указ. соч.
7 См.: Леонтьев К.Н. Культурный идеал и племенная политика. Письма г-ну Астафьеву. Впервые опубликовано в изд.: Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С. 600-624.
8 См. речь Соловьева B.C. 1877 г. Три силы. (по изд.: Соловьев B.C. Сочинения в двух томах. Т. 1. М., 1989. С. 19-31.
9 Данилевский Н.Я. Указ. соч. С. 195-196.
10 Киреев А.А. В защиту "братушек". (Письмо к редактору) // Русское обозрение. 1890. №8.
11 Киреев А.А. Указ. соч.
12 Солженицын А.И. Письмо вождям Советского Союза. Paris, 1974.
13 См.: работу Леонтьева К.Н. Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения, (по изд.: Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С. 431.)
14 См.: Элементы. 1992. № 1.
15 Кургинян С.Е. Русская идея, национализм и фашизм / Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. Ч. II. М., 1995. С. 452.
16 Кургинян С.Е. Россия: власть и оппозиция. М., 1993. С. 168.
17 Махнач В.Л. Империи в мировой истории / Иное. Хрестоматия нового российского самосознания. Т. 2. М., 1995. С. 126.
18 Международная жизнь. 1992. № 34. С. 92.
19 Кожокин Е.М. Российский парламент и внешняя политика // Международная жизнь. 1992. № 89. С. 69.
20 Международная жизнь. 1992. № 34. С. 92.
21 Международная жизнь. 1992. № 34. С. 107.
22 См.: Станкевич С.Б. Держава в поисках себя // Независимая газета. 28.03.92.
23 Международная жизнь. 1992. № 34. С. 91.
24 См.: эссе Дугина А.Г. Великая война континентов / Дугин А.Г. Конспирология. М., 1992.
25 См. например: Янов А.Л. Русская идея и 2000 год. Нью-Йорк, 1988; Ахиезер А,С. Социально-культурные проблемы развития России. М., 1992. С. 20-36.
26 См.: Неопознанный гений. Памяти Никиты Петровича Гилярова-Платонова. (Сост. Шарапов С.Ф.) М., 1903. С. 80.
27 Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических статей. Спб. С.161.
28 Летописец. 1904. № 10. С. 346.
29 См.: Бердяев Н.А. Судьба России. Опыт по психологии войны и национальности. М., 1918; Эрн В.Ф. Время славянофильствует. Война, Германия, Европа, Россия. М., 1915; он же. От Канта к Круппу // Эрн В.Ф. Сочинения. М., 1991. С. 308-318.
30 См.: сочинение Соловьева B.C. Национальный вопрос в России / Соловьев B.C. Сочинения в двух томах. Т. 1. М., 1989, Вып. 2. С. 411-639.
31 Трубецкой Е.Н. Миросозерцание B.C. Соловьева. Т. 1.М., 1995. С. 72-74.
32 См.: Pipes R. Struve. Liberal on the Right, 1905-1944. Cambridge (Mass.), 1980. P. 95-97.
33 Струве П.Б. Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского могущества // Струве П.Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. Сборник статей за пять лет (1905-1910). Спб., 1911. С. 76.
34 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 45.
35 Панарин А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). М., 1995. С. 249-256.
36 Богатуров А.Д. Россия и геополитический "плюрализм" Запада // Свободная мысль. № 12-18. С. 81.
37 Жириновский В.В. Последний вагон на Север. М., 1996. С. 34.